Текст книги "Ловушка. Плутониевый рассказ"

– Шура, мне тут сон странный приснился. Как будто девушка в белой робе, вроде рабочей, приходила. Но роба эта – необыкновенная. Вся расшита бисером и лентами. Каменьями сверкает. Ты представляешь?

– Может, это и не очень хорошо. Главное, чтобы ты с ней не говорил. Рот на замок! – Шурик посмотрел на Мишу испытующим взглядом.

– Я говорил с ней, спросил чего-то. – Миша недоверчиво посмотрел на Зварукина. – А что?

– Да, наверное, просто странный сон. Я слышал, что с призраками лучше не разговаривать. И в барабан бить погромче. Но у нас тут нет барабана. А девушка, наверное, на Машу была похожа?

– Совсем не на Машу. И ты, конечно, меня предупреждал. Но я браслет уже починил. И да, его мне выдала Маша Журакина.

– Миша, ну что ты за человек? Говорил я тебе: держись от начальника этого подальше! А еще подальше держись от этих болтливых дур. Я про баб! Сатанинское племя, убийцы денег. То есть, подальше держись от всех них.

– А я что? Он же меня и вызывал недавно, Журакин сам. Я сценарий, что у Маши был, в театральный кружок доставил. Да вот еще. – Он кивнул на стол, где лежали часы.

Парень, на самом деле, был очень рад, что имеет такое непосредственное отношение к Маше и ее жизни.

– Да ладно, все равно она уехала. Теперь я за твое будущее спокоен. Тут «шоколадники» звонили. Представляешь, шоколад людям за вредность дают! Манометр у них барахлит, вроде. Что-то давление в емкости высоковато. Но при этом температура на приборе обычная. А может, и с термопарой на баке что-то. Неправильно температуру показывает. Короче, непонятная ситуация. И расход воды на охлаждение, похоже, завышен.

– Это на «Эрке», на банке какой? – Миша официально сказал слово «Эрка», чтобы подчеркнуть, как он уже во всем разбирается, что знает, «Эрка» – расхожее название комплекса для захоронения радиоактивных отходов на предприятии.

– Ну да, там рядом банка. Кажись, четырнадцатая.

– Ладно, – Миша сунул часы в карман робы. – Тогда я пошел. Правда, не поел еще, но потом схожу. Столовка до пяти, а то и до половины шестого. Хорошо, что банка не тринадцатая! – Миша был не суеверный, но зачем-то сказал эту фразу.

– Кажется, дождь собирается, а мокнуть неохота, – сказал Шурик. – Давай сходим, глянем на термопару. Я сейчас догоню тебя, только не лезь пока в каньон. Дождись меня, там фонит! Кассету берешь?

– Беру, – сказал Миша. – Кассету всегда с собой ношу. Я же расписывался за технику безопасности!

– Правильно. Моя тоже обычно со мной, – добавил Шура и посмотрел на часы. Они показывали четыре часа. – Давай, иди, я тебя догоню. И расход воды проверим. Сначала у датчика расхода воды, который «дифманометр», ноль выставим и посмотрим, что прибор расхода покажет. А потом уже все остальное. Без меня не лезь!

– Все понял. – Ответил Миша. Он вышел из мастерской и стал спускаться по пустынной лестнице – ведь было воскресенье, все работники отдыхали. Спустившись, подошел к сатуратору – хлебнуть газировки. Парень взял кружку из «нержавейки», всегда стоящую на краю раковины. Кружка была очень тяжелая, сваренная из куска трубы. Налил шипучей холодной воды из крана, выпил, крякнул от души и вышел из дверей, вернув кружку на место. Юный «ремонтник» отправился к бакам с отходами, разглядывая заводской пейзаж, ставший уже привычным.

