Текст книги "Журнал СовременникЪ № 11. Спецвыпуск. 2023"

Коллайдер

Построили американцы в Европе коллайдер. У себя не стали строить: мало ли что… Вдруг рванёт… Ну вот. Построили, чтоб частицы какие-то разгонять… А что их разгонять? Если надо, сами разгонятся… Наши тоже решили проложить такую трубу – мало ли газовых веток законсервированных стоит… Нашли подходящую трубу, купили разных частиц миллиардов на пять и давай гонять их по этой трубе. А труба-то обыкновенная, железная!

Вот, носились эти частицы, носились… Сначала с первой скоростью, потом со второй, потом с третьей, четвёртой, пятой… Так до тридцатой скорости их разогнали… А они же мелкие, как вши! Когда скорей-то стали бегать, в рост-то и пошли… Да быстро расти-то начали! И стало им тесно в трубе-то… Одни бегут, уже большие, а сзади маленькие напирают… И давай они рваться наружу! А тут ещё сварщики плохо швы заварили, и частицы эти (уже не частицы, а здоровенные части!) стали выскакивать в щели, а те, что ростом побольше, пробивали дыры в трубе и вылетали на волю… И стали они носиться как пули… Их же не видно! На машинах, на окнах домов, на витринах магазинов появились дыры с куриное яйцо! Людей тоже быстро пробивали – те даже почувствовать ничего не успевали… Смотрит человек на дыру у себя на животе (а крови нет!) и понять ничего не может… И не больно! Так с дырами все и ходят… Посмотришь в дырку на животе, и что делается за спиной – всё видно… Появились отверстия в головах, в груди, в ногах… В общем, добавились по всему телу…

Американцы, как узнали, порадовались за Россию и приехали смотреть. Чуть с ума не сошли! Стали у наших инженеров спрашивать: как, мол, так случилось? А наши разводят руками: не знаем, мол, как-то так вышло… Вырвались частицы на волю, и всё… Дак они же в Европу и Америку полетели! Что там началось! Дырявят всё подряд: самолёты, корабли, ракеты… А если ракету продырявить, она уже не работает… Американцы тоже дырявые ходят, показывают друг на друга пальцем и хохочут…

Скоро по нашей галактике весть разнеслась: на Земле, мол, зародилась новая «дырявая» цивилизация. Зачастили к нам разные межзвёздные инспекторы, фотографировали дырявых людей и сами становились дырявыми. Постепенно дырявые люди распространились по всей Вселенной…

Геннадий Астафьев

Геннадий Константинович Астафьев родился в городе Бежецке Калининской области 9 декабря 1945 года, ровесник Победы. Отец и мать воевали с первого дня войны. Геннадий Константинович проживает в городе Петропавловске Северо-Казахстанской области – на родине отца, сына сибирского казака. Отец Геннадия Константиновича так говорил: «Я сын казачий, а ты кем будешь – то люди оценят».

Басни про Медведя

 
Понадобились фирме дуги,
Чтоб запрягать лихих коней.
Сказал директор: «Вот что, други,
У нас на всё про всё пять дней.
Кому работу поручить —
Проблему быстро разрешить?
Он должен быть старателен, силён,
Чтоб действовать решительно и смело!
Любимец у меня Медведь,
Ему я поручаю это дело!»
Пять дней у Мишки шла работа.
Старался он, ни охнуть, ни вздохнуть.
Пролил, наверно, тонну пота,
Берёз переломал без счёта,
Но ни одной дуги не смог согнуть.
Инвесторам директор доказал,
Причина срыва объективна.
Те скорректировали план,
А дуги взялся гнуть Иван.
Он за день сделал, сколько нужно,
И за зарплатой с Мишей
Пошагали дружно.
Но Миша втрое больше получил,
Иван аж шапкой о землю хватил
И побежал в конторе выяснять,
Как это обстоятельство понять?
Ему сказали там: «Не горячись,
Ты лучше посчитай, не поленись.
Зарплату платим мы за труд,
Вот сколько ты работал?
А Миша, не забудь, – пять дней,
И каждый до седьмого пота».
Ну что им мог Иван сказать?
Слаб парень оказался,
Стал на работе попивать.
С супругой поругался.
 

