Текст книги "Бриллиантовое тысячелетие. Часть 1"

И вот однажды, посетив в очередной раз фестиваль сурка, Фил не просыпается на следующий день третьего февраля, а снова просыпается второго февраля. Он оказывается в некоей петле времени, из которой нет выхода – третьего февраля просто не наступает. Уехать из города у него также не получается, потому что снежная буря каждый раз второго февраля заметает дороги.

Фил вынужден снова и снова переживать второе февраля на фестивале сурка, снова вести оттуда репортаж, снова возвращаться в гостиницу, и так каждый новый день. При этом никто, кроме него, не замечает временного кольца, потому что на следующее второго февраля они не помнят событий предыдущего второго февраля. Желая покинуть ненавистный город, Фил обращается к невропатологу,  психиатру  (который предлагает прийти к нему «завтра»), но ничто не помогает – на следующий день он снова просыпается второго февраля в 6:00 в гостинице городка Панксатони. Испробовав всё, изучив Панксатони вдоль и поперёк и очень устав, Фил, наконец, решает посвятить этот роковой день полезным и добрым делам. Благородные и бескорыстные поступки, которые Фил совершает изо дня в день (и о чём знает только он сам), к вечеру делают его самым популярным человеком в городе. Из-за этого Рита сама обращает на него внимание, и они сближаются. После этого третьего февраля всё-таки наступает…

У моего мужа поистине сильная воля, коли он из раза в раз приводит мой рассудок в норму, и из раза в раз делая одно и то же, что бы я, наконец, узнала и вспомнила его и окружающий меня мир. И у нас воистину волшебный союз. Если человек так самоотверженно продолжает быть рядом, не смотря на такие трудности, это бесценно.

До знакомства с ним я и не предполагала о том, что мне может встретиться такой человек, который будет так дорожить мной. В этом случае, как пример, я смогу привести только своих родителей. Так как я теперь помню, как они погибли.

Машина неслась по трассе, отец потерял управление, я сидела на заднем сидении, и как только они поняли, что гибель неизбежна, кинулись на заднее сидение, прикрыв меня своими телами. Пьяный дальнобойщик уснул за рулём! Как характерно для «тысячелетия смерти». А когда этот урод очнулся, было поздно. Он уже спровоцировал аварию. Было страшное месиво, в котором погибли кроме моих родителей ещё пятнадцать человек. Я помню, что кое-как вылезла из искорёженной машины, вся в крови, и стала кричать. Кричать неистово. Звуки сигнала машин скорой помощи, паника других автолюбителей, в общем, это был кошмар.

Отошла от шока я только в больнице. А по возвращению дамой, я не проронила больше ни одной слезинки. Выбросила все вещи своих родителей. Оставив лишь их фотографию. Поменяла мебель в квартире. А потом решила ежедневно бегать по утрам, посчитав, что мне это поможет скоординировать свои мысли на дальнейшее будущее.

На одной из пробежек, я увидела компанию мужчин в строгих деловых костюмах. Среди них был Виктор. Они стояли у скамейки в парке, о чём-то говорили и пили кофе на вынос. Виктор привлёк моё внимание своей улыбкой, от которой у него появлялись мимические морщинки в области глаз. Это выглядело так приятно, его карие глаза светились, и он так сексуально запрокидывал голову, когда смеялся. И глаза его были столь загадочными, мудрыми и добрыми. Такая редкость в то время!

Я сделала ещё один круг по дороге, думая, как бы привлечь его внимание. В моих наушниках играла моя любимая песня. А когда я захотела поставить её на повтор, и отвлеклась на плеер, тут то я со всей «дури» врезалась с разбегу в Виктора. В моего будущего мужа. Упав на задницу, я уставилась на него, а он, отпив из стаканчика кофе, сказал улыбаясь:

– Привет! – и подал мне руку, что бы помочь подняться.

