Текст книги "Журнал СовременникЪ № 11. Спецвыпуск. 2023"

Ржавое железо, или Искусство сдавать экзамен

В 1946 году, после окончания ВОВ, сестричек, работавших в госпитале им. Бурденко, распределили по поликлиникам. Тем более что к этому времени большинство из них окончило фельдшерско-акушерскую школу.

Мама была на хорошем счету и с такими же сестричками-подружками была распределена в «ЛечСаноПро-Кремля», т. е. в кремлёвскую поликлинику, в отделение помощи на дому.

Работать в данном отделении было интересно, но хлопотно. Хотя наша соседка – Римма Симонова – всю жизнь там проработала. Дважды попадала в автомобильные аварии. В больнице лежала.

Маму Бог миловал, а в году эдак 50-м ей предложили перейти в стоматологию.

Кстати! Тоже очень была интересная работа. Правда, мама работала не врачом, а техником, т. е. готовила инструменты и смеси для пломб.

Были смешные эпизоды. Из Ташкента для повышения квалификации приехала узбечка Фруза. Очень говорливая. Забалтывала всех. А однажды так увлеклась, что не заметила, что врачебное кресло въехало под столик с инструментами, и когда попыталась откинуться в кресле назад, то весь столик с пломбами и инструментами оказался на ней.

Потом так и говорили: «Смотри – пройдёшь повышение квалификации, как Фруза…»

В отделение стоматологии потребовался рентгенолог. Опять предложили маме, она согласилась, и её направили на курсы рентген-лаборантов.

У Александры Сергеевны (моей мамы) была склонность к технике. Так что здесь она оказалась на своём месте.

Учились работать на различных аппаратах, хотя для стоматологии были аппараты специализированные.

Техник-рентгенолог много чего должен знать и уметь: заряжать плёнку в кассету; устанавливать кассету в правильное место; ставить рентгеновскую трубку под правильным углом; задавать правильную экспозицию и выдержку; назначать правильные значения напряжения и тока; ну и, наконец, уметь проявлять снимок.

Интересная работа!

Учились примерно полгода, ездили на практику. Например, делали рентгеновские снимки психам в дурдоме.

В конце нужно было сдавать экзамен по медицине и рентгеновской технике.

Медицинская часть была знакома – скелет, мягкие ткани, череп, челюсть…

Пришло время сдавать экзамен по устройству рентгеновского аппарата. Вопроса было три. Два первых я не помню, а третий был – устройство рентгеновской трубки.

Отвечает:

– Трубка состоит из катода и анода.

Экзаменатор, перебивая:

– А из какого материала сделан катод?

Мама:

– Из красного.

Экзаменатор:

– А как он называется?

Мама задумалась, а в голове вертится: «Как же он называется? Вот только что помнила… может, ржавое железо?..»

А сама экзаменатору, решительно так:

– А как он называется?!

Экзаменатор опешил и нерешительно ответил:

– По-моему, медь…

Мама:

– Совершенно верно, медь!

Экзаменатор рассмеялся:

– За одну только находчивость пятёрку поставлю! Такая не пропадёт!

Так и проработала всю жизнь Александра Сергеевна в отделении рентгенологии. Сначала специально для стоматологии снимки делала, потом и для всех других отделений.

Меня спасла. Заболел воспалением лёгких, а врачи никак не могли определить. Так она пошла к главврачу и выбила для меня переносной рентгеновский аппарат. Приехала, сделала снимок. Подтвердила воспаление лёгких. И я пошёл на поправку.

А перед этим, во время ВОВ, примерно так же спасала своего брата, Виктора, от того же заболевания.

Так что экзаменатор был прав – такая не пропадёт!

Тарас Журба

Практикующий шаман, целитель, астролог, автор и ведущий семинаров по философии шаманизма, теории первоэлементов и астрологии Зурха. Кандидат философских наук.

Проживает в городе Санкт-Петербурге. Принимает пациентов и проводит семинары по шаманизму в различных городах России и за рубежом.

Родился в 1971 году, в год Железного Кабана, в городе Саратове. Выпускник СГУ.

Работал в Центре политического консалтинга при Президенте РФ, креативным директором Творческого объединения «3D Film», а также звонарём Свято-Троицкого кафедрального собора.