Прогрессивный медведь

 
Медведь решил внедрить в лесу мотопилу,
Чтоб увеличить лесозаготовку.
До этого в медвежьем том углу
Владели только топором
И лишь слыхали про ножовку.
Раздали мотопилы жителям лесным,
На пальцах объяснили, как с ней обращаться.
Медведь ревел с пня голосом густым,
Всех призывал и подналечь, и постараться.
Лесные жители старались, кто как мог,
Махали пилами до пота.
А время двигалось, рос повод для тревог:
Ломались пилы да не шла работа.
Ремонтников ругали, лес трещал,
А звери вновь брались за топоры.
Медведь стращал, и призывал, и обещал,
Но мотопилы побросали за дворы.
Мораль проста: всё дело в том,
Что нужно новое внедрять с умом:
Не обещать и не стращать,
Сначала кадры обучать,
Потом работу поручать.
 

О теории вероятности

 
У неё характер Пенелопы,
И она поймёт чужое горе.
У неё фигура Афродиты
И глаза, как два глубоких моря.
Если бы в любом конце Вселенной
Повстречал я женщину вот эту,
Я б ей отдал сердце без сомненья
И, наверно, сделался б поэтом.
Я сказал об этом другу как-то
За бутылкой сладкого «Токая»,
Друг ответил, улыбнувшись грустно:
«Нам с тобой не встретится такая.
Нам с тобой, жрецам науки точной,
Знатокам теорий игр, искусным в споре,
Не пристало верить, что песчинки
Найдут друг друга на земном просторе».
Если б миром правили поэты,
Это было бы, наверное, возможно,
Только вероятности законы
Во Вселенной строго непреложны.
И хотя порой Душа бунтует,
Не мирясь с законами природы,
Дан нам Разум, чтобы познавать их
И не требовать мифической свободы.
Свободу Воли дал нам Бог,
Но Он установил порог.
Его нельзя переступать,
Чтобы себя не потерять.
Не стать вторым Пигмалионом,
В своё творение влюблённым.
 

Наталья Грико

Грико Наталья Сергеевна родилась 02.02.1965 года в СССР в городе Минске. Родители, Бурл о Сергей Лукьянович и Людмила Васильевна, работали в отрасли сельского хозяйства. Брат Александр учился в школе.

Семья проживала в деревнях Новая Жизнь и Динаровка Смолевичского района Минской области. В 1970 году семья переехала в город Червень Минской области, где Наталья окончила среднюю школу № 2, а после поступила в Институт народного хозяйства им. В. В. Куйбышева в г. Минске на торгово-экономический факультет на специальность «экономика торговли». Завершив учёбу в институте в 1986 году и получив специальность «экономист торговли», работала по специальности.

В настоящее время с семьёй живёт в Беларуси, в г. Минске. Муж – Грико Сергей Михайлович, врач-хирург; дочь Елена, экономист; внук Роман.

Первая публикация стихов состоялась в журнале «Нёман» (г. Минск, Беларусь). Издано две книги стихов: «Кружева» (г. Санкт-Петербург, Россия, издательство «BooksNonStop») и «Сделайте привычкой ваше счастье» (г. Краснодар, Россия, Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков).

Карандаш и бумага

 
Заточен простой карандаш,
Готов он записывать мысли.
А ластиком их не создашь,
Но ластиком можно их чистить…
 
 
Был остр обнажённый графит,
Источен стихами для вас —
Словами, как твёрдый гранит,
Как яркий прозрачный алмаз.
 
 
Вдруг хрустнул от чувств при нажиме
Простой карандаш на бумаге
При встрече её с сердцевиной,
В объятиях трепетной саги…
 
 
…И снова заточен и свеж,
Любимый простой карандаш,
Пройдя грандиозный рубеж,
Готовит с бумагой тираж.
…………………………
Возьмите простой карандаш —
Им просто оттачивать мысли.
 

