Текст книги "Все, кто оступается"

Мистер Руни (приостанавливаясь). Сколько раз тебе повторять, я не могу идти и говорить одновременно. Могла бы наконец запомнить.

Идут дальше. Шарканье ног и т. д. Останавливаются на верхней ступеньке лестницы.

Миссис Руни. Ты не…

Мистер Руни. Что ж, надо как-то одолевать эту пропасть.

Миссис Руни. Обними меня.

Мистер Руни. Опять? Ты что, прикладывалась? (Пауза.) Трясешься вся, как бланманже. (Пауза.) Ты вообще в состоянии меня вести? (Пауза.) Так мы точно свалимся в канаву. Миссис Руни. Ну пожалуйста, Дэн. Это было бы совсем как прежде.

Мистер Руни. Ну-ка соберись, иначе я пошлю Томми за кэбом, и тогда мы не сбережем шесть пенсов, то есть пять, а потеряем… (Бормочет, считая.) Два и три минус шесть… плюс три и один и девять и один… (Обычным голосом.) Два и один. Мы разоримся на два шиллинга и один пенс. (Пауза.) Вот черт, солнце скрылось. Что с погодой?

Миссис Руни. Заволакивает, заволакивает, лучшее время позади. (Пауза.) Скоро на эту пыльную дорогу упадут первые крупные капли.

Мистер Руни. Надо же, а барометр прочно показывал «ясно». (Пауза.) Пойдем поскорей домой. Сядем у камина. Задернем шторы. Ты мне почитаешь. Мне кажется, Эффи все-таки согрешит с майором… Тыщу раз ходил по этим ступенькам вверх и вниз, а так и не знаю, сколько их. Когда я думаю, что их шесть, их оказывается четыре, или пять, или семь, а когда вспоминаю, что их пять, оказывается три, или четыре, или шесть, или семь, а когда наконец я вспоминаю, что их семь, их становится шесть, или восемь, или девять. Уж не меняют ли их по ночам? (Пауза. С раздражением.) Ну? По-твоему, сколько их сегодня? Миссис Руни. Ради бога, Дэн, не заставляй меня считать. Хотя бы сегодня. Мистер Руни. Не понимаю, как можно лишать себя такого удовольствия. У нас их и так немного.

Миссис Руни. Нет, Дэн, только не ступеньки. Я на них всегда сбиваюсь. К тому же ты можешь споткнуться и упасть на свою болячку, а мне только этого не хватало. На моей совести и без того дерьма хватает. Лучше держись за меня, все будет хорошо.

Спускаются. Неровный шум: одышка, спотыкание, отрывистые возгласы, проклятия. Тишина.

Мистер Руни. Ничего себе хорошо!

Миссис Руни. Вот мы и внизу. С малыми потерями.

Тишина. Ослиный крик. Тишина. Настоящий осел. У него родители тоже ослы. Тишина.

Мистер Руни. Знаешь, я думаю пойти на пенсию.

Миссис Руни (с испугом). На пенсию? Будешь жить дома? При наших средствах?

Мистер Руни. Никогда не ступлю на эту проклятую лестницу. Никогда не потащусь по этой чертовой дороге. Буду сидеть себе дома на том, что осталось от задницы, и считать, скоро ли снова будем есть. От одной этой мысли мне снова хочется жить. Вперед, пока я не передумал! Идут дальше. Шарканье ног, одышка, стук палки.

Миссис Руни. Теперь осторожно – тротуар. Оп-ля!… Отлично! Теперь мы в безопасности и быстрехонько будем дома.

Мистер Руни (не останавливаясь, тяжело дыша). Быстрехонько… это называется… быстрехонько!…

Миссис Руни. Тсс. Не говори на ходу, с твоим сердцем это вредно. (Шарканье ног и т. д.) Думай только о ногах. (Шарканье ног.) Вот сюда, теперь ты молодец. (Она внезапно останавливается.) Господи! Я же помню, что что-то забыла. За всей этой суетой.

