Текст книги "Легенды и сказки Севера"

Хантыйская легенда

Ломщ

Когда-то в старину среди лесной земли, среди топкого болота, жил мужчина Ломщ. Голова как снег побелела, борода тоже как снег белой стала, как шкура халея[28]28
  Халей – чайка.


[Закрыть] стала. У большого богатыря было три сына. Старшего сына звали Богатырь со всевидящими глазами, среднего сына – Человек с песнями, Человек со сказками. А младшего сына звали Человек, режущий ноги тундрового быка, режущий ноги лесного быка. Средний сын был женатый.

Долго ли, коротко ли жили. Однажды старший брат, Богатырь со всевидящими глазами, говорит: «Отец наш поседел, как шкура весеннего халея, поседел, как шкура осеннего халея – состарился. Я тоже старею. Братья младшие, если согласитесь, то перед моей кончиной сходим в облюбованный отцом соболиный лес, звериный лес охотиться, соболя-зверя поищем». Младшие братья согласились: «Ну, конечно, если у тебя появилось такое желание, то сходим зверя-рыбу искать, чёрного соболя, чёрного зверя промышлять».

Братья стали готовиться для промысла: лыжи-подволоки ремонтируют, луки-стрелы готовят. У которой стрелы, оперенья нет – оперенья клеят, у которой стрелы, конец раскололся – конец готовят, делают. Продукты на промысел приготовили, укладывают всё на нарты. Подготовка к охоте закончена.

Наступил день, когда нарты запрягли. Перед отъездом чай пить домой вошли. Чай на стол поставили, и во время еды-кушанья Ломщу старший сын говорит: «Отец, за время твоей долгой жизни, может быть, ты ходил на святую землю? Проезжая по какой-то святой земле, по богатырской земле, не делал ли ты зла, не убивал ли ты главу рода или чьего-нибудь отца?»

Ломщ, большой богатырь, человек ответил: «Сынок, я долго, много лет живя, святую землю обхаживал, богатырскую землю обхаживал, никакому человеку зла не делал. Всегда честно жил». «Ну, вот, – старший сын тогда ответил, – если не сделал, значит, не сделал, нам никакого дела нет».

Закончили кушать-есть. Вышли на улицу, отвязали уздечки. У старшего брата, Человека, знающего воду-землю, тропинки-дорожки, было запряжено с шерстью лесных диких оленей четыре быка. Он сел в свою упряжку и отправился в дорогу ведущим. Средний брат с младшим братом с нартами лесных припасов-продуктов сзади едут. Младший брат самый последний.

Из юрты своей долго ли они ехали, только лес кончился, и началась лесотундра. Когда начали проезжать по лесотундре, средний брат с младшим видят: через дорогу наклонная сосна стоит, старший брат под наклонной сосной упряжку остановил, привязал и на наклонную сосну вверх забрался. Туда сел и всевидящим оком смотрит. Глаза вниз опустил. Когда младшие братья подъехали, с сосны вниз слез.

«Ну, братья, – говорит, – с пятьюдесятью людьми из северных ненцев война идёт. Вон там, не очень далеко. Отец однажды убил человека, ненца Яве, у Северного моря. Этот большой богатырь, ненец Яве, был убит отцом выпущенной железной стрелой. Этого мужика отец куда-то девал. Семь сыновей этого большого богатыря ненца Яве с пятьюдесятью людьми хотят отомстить нам и к нам сюда едут. Немного погодя сюда выедут». С этими же словами по этой же дороге они повернули назад и домой рысью поехали.

Ну, а люди с войной вышли по их следу на дорогу и с криками уже подъехали к воротам загона.

«Ну, мужики, как-нибудь сохраните свои жизни, – говорит старший брат, – а я к отцу домой загляну».