Автор книг и статей о шаманизме, религиозном искусстве, духовных основах общественной безопасности. Автор фильма «Белый Дракон» об Учителе шаманов Т. Б. Кунга.

Изучал различные духовные системы, в том числе на основе передач от Его Святейшества Далай-ламы XIV, Намкхая Норбу Ринпоче, Оле Нидала Ринпоче, Ело Тулку Ринпоче, православных старцев, Карлоса Кастанеды и других мастеров.

В 1997 году получил шаманское посвящение отТаш-оола Бууевича Кунга в Республике Тыва.

С 2000 года систематически проводит лекции и обучающие практические семинары в следующих организациях:

ООН (Вена, Австрия), Университет йоги «Зелёная Тара», «Белые Облака», «Путь к Себе», духовный центр «Полёт в Бесконечность», Центр московской дзогчен-общины «Кунсангар», Академия астрологии и метаинформации, Центр толтекской традиции «Дар Орла», Клуб «12 Практик», Центр Северной традиции «Нордхейм», Центр православной культуры «Благовест», Школа йоги «Сат Нам», Русская христианская гуманитарная академия, Школа языкознания «Глобус», Бизнес-центр «Навигатор», Школа арт-терапии «Арт-бюро», Духовный центр «Белый Сокол», экопоселение «Эковиль», библиоцентр «Мудрость веков», библиосеть «Буквоед», Центр «Духовной эволюции человека», Школа боевых искусств «Зов Орла», «Школа тайцзы-цюань», Академия Традиционного Монгольского Шаманизма, Духовный центр Городского Шаманизма, Организации шаманов «Чалама» и других в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Самаре, Кызыле, Улан-Баторе и других городах России и за рубежом.

Принимает участие в научно-экспериментальных разработках в сфере «скрытых» возможностей человека в программах Экспериментальной лаборатории КВЧ при госпитале Приволжско-Уральского военного округа, Санкт-Петербургской военной академии, Новосибирской лаборатории «Зеркала Козырева» при НИИСРИКА.

Публикации Тараса Журбы:

1. Кали-Юга. Книга для чтения в метро. Астрахань, 2021.

2. Шаманизм. Введение в традицию. Издание второе дополненное. Москва: Велигор, 2019.

3. Введение в традицию кыргызского шаманизма.

Вера Вечного Неба. Астрология Зурха. Велигор, 2014.

4. Монгольский календарь Зурха. Санкт-Петербург, Сборка, 2014.

5. Ламаистская астрология и обрядовые практики шаманов Центра Азии // Колесо Времени, 2001,4.

6. Интенциональные основания нормативного мышления. Саратов: Издательство СГУ, 1998.

7. Принцип интенциональной синхронизации

в вопросах философии политики.

Саратов: Издательство СГУ, 1997.

8. Наша Монголия – страна Вечного Неба //АРД. 2015.

9. Что значит «Ура»? Сакральная геополитика

Святой Руси //АРД. 2016.

10. Искусство Кино: как осуществляется массовый гипноз? // Центр Востока и Запада. 2013.

11. Футбол Апокалипсиса// Огонь Прометея. 2012.

12. Психологический космос Кацуры Манчжурской // Огонь Прометея. 2012.

13. Иконописец третьего тысячелетия // Восточный бонапартистский комитет. 2017.

Самородок из Центра Азии
Очерк художественной резьбы Т. Б. Кунга. Республика Тыва. Наша Родина – Небо

В последние десятилетия интерес к культуре республики Тыва как жемчужине Российской Федерации продолжает неизменно расти и углубляться. Родившись среди западных визитёров этой горной страны, этот интерес вырос до размеров некоей эпидемии, гонки за экзотикой. Шутка ли сказать, что в этой, окружённой саянскими хребтами республике, географическом центре Азии, существуют такие контрасты, которым едва ли где-то ещё можно найти прямые аналогии. Одной из центральных улиц тывинской столицы, города Кызыла, как и большинства других городов Российской Федерации, является улица Ленина. Но где ещё можно увидеть улицу с таким названием, над которой вместо галок и сизарей парят соколы и орлы?

Где ещё можно найти горы, степи и тайгу, причудливо сплетённые в единый ландшафтный организм? Где ещё температура летом составляет плюс 55, а зимой – минус 55 градусов по Цельсию? Где ещё можно увидеть северных оленей и верблюдов, пьющих вместе воду из одного источника?

