Текст книги "Сказки-фантаски. Чаcть I. Фиола"

Ужасы

В эту бесконечную ночь снились книжковёнку самые радужные сны. Будто встретилась, наконец, принцесса Иника со своим Яником в красивом зале замка, с высокими островерхими окнами, с разноцветной мозаикой витражей. Повсюду светились огоньки свеч, будто на сводчатых, серых, мрачных стенах замка теплились звёздочки и взмахивали крылышками огненные бабочки.

– Рада вас приветствовать, в моём замке, милый Яник! – звучал под сводами замка звонкий голосок принцессы.

– О, звезда моих очей, милая принцесса Иника! – восклицал в ответ такой же звонкий мальчишечий голос. – О, сверкающий алмаз моего сердца!..

– Фу-фу-фу! – невольно во сне пофыркал Бука. Он видел себя в образе огромного, почти с собаку, сторожевого… рыжего кота, сидящего у ног принцессы. Но фырчал Бука во сне от возмущения. Побывав в самых разных сказках и заморских странах, путешественник запомнил многие «крылатые» выражения героев этих сказок. Похоже, долгожданный Яник позаимствовал «звезду очей» и «алмаз сердца» из восточной сказки про Алладина и волшебную лампу. А может, «утащил» красивые фразочки из мультика или фильма-сказки.

Проснёмся, как говорится, разберёмся.

– О, прекрасный мой принц! – вторили голосом Иники. – Как я рада снова увидеться с тобой!..

Во впадинке на стеночке пещерки свечкой горела и не сгорала палочка из костерка, создавая тёплый уют жилища.

Бука проснулся от тихих всхлипываний Иники, вздрогнул от испуга.

В щёлочку входа их пещерного укрытия пялился жуткий, выпученный, глаз тролля, залитый кровью, раздавался его хрипяще-пищащий голос:

– Ой-хр-р! Какой красивый инвалидик у тебя получился, девочка! Один большой глазик, одна маленькая ручечка и ножечка! Прямо-таки настоящий прынц из страны Циклопия!

Книжковёнок проморгался со сна. Иника громко всхлипнула рядом. Она сидела, сжавшись в комочек у дальней стеночки пещерки, морщилась от тихого плача и ядовитых выдохов изо рта толстяка-тролля. Великан иногда прикладывал пухлые губы ко входу в пещерку и негромко, но ужасающе хрипел тонким голоском:

– Выползай, девочка, выползай! Я собрал твою книжечку! Всю! В кучу! Можно построить самолётик! Можно почитать сказку. Давай дружить!

– Не плачь, Иника! – сонно проворчал Бука, не понимая, что происходит. – Не обращай внимания на толстого дурака! Откуда он знает про принца?!

Девочка беспомощно швыркнула носиком и отвернулась. Бука приподнялся на локте, увидел сбоку от горящей свечечки из палочки, что Иника расправила свёрнутую бумажку с рисунком глазика своего Яника, закрепила на стенке пещерки, как свиток, размером с афишу театра, наклеила изогнутой ящерицей найденные кусочки разорванной иллюстрации. Над рисованным глазом пририсовала жёлтым карандашиком корону с четырьмя лепестками. Получилась уродливая аппликация одноглазого, однорукого, одноногого карлика-циклопа, но с короной… над огромным глазом.

– Откуда это ужасное чудище взялось на планете Фиола?! – прошептала Иника.

– Это?! – спросонья уточнил Бука, ткнул лапкой в сторону аппликации одноглазого… чудища, составленного Иникой из клочков бумажки.

Девочка отчаянно махнула рукой в сторону выхода из пещерки, где снова выпучился кровавый, слезящийся глаз толстяка-великана.

– А-а! Этого… Познакомься, это твой злобный тролль, – пояснил Бука. – Нашего Гендоса треснуло молнией из моей палочки! Он распух и превратился в толстого, рыжего урода!

– Не обзывайся, котяра! – злобно просипел снаружи толстяк. – Уши оборву! Хвост выдерну! Вылезай!

– Так, Иника, в кого мы превратим этого злобного упыря?! Давай подумаем?! – звонко выкрикнул Бука, чтобы толстый тролль услышал и, может быть, испугался. – Давай, превратим его в скользкую жабу или болотную выхухоль?!