Миша шел, размышляя о болезни Маше, о странной посетительнице из сна, и не заметил, как дошел до каньона. В руках он держал, как обычно, основной и самый тяжелый инструмент – кусок стальной трубы и ключ «32х27». Чемоданчик со всем остальным «добром» остался в мастерской у Шурика. Он его принесет, если не забудет. Подойдя к каньону, парень вдруг подумал, что обычная с виду поляна, густо заросшая травой и милыми цветочками, несет в себе страшную опасность. Миша удивился этой неожиданной мысли и испугался. Он вдруг вспомнил, что Шурик приказал ему держаться подальше от емкостей, встревожился и решил отойти. Ведь неизвестно, сколько старший товарищ будет до него добираться. Он же человек общительный, у такого в каждой норке друг, товарищ и брат. Как только юноша сделал шаг в обратном направлении, раздался оглушительный хлопок. Точнее говоря, это был самый настоящий взрыв! Взрывная волна подняла Мишу в воздух, словно пушинку, и швырнула его в сторону леса. Все это продолжалось несколько секунд. Но парень уже ничего не видел и не слышал – он сразу потерял сознание. Перед ним пролетел часовой с вышки. Тот побелевшими пальцами сжимал автомат и что-то истошно кричал. Солдат рухнул в озерную воду, не долетев до леса. А Миша улетел за озеро и оказался в какой-то зеленой колючей массе. Почти сразу после падения он исчез из этого мира.

^{Глава 8. В мастерской у Коли}

Балашово. Настоящее время (май 1957г.)

Коля любил сидеть в сарае. Уже давно у него там была сделана мастерская. Маленькое окошко выходило на огород, и пусть свет, попадающий с улицы, едва освещал стол, но ведь и лампочка была. Коля, впрочем, электрическим освещением не злоупотреблял. Хотя родители ничего не говорили по поводу расхода энергии, но счетчик от занятий Кольки вращался гораздо быстрее, чем мог бы. Чтобы не подрывать семейный бюджет, мальчик соорудил небольшой «ветряк» из старого автомобильного генератора. Правда, обмотки пришлось перематывать – уж больно медленно крутились лопасти. К ветряку, при необходимости, подключалась батарея самодельных аккумуляторов, а над столом, в качестве источника дополнительного освещения, висела старая автомобильная фара.

Раньше за стенкой назойливо кудахтали куры. В прошлом году они переехали в новый сарай. А старый, где и обустроился юный радиолюбитель, превратился в склад всякого барахла. И чего там только не было! В углу, справа от входа, можно было обнаружить погреб. Люк был сверху завален старыми бушлатами. Иногда мама кричала с крыльца: «Колюня, принеси огурцов и капусты!» Приходилось бросать важные дела, раскидывать в стороны «тепловую изоляцию» и лезть в холодную дыру. Отвлекала, одним словом. Но в целом – все было устроено очень хорошо. Имелся стол-верстак. К нему прикручены старые тиски с погнутой рукояткой. Колька пристроил на стол небольшой шкаф и прикрутил его к бревенчатой стене. На полочках лежали инструменты и несколько коробок с деталями. На нижней полке, на своем законном месте, стоял самодельный омметр. И заводской прибор у него тоже был, авометр «Школьный», хотя и несколько потертый. Стоял и «весело подмигивал» многочисленными розовыми, желтыми и белыми глазками гнезд. Словно заманивал в страну электрических исследований. «Колька, давай что-нибудь измерять!»

Самое главное богатство Коли – послевоенный осциллограф КО-3. В нем уже были «подсевшие» все важные детали: и лампы, и трубка. Радиосигналы на экране прибора видно было плохо, особенно при включенном свете. Впрочем, несмотря на окошко и лампочку над столом, в сарае было довольно темно. Так что изучать жизнь электрических процессов получалось очень даже неплохо. Чем мальчик и занимался все свободное время. Он там бы и жил, с радостью, в сарае своем. Но мама ругалась: «Негоже ребенку весь день в сарае сидеть, глаза портить! Что люди скажут?»

Если размышлять о свойствах природы, размещать какие-либо компоненты в непосредственной близости друг от друга, просто диву даешься. Как же повезло этому юному изобретателю! Как же удачно все совпало в жизни Кольки, если подумать? И сарай есть у него, и дядя Петя, который в Ленинграде на радиозаводе «Заря» работает, и папа электрик. А мама уже два года заведует маленькой сельской библиотекой, в которой даже есть журналы «Радио». И книжка «Юный радиолюбитель» Борисова всегда под рукой. Лежит в шкафчике, заботливо обернутая толстым картоном.