Таким же причудливым является и характер людей, населяющих эту землю. Их генетическая память бесстрашных воинов Чингисхана гордо высится над суетной пеной дней, а смиренные сердца чабанов, охотников и буддийских монахов трепетно ищут в каждом текущем мгновении нежную простоту жизненной мудрости. Мировая история отпечаталась на теле Тывы археологическими находками палеолитических орудий труда, скифскими курганами, крепостями Уйгурского и Тюркского каганатов, а также переходом из феодализма китайской колонии в развитой социалистический строй автономии Советского Союза. Исток древней тывинской духовной культуры – шаманизм, Небесное Учение, принявший позднее в своё лоно знание тибетских лам.

Местные жители считают, что куполоподобные Саянские горы – это то место, где Земля ближе всего к Небу и более всего послушна его воле. Своих предков они почитают произошедшими от небожителей ариев, или асиев (отсюда континент Азия), и давшими начало также и всем остальным человеческим родам, расам и культурам. По этой причине всякого, посетившего их девственную в отношении железных и подчас автомобильных дорог землю, они встречают как своего долгожданного родственника, вернувшегося обогатить их исторический опыт. И у большинства попадающих сюда в последнее время россиян или иностранных граждан неизбежно случается шок, называемый «тывинской болезнью». Поражаясь способности местных жителей выживать в достаточно жёстких социальных условиях, приезжие испытывают затем странное чувство. Это щемящее чувство в сердце, когда лёгкие наполняются свежестью горных просторов или в руки попадает творение великого Мастера. Это чувство, когда землю, населённую людьми, говорящими на незнакомом языке, ты не можешь назвать иначе, чем словом «Родина».

Художественная резьба
Много рек впадает в Енисей

Традиционное тывинское искусство резной художественной миниатюры – нить агальматолитовых чёток, конец которой теряется в незапамятной древности, а каждая бусина – история эпохи, выточенная руками Мастера. Каждый мастер наследует умение от своего учителя и, выдержав экзамен воспроизведения определённых канонов, отправляется в самостоятельное плавание дерзновенного поиска новых непроторённых дорог. Таким образом происходит сохранение и развитие традиции. И в каждую эпоху мы оказываемся перед выбором, какая бусина будет нанизана следующей на нить ожерелья, а какие останутся в стороне.

Резчики Тывы совсем ещё недавно получали творческие навыки в раннем детском возрасте в семейном кругу, а иногда даже претендовали на мистическое происхождение своего таланта. Теперь мастера преподают в учебных заведениях. Ученики имеют дело с определённой школой, формализованным набором парадигм, неким эстетическим шаблоном. Насколько живая традиция резьбы сохраняется как пульсация спонтанных всплесков уникальности и по сей день? В настоящее время приобретшая увесистую популярность в глазах западных эстетов тывинская стилистика постепенно вытесняет с обложки современной российской культуры сам её лейтмотив – «матрёшку». Формируется неостереотип. Спрос рождает предложение, а повышенный спрос плодит смазливых уродцев массовой поп-культуры. Вопрос в том, сумеем ли мы отличать рождённые в муках шедевры, призванные подобно медиатору пробуждать звучание самых тайных струн наших душ, или постмодернистский гламур «семи слоников на комоде» затмит собой свечение подлинного таланта? Существуют ли критерии этого отбора?

