Текст книги "Предательство. Последние дни 2011 года"

Вернулись домой поздно, было темно. Войдя в квартиру, Сергей стал быстро-быстро рассказывать о ребятах, с которыми познакомился, о хинкали, которые в деревни варили в бульоне, о бутылке жипитаури, осетинской водки, которая разбилась в машине, и пришлось остановиться и проветривать машину. Рассказ продолжался за столом во время позднего ужина. Он хотел еще много чего рассказать, но мама остановила:

– Оставь на утро, еще доскажешь, пора спать.

* * *

Пора спать, подумал Сергей Георгиевич, но сон не приходил, и не было желания читать. Возможно, сказалось большое количество кофе, которое он выпил в тот день. Нащупав на тумбочке пульт, Сергей Георгиевич включил телевизор. Его устроил бы детектив, но умные и психологические детективы стремительно исчезают, уступая место боевикам, в которых логика и реальность уступили стремлениям режиссеров показать крутые трюки и компьютерные спецэффекты. По всем популярным каналам крутили сериалы, поиски достойного фильма не увенчались успехом. Пришлось остановиться на круглосуточном новостном канале. Миловидная девушка бойко сообщала о погоде в ближайшие дни. Ее сменил мужчина мрачного вида, который делал политический прогноз на предстоящий год по данным РИА «Новости», словно своим видом хотел сказать, что хорошего в 2012 году нечего ждать: «2012 год, по мнению РИА „Новости“, может запомниться выборами президентов в США, Франции, Венесуэлы и Южной Осетии; созданием единого экономического пространства на территории России, Белоруссии и Казахстана.

Среди политических событий отметим проведение в России саммита АТЭС, в Чикаго – саммита НАТО, а также празднование 60-летнего юбилея правления королевы Великобритании Елизаветы II.

Президентские выборы в США пройдут 6 ноября 2012 года. Главная интрига заключается в том, смогут ли представители Республиканской партии предложить кандидата, который будет в состоянии помериться силами с нынешним главой Белого дома Бараком Обамой. По оценкам экспертов, наибольшей популярностью пользуется Митт Ромни. Однако, несмотря на достаточно низкий рейтинг Обамы, он все еще выигрышно смотрится на фоне кандидатов Республиканской партии. Противником Обамы выступает ситуация в экономической сфере, несмотря на все старания американской администрации, страна не может выйти из череды экономических проблем. Не добавило действующему президенту США популярности и уничтожение в мае 2011 года "террориста номер один" Усамы бен Ладена.

Во Франции, одном из ключевых государств Евросоюза, предвыборная интрига заключается в противостоянии между действующим президентом Николя Саркози и кандидатом Социалистической партии Франсуа Олландом.

Лидер Венесуэлы Уго Чавес, перенесший в 2011 году операцию по удалению злокачественной опухоли и четыре сеанса химиотерапии, уже заявил о намерении вновь баллотироваться в президенты, чтобы править страной еще шесть лет. Оппозиция намерена определиться с единым кандидатом, который будет конкурировать с Чавесом за президентское кресло, в феврале 2012 года. Тем временем в СМИ муссируются слухи об ухудшении состояния здоровья Чавеса, которые сам венесуэльский лидер опровергает».

Сергей Георгиевич был удивлен тому, как скучно ведущий рассказывал о политике, которая всегда полна интриги, страсти и трагедии, связанной с жизнью и гибелью людей. Драма, достойная описания самим Шекспиром, проходит на глазах миллионов, десятков миллионов людей, которые ее не замечают. Больной, возможно смертельно, президент Венесуэлы продолжает бороться за реализацию своей революции, своих идей. Он будет выступать перед избирателями, колесить по стране не подавая вида, что обратный отсчет для него запущен.

Еще более масштабные события предстоят в наступающем году в Египте. Все трагедии Шекспира по накалу страстей уступят страсти, упрямству и битве за идеалы египтян на площади Тахрир. Выборы депутатов Народного собрания в январе и выборы президента летом не могут не привести к столкновениям. Расколотое общество, отсутствие опыта политического диалога, рвущиеся после запрета к власти радикальные исламисты – это тлеющие угли, которые разгорятся ветром выборов.