Я чувствовала себя не то что бы неловко, а была удивлена. Как всё просто получилось! Мы до вечера бродили по этому парку и болтали. Затем свидание. Ещё свидание. И ещё. И через несколько дней я поняла, что судьба решила порадовать меня, и просто швырнула меня, в прямом смысле, к тому самому человеку, от которого я никогда в жизни не откажусь, не предам, буду рядом, отдам себя вместо него. Я была несказанно рада этой встрече. Такого покоя, как в его объятиях, я не ощущала никогда и ни с кем.

Глава 3. Великое заблуждение человечества

Третье тысячелетие поистине можно назвать бриллиантовым. Здесь нет места войнам, расизму. Наркомания, бесплодие, смертельные болезни, которые не оставляли никаких шансов на выживание людям в начале двадцать первого века побеждены. Хотя по триста лет люди ещё не живут. Средняя продолжительность жизни человека составляет сто сорок пять лет, и это я считаю большой прогресс.

Что интересно – разрешён алкоголь, да и вредную пищу тоже можно отведать, если твоё состояние здоровья в пределах нормы. О чем тебя оповестит спецгаджет. Его исключительно все носят с собой, в виде различных аксессуаров, такие как часы, кулоны, кольца, или ожерелья. Он же носит в себе информацию о средствах на счету носителя, по нему же можно связаться с кем либо, или вызвать медиков в случае беды, так же он являлся и паспортом человека. Не смотря на то, что здоровье населения в новом мире превыше всего, всё же люди остались склонными, к развлечениям такого рода. По наступление двадцати пяти лет, человек, для того что бы иметь право приобретать алкоголь в супермаркетах или баловать себя им в барах, должен пройти немало процедур по проверке своего состояния здоровья. И здесь психологическое состояние играет не маловажную роль в получении такого права. Это разрешение прикрепляется к паспорту, как и множество других выданных для конкретного человека прав. Совершеннолетие человека нового мира наступает в двадцать пять лет. До этого времени главная его задача учиться и самосовершенствоваться. Не смотря на мирное и спокойное время, молодые люди и девушки посещают занятия по единоборствам, обучаются обращению с оружием и получают права на аэромобили. В школах и высших учебных заведениях, девушек, обучают манерам искусству материнства, парни углублённо изучают строительство, программирование. Соблюдается комендантский час. После девяти вечера, все юноши и девушки возрастом до двадцати пяти лет должны быть дома, по адресу официального места жительства. Исключением является если молодые люди уже в браке. Девушкам и юношам разрешено вступать в брак с семнадцати лет, в случае полной физической половозрелости обоих партнёров. Каждой новоиспечённой семье выдаётся полный комплект благ. Семьи не бояться обзаводиться детьми. Парламент заботиться о каждом новорождённом.

Мировое правительство, по-настоящему стало заботиться о людях! Каждая внезапно утраченная жизнь вследствие несчастного случая, или своевременной смерти по причине старости воспринималась людьми как нечто страшное, скорбели всем миром. Каждой жизнью на планете дорожат. Животных на Земле осталось мало. К ним стали относиться с большим уважением. Ни кто их не приручал, не исследовал, их просто оставили в покое. В редкой семье жила собака или кошка. На право заведения домашнего животного люди обучались на специальных курсах, по истечению которых проводился строгий экзамен.

За тысячу лет люди не изобрели «эликсир бессмертия» или «таблетку вечной молодости». У человечества просто не было времени на это.

Уже не снимают фильмы, а бумажные книги издаются только за огромные средства, и только по получению сертификата, который выдавался Парламентом, и только в научных целях. Например, переиздавались старинные книги, чудом сохранившиеся или учебники. Так как на издание книги требуется настоящая бумага, а для изготовления бумаги нужно дерево. Рассказы и рукописи начала третьего тысячелетия, лишь в электронном виде, но этого хоть отбавляй, и в моём времени было. Бесценные издания того времени, которые сохранились, находились в музеях. Природу хранили как зеницу ока. И лишнее срубленное дерево грозило недовольством людей. Пресса приходила либо по интернету, либо на пластиковых тончайших планшетах, которые даже в старом мире именовались газетами.