– Не обзывайся, кот-обормот! – опять прошипел снаружи тролль. – За обзывалки – три щелбана в лоб!

– Выхухоль – это птичка, – тихо пояснила Иника.

– Что?! – не расслышал Бука. Храбрый и опытный путешественник по книгам, не испугался злобного толстяка. Ну, как?! Испугался, конечно, но совсем немножко, больше разозлился. Теперь им придётся сидеть в пещерке и ждать, пока вредный тролль не выковырнет их из укрытия или не выкурит едким дымом от костра. И тогда…

– Птичка, – тихо пояснила напуганная Иника и ошиблась с названием зверька. – Её зовут Вы-ху-холь.

– Какая птичка?! – прошептал начитанный Бука. – Выхухоль – это крыса, такая смешная, болотная, как хомяк… или пингвин, но с длинным носом, с пятачком, как у поросёнка!

– Мультик про Пятачка я люблю! – просипел снаружи толстяк. – И про Винни-Пуха люблю! И ещё про-о!..

– Ой! – испуганно ойкнула Иника, с такой силой вжалась спиной в пещерку, что сверху, со свода пещерки на неё посыпались камешки и сиреневая пыль.

Полевая сумочка девочки поползла к выходу. Негодный тролль сунул в пещерку кривой ноготь (палец весь не поместился!), зацепил ремешок сумочки и потащил к себе. Хотел присвоить волшебные вещички бедной и несчастной принцессы.

Воинственный Бука сильно разозлился, подскочил, как пружинка. Он был настоящий боец и сообразительный мальчишка. Книжковёнок не стал тягаться и меряться силами с огромным троллем. Он просто расстегнул ремешок сумочки, схватил котомку с вещичками и ныркнул обратно в глубину пещерки. Ремешок сумочки выскользнул из-под крючка ногтя тролля.

– Ох, дождёшься ты у нас, злобный толстяк! – громко крикнул Бука, передал сумочку Инике, засверкал изумрудным глазом в полутьме, оранжевой от пламени свечи из горячего сучка, и зашипел от нерастраченной злости, как самый настоящий кот.

– Х-х-хы!

Даже девочка ещё сильнее перепугалась и заплакала.

Упорный и наглый тролль снова сунул в пещерку кривой, жёлтый ноготь, продавил пальцем вход в укрытие с такой силой, что просыпался сиреневый песок со сводов пещерки. Внутрь просунулся кончик пальца с кривым ногтем, как толстая сарделька с костяным крючком. Вот тут уж смелый Бука сиганул ко входу на четырёх лапах, вернее, на руках и ножках в туфельках, и впился в загрубелую кожу пальца чужака острым, как шильце, клычком!

Знаете, какие острые клычки у кота, когда он сильно разозлится?! О-о-о! Кирзовый, солдатский сапог прокусит!

– Ай-яй-яй! – послышался визгливый троллевый вопль снаружи, раздался удаляющийся топот тяжёлых ног.

Полузасыпанный вход в пещерку высветился мирными, оранжевыми сполохами костерка.

– Загрызу негодяя! Ш-ш-ш! – прошипел грозный, крохотный Бука, смело выскочил из пещерки наружу.

Вдаль, в тёмно-сиреневую мглу трусливо убегал огромный толстый тролль. Его чёрный силуэт мешка на кривых, маленьких ножках смешно подпрыгивал на кочках, пока не опрокинулся и не покатился кубарем вниз, в долину.

– Кто же это такой, ужасный и злобный?! Откуда он взялся на планете?! – настороженно спросила Иника, высунувшись из щели входа в пещерку. Она побоялась выходить наружу в сиреневую ночь, но уж очень уютно потрескивали дровишки костра и плясали его огненные ручонки. После всего пережитого, озябшей девочке захотелось погреться у живого огня.

– Кто-кто?! Твой Гендос-Второй-Противный, – ответил Бука. – Он превратился в толстого, рыжего, злобного деда!

– Почему Второй?! – тихо спросила Иника.

– Первый тролль Гендос – был Генкой Шашурой, а второй!.. – Бука не договорил.

Девочка вышла поближе к костерку и вдруг наткнулась на рыжую, лохматую кочку, раскидавшую пряди во все стороны.