Тывинская резьба является переплетением множества этностилистических образований. Эта слаженная симфония содержит в себе как элементы скифо-сарматского звериного стиля, так и традиционные черты китайского прикладного искусства. В тывинской резьбе присутствуют монгольские и тибетские мотивы, тесно соседствуя с творческой пластикой тунгусо-манчжурских и самодийских народов севера Сибири. Первая проблема, связанная с пониманием работы её внутреннего механизма, – это отсутствие не только отрефлексированных убедительных искусствоведческих категорий для вычленения её специфики, но и отсутствие определения её стилистических границ. Осуществляя попытку хотя бы проектировочным пунктиром такие границы провести, стоит выделить несколько принципиальных моментов. Во-первых, агальматолит – основной материал тывинского резчика – пластичный мягкий камень, преимущественно трёх цветов: белого, бурого и чёрного. Во-вторых, специфический приём резьбы, когда контуры и объём изображения ваяются посредством орнаментальнодекоративного надреза, придающего некое дополнительное измерение в эмоциональное прочтение образа. Этот приём сродни тывинскому обертоновому пению, когда в одну мелодическую структуру вплетается ещё одна, создавая удивительное объёмное звучание. В-третьих, сюжетная ориентация на поиск осязаемых проявлений «повседневной бесконечности». Этот поиск осуществляется в жанровом русле звериного стиля, бытовой миниатюры, алтарной буддийской скульптуры, а также изваяний камлающих шаманов и астрологических животных двенадцатилетнего цикла. Особым пунктом мастерства считается вырезание шахмат. Пожалуй, главным отличительным моментом тывинской резьбы всегда являлось особое настроение. Этот весьма неуловимый, с трудом поддающийся идентификации фактор является выражением сокровенных пожеланий «небесного народа». Это настроение является также сутью тывинской художественной традиции. Говорить о подлинной принадлежности к художественной традиции Урянхайского края того или иного резчика можно только в том случае, если он способен подарить своим зрителям это специфическое переживание.

Белый Дракон
Краткая биография

Его имя осталось с нами навсегда. В миру Белого Дракона звали Таш-оол Бууевич Кунга. Имя тывинское, означает «твёрдый». Отца величали по-монгольски – Буу, «пуля». Фамилия Кунга – тибетского происхождения, означает «всеобщая благодать». Он родился в 1940 году и, прежде чем покинуть Землю в 2018 году, совершил великое множество добрых дел, которые обессмертили его имя. Когда ему было пять лет, старшие коллеги признали в нём перерождение великого шамана, Хранителя Коренной Веры енисейских кыргызов Белого Дракона. Енисейские кыргызы, или изначально черкасы, казаки, – автохтонное скифо-славянское население Саяно-Алтайского нагорья. Слово «черкас» составлено двумя корнями. «Царь» (чур-щур-сэр) обозначает свет и способность видеть его. Отсюда озарение и очарование. Отсюда чаран или зарин – шаман. И «Ас» (асий, ясень, осень) – изначальный, светоносный, осенённый. Мальчик отличался невероятными магическими способностями. С детства он был этим самым «царём» – «видящим». Его прозорливость, невластность над ним земной гравитации и способность творить всевозможные чудеса стали сразу же притчей во языцех среди его окружения. Его удивительные способности проявились в дальнейшем и как редкостный художественный талант.

Царь-чаран-чародей – это белый шаман. Свою силу он получает от небесного предка. Его сила прежде всего в особом даре прозревать истину. Шельма (чёрт, демон) вредит людям, искушая их души. Он выдаёт свои мысли за мысли человека, тем самым обрекая его на духовную слепоту, неведение, деградацию, болезни и все возможные виды несчастий. Шаман должен дать отпор чёрту, изгнать его прочь. Правда является его главным оружием, а истина – целью. Он должен быть способен выдерживать все возможные виды демонических атак. Ему придётся носить на себе чужие болезни, и, если это не погубит его, демоны будут настраивать против него людей. Навсегда он станет одиночкой. Будучи изгоем среди своих сородичей, ему придётся стать их защитником перед Небесами, испрашивая пребывающим в неведении отпущения грехов и пробуждение их разума из тьмы невежества. Свою силу шаман должен умножать личным опытом, находясь в непрерывном поиске правильного решения в переплетениях жизненных перипетий. Общаясь с существами из других миров, он сам перестанет быть человеком. Находясь ежесекундно в столкновении с тотальной основой мироздания, его личность умрёт. Он станет пустым. Он станет великим шаманом, не скованным более узами земного тяготения. Громовые раскаты станут его смехом, и все стихии будут покорно повиноваться ему. Он будет читать в душах людей, как в открытой книге. Всё, что останется от него, – это Божий гнев – неприятие любого вида порока, любого препятствия для существования истины. Тогда его ждёт последнее испытание. Находясь перед открытой очевидностью того, что люди страдают от своего собственного неведения, ему предстоит удержаться от того, чтобы стать их равнодушным и безжалостным карателем, посчитав их недостойными сострадания. И только найдя способ примирения с несовершенствами мира, он станет Великим шаманом. Так говорят люди.

