Текст книги "Это Родина моя"

Лукавых струн усладный глас

 
Лукавых струн усладный глас
звучит в душе, не угасает,
поёт повеса-ловелас,
ведёт по жизни, не бросает!
 
 
Звучит отрадно и легко,
проникновенно, вдохновенно,
так широко, так глубоко,
восторженно и незабвенно!
 
 
Тактично шепчет в трудный час,
назойливо не докучает,
уносит боль, точь-в-точь пегас,
и путь дальнейший освещает!
 
 
Лукавых струн усладный глас
звучит в душе, не угасает,
поёт повеса-ловелас,
ведёт по жизни, не бросает!
 

3 марта 2023 г.

На волю случая едва

 
На волю случая едва
положусь как на себя,
нет, не дам ему карт-бланш,
в лучшем случае реванш.
 
 
На своём буду стоять,
за поступки отвечать,
жить, душою не кривить,
а сторонкой не ходить.
 
 
Говорить я буду в лоб,
напрямки, порой взахлёб,
колотить и молотить,
лямку с гордостью влачить.
 
 
На волю случая едва
положусь как на себя,
нет, не дам ему карт-бланш,
в лучшем случае реванш.
 

7 марта 2023 г.

Мир! Победа! Нет войны!

 
В громком, звучном манифесте
пусть несутся к людям вести
во все стороны земли:
– Мир! Победа! Нет войны!
 
 
Пусть ликуют веселиться
мать с отцом, что воротится
их кровиночка домой
в добром здравии, живой!
 
 
Пусть супруга воссияет,
мужа верного встречает,
сытно кормит, но щадит,
под бочок к нему спешит!
 
 
Пусть отцом гордятся детки,
но себе всё ж для заметки
намотают на усы —
горек вкус любой войны!
 
 
В громком, звучном манифесте
пусть несутся к людям вести
во все стороны земли:
– Мир! Победа! Нет войны!
 

15 марта 2023 г.

Родину не выбирают

 
Родину не выбирают
и в беде не оставляют,
любят сердцем, чтут душой,
за неё стоят горой!
 
 
Её знамя несут гордо,
с честью, с песней, благородно,
к небу высоко подняв,
буйный нрав слегка уняв!
 
 
За неё в огонь и в воду,
в зной, в жару и в непогоду,
за свободу, за семью,
за великую страну!
 
 
Родину не выбирают
и в беде не оставляют,
любят сердцем, чтут душой,
за неё стоят горой!
 

16 марта 2023 г.

Утром ранним под сурдинку

 
Утром ранним под сурдинку
вешний дождик за окном
крапал с неба на тропинку,
сеял мысли о былом…
 
 
О деньках, давно минувших,
о друзьях, что ныне нет,
о проделках, пошатнувших
с счастьем сказочный дуэт…
 
 
Обо всём, что быть могло бы,
обо всём, чего уж нет,
обо всём, что взяли годы,
прочь умчались, скрывши след…
 
 
Утром ранним под сурдинку
вешний дождик за окном
крапал с неба на тропинку,
сеял мысли о былом…
 

19 марта 2023 г.

Лариса Джейкман

Родилась и выросла в г. Астрахани, там же окончила институт и получила диплом экономиста. Всегда считала, что время не любит, когда его тратят впустую. Мир огромен и интересен, его надо изучать, познавать и писать обо всем, что волнует и не дает покоя. Так начались пробы пера: стихи, а затем проза.

В настоящее время Лариса Джейкман – автор повестей и романов в жанре современной и исторической прозы. Первая ее книга, «Юлиан», вышла в 2004 г. и была переведена на английский язык. С тех пор она увлеченно работает над своими произведениями, на некоторые ее стихи написаны песни.

Писательская деятельность автора имеет свои плоды: медаль литературной премии им. А. С. Пушкина, диплом финалиста Московской литературной премии-биеннале 2020–2022, победы в конкурсах и участия в книжных фестивалях.

В те далекие пятидесятые…
Небольшая зарисовка из жизни одной семьи

Раиса Матвеевна, выдав дочерей замуж, осталась одна в старом, ветхом доме на окраине города Астрахани. Она тихо радовалась за своих дочек, но, оставшись в одиночестве, вдруг четко осознала, что жизнь ее подходит к концу. Ей уже за шестьдесят.

