Текст книги "Сокровища капитана Малисиозо"

Глава 44. Погоня. Плато Барсов

Как только за завтраком Трайдору доложили о захвате беглыми каторжниками военного фрегата, который направляется в сторону Веер-Блу, он чуть было не поперхнулся куриной ножкой. Он побагровел от бешенства, сорвал с груди белоснежную салфетку и, скомкав, швырнул в лицо генералу Перфидо, стоявшему перед диктатором по стойке смирно.

– Проклятие! Генерал Перфидо! До каких пор это безобразие будет продолжаться? Опять ваши тупые солдафоны проворонили опаснейших государственных преступников! Может, вам служба надоела? Так и скажите! Отправим с почестями на заслуженный отдых! Найдем более способного, более молодого боевого генерала!

– Ваше сиятельство, во всем виновата стихия, так сказать, природные катаклизмы. Если бы вулкан Старый Ворчун не начал извержение, ничего бы не случилось, – замямлил, оправдываясь, генерал.

– Какие еще клизмы? Я вам всем устрою такую клизму! Пожалеете, что на свет народились!

В гневе диктатор Трайдор был непредсказуем и страшен. От него можно было в эти моменты ожидать любой сумасбродной выходки. Мог в порыве обуявшей ярости швырнуть в физиономию какого-нибудь провинившегося министра, генерала или другого высокопоставленного чина чернильницу, графин с вином, блюдо с жарким или отмочить что-нибудь похлеще.

– Немедленно! Слышите?! Немедленно догнать, захватить судно и доставить смутьянов живыми или мертвыми обратно на Остров Зеленый Ад!

В дворцовой канцелярии все забегали как тараканы. Тут же был подготовлен и отправлен с помощью голубиной почты секретный приказ адмиралу Гавилану, предписывающий незамедлительно перехватить похищенное судно и жестоко расправиться с бежавшими каторжниками.

Ранним утром «марсовый» Кристо заметил в дымке на горизонте белые паруса эскадры Черного Адмирала, которая бросилась в погоню за угнанным каторжанами фрегатом. Расстояние между кораблями неумолимо сокращалось: на скорости фрегата сказывалось давно нечищеное, обильно заросшее ракушками и водорослями, днище судна. Повстанцам главное – успеть обогнуть мыс и добраться до Карамбы.

Но что это? Впереди за мысом в цепочку выстроилась флотилия из пиратских кораблей, которые, похоже, не собираются пропускать фрегат в свое море. Выходит, пираты в сговоре с диктатором Трайдором! Назад тоже пути нет – там несколько мощных боевых кораблей Черного Адмирала. Остается принять последний бой и попытаться прорваться через их плотное оцепление. Шансов уцелеть практически никаких. На фрегате нет канониров, мало опытных моряков.

Лейтенант Дуэло принимает единственное правильное решение: пересесть экипажу в шлюпки и грести к спасительному берегу, пытаться добраться по горам до Веер-Блу, а корабль, чтобы не достался врагу, взорвать и пустить ко дну. Экипаж начал стаскивать в шлюпки самое необходимое: оружие, боеприпасы, медикаменты и провиант.

Заскрипели тали, шлюпки спущены на воду. Вражеская эскадра уже совсем близко, скоро будет на расстоянии пушечного выстрела. На ней еще не догадываются о действиях повстанцев, так как корпус судна надежно закрывает собой от постороннего глаза шлюпки, качающиеся на воде.

– Торбеллино, подними белый флаг, а то, чего доброго, откроют шквальный артиллерийский огонь, а нам это сейчас ни к чему. Еще не загружены полностью шлюпки. Нам надо выиграть время, – отдал поручение Дуэло юноше. Потом подозвал одного из бывших моряков, пробегавших мимо. – А ты, Форбицио, просигналь Гавилану, что подчиняемся его приказу и ложимся в дрейф и чтобы он прислал парламентеров.

Адмирал Гавилан, заложив за спину руки и выставив вперед упругий живот, довольный прохаживался в парадном адмиральском кителе по капитанскому мостику: корабль повстанцев опустил паруса и выбросил белый флаг, теперь можно не спешить. Он уже в мыслях предвкушал, как жестоко расправится с беглыми каторжниками. Об одном он только жалел, что не удалось пальнуть залпом из бортовых пушек флагмана по бунтовщикам. Вот было бы грандиозное зрелище! Последний раз он стрелял пушечными залпами пятнадцать лет тому назад, когда топил корабли, неподдержавшие мятеж, организованный Трайдором.