Мистер Руни (тихо). Боже милостивый!

Миссис Руни. Но ты же должен знать, Дэн, ты был там. Что произошло? Говори скорей!

Мистер Руни. Понятия не имею, по-моему, ничего.

Миссис Руни. Но ты должен…

Мистер Руни (в ярости). То стой, то иди. Это кошмар какой-то! Только я немного разойдусь, как ты ни с места. Двести фунтов жиру! Черт тебя дернул выходить! Да отпусти ты меня!

Миссис Руни (в величайшем возбуждении). Нет, я должна знать. Мы не сдвинемся с места, пока ты не расскажешь. Неслыханное дело: опоздать на пятнадцать минут! При том что езды на тридцать.

Мистер Руни. Ничего не знаю. Пусти, иначе я тебя сброшу.

Миссис Руни. Но ты же должен знать! Ты там был! Где это случилось? Прямо на конечной? Или на линии? Неужели на линии? (Пауза.) Дэн! Вы вовремя выехали? (С огорчением.) Ну почему ты не хочешь рассказать? Молчание. Идут дальше. Шарканье ног. Останавливаются.

Мистер Руни. Ах ты моя бедная! (Пауза. Детский визг.) Что это?

Пауза, миссис Руни собирается с мыслями.

Миссис Руни. Это близнецы Линчей[8]8
  Имя Линч (букв, «самосуд») связывается в ирландской традиции с образом жестокого, несомневающегося человека. Существует легенда о судье по имени Линч, казнившем собственного сына.


[Закрыть], они нас дразнят.

Визг.

Мистер Руни. Что, они и сегодня собираются швыряться камнями?

Визг.

Миссис Руни. Повернемся к ним лицом. (Визг. Тишина.) Погрози им палкой. (Тишина.) Они убежали.

Мистер Руни. Тебе никогда не хотелось убить ребенка? Выщипать эти обреченные бутончики, пока они не распустились? (Пауза.) Сколько раз зимой, возвращаясь домой в темноте, я подавлял желание напасть на мальчишку. (Пауза.) Бедный Джерри! (Пауза.) Что меня удерживало? Нет, конечно, не страх перед людским судом. (Пауза.) Может быть, немного пройдем назад?

Миссис Руни. Назад?

Мистер Руни. Да. Или ты иди вперед, а я – назад. Образцовая пара. Будем как дантовские грешники со свернутыми лицами. Помнишь?… Это у которых «плач очей печальный меж ягодиц струился бороздой…»

Миссис Руни. Что с тобой, Дэн? Тебе нездоровится?

Мистер Руни. Да разве я был когда-нибудь здоров на твоей памяти? В день, когда мы познакомились, я должен был лежать в постели. В день, когда ты сделала мне предложение, от меня отказались доктора. Ведь ты это знала? В твою первую брачную ночь меня увезла «скорая». Я надеюсь, ты не забыла? (Пауза.) Нет уж, здоровым меня не назовешь. Но мне не становится хуже. Стало даже лучше. Интересно, что потеря зрения меня взбодрила. Если б потерять еще речь и слух, то, может, я проскрипел бы до ста. Или мне уже? (Пауза.) Мэдди, мне уже есть сто?

Молчание.

Миссис Руни. Как тихо. Ни души. Не к кому обратиться. На всей земле обед. Даже ветер (короткий порыв ветра) устал шелестеть листьями, а птицы (чириканье) ленятся петь. Коровы (мычание) умолкли, и овцы (блеяние) тихо жуют жвачку. Собаки (лай) тоже умолкли, а куры валяются в пыли. Мы одни. Не к кому обратиться. Тишина.

Мистер Руни (откашлявшись, принимается рассказывать). Мы выехали точно по графику, за это я ручаюсь. Кроме меня…

Миссис Руни. Как ты можешь поручиться?