Она прожила очень трудную, если не сказать суровую жизнь. Пережила военные годы и лишения, похоронила мужа после Первой мировой, одна воспитала двух дочерей, выучила обеих. Дочки своими семьями живут, тоже хлебнули лиха. Но их жизнь устроилась: хорошие мужья, добротные дома. А куда ей теперь деваться, старенькой да одинокой? Это чувство ненужности и потерянности стало с неотступной силой овладевать ею, как и многими женщинами-вдовами в ее возрасте.

Стояла теплая астраханская зима, декабрь тысяча девятьсот пятидесятого года. Сильные морозы еще не наступили, но снежок уже припорошил дорожки, а голые ветви деревьев покрылись кружевным инеем. Раиса Матвеевна растопила печь, присела поближе к огоньку и принялась за чтение.

Читать она очень любила. Вот и сейчас перед ней слегка потрепанный, но такой любимый томик Велимира Хлебникова с его стихами, поэмами о родном городе Астрахани.

 
«…И к белым и ясным ночным облакам
Высокий и белый возносится храм
С качнувшейся чуть колокольней…»
 

Прочитала Раиса Матвеевна эти строки и подумала о древнем Кремле, украшении их города с четырехсотлетний историей. Чисто произведение зодческого искусства! Белоснежный красавец и гордость всего астраханского края!

Женщина прикрыла глаза и замечталась слегка. Но тут скрипнула калитка, и она услышала торопливые шаги.

«Нина», – сразу же подумала Раиса Матвеевна. Она узнавала дочерей по шагам, они частенько навещали ее.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась младшая дочь, розовощекая, улыбающаяся, в добротном пальто с каракулевым воротником, в такой же шапочке и теплых рукавичках.

– Заходи, дочка, да дверь закрой скорее, тепло выветривается. Ты чего такая радостная?

Нина подбежала к маме, обняла ее, расцеловала в обе щеки и торжественно объявила:

– У нас с Ваней будет ребеночек, мама!

Раиса Матвеевна снова села на стул и тихо, беззвучно заплакала.

– Это я от счастья, не сердись, – сказала она смущенной Нине. – Радость-то какая. Раздевайся, давай к столу. И как скоро, доченька?

– Ой, мама, не знаю точно. В конце июля или в начале августа.

Трудно передать ту материнскую радость, которая охватывает любую женщину, когда она видит, что ее дети счастливы. И Лариса, старшенькая, с Константином как будто созданы друг для друга. Двух дочек растят.

И Нина ожила в новом замужестве, почувствовала вкус к жизни, а то намаялась одна с ребенком, потеряв мужа на войне в сорок втором.

Раиса Матвеевна никак не могла сдержать слез, время от времени набегавших на глаза. Нина обняла ее за плечи и проговорила ласково:

– Мамочка, ты только не плачь. Все хорошо, я была у врача. Здорова я. Сказали, выношу, хоть и не молоденькая. А тебя мы с Ваней хотим к себе забрать. Твой домишко ветхий совсем стал. Холодно тебе здесь. Да и далеко. Вот к Новому году и перебирайся. Грузовик Ваня у себя на заводе закажет, все твои пожитки перевезем. У нас тепло, места много. А скоро и за внуком или внучкой ухаживать будешь. Ну как, согласна?

Раиса Матвеевна долго не думала. Еще бы она несогласная была. Она и так то у Ларисы в семье поживет, поможет по хозяйству, то у Нины за ее старшим сыном присмотрит, пока все на работе. Вот и бегает туда-сюда. А как уж переедет к Нине совсем, так и осядет на одном месте.

Горбатая мощеная улочка вела к дому Нины, и как раз недалеко от Кремля. Вдоль нее стояли деревянные дома с красивыми фасадами, резными ставнями. Дома добротные, послевоенные. Вот Иван и получил большую светлую квартиру от своего завода в одном из них. Он был передовиком производства.

А если пройти до конца улочки, то выходишь на красивую набережную небольшой, но живописной речушки Кутум, левого рукава красавицы Волги. Вдоль набережной стоят величавые старинные дома еще дореволюционной постройки, жилища бывших купцов и рыбопромышленников.