Существовала единственная тюрьма на Земле, где содержались преступники. Количество преступлений, статистически, не превышало одного в месяц на всю планету, и каждое совершённое преступление было страшным шоком для населения. В основном преступники были люди с психическими отклонениями, которые проявлялись с возрастом. И к ним относились не как к “зэкам” начала третьего тысячелетия, а как к людям, которые родились с пороком, и ничего не могли с собой поделать. Это были инвалиды, которых жалели, и единственным решением было это изоляция их, от процветающего общества.

Технологии использовались только во благо человеческого рода. Запрещено клонирование. Не под запретом только воспроизведение посредством клонирования внутренних органов человека, вместо донорства. В архитектуре изменилось всё кардинально. Нет пёстрых угловатых домов разных цветов. Здания в новом мире, преимущественно серого или белого цветов. Лишь государственные учреждения отличались фиолетовым цветом. В интерьерах же наоборот. Люди украшали свои жилища изнутри весьма замысловато. Зелёные лужайки, цветы на клумбах, фонтанчики.

Люди, наконец-то, научились быть людьми. Берегли друг друга. Не скрывая улыбки, выходили из дома. Радовались, что идёт дождь или снег. Радовались появлению радуги. И вся эта благодать радовала народ в ответ на счастливые улыбки. Всего и вся стало вдоволь. Классовое неравенство конечно имело место быть, влиятельными людьми являлись врачи, преподаватели, учёные, главы серьёзных организаций, оборонных объектов или центров по развитию, какого либо благородного дела. Ни никто не был голоден, разут или раздет. Всем хватало работы, еды, воды, времени. Каждый человек был занят соответственно своему потенциалу, который определялся в процессе учёбы и взросления. Заняла своё законное место ресурсо-ориентированная экономика. Человек, выращивающий овощи на центральных фермах ценился так же высоко как лётчик испытатель или гениальный учёный. Но какой ценой эта благодать досталась нам! Об этом рассказывали в каждой школе детям. Учили ценить «Наш дом». Рассказывали о том, что сотворили предки, ради денег, славы, амбиций и превосходства над другими странами, которых уже и в помине не существовало. И единственный учебник истории, который имел место быть в школах, назывался: Великое заблуждение человечества и Бриллиантовое тысячелетие.

В учебнике рассказывалась история человеческого рода, и говорилось о том, как сложно было людям научиться жить заново и правильно.

В Бриллиантовом тысячелетии люди всё ещё не летают со сверхскоростью на другие планеты, как например, мечтали наивные поколения двадцатого и двадцать первого столетия. Мы успели лишь колонизировать Марс, но после разрухи потеряли связь с ними, и все кто отправился туда, что бы исследовать эту планету, скорее всего, погибли.

Однажды, в две тысячи пятьсот четвёртом году, люди наконец-то получили долгожданный сигнал с одной из открытых ими планет, где предположительно существовала разумная цивилизация. И расшифровав его, было выяснено, что эти существа собираются посетить нас, и прибудут во второй половине четвёртого тысячелетия по Земным меркам.

После полученного сообщения человечество сошло с ума. Что и повлияло на население Земли, крайне не положительным образом.

В двух словах, в битве за ресурсы, территории, и право принять «гостей» на Земле, человечество чуть не разнесло в клочья «свой дом». Не сказать, что именно эта новость спровоцировала Землян устроить бойню. Многие вообще не верили в его существование. Это событие было удобным предлогом, что бы начать резню, и хорошенько на ней заработать, завладеть территориями и истребить добрую часть ни в чем не повинных людей. Но всё вышло из под контроля. Человечество озверело. Войны не прекращались. Ад на Земле. Люди стали погибать семьями, посёлками, городами! И из двенадцати с половиной миллиардов Землян, к две тысячи пятьсот тридцатому году, в живых осталось около шестидесяти миллионов человек. То есть примерно за тридцать лет, люди уничтожили всё и практически всех. А правильнее сказать самих себя. Леса были сожжены, а города стёрты с лица Земли. Воцарил полный хаос и безысходность.