Диктор продолжал равнодушно, металлическим голосом сообщать: «В наступающем году президентские выборы пройдут также в Йемене, Мали, Палестине, Туркмении, Финляндии и Южной Корее. Жителям этих стран, а также гражданам Армении, Белоруссии, Греции, Грузии, Украины и других стран предстоит проголосовать на парламентских выборах».

Вот зануда, разозлился Сергей Георгиевич. При таком изложении политики у молодежи никогда не будет желания следить за международной жизнью. А ведь страсти выплеснутся на улицы и площади! Он живо представил бунтующих на улицах и площадях Афин, грузинских оппозиционеров, перекрывающих проспект Руставели в Тбилиси, людей, уверенных, что только от их сегодняшних действий зависит будущее. И йеменцы, прошедшие через столкновение с полицией и войсками, живут в напряжении до выборов – во временном правительстве примерно поровну представлены сторонники и противники экс-президента страны Салеха. Вот она, живая политика!

Тот же металлический голос продолжал вещать о Болгарии и Румынии, которых в 2011 году не приняли в Шенгенскую зону, о предстоящем саммите АТЭС, который впервые пройдет в России, о саммите НАТО в Чикаго…

Сергей Георгиевич не выдержал, выключил телевизор и ощутил радость восприятия тишины. Надо было спать, утром в дорогу.

День второй

День второй, утро

Без пяти минут девять Сергей Георгиевич вышел из арки и направился к автостоянке. За шлагбаумом стоял черный «Мерседес», а около него прохаживалась Маша. Сергей Георгиевич подходил к Маше, когда из машины вышел крупный мужчина плотного телосложения. Безусловно, это был охранник.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Сергей Георгиевич и подошел к Маше.

Маша напряженно смотрела на Сергея Георгиевича. Увидев улыбку на его лице, она облегченно вздохнула и призналась:

– Я все волновалась, переживала – состоится ли поездка?

– Мы же договорились.

– Мало что может произойти в последнюю минуту, – высказала Маша тривиальное предположение.

– Обойдемся без происшествий, планов много, и их надо осуществлять. Бери вещи и пошли к моей машине.

Охранник, который слушал их разговор, вынул из багажника дорожную сумку и, сопровождая Машу и Сергея Георгиевича, шедших чуть впереди, двинулся по Камергерскому переулку. Напряжение, вызванное некой неопределенностью, у Маши спало, и она, проходя мимо кафе-пиццерии «Академия», весело сообщила:

– Здесь я была с одноклассниками. А Вы здесь бываете?

– Нет. У меня с ними сложные отношения.

– Не предполагала, чтобы у Вас могут быть с кем-то сложные отношения. Мне показалось, что Вы человек неконфликтный, живущий в мире со всеми, кто ходит, летает, бегает.

– Согласен с тобой, но есть еще те, кто коптит. С ними у меня редко, но иногда складываются сложные отношения.

Сергей Георгиевич оценил ситуацию – было ясно, что Маша заинтересовалась случайно полученной информацией, будет возвращаться к ней, чтобы выяснить все нюансы. Юношеский максимализм, с которым она восприняла Сергея Георгиевича, требовал немедленного объяснения.

– Я живу на последнем этаже этого дома, а на первом этаже, как ты видишь, расположилось кафе. Вытяжная труба проходит со стороны двора, куда мы сейчас идем. Она периодически горит – это грозит пожаром. Кроме того, она горячая, что приводит к конденсации влаги на стене ночью, когда кафе не работает. Это приводит к тому, что краска и обои в комнате, которая расположена со стороны двора, отслаиваются.

Маша неожиданно остановилась, удивленно посмотрела на Сергея Георгиевича и спросила:

– И что? Ничего нельзя сделать?

