Текст книги "Отомстить и умереть (сборник)"

– Давно пора! – подначил капитан. – У меня с утра – ни крохи во рту…

– Кто знает укромное местечко с хорошей кухней?

– Я! Я! – завизжала Криштопа. – Здесь неподалеку. «Берлога»… Эх, мальчики, какие там блины!

– А мясо? Мясо у них есть? – взмолился Максимов.

– Любэ! – заверила дама. – Ребра-гриль, шашлык, стейки… Чего душа пожелает!

– Моя – всего! – наперед оформил заказ Сергей.

* * *

В «Берлоге» было немноголюдно. Две барышни покуривали в правом углу возле угловатого камина с полимербетонной, под искусственный гранит, «мордой», еще две о чем-то оживленно спорили в левом. Едва заметив вошедших, они бросили свои занятия, и, не медля, принялись сверлить мужчин недвусмысленными взглядами, совершенно не обращая внимания на сопровождавшую их женщину.

– Девчонки на работе! – шепнул Серега на ухо Егоршину.

– Что, пользовался услугами?

– Ага, – откровенно признался Максимов. – Хочешь, и тебе подгоню?

– Обойдусь! – отмахнулся Василий, презиравший любовь за деньги. – Я лучше займусь Ларисой.

– Успеха!

– Ну-с, чем будешь угощать? – неожиданно, но вполне естественно переходя на «ты», взяла инициативу в свои руки Криштопа.

– Ты что-то несла про блины, – ответил тем же майор. – Тебе с чем?

– С икрой! И еще рыбы, – она провела пальцем по меню и прочитала вслух: – Судак заливной. Сама его я не осилю, а на троих будет в самый раз…

– Договорились.

– А мне мяса! – подтвердил свое желание Сергей. – Много мяса… Скажи, Танюша, – он повернулся к вовремя подоспевшей девушке в форменном синем одеянии. – Шашлык сегодня из чего?

– Из свинины!

– Не жирный?

– Нет!

– Значит, двести, нет – пятьсот грамм шашлыка на одну общую тарелку. Мы с Васей разберемся… Правильно я говорю, товарищ майор?

– Абсолютно верно!

– Кутить – так кутить. Если у тебя не хватит бабла, – я в доле!

– Я тоже! – присоединилась Лариса.

– Спасибо! – искренне растрогался Егоршин.

– И побольше зелени! Кинза, сельдерей, петрушка… В общем, тащи все, что на кухне завалялось…

– Хорошо, Сергей Михайлович.

– И еще… Закуска «Русь», салат «Днестр»…

– Ну это, как всегда… А на гарнир?

– Мне рис! – подняла руку Криштопа.

– А нам, пожалуй, картошечки…

– Нет. Лучше макароны, – распорядился Егоршин, с детства отдававший предпочтение лапше и вермишели.

* * *

Когда официантка ушла выполнять заказ, Василий решил немного покуражиться над своим партнером.

– Как она возле тебя вилась? «Сергей Михайлович, Сергей Михайлович…»

– Ты о ком?

– О Танюхе.

– Какой, к черту, Танюхе?

– Официантке!

– А…

– Плюс связь со страждущими девицами… Ты, наверное, тут постоянный клиент, завсегдатай, так сказать «хозяин берлоги»?

– Есть такая слабость… Хотя насчет хозяина ты явно перегнул, – нехотя согласился Максимов.

– А прикидывался лохом… «Мясо, мясо у них есть»…

– Мальчики, вы о чем? – ничего не поняла Криштопа.

– Да так… О личном, – улыбнулся Егоршин.

– Ладно, давай выйдем в гальюн, – Серега поднялся со своего места и, не дожидаясь согласия старшего по званию, пошел в коридор.

Василий увязался следом.

Туалет был чист и ухожен.

Пристроившись у соседних писсуаров, продолжили выяснять отношения все в том же шутливом тоне.

– Ну, спрашивай, что еще ты хочешь узнать? Дабы не разводить при бабе гнилой базар…

– Стесняешься?

– Просто щажу ее уши.

– Ясно… Значит, в «Берлоге» ты не впервой?

– Нет.

– И что тебя манит в сие невзрачное заведение?

– Здесь по воскресеньям собирается наша троица: Горшков, Левитин, Белокуров. А я, как ты, должно быть, понял, давно слежу за ними…

– С какой целью?

– Чтобы впоследствии передавать соответствующую информацию кому надо.