Мистер Руни (сраздражением). Раз я говорю, что ручаюсь, значит, как-то могу. Хочешь, чтобы я рассказывал, или нет? (Пауза.) Значит, по графику. Кроме меня, в купе никого не было, собственно, как всегда. Надеюсь, что не было, потому что я позволил себе… Я задумался… (Обычным разговорным тоном.) Почему бы нам не сесть? Или мы боимся, что не встанем?

Миссис Руни. Куда ж мы сядем?

Мистер Руни. Да хоть на скамейку.

Миссис Руни. Здесь нет скамеек.

Мистер Руни. Тогда на какую-нибудь кочку.

Миссис Руни. Кочек тоже нет.

Мистер Руни. Значит, не получится. «Я грежу об иных дорогах, иной земле. О новом доме, новом…» (Сомневается, вспоминая.) …новом доме. (Пауза.) Так что я хотел сказать?

Миссис Руни. Ты задумался.

Мистер Руни (с удивлением). Задумался? Ты не ошиблась? (Пауза. С недоверием.) Задумался?… (Пауза.) Ах да. Сидел я один в купе, слушал стук колес и задумался… Вообще я часто задумываюсь, когда еду домой со службы. Твоя сезонка, говорю я себе, обходится тебе в двенадцать фунтов в год, а получаешь ты в среднем семь фунтов пять шиллингов в неделю, и этого еле-еле хватает на то, чтобы с помощью пищи, питья, сигарет и периодических изданий кое-как дотянуть до дома и рухнуть в кровать. Если прибавить или, наоборот, отнять арендную плату, канцелярские принадлежности, всяческие сборы пожертвований, трамвайные билеты в оба конца, свет и отопление, патенты и лицензии, посещения парикмахерской, чаевые провожатым, содержание себя и дома в должном виде и еще тысячу разных разностей, не поддающихся подсчету, то становится ясно, что, проводя весь день в постели в любое время года и только два раза в месяц меняя пижаму, я бы существенно увеличил наши доходы. Дела, сказал я себе…

Крик. Пауза. Снова крик.

(С обыкновенной разговорной интонацией.) Кто-то кричал? Миссис Руни. Наверное, это миссис Талли. Муж ее колотит нещадно: у него ведь постоянные боли.

Тишина.

Мистер Руни. Битва длилась недолго. (Пауза.) На чем я остановился?

Миссис Руни. Ты говорил о делах.

Мистер Руни. Ах да, о делах. Так вот, говорю я себе, пора тебе, старина, отходить от дел, они-то от тебя уже отошли. (С обыкновенной разговорной интонацией.) Бывают минуты просветления.

Миссис Руни. Я очень устала и замерзла.

Мистер Руни (рассказывает). Но, думаю я, в домашней жизни свои ужасы: вытирают пыль, подметают, проветривают, скребут, вощат, стирают, хиреют, оттирают, сушат, косят, утрамбовывают, шаркают, бранятся, пилят, рвут, толкут, гремят, хлопают дверьми. Да тут еще соседские, с позволения сказать, детки – такое веселенькое, здоровенькое, визгливое отродье. В какой-то степени, говорю я себе, ты можешь стерпеть все это по выходным. Но каково будет в будни? В среду, например. Или в пятницу. Ничего себе, должно быть, в пятницу! Тогда я предался воспоминаниям о своей конторе на тихой улочке в полуподвале, со стершейся табличкой на двери, с кушеткой для отдыха и бархатными шторами. Я подумал, как много значит для меня это, пусть временное – всего с десяти до пяти, – но такое уютное погребение с бутылочкой легкого пива по одну руку и холодной треской по другую. Пожалуй, ничто, даже сама смерть, не заменит мне этого. Тут я заметил, что мы стоим. (Пауза. Раздраженно.) Что это ты так отклонилась? У тебя обморок?

Миссис Руни. Меня мутит, и еще я очень замерзла. Эту летнюю юбку так продувает, что можно подумать, на мне одни панталоны. Я толком не ела с одиннадцати.