И старший сын – Богатырь со всевидящими глазами – к отцу домой вошёл. Отцу говорит: «Отец, я перед отъездом тебя спрашивал. Я знал видящим оком, что когда-то тобою пущенной железной стрелой ты убил ненца Яве, большого богатыря. Сейчас у его семи сыновей руки – руками стали, ноги – ногами стали. Родовую месть, отцовскую месть искать пришли войной с пятьюдесятью людьми. Ну, отец, убить-то – убил, зло делать-то – сделал. Теперь от дождевой воды, от ветренной воды скрыться – гуся дай, кольчугу дай мне». – «Сынок, – отец говорит, – эту весеннюю дождевую воду держащую, осеннюю воду держащую, гусишко тебе не отдам». – «Ну, гуся не даёшь, из красного дерева кремлёвый лук дай, отец, сто стрел, колчан дай». – «Сынок, я этого колчана и краснодеревого кремлёвого лука тебе не отдам. Линявую утку, линявого гуся убивать лук мне не нужен. Я человек, остающийся в юрте без святыни, несчастный, одинокий человек, остающийся в юрте без богатырей, мне всё это нужно». – «Ну, отец, если этого не дашь, хотя бы дай мне саблю. Весенний лёд стряхивать, весенний снег стряхивать – саблишку». – «Сынок, – говорит, – я эту саблю тебе не отдам. Я остаюсь в юрте без богатырей – мне это нужно. Вы, если какая-то война пришла, если какие-то луки-стрелы имеете, вы своими силами как-нибудь отбивайтесь. Я своё снаряжение вам не отдам».

После этих слов отца сын разозлился и вышел. Когда вышел, смотрит, братья снизу летящую стрелу – вниз отбивают, сверху летящую стрелу – вверх отбивают. Так от стрел отбиваются, так стараются. С пятьюдесятью людьми ненца Яве, с семью богатырями воюют. Железные стрелы, оперенные стрелы с перьями на них пускают.

Отправил старший брат среднего брата к отцу за кольчугой, луком и стрелами, а сам принялся с младшим братом биться с врагами. Стрелой, пущенной семью сыновьями ненца Яве, пробило кольчугу старшего брата и попало в сердце.

Теперь ненца Яве семь сыновей победный крик кричат. Отказал и среднему сыну Ломщ, не дал он ему кольчуги, сабли и стрел. Вернулся брат к младшему брату, немного постреляли, отправил средний брат младшего к отцу: «Сходи, может, отец тебя услышит». Остался средний брат один-одинёшенек. Сражается с врагами. А отец отказал и младшему сыну. Рассердился сын, вышел на улицу. Средний брат там, весь насквозь прострелен, намертво на землю свалился. Один раз только вскрикнул. Остался младший брат с пятьюдесятью врагами. Много ли, мало ли времени прошло, пока они сражались, младший сын совсем обессилел, и его семь сыновей ненца Яве победили.

«Э-хэ-хэй! Ну вот, великий богатырь Ломщ, трёх сыновей имел, трёх сыновей вырастил здоровыми, крепкими. Когда-то ты отца нашего погубил, мы отомстили тебе за это, взяли жизни всех твоих сыновей!» – закричали они.

Великий богатырь Ломщ слепой-глухой стал. Голова у мужика побелела, совсем седым стал. И стали эти люди думать, какой смертью ему умереть. Взявший слово другой мужчина говорит: «Зачем его убивать? Пусть сидит внутри этого дома. Слепой-глухой и бестолковый. В ледяном доме, снежном доме пусть сидит. Без еды-воды медленной смертью пусть подохнет. Вот ему наказание!»

После того, как богатыря Ломща таким судом осудили, принадлежащее Ломщу стадо домой пригнали. Когда ушли военные люди, Ломщ стал поживать со снохой – женой среднего сына. Сноха его содержит. Долго ли жили, коротко ли жили, сноха родила. Сын подрастал, любил сказки и песни. Прошло какое-то время, сынок на улице бегать стал. Мать ему сделала лучок и стрелы. К вечеру пернатых птичек домой тащит. Дедушке показывает свою добычу. «Ты, молодец, внучек. На промысел сходи. Только не ходи стрелять в лиственничную рощу, что позади дома находится. В эту столиственничную, много лиственничную рощу идти нельзя».

Долго ли жили, мало ли жили, мальчик юношей стал. Однажды задумался: «Почему это дедушка меня не пускает за дом, к лиственничной роще?»