На эскадре тоже свернули паруса, ее корабли тоже легли в дрейф. Канониры притушили запаленные фитили в ведрах с водой. С флагмана, не торопясь, спустили на воду шлюпку с гребцами и парой офицеров-парламентеров. Спешить было некуда: беглецы сдались на милость грозного победителя.

И каково было изумление Черного Адмирала, когда он в подзорную трубу увидел вынырнувшие из-за корпуса фрегата несколько шлюпок с вооруженными людьми, которые стали быстро грести к берегу. Он еще с минуту в недоумении наблюдал за этим странным маневром противника, пока до него не дошло, что его обвели вокруг пальца. Негодяи-каторжники, бросив судно на произвол судьбы, смылись у него из-под носа!

– Мерзавцы! Проклятие! Поднять паруса! – заорал он, в гневе топая ногами.

Но было уже поздно. Пока на кораблях эскадры подняли паруса и начали движение, беглецы уже высадились на берег и, распределив меж собой тяжелый груз, исчезли в прибрежных зарослях.

Отряд лейтенанта Дуэло медленно поднимался звериными тропами все выше и выше, в дикие горы. К концу дня усталые повстанцы в полном изнеможении достигли труднодоступное Плато Барсов. Оно представляло собой огромную равнину, окаймленную со всех сторон кольцом скалистых непроходимых гор, где обитали только горные козы и снежные барсы. Здесь можно было смело не бояться врагов, так как на плато вел один единственный путь: туда можно было переправиться только по стволу упавшего огромного кедра, который, подобно мосту, соединял края глубокого ущелья. Здесь, у этого «моста», несколько хорошо вооруженных человек могли бы без особого труда сдерживать наступление целой армии.

Над плато в небесной синеве, высматривая добычу, описывала круги зоркая семейка беркутов. На дальних уступах скал, покрытых снегом, мелькали стайки пугливых коз. Отрядив пару человек для охраны переправы, Дуэло приказал всем остальным срочно заняться обустройством временного лагеря. Когда Торбеллино и его товарищи закончили сооружать из срубленных молодых деревцев и веток шалаши и разводить костры, со стороны переправы раздались одиночные выстрелы. Дозорные открыли стрельбу по разведывательному дозору преследовавшего повстанцев карательного отряда, снаряженного адмиралом Гавиланом в погоню.

Около двух недель отряд Дуэло прозябал на Плато Барсов, не зная, что предпринять дальше. Каратели генерала Перфидо надежно перекрыли единственный выход.

Вечером Дуэло собрал всех у костра.

– Братцы, наше положение критическое, мы оказались в западне, из которой довольно сложно выбраться. Долго мы тут не сможем протянуть, запасы пищи почти на исходе, дичи для пропитания отряда последнее время попадается все меньше и меньше, боеприпасы тоже не вечны. Наши враги об этом прекрасно знают. Необходимо что-то срочно предпринять. Каковы ваши предложения?

– Под покровом ночи переправиться на ту сторону ущелья и неожиданно напасть на карателей, другого выхода, командир, думаю, у нас нет, – высказался неулыбчивый Форбицио, уныло ковыряя в костре палкой.

– Это исключено, во-первых, скрытно переправиться всему отряду будет сложно, а во-вторых, численный перевес, сами понимаете, не в нашу пользу. Они быстро опомнятся и изрешетят нас градом пуль, за пару минут сделают из нас мясной фарш или сбросят в пропасть, – ответил Дуэло, нервно теребя свою курчавую бородку. – Думайте, братцы, думайте. Надо искать спасительный выход, иначе нам всем крышка, мы все погибнем. Слуги Трайдора могут держать осаду сколько угодно, хоть до скончания века.

– А может быть, попробовать связаться с нашими друзьями в Веер-Блу, – нерешительно подал голос Торбеллино, подбрасывая сухую сосновую ветку в потрескивающий костер. – Может, они что-нибудь придумают и смогут чем-нибудь помочь. Хорошо бы неожиданно ударить в тыл карателям.

– Хорошо. А каким образом мы с ними свяжемся?

– Я могу попытаться ночью незаметно переправиться на ту сторону ущелья, а там уж как получится. Может, что и придумаем сообща.

– Вполне дельное предложение, – поддержал идею юноши весельчак Фросто.

– Да, пожалуй, другого выхода нет, – отозвался седой Бризолато. – Или принять последний бой и погибнуть, или ждать помощи от наших друзей из Веер-Блу.