06. 07.2013

Владимир Куртин

Куртин Владимир Григорьевич родился 1 июля 1949 года в Благовещенске Амурской области. Рано начал трудиться. Увлекался музыкой, самодеятельностью, сочинительствовал. В 1968 году поступил в театральный вуз (актёр театра и кино), но в 1971 году из-за осложнения после гриппа вынужден был оставить сцену. Получил несколько новых профессий, в том числе – журналиста. В 1986 году удалось вернуться на сцену, где трудился до 2020 года. Потерял зрение, которое после операции частично вернулось. Однако сцену пришлось снова оставить. Сейчас на пенсии.

Хохол

Это произошло осенью 1976 года. Я тогда трудился литсотрудником, проводил журналистское «обследование» участка магистрали в районе Февральска.

Всё, что произошло перед описываемым здесь происшествием, достойно отдельного повествования в путевых заметках. Поэтому сразу перехожу к главному – я оказался на КПП гарнизона инженерных войск. Часовой внимательно изучил моё удостоверение, доложил начальству, а оттуда поступило распоряжение: «Журналиста пропустить и направить к сопровождающему!»

После короткого знакомства с гарнизонными «достопримечательностями» меня привели в столовую, где заставили съесть с полведра борща. Великолепного, с хорошо проваренным мясом, – я не очень сопротивлялся. Затем повели к уже построенному (в «непроходимой» тайге!) железнодорожному мосту через небольшую речку, который вёл неизвестно откуда неизвестно куда. Я понял, что про этот мост распространяться в печати не следует, но на другой берег реки всё-таки перешёл – что там дальше, за деревьями? А дальше обнаружился здоровенный бульдозер, который здесь называли не то «Буран», не то «Ураган» – ширина лопаты с хорошую двухполосную дорогу, а водителя едва видно где-то там, наверху. Это светло-оранжевое чудовище прокладывало так называемую просеку, безжалостно круша все деревья, включая те, которые горя не знали несколько десятилетий. Такой окраской обозначают обычно путешественников или технику, которая может затеряться на малопроходимых просторах России, но как можно потерять подобного монстра – представить не могу до сих пор…

По этому «буранолому» – просеке – в район будущего разъезда «Утиный» отправлялась целая компания военных во главе с полковником, и я мгновенно решил пойти с ними. Хозяева придирчиво осмотрели меня и хотели «забраковать» – большие резиновые болотные сапоги я предусмотрительно напялил ещё в редакции, но вот остальное… На мне был светло-бежевый, видавший виды «городской» плащик, а из оружия – два фотоаппарата, несколько блокнотов и две шариковые ручки – о походных диктофонах, смартфонах и видеокамерах в те годы приходилось только мечтать. Но мои возражения были приняты, и я сам – тоже.

На «Утином» посетовали, что опоздал: «Тут приходил в гости медведь, но уже ушёл!» Я не горевал – медведей в тайге много. Поговорил с местными солдатиками о том о сём, и тут выяснилось, что в обратный путь отправляется другая группа военных, но не пешком, а на ГТТ (гусеничный трактор-тягач). В названии присутствует слово «трактор», но это вполне военная техника, вездеход. В «Утином» ловить было уже нечего, да и времени в обрез, так что я присоединился к «возвращенцам». Вот с этого самого места и начинается мой рассказ.

…В состав «экипажа» вошли два новобранца, ещё двое или трое старослужащих (все – рядовые) и я. А командиром оказался старшина, при одном взгляде на которого безошибочно читалось: «Хохол!» Именно так – с большой буквы, с восклицательным знаком и огромным уважением. Казалось, что он пришёл прямо из гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или с картины Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Его меж собой некоторые так и называли – Хохол! По поведению подходит ещё один персонаж – из фильма «Старшина», но тот великоросс, а этот прямиком с Украины, из Малороссии. Глаза хитро-знающие, пронизывающие, молчун: произносил при мне он только приказы, но тоном настолько бытовым, будто просил передать горбушку хлеба за столом или отнести лопату в сарай. А усы! Это художественное произведение на его лице заслуживает отдельного описания, но мой рассказ растянулся бы на неопределённое число страниц. Подчинялись ему беспрекословно, и тому были веские причины: это прояснится позже. Я тоже внутренне решил «встать в строй» под его командой – чем-то он внушал непреодолимое доверие. В путь отправились тотчас же.