– Ай! Оранжевый осьминог! – испуганно вскрикнула Иника, даже не успев сказать привычного «мне плохо!», завалилась в обморок в мягкий сиреневый песочек в жёлтых отсветах пламени костра.

– Да что ж это такое?! – возмутился книжковёнок. – Прям падучая на принцессу напала!

Он подошёл ближе, поднял рыжий, волосяной хлам и вдруг обо всем догадался:

– Это же – волосы! Парик! Да-да! Клоунский парик толстяка! Я всё понял, Иника!

Девочка слабо застонала, продолжая без сил лежать маленькой, упавшей с неба, лётчицей в шлеме с очками, но услышала своего боевого товарища и защитника.

– Почему он рыжий?! – простонала она. – И такой страшный!

– Гендос украл мою волшебную палочку, пока я спал. А веретенце сильно зарядилось от моих вредностей! Вот и треснуло зеленой молнией нашего тролля в лысину! Так он и стал толстым! Жирдяй противный!

– Нашего?! – простонала Иника. – Нашего тролля?!

– А чейского?! – решил пошутить Бука. – Конечно, нашего! Делим пополам на двоих все злодейства и вредности твоего Гендоса!

– Моего?! – опять простонала девочка.

– Твоего-твоего!

– Почему он стал толстый, волосатый и рыжий?!

– Да потому! – вскрикнул Бука, радостный от своей догадки. – В детстве Генка мечтал стать кем?!

– Кем?! – прошептала Иника.

– Клоуном! Ты же сама в зеркальце видела его мечты!

– Ах, да-да-да! – согласилась девочка. – Видела-видела. Но ничего-ничего не помню. Мне плохо!

– Опять ей плохо… – проворчал Бука и заявил:

– Повторяю для непонималок. Твой негодяй Гендос своровал мою волшебную палочку! – заявил Бука. – А воровать – нельзя! Особенно, – разные чужие волшебности! Можешь превратиться… превратиться!.. Не знаю! Да в кого угодно! В гадкую медузу! В осьминога!

– Ах, – прошептала Иника. – Осьминогов я страшно боюсь! У них присоски на щупальцах!

– А Гендоса превратило в толстого старика-клоуна! Ста-ри-ка! Генка – был первоклашкой. Тролль Гендос слегка подрос! А толстяк стал стариком! Понятно?! За вредность и злодейство! Раз, два и – три превращения! Раз, два, три, четыре, пять! Вышел толстый погулять! Всё справедливо!

– Ничё не справедливо! – пропищал из-за гряды сиреневых гор толстяк. – Обидели дедушку! Дедушке больно! Все косточки побил!

Лысая макушка тролля блестела под звёздами, как сиреневая, огромная тыква.

– Никого я не обижал! А ты больно кусаешься, котяра пиратский! Своими шильцами мне кожу прокусил! До крови! У меня кровь из пальца капает! Ты же не знаешь, кот-задира, как больно-пребольно берут кровь из пальца! Доктор иголкой тыкнет, тут тебе и – крышка! Ужас, как больно!

Иника приподнялась, но увидев, как угрожающе посверкивал красными глазками из-за гребёнки гор чёрный, толстый тролль, снова хотела приложить голову в шлеме к песку, изобразить обморок.

– Иника, хватит! – не выдержал Бука. – Хватит тут кисейных барышень играть! Куда подевалась моя храбрая принцесса?! Вставай!.. О! Иголка! – негромко вскрикнул книжковёнок.

– Что иголка?! – прошептала Иника.

– Срочно дай мне иголку! Тыкну в ногу тролля, если он нападёт!

– В сумочке! – прошептала девочка. – Ах!..

– Никаких «ах»! Быстро встала и принесла иголку! – скомандовал Бука. – Будем сражаться! Он подкрадывается! Быстрее!

На самом деле, толстый тролль, кряхтя и охая, полз на четвереньках на огонёчек костра. Он сильно побил бока, локти и колени о камни и выступы чёрных скал, пока скатывался в сиреневую долину. Ударился лысой башкой о кривую горушку. Набил шишку. Старому великану было не до сражений. Ему бы прилечь у костра и отдохнуть в тепле. Поесть бы тоже не мешало. В огромном и пустом животе тролля от голода выла целая стая волков.