Тяжкие испытания выдерживали не все, кому выпадал царский жребий. Некоторые спивались, умирали от разрыва сердца, сходили с ума, не выдерживая нагрузок. К концу сороковых годов двадцатого века практически все тывинские шаманы, около трёх тысяч человек, и более десяти тысяч буддийских монахов были физически истреблены антирелигиозной репрессивной машиной. Сам факт существования духовной традиции был поставлен на край пропасти. Таш-оол Кунга принял свой крест радения о сородичах и их древней традиции тайно и несколько десятилетий тайно нёс его. Говорят, что он работал и часовым мастером, и фотографом, строил сельсоветы, которые сам потом возглавлял. Был лесным офицером, защищая тайгу от поджигателей и браконьеров. Всего о нём никто не знает. Точно известно, что, предваряя перестройку, легализовал духовную традицию Тывы, организовав первый шаманский «слёт». Вместе со своими друзьями на свои сбережения построил буддийские храмы – в Эрзине и древней столице Тывы – Сама-галтае, где тот и по сей день работает. Его не сломили ни клевета доносчиков, ни браконьерские карабины, ни ножи конокрадов, ни глухое равнодушное пьянство его паствы. Для своих соплеменников он был и остаётся непревзойдённым целителем и оплотом здравого смысла в любой жизненной ситуации, а для своих учеников и последователей за пределами Тывы и Российской Федерации – он человек-легенда. Он Мастер. Его духовное имя – Белый Дракон. И, как бывает с настоящими мастерами своего дела у нас, в России, по-настоящему уважительным и родственно-доверительным обращением к нему служит его отчество – Бууевич.

Люди говорят, что свой путь резчика Бууевич начал так. Однажды к нему пришёл охотник и спросил, что бывает с душами тех животных, которых он убивает на промысле в тайге? Иногда он смотрит им в глаза и тогда задаётся вопросом, а что же будет с ним самим, когда пробьёт его час? Его дети тоже спрашивают об этом. Он не знает, что им ответить, и не знает другого способа прокормить семью. Ничего не сказал Бууевич этому человеку, а только попросил принести рога застреленной им антилопы. Через несколько дней он отдал охотнику вырезанное из рога миниатюрное изображение этого животного, прочитал над ним тарина, как принято называть в Тыве и Монголии сердечные молитвы, подул на неё трижды и сказал, чтобы поставили в юрте рядом с семейными фотографиями. Много воды утекло с тех пор в Енисее. Охотник стал руководителем крупного лесоводческого хозяйства, его сын – монах – изучает в Северной Индии тантры Будды Врачевания, дочь в Санкт-Петербурге занимается издательским бизнесом, а фигурки, вырезанные Бууевичем, в качестве ультра-раритетов просачиваются в частные собрания как Московских и Санкт-Петербургских, так и Венских и Лондонских ценителей прекрасного. И пока несут ему охотники рога яманов и лосей, у нас есть возможность прикасаться к настоящему искусству.

Секреты высокого стиля

Великий шаман не любит говорить о том, что ожидает нас «там». Не говорит он никому и о том, как ему удаётся работать с материалом, который, по мнению большинства специалистов, художественной обработке в принципе не подлежит, – слишком тверды и зернисты рога ямана и лося. Не шаманское это дело – измерять сокровенные смысловые пульсации суесловными сотрясаниями воздуха. Он предоставляет своим друзьям шанс, разгадывая составленную умолчаниями головоломку, стать обладателями такого же дара, как и он, – «видеть». Но как воспользоваться этим редким шансом? И в чём суть этого дара?

История знает несколько выдающихся примеров духовного искусства, когда люди, растворившие своё индивидуальное сознание во всеединстве космических гармоний, обладали даром делиться высотой своих переживаний с окружающими. «Певцы мудрости несказанной» оставляли слушателям рефрены, которые, будучи правильно понятыми, служили пусковыми механизмами целостного понимания смысла. В частности, великий йогин и певец Миларепа изображается на тибетских тханках с рукой около уха: звук слышит сам себя. Нет того, кто бы отделял внутреннее от внешнего. Есть только Самосущий Ум, вмещающий вселенную. Суфийский шейх Омар Хайям опьянён вином – открытым для веры сердцем. Он непрерывно помнит о непостоянстве и смертности всего живого. Память об этом позволяет ему наслаждаться каждым мгновением жизни как последним и быть «пьяным» от счастья и любви. Для знаменитого чаньского наставника Су Ши декодирующим устройством ко всей поэзии служит образ плывущей по течению лодки.