– Можно! Положив много энергии и здоровья, – с улыбкой произнес Сергей Георгиевич. – Пожарник берет деньги и ничего не видит, санитарные врачи не получили разрешение суда на внеплановое обследование, а управляющая компания, эксплуатирующая здание, сама согласовала установку трубы.

– Тоже за деньги?

– Предполагается. Уж больно они ничего не видят и ничего не хотят обсуждать. Маша, оставим эту проблему. У нас праздник, не будем думать о простом житейском быте.

Маша увидела в Сергее Георгиевиче простого человека, который погружен в реальный мир нашей действительности, но который хочет создать ей ощущение праздника. Интересно, подумала Маша, в кругу семьи он такой же?

Свернув в арку, они оказались во дворе, где находилась стоянка автомобилей жильцов дома. Это было неожиданностью для посторонних, которые не предполагают, что в центре Москвы есть укромные дворики, закрытые от глаз непосвященных. Охранник удивленно рассматривал двор, а потом спросил, указав на здание напротив:

– Это ведь здание Госдумы?

– Да, между нами небольшие строения, а это тыльная, со стороны Георгиевского проезда, сторона. Потом, мы находимся на пригорке. С окна квартиры хорошо видны многие кабинеты и приемные.

– Интересно за ними понаблюдать, – с юношеским азартом произнесла Маша.

– Я бы не сказал. Каждый из них занят своим делом, своим бизнесом, саморекламой. Каждый думает о своем будущем.

– Все?

– Про всех сказать не могу, но большинство – это точно.

– А как люди, избиратели? – наивно спросил Маша.

Сергей Георгиевич ничего не сказал, только криво улыбнулся.

* * *

Госдума, размещенная в здании бывшего Госплана СССР, не обладала достаточными местами парковок – они были отданы под стоянки автомобилей руководителей верхнего звена. Поэтому обладать парковочным местом для остальных депутатов было делом престижа, и они пытались найти места для своих автомобилей в соседних дворах, которые обзавелись собственными шлагбаумами, ограничивающими въезд посторонних машин. Не исключением был уютный внутренний двор дома, в котором проживал Сергей Георгиевич. Проезд к нему всегда был осложнен плотно заставленными автомобилями, которые оставляли свободной узкую проезжую часть дороги, что позволяло лишь аккуратно, ловко маневрируя, проехать только одной машине.

Во дворе, на въезде которого также был установлен шлагбаум, стали появляться три автомобиля депутатов Госдумы. В дневное время во дворе были свободные места – жильцы отлучались на работу или по личным делам, поэтому появление дополнительных машин не вызывало особого раздражения. Многие жильцы-водители возлагали на депутатов особые надежды, предполагая, что они помогут решить вопрос стоянки, если местная власть попытается ввести какие-то ограничения.

Женщина-депутат сама управляла своей ярко-красной небольшой машиной, ставила ее аккуратно где-нибудь у стенки и не создавала никаких проблем. Два других автомобиля – большие черные «Мерседесы» – обслуживали наемные водители, по комплекции и манерам очень напоминавшие братков из бесконечных отечественных телесериалов.

В тот день шел дождь, иногда сильный, иногда моросящий. Двор покрылся большими лужами. Двор, как и многие места в центре Москвы, периодически проседал, из-за чего асфальт трескался и вместе с землей опускался, образуя ямки различных размеров и глубины, в которых образовывались лужи. Сергей Георгиевич выглянул в окно, чтобы решить вопрос необходимости зонта. С детства он терпеть не мог зонтики, считая их девичьим атрибутом. В большинстве случаев Сергей Георгиевич обходился кепкой, лишь изредка, в сильный дождь, нехотя прибегал к помощи зонта.

Его внимание привлек один из «Мерседесов». Стоял он очень неудачно, крайне затрудняя выезд отдельным машинам со двора. Почему он так поставил, было очевидно – водитель вышел из машины и прошел, обходя лужи. Соседка с пятого этажа на синей «Мазде» пыталась выехать, но каждый раз останавливалась около «Мерседеса». Она совершала различные маневры, но результат был один и тот же. Возможно, если бы был кто-то, кто руководил бы ее действиями, она смогла бы проехать в нескольких миллиметрах от злополучного «Мерседеса». Быстро надев куртку и захватив с собой портфель, Сергей Георгиевич направился во двор.