– Никто не поможет старому дедушке! – причитал детским голоском великан.

Иника воспряла от словесной встряски Буки, успела сбегать в пещерку, принесла десяток острых швейных иголочек.

– Зачем так много?! – возмутился Бука. Он почувствовал себя главным в предстоящей битве с великаном и раскомандовался.

Девочка покорно передала боевитому книжковёнку одну, самую большую иголку, не удержалась, жалобно всхлипнула.

Может, от девичьих слёз и всхлипов на планете Фиола – планете съеденных каш никак не наступал день, висела одна долгая фиолетовая ночь и не заряжались даже волшебные веретёнца?

Швейная иголка в руке храброго Буки напоминала стальную шпагу мушкетёра. Книжковёнок размялся, потренировался, вспоминая былые навыки сказочного дуэлянта, умело пофехтовал с невидимым противником, делая выпады вперёд, тыкая шпажкой в сиреневую мглу. Его боевая, вёрткая фигурка на фоне пламени костра выглядела угрожающе, особенно, с эффектными позами опытного фехтовальщика и выкриками:

– Выпад! Батман! Атака! Укол! Ещё укол!..

Толстяк с красными горошинами глаз покряхтел в неудовольствии, побоялся подползать ближе. Прилёг отдохнуть в лощинку по соседству чёрным холмиком, опять со стариковскими «охами-вздохами».

– Эх! Я старый, больной человек! – вновь запричитал тонким, детским голоском подлый тролль. Он рассчитывал, что девочка сжалится над ним, подойдёт ближе. Вот тут он и сцапает её, заставит злобного, кусачего кота делать всё, что ему захочется. Искать еду по всей планете. Например, притащить ливерную колбасу…

– Какую колбасу?! Тут одни каши! Ах, ты – подлючий тролль! – выкрикнула Иника. – Прикидываешься больным дедушкой?!

В лётном шлеме с наушниками она прекрасно услышала все мысли злобного великана.

– Схватит он, негодяй! Ага! Держи карман шире! – крикнул отважный Бука. – Подходи-подползай ближе, дряхлый толстяк, проткну твою шкуру!

Злобный великан громко всхлипнул, заплакал, заголосил уже вполне искренне, тонюсеньким голосочком маленького ребёночка:

– Никто!.. Никто не любит дедушку Геныча! Никто не сварит ему кашку, не принесёт мороженку! Ай-яй-яй! Бедный я, несчастный! Коленочки хрустят! Локоточки болят! Косточки все ломит! Ой-ой-ой! Спасите-помогите! Скоро умру от голода! Мия-мия-мия!

Он жалобно застонал, даже замяукал младенцем. Доброе сердечко Иники не выдержало. Девочка вынула из кармашка лётного комбинезона сухую печеньку, решила поделиться со старым человеком.

Не доверяйте, принцессы, подлым людям. Чтобы получить свою выгоду, они могут прикидываться кем угодно. Больным, дряхлым, усталым, всеми брошенным, добреньким и вежливым, плаксивым и несчастным.

В сиреневой мгле, стоя у пламени костерка, Бука не сразу разглядел, что Иника шагнула ближе к лежащему троллю. Великану даже подниматься не пришлось из своей засады. Он протянул удивительно длинную руку, схватил девочку, сжал её в кулаке так, что хрустнули все её косточки.

– Ай! Отпусти! Больно! – вскрикнула принцесса. Вырываться было бесполезно. Она оказалась зажатой будто в коконе. Одна головёнка в лётном шлеме торчала из кулака великана.

Отважный книжковёнок без раздумий бросился на тролля, ткнул, уколол его шпажкой в руку, сжимающую Инику.

– Уй! Больно! – тонким, поросячьим голоском взвизгнул бывший Гендос, но девочку не отпустил, ещё сильнее сжал её и завопил:

– Вот кольни-ка ещё!.. Тока попробуй, кольни-ка ещё разочек, пиратский кот! Раздавлю твою девчонку в лепёшку!

Бука замер в фехтовальном выпаде с выставленной вперёд шпажкой-иголкой, не понимая, что дальше делать. Иника стонала от боли во всём тельце. Тролль злорадствовал и фырчал от удовольствия, наблюдая за мучениями маленькой принцессы.