– В Центр?

– Тебе это знать не обязательно…

– И много у них «косяков»?

– Достаточно, – Максимов уже собрался уходить, когда Егоршин схватил его за руку.

– Погоди!

– Ты чего?

– Я хочу знать, когда это кончится! До каких пор, такие как они, будут пить нашу кровь? Мою, твою, Шеляговых, Синицыных?

– До бесконечности… Мои рапорта давно остаются без реакции. Это тебе не социализм, Вася, когда только настучал – и человека убрали. Выкинули навсегда из руководящего кресла!

– Как же с ними бороться простым людям, если даже мы с тобой ничего не можем сделать?

– Победить мафию можно только при одном условии.

– Каком?

– Если ее возглавить!

– Мне это не светит…

– А я попытаюсь…

– Спасибо за откровенность… Чем тебе помочь?

– Пока не знаю… Допрос окончен?

– Так точно, товарищ капитан.

– Тогда пошли к даме. Негоже оставлять ее одну.

* * *

– Куда ехать? – поинтересовался Серега и включил передачу.

– По домам.

– Ну, слава богу!

– Что, задрал я тебя, братишка?

– Есть маленько…

– Надо будет – отработаю.

– Надеюсь.

– А пока – спасибо тебе за все.

– Не за что.

– Есть! Без тебя я бы ничего не успел…

– Ладно. Замяли. Как Аня? Ты больше не звонил в больницу?

– Нет смысла. Были бы изменения, неважно в какую сторону: худшую или лучшую, Ваня непременно бы доложил…

– Ты, как всегда, прав.

– Вот мы и приехали. Тормози!

– Тебе же еще в арку – и через двор.

– Ничего. Я пройдусь пешком!

– Ну… До свиданьица?

– До завтра!

– Нет уж. Воскресенье – это святое. Жена. Дети.

– Сколько их у тебя?

– Двое. Юля и Юра.

– Сынка в честь брата назвал?

– Ага… Ну, держи краба!

– До встречи, коллега…

– Ежели что – звони.

– Диктуй номер!

– Держи, – он написал свой домашний телефон на подвернувшемся клочке бумаги и протянул Егоршину.

– А мобильный? – не отставал Василий.

– Думаешь, я его помню? Давай лучше так… Я через минуту наберу тебя, а ты – не поднимай. Потом найдешь мой номер среди пропущенных звонков.

– Договорились!

* * *

Василий не любил долго спать – и так треть человеческой жизни уходит на сон. Чтобы полностью восстановить силы, обычно ему хватало четырех часов, а зачастую – и того меньше. В экстремальных ситуациях Егоршин бодрствовал сутками, обходясь к тому же практически без воды и пищи.

Как ему это удавалось – майор объяснить не мог, наверное, его тренированный организм в нужное время сам мобилизовал внутренние ресурсы для преодоления всех «тягостей и невзгод».

В тот субботний вечер он тоже долго не мог уснуть.

Много думал о своей непутевой доле, о дочери, но более всего – о новом друге Сереге. Как-то уж слишком органично он вписался в его жизнь!

«Ох, чувствую, не так прост этот парень, как кажется! Брат – сотрудник Генштаба, отец со связями в центральном аппарате МВД… После провала его судьба должна была решаться на самом высоком уровне. Как минимум – министра внутренних дел…

И эта фраза: “Чтобы победить мафию, ее надо возглавить…” Интересно, кто первый ее сказал? Впрочем, не важно… Важно продолжение: “Но я попытаюсь это сделать”… Значит, для начала ему надо стать хотя бы начальником УВД, а в наше время без серьезной поддержки сверху это невозможно… Да и Лева будет сопротивляться… А у него тяги тоже будь здоров! Стоп! Не моими ли руками они хотят его убрать? В нынешнем состоянии я готов на все! Стоит только подтолкнуть меня к нужному решению… Тем более что я сам напросился… “Чем тебе помочь?” – “Пока не знаю…” – ответил он… Но это только пока!

Да… Как умело они использовали ситуацию с Анютой! А может, не только использовали, но и подстроили ее? В таком случае Белокуров – тоже жертва, марионетка в чьих-то дюжих руках…

Думай, голова, думай!

Криштопа сказала, что Лазарь бегал за каждой юбкой… Седина в голову – бес в ребро… А если он и вправду напал на мою дочь? Риску-то никакого… Кто вздумает заподозрить иностранца, всемирно известного ученого, в кармане которого к тому же билет в Израиль… А те своих никому не выдают!