Мистер Руни. Ты отвлекаешься. Я говорю, а ты слушаешь ветер.

Миссис Руни. Ну что ты, мне так интересно, рассказывай, рас сказывай, а потом мы поднажмем и придем к нашему пристанищу целыми и невредимыми.

Мистер Руни. «Придем к пристанищу»… «невредимыми»… Знаешь, Мэдди, иной раз кажется, что ты одолеваешь какой-нибудь мертвый язык. Миссис Руни. А ведь правда, у меня у самой бывает это ощущение, невозможно мучительное.

Мистер Руни. Признаться, иногда, когда я вдруг сам себя услышу, мне тоже бывает не по себе.

Миссис Руни. Вообще говоря, когда-нибудь он тоже станет мертвым, как наш гаэльский[9]9
  Здесь – язык коренного населения Ирландии. На гаэльском существует богатая средневековая литература. В настоящее время употребляется редко.


[Закрыть], тут уж ничего не поделаешь.

Настойчивое блеяние.

Мистер Руни (испуганно). О господи!

Миссис Руни. Какой прелестный пушистый барашек! Требует молока. Вот у кого с Золотого века язык не изменился.

Пауза.

Мистер Руни. На чем я прервался?

Миссис Руни. Вы стояли…

Мистер Руни. Ах да. (Откашливается.) Я, естественно, решил, что мы на какой-то станции и скоро тронемся, так что продолжал спокойно сидеть. Не было слышно ни звука. Какая нынче скукотища, подумал я, никто не садится, никто не выходит. Между тем время шло, и я понял, что ошибся. Мы были не на станции.

Миссис Руни. Что же ты не вскочил и не высунулся в окно?

Мистер Руни. Какая мне от этого польза?

Миссис Руни. Ну почему, ты подозвал бы кого-нибудь и узнал, что случилось.

Мистер Руни. Меня это не волновало. Я продолжал сидеть, думая о том, что даже если б мы никогда больше не сдвинулись с места, я бы ничего не имел против. Потом понемногу меня наполнило… как бы это сказать… возрастающее желание… э-э… ну ты знаешь… Наверное, на нервной почве. То есть точно на нервной почве, я потом убедился. Знаешь, это ощущение замкнутого пространства?

Миссис Руни. Да-да, у меня это тоже бывало.

Мистер Руни. Если мы еще долго здесь простоим, подумал я, я просто не знаю, что сделаю. Я встал и начал ходить взад-вперед, как тигр в клетке. Миссис Руни. Иногда это помогает.

Мистер Руни. Мне показалось, что прошла вечность, пока мы наконец тронулись. Потом я услышал, как Бэррелл выкрикивает это мерзкое название. Я вышел, и Джерри отвел меня в уборную. (Пауза.) Остальное ты знаешь. (Пауза.) Ты ничего не хочешь сказать? (Пауза.) Скажи что-нибудь, Мэдди. Скажи, что веришь мне.

Миссис Руни. Я, помню, была как-то на лекции одного из новомодных врачей по всяким душевным расстройствам, забыла сейчас, как они называются. Он рассказывал…

Мистер Руни. Дефектолог?

Миссис Руни. Да нет. Я надеялась, что он как-то прояснит мой давний интерес к конским ягодицам.

Мистер Руни. Невропатолог?

Миссис Руни. Да нет же, я потом сама вспомню, ночью. Он рассказал нам историю про девочку, которую он долго и безуспешно лечил, девочка была со странностями, какая-то несчастная. Он никак не мог определить, что с ней. Правда, сказал он, она умирала, но в остальном все было в порядке. Она и в самом деле умерла почти сразу после того, как он, так сказать, умыл руки.

Мистер Руни (без особого, интереса). Ну и что? Что в этом такого необычного?

Миссис Руни. Не в том, что умерла, а в том, как он об этом рассказывал, – я с тех пор никак не могу забыть.

Мистер Руни. Так вот о чем ты думаешь, когда не спишь ночью.