Вначале дорога была как дорога, но надо знать, что такое река Бысса. Это странное явление природы на карте впадает в реку Селемджу, а та – в Зею. Но это – на карте! В реальности, если растянуть Быссу в одну линию, она петляет среди болот сотни километров! В те дни, когда горная и многоводная Селемджа переполняется, Бысса в неё не втекает, а вытекает. Буквально! Поэтому сказать, откуда она берёт своё начало и где у неё устье, невозможно в принципе. Вдоль этого необъяснимого изобретения Творца мы и двинулись. Чуть не написал – «а зря», но проблема в том, что через «буранолом», где здоровенные стволы валяются как попало (их позже будут распиливать на дрова и увозить), наш вездеход пройти не смог бы. А болото повсюду ровное, во всяком случае – горизонтальное, для машины это наиболее подходящий путь.

Тут я вспомнил, что накануне наблюдал крышу провалившегося в болото бульдозера, и начал волноваться. Поинтересовался у старшины, но получил ответ: «У нас днище плоское, даже если застрянем – не провалимся». Меня это не успокоило, но… назвался груздем – полезай в кузов!

Вскоре откуда-то приполз туман, пришлось торопиться. Как назло, часа через полтора после старта закапризничал правый фрикцион, и наш вездеход потерял возможность поворачивать вправо. Здесь нужно пояснить для тех, кто не знаком с особенностями гусеничного транспорта: гусеницы невозможно повернуть вправо-влево и для разворота необходимо «затормозить» траки с той стороны, куда хочешь повернуть. Машина послушно выполняет «вальс».

По расчётам (естественно, не нашим, а старшины) до пункта назначения оставалось всего ничего, но водитель наотрез отказался продолжать путь с такой неисправностью по болоту: «Боюсь за всех нас!» Старшина неожиданно легко с ним согласился. Потом я понял – почему: неуверенному в себе водителю доверяться нельзя. И ещё один немаловажный аргумент: взаимовыручка у этих людей – на первом месте. За нашим «путешествием» внимательно наблюдают. Сидим, старшина молчит. Один из новобранцев не выдержал: «Разрешите – я поведу! Дома меня считали лучшим трактористом, в такие переделки я уже попадал!» – «Разрешаю». И начались «танцы на льду», вернее – на болоте. Чтобы повернуть вправо, новоиспечённый водитель зажимал не правый, а левый фрикцион и давал задний ход. Машина поворачивалась носом вправо. Затем некоторое время движемся прямо, и трюк с фрикционами повторяется. Исполняли это «танго» пару часов. Сначала было смешно. Потом заметили, что после каждого «па» поверхность болота отчётливо колышется. Стало не очень смешно. Я мельком поглядывал на командира. Старшина буквально окаменел – никаких признаков волнения или ещё каких-либо чувств, но время от времени он вглядывался в какой-то кустик и давал указания молодому водителю. Всё тем же тоном пустяковой беседы: «Левее той хворостины!» А парень старался вовсю.

Стало вечереть. И тут, как по заказу, туман сделался такой густой, что солнышка не видно стало совсем. Белое «что-то», и мы в нём едем неизвестно куда. По многолетнему болоту! «Стоп!» – это Хохол приказал всем выйти «до ветру». Вышли…

Сквозь туман едва виднелись наши петляющие следы, под стать реке, в плен к которой мы попали. Сообща решили заночевать. Нет, это только казалось, что «сообща». За время журналистской, и не только, практики я научился кое-что по лицам распознавать. Старшина и здесь продолжал руководить. Молча присматриваясь к каждому, он выбирал тактику своего собственного поведения, и наше импровизированное «подразделение» действовало слаженно, быстро и точно.

А болото под ногами хрустело – мороз! Вероятно, этой осенью – первый. Хохол предусмотрительно позаботился о запасах горючего «в дорогу», и двигатель оставили включённым на холостом ходу. Мне, как гостю, предоставили самое удобное место на сиденье поясницей к мотору: «Чтобы не простыл». Старшина рядом с водителем, ещё один на двигателе (молодец конструктор: двигатель внутри кабины!), остальным отдали всё утепляющее, и они устроились под крышей в кузове.