Фары прокурорского “лексуса” вдруг выхватили из тьмы два тела… Белокуров отвернул руль и врезался в дерево… Насильник бросил свою жертву и убежал…

Вроде бы все срослось…

Только кто тогда убрал Синицына? И Шелю? Не “Моссад” же?

Скорее – Максимов и те, кто стоит за ним… Но зачем? Мотив слишком прост и очевиден – вызвать больше негодования в моей жаждущей отмщения душе!

Чтобы я уже никогда не свернул с избранного пути!

Отомстил и умер!

Теперь понятно, почему начальство за моей спиной ведет собственное расследование. Оно ведь тоже не понимает, откуда растут ноги, и хочет за любую цену выяснить это!

Но в таком случае Левин жив… Как там у классика? Левин жил, Левин жив, Левин будет жить…

Вычислить его – моя главная задача!

Еще раз – стоп! Вряд ли он так быстро мог поменять билет! Следовательно, вылет завтра! Нет, уже сегодня!» – Он взглянул на часы, показывавшие без четверти час, и принялся искать старый блокнот, в котором был записан телефон одного не менее старого приятеля, много лет служившего в транспортной милиции, а именно – аэропорту.

* * *

Василий хотел немедленно позвонить в аэропорт, но быстро сообразил, что ни с одного из своих телефонов делать этого нельзя, и пошел вниз – прямо у входа в его подъезд недавно установили новый таксофон…

Стас сразу поднял трубу.

– Алло!

– Это Егоршин.

– Привет… Что за срочные обстоятельства заставили тебя в такую пору?

– Извини. Мы еще друзья?

– А как же! Я добро помню.

– Скажи, в котором часу вылетает самолет в Израиль!

– У нас два рейса. Один в восемь по Москве до Тель-Авива, аэропорт Бен-Гурион, второй – в двенадцать тридцать, в Иерусалим, «Атапорт». Регистрация за два часа до вылета. Хочешь сменить гражданство?

– Нет… Отправить передачу.

– Приходи, я дежурю – сделаем!

– Хорошо. Буду.

– На восемь или на двенадцать?

– Посмотрю…

– Давай на восемь – в девять я меняюсь.

– Это не от меня зависит!

* * *

«Блин… Начало регистрации в шесть утра… Значит, уже на пять, в крайнем случае пять тридцать, он заказал такси. Если не надумал идти пешком…

Надо поспать хоть три часа, чтобы быть свежим и бодрым. Иначе можно “запороть мотор”. Слишком часто он шалит в последнее время…»

Егоршин в очередной раз перевернулся с одного бока на другой. Потом обратно. Вспомнил: врачи рекомендуют сердечникам спать исключительно на правом…

«…А как я его узнаю? Как? Впрочем – легко! По паспорту! Левин предъявит документ, таможенники сообщат Стасу, а тот сразу шепнет мне… И что дальше? Задержать во время регистрации? Так он начнет кричать, сопротивляться, прибежит милиция – и тогда кое-кому каюк. Либо мне, либо ему, в зависимости от обстоятельств… Плюс гарантированный международный скандал, если Лазарь не виновен…

Объявить по аэропорту, чтобы гражданин Левин под надуманным предлогом явился в отделение милиции или в таможенную службу? Не придет – и баста! Да и объяснить коллегам, для чего он понабился, совсем не просто…

Нет… Лучше вычислить его еще до регистрации. Желательно по пути в аэропорт. Но как? Как найти в толпе незнакомого мужчину, о котором знаешь только то, что ему около семидесяти и что он не выговаривает букву “р”? Тем более что на рейс до Тель-Авива или Иерусалима такие непременно составят большинство – в цивилизованных странах, как известно, пенсионеры самые путешествующие люди…

Эх, знать бы, где он сейчас…

Впрочем, альтернативы у Лазаря Соломоновича, скорее всего, нет. Процентов девяносто, что этот “ономаст” – в квартире на Декабристов. Затаился, извращенец, и ждет своего звездного часа, чтобы навсегда покинуть Россию…

А там, на Земле обетованной, хоть трава не расти!»

Василий еще долго ворочался в кровати, а когда в очередной раз взглянул на циферблат часов, то увидел только одну большую стрелку, которая накрыла малую сразу за римской цифрой «4»… Двадцать минут пятого!