И тут случилось невероятное. С тёмно-фиолетового неба вдруг слетела яркая трескучая звёздочка. Распушилась искорками, пролетела маленькой шаровой молнией над сиреневой долиной, выписывая красивые, сине-розовые, световые круги и зигзаги, будто рисуя мгновенные, исчезающие узоры, проскользнула над костерком, зависла над лысой тыквой головы лежащего толстяка-тролля, высветила его в удобной лежанке ущелья, осветила розовыми лучиками застывшего в позе фехтовальщика изумлённого Буку. Головёнки несчастной принцессы в кулаке подлого великана почти не было видно. Один шлем выпуклыми, лётными очками поблёскивал.

Из стрекочущего, огненного шарика высунулись искристые ручонки малыша, нарисовалась в клубочке крохотных молний его забавная рожица.

– Всем привет, друзья! – радостно крикнул Плазмик и доложил:

– Родители меня отпустили немножко погулять! Эй, толстяк, поиграешь со мной в пятнашки?!

Изумлённый небесным, говорящим, летучим явлением великан не успел даже пикнуть. Книжковёнок мгновенно сообразил, как можно выкрутиться из опасной ситуации и задорно крикнул, догадавшись, кто этот малыш:

– Я! Я поиграю с тобой, Плазмик! Чур, ты – первым пятнаешь! А ну-ка, догони!

– Ур-ра! – весело завопил Плазмик, вытянул искристые ручонки перед собой. – Я – первый пятнашка!

Отважный Бука не сбежал прочь, чтоб спрятаться в фиолетовой темноте. Наоборот, провоцируя Плазмика, смело пробежался по вытянутой руке великана, перепрыгнул ему на плечо, оттолкнулся от уха и оказался на лысой макушке. Плазмик ещё ближе подлетел к лежащему троллю, вытянул ручонку, чтобы дотронуться, «запятнать» шустрого человечка с книжкой на голове вместо шапочки.

Ловкий Бука увернулся, спрыгнул на оттопыренное, упругое ухо тролля, оттолкнулся как от трамплина, улетел вниз, кувыркнулся в тёмное ущелье.

Раздался громкий треск будто разрываемой ткани. Из ручонки Плазмика выскользнул жгутик тоненьких молний и вонзился в лысину великана.

– Ай! Током драться?! – дико взвизгнул толстяк, разжал кулак с пленницей и, как заяц из засады, резво подпрыгнул вверх. Испуганный Плазмик отлетел в сторону, высветил Инику, лежащую без сознания на сиреневом песочке. Девочка лежала, вытянувшись в струночку, как солдатик в строю, будто даже стала выше ростом.

Великан с огромным пузом удивительно легко для грузного тролля дважды подпрыгнул на коротких ногах, как мячик с ушами, затем отпрыгнул в сторону со звуком пружинки.

– Пым-пым-пым! – тролль пружинкой оттолкнулся, перепрыгнул через гряду невысоких горушек и, подскакивая до сиреневых небес, скрылся в фиолетовой мгле.

– Почему он сбежал?! Так не честно! – обиженно вскрикнул Плазмик. – Мы так не договаривались! Все играют вместе. Пятнают друг дружку. Кого запятнали, тот и водит. Эй, Коротышкин! Ты – ловкий! Молодец! – похвалил Буку стрекочущий шарик. – Слетаю, посмотрю, куда толстяк сбежал!

– Слетай-слетай! Ждём тебя здесь! Поиграем ещё в пятнашки! Спасибо, Плазмик! Выручил! – крикнул Бука, выбравшись из впадинки, где только что лежал тролль.

– Не за чё-о-о! – откликнулся вёрткий, лучистый малыш, радостно перекувыркнулся в сиреневом небе, рассыпал вокруг себя мелкие искорки и улетел следом за великаном. – Я скоро-о-о ве-ерну-у-ус-с-сь!.. – донёсся издалека его звонкий, трескучий голосочек.

Книжковёнок бросился к лежащей Инике, привычно подхватил её под мышки и утащил в пещерку, от опасностей подальше.