«Волшебную» книгу подарил ему дядя Петя – папин брат. Тот иногда бывал на Итальянской, недалеко от книжного магазина на «Невском». А в магазине, на полке, лежало «сокровище», о котором мечтал Колька. Книга стоила целых четырнадцать рублей и двадцать восемь копеек, о ней мальчик мечтал когда-то целых полгода.

Книга «Юный Радиолюбитель» привлекла внимание мальчика, когда в прошлом году Коля с мамой ездили в Ленинград. Тогда они и посетили «Гостиный Двор» – маме надо было купить ткань для платья. В центр ехали на троллейбусе, он был новенький, блестящий и летел по пустынным утренним улицам, словно птица. Тогда-то они и сходили на «Невский 28», в «Дом Книги». Добрая мама, увидев, как у сына загорелись глаза, попросила посмотреть книгу. Усатый продавец, с недовольным видом, снял ее с полки. В этот момент он был сильно увлечен беседой с симпатичной кассиршей. Коля просто онемел от счастья и благодарности. Как оказалось, книга была совсем «свежая» – издана в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году. Она была огромная, с большим количеством картинок – все схемы можно было прекрасно рассмотреть. Это было важно для любознательного мальчишки. И чего там только не было! Огромные катушки – вариометры, большие лампы, резисторы, конденсаторы и другие, не менее привлекательные радиодетали. Конденсаторы переменной емкости выглядели как космические антенны. Покрутил ручку – тут же из динамика заиграла музыка из какой-нибудь далекой страны. Волшебство!

В книге были собраны подробные сведения об устройстве удивительных радиотехнических конструкций. А для начинающих – рассказы о жизни электрических ламп и других радиодеталей. Некоторые можно было сделать самому из подручных материалов. Для юного жителя небольшого поселка все это казалось сладкой сказкой, которая может превратиться во вполне «осязаемое» чудо. До главы, где описывалось создание разных устройств, мальчик досмотреть не успел – нужно было идти на автовокзал.

Коля с мамой уехали домой, но мысли о самодельных радиоприборах не давали мальчику покоя. Он решил написать дяде Пете письмо. Вроде как «ни о чем», просто пообщаться. Но дядя был человек догадливый и добрый. Он понял, что в мальчишке проснулся интерес к радиотехнике, и решил подарить ему чудесный «учебник». К тому же, работая на заводе «Заря», он мог приносить оттуда некоторое количество «радиохлама». Можно сказать, с помойки. Списанные бракованные детали были настоящими драгоценностями для начинающего радиолюбителя. К тому же в Ленинграде продавали радиолюбительские «наборы», которые дядя Петя изредка покупал для племянника. Все эти «подарки» изредка привозил Кольке в деревню кто-нибудь из родственников. Они время от времени навещали родню.

Теперь «Азбука Радиолюбителя» лежит у него на полке и наполняет жизнь волшебством. Нужно просто взять в руки паяльник – любая схема материализуется и начинает жить рядом с тобой, осязаемой жизнью. Со времени появления книги прошло чуть больше года, и Колька кое-какие конструкции оттуда уже собрал. Юный гений смастерил маленькую электростанцию с применением самодельных газовых аккумуляторов. Правда, сильно трещал вибропреобразователь, который парень сделал для питания анодов своего первого лампового приемника. Чтобы убрать раздражающий треск, юный радиолюбитель утащил его в дальний угол сарая и засунул в глиняный горшок. Горшок этот замотал сверху старой шинелью, так что шума почти не было слышно. А теперь у Кольки появилась новое увлечение: транзисторы. Дядя Петя принес с завода бракованные транзисторы «П4». Мальчик занимался тем, что спиливал у них железные шапочки и изготавливал фотоэлементы.

Утром мама попросила Кольку о помощи. Нужно было прибить отвалившуюся доску забора и натаскать воды из колодца. Мальчик быстро сделал все домашние дела, после чего, наконец, спрятался в своей мастерской.

Колька сидел над схемой очередного приемника – супергетеродина и размышлял: «На что же намотать катушки?» В огороде что-то коротко загудело, раздался тихий щелчок и стукнула калитка. Послышались шаги, скрипнула дверь сарая.