Один из молодых переволновался настолько, что потребовал от меня рассказов о трудных и опасных случаях из жизни. Старшина долго вслушивался и, когда убедился, что моя болтовня уводит солдата далеко от болота, а сам я достаточно спокоен, заснул. Или казалось, что заснул. Парень убаюкался и тоже заснул, а за ним и я…

Утром туман куда-то исчез, и перед нами открылась ровная гладь Быссы слева. То есть получалось, что мы выбрали правильное направление. Но вот наши следы от гусениц… Невозможно было понять – откуда и куда они ведут. Болото под машиной покачивалось, однако держало на себе хорошо. Двинулись дальше. Вёл молодой, прежнего водителя старшина к рычагам не подпустил.

Вскоре выехали на твёрдую почву. Редкий лесок наш вездеход ломал ударом острого стального «клюва» на передке машины (не помню, как он называется). И вот показались строения, какая-то техника и… ни одного человека! Странно – рабочий день и время подходящее. Один всё же появился. Бегом: «Вы где были!? Вас все ищут с той стороны», – указал он. Каково же было наше недоумение, когда выяснилось, что мы вернулись в гарнизон… с противоположной стороны! Это ж какой крюк надо было сделать?! Или болотная мистика?..

А в редакции тоже били тревогу – пропал корреспондент. Так что я тепло попрощался со старшиной, всеми остальными и отправился домой с полными блокнотами впечатлений. Но должен сказать ещё одну вещь: под присмотром Хохла со мной ничего плохого не случилось, а вот по пути обратно пришлось переночевать в гостинице. Там я простудился, в столовой чем-то отравился, да ещё и обсчитали. Такая вот история…

Лилия Паронян

Лилия Паронян. 39 лет. Прекрасная писательница родилась 01.09.1983 в Грузии, в небольшом городке Ахалкалаки в простой рабочей семье. Её корни происходят из древней Армении. Но, будучи армянкой по национальности, она никогда не жила на Родине. Так сложилась её судьба, что её прародители давно уехали в Грузию в надежде найти кров и убежище после войны. В десять лет её семья также переехала в другую страну после развала СССР, чтобы выжить в сложившихся условиях. В России она отдала многие годы учёбе и знаниям, надеясь найти ответы своему любопытству.

Математика была её любимой наукой, пока судьба её не свела с психологией. С 2018 года её жизнь кардинально изменилась. Она дала волю своим чувствам и желаниям, записав в маленький блокнот свой первый стих – «Кто я?» Возможно, он было итогом накопленных временем знаний, которые так и просились вылиться на бумагу. Впоследствии её рифма, пропитанная психологией, стала уникальной чертой её поэзии. На данный момент издано уже две её книги – «Следуй за душой!» и «Будь собой!», в которых автор, благодаря рифме, проводит внутренний анализ бытия сквозь события и чувства, прожитые ею. Она продолжает писать и по сей день, характеризуя себя человеком мира, который познал вкус любви в скитаниях и в боли. Сейчас она проживает с семьёй в солнечной Испании, радуя нас своим творчеством.

Кто я?

 
Кто я?
Лишь маленькая частичка во Вселенной!
Лишь маленький свет среди планет!
Лишь часть большого взрыва!
Лишь часть земного мира!
Кто я?
Я вера, которая нужна как воздух!
Я дом надёжный, как земля!
Я пылающая любовь внутри огня!
Я просто чистая вода!
Кто я?
Лишь посредник двух миров!
Лишь вспышка в чьей-то жизни!
Лишь часть большого пазла!
Лишь часть большого плана!
Кто я? Никто… А может, ВСЕ…
 

Владимир Симонов

Родился в посёлке Назия Кировского района Ленинградской области. После школы было ПТУ, армия, техникум и работа по монтажу и ремонту электрооборудования на предприятиях области и города.

Возможно, к началу отсчёта творчества можно отнести написание конкурсной басни в пионерском лагере, занявшей первое место.

Ныне пенсионер, проживает в Санкт-Петербурге.

Санкции по-нашенски

В пятницу вечером, выйдя за проходную завода, слесарь Василий Коркин предложил коллегам по работе конкретно отметить его прошедший день рождения. Желающих не было. У каждого на вечер и выходные дни были свои планы.