Миссис Руни. Об этом и еще об одной… гадости. Когда он кончил эту историю с девочкой, он некоторое время стоял совершенно неподвижно, глядя себе под ноги, стоял так минуты две, наверное. Потом он вдруг вскинул голову, как будто его что-то осенило, и воскликнул: «Беда в том, что, в сущности, она вообще не рождалась». (Пауза.) Он все время говорил без бумажки. (Пауза.) Я ушла с середины.

Мистер Руни. И ни слова о твоих ягодицах? (Миссис Руни всхлипывает. Ласково.) Мэдди!

Миссис Руни. Этим людям уже ничем не поможешь. Мистер Руни. Каким – этим? (Пауза.) В какую сторону, я смотрю?

Миссис Руни. Что?

Мистер Руни. Я забыл, в какую сторону я смотрю.

Миссис Руни. Ты повернулся вбок и сейчас наклоняешься над канавой.

Мистер Руни. Там собака сдохла.

Миссис Руни. Ну что ты, просто прелые листья.

Мистер Руни. В июне? Прелые листья в июне? Миссис Руни. Да, милый, они остались с прошлого и с позапрошлого и даже еще с позапозапрошлого года. (Молчание. Сильные порывы ветра. Они идут дальше. Шарканье ног и т. д.) Вот опять этот прелестный ракитник. Жалко, уже отцветает. (Шарканье ног.) Вот и первые капли. (Шум ветра, шарканье ног и т. д.) Золотая морось. (Молчание.) Не обращай на меня внимания, милый, это я сама с собой.

Дождь усиливается.

Интересно, лошаки могут производить потомство?

Останавливаются.

Мистер Руни. Повтори.

Миссис Руни. Пойдем, милый, не обращай на меня внимания, а то на нас уже капает.

Мистер Руни (настойчиво). Кто может производить что?

Миссис Руни. Лошаки – потомство. (Молчание.) Ну ты знаешь, лошаки – разве они не бездетные? То есть бесплодные? (Пауза.) Я спрашивала у одного профессора-теолога, он сказал, что там был не осел, а лошак[10]10
  Речь идет о въезде Иисуса в Иерусалим (см. Мтф. 21, 7): «Привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх них»; «И привели осленка к Иисусу…» (Мак. 11,7).


[Закрыть].

Пауза.

Мистер Руни. Профессор должен знать.

Миссис Руни. Совершенно точно, это был лошак. Он въехал в Иерусалим, или куда там еще, на лошаке. (Пауза.) Это что-нибудь да значит. (Пауза.) Как с теми воробьями, многих из которых мы лучше. На самом деле они совсем не воробьи[11]11
  Речь идет о евангельском тексте: «Не две ли малые птицы (по англ. „воробья“) продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца нашего… Не бойтесь же, вы лучше многих малых птиц» (Мтф. 10, 29, 31). Миссис Руни педантично копирует синтаксическую структуру английского текста Библии, чем изумляет мистера Руни.


[Закрыть].

Мистер Руни. Многих из которых!… По-моему, тебя заносит.

Миссис Руни (с жаром). Они действительно не воробьи!

Мистер Руни. Ладно. И что мы с этого имеем?

Молчание. Идут дальше. Ветер и дождь. Шарканье ног и т. д. Останавливаются.

Миссис Руни. Да, тебе не нужен навоз?

Молчание. Снова идут. Шум ветра и дождя и т. д. Останавливаются.

Почему ты остановился? Хочешь что-нибудь сказать?

Мистер Руни. Нет.

Миссис Руни. Почему тогда остановился?

Мистер Руни. Так легче.

Миссис Руни. Ты очень промок?

Мистер Руни. До нитки. Метафорически.

Миссис Руни. Все наши вещи мы повесим сушить, а сами переоденемся в халаты. (Пауза.) Обними меня. (Пауза.) Ну пожалуйста. (Пауза. Растроганно.) Ах, Дэн!