– Коля, привет. Чего творишь? – в мастерскую зашел улыбающийся Володька с фонариком в руках.

– Привет, Володя! Да вот думаю, из чего бы каркасы для катушек сделать. Ну что, теперь лучше стало? – Колька имел в виду электронный замок на калитке, ведущей с косогора на огород. Он как раз вчера его доработал.

– Колька, перемудрил ты. Ну, это же надо додуматься? Сначала в твой прожектор зеленым светить надо, а потом красным! Зимой задубеешь стоять напротив калитки и в фонарике фильтры перебирать!

– Но ведь логическая схема работала правильно? Хотя мой опыт и удался, я устройство все же переделал. Фототранзисторы из прожектора не убирал, а просто отключил одно реле. Лень было все разбирать – я так долго датчики напротив зеркала пристраивал. Теперь светить можно только красным светом. Магнит защелку подвинет – и заходи, пожалуйста!

– Да, я уже попробовал – здорово работает. Значит, зеленый цвет не надо было включать?

– Я же говорю, что переделал уже! И вообще, Володька, можно и не через заднюю калитку заходить? Можно, например, через обыкновенную дверь.

– Ну, можно, конечно, но такой интересный замок получился! Так ведь мне же неудобно столько обходить, я же с косогора иду. – Володька положил фонарик-ключ на стол.

– Ой, ну да, конечно! Ты же сверху идешь-то! Я калитку с замком и сделал как раз для своих, кто из Вышбы шагает. Что-то я не то сказал. Еще собираюсь сделать замок с электронным ключом или даже с радиоуправлением. Представляешь? У тебя коробочка в кармане – блок управления. Вытащил антенну, нажал кнопку, дверь и открылась. Я в журнале прочитал, такое тоже можно сделать! – Коля был в курсе всех передовых технологий, но, конечно, с небольшим отставанием.

– Батя сегодня в Ленинград уехал. – сказал Володька, вздохнув. – Твой-то как? Как нога? А что там случилось?

– Получше, правда, по дому с палкой ходит. – Ответил Коля и добавил задумчиво. – Я точно не уверен, но, похоже, бабушка Матрена в истерике. Она всегда пишет, когда не в себе – «Дорогуши мои». Хотя в телеграмме так сроду не пишут. Поэтому родители сразу все поняли.

– А как они узнали, что дядя Ваня в милицию попал? Шерлок Холмс – папка твой, что ли?

– Ну как тебе сказать? В телеграмме написано, что «Ванюша дофутболился». Ну, это она про дядю Ваню, – пояснил Володька другу. – А вчера знакомый наш, Виктор, приехал из Ленинграда, он отвозил картошку в магазин. Говорил, что в Ленинграде на футбольном матче была драка. Там разломали автобус какой-то, и вазы каменные вниз покидали. И кучу народа в милицию забрали. Говорят, люди злые были очень! Опять дали вместо зарплаты бумажки эти – облигации! Все перепились и разбуянились. А «Зенит», как назло, проигрывал! Ну и пошло веселье!

– Отец уехал рано в Лугу-то. Как раз с Виктором. А оттуда батя собрался на автобусе ехать – до Сенной, до автовокзала. А потом пешком, ну, или на автобусе. Вообще, он любит по Ленинграду гулять. Но раз такое дело, спешить надо, дядю Ваню спасать! – Володька взволнованно ходил взад-вперед по сараю.

– Володька, я вот тебе тренажер-то хоть и успел собрать ко дню рождения, но работает он только одном режиме – руки и голова. Ты уж прости, Володя. Так неудобно трубочкой дырки вырубать, замучаешься! Потом попробую сделать другую программу. Придумаем, как будет лучше.

– Да ладно, я тебе так благодарен! Мне для начала хватит. А то я устал по бревну с палками колотить! Все-таки сейчас век прогресса. Пусть электричество работает и улучшает нашу жизнь. Хорошо, что папка тебе помог с пружинами этими для тренажера. Нашел ведь время! Хотя он сейчас сильно занят на работе, на торфянике. Там постоянно ломаются трактора, и эти, как их там?

– Ворошилки и валкователи.

– Да, ворошилки. А бати классные у нас, точно! Настоящие!