Расспрашивает у деда, что там находится. Дед рассказал ему обо всём. Для хождения по большой воде, для долгого путешествия по земле, мать сшила сыну кисы[29]29
  Кисы – традиционная зимняя обувь у коренных народов Крайнего Севера, сшитая из камусов, высотой до колена, часто – с небольшим каблучком.


[Закрыть] и чижи[30]30
  Чижи – меховые чулки из шкуры оленя, которые надевают внутрь кисов.


[Закрыть]. Сын оделся, снарядился. Настало время отправляться в путь. Из стружечной палки лучок взял, из стружечной палки стрелы взял, к дедушке подошёл: «Ну, дедушка, всё. Я человек, задумавший отомстить за род свой, человек, задумавший отомстить за отца, пойду». – «Ну что же сделаешь, тебе решать, пойдёшь, так пойдёшь. Где уж человеку, сидящему слепым, где уж мне увидеть место, куда ты идёшь. Внучек, я сейчас, перед твоим уходом хочу сказать тебе несколько слов, послушай».

Дедушка начал свой рассказ: «Вот выйдешь к устью многоводной, обильной Оби, потом к морю. Вдали, посередине моря, увидишь каменный остров, похожий на каменный мыс. Мыс похож на пустую мёрзлую гнилую голову, на пустую мёрзлую собачью голову похож мыс. Вот там и сидят семь сыновей ненца Яве. Сверху они не пропустят ни одну летящую птицу, а на земле – ни одного бегущего ногастого зверя. Они очень сильны, храбры. По песчаному берегу туда-сюда похаживай и увидишь, откуда-то к тебе белый медведь придёт. Убей его и сними шкуру. Шкура понесёт тебя к каменному мысу. Когда пристанешь к берегу, положи шкуру в карман. Там встретишь младшую сестрёнку сыновей богатыря Яве, она будет твоей женой. Не упрямься и не возражай. Будь спокойным мужчиной. А когда придёт время, кольчуга, лук и стрелы старшего брата достанутся тебе. После этого ты сам хозяином будешь».

Юноша был обучен таким образом дедушкой. Матерью в одну щёку был поцелован, в другую щёку поцелован, обнял дедушку и пошагал. По пути всё произошло точно так же, как научил дедушка. Пустил юноша стрелу прямо в сердце старшего сына Яве. И в город пошёл. Шесть сыновей от страха в чащу с деревьями убежали от внука Ломща. Внук Ломща догнал их всех, и из лука весенней прочности, из лука осенней прочности твёрдоствольной стрелой, сильноствольной стрелой всех убил.

И только после этого пошёл к жене – дочери ненца Яве. Младшая сестрица трёхголосый плач выплакала, оплакивая братьев. Слёзы вытерла. Всё. Дальше жить надумали.

Маленький внук большого богатыря Ломща оставил необходимых ему людей. Стал грузиться на корабли, которые имели семь богатырей ненца Яве. Хорошее богатство загрузили на корабли, сели и поплыли к Оби.

Долго ли ехали, коротко ли – однажды смотрит: раньше, когда-то в возрасте, когда был молодым, во время хождения в поисках зверя, как будто выходил на эту гору. Людям, едущим на кораблях, говорит: «Пристаньте к этому берегу. У меня тут одно дело незавершённое осталось. Никуда не уезжайте, я приду».

Человек сошёл на берег. Долго ли шёл, коротко ли, приходит к месту, где жила мать, дедушка – большой богатырь Ломщ. Три угла дома, оказывается, уже обвалились. Один угол дома – угол с чувалом остался. Если наступил летний день, с конца водяного посоха водичкой капнул, глазок огня погас. В углу дома слышится: «Э-э, внучком или сыночком виденная искорка огня, с какой-то земли пришедшей дождевой каплей, водяной каплей капнула, совсем погасла».

Внук тогда говорит: «Бестолковые рода отца-матери, не прошло и трёх дней, как я ушёл, у вас огонь погас». Мать выскочила, поцеловать хотела, обнять, а сын схватил её на небо-тучи подбросил вверх. Сходила, полетала она до ясного голубого неба, до туч, когда упала, так помолодела, что концы одежды по земле тащатся, платок по земле тащится. Такой маленькой девочкой стала.