– Давайте не будем нарушать традиции нашего коллектива, – наседал агитатор, – сегодня «тяпница», винно-банный день, я проставляюсь, выпьем по соточке водки, по кружке пива, и по домам.

– Ага, – возражали ему приятели, – далее начнётся говорильня, потом последует предложение ещё по чуть-чуть, и понесётся…

– Увлекаться не будем, – уверял Василий, – мне завтра за руль, к нам приезжают гости.

Уговорам Василия поддались друг Николай и мастер Пал Палыч, именуемый в коллективе Палычем… В кафе «Место встречи друзей», или, на языке завсегдатаев, в «МВД», Василий заказал бутылку водки, по два бутерброда с селёдкой и ветчиной и по кружке пива. Задерживаться в кафе более не стали. Жила вся троица недалеко друг от друга. Расставаясь, организатор застолья поинтересовался у коллег о планах на субботу.

– Я намерен прогуляться до магазина «Рыболов», – ответил Палыч, – грядёт время летней рыбалки.

Василий с Николаем заверили Пал Палыча, что составят ему компанию. Зная о непростом характере Анюты, жены Палыча, Николай предложил для похода в магазин собраться около дома, в котором проживал Пал Палыч.

– Сие позволит нам спланировать наши дальнейшие действия в случае непредвиденной ситуации, – хитроумно закрутил Николай.

– Это что – намёк на продолжение дня рождения Василька в случае заморочек в моём доме по нашему запасному варианту? – улыбаясь, спросил Палыч и сам же ответил: – Я лично продолжения не желаю. Давайте не будем драматизировать и планировать, доживём до завтра, там видно будет. Однажды плановое строительство коммунизма завершилось развалом Советского Союза…

Расставание затягивалось, обговорив производственные дела, друзья стали мусолить тему отношений Палыча с супругой.

– Палыч, – молвил Василий, – когда вы с женой были влюблёнными студентами, вы были равны. А ныне твоя Нюрка всего-то какой-то завхоз, или по-иному мастер над сантехниками и уборщицами, не сотрудник банка, а ты, хоть и старший мастер, но работаешь на заводе. Она относит себя к высшему свету, а тебя к быдлу.

– Аня не мастер у сантехников и поломоек, – отшутился Пал Палыч, – она инженер, иначе – менеджер, ответственный за техническое состояние и чистоту помещений.

– Солидно звучит и, главное, по-иностранному, – усмехнулся Василий, – на работе ты, Палыч, жёсткий и требовательный начальник, а дома – подкаблучник, мягкотелый и миролюбивый. Ты как наша огромная страна, которую допекают некоторые карликовые государства – вонючие клопы.

– Правильно, – подхватил Николай, – вот что делает любовь с человеком. Сколько козней устраивали мыши коту Леопольду, а он их всё увещевал – ребята, мол, давайте жить дружно. Придушил бы малость, и они бы успокоились.

– Ну вы даёте, – отмахнулся Пал Палыч, – намешали всё в одну кучу, и, вообще, у меня дети взрослые, не вам меня учить, сам разберусь.

На этом и разошлись…

Палыч шёл домой, переваривая тему, поднятую при расставании… За годы его совместного проживания с Анной та из хрупкой девушки превратилась в солидную даму со сложным характером. Возможно, она всегда была такая – мыслил Палыч, – и он просто раньше этого не замечал, а возможно, на неё повлияло общество, в котором она сегодня вращается. С некоторых пор они стали по-разному смотреть на окружающее их бытие. Ныне дети выросли и разъехались, и Анна не знает, чем заняться, вот и кусает мужа за всё, к чему можно придраться…

Как ни спешил, но домой Палыч явился на полтора часа позже обычного. Сняв верхнюю одежду и обувь, он прошёл в ванную, ополоснул лицо, заглянул в зеркало и с умным видом поспешил на кухню, где горел свет. За кухонным столом супруга читала модное чтиво.

– Добрый вечер, – произнёс Палыч, Анна не ответила.