– Пружины такие тяжеленные были. Хорошо, что несколько вагонов было разобранных. Хоть смогли набрать сколько нужно. А без помощи твоего отца, как бы я тренажер сделал?

– Колька, вообще представляешь, как ты мне помог? Я же на нем тренируюсь на скорость – быстро удары наносить. Даже мечтать о таком не смел!

– Володька, перестань. Во-первых, ты мой лучший друг, и у тебя был день рождения. А во-вторых, мне тоже польза – я столько всего придумал, пока тебе тренажер делал! Но я дал себе клятву – сначала твой подарок, а потом уже все остальное!

– А что остальное-то? – Володька недоуменно посмотрел на друга. – Ты постоянно приемники делаешь! А их у тебя уже то ли два, то ли три.

– Сначала я изобрел ультразвуковой приемник, представляешь? Я уверен, что деревья на ультразвуке общаются между собой. И уже даже делать его начал.

– И чего? И как?

– Придумал его после супергетеродинного приемника. Микрофон для ультразвука уже придумал, как сделать. Без катушки – пьезоэлемент использую. Потом сам приемник, усилитель ультразвука, дальше генератор высокочастотный, а потом смеситель и фильтр. В смесителе получается разностная частота – она попадает в наушники, и мы ее услышим.

– И что? – Володька с трудом представлял процесс.

– Мы будем слышать ультразвуковые частоты в звуковом диапазоне. И послушаем, как деревья разговаривают. А потом я еще металлоискатель сделаю и прибор «ночного зрения»! Искатель уже начал мастерить. И все это – на одном принципе устроено! Генератор, смеситель и фильтр. – Колька радостно взмахнул руками.

– Да уж, – Володька недоверчиво посмотрел на друга, – ладно, пойду домой, надо на огороде кое-чего поделать. Мамка просила помочь.

– Ну ладно, иди. А я пока буду чего-нибудь мастерить. Приемник ультразвука буду делать, и металлоискатель начну собирать. – Колька встал – Пойдем, до забора провожу.

Друзья отправились через огород к калитке, ведущей на косогор. Подошли к изгороди. Колька нажал кнопку, магнит щелкнул.

– Завтра приду, – Колька отошел в сторону, пропуская друга к выходу.

– Ага, давай, приходи! – Володька вышел на косогор и сделал пару шагов. Потом повернулся к другу. – Я там одну вещь нашел и починяю ее сейчас, а завтра тебе покажу. – Он махнул рукой, развернулся и стал подниматься по косогору.

– Ладно, я пошел паять дальше, – ответил ему вслед Колька и, закрыв за собой калитку, отправился в сарай.

^{Глава 9. Митрофан строит планы}

Ленинград. Настоящее время (май 1957г.)

В маленькой квартире было сильно накурено. Не спасало даже открытое окно. В комнате и на кухне под потолком висел синий дым. Погода была безветренная. За кухонным столом, застеленным клеенкой с квадратами, сидели два человека. Перед ними стояли бутылки. Одна с водкой, другая с портвейном.

Высокий худощавый мужчина потянулся за стаканом. На руке красовалась татуировка – кот в шляпе с пером, над котом надпись «Бог», под котом «Тоня». Мужчину звали Митрофан. Это была его кличка – «погоняло», то есть. В обычной жизни человек носил имя Антон Егорович Митрофанов. Выглядел он на пятьдесят с небольшим лет. Взяв стакан, Митрофан наполнил его на три четверти водкой, выпил и увесисто крякнул. Достав из миски, что стояла на столе, соленый огурец, он понюхал его и закусил, аппетитно похрустывая. Проглотив котлетку, которую он вытащил из развернутого газетного кулька, мужчина заел ее куском хлеба, что лежал тут же на столе.

Митрофан регулярно «сидел» и был матерым уголовником, но случилась с ним однажды нехорошая история – появилась в его жизни тайна, которая мешала ему спокойно жить и «работать». Крепко «приперли» его разок в тюрьме. Да не кто-нибудь, а сам Миша Виногонов со своей бригадой «сук». «Виногон» проездом, по пути в Караганду, оказался на зоне, где отбывал свой срок Митрофан. Пришлось Антону Егоровичу тогда поведать кое-какую информацию про одного из сотоварищей, чтобы выкрутиться. Хотя «воровских идей» Митрофан предавать вовсе не собирался. «Виногона» потом где-то убили, из бригады его никого не осталось, но мысль об этом происшествии не давала Митрофану покоя. Так и жил он с оглядкой на все четыре стороны.