Но люди, это всё же, люди. Чудом выжившие представители человечества постепенно восстановили всё что уничтожили.

Оставшееся население, в прямом смысле стало разгребать разрушенный мир по булыжникам. Они старались найти как можно больше полезного, что осталось после войны. Собирали медицинскую литературу, восстанавливали больницы и музеи, реставрировали научные центры. Всё для того, что бы было как можно больше информации и ресурсов в виде знаний и открытий для восстановления цивилизации и улучшение качества жизни Землян. И самое главное, если бы они не научились с трепетом относиться к тому, что им осталось после этой эпической бойни, то те «гости», которые до сих пор держат к нам путь, не застали бы здесь ничего живого. Их бы встретил околоземный мусор, а разрушенная, идиотами, планета поприветствовала бы их лишь своим безмолвием и запахом смерти.

А, самое страшное то, что если бы с нашей цивилизацией не случилась такая беда, то мы бы никогда не поняли что по-настоящему для нас важно и дорого. «Наш дом» – вот что дороже и важнее всего. И как мне было обидно узнавать всё это!

Я перескочила весь этот ужас, и получила возможность видеть то, о чём люди моего времени ни догадываться и тем более мечтать, не могли! И читая этот школьный учебник новой эпохи, слёзы сдерживать, было трудно. О, какой абсурд! Какая глупость!

Хотя, то, что случается, случается к лучшему. И каждый поступок или событие в нашей жизни учит нас чему-то. В этом случае, эпический ужас научил людей жить по-людски. И радостно мне от того, что у Землян была возможность начать всё сначала. И я была рада быть рядом с теми, кто радуется тому, что они имеют, что берегут невосполнимый ничем дар, и защищают его, как могут. Я вижу это, и ликую! Я радуюсь тому, что созерцаю. И почему нельзя было раньше начать жить так?

Глава 4. Добряк Бенжамин.

Виктор и я прибыли в город, по координатам, показанным нам на карте. Это довольно таки простой заказ. Мы решили, что проще всего будет подловить каждого из них по отдельности и чем-то отвлечь. Затем удостовериться, что спасаемый объект благополучно добрался до дома и на этом, задание будет считаться выполненным. Виктор взял на себя Аарона Саливана. Мне достался Бенжамин Хэтевэй.

Аарона Саливана Виктор решил «поймать» в баре, где тот развлекался перед злополучной встречей. Завести с ним разговор, и любым способом задержать его в баре как минимум на час было его задачей. Я же, должна была разыграть падение, споткнувшись упасть на глазах у Бенжамина, и привлечь, тем самым, его внимание, и так же задержать его примерно на час, после чего удостовериться, что объект благополучно добрался до дома. Так мы решили предотвратить их встречу.

Мы разделились и направились каждый к своему объекту. Виктору ничего не стоило задержать Аарона Саливана в баре.

В тот вечер убийца вышел из него раньше, чем ему хотелось, так как у него закончились кредиты. И веселиться дальше ему было не на что, а спецгаджет требовал отправки носителя домой. Виктор с лёгкостью завёл с Аароном Саливаном разговор, и стал его угощать, тянуть время и просто спокойно ждать, когда я закончу свою часть работы.

Аарон Саливан, был совершенно неприятным человеком. Которому нечего было рассказать о себе, кроме того что ему не нравиться его работа, что он устал от своей жены, и старается как можно позднее приходить домой, так как даже родные дети его раздражают. «Удивительно!», думал Виктор, – «В мире, где такая благодать, ещё существуют недовольные жизнью люди». Виктору, как человеку который был рождён в эпоху Бриллиантового тысячелетия, было странно осознавать, что, такие как Аарон Саливан, ещё появляются среди населения. Но задание есть задание. И он терпеливо слушал нытьё этого скользкого типа, который когда говорил, брызгал слюной и вытирал губы рукавом своей засаленной грязной куртки.