– Ну, что ж, парень, раз вызвался, готовься к выходу. Сейчас отдыхай, а ночью предпримем попытку переправить тебя на ту сторону. Да сопутствует нам удача!

С наступлением сумерек Торбеллино, Дуэло и Фросто стали готовиться к предстоящей ночной операции. С собой юноша взял только пистолет и нож, который ему подарил чернокожий друг Туни. Пистолет он заткнул за кожаный пояс, а нож засунул за голенище сапога.

На плато опустилась непроглядная тихая ночь, изредка нарушаемая уханьем филинов, охотящихся в кромешной темноте за мышами, да грозным рыканьем снежных барсов, вышедших из нор за добычей.

Торбеллино, соблюдая осторожность, медленно пополз по стволу могучего кедра на противоположную сторону ущелья. Дуэло и Фросто, укрывшись за камнями скал, держали под прицелом своих карабинов вражеский пост. Путь по упавшему кедру всем показался целой вечностью.

Когда юноша достиг вражеского края пропасти, из-за выступа темнеющей впереди скалы до него донеслось чье-то громкое чавканье. Он подпоз и осторожно выглянул из-за нее: на крохотной площадке у тропы, окруженной скалами, расположились двое часовых. Один их них крепко спал, свернувшись калачиком, у тлеющего костерка, другой был всецело поглощен едой, увлеченно орудуя в котелке ложкой.

Торбеллино юрким ужом незаметно проскользнул мимо часовых, прячась за нагромождением камней, и быстро пополз прочь от вражьего дозора. Через двести метров он наткнулся на основной лагерь преследователей, состоящий из нескольких палаток и походной кухни, непонятно каким образом доставленной сюда, в непроходимые горы.

Юноша битый час пролежал, изучая расположение лагеря, смену и действия караулов, вжимаясь всем телом в углубление в грунте, чтобы не заметили.

Уже начало светлеть небо и меркнуть звезды, когда он с огромным трудом преодолел опасный участок и с облегчением вздохнул, оставив вражеский бивак далеко позади. На горы и ущелья опустился сырой туман, окутав все вокруг, словно пуховым одеялом. Торбеллино, не останавливаясь, бегом спускался по крутой тропе вниз к побережью, где несколько недель назад отряд повстанцев высадился с фрегата и нашел убежище на Плато Барсов.

Добравшись до берега, он некоторое время брел вдоль кромки воды в сторону Веер-Блу, пока не наткнулся на преграждающие дальнейший путь отвесные скалы. Раздевшись и связав аккуратно одежду и оружие в узелок, он вошел в воду. Плыть пришлось на спине, держа узелок над водой. Плыть пришлось довольно долго, на протяжении нескольких километров берег был обрывистым и неприступным. Торбеллино повезло: стояла тихая погода, волн почти не было. Ближе к полудню ему удалось достичь полоски небольшого пляжа, со всех сторон окруженного утесами. Выбравшись на берег, обессилевший юноша опустился на песок. После непродолжительного отдыха он оделся и, некоторое время проблуждав, вскоре нашел протоптанную тропку, которая вела к городу.

Глава 45. Изобретатель Валоро

Миновав тенистую кипарисовую рощу, Торбеллино вышел к окраине Веер-Блу. Город располагался на берегу Залива Курьезов в узкой долине между рекой Блу и вершиной Хрустальной.

Город Веер-Блу поражал тысячами красочных флюгеров над крышами. Со всех сторон доносилось: методичное постукивание молоточков, гулкие удары тяжелых молотов, монотонное гудение кузнечных горнов…

У первого встречного Торбеллино спросил, как найти оружейника Венди, тот, с любопытством взглянув на незнакомого юношу, вызвался проводить. Идти пришлось недалеко.

– Вот, его мастерская, – кивнул горожанин на каменный дом, прилепившийся к башне с узкими бойницами. Окованная дверь была широко открыта, доносились редкие удары тяжелого молота по наковальне.

– Сейчас я его позову. Венди! Венди!

– Чего шумишь, Урсуло! Стряслось что? – раздался громовой голос, который принадлежал появившемуся на пороге дома крупному кучерявому мужчине с закопченным лицом и крепкими руками.

– Вот, гостя к тебе привел!

– Добрый день, молодой человек! – сказал оружейник, окидывая внимательным взглядом нашего героя, принимая его за заказчика. – Чем обязан? Какое вас интересует оружие?

– Здравствуйте, Венди! Вам привет от лейтенанта Дуэло.

– Дружище Дуэло жив?! А мы-то его давным-давно похоронили!