Пора вставать, черт побери!

* * *

Сначала Егоршин планировал вызвать такси, но быстро одумался и с того же автомата набрал номер домашнего телефона Максимова. Словесный поток, обрушившийся на него в ответ, впечатлял как своей агрессивностью, так и несметным количеством «крепких» слов.

– Воскресенье (трох-тибитох), я же тебя просил (тра-та-та-та-та) у меня семья (йо-пе-ре-се-те)…

Такая реакция товарища только потешила майора. Значит, Сереге можно доверять. Если бы он был «засланным казачком», то б не возмущался.

– Серый, включай мозги!

– Ну…

– Кажется, я вычислил его…

– Кого?

– Левина.

– Я-то тут причем?

– Без тебя никак!

– Отцепись, Василий, дай поспать хоть в выходной день!

– На том свете выспимся… Хочешь, чтобы я помог тебе возглавить мафию?

– Ну…

– Остался последний аккорд… Или – или… У тебя только пять минут на сборы.

– Ох, и достал же ты меня!

– Постони… Пожалуйся… Так «да» или «нет»?

– Да! – заорал Максимов.

Он, видимо, неправильно положил трубку, ибо из таксофона еще долго лилась отборная брань, и только спустя несколько минут нежный женский голос пролепетал:

– Ты куда, Сереженька?

– На службу, – сухо ответил тот.

* * *

Максимов прибыл без пяти шесть.

– Садись, бродяга, – приоткрыв правую дверцу, крикнул зазевавшемуся Егоршину, который после телефонного звонка так и не поднимался к себе в квартиру. – Отчего такой невтерпеж?

– Честно?

– Конечно! Мы ведь партнеры!

– И Криштопа, и Кравец заверяли меня, что у Лазаря билет на воскресенье…

– Помню.

– Надеюсь, он не успел его сдать.

– Я тоже об этом думал… Хочешь перехватить Левина в аэропорту?

– Нет. «До».

– И где ты собираешься его ловить?

– На Декабристов. Если до половины шестого Лазарь не выйдет из квартиры – поедем в аэропорт.

– А там?

– Там у меня есть надежный товарищ, который укажет на него пальцем…

– А вдруг он к этому делу не причастен?

– Причастен. И ты это знаешь не хуже меня. Левин либо свидетель, либо преступник – третьего не дано! В обоих случаях он не жилец. Только исполнители будут разные. В первом – Белокуров сотоварищи, во втором – ваш покорный слуга… Ясно, товарищ капитан?

– Так точно!

* * *

Возле первого подъезда уже стояла черная «Волга» с «шашечками» на кузове. Теперь Василий был на все сто уверен: пройдет еще несколько минут, и он встретится с человеком, знающим всю правду о том, что случилось с его единственной дочуркой…

А пока надо было действовать.

Сообщники загнали «шкоду» за угол дома, дабы не вспугнуть предполагаемого то ли свидетеля, то ли преступника, который мог наблюдать за развитием событий через окно, и неспешно двинули в сторону такси.

В это время дверь распахнулась, и на улицу выскочил стройный, поджарый мужчина с кожаным кейсом в правой руке. На вид ему было пятьдесят, от силы – пятьдесят пять лет, и Егоршин начал сомневаться в правильности своих предположений.

– Гражданин Левин? – поравнявшись с незнакомцем, спросил Серега.

– Вы ошиблись! – отрезал тот и, прихрамывая на левую ногу, предпринял попытку скрыться в машине.

Но не тут-то было!

Василий перехватил руку, уже открывшую правую переднюю дверцу, и резко заломил. Что оказалось весьма непросто: старик оказывал бешеное сопротивление, его оборонительные движения были выверенными, четкими – Егоршин сразу понял, что имеет дело с настоящим профи, в совершенстве владеющим приемами какого-то восточного единоборства.

Максимов тем временем достал удостоверение и принялся размахивать им перед носом ошеломленного таксиста:

– Милиция! Вызов аннулирован – клиент арестован! Ясно?

Ни слова не говоря в ответ, водитель завел автомобиль и, отпуская сцепление, утопил «до полика» педаль акселератора…

* * *

Егоршин и Левин смотрели в глаза друг другу на заднем сиденье «шкоды-Октавии». Ни страха, ни паники в поведении своего пленника майор, как ни старался, заметить не мог.

– Молись, морда жидовская… Прости и сохрани, – приставив пистолет к виску пожилого еврея, издевательски предложил Василий и в тот же миг включил диктофон.