Во дворе синяя «Мазда» продолжала выписывать овалы, пытаясь выехать. Сергей Георгиевич направился к ней. Соседка обрадовалась, увидев его, и через опущенное водительское стекло сказала:

– Вот мучаюсь, все никак не могу объехать, боюсь зацепить.

Взрослая женщина, а ей было лет шестьдесят пять, выглядела растерянной и расстроенной. Сергей Георгиевич обошел ее машину, оценил расстояние до «Мерседеса», потом осторожно предположил:

– Трудно сказать, можно ли объехать, вопрос в миллиметрах, в лучшем случае в нескольких сантиметрах. Давайте попробуем.

Сергей Георгиевич отошел и стал показывать женщине, как менять положение руля в процессе движения. Но та, очевидно, устала, перенервничала, поэтому автомобиль дергался. Сергей Георгиевич не стал рисковать и махнул рукой, чтобы она выключила мотор.

– Не будем рисковать, – предложил Сергей Георгиевич, – придется подождать. Думаю, что водитель скоро объявится. Иначе он оставил бы номер своего мобильного телефона.

– А Вы не знаете, чья это машина?

– Кого-то из Госдумы.

В разговоре Сергей Георгиевич обратил внимание на второй «Мерседес», который стоял в глубине двора. Два человека в нем с интересом наблюдали за потугами женщины выехать со двора. У Сергея Георгиевича возникла догадка, и он предложил соседке:

– Вы садитесь в машину, я переставлю свою и предполагаю, что нужный водитель быстро найдется.

Сергей Георгиевич завел свою машину и поставил так, что перекрыл проезд злополучному «Мерседесу».

– Я пойду в магазин за хлебом, скоро вернусь, – предупредил он соседку и направился к арке.

На входе в арку Сергей Георгиевич увидел, что из второго «Мерседеса» вышел человек и быстро направился к «Мазде». Ничего, подумал Сергей Георгиевич, пусть понервничает, это компенсация за неудобства, причиненные им.

Когда он вернулся, оба водителя стояли у его машины, один из них нервно курил и, не видя, что Сергей Георгиевич вернулся, все спрашивал:

– А если мне надо будет срочно подъехать к шефу, что я буду делать?

– Не будешь развлекаться в чужом дворе. Трудно было на метр сдать назад, чтобы женщина проехала? – резко ответил Сергей Георгиевич.

Разговор получился на повышенных тонах, соседка вышла из машины и оказывала Сергею Георгиевичу моральную поддержку, периодически вставляя в разговор свои реплики. Когда конфликт был улажен и «Мерседес» освободил проезд, она подошла к Сергею Георгиевичу и поблагодарила его, отметив:

– Водитель, конечно, хам, но он копирует своего хозяина, его отношение к людям.

– Возможно, – согласился Сергей Георгиевич, – свита если не формирует короля, то копирует его.

– Самый короткий анекдот: «Депутаты – слуги народа», – заключила соседка и, утомленная, направилась к своей «Мазде».

* * *

Во дворе было тихо и пустынно. За шлагбаумом стояли несколько машин, покрытые толстым слоем снега, который выпал накануне. С одного автомобиля снег был убран. Указав на него, Маша спросила:

– Этот ваш автомобиль?

– Да, – ответил Сергей Георгиевич и, открывая багажник, кивнул на дверь автомобиля: – Садись.

Маша села на переднее сиденье. Охранник, положив сумку в багажник, стал ждать, когда автомобиль тронется. Сергей Георгиевич захлопнул водительскую дверь, завел мотор, пристегнулся и неожиданно спросил:

– Маша, фотоаппарат не забыла?

– Нет, он в сумке.

– Ну и ладно, а то могло получиться, как в анекдоте.

– В каком? – поинтересовалась Маша.