Один из них – дом купца Михаила Акимовича Шелехова с красивейшим барельефом юной красавицы на фронтоне. Это его дочь Мария, которая умерла в юном возрасте. А он потерял все свое состояние, заказав ее статую в Италии. Более того, говорят, что он обратился к тамошнему медиуму, чтобы он вселил в статую дух его безвременно ушедшей дочери.

Эта легенда до сих пор витает в городе и его окрестностях, а образ прекрасной Маши украшает их бывший величественный дом.

Вот в таком прекрасном месте, в окружении старины и всего этого городского великолепия теперь предстояло проживать Раисе Матвеевне.

К Новому году долгожданный переезд состоялся. Женщина воспряла духом и вновь почувствовала себя нужной, семейной и хозяйственной, будто помолодела лет на десять. В доме воцарилась атмосфера тепла, добра и гармонии.

В начале августа у Нины и Ивана родился мальчик. Это был чудесный кудрявый карапуз, с длинными ресничками, пухлыми щечками. Его назвали Олежкой и стали дружно растить и воспитывать всем своим счастливым семейством.

«…»

Пятидесятые годы двадцатого столетия. Время огромных перемен, время надежд и послевоенного процветания. Люди жили на подъеме, с энтузиазмом и верой в завтрашний день. Они рожали детей, учились и работали, они поднимали страну, возводили города и гордились тем, что они люди великой и могучей страны!

И это не простые слова. Ведь если вдуматься, то сколько же пришлось пережить нашему народу, чтобы, пройдя все войны и лишения, дожить до пятидесятых, практически начав все сначала, и продолжать строить и созидать. Это поколение поистине героев, творцов, поколение несгибаемых нашей могучей Родины.

Люди были счастливы в послевоенные годы. Об этом столько написано и рассказано, что невозможно не знать или забыть. И я написала этот небольшой очерк, чтобы лишний раз вспомнить об этих людях, полных жажды жизни, надежд на светлое будущее. И так хочется, чтобы этот настрой, энтузиазм, любовь к жизни вернулись к нашему народу, так же как тогда, в далекие пятидесятые, о которых мы теперь знаем только понаслышке.

Ольга Дюкова

Родилась в небольшом сибирском городке недалеко от Омска в 1974 г. Живет и работает в г. Москве. Ее жизнь связана с творчеством в разных направлениях. Более 16 лет она является научным сотрудником выставочно-экспозиционного отдела «Российский музей леса», ведет научно-исследовательскую работу, проводит лекции, экскурсии, презентации, сотрудничает с другими музеями, публикует свои статьи на сайте музея и в ежегодном журнале.

Принимает активное участие в различных творческих проектах, в том числе и литературных. В 2021 г. стала участницей Международного литературного онлайн-проекта при поддержке Интернационального Союза писателей. Ее публикация о жизни и творчестве М. М. Пришвина «Жизнь как ощущение русской души» вошла в сборник «Звездный путь».

За березовым соком

Погода сегодня по-настоящему весенняя. Солнце яркое и жаркое, не как зимой.

– Припекает, – стоя на крыльце и щурясь от падающих лучей весеннего солнца, сказал Андрей. – Дедушка, ты обещал в лес с нами пойти за березовым соком.

– За соком, говоришь. Ну, собирайтесь. Сейчас можно березовый сок набрать. В лесу у комля деревьев еще снег не растаял, но днем при таком активном солнышке быстрое сокодвижение будет. Можно набрать пару бутылок, – сказал Николай Петрович.

Андрей с Таней, внуки Николая Петровича, приехали в гости на выходные. Дедушка жил в Подмосковье, в доме у опушки леса.

– У нас все готово, – сказал Андрей, показывая на собранный рюкзачок в дорогу. – Пара бутылок, трубочки, шило. Садовый вар не забыли положить, потом отверстие у березки на стволе замазать. Все, как ты нам велел взять с собой, – внимательно просматривая содержимое рюкзака, перечислил он.

– Отлично. Ну, раз так, отправляемся, – дал добро дед.

– Далеко идти? – спросила Таня.

– Нет, недалеко, – сказал дедушка. – Через дорогу лесок небольшой – березовые колки. Вот туда и пойдем. В лесную кладовую.

– Почему лес – кладовая?