– Наша молитва начинается иначе, – спокойно парировал Лазарь Соломонович. – Шма, Исраэль! Адонай элохейну адонай эхад…

– Че, че? Переведи, Антихрист!

– Слушай, Израиль! Господь Бог наш, и он – Господь – един!

– Круто! – глядя в зеркало заднего вида, прокомментировал Максимов. – Ты готов отправиться на встречу с ним?

– Хоть сейчас… Кто верит во Всевышнего, тот смерти не боится! Так что не тяни, оборотень ментовский, жми быстрее на курок…

– На курок сколько не нажимай – выстрела не последует, – решил «блеснуть» эрудицией Серега. – В нашем случае следует говорить «спусковой крючок»… Слушай, Василий, вышиби, наконец, мозги этому старому извращенцу, чтобы знал, падло, как цепляться к малолеткам!

– Каким малолеткам? – вспыхнул Левин.

– Аня, на которую ты напал в парке, его дочь!

– Так вы не из милиции? – радостно взвыл старик.

– Из!

– Ничего не понимаю… Вас послал не Белокуров?

– Нет. Мы сами по себе!

– Боже мой! Боже! Ты услышал мои молитвы! Спасибо! Спасибо!

– Эй, хватит бурчать! Колись быстрее, у нас мало времени!

– В четверг я гулял по парку… Навстречу шла прелестная незнакомка. Она слушала плеер и поэтому не почувствовала, как на аллею выехала машина. Перламутровый «лексус» летел сзади прямо на нее… Я бросился вперед, сшиб девчонку с ног и толкнул в кювет. Сам увернуться не успел и получил страшный удар в бок… Тут-то и пригодилось мое умение падать, полученное в результате напряженных тренировок по кунг-фу и долголетней работы каскадером…

– Вот почему первое, о чем она спросила, было: «Как дедушка?» – еле пролепетал Егоршин, опуская пистолет и одновременно пытаясь стать на колени в тесном салоне чешкой родственницы «фольксвагена». – Простите меня, уважаемый Лазарь Соломонович, Христом-Богом молю – простите! Что угодно для вас сделаю, любому пасть порву – только не держите на меня зла!

– Да бросьте вы! – засмущался Левин, почувствовавший, что этот, еще секунду назад такой грубый и жесткий человек вот-вот начнет целовать ему ноги. – На моем месте так бы поступил каждый…

– Ага… Дождетесь! Сейчас все живут по принципу «Моя хата – с краю!» – поворачивая голову назад, поддержал разговор Максимов.

– Это правда…

– Прекратить прения, – жестко приказал Василий. – Скоро начнется регистрация. Нам пора в аэропорт!

– Да-да… Точно, – засуетился Лазарь Соломонович. – Я хочу быстрей улететь из вашей гостеприимной страны!

– Скажите, а как вы узнали, что «лексус» принадлежит прокурору?

– О, это очень просто… Номер… Я запомнил номер. Впрочем, что там было запоминать? Ноль, ноль, один… Утром позвонил своему старому приятелю – известному журналисту – тот сразу сказал, чья это тачка. С тех пор я утратил покой и сон. Ведь, если бы меня нашли ваши коллеги, повязанные с прокуратурой, тогда капут – тюрьма!

– Скорее, петля! – язвительно ухмыльнулся Серега. – Пока вы отсиживались в шкафу, двое пошли этой дорогой!

– Повесились?

– Нет. Погибли от пуль…

– И кто это был?

– Кого вы имеете в виду – убийцу или его жертв?

– Жертв!

– Один, как и вы, невольный свидетель преступления, случайно оказавшийся в машине Белокурова…

– Да-да, я видел, в салоне был пассажир!

– Второй – опер, напарник майора Егоршина!

– И самый близкий мой друг! – безрадостно уточнил Василий.

– Сочувствую! – растроганно всхлипнул Левин. – Искренне сочувствую вам… Извините, извините, ради бога, что так получилось…

– Да, кстати… Дочь Василия Давыдовича до сих пор в реанимации. Падая, она наткнулась глазом на сучок, – окончательно добил его Максимов.

– О Господи! – только и выдавил Лазарь Соломонович.

* * *

Регистрация заняла всего несколько минут.

Во избежание форс-мажора (мало ли чего можно ожидать от Белокурова с компанией?!) ценного свидетеля решили не «светить» в многолюдном месте и вывели в соседний парк, предложив вернуться в аэропорт только перед самой посадкой. Так и сделали.