Сергей Георгиевич улыбнулся и стал рассказывать анекдот:

– Вокзал. Поезд тронулся. Три человека бросились его догонять. Двое сумели заскочить в последний вагон. Стоят в тамбуре и смеются. Проводник спрашивает, в чем дело, а один из смеющихся отвечает, что они пошли провожать отъезжающего друга, а он не успел заскочить в вагон.

Маша улыбнулась, поуютней устроилась на сиденье, вытянула ноги, чуть-чуть прикрыла глаза и приготовилась к чему-то светлому и теплому. Шлагбаум поднялся, автомобиль тронулся. Получится ли праздник, которого она ждет?

* * *

Сергей Георгиевич улыбнулся. Раннее солнце не обжигало, еще чувствовалась прохлада утра. Он поуютней устроился на переднем сиденье. Все необходимое было загружено в багажник. Осталось купить лишь мясо для шашлыка. Знакомое чувство – чувство праздника – стало его охватывать. Оно возникало медленно, но охватывало все тело, а потом отражалось на настроении.

– Где будем брать мясо? – спросила Татьяна Александровна, садясь за руль автомобиля.

– Заедем на рынок в Аэрогородоке, если не выберу нужный кусок мяса, тогда сделаем небольшой крюк и заскочим на рынок в Барыбино. Не возражаешь?

– Как скажешь, я водитель, – с иронией отреагировала Татьяна Александровна.

– Ладно, не прибедняйся, тоже – простой водитель!

Они ехали по свободному шоссе, которое дачники еще не успели полностью оккупировать. Утренний воздух был насыщен прохладой, ароматом цветов и растений. Мягкий солнечный свет придавал какую-то мистичность окружающему миру, прозрачность воздуха еще не исчезла в выхлопных газах.

Они были молоды, хотя дочь была замужем. Они ехали на дачу с ночевкой, хотя дача была родственников. Но одно они знали точно – они счастливы и их ожидали два дня праздника.

* * *

– До деревни далеко? – поинтересовалась Маша.

– От одного дома до другого ровно шестьдесят километров.

– Я думала, дальше. Когда Вы рассказывали о птицах, мне казалось, что едем в глухомань. Получается, километров двадцать до МКАД, а там до деревни всего сорок километров.

– Точно. До МКАД семнадцать километров и сорок три от МКАД.

– За час доедем?

– Трудно сказать, все зависит от пробок. Сейчас дорога не очень загружена, думаю, что часа за полтора спокойно доедем.

Маша с интересом разглядывала дорогу. Волоколамское шоссе после Красногорска петляет между небольшими населенными пунктами, которые отделены лесными массивами и редкими полянами, на которых разрастается подлесок. Большие деревья – сосны, ели и березки – подступают непосредственно к дороге, сковывают ее и формируют направление. Белый снег сплошным ковром покрыл землю. Деревья стоят достаточно плотно, но света много, что придает дороге одновременно праздничный и веселый вид.

Сергей Георгиевич включил радио и спросил:

– Маша, не возражаешь, если послушаем новости? Или включить музыку?

– Обойдемся без музыки. Ее много у меня дома, постоянно что-то играет. С удовольствием послушаю новости.

Диктор перечислял текущие новости, которые не вызывали особого интереса. Казалось, что весь мир готовится к встрече Нового года и интересные события просто откладывает на будущее. Очевидно, такого мнения был и сам диктор, который лениво перебирал бумаги, о чем свидетельствовал специфический шум в микрофоне. Неожиданно все замерло, и диктор радостно сообщил: «Вот интересное сообщение. Как сообщило МВД, следствием получено решение суда о наложении ареста на имущество Бородина в Латвии: квартиры и земельный участок, а запрос об оказании правовой помощи уже направлен компетентным органам этой страны. Напомню, что в конце 2010 года в отношении экс-президента Банка Москвы Андрея Бородина и его бывшего первого заместителя Дмитрия Акулинина было возбуждено дело по факту мошенничества со средствами из городского бюджета на двенадцать целых семьдесят шесть сотых миллиарда рублей. Перед выдачей этой ссуды банк проводил дополнительную эмиссию акций на сумму порядка пятнадцать миллиардов рублей, которую полностью выкупила столичная мэрия как один из главных акционеров.