Трубочка и самолётик

В щели пещерки по-прежнему просматривалось только тёмно-сиреневое небо в конопушках весёлых искристых звёздочек. На планете Фиола так и не наступало утро. На сводах пещерки покачивались оранжевые пятнышки от пламени крохотной свечи из горящего сучка. Удивительным образом сучок не сгорал. На его кончике весело покачивался огненный светлячок, создавая в пещерке своим сиянием уют и покой.

Уставший от сражений с рыжим толстяком, Бука вздремнул и проснулся от тихих всхлипываний Иники. Он лежал на боку в лунке тёплого песочка, прислонившись спиной к шершавой стене. Девочка жалким комочком, подтянув коленки к подбородку, сидела в глубине пещерки, тихонько плакала, как птенчик склёвывала с ладошки двумя пальчиками крошево печенья, что осталось в её кулачке. Злой толстяк-тролль едва не раздавил её в огромном кулаке. От сильного сжатия у принцессы все косточки хрустнули. Теперь болело и ломило всё тельце, будто она заболела. За что подлый великан с ней так поступил?! Она же хотела угостить его последней печенюшкой, что завалялась в кармашке её лётного комбинезона.

– Я такая глупая! – причитала девочка, слезами орошая сухое крошево на ладошке. – Обманывают и обманывают, а я верю и верю…

– Доверяй, но… – проворчал сонный Бука, но передумал и не стал говорить прописных истин. – Ты совсем испортилась, принцесса.

– Я-а?! – дрожащим голосом возмутилась Иника. – Испортилась?!

– Да! В тебе проснулась плаксивая девчонка и никак не может… Не знаю?! Сбежать куда-нибудь в тёмный чулан и там обрыдаться! Выплакать все слёзы, успокоиться и перестать быть плаксой! – проворчал книжковёнок.

– В тёмных чуланах водятся чёрные пауки и злые крысы! – всхлипывая, прошептала несчастная девочка. – Я их боюсь!

– Боюсь-боюсь! – передразнил Бука. – Почему ты стала такая бяка-бояка?!

– Я – не бяка! – возмутилась Иника.

– Отлично! Тогда давай разозлись и перестань быть плаксой! Надо думать, как с этой планеты выбираться!

Принцесса печального образа, молча, пошмыгала носиком в сумраке пещерки.

– Я успокоилась, – сообщила она, похрустела остатками печенья.

– Последняя, небось, печенька была, да?! Могла бы поделиться с голодным другом! – укорил её книжковёнок. – Всё слопала одна! Жадина!

– Это от нервов! Извини! – прошептала Иника.

– Извини… – проворчал Бука, поворочался в теплом песочке, пытаясь продлить сон, прикрыл правый глаз, но левым из-под щелочки чёрной повязки вдруг увидел необыкновенное сияние.

У входа в пещерку взошло крохотное солнышко.

– Неужели утро наступило! – обрадовался Бука.

Но это снова прилетел в гости трескучий Плазмик.

– Привет! – прострекотал неунывающий малыш. – Кто-кто в домике живёт?!

– Мышка-норушка и кот-обормот! – пошутил книжковёнок. – Привет! Это я – Бука! Вчера с тобой в пятнашки играл!

– Привет, Бука! – радостно просвиристел лучистый Плазмик, попытался сунуть для приветствия в пещерку свою сверкающую ручонку.

У Буки шерсть под книжкой-шапочкой дыбом встала от крохотных электрических разрядов.

– Эй, Плазмик! – крикнул книжковёнок. – Не мог бы ты, малыш, отлететь подальше от пещерки! А то мы с принцессой взорвёмся от твоих искорок!

– Ой! Извините, друзья! Я такой забывака! Мне же родители говорили, плазмоиды опасны для всех живых существ на свете! Но мне так хочется поиграть с кем-нибудь! Одному мне страшно скучно! Вокруг одни взрослые летают! Братики, сестрёнки, тёти, дяди, папа с мамой!

– Кто?! – удивился начитанный Бука. – Плазмоиды?! Сколько же тебе лет, Плазмик?! Ты такие взрослые, научные слова знаешь! Плазмоиды… Существ…

– Плазмоиды – это трескучие огненные шарики, как и я! А лет мне?!.. Лет.. Сколько лет? Я и не помню! Я ещё совсем маленький! Выходите, друзья! Не бойтесь! Я тут рядышком полетаю! Родители мне разрешили к вам в гости прилетать! Вы – хорошие!