– Ну как же, – удивился дедушка. – Лес издавна и лучиной обогревал, и кормил человека. А в годы лихолетья, в войну без него не выжить было.

Воспоминания тех далеких лет всплывали в памяти убеленного сединой старика ярко и четко. Как будто все это было недавно.

– Расскажи, дедушка, пока в лес идем. Ты так интересно нам разные истории рассказываешь, – просили внуки. – Про Великую Отечественную войну, как лес спасал в то время.

– Хорошо, ребятки, расскажу. Тяжелое время было. Эх! Сороковые пороховые.

Дедушка остановился у просеки и предложил немного передохнуть. Весеннее солнце было горячее и яркое, ослепило глаза дедушки так, что они заблестели от слез. Хотелось взглянуть на небо. Голубое, ясное, мирное, тихое, такое спокойное, по которому плывут облака, а не поднимаются ввысь столбы дыма. Андрей и Таня ждали, пока дедушка передохнет и продолжит рассказ. Вспомнит интересную историю, а может, даже не одну.

– Лес – богатая кладовая природы, – неторопливо начал повествовать дедушка. – Сколько в годы войны лес спас жизней наших людей, не счесть – миллионы. Грибы, орехи, дикорастущие плоды и ягоды, рыба в лесных озерах, мясо диких животных, дуплистый мед спасали миллионы людей от гибели. Лекарственные травы и кустарники, сок березы, клена, живица пихты, сосны и лиственницы, кора дуба, луб, лыко, лесные мхи и другие дары леса не дали погибнуть от голода, ран и заболеваний. Партизаны обитали в лесу, он им был и укрытием, и домом во всех смыслах. Кормил, оберегал и даже лечил.

– Как же, дедушка, – удивился Андрей, – где в лесу лекарства растут?

– Да повсюду. Лекарственные травы, коренья, плоды и семена деревьев, много чего. А если кто из партизан ранен был, а помощи медицинской неоткуда ждать, так лес и раны лечил.

Андрей и Таня остановились от неожиданности и удивления. Дедушка продолжал:

– Мох прикладывали к ране, он и кровь впитывает, как вата, и антибактериальными свойствами обладает.

– Чудеса, дедушка, – сказала Таня.

– Нет тут чудес, Танечка, – с улыбкой сказал дедушка. – Сила природы. А сколько в Отечественную войну дров надо было для отопления. Древесины для строительства: землянок, блиндажей, оборонительных сооружений. Многие ценные лесные массивы разрешили вырубать, жаль, конечно, но такой приказ был: «Все для фронта, все для Победы».

– Но ведь отапливать не только дровами можно, и углем тоже? – сказал Андрей.

– Да, Андрюш, ты прав, да только вот какая вышла история в войну. Понимаешь, нахлынувшая война создала огромные трудности для всех людей нашей огромной страны и отраслей народного хозяйства, а особенно для топливной промышленности. Оккупация Донбасса и захват фашистами Подмосковного угольного бассейна сорвали доставку многим предприятиям каменного угля. Немецко-фашистские захватчики затопили шахты, сожгли все шахтерские поселки Подмосковья. Поэтому дрова стали основным видом топлива для населения и для железнодорожного транспорта.

– Да, дедушка, представить невозможно это все, – тяжело вздохнув, произнесла Таня.

– Смотрите, кто это? – затаенным, тихим голосом сказал Андрей, показывая рукой в сторону просеки.

Там вдалеке, на тропинке в густых зарослях орешника стоял лось. Трое путников остановились.

– Тише, не двигайтесь, ребята, – сказал дедушка, преградив путь рукой. – Пусть лось пройдет сначала по просеке в лес.

– Как он здесь оказался? – спросила Таня.

– Это его дом, – ответил дедушка. – Может, солончак кто-то здесь для него оставил. Это лакомство его. Веток, коры пожевать в зарослях кустарника пришел. Вот и промышляет здесь. Он нас не боится.

– Красивый какой, – сказала Таня. – Никогда не видела так близко.

Лось смотрел на путников, а компания из трех человек на лося. Потом сохатый быстро ретировался в сторону леса, и хруст веток от его тяжелых шагов постепенно утих.