Раз жена молчит и поужинать не предлагает, значит, дуется, пока её не прорвало, надо скорее уходить, – решил он. С тем Пал Палыч поспешил в свою комнату с застеклённым балконом. На балконе у него была мини-мастерская, где он хранил и рыболовные принадлежности. На середине балкона у окна стояла тумбочка с закреплёнными на ней небольшими тисками. В тумбочке лежали инструменты и прочее нужное в хозяйстве барахло…

Утром, когда прозвенел будильник, Палыч уже не спал, сказывалась многолетняя привычка просыпаться в одно и то же время… Понежившись ещё немного в постели, он наконец встал и отправился в ванную. Проходя мимо кухни, Палыч поздоровался с супругой, возившейся у плиты. Анна не ответила.

«Пока тихо, – подумал Пал Палыч, – надо скорей уйти на улицу…»

Перед уходом Пал Палыч заглянул на кухню и спросил:

– Я в рыболовный магазин, домой чего надо?

– Я сама всё куплю, – буркнула Анна.

В прихожей Палыч накинул куртку и… обнаружил только один ботинок. Второго нигде не было.

– Зачем ты спрятала мой ботинок? – обратился он к жене.

– А нечего домой поздно пьяным заявляться, – торжествующе ответила та.

– Ну, чуток задержался, чуток выпил, и что – это повод для скандала? – оправдывался Палыч. – Надо же, придумала наказание, спрятала ботинок, ты что – от словоблудия перешла к конкретным действиям?

– Это называется санкции, – важно произнесла Анна.

– Что, всяких нововведений буржуйских насмотрелась по ящику и решила применить? – рассмеялся муж. – Хорошо, а где моя другая пара зимней обуви?

– А ты хоть раз куда-нибудь в ней ходил? – взорвалась Анна. – Привык везде шлындать в этих растоптанных лаптях: и на работу, и в общество… Ту пару я тоже убрала, всё равно не носишь.

– Я, Анна, насчитал в прихожей аж четыре пары разной твоей зимней обуви, ты что – всю носишь? – произнёс возмущённый Пал Палыч.

– В отличие от тебя я одеваюсь и обуваюсь в зависимости от погоды и от того, куда я иду, – пафосно ответила жена.

– И сколько у тебя ещё заныкано коробок с зимней обувью? – ухмыляясь, спросил супруг.

– Не твоё дело, – огрызнулась Анна.

– Хорошо, верни мне мой растоптанный лапоть, – потребовал Палыч.

– Перебьёшься, – последовал ответ.

– Ладно, – сказал супруг.

Сняв куртку, рассерженный Палыч прошёл в свою комнату и позвонил Николаю:

– Привет, Колюня, вы в сборе?

– Мы с Васей тебя уже заждались, – ответил тот.

– Вы вчера накаркали, – пробурчал Палыч, – короче, приводим в действие запасной вариант, на который ты вчера намекал.

– Значит, банкет продолжается? – спросил довольный Колюня.

В ответ он услышал гудки. Пал Палыч вышел на балкон, из чехла с удочками достал и собрал двухметровый спиннинг с закреплённой катушкой. Из тумбочки он достал пакет с пустой бутылкой для веса, просунул через ручку пакета конец лески с карабинчиком на конце и пристегнул пакет. Далее он открыл балконное окно и спустил пакет вниз. Квартира Пал Палыча находилась на третьем этаже, посему пакет скоро оказался в руках друзей. Спиннинг он поставил вертикально у открытого окна, катушкой вниз, оставив вершинку в окне снаружи. Сев на табурет, стоящий рядом с тумбочкой, Палыч достал из бокового кармана рыболовного чехла большую коробку, открыл её и положил на тумбочку рядом с тисками. Там среди блёсен и наживок лежало и несколько разных конфет. Не успел Палыч прикинуть, чего ещё надо прикупить для рыбалки, как случилась поклёвка, кивок спиннинга задёргался. Он быстренько «выудил» пакет, в котором, кроме пустой бутылки, были ещё два малька водки и бутылка минералки. Одну маленькую и минералку Палыч поставил рядом с тисками, вторую маленькую из пакета спрятал в тумбочку. Взбудораженный поступком жены, Палыч выпил половину маленькой из «горла», запил минералкой и сунул в рот конфету. Зазвонил телефон:

– Всё нормально? – поинтересовался Василёк.

– Ещё не понял, – последовал ответ, – а зачем вы два малька купили?