Пока Виктор переживал мучительное общение со своим объектом, я нашла место, где должна разыграть падение, в момент, когда мне навстречу будет идти Бенжамин Хэтевэй. Спрятавшись за угол дома, я стала его ждать.

Прошёл дождь. На улице пахло приятно и свежо. На небе разошлись тучи, и луна красавица украшала небесный склон. Я смотрела на окружающие меня высотки, на рекламные баннеры, мигающие на каждом здании. А редко пролетавшие аэротакси посвистывали над головой.

После комендантского часа для транспорта по улицам города могли двигаться только такси. Частные аэролюбители не имели права выезжать на своём аэромобиле после десяти часов вечера и до шести утра. Естественно в этом тысячелетии нет наземных дорог. Люди пересели на аэромобили ещё в две тысячи восемьсот тридцатом году. А автомобили из прошлого подмигивали нам ксеноном только со старых, чудом сохранившихся фотографий или видеозаписей.

Наслаждаясь этим урбанистическим пейзажем, я услышала шаги Бенжамина Хэтевея. Размахивая зонтиком, он шагал по улице и что-то насвистывал себе под нос. Я вышла ему на встречу торопливым шагом, и в нужном месте разыграла своё падение.

– Ай! – воскликнула я, что бы привлечь внимание Бенжамина.

– Девушка! Что же вы так неаккуратно! – подбегая ко мне, забеспокоился он. – Сильно ушиблись?

– Ой, по-моему, очень даже сильно! – Ответила я. – я как могла, изображала мучения. Поднимаясь, я кряхтела, делала излучающие страдания гримасы. В общем, кривлялась, как могла. Дабы объект не решил, что ничего серьёзного не произошло, и не пошёл дальше.

– Давайте я Вам помогу! Надеюсь, Вы ничего не сломали! Ну, надо же! Что же вы все молодые торопитесь, куда-то под ноги не смотрите! – причитал он.

– Ой, да я и сама не понимаю, как так вышло. На ровном месте. – Ответила я.

– И куда ж вы так торопились деточка? – поинтересовался Бенжамин.

– Да вот домой иду. Живу не далеко. Решила прогуляться пешком. Такая замечательная погода!

– Проводить Вас? – предложил он. – А то я вижу Вам одной не добраться. Или может быть вызвать медиков?

– Я не откажусь от Вашей помощи, домой доберусь, и там видно будет. Если ничего серьёзного, то обращусь к медикам завтра.

– Ну, тогда давай детка, опирайся на меня и в путь. – Решительно ответил Бенжамин, подавая мне крепкую не по возрасту руку. В моём времени я бы не дала ему и сорока пяти лет.

Мне было приятно спасать Бенжамина Хэтевея. По дороге мы много говорили. Очень приятный мужчина, добрый, ласковый, всю дорогу развлекал меня рассказами о своём бесшабашном, но очень дорогом для него внуке. Всё сокрушался, что тот увлекается музыкой. Бенжамин считал, что сейчас это никому не нужно. Что сейчас важно заниматься полезным делом, во благо человечества, а не собирать хлам. Но возмущения в его голосе я не слышала. Возможно, он и одобрял занятие внука, но переживал, что он занимается этим зря.

– За бешеные средства покупает звуковые носители, какие-то пластинки, диски, кассеты. Они с другом собрали, какой то … – замешкался он. – Рояль! Но, несмотря на то, что он выбрал странное для нашего общества увлечение, я его всё равно люблю, и удивляюсь парой тому, что он мне говорит. Мы часто беседуем с ним. И однажды он мне сказал одну, как мне показалось странную, но очень важную для него вещь: «Музыка – это величайшее изобретение человечества!» И тогда я понял, что он никогда не бросит этим заниматься. И я уважаю его выбор, так как каждый человек имеет право на то, что любит. А как зовут тебя детка?

– Мая. А Вас?

– Бенжамин, Бенжамин Хэтевэй. А внука зовут Терри. – Ответил он.