В ноябре 2011 года российское бюро Интерпола по результатам изучения материалов этого уголовного дела объявило Бородина и Акулина, которые до этого успели покинуть Россию, в международный розыск.

По данным Forbes 2012, состояние Бородина оценивалось в восемьсот миллионов долларов. По этому показателю он занимал сто семнадцатое место в списке богатейших людей России. Недавно Бородин приобрел в Лондоне особняк за сто сорок миллионов фунтов стерлингов – самый дорогой в столице Великобритании. Бородин почти шестнадцать лет руководил пятым по величине банком в России».

Сергей Георгиевич сделал звук громче, было очевидно, что информация его заинтересовала.

– Вы знаете Бородина? – неожиданно спросила Маша.

Сергей Георгиевич задумался, потом, словно вытаскивал из глубин памяти какую-то информацию, медленно сказал:

– Встречался один раз, лет пятнадцать назад.

* * *

– Сергей Георгиевич! Вас Вячеслав Иванович вызывает к себе, – сообщила запыхавшаяся Наташа, секретарь Сергея Георгиевича.

Наташа догнала его в коридоре, что вызвало неудовольствие.

– Наташа, не могла меня не найти, – проворчал Сергей Георгиевич. – Так хорошо день заканчивался, а теперь какую-нибудь бяку подсунет.

– Татьяна Ивановна несколько раз звонила.

– Представляю, каким тоном она тебе выговаривала, что не можешь меня найти.

Наташа скорчила гримасу, но ничего не сказала о Татьяне Ивановне, секретаре ректора.

– Я тянула время, надеялась, что перенесется на завтра, но не получилось.

– Ладно, плохое узнаем сегодня и не надо будет узнавать завтра, – сделал житейский вывод Сергей Георгиевич и повернул в сторону кабинета ректора.

В коридоре Сергей Георгиевич встретил Светлану Игоревну, заместителя главного бухгалтера, которая только что вышла из приемной ректора.

– Света, в чем причина переполоха? – шутливо поинтересовался он.

– Вячеслав Иванович осознал, что наши деньги в Межкомбанке погорели. Требует их вернуть.

– Интересно, как их вернуть, если банк разорился и перестал быть платежеспособным?

– Это Вам ему объяснять, – с улыбкой сообщила Светлана Игоревна.

В кабинете находилась Светлана Андреевна, главный бухгалтер. Пунцово-красный цвет ее лица свидетельствовал о бурном разговоре. Ректор нервно ходил вдоль большого стола, за которым проходили заседания ректората, и периодически зло смотрел на Светлану Андреевну. При каждом таком взгляде она, женщина небольшого роста, уменьшалась в размере и вдавливалась в кресло.

– Сергей Георгиевич, подтвердите, что было сделано все, что возможно, – говорила Светлана Андреевна напряженно, чувствовалось, что она на грани нервного срыва.

– Как только стало известно, что банк перестал выдавать наличные, в тот же день мы оформили безналичные платежи в различные фонды.

– А по рекомендации Сергея Георгиевича на следующий день мы провели еще авансовые платежи налогов, – воодушевилась поддержкой Светлана Андреевна.

– Тогда все деньги со счета пустите на оплату налогов, – предложил Вячеслав Иванович.

– Не получится, – Сергей Георгиевич расстроил ректора, – со вчерашнего дня все платежи прекращены.

Через две недели Светлана Андреевна пригласила Сергея Георгиевича к себе в кабинет. Разговор шел о пяти миллионах рублей, которые повисли на счету в Межкомбанке. Сергей Георгиевич в отношении Светланы Андреевны был осторожен, какое-то внутреннее чувство предупреждало его о возможных неприятностях. Однажды она пригласила к себе на дачу ректора и Сергея Георгиевича с супругами. Тогда Сергей Георгиевич заметил ее завистливый и злой взгляд, брошенный на Татьяну Александровну, когда та, в дорогих ювелирных украшениях, выходила из своей новой машины. По дороге домой Татьяна Александровна заметила:

– По-моему, она пожалела, что пригласила нас. Какое-то странное и смешанное чувство осталось от сегодняшнего мероприятия.