– Глупый вопрос, – ответил Василий, – чтобы второй раз не бегать. Мы внизу на лавочке, если что, звони, пока мы не ушли.

Услышав, что муж с кем-то разговаривает, Анна, забыв о своём решении молчать, поспешила на балкон. Поводом для скандала ей послужили жующий супруг, початая маленькая и фантик на тумбочке. Не дав открыть рта мужу, Анна, бесконечно повторяясь, выговорила всё, о чём молчала со вчерашнего вечера. Выпустив пар негодования, она ушла. Палыч допил маленькую, прокрутил несколько раз в мозгах высказанное супругой и решил, как советовали друзья, перейти в атаку, дать Анне словесный отпор. Выдержав паузу, он пришёл на кухню. Анна сидела за столом перед зеркалом и наводила красоту.

– Штукатуришься, – ехидно произнёс супруг, – в свет, значит, собралась, по шопам?

– В магазин за продуктами, – ответила Анна.

– Так вот, Нюра, я вчера задержался потому, что трамвай, в котором я ехал с работы, проколол колесо, – сморозил Палыч, – колесо железное, меняли долго.

– У трамвая колесо меняли? – недоумённо произнесла Анна. – Что, выпил, теперь всякую чушь несёшь?

– Да, это была шутка, – согласился супруг и произнёс оскорбительный для жены монолог, – я в интернете вычитал, что буржуи после сезонных распродаж брендовой одежды нераскупленные тряпки вместо отправки в секонд-хенды везут, как новые, для повторной продажи в третьи страны, к которым там относят и Россию. Да, интернет тоже много врёт, не всему можно верить, но в дополнение к интернету, вот что рассказывал мой брат Иван. Ты ведь знаешь, что он работает в одном из торговых центров города, который и ты любишь посещать. Приходя на работу до открытия центра, Иван не раз наблюдал, как продавцы и работники брендовых отделов доставали из мешков, «На те Боже, что нам не гоже», мятые блузы, кофты, лифчики и прочие шмотки, отвергнутые тамошними покупателями, и гладили их, придавая уценённым брендовым тряпкам товарный вид для российских обывателей, пресмыкающихся перед Западом. И ты, милая, носишь дорогущие зарубежные тряпки, которые там отказались носить, и гордишься этим, и смотришь на меня сверху вниз. Тьфу на всех вас…

Хмель делал своё дело. Палыча вдруг осенило, Анна красится, значит, собирается на улицу, и он решился на подвиг… Взяв в прихожей по единице женской обуви от каждой пары, Пал Палыч прошмыгнул на балкон, сунул обувь в пакет, прицепленный к леске спиннинга, и спустил его вниз. Тут же зазвонил телефон.

– Что делать с посылкой? – спросил Николай.

– Я ещё не придумал, – ответил Палыч.

– Чем ты там вообще занимаешься? – переспросил неугомонный Николай.

– Занимаюсь перевоспитанием супруги, – последовал ответ.

В дверях на балкон возникла одетая для улицы Анна.

– Куда ты дел мою обувь? – озадачила она мужа.

– Это мой ответ на твои санкции, – отважно ответил супруг, тыча указательным пальцем вверх, – контрсанкции на твои санкции.

Анна, не найдя свою обувь на балконе, обратила внимание на вертикально стоящий спиннинг. В былые времена она ходила с мужем в турпоходы и умела пользоваться подобными удочками. Выудив пакет, Анна вовсе расстроилась, ибо, кроме пустой бутылки, в пакете ничего не было.

– Верни мне мою обувь, – запричитала она.

Палыч не ожидал, что «контрсанкции» так подействуют. Он молчал, он не знал, что ответить. Анна вышла и скоро вернулась с ботинком мужа.

– На, забери свой лапоть, – пробурчала она, – возвращай мою.

Палыч не ведал, куда девалась обувь жены, посему ответил, что в голову взбрело:

– У тебя в прихожей четыре единицы разной обуви, скомпонуй пару, и вперёд.

Такого ответа Анна не ожидала, но вылить в ответку ведро словесного дерьма не успела, ибо в дверь позвонили. Недоумённо переглянувшись, супруги отправились к входным дверям. На пороге стоял неизвестный мальчик.