Пока мы беседовали в дороге, я поняла, что идём мы уже очень долго. Я просто вела его, куда глаза глядят. А он послушно провожал меня. И выбрав ближайший жилой дом, я сказала:

– Вот мы и добрались. Спасибо Вам, вы очень добры.

– Деточка, да не за что. – Бенжамин открыл карман своего пальто, из которого достал старую, ветхую флэшку. Такие вещи выпускались в моё время. – Вот милая, это тебе подарок от меня. Несколько лет назад, когда умерла моя жена – бабушка Терри, он подарил мне её, сказав, что это самое дорогое из его коллекции. Здесь храниться старинный фильм. Люди, до той страшной войны очень любили снимать истории. Здесь история про любовь. До свидания, береги себя. – И взмахнув зонтиком, он направился в обратную сторону, насвистывая что-то себе под нос.

Я, прицепила флэшку на цепочку, на которой висел кулон. Удостоверившись, что Бенжамин отошёл достаточно далеко, я достала гаджет, который связывал меня с Виктором:

– У тебя всё в порядке? Сколько времени прошло? – спросила я.

– Больше часа. Объект где?

– Следую за ним. Как доберётся до дома, я снова выйду с тобой на связь. – Сказала я.

– До связи детка. – Игриво ответил Виктор.

Я последовала за Бенжамином. Нужно было проследить, что бы он дошёл до дома целым и невредимым. Всю дорогу он размахивал зонтиком, иногда пританцовывал. А я с удовольствием наблюдала за его жизнерадостным поведением наедине с собой. Человек был рад жить. А после беседы с ним, я понимала, почему его внук Терри Хэтевэй, решил спасти своего дедулю от такой глупой гибели. Ах, если бы такие люди как Аарон Саливан, чему-то учились в жизни, дорожили бы ей. Но в данный момент, это не наша задача.

Я проследила за Бенжамином до самого его дома, дождавшись, пока он закроет за собой дверь. В окнах были видны силуэты. Его семья ждала его.

Задание выполнено, и я связалась с Виктором:

– Объект дома. Как ты милый?

– Я потратил кучу кредитов и этот козел достал меня! – Ответил он.

– Прощайся с ним. Встречаемся там, где разошлись. – Скомандовала я, и направилась к месту встречи.

По дороге я думала, с грустью о том, что через пару часов нужно возвращаться в Центр: «Я опять всё забуду! Опять буду валяться в судорогах в этой палате, в шоке рассматривать себя в зеркало. И как Виктор всё это выносит два года?!»

Вспомнился один момент. Однажды я пришла в себя после задания. Бродила по Центру, болтала с другими путешественниками и работниками Центра, и забрела в лабораторию к профессору Густаву Руге, изобретателю перемещения. Мы долго разговаривали. Он спрашивал меня про моё самочувствие, успокаивал меня тем, что уже совсем скоро он сможет мне помочь и найдёт решение проблемы с моим преждевременным перемещением. Затем он сказал, что рад наблюдать за нашей парой, но это и тяжело в тоже время:

– Мая, я никогда не видел такой сильной привязанности между людьми. Вы справитесь обязательно. Вашему терпению можно только позавидовать! Особенно терпению Виктора. Каждый раз, когда ты мучаешься в палате после инъекции, он наблюдает за тобой из лаборатории со слезами на глазах! Хотя с виду и не скажешь, что он вообще умеет плакать! Он, очень сильно любит тебя, и готов ради тебя на всё Мая! Я сделаю всё, что в моих силах милая, что бы исправить твой порт. Я обещаю, что ты перестанешь всё забывать! Самое главное ты продолжаешь работать, это важно. Важно, что вы с ним вместе. Берегите друг друга. Вот, это для тебя, в один прекрасный момент тебе может это помочь. – Он достал из ящика тот самый кулон, на цепочке и надел мне на шею. – Это тебе на счастье.

Кулон выглядел в виде круга, выполненный из металла, а середину его украшал розовый агат. Этот кулон и сейчас на мне.