– Не скажешь, что доставило удовольствие. Хотя, – Сергей Георгиевич сделал небольшую паузу, – что-то прояснилось.

– Отношения Светланы Андреевны и Вячеслава Ивановича? Это стало ясно после видеофильма, который она включила, – сделала вывод Татьяна Александровна. – Такой фильм можно смотреть только с очень близким человеком. Ты – человек новый, остается один.

– И ты почувствовала? Думаю, что она это сделала специально – показать мне, что она в фаворе. Об этом в коридорах иногда шепчутся.

– Будь осторожен, она когда-нибудь попытается тебя укусить.

– Поэтому я держусь от нее подальше, просто не обращаю внимания.

– Тогда она укусит еще больнее, – заключила Татьяна Александровна.

Соблюдая дистанцию, отвергая малейшие намеки на личностные отношения, Сергей Георгиевич общался со Светланой Андреевной. В тот день она была расстроена и впервые позволила себе высказать критические слова в адрес ректора. Но Сергей Георгиевич сделал вид, что ничего не заметил, и не поддержал эту тему.

– Сергей Георгиевич, будет собрание акционеров банка, Вы не пойдете?

– А мы акционеры? – с удивлением спросил он. – С каких пор государственный университет является акционером коммерческого банка?

Светлана Андреевна ничего не ответила, и на этом разговор закончился. Но он неожиданно возник в кабинете ректора через несколько дней.

– Завтра собрание акционеров, надо будет пойти.

– Какой смысл? – поинтересовался Сергей Георгиевич. – Контрольный пакет, кажется, у мэрии, как там скажут, так и будет. Все остальные будут долго сотрясать воздух, шуметь, потом приедет представитель контрольного пакета, скажет свое решение, и на этом все закончится.

Так и было на этом собрании, куда ему пришлось пойти по настоянию ректора. События вокруг банка медленно разворачивались, больше было слухов. Сомнительные люди и сомнительные банки предлагали вытащить деньги за большие вознаграждения, но Сергей Георгиевич, которого ректор использовал в качестве консультанта, отказывался от таких предложений.

– На счету пять миллионов. Предлагают получить три-два миллиона. Будет проверка финансовой деятельности университета, что скажете? Куда делись два-три миллиона?

– Лучше получить хоть эти деньги, чем потерять все, – возмущенно говорил Вячеслав Иванович.

– Сомневаюсь, что что-то получите. Чтобы начать процесс, как Вам предлагают, надо оформить счета на тех, кто будет вытаскивать деньги. После того, как переоформите счет или выдадите доверенность на его управление, какой им резон передавать университету что-то?

– Но будет договор?

– Какой? У аферистов договор действует на первом этапе, дальше – только их интересы.

Разговор продолжился еще несколько минут, ректор злился и с трудом скрывал раздражение. Сергей Георгиевич решил уйти от этой темы, подведя черту:

– Вам решать, персональную ответственность несет ректор. Банк прогорел, нашей ответственности нет, пусть государство в лице ЦБ отвечает, куда смотрело и как контролировало. К нам вопросов не будет. Любые действия, которые предполагают потерю части средств со счета, будут рассматриваться контролирующими органами как незаконные.

– Но другие пользуются этим, вытаскивают какие-то суммы, – продолжал настаивать Вячеслав Иванович.

– Это частные компании, к ним государство не имеет претензий. Они могут все свои деньги подарить кому-нибудь, их воля.

Ректор еще немного поворчал, ругая банкиров и власть. Многие банкиры хотят дружить с властью, подумал Сергей Георгиевич, надеясь на бюджетные деньги, но власть часто очень сильно обнимает банкиров, не давая им дышать. Дальше Сергей Георгиевич не успел подумать из-за просьбы Вячеслава Ивановича:

– Все-таки найдите возможность встретиться с новым руководством и решить нашу проблему.