– Кто этот огненный малыш?! – шепотом спросила напуганная Иника из-за спины Буки. – Он опасный?!

– Как я понял, он жил в двигательном отсеке нашего книжколёта вместе с родителями. Потом всё взорвалось. Плазмик теперь живёт на небе!

Бука указал пальцем в сторону входа в пещерку, где был виден сиреневый небосклон планеты Фиола. Над зубчатой грядой фиолетовых гор ярко сияла звёздочка. Это и был искристый клубок сине-огненных шариков – семьи малыша Плазмика.

– Смелее! Выползайте! – крикнул Плазмик. – Я уже спрятался! Бука, найди меня! Ты первым водишь!

Как только книжковёнок выполз из пещерки, было понятно, что Плазмик спрятался в ущелье, где лежал вчера толстый тролль. Вся гряда невысоких гор сияла розовым от лучей искристого малыша. Сиреневой ночью это выглядело очень впечатляюще.

– Ах, какая красота! – воскликнула Иника. Она стояла за спиной Буки и наслаждалась изумительным видом крохотного солнышка, что сияло ослепительными розовыми лучиками из-за горушки, в то время как над планетой Фиола всё никак не наступало утро.

Тёмно-сиреневое небо в проблесках крохотных звёздочек плотным покрывалом заслонило планету съеденных каш ото всего остального сказочного мира.

– Туки-луки! – крикнул Бука. – Плазмик, выходи! Я тебя нашёл! Ты спрятался за кривой горушкой похожей на палец тролля!

– Ну, во-от! – обиженно пропищал из своего укрытия Плазмик. – Конечно, везде ночь! И меня видно! Был бы яркий, солнечный день вы бы меня ни за что не нашли!

Сверкающий шарик выполз из-за горушки и замер.

– Ой! – вскрикнул Плазмик. – Гендосик самолётик сделал! Это мне подарочек?! Слетаю посмотрю!

– Осторожней! – крикнул ему во след Бука. – Не тресни тролля своими молнийками! А то он ваще агроменным злодеем станет!

– Хорошо-о! Не тресну! – отозвался небесный шарик и улетел, занырнул за дальнюю гряду гор. Тёмно-фиолетовые, кривые зубы горушек высветились сиреневым сиянием.

Иника и Бука забрались на вершинку ближней горы и увидели примечательную картину.

Трескучий, огненный, сверкающий шарик вился-кружился высоко над головой ушастого, лысого, худого тролля.

– Ой! Похоже, наш Гендос вернулся! – удивилась Иника.

– Ваш-ваш! – проворчал Бука. – Похудел от вредности!

– Он просто сдулся, – не согласилась девочка.

– Рыжий толстяк сдох! – проворчал Бука. – Так ему и надо!

– Ну, зачем ты так грубо выражаешься? – Иника попыталась утихомирить воинственного Буку. – Рыжий клоун опять превратился в нашего Гендоса! Он исправится!

– Кто?! Зеленый тролль или рыжий жирдяй?! – продолжал вредничать книжковёнок.

– Перестань, Бука! – попросила Иника. – Надо всегда оставаться добрым и тогда… – она не договорила. Бука перебил девочку.

– И тогда Добро победит Зло!

– Да, – согласилась принцесса.

– Кто победил, тот и добрый! – не унимался Бука.

– Фу! Ты опять всё запутал! Смотри, наш Гендос возвращается!

– Ваш-ваш…

Через чёрные гребёнки горушек, как через невысокие заборчики, перешагивал великан Гендос. Он нёс на плече… аэроплан. Одно из крыльев летательного аппарата прикрывало голову тролля от искристых ручонок Плазмика. Малыш порывался подлететь ближе, дотронуться до игрушки, как ему казалось, и поблагодарить Гендоса за такой подарок.

Но самолётик предназначался не только ему.

Когда великан подошёл ближе к горушке, на вершине которой стояли Бука с принцессой, он опустил своё изделие у подножия и проворчал:

– Вот! Всю ночь мастерил! А ночь – долгая-предолгая! Устал.

Радостный Плазмик вился кругами над великаном и освещал округу как крохотное светило. Остатки волос на зелёной лысине тролля потрескивали от легких электрических разрядов и колыхались как кустики под ветром.