Дедушка, слепой-глухой, с внуком целоваться-обниматься хотел, внук подбросил его. До голубого неба, до туч поднимался дедушка. Когда упал на землю, конец малицы по земле тащится. Настолько помолодел.

Дедушку с матерью с собою увёл. Пришли на пристань к лодке. С матерью и дедушкой поплыли к верховью двадцати быков пробежавшей обильной Оби, много быков пробежавшей рыбной Оби. Долго ли ехали, однажды увидели на солнечной стороне прекрасный сор[31]31
  Сор – озеро.


[Закрыть] [32]32
  Калтащ – Богиня-мать.


[Закрыть]. Посередине озера семь берёзовых островков. Мать говорит: «Я, сынок, на этой земле, в этом озере, на этой воде останусь. Простых берёз семи островках посередине останусь. Девушкам молиться, парням молиться, матерью Калтащ” здесь останусь».

Двадцать быков пробежавшем на верховье обильной Оби, много быков пробежавшем на верховье рыбной Оби, долго ли ехал, коротко ли ехал, однажды приехали на богатые луга. Дедушка говорит: «Я большим небесным отцом велен быть рогатых быков жертвоприношения богом, богом застолья костяных быков. Это и есть мне моленная земля, мне здесь сидеть. Сто монет сюпров, сто монет камров звонкий мыс. Мыс, похожий на бегущего коня, мыс, похожий на идущего коня, зубастым жубником буду я». Внук дедушке говорит: «Я тоже – человек живущий».

От двадцати быков пробежавшей рыбной Оби в левую сторону повернул. Приплыл к реке Сосьва. Река Сосьва разделяется на две реки после Оби. На верховье Малой Сосьвы был мыс высотой в семь лиственниц, мыс высотой в шесть лиственниц, туда приехал. Со святыми воротами большой город, с богатырскими воротами город там построил. Сел там малым богатырём – рогатых быков, костяных быков жертвоприношения богом, с изображением когтистых зверей, зубастых зверей. Осенних глухарей токование мысу, весенних глухарей токование мысу, на мысу высотой в шесть лиственниц, на мысу в семь лиственниц там сел. Всё.

Информант П.И. Сенгепов,

р. Сюнь-юган Берёзовского района Тюменской области

Расшифровка, перевод на русский язык AM. Сенгепова

Мансийская сказка

Мощнэ и Порнэ

Женщины Мощнэ и Порнэ живут вместе одни в деревне.

Мощнэ съездила за реку. Она съездила так: подошла к берегу и сказала:

– Мои два зверя, чёрный и рыжий, быстро выплывайте из-под воды!

Выплыл на поверхность воды её чёрный зверь, она села на его спину и переплыла на ту сторону реки. Вышла она на берег, смотрит вперёд: стоит один дом. Она вошла в этот дом, там сидит одна старенькая женщина.

– А ну, внучка, – говорит старушка, – почини ты мне мою шубку.

И вот она начала чинить шубку. А бабушка варит пищу. Мощнэ ничего не говорит, она лишь просто так иногда поглядывает в ту сторону.

У бабушки пища в котле сварилась, она её сняла с огня, поверхность супа покрыта жиром, застыл там жир.

И затем она говорит:

– Внучка, скажи так: твой огромный нос – словно нос берестяной маски.

– Вот уж зачем ты так говоришь, милая бабушка, твои черты лица когда-то в молодости были мелкие и аккуратные.

– Внучка, скажи, пожалуйста, так: твои руки словно лопаты, которыми разгребают горячую золу.

– Ну, бабушка, зачем так говоришь, милая, ты когда-то была женщина с маленькими аккуратными руками и ногами.

Мощнэ собралась уходить.

– Внучка, иди, там стоят два амбара на ножках, один новый амбар, а другой старый. Ты заходи в старый амбар, на одной стороне амбара стоят новые ящики, а на другой – старые ящики. Из старых ящиков возьми один ящик.

И пошла Мощнэ, подошла к амбарам на ножках, вошла в старый амбар, взяла один ящик из старых ящиков и пошла к берегу, и снова зовёт она к берегу тех своих зверей:

– Выплывайте мои чёрный и рыжий звери!