Левин поочередно обнял своих провожатых и, показав паспорт людям в форме, сделал первый шаг в сторону новомодных аппаратов, просвечивающих пассажиров с головы до пят…

И только тогда Василий вспомнил о медальоне.

– Простите, я совершенно забыл!

Он в который раз за последние дни выложил на ладонь серебряную цепочку и протянул руку за линию пограничного контроля.

– Ах, да, спасибо… Спасибо, что вы вспомнили о нем, – благодарственно запричитал старый еврей. – Это семейная реликвия, уже много лет переходящая от отца к сыну. Моего отца, кстати, звали Соломоном Лазаревичем, а деда – как меня, – Лазарем Соломоновичем. И так до самого истока нашего генеалогического древа… Ну, прощайте же!

Ученый устало взмахнул свободной рукой и, не оборачиваясь, пошел в сторону аэробуса, одиноко маячившего на взлетной полосе.

Максимов и Егоршин дождались, когда лайнер поднимется в воздух, и только тогда покинули помещение порта.

– Ну, куда теперь? – усаживаясь за руль «Октавии», поинтересовался капитан.

– В больницу!

– По дороге никуда не хочешь заскочить? Попить кофе, сожрать малюсенький бутерброд, – он нагнул указательный палец своей рабочей правой руки до большого так, что между ними образовался зазор не более чем в миллиметр, и лишь потом принялся поднимать его… В итоге желаемая толщина хлеба с маслом быстро возросла до нескольких сантиметров.

– А что?! Я не против, – поддержал товарища Егоршин. – Берем Ларису – и в «Берлогу»!

– Взгляни на часы? Девять утра… Какая, к черту, «Берлога»? Да и Криштопа наверняка еще дрыхнет!

– Тогда давай на вокзальную площадь… Там недавно новый кабак открыли. Работает круглосуточно. И цены в нем не кусаются…

– Я двумя руками «за»!

* * *

Сказано – сделано.

Максимов завел «шкоду» и по недавно отремонтированной объездной дороге, минуя центральную часть города, погнал ее в направлении северной окраины. Когда до автостанции остались считанные метры, в кармане его сообщника задребезжал мобильный телефон. Тогда никто из них еще не знал, что этот ранний звонок не только круто изменит сегодняшние планы, но и поставит жирную точку на карьере майора Егоршина. Да что там карьера? Вся его жизнь полетит к чертям!

– Слушаю!

– Василий Давыдовыч… Это Гриша Воронов…

– Ну…

– Я в больнице… А дядя Ваня боится вам звонить…

– Что? Что случилось?

– Аня умерла…

В одно мгновение мир рухнул.

Участилось дыхание, затрепетало и защемило в груди – второй или третий раз за последнее время.

Мобильный телефон выпал из потной ладони и полетел под водительское сиденье.

Егоршин обхватил голову двумя руками и, уткнувшись лицом в пластмассовую переднюю панель, беззвучно зарыдал.

Той, ради кого он жил на белом свете, его дочери, его кровинки, уже нет, и больше не будет никогда…

О ком теперь заботиться, за кого волноваться, переживать?

От кого ждать внуков, продолжения, так сказать, рода?

…Серега сразу все понял. Выключил двигатель и обнял товарища.

Несколько минут они молчали.

– У тебя есть водка? – наконец подал признаки жизни Василий.

– В машине нет, но если «душа требует» – я сбегаю…

– Погоди… Сперва надо появиться в больнице. Трезвым. Хотя нет… Я не переживу этого зрелища… Ты знаешь кого-то в похоронке?

– Да. Директора. Юру Наконечного.

– Так его же сняли…

– Как сняли, так и восстановили. По решению суда.

– Когда?

– На прошлой неделе.

– Порядочный дядька… Свяжись с ним и урегулируй все вопросы.

– Хорошо…

– Ваня рассчитается…

– Понял…

Егоршин наконец-то извлек из-под сиденья свой «Самсунг» и, включив громкоговоритель, принялся по памяти набирать хорошо знакомый номер…

– Алло, – вскоре разнеслось по салону.

– Что же это ты не уберег мою дочурку, брат?

– Прости, – только и выдавил Иван.

– Ты никуда не отлучался?

– Нет.

– А Воронов?

– Шут его знает…

– Он что же, не рядом с тобой?