Его собутыльник был совсем еще мальчишка, школьник, одноклассник Славика – Гоша. Перед ним лежала открытая пачка «ИНА», а в пепельнице дымилась недокуренная сигарета. Гоша отхлебнул портвейна и закусил котлеткой.

– Выпей лучше водки, Георгий. Ты что, не мужик? – спросил напористо Митрофан.

– Мужик, мужик, – ответил с усмешкой Гоша. – Только не хочу я с батей ругаться. Он мне столько денег дает, да и вообще, любит нас с сестрой. А ведь уже прижал меня разок. У него нюх, как у собаки, но вино не чует, почему – неизвестно. А по мне так, противный вкус у водки у этой. Не привык я, что ли?

Митрофан понимающе кивнул и сказал: «Ладно, ты взрослый, как хочешь». Потом снова налил и снова выпил. Для закуски опять использовал классическое трио: огурец, котлетка, хлеб. Тяжело вздохнув, он закурил.

– Ты чего это? – спросил Гоша участливо. – Поругался с кем?

Митрофан подошел к раковине и бросил туда папиросу. Открыв воду на полную катушку, сунул голову под кран. Вода сильно зашумела и толстой матовой струей ударила его в коротко стриженую, кое-где уже с сединой, голову. Выпрямившись, он вытер голову полотенцем. Махнув рукой, закинул полотенце на веревку для сушки носков. Веревка эта делила кухню на два треугольника. В одном углу, из стенки выглядывал круглый бок соседской печки.

После этого Антон вернулся к столу, сел и снова закурил.

– Тут такой дело Георгий, – сказал он неожиданно трезвым голосом, проигрался я в карты! Хоть и не очень много проиграл, но бабок таких у меня нет. А мы, когда садились играть, договаривались на три месяца. Так что время есть пока, но надо как-то с этой поганой историей разобраться.

– Как же так? – спросил Гоша. – А нельзя не отдавать?

– Не отдать нельзя, никак нельзя! Но услышал я тут одну байку, а вдруг повезет? Ты язык умеешь держать за зубами?

– Обижаешь! – Гоша взметнулся над стаканом, из которого едва отпил глоток портвейна.

– Сколько раз я тебе говорил: нет такого слова. – Антон с усмешкой посмотрел на своего юного друга. – Настоящие мужики расстраиваются, если что не так!

– Ладно, ладно. Забыл. – Гоша виновато пожал плечами.

Антон встал неторопливо из-за стола, подошел к открытому окну и, высунув голову наружу, покрутил ей по сторонам. Как будто опасался чего-то. Потом прикрыл окно, сел за стол и налил себе ещё водки. Но пить пока не стал.

Придвинул стул поближе к Гоше и негромко сказал: «Вот что я тебе скажу – есть тут один мент, его за провинность перевели из Москвы в Ленинград на перевоспитание».

Гоша недоуменно смотрел на Митрофана. Он ожидал серьезного разговора, но все выглядело обычной болтовней.

– Он там бабу какую-то обстриг, подумал, что она проститутка. Обкорнал ее конкретно так, – добавил он. – Половину башки побрил.

– Вот так провинность! – Усмехнулся Гоша.

– Так она, вроде, племянницей какого-то большого начальника оказалась. А может, она не племянница, может, шмара его? Так сразу-то не поймешь, кто она? Красивая баба просто. А в Москве фестиваль скоро будет, на «заграничных буржуев» все шлюхи слетелись, как пчелы на мед. Так вот, их ловят, волосы бреют и на сто первый километр отправляют, понимаешь? – вещал Митрофан негромко.

– Наверное, очень большой начальник. – Задумчиво протянул юный собеседник.