– Спасибо, это такой приятный подарок, я его никогда не сниму! Профессор, я за себя не боюсь, мне жаль, что Виктор переживает этот ужас, изо дня в день. Я не хочу его мучить. Это я забываю всё, а он вынужден видеть меня в таком состоянии и приводить мой рассудок в норму.

– И он никогда не прекратит это делать. – Добавил профессор, глядя на меня своими мудрыми и добрыми глазами.

– Вы замечательный человек. Спасибо вам! – обняв профессора, сказала я и удалилась из лаборатории.

На углу дома, где мы с Виктором разделились, что бы найти своих объектов он уже ожидал меня, усевшись на какую-то бочку в недовольной позе. Увидев меня, он стал потопывать ногой, показывая, что недоволен тем, что я задержалась. Но на его лице была улыбка. Такая характерная для него улыбка, с морщинками у глаз. Обожаю её, эту улыбку! Я подхватила его позитивный настрой, вприпрыжку подбежала к нему, и шутливо спросила:

– Вы ждёте кого то?

– Да, пожалуй, жду. – Ответил он.

– И кого же? – задавая ему этот вопрос, я уселась к нему на колени и обняла за шею. Но он так и не поменял позы, и, сделав недовольную гримасу, сказал:

– Да бегает тут одна женщина, с каким-то стариком гуляет.

Мы засмеялись, он обнял меня, поцеловал, поднял на руки и закружил.

Пока мы возвращались к челноку, рассказывали друг другу о своих объектах. Виктор довольно впечатлительный человек, и с энтузиазмом рассказывал мне как Аарон Саливан его достал за время их знакомства.

– Какой омерзительный тип! – возмущался он. – Его куртка, ей, наверное, лет двести! Он всё это время не дал мне сказать ни слова. Он только жаловался на свою жизнь и пил! А когда он говорил, у него летела слюна во все стороны и забрызгивала барную стойку! Это был самый кошмарный собеседник в моей жизни!

Я слушала и не могла остановиться смеяться. Была рада, что мне всё-таки, достался Бенжамин. Я рассказала о нём Виктору:

– Я рада, что этот человек будет доживать свой век. Приятный дяденька. И с внуком ему повезло, видимо они не разлей вода. Терри увлекается музыкой. Собирает диски, кассеты…

– Музыка говоришь? Я, очень давно не слушал музыку. – С грустью сказал Виктор. – Последний раз лет в шесть. Отец очень любил музыку. Тоже что-то выискивал в сети. Жаль, что сейчас этому не уделяют столько внимания. – С сожалением отметил он и продолжил, – А давай посмотрим перезаписанную реальность Хэтевеев? – и достал гаджет. Судя по всему, ему, так же как и мне, было больно вспоминать о родителях, и я не стала настаивать на продолжении рассказа.

Бенжамин Хэтевэй умер через семь лет, после нашей с ним встречи, от инфаркта, совершенно внезапно. Он находился дома один. У него получилось вызвать самостоятельно медиков, но дождаться не вышло.

Зато все эти семь лет он прожил счастливо и сделал немало добрых дел. Его внук Терри, конечно не бросил увлечение музыкой. Но коллекция звуковых носителей Терри Хэтевея уменьшилась практически до нуля. И самое ценное, что у него осталось это пара дисков и собранный с другом самодельный рояль. Свою коллекцию он продал, какому-то антиквару, что бы оплатить заказ в Центре V, и спасти своего деда Бенжамина. После смерти деда, Терри возобновил своё хобби, и стал заново собирать новую коллекцию чудом сохранившихся звуковых носителей и музыки.

Родители Виктора, когда то тоже работали в Центре V. Отец был главой отдела по проверке на нарушение причинно-следственных связей – VC. А мать работала в отделе регистрации частных заказов. Когда Виктору исполнилось двенадцать, его родителей не стало. Не просто не стало по причине естественной смерти или несчастного случая. Они внезапно исчезли. И куда они пропали, он не знает. Просто в один прекрасный момент, пришли люди из Центра, и сообщили, что их больше нет.