– Нет.

– А вчера, когда ты вернулся, Гриша был в палате?

– Да.

– Один?

– Да.

– Что ты заладил, как на полиграфе… Нет. Да. Да. Нет. Расскажи обо всем в подробностях и деталях!

– Я попил пива, это заняло полчаса, ну – час, не более… И пехом – назад, в больничку. Дернул дверь в палату – та заперта. В общем, все, как ты инструктировал…

– Дальше!

– Постучал. Парень открыл. С Аней все было нормально. Как мне показалось, она даже улыбнулась… Я записал номер Гришкиного мобильника – и отпустил его на все четыре.

– После этого в палату никто не заходил?

– Нет.

– Ни врачи, ни медсестры, ни санитарки?

– Шапиро был. Сегодня утром. Спросил, как дела, покрутил ручки, пощелкал тумблерами на своей аппаратуре – и все…

– Анютке поплохело сразу после его визита?

– Где-то через час… Щеки надулись, глаза полезли из орбит… Я на монитор… Там эта чихня, то ли парабола, то ли гипербола: вверх – вниз… И сразу – сирена… Вау! Вау! Народу сбежалось – яблоку упасть негде! Сопливый докторишка – из интернов – принес электрошокер, начал сдавливать ей груди… Одновременно сестра вводила в вену какие-то препараты… Они делали все, что могли, брат…

– Обзвони родственников… Деньги у меня дома. Десять бумажек с портретом президента Франклина найдешь в энциклопедии стрелкового оружия, еще столько же в сборнике произведений моего любимого Конан Дойла…

– Ты че надумал, брат?

– Серега тебе обо всем расскажет…

– Серега это кто?

– Капитан «Максимов», который подвозил тебя в «Рондо».

– Береги себя, Василий…

– А… К черту!

* * *

Егоршин выключил трубу и повернулся лицом к своему сообщнику.

– Ну что, Сергей… Забыл, как тебя по батюшке?

– Михайлович.

– Настал твой звездный час…

– Вы о чем, товарищ майор?

– А то ты не знаешь?

– Нет, конечно…

– Радуйся! Все идет по заранее намеченному плану. Твоему плану!

– Не понял…

– Сегодня я замочу эту суку, и ты, наконец, возглавишь мафию!

– Да я шутил, Вася!

– Зато я – нет.

– Ты что надумал?

– Отомстить и умереть!

– Не дури, братишка… У нас и враги то разные! У меня – Левитин, у тебя – Белокуров…

– Одна шайка-лейка, как говорит Дюймовочка.

– Какая Дюймовочка, блин… У тебя с головой все в порядке?

– Как никогда! В котором часу они собираются в «Берлоге»?

– В шестнадцать ноль-ноль…

– Надеюсь, до этого времени ты меня не бросишь?

– Нет.

– Тогда давай сначала в баню. Помыться, как велит русский обычай, перед тем, как уйти в вечность…

– Значит, в сауну?

– Не возражаю. Распарим косточки – и за работу!

– Сам справишься или помочь?

– Сам!

* * *

Без пяти четыре у «Берлоги» припарковалась серебристая «Аккура».

– Горшков! – шепнул Серега.

Затем – «тойота-Кэмри» генерала Левитина.

Замкнул парад крутых тачек только что отремонтированный «лексус» Белокурова, прибывший с опозданием в три минуты.

– Не торопись. Они надолго, – придержал товарища Максимов, заметивший, что Василий собирается открыть дверцу.

И не напрасно.

Ибо спустя мгновение на стоянку завернула еще одна машина – обычная ВАЗовская «семерка», из которой вышел… Степан Иванович Шапиро!

Майор даже подпрыгнул на своем сиденье. Да так, что чуть не проломил крышу «шкоды». Ну если не проломил, то прогнул – точно.

– Тише ты, медведь! – возмутился владелец автомобиля.

Но Егоршин уже ничего не видел и не слышал.

* * *

Василий осторожно повернул ручку и легонько толкнул дверь; та не поддалась.

«Придется ждать официанта!»

Он сел за свободный столик и выложил перед собой пачку «Винстона».

Рядом сразу же выросла стройная фигурка в синем костюмчике – это была девица, которую Максимов в прошлый раз называл Татьяной.

– Что-нибудь желаете?

– Водки и женской ласки.

– А если серьезно?

– Стакан томатного сока…

Егоршин закурил и уставился на дверь, украшенную табличкой с надписью «Кухня».