Её звери выплыли на поверхность. Снова она села на спину своего чёрного зверя. Он её переправил на ту сторону, а она тащит ящик домой, принесла домой, открыла она свой ящик: там сидит один какой-то невзрачный мужчина!

И живут, мужчина стругает какие-нибудь кусочки дерева и летят щепки, он делает стрелу и лук. Однажды зашла Порнэ, говорит:

– Милая Мощнэ, оказывается, у тебя есть муж, эти щепки похожи на то, что их стругал мужчина.

– Нет, эти щепки я сама стругала.

И начали они там спорить. И вот Порнэ выбежала на улицу, видимо, она о чём-то догадалась. Она побежала на берег, говорит:

– Чёрный зверь, рыжий зверь, выплывайте!

Она села на спину рыжего зверя, он её то погружает в воду, то поднимает на гребень волны, так и качает. И вот вышла она на берег и тоже вышла к дому, как и та, прежняя, женщина. Вошла, видит: сидит одна старушка.

– Внучка, почини ты мне мою шубку.

Дала ей тут же шубку, и шьёт эта Порнэ, но шьёт она неаккуратно. А бабушка варит еду в котле.

А та всё продолжает шить. Наконец она закончила чинить шубку, и котёл сняли с огня, как и прежде, котёл покрыт жиром. И они начали есть пищу.

Поели пищу, закончили, бабушка говорит:

– Внучка, скажи, пожалуйста, так: бабушка, глаза твои выглядят так, что вот они кого-нибудь уничтожат! Словно вот они съедят кого-нибудь.

– Да! И правда! – говорит пришедшая женщина.

– Внучка, скажи так: руки твои огромные, словно лопаты, которыми разгребают золу в очаге.

Та ей снова сказала:

– Да, и правда так!

И вот Порнэ собралась уходить.

– Ты сейчас пойдёшь, там стоят два амбара на ножках. Ты не залезай в старый амбар, залезай в новый амбар, из новых ящиков ты возьми один ящик!

Она обрадовалась, пришла к амбарам. Как ей сказали, так и взяла. И пошла к берегу, те самые звери снова выплыли из-под воды, она села на спину рыжему зверю, снова её то поднимает, то опускает на волнах. Она вышла на берег, внесла в дом ящик, открыла его, оказывается, там огромная змея! Змея свернулась там и лежит. Так и живут, и змея её всю высосала. Так исчезла с лица земли эта женщина Порнэ. А женщина Мощнэ со своим милым мужем и поныне блаженствуют, и поныне живут.

Рассказала М. Ромбандеева,

д. Хошлог, Ханты-Мансийский автономный округ

Записала Е. Ромбандеева

Вепсская легенда

Муравей и пастух

Пастух в лесу сжёг гнездо муравья, так как муравей больно его укусил. Муравей подумал: «У меня слишком мало сил, чтобы поколотить пастуха». Тогда, рассердившись, он пошёл к Богу жаловаться на пастуха. Он не посмел сказать Богу о том, что пастух сжёг его гнездо за то, что тот сам плохо сделал пастуху: больно укусил его. Он пожаловался Богу, что пастух много хлебных крошек бросает на землю. Бог сказал: «Чтобы поверить в то, что ты говоришь правду, приведи мне свидетеля, иначе я не могу вас рассудить». Муравей пошёл искать свидетеля. Он нашёл паука и предложил ему: «Пойдём со мной свидетелем к Богу, чтобы он мог нас с пастухом рассудить». Паук спросил: «Что между вами произошло, что вы судитесь?»

Муравей не ответил, почему они судятся, только сказал ему: «Нужно идти, Бог сам тебя спросит». Они пришли к Богу, и Бог начал спрашивать паука: «Видел ли ты, что пастух много хлебных крошек бросает на землю?». Паук ответил: «Пастух не виноват, у него нет такого места, где едят, нет стола, на котором режут хлеб, он ест там, где придётся». Бог сказал пауку: «Ты говоришь правду, а ты, муравей, солгал и за это понесёшь наказание». И Бог ударил муравья палкой по спине и сбросил его с неба на землю и так, что он даже в середине надломился. А пауку за то, что он говорил правду, Бог спустил верёвку на землю. Так у паука от солнца до земли своя верёвка появилась, по которой можно вверх и вниз ходить, а у муравья с того времени, как упал вниз, середина тела сделалась тонкой, а голова и нижняя часть толстыми.