– Похоже на то! Так вот, узнал я тут такую историю. Сам этот мент из Вологды, а отец его в Кадомской тюрьме охранником был. Говорят, лютовал сильно. Это ещё при царском режиме было. А мент этот, прижал одного барыгу у нас, в Ленинграде, и тот, чтобы откупиться, рассказал ему про клад. Что существует клад, что он видел сам лично, как месяц назад полковник Удочкин с миноискателем бродил зачем-то в одном лесочке. Понимаешь? С тремя ментами по болотам лазил! Нет, ну не совсем по болотам. Было это в развалинах церкви рядом с Саберовским озером. А я сам-то этого мусора прижал! – Митрофан довольно улыбнулся. – Пригласили меня в ментовку как-то на беседу. В кабинете на допросе двое их было, волков этих. Бумажкой чьей-то в морду тыкали. Но потом одного отозвали, и он вышел. А папенькин сынок так и сидел в кабинете. И когда мы одни остались, я про зверства его папаши, еще при царе – напомнил ему. Тут он и «стек» и поделился историей этой, как бы, «пошел на встречу». А нам теперь с тобой нужна одна очень важная железная штука. Искатель мин! Помнишь? Я тебе говорил, чтобы ты узнал про этот прибор, – Митрофан вопросительно взглянул на собеседника.

– Миноискатель есть у бати одноклассника моего, Юрки. Точно есть, сам видел. И кажется, он работает – Гоша гордо посмотрел на «учителя», он уже все разведал.

– Ну как его добыть-то, а? Батю этого прессовать сейчас нельзя, я в ментовке и так «на примете». Я ведь только недавно откинулся. Меня этот мент и прижал из-за товароведа одного. Ну, хотел прижать. А он кто – батя одноклассника твоего, штымп этот? – Митрофан хрустнул огурцом.

– Бывший военный, председатель парткома где-то на заводе, – Гоша участливо вздохнул.

– Черт его побери! Он и председатель, он и бывший военный! Вот ведь, а? Наверное, и волына где-нибудь припрятана у него? А если, вдруг, ствол есть, может, его и успокоить придется. Нет, Гоша, тут надо хитростью. Или просто купить попробовать. Нельзя сейчас бузить! Золотишко – оно важнее. А сам-то одноклассник, чем тот дышит?

– Голубями он дышит. Хотел я тут у него одного красавца выкупить, он уперся и никак, а угнать не вышло. У него на чердаке голубятня. Его батя там решетки сделал и дверь – ни за что не сломать. А живут они как раз на шестом этаже, прямо под голубятней. Все слышат, гады! И очень странный замок – как будто его и нет вовсе. Железный лист, а в нем куча дырок. А дверь-то не открыть! Как это работает, непонятно. То ли какие-то гвоздики в дырки совать надо, то ли еще чего? А еще он в радио кружок ходит. Электрический сигнализатор к голубям приспособил. – Про сигнализацию парень сказал с особенной интонацией. Похоже, его это сильно возмущало.

– Ну ладно тебе, чего гады-то? Свое оно и есть свое, Георгий, беречь его надо и приумножать. Голуби, дело хорошее. А нам – золотишко надо найти! Хотя есть и другие варианты, все надо пробовать, – сказал «наставник» и выпил еще стопку. – Тут у меня корифан один в больнице кочегаром работает, все про всех знает. Шнипером кличут, народ таких людей очень уважает! Он ко мне собирался забежать сегодня. Я его уже просил, чтобы раскопал все про семейку эту, он узнает и сообщит. Вот обсудим сейчас и решим, как лучше поступить, чтобы все тихо и мирно было. Нет, ну можно и на рынке поспрашивать, конечно, но зачем нам лишние траты?

– Точно! – подтвердил Гоша подобострастно. – И неизвестно еще, что дороже обойдется: сам миноискатель или батареи к нему?