Банк Москвы поглотил Межкомбанк, и встреча с Андреем Бородиным, руководителем Банка Москвы, состоялась в красивом старинном здании Межкомбанка на Кузнецком мосту. Знакомые Сергея Георгиевича организовали эту встречу. Разговор был коротким:

– Университет числится в пятом списке, – сообщил Бородин.

– Что говорит о том, что денег нам не видать, – заключил Сергей Георгиевич.

– Прямо сказать не могу, но Банк Москвы проведет реструктуризацию долгов Межкомбанка. Есть возможность часть суммы сохранить, оформив перевод денег в Банк Москвы с условием, что три-четыре года их не будете трогать, – предложил Бородин.

– Переводится вся сумма, но оформляется часть? И три года светиться с проблемой потерянных денег?

– Это ваша проблема, – сказал Бородин, вставая с кресла, давая понять, что разговор окончен.

Улица встретила Сергея Георгиевича неприятной прохладой влажного воздуха. Серые тучи застыли над городом, вызывая чувство опустошенности, характерное для серых тонов, в которые был погружен город. Такое же чувство было у Сергея Георгиевича, когда он разговаривал с Бородиным. Его застывший холодный и равнодушный взгляд говорил об одном: ребята, не мешайте нам делать деньги, такой куш привалил, а вы отвлекаете.

* * *

– Встретились один раз в банке и разбежались. Он остался в банке делать деньги, а я пошел учить студентов.

Сергей Георгиевич больше ничего не сказал, только внимательно продолжал слушать радио: «Компетентные органы Содружества Багамских островов уведомили РФ о начале уголовного преследования экс-руководителя Банка Москвы Андрея Бородина. Уголовное преследование связано с отмыванием финансовых средств, полученных преступным путем. Об этом сообщил высокопоставленный источник, близкий к расследованию дела бывших руководителей банка.

Во вторник стало известно, что эстонские правоохранительные органы возбудили уголовное дело против юридического лица, аффилированного с Бородиным. Российские правоохранительные органы, расследующие дело в отношении Бородина и его бывшего первого зама Дмитрия Акулинина, взаимодействуют с компетентными органами целого ряда государств, в том числе Лихтенштейна, Кипра, Багам, Латвии и других.

Во вторник МВД сообщило, что следствие арестовало имущество Бородина и Акулинина за рубежом. Так, у Бородина заморожены счета в зарубежных банках на сумму свыше четырехсот миллионов долларов. Кроме того, арестованы принадлежащие ему акции Банка Москвы. Арест наложен и на принадлежащее Бородину недвижимое имущество: земельные участки, объекты незавершенного строительства, эксклюзивные автомобили».

Дальше последовала вездесущая реклама.

* * *

Сергей Георгиевич переключил радио на музыкальный канал. Маша слушала музыку, легко постукивая в такт рукой по подлокотнику дверцы машины. Сергей Георгиевич посмотрел на нее и улыбнулся – молодость прекрасна, а политика подождет. Сам же он, будучи в другой возрастной группе, продолжал анализировать информацию.

Он вспомнил сообщение, промелькнувшее на каком-то сайте. Оно касалось интервью Бородина, которое он дал газете «Ведомости». Бородин утверждал, что, продавая акции Банка Москвы бывшему спецпредставителю президента Игорю Юсуфову, был твердо убежден: тот действует в интересах и по поручению президента Дмитрия Медведева.

Юсуфов подтверждал свои полномочия и в других моментах, сообщил Бородин. Со слов Юсупова выходило, что они с президентом делят прибыль и активы и что он является одним из лиц, уполномоченных держать активы, входящие в сферу интересов Медведева, и назвал несколько компаний.

Естественно, что пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова все отвергла, назвала сведения Бородина клеветой и заметила, что ссылки на якобы имеющиеся поручения от руководства страны, к сожалению, стали «хорошим тоном» в бизнес-среде.