Не было ни похорон, ни прощания. Власти ограничились оповещением об уходе из жизни его родителей на баннерах города и всё. В новом мире новость об уходе из жизни любого человека транслировалась на баннерах города сразу же после установления факта смерти.

Виктора отвезли в «Дом одиноких детей», а когда ему исполнилось двадцать пять, он вернулся в Центр, прошёл все тесты, и его стали готовить к отправлению за парой.

К моменту, когда он нашёл меня, ему уже исполнилось тридцать шесть лет. Он до сих пор надеется добраться до истины. У него есть цель, узнать, куда пропали его родители.

Пока мы шли к челноку, замедлили шаг. Хотели хоть немного отдалить момент возвращения в Центр. Мне так не хотелось ничего забывать! И Виктору придётся опять наблюдать за моими мучениями. На каждое задание отводиться определённое количество времени, и у нас в запасе оставалось сорок минут. Мы шли, держась за руки, наслаждались окружающим нас видом отдаляющегося города, а на небосклоне появилась заря, окрасившая пейзаж в розоватый цвет.

Городской шум стих, и утро встретило нас щебетанием птиц близ водопада. Наш челнок ждал нас, ехидно выглядывая из кустов и поблёскивая бездушным металлическим переливом на фоне живого зелёного леса. И всё вокруг говорило нам – «Живите! Дышите! Любите!».

Мы подошли к челноку:

– Виктор и Мая. – С грустью выдохнув, сообщил челноку он. Челнок открылся.

– Приветствую Вас. Поздравляю с успешно выполненной работой! Через шестьдесят секунд, вы будете отправлены в Центр V. – объявил голос из челнока и включился обратный отсчёт. Мы взялись с ним за руки, соединив порты, и слушая обратный отсчёт, смотрели друг другу в глаза.

– Я люблю тебя крошка. Всё будет хорошо! – Сказал Виктор, и меня обдало холодом. Как тогда в той палате.

– Я люблю тебя. – Ответила я ему.

Лицо Виктора исчезло, а перед моими глазами лишь сверкнул яркий ослепляющий свет.

Глава 5. «Голая» правда.

Открыла глаза, и поняла, что нахожусь в незнакомом месте, голова кружиться. Какой-то мужчина суетиться вокруг меня и делает мне инъекцию. Вообще ничего не понимаю, что вокруг происходит. Пахнет медикаментами, от этого запаха меня мутит.

– Мая, всё будет хорошо, не волнуйся! Я рядом. – Сказал мне этот мужчина.

– Кто вы? Что вы со мной делаете? – спросила я.

– Всё будет хорошо. Я не желаю тебе зла. – Беспокойно ответил он. Затем, склонившись надо мной, поцеловал меня в лоб и погладил по волосам.

Состояние было отвратительным! Пришли какие-то люди одетые в белое, медицинские маски на лицах, один из них подошёл ко мне и спросил:

– Голова болит?

– Нет.– Ответила я.

– Тошнит?

– Да.

– Твоё имя? – задавая этот вопрос, он посвятил мне каким-то красным фонариком в глаз.

– Не помню. – Выдохнув, ответила я. – Я ничего не помню.

Затем они отвели меня, в какое-то странное помещение, там какие– то устройства повсюду, женский электронный голос что-то говорил о том, что происходит в моём организме.

В помещении было зеркало, я подошла к нему. И не успела я в него взглянуть, меня обдало жаром. Мне стало плохо, я упала на пол. Дыхание участилось, я не могла надышаться. Лёжа на полу и пытаясь вдыхать в себя больше воздуха, я увидела того самого мужчину. Он стоял за прозрачной дверью и смотрел на меня. Я не отводила он него взгляда. Затем зазвенело в ушах, а в глазах потемнело. И тут перед глазами стали появляться странные картины. Я пересматривала их снова и снова. Мне казалось, что прошла вечность. Это, казалось, длилось так долго, что я, уже не сопротивляясь, лежала в судорогах на полу и смотрела на то, что выдаёт мне мой мозг.