– А вот случай какой был, – припомнил дедушка. – В войну наши партизаны придумали хитрость одну. Скрывать свое передвижение по лесу от немцев верхом на лосе, а не на коне. Немцы могли определить след лошади, а на лосинные следы внимания не обращали. Так разведчики совершали рейды в тыл захватчиков. Смекалистый у нас народ.

– Точно! – Таня с Андреем были потрясены рассказом дедушки.

– Ну вот и пришли, ребятки, привал.

Усевшись на поваленную березу, дедушка достал термос из сумки.

– Сколько берез, посмотри, дедушка. В таком лесу красиво и светло, – зачарованно сказал Таня, обняв ствол березки.

– Ты права, Танюш, березка белоствольная, поэтому и кажется, что светло.

– А может, перекусим? – предложил Андрей.

– Покажи, что там у тебя? – поинтересовался дед.

– Кусок сала, луковица да пара картофелин в мундире.

– Было бы неплохо, на свежем воздухе аппетит разыгрался, да и вкуснее все гораздо, – сказал Николай Петрович. – Доставай свой припас.

Андрей стал доставать из рюкзака и выкладывать на прогретый солнышком пенек: хлеб, картошку, пучок зеленого лука и, хорошенько пошарив на дне рюкзака, вытащил кусок сала, завернутого в газету. Всю еду аккуратненько разложил на пеньке. Как только Николай Петрович увидел кусок старой выцветшей газеты с завернутым куском сала, в его газах потемнело, и к горлу подкатил ком. Он потянулся рукой к свитеру, чтобы как-то ослабить ворот. Дыхания не хватало, несмотря на то, что они были в лесу с чистейшим воздухом. Это сдавливающее сердце ощущение вонзилось острой иглой воспоминаний. Наш мозг запоминает и хранит в уголках своей памяти те жизненные истории, о которых человек порою хочет забыть навсегда и не вспоминать. Но нет, при похожей ситуации или увиденном предмете в памяти всплывает и достается с той самой полки именно то, что долгие годы она хранила и держала под замком, чтобы не бередить старые раны. И получай теперь, делай с этим вспоминанием что хочешь. И приходится переживать эти события снова и снова, но уже под другим ракурсом, с высоты своего возраста. Николай Петрович прикрыл глаза, тяжело вздохнул и отчетливо вспомнил всю ту историю, тогда случившуюся с ним.

Стакан семечек

Время было послевоенное. Голод повсюду, разруха, неурожаи. Женщины да старики в основном в селе уцелели. Мать одна, сестер и братьев младших пять человек. Николаю девятый год пошел. Самый старший из детей был в семье. Раз как-то маму салом угостили, небольшой кусочек был завернут в старую выцветшую газету. Деликатес это был и лакомство одновременно. Сестры и братья травы лебеды, гнилой муки или картофелину прошлогоднюю в поле перепаханном найдут, налопаются так, что животы болят, а тут сало. Пухли с голоду. Колька развернул газетку, чтобы вдохнуть запах. Мама придет, разделит по кусочку. Газетенка старенькая была, с пожелтевшими от времени страницами.

– Надо же, купюры как настоящие! – удивился Колька, увидев на странице газетки несколько напечатанных купюр достоинством рубль, три и пять. В газете примерно десятилетней давности было объявление по обмену старых купюр. На купюре достоинством в один рубль был изображен рабочий-шахтер, одна из самых почетных профессий в 1930‑е годы благодаря стахановскому движению.

«Вот подрасту немного, – подумал Колька, – тоже шахтером стану». Очень уж ему понравилось изображение мужественного лица шахтера на купюре. Он взял ножницы и вырезал рубль из газетки себе на память.

Мальчишки постучали в окно.

– Колька, выходи, там пацаны курицу в овраге доедают. Давай быстрей, а то не достанется.

– Где взяли?

– Свистнули у кого-то из соседнего села.

Ребята шныряли в поисках пищи везде. Колька машинально положил купюру в карман рваных штанов и вышел из дома. Пройдя по улице, завернув за угол, где небольшой базарок уличной торговли уже заканчивался, увидел несколько пожилых людей, торгующих семечками. Ах, как же хотелось есть! От этой мысли было невыносимо. Невозможно было думать ни о чем, кроме как о еде, о запахе пищи. Мелкие воришки его возраста шныряли по базару, воровали, стаскивали все, что плохо лежит на прилавке, стараясь сделать это незаметно и не попасться.