– Ваш сок, пожалуйста…

– Спасибо! Вы очень любезны.

– Еще что-нибудь?

– Нет. Я ненадолго… Да, кстати, возьмите деньги, в любой момент меня могут вызвать на работу.

– Оставьте на столе.

– Скажите, Таня…

– Мы знакомы?

– Я был у вас вчера. С Максимовым. Сергеем Михайловичем.

– А…

– Как мне заказать у вас «банкетку»?

– На какой день?

– На субботу…

– О, это непросто! В будни – нет проблем. А насчет выходных надо договариваться с администратором, еще лучше – с хозяином…

– И кто ваш самый главный босс?

– Александр Евгеньевич…

– Прокурор?

– Точно! Только я вам ничего не говорила!

– А администратор?

– У него сегодня выходной.

– Понятно…

– Кстати, Белокуров сейчас в кафе!

– Догадываюсь…

– Откуда?

– У входа стоит его машина!

– Вы знаете, на чем ездит наш хозяин?

– Мы коллеги…

– У вас намечается какой-то праздник или просто так?

– Поминки…

– Для начала поговорите с официантом…

– У них в «банкете» еще и гарсон свой?!

– Ага… Племянник Горшкова. Проштудируете меню, подобьете смету – может, и передумаете. Цены в нашем заведении неслабые… Да… Кстати… Вот и он – легок на помине! – Татьяна жестом указала на крашеного блондина с подносом в руке, внезапно появившегося из дверей, с которых Егоршин старался не спускать глаз. – Иди сюда, Игорь. Нам нужна твоя помощь!

– Сейчас… Обслужу шефа – и подойду!

– Секундочку! – майор погасил сигарету и, бросившись к официанту, прошептал: – Где здесь у вас сортир?

Вопрос был задан не просто так, не случайно.

Василий знал: банкетный зал находится прямо напротив заведения, обозначенного буквами «М» и «Ж». С одной стороны – не очень желательное, а с другой – вполне подходящее соседство для подгулявших ВИП-клиентов!

– Следуйте за мной! – небрежно процедил Игорь.

В конце длинного коридора блондин кивнул налево, а сам постучал условным сигналом в правую дверь.

В тот же миг майор пинками затолкал его в туалет.

Еще через секунду щелкнул замок, и дверь «банкетки» распахнулась.

– Здравствуйте, гости дорогие! – ехидно молвил Егоршин. Подноса в его руках не было. Зато был пистолет.

* * *

Василий закрыл за собой дверь и осмотрелся.

За круглым столом, словно на каких-то важных переговорах, сидели Горшков, Левитин, Белокуров и Шапиро. Последние двое – спиной к двери. Перед ними на полированной поверхности, накрытой свежей белоснежной скатертью, стояли пустые стопки-фужеры и два графина – один с водкой, другой то ли с соком, то ли с квасом, то ли с фруктовой водой.

Чтобы исключить любые неожиданности, Егоршин усадил всех четверых напротив себя и плеснул в один из фужеров немного горючей жидкости…

Попробовал ее выпить – да где там!

Противный запах ударил в нос так, что его чуть не вывернуло.

В это время зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилась фамилия: Максимов.

«Что ему надо?»

– Да! – заорал майор.

– Ты где?

– А то ты не знаешь?

– Прекрати заниматься ерундой, Василий… Возьми с них показания – и отпусти!

«Что он несет? Мы так не договаривались! Стоп! Капитан просто хочет обеспечить себе надежную защиту. Рано или поздно следствие установит, что мы вместе приехали в “Берлогу”, и ему начнут шить пособничество… Подымут распечатку всех входящих-выходящих звонков, может, даже их запись. И убедятся, что Серега ничего не знал о моих планах, более того, даже отговаривал меня от совершения необдуманных поступков! Ай да Максимов, ай да молодец! Интересно, как он вообще объяснит факт знакомства со мной? Впрочем, ничего придумывать ему не придется. Скажет правду… Что ехал на дачу и случайно остановился на взмах чьей-то руки. И лишь потом понял, что это я… Поэтому и принял решение постоянно находиться рядом, чтобы упредить все возможные выходки непредсказуемого майора Егоршина. А начальству доложить не успел – выходные! А может, успел? И получил соответствующие указания. Опять же – постоянно находиться рядом! Но ведь тогда… Да пошли они все к черту… И так голова пухнет!»