– Жив, жив.

– Ну, спасибо, брат, за отличную новость!

– Меня зовут Торбеллино, я из его отряда. Мы бежали с каторги и попали в ловушку на Плато Барсов.

– Выходит, Дуэло был все это время на каторге?

– Да. Там много томится хороших людей.

– Так, ты из повстанцев! Как вас туда занесло, на Плато Барсов, в это гиблое место?

– Так уж вышло, не по своей воле там оказались. Не было другого выхода. Нужна срочная помощь, мы находимся в плотной осаде. Мне чудом удалось пробраться сквозь заслоны карателей.

– Погоди парень, я сейчас, – сказал Венди, на ходу снимая с себя кожаный, прожженный искрами фартук и исчезая в дверях мастерской. Умывшись и приведя себя в порядок, через пару минут он появился снова, но уже в белой расшитой рубахе.

– Ну, пошли. Сейчас созовем всех на форум и решим, как Дуэло и его тварищей вызволить из постигшей беды.

На площади, выложенной плотно подогнанными каменными плитами, на крепких столбах висел позеленевший от времени колокол. А напротив него находилось подвешенное на цепях бревно. Кузнец Венди, раскачав отполированное до блеска бревно, ударил им несколько раз в колокол. Гулкие звуки колокола заполнили всю долину, отразившись многократным эхом от вершины Хрустальной.

Прямо на глазах к площади стали стягиваться небольшими группами встревоженные горожане. Большой Колокол созывал всех жителей только в самых экстренных случаях, например, при пожаре, наводнении или отражении полчищ врага, поэтому все подошедшие мужчины были при оружии и в доспехах.

– Дорогие братья! – обратился к собравшимся кузнец Венди, взобравшись на гранитный постамент, высившийся посреди площади. – Гвардейцы покойного Синсеро, бежавшие с каторги, попали в беду. Среди них наш земляк и мой друг – Дуэло, которого мы считали погибшим. Он, оказывается, жив! Карательный отряд диктатора Трайдора загнал их в ловушку, на Плато Барсов, где они терпят лишения и готовятся к последнему бою! Мы должны им помочь! Мы должны их выручить, братья! Прошу Совет Старейшин собраться и обсудить!

– Даже обсуждать незачем. Мы не можем выступить с оружием в руках и не можем воевать с солдатами Трайдора, – тут же отозвался самый древний старейшина, поглаживая сухой морщинистой рукой седую бороду. – Это противоречит нашим вековым законам. Мы можем только защищать свой город, свои жилища, свою жизнь и жизнь родных от нашествия врагов, но нам запрещено Великим Санно самим воевать где-либо. Иначе святые отвернутся от нашего вольного города, и нас, и наших потомков постигнет небесная кара. И тогда ничто не защитит наш город от беды.

– Глубокоуважаемый старейшина Горн прав, мы не можем воевать на чужих землях, – послышался голос из толпы горожан.

– Раз мы не можем воевать, то надо подумать над тем, каким образом выручить бедных повстанцев.

По толпе прокатился ропот. Оружейники спорили друг с другом, но никто ничего путного предложить не мог.

Погрустневший Торбеллино оглянулся на Венди.

– Не расстраивайся парень, что-нибудь придумаем, – поспешил успокоить кузнец юношу.

– У меня есть идея, как спасти наших братьев, – вдруг отозвался изобретатель и ученый Доктор Валоро, сидевший в инвалидной коляске недалеко от старейшин, которые расположились на почетных местах у постамента. – Может, попытаться подлететь ночью на Плато Барсов на моем воздушном шаре и незаметно забрать оттуда повстанцев.

– Но твой шар всех не поднимет, – возразил старейшина Горн.

– А что нам мешает сделать это в несколько приемов?

– Шар могут заметить с земли и обстрелять из ружей.

– А мы его выкрасим в черный цвет, и темной ночью он будет совершенно не заметен на фоне неба, – продолжал защищать свою идею изобретатель.

– Мысль, конечно, интересная, но, мне кажется, трудно осуществимая, уважаемый Доктор Валоро! – сказал Венди.

– Всю техническую часть операции по спасению повстанцев я беру на себя, – заверил изобретатель.

– Хорошо! Сколько тебе необходимо помощников? Сколько времени понадобиться подготовить воздушный шар к полету? – спросил один из старейшин.

– Думаю, дней пять-шесть уйдет на самую тщательную подготовку. Есть еще несколько технически нерешенных вопросов, над которыми мне надо поломать голову. А помощники у меня свои найдутся.