Подготовила И.Ю. Винокурова

Саамские легенды

Это было давно. Уж не помнят и деды…

О происхождении саамской земли и человека у лапландцев есть сразу несколько версий. В одной из них существовало два начала: доброе в образе Бога-дедушки – Иммель-айя и злое в образе Перкаля – чёрта.

Иммель-айя после трёх лет потопа послал своего белого верного ворона-птицу в облёт моря землю искать. Летал ворон, летал, ничего не нашёл, к Иммель-айя вернулся. И почувствовал Бог, что от ворона дух плохой идёт, спросил:

– Ты что, мертвечину ел?

Молчит ворон-птица белая…

– Ты был мне дороже дитя – моя птица-ворон, мой вещун, чистый, белый, и я тебя так любил, что же сделал ты? Человечье мясо съел! Душу свою испоганил, а то, что велено: «Землю найти» – не исполнил! Был ты птицей белой, будь чёрной теперь. И что бы ты ни ел – сытым тебе не быть!

На другой день посылает Бог на облёт воды птичку другую. Та нашла травинку сыйнь и принесла в клювике Иммель-айя, за что Бог дал ей имя – чуд-зай (божья птичка). От травинки той земля сыйнь и пошла.

Ещё в одной саамской легенде о происхождении земли говорится так. Когда Бог задумался о создании мира, он взял для этого оленя. Снял с него шкуру, и получился мир с лесами и растительностью, кровь оленя разлилась в реки и озёра, глаза в небольшие озёрца. А сердце оленя Иммель-айя глубоко в землю закопал. Когда кто-то вдруг заблудится в лесу (причем заблудиться можно не только в лесу, айв собственной жизни, в мыслях), нужно лечь на землю и прислушаться. Если услышит звук бьющегося сердца оленя, то обязательно отыщет и путь.

Саамы до сих пор с почтением относятся к земле и воде. Много разных обрядов, связанных с землёй и водой, соблюдается и по сей день, потому как для саама земля и вода – жизнь.

Олень-Мяндашш, олень – золотые рога

Есть красивый миф об олене Мяндашш, олене-человеке с золотыми рогами, Мяндашш-громе. Родила этого оленя старуха-нуэйта[33]33
  Нуэйта – колдунья.


[Закрыть]. Когда-то ей наскучило находиться в человечьем обличье, и приняла она образ важенки. Гуляла с дикими оленями и понесла, но рожать в оленьем образе побоялась и вновь женщиной обернулась. А сынок-то возьми и оленёнком родись. Делать нечего – кормила старуха его своим молоком, пестовала. Вырос олень большим, красивым, спросил мать об отце. Пришлось женщине признаться, что оленем был его отец. Узнав об этом, сын в тундру к отцу и подался. Отсюда у саамов запрет вожака диких оленей не убивать. Нарушается запрет, все олени покидают те места, где убит был их вожак. А Мяндашш с тех пор стал божеством, и называют его Мяндашш-пырре – Мяндашш-благо. Считается он саамам родоначальником. Большой, белый, с чёрной головой и золотыми рогами. И судьба его таинственным образом связана с судьбой саамской земли.

Другая версия мифа такова. Мяндашш-олень это и есть Мяндашш-гром. Мчится он по небу на невидимых крыльях, летит, огненные рога разметав, тряся чёрной головой, гремит копытами. Тешится свободой Мяндашш-гром, так грохочет, что от грохота голоса живого не слышно. Громыхает, громыхает и прольётся дождём – всю силу земле отдаст и заснёт богатырским сном.

Саамы верят, что искусству охоты их Мяндашш научил, дав в руки лук, стрелы, но и наложил запрет – не истреблять важенок. Там, где Мяндашш обронит свой рог, обязательно водится много диких оленей. Отмечен Мяндашш самим Солнцем, и тропа его – Солнца тропа.

Надежда Большакова, писатель,

создатель и хранитель музея саамской литературы и письменности им. О. Вороновой