– Иди, иди! – крикнули Кольке, когда он остановился и посмотрел на граненый стакан семечек, стоявший в мешке из серой ткани.

– Жаренные? – тихо спросил Колька.

– Тебе-то что, жаренные или нет. Что смотришь? Денег-то у тебя все равно нет.

Колька пошарил в кармане, вспомнив, что положил туда вырезанную купюру. Смял ее немного в руке, достал из кармана и протянул за стакан семечек.

– Ишь ты! Настоящие? – спросила бабуля, прищурив один глаз, рассматривая рубль, который ей протянул мальчуган. – Где я возьму сдачи-то тебе? – сказала она.

– Не надо сдачи, – сказал Колька, – стакан насыпь.

Бабуля насыпала стакан семечек с горкой в карман Кольки, и он быстро пошел прочь, пока не спохватились и не поймали его за обман. Думал ли он, что совершил отвратительный поступок? Ведь ничего такого он не собирался делать. Само как-то вышло. Голод, страх и выплеснутый адреналин в кровь чуть не свалили Кольку на землю. Он едва держался на ногах.

– Стой, малец! – крикнул представитель власти, к которому обратилась старушка и указала на паренька, свернувшего за угол. Бабуля, рассмотрев получше купюру, поняла, что ее обманули.

Услышав голос и свисток милиционера, Колька обернулся и увидел, что за ним бежит мужчина. Хотел пуститься наутек, но ноги не слушались. Его быстро догнал и схватил огромной лапой за шкирку представитель местной власти. Вот такая история. Колю посадили на лошадку и повезли разбираться. В участке Николай не признался, что у него есть мать, сказал, что сирота. Боялся, как бы из-за этого ужасного поступка матери не причинили вред, ведь тогда маленькие братья с сестрами останутся одни. Переезды из одного приюта в другой Николай почти не помнил. Голодных подростков и детей помладше, опухших с голоду, собирали и отправляли по стране в школы, профтехучилища осваивать различные профессии. Так Николай попал в Читинскую горнопромышленную школу. Работал в шахте на вагонетке. В насосной станции откачивал воду, мыл в лотках руду. Куда пошлют, на любые работы, штольни, например, по добыче свинца и других металлов. Работа была тяжелой и изнуряющей. Изможденные, полуголодные, обессиленные подростки работали в шахте по семь и более часов в день.

Так один поступок, который Николай пытался забыть и вычеркнуть из своей памяти, изменил и перекроил всю его жизнь. Он так пытался забыть тот случай своей биографии, что сам поверил, что он на этом свете один. Спустя несколько лет его разыскал родственник, двоюродный брат матери. Приехал в Читу и рассказал ему о бедной маме, о братьях и сестрах.

– Все думали, что ты пропал без вести или утонул, – сказал дядя. – Только материнское сердце чувствовало: жив сынок.

Хотел дядя увезти Николая в родное село, но не вышло. Восемнадцать лет исполнилось Николаю. Призвали в армию, в Морфлот, служить на долгих пять лет.

Пролетели годы, закончилась служба. Купил Николай билет на поезд в родное село. Ехал и думал. Все переживал, что мать свою не узнает. Не помнит почти черты ее лица. Только образ всплывает в памяти смутно. Поезд сбавил ход и медленно прибывал на станцию. Николай смотрел в окно и вглядывался в лица встречающих людей. Узнает ли ее? А она его? И интуиция все-таки подсказала. Увидел и понял. Глаза материнские не забудешь никогда.

– Дедушка, тебе плохо? – заволновалась Таня.

– Нет, милая. Так, воспоминания нахлынули детства и юности моей, – сказал дедушка. – Вся моя долгая жизнь словно миг пролетела пред глазами.

– Мы уже и сока березового с Таней набрали, – сказал Андрей. – Выпей кружечку березового сока, сразу легче тебе станет. Знаешь, какой он полезный? – И Андрей протянул полную кружку сока.

– Знаю, что полезный, – улыбнулся Николай Петрович.

– А историю свою расскажешь? – заинтересованно спросила Таня.

– Расскажу, ребятки, только домой придем. А лучше, если вы запишите все. Говорят, на бумагу слова положишь, оно и легче станет.