– Как видишь, вопрос решен! Нам с тобой остается только ждать, – сказал Венди, оборачиваясь к Торбеллино. – Не волнуйся, если житель Веер-Блу что-либо обещал, он сдержит данное слово, иначе это ляжет навсегда несмываемым позором на него и весь его род.

– Честно сказать, я не ожидал, – признался обрадованный Торбеллино.

– Парень, как тебя зовут? – окликнул нашего героя Валоро.

– Торбеллино.

– Будешь жить у меня, Торбеллино. Заодно поможешь со снаряжением воздушного шара к полету, – сказал ученый, лихо разворачиваясь на своей коляске. – Догоняй!

Это было сказано твердым тоном, нетерпящим никаких возражений. Доктор Валоро быстро передвигался на инвалидной коляске, которую сконструировал для себя сам, снабдив ее техническими приспособлениями. Торбеллино еле поспевал за изобретателем, хотя дорога вела по крутой улочке вверх.

Оказавшись в мастерской изобретателя, юноша подумал, что попал в какой-то фантастический мир. Чего только тут не было: всевозможные инструменты, которыми были увешаны все стены и завалены верстаки, кузнечный горн со множеством приспособлений для ковки и обработки металлических изделий, какие-то сложные механизмы, состоящие из сотен колесиков и шестеренок, микроскоп с набором миниатюрных отверток и пинцетов, диковинные часы в виде замка, у которого каждую минуту открывались окошки на башне, в них мелькали фигурки людей, и каждый час опускался подвесной мост, и звонили мелодию невидимые колокольчики. Но больше всего Торбеллино поразила железная маленькая собака, которая виляя хвостом в виде мощной пружины, подбежала к нему, подняла морду и уставилась блестящими стеклянными глазами.

– Не бойся, моя механическая собаченция не кусается, – засмеялся Доктор Валоро. – Я еще не додумался, как научить ее лаять. Бьюсь, бьюсь, но пока не получается. Шипеть и свистеть может, а вот лаять – нет. А где ты видел, чтобы собаки свистели, как соловьи? Вот и ломаю голову над этой проблемой.

Одна из стен мастерской была полностью увешана холодным оружием: мечами, боевыми топорами, саблями, штыками, кинжалами, охотничьими ножами.

– Вы помимо изобретательства еще, оказывается, и оружие изготавливаете? – удивился юноша, с восхищением уставившись на столь богатый арсенал.

– А как же! Мои предки были прославленными оружейниками, я горжусь ими и продолжаю наше родовое дело, а заодно обучаю кузнечному мастерству учеников. И дети мои, когда подрастут, тоже будут оружейным ремеслом заниматься. А изобретательство – это так, чисто увлечение, с детства люблю возиться с механизмами и железками. Хлебом меня не корми, дай только что-нибудь собрать из железного хлама, оказавшегося под рукой.

Доктор Валоро, помощники и Торбеллино, не откладывая дела в долгий ящик, в этот же день приступили к подготовке воздушного шара. Неутомимый изобретатель, вооружившись карандашом, занялся расчетами грузоподъемности и конструированием новой корзины, а Торбеллино и другие – покраской оболочки шара в черный цвет. На следующий день, пока шеф колдовал над горелкой, все занялись переоборудованием плетеной корзины по эскизам, которые набросал ученый.

В полдень в мастерскую обычно приходила жена Валоро, миловидная добрая Аладолла, она была намного моложе своего мужа. Она приносила для всех обед, который тут же разогревали прямо в кузнечном горне. Ее сопровождали, держась за юбку, четверо шустрых карапузов, мальчишки так и норовили куда-нибудь забраться или что-нибудь отчубучить. Их интересовало абсолютно все в мастерской отца, от маленького винтика до сложного механизма. За ними нужен был постоянно глаз да глаз. Торбеллино видел, с какой любовью в этой дружной семье относятся друг к другу, и поневоле с грустью вспоминал в эти минуты свою Джой.

Иногда от переполнявших его чувств Валоро поднимал жену на руки и начинал танцевать. Да-да, не поверите, именно, танцевать. Он кружился в вальсе на своей чудной коляске посредине мастерской, при этом все хором пели, и родители, и их дети, какую-то веселую песенку. Помощники и Торбеллино тоже не выдерживали, начинали подпевать и в такт хлопать в ладоши. После страстного танца любви, Доктор, поцеловав на прощание жену и детей, вновь с помощниками приступал к прерванной работе, а Аладолла и счастливые детишки отправлялись домой.