Нет нужды прилагать усилия, чтобы постигнуть истину, – она сама сделает всё, чтобы это произошло с тобой. Достаточно только открыться ей для этого.

Какие же подсказки уготовал нам Бууевич? О чём молчит его самое «неразговорчивое» из других видов искусство? Какие молитвы и заговоры содержат в себе эти костяные миниатюры, к которым многие относятся как к сильнодействующим амулетам, а другие – как к неподражаемым артистическим шедеврам? Не слишком ли это рискованная игра – увидеть очевидное в невысказанном? Полагаю, что если не бояться дёргать за различные нити, из которых соткан узорчатый ковёр резьбы Т. Б. Кунга, то можно рано или поздно распутать этот загадочный клубок мистических шифров и культурологических паттернов. Совершая первые шаги в художественной канонизации легендарного Бууевича, осмелюсь высказать несколько догадок на тему «Кто он такой, откуда он и куда он идёт», приглашая нас с собой.

Догадка первая. Формалистическая

Экспериментируя с пластикой весьма своеобразной фактуры, обыгрывая её неравномерности, мастер выпускает на свободу нечто безоценочное, нечто, являющееся свойством непрерывности самой жизни. Заостряя свой взгляд на форме бытия, он совершает жертвоприношение пространству как вместилищу всех живых существ. И все его работы – это абрисы мимолётных впечатлений на кальке нетварных энергий. Любой конкретный образ, который он берётся рассматривать, подобен капле воды в океане. Эта капля интересна сама по себе, но также и тем, что показывает целостность всех прочих капель, в которую она включена, и прежде всего саму воду, из которой все капли состоят.

Догадка вторая. Методологическая

Фигурки выполнены с различной степенью детализации, с одной стороны, и с использованием различных техник обработки материала – с другой. Весьма тонкая, скрупулёзная проработка некоторых элементов, тщательные прорезывания и шлифовка поверхностей зачастую тесно соседствуют с отёсанными значительно менее тщательно деталями. Это вполне можно расценить как хитроумный способ направить спонтанность зрителя с периферии художественного контура миниатюры, составленного из цитат, историко-культурных паттернов, микро-и макрошаблонов, в глубину, в сердцевину самого образа. Он целенаправленно провоцирует нас своими диссонансами, добиваясь эмоционального прилива, смывающего пелену с замыленных глаз. Он производитель артефактов спонтанности, уничтожающих накатанные болезненные автоматизмы художественного восприятия. Являясь миссионером творческого разрушения, Т. Б. Кунга терпеливо и безжалостно отрывает внимание зрителя от материального носителя образа, давая возможность увидеть чистое переживание и сознанию увидеть самое себя.

Догадка третья. Психологическая

Т. Б. Кунга – художник-анималист. Это может подразумевать, что изображения животных используются им, чтобы эксплицировать психологический срез его героев. Среди его «собственно животных» можно разглядеть, что то или иное животное – это рельефный образ человеческой натуры или её определённого эмоционального состояния. Второстепенные черты игнорируются в пользу помещения под микроскоп наиболее существенных черт. При этом нам не уготовано примитивных аналогий в духе того, что олень – это благородство, а змея – мудрость. Скорее, нас ждёт намёк на то, что представленная здесь горно-таёжная фауна вполне может быть некой шкалой человеческих слабостей и достоинств, неким гардеробом человеческих поз, а также проистекающий отсюда вопрос: «А вы сами-то кем будете?»