Идут дальше. Шум ветра и дождя. Шарканье ног и т. д. Снова вдали та же тихая музыка. Они останавливаются. Музыка становится слышнее. Тишина, ничего, кроме музыки. Музыка замирает.

Целыми днями слушает эту старую пластинку. Совсем одна в пустом огромном доме. Должно быть, она уже совсем состарилась.

Мистер Руни (бормочет). «Девушка и смерть». Молчание.

Миссис Руни. Ты плачешь. (Пауза.) Ты что, плачешь?

Мистер Руни (повышая голос). Да!

Идут дальше. Шум ветра и дождя. Шарканье ног и т. д. Останавливаются.

Мистер Руни. Завтра кто читает проповедь? Наш, как обычно?

Миссис Руни. Нет.

Мистер Руни. Слава тебе господи. А кто?

Миссис Руни. Харди.

Мистер Руни. «Как быть счастливым в браке»?

Миссис Руни. Нет-нет, тот уже умер, ты забыл. Просто однофамилец.

Мистер Руни. Он уже объявил тему?

Миссис Руни. «Господь поддержит всех, кто оступается, и поднимет всех, кто падает»[12]12
  Обыгрывается текст Псалма 144; 14.


[Закрыть].

Молчание. Оба разражаются диким хохотом. Идут дальше. Шум ветра и дождя. Шарканье ног и т. д.

Прижми меня покрепче, Дэн. (Пауза.) Вот так. Останавливаются.

Мистер Руни. Что это там сзади?

Миссис Руни. Как будто Джерри. (Пауза.) Да, это он.

Слышно, как подбегает Джерри. Он останавливается рядом с ними, тяжело дыша.

Джерри (задыхаясь). Вы что-то уронили…

Мистер Руни. Погоди-ка, мой мальчик, передохни немного.

Джерри (задыхаясь). Вы что-то уронили, сэр. Мистер Бэррелл велел мне догнать вас.

Миссис Руни. Покажи. (Берет предмет в руки.) Что это, Дэн?

Мистер Руни. Может быть, это вообще не мое. Джерри. Мистер Бэррелл сказал, что ваше.

Миссис Руни. Вроде мячик. (Пауза.) Нет, не мячик.

Мистер Руни. Дай сюда.

Миссис Руни (подавая). Все-таки что это, Дэн?

Мистер Руни. Просто моя вещь.

Миссис Руни. Да, но все-таки…

Мистер Руни (повышая голос). Просто моя вещь!

Молчание. Миссис Руни ищет мелочь.

Миссис Руни. У меня нет мелочи. А у тебя?

Мистер Руни. У меня вообще нет денег.

Миссис Руни. Джерри, у нас нет мелочи. Напомнишь мистеру Руни в понедельник, чтобы он дал тебе пенни.

Джерри. Хорошо, мэм.

Мистер Руни. Если буду жив.

Джерри. Да, сэр.

Джерри убегает.

Миссис Руни. Джерри!

Джерри останавливается.

Ты не знаешь, что случилось? (Пауза.) Почему поезд так опоздал?

Мистер Руни. Откуда ему знать? Пойдем.

Миссис Руни. Джерри, все-таки что произошло?

Джерри. Там…

Мистер Руни. Оставь ты мальчишку в покое, он ничего не знает! Идем!

Миссис Руни. Что там у них случилось, Джерри?

Джерри. Это из-за ребенка, мэм.

Мистер Руни стонет.

Миссис Руни. Как это из-за ребенка?

Джерри. Маленький ребенок выпал из вагона, мэм. (Пауза.) На рельсы, мэм. (Пауза.) Прямо под колеса, мэм.

Молчание. Джерри убегает. Его шаги замирают. Порывы ветра и раскаты грома. Тишина. Идут дальше. Шарканье ног и т. д. Останавливаются. Порывы ветра и раскаты грома.

Конец.

Примечания

Пьеса впервые прозвучала по третьей программе Би-Би-Си 13 января 1957 года.