На улице два раза подряд свистнули. Митрофан выглянул в окно, махнул кому-то рукой и радостно произнес: «Ну вот и Шнипер пожаловал, наш старший кочегар, который никогда не был младшим». Через пару минут из коридора донеслось осторожное шкрябание. Митрофан мотнул головой, и Гоша метнулся в прихожую. Парень открыл дверь и отступил назад, пропуская гостя в дом. В квартиру вошел немолодой седоватый мужчина, гораздо старше Митрофана облаченный в наглухо застегнутый потертый военный китель с накладными карманами. Человек зашел в прихожую и разделся, повесив мундир на любезно поданную хозяином вешалку. Был он с заметной лысиной, с кудрявыми, редкими волосами и баками. Нос у вошедшего был выдающийся, форма и размер его указывали на принадлежность этого человека к «богоизбранному» народу. Да и фамилия говорила сама за себя. Звали его Ефим Шниперсон – прозвище «Шнипер». Он брился каждый день и обильно орошал свои щеки, надо сказать, довольно округлые, одеколоном «Шипр». Поэтому его кличка трансформировалась из «Шнипер» – в «Шипер». Но так его мог назвать по глупости человек несведущий, далекий от воровского мира. «Любитель военной выправки и выбритых щек» – этого прозвища не любил, и люди, уважавшие этого человека, называли его, даже «за глаза» – Ефим Всеволодович. В знак уважения и дружеского отношения. Шниперсон, надо сказать, стоял немного в стороне от криминального мира. При этом все его знали, и везде он был своим. Наверное, это была награда за ум и особое умение – конструировать действительность. И так он это делал правильно и умело, что, как правило, никакого насилия и смертоубийства совершать не приходилось. Даже в самых серьезных случаях.

– Ефим Всеволодович, а не хотите ли водочки с котлеткой? – Спросил учтиво Митрофан, и добавил. – Огурчики есть. Добрый вечер, дорогой друг!

Митрофан совершенно легко включал интеллигентность. Хотя образование у него было незаконченное, половина церковно-приходской школы – их закрыли в декабре семнадцатого года. И молодой тогда Митрофан направил свою энергию в совершенно другое русло. А талант производить впечатление «интеллигента» у него был врожденный.

– Здравствуй, Антоша дорогой! Ну что ты тут елозишь ногами? – спросил с улыбкой Шниперсон. – Небось, опять какую наводку поймал? Помогу, чем смогу. Арматура, что ли, понадобилась? Ты колись с «наводочкой», и налей мне водочки. Ха-ха-ха! А водка уж больно вредная вещь, доктора говорят. Давай, угощай! Стопочка в хорошей компании раскрасит общение неожиданными красками! – Ефим Всеволодович подмигнул Митрофану.

– Да уж, арматура, только это не совсем «воровской инструмент». Миноискатель очень мне нужен. Поедем под Лугу на болотце одно.

– И что? Какая тут моя польза для Вас, Антон Егорович?

– Да вот, надо как-то поспособствовать отъему миноискателя у члена парткома и бывшего военного. Отца этого, одноклассника его, – Митрофан ткнул рукой в сторону Гоши.

Гоша задумчиво посмотрел в окно и сказал с отсутствующим видом: «Юрки Рыкова».

Шниперсон, сделав загадочное лицо, достал из кармана серебряный портсигар, вытащил из него папироску и прикурил от спички, любезно поднесенной Митрофаном. Кивнул ему, он сказал весело: «Благодарствую, я уже все понял. Сейчас я вам все тут разложу!»

– Ефим Всеволодович, на Вас вся надежда!

– Отец их семейства, товарищ Рыков старший, приходил намедни к нашему главврачу. Ну, в общем, ругался. Мать у них болеет, не то чтобы сильно, но уж больно долго и по женской части. А с виду-то она хорошая и справная баба. И никак не выходит ее вылечить.

– Вот ты черт! – Митрофан проглотил огурец, практически не жуя. – Ты как это все пронюхал? В смысле, как Вам удалось, Ефим Всеволодович?

– Ну, а я что? Просто интересуюсь жизнью общества. Людям-то помощь нужна всякая. Ну так вот, направил я её к знахарке одной. Втихаря, само собой. Папка-то их, коммунист и член парткома, не пристало ему в этом «колдовском запределье» участвовать. Правда, не помогла знахарка. Я собираюсь подкинуть им ещё вариант. Есть у меня один доктор, думаю, обойдется без хирургического вмешательства. Знает он средство заграничное – по слухам, волшебство творит. «Мумие» называется. Вот доктор этот их мамаше пару килограммов и пропишет. А оно стоит, ого-го сколько!