Догадка четвёртая. Драматическая

Одним из основных мотивов в творчестве Т. Б. Кунга является тема вселенской драмы. Эта пьеса свершается на сцене, взвешенной из равенства каждого целой вселенной. В Петухе, довольно одиозном образе бытового мышления, он видит величественного космического царя, а в Чёрном Драконе, грозном владыке бури, – соседского выпивоху, задиру-правдолюбца. Все его герои каждый вместе со своей историей жизни умещаются в одном масштабе и смиренно соседствуют друг с другом, сплетённые нитями судеб. Далека от окончания роль, которую они играют в этой жизни. Мы приходим домой, снимаем с себя туфли и пальто, маски, которые всё сильнее прилипают к лицам, и остаёмся один на один с режиссёром этого спектакля – Одиночеством. Готовясь к завтрашнему дню, перед лицом бесчисленного множества возможностей какую роль мы для себя выбираем? Какие причины заставляют Самку яка стать матерью-одиночкой, скрывая в длинных локонах шерсти своё торжество от сплетен и пересудов? Какие побуждения создали из этого честного трудяги Верблюда, забывшего о том, что есть возможность получать радость не только на работе? Кто измерит цену действий, которыми мы обмениваемся? Кто знает, кто из нас прав, а кто нет, и кто из нас будет «смеяться последним»?

Догадка пятая. Психоделическая

Все предыдущие и последующие догадки являются попытками увидеть разные грани одного и того же самородка. Целостное прочтение творчества Т. Б. Кунга вполне может подразумевать наличие исключающих друг друга мнений по одному и тому же вопросу. Позиция автора состоит в том, чтобы столкнуть различные субличности его дорогих ценителей искусства, намагнитизировать до предела их ассоциативные агрегаты, завести в тупик и наконец-то выключить сизифову деятельность их уставшего от беспокойств интеллекта.

Что же произойдёт тогда? Тогда, когда прямая, незамутнённая сомнениями интуиция возьмёт власть в свои руки и откроет ворота истомившемуся взаперти шестому чувству? Возможно ли, что однажды стоящая на полке фигурка архара вдруг оживёт, пружинисто переминаясь с ноги на ногу, и, схватившись за его рога, мы проберёмся через ставшие волшебным лесом узоры на обоях? Мерный рокот бубна будет подгонять нашего архара, и перевал за перевалом он будет уносить нас всё дальше и дальше за облака привычных форм реальности. Мы поймём, что находимся во сне, осознав иллюзорность происходящего, потом проснёмся опять, осознав иллюзорность того, кто этот сон видит. Потом мы будем просыпаться вновь и вновь, стряхивая с себя старую кожу эго-оболочек, страхов, бесплодных надежд… Пока мы не проснёмся, наконец, в горах Великого Хайыракана, древнего космодрома тывинских шаманов. Скрывая улыбку, к нам подойдёт сам Бууевич, достанет из своего бывалого, потёртого кейса термос с чаем, талган и варёную баранину. Задорно протягивая слова, заботливо пропоёт: «Надо кушать!»

Догадка шестая. Ироническая

Намеренно или нет, но тем не менее вполне очевидно, что понятие художественного творчества в руках Т. Б. Кунга вызрело в нечто отличное от того, к чему мы привыкли. Это не процесс производства неких объектов, которые должны нравиться зрителю. Это процесс выражения солидарности Творцу. Мастер Т. Б. Кунга до конца всерьёз не воспринимает своё собственное творчество, видимо, потому, что не видит это мироздание, портрет которого он так старательно изображает, слишком серьёзным. Любая индивидуальная ограниченность, прекрасна она или отвратительна, перед лицом открытой вселенской потенциальности может выглядеть нелепо. И любые попытки людей преодолеть эту нелепость будут ещё более нелепыми. Вселенская игра для Бууевича – это комедия. И его смех – это принятие мира во всей его полноте, это Шанс прощения грехов каждому участнику этой Игры.

Догадка седьмая. Заключительная

Трудно предположить, как отреагировал бы Мастер Т. Б. Кунга на эти строки. Не исключено, что, прожив десятилетия за стеной непонимания, он был бы очень обрадован заострённому исследованию своих работ. Возможно, он сам даже и не догадывается, как много догадок по поводу его резьбы может возникать у кого-то в голове. Может быть, он, просто отдыхая от всех своих шаманских трудов, развлекал себя, вырезая то, что глаз порадует. Его фигурки не несут никаких других смыслов, кроме тех, что можно увидеть невооружённым взглядом. Всё остальное – излишние домыслы. Возможно, что и так. Однако после просмотра выставки его работ невольно застаёшь себя самого в каком-то странном состоянии: смотришь на происходящее значительно отрешённее и гораздо веселее. Может быть, это и есть касание того самого особого настроения, которое должен, по тывинской традиции, настоящий Мастер дарить ищущим нечто прекрасное?