– Эй, малыш! Ты мне все мозги продырявил своими острыми иголочками! – признался Гендос, устало присел на камень. – Подлетишь ближе, у меня голова взорвётся!

Сияющий Плазмик завис над самодельным аэропланом.

– Это же наша турбина от книжколёта! – первым опомнился удивлённый Бука. Как мальчишка, он больше разбирался в устройстве механизмов, чем девочка.

– Да-да-да! – радостно прошептала Иника. – Это наша трубочка с вертушками внутри!

Аэроплан представлял собой дополнительную турбину книжколёта, которая скрывалась под сгибом картонной обложки. К турбине были приделаны размашистые крылья из палочек-стволов сухих деревцев, обтянутых бумажными полосками страничек.

Схема аэроплана на запасной турбине. Конструктор – тролль Гендос.

– Киль! Хвостовое оперение! – со знание дела пояснил Гендос, указал корявым пальцем на хвост и маленькие крылышки на другом конце трубки. Как положено настоящему летательному аппарату, у самолётика были даже рули высоты – на хвостовом оперении и руль поворотов – на киле. Тролль показал, как они качаются, аккуратно потрогав кривым ногтем движущиеся части аэроплана.

– Мы с папой сами собирали модель самолёта! Во-от! – с гордостью сообщил Гендос, тут же сник от печали и грусти. – Но я пустил самолётик с лоджи. Он поднялся высоко-превысоко к облакам и улетел. Нав-сег-да…

Бука даже исправлять не стал неправильно произнесённое слово «лоджия». Он был потрясён ладным аэропланом, у которого имелись даже стоечки шасси на лыжах из согнутых сухих стебельков трав и кабина, словно корзиночка, сплетённая тоже из травинок.

– Вау! – восхитился книжковёнок. – Да ты, Гендос, замечательный Самоделкин! А ты почему молчишь, лётчица– принцесса?!

В лётном шлеме с очками, в своем ладном комбинезончике и ботиночках на высокой шнуровке, Иника напоминала растерянного пилота самолёта, сбитого врагами, который после падения и взрыва вдруг оказался цел-целёхонек, при этом обнаружил новый аэроплан.

– Я – потрясена! – призналась Иника. – Какой ты молодец, Гендос!

Великан-тролль покивал лысой головой, довольный похвалами.

– Интересно-интересно! – проверещал сверху трескучий Плазмик. – Полетать на нём можно?!

Не успели трое обомлевших зрителей, тролль, Бука и принцесса замахать на неуёмного Плазмика руками, чтоб остановить огненного малыша, как сверкающий шарик влетел, нырнул внутрь турбины со стороны хвостового оперения, протрещал-прогудел изнутри что-то восторженное, вышвырнул наружу горсть камешков и фыркнул. Вернее, фыркнула лопаточками своих внутренних вентиляторов сама турбина. Из хвостовой части трубы, как из ракетного сопла, вырвался кинжальчик синего пламени. Самолётик завыл внутренним двигателем, дрогнул и пополз на лыжах-шасси в сторону тролля по сиреневому песочку, как по взлётной полосе.

С достоинством бывалого авиамоделиста, когда его летающая модель волне успешно запустила турбо-реактивный двигатель и прошла первые наземные испытания, великана поднялся, придержал дрожащий от нетерпения самолётик за фюзеляж у кабины.

– Залезайте, путешественники! – крикнул тролль. – Готовность «на старт»!

Отважный и смелый, Бука первым, двумя заячьими прыжками, оказался внутри корзинки-кабинки, даже потрогал рычажки управления и педальки.

У турбинного аэроплана покачались элероны по обеим сторонам больших крыльев, вверх-вниз отклонились рули высоты на стабилизаторе – на задних крылышках, вправо-влево откачнулся руль направления.

Перед кабиной уже стояла и тряслась от нетерпения Иника.

– Дай-дай-дай! Я буду рулить! – девочка даже лётными очками успела прикрыть глаза и застегнуть под горлом ушки шлема. – Уступи место пилота! – потребовала она.

– Ладно, рули, – не без сожаления согласился Бука, переполз на заднее креслице кабины.

– А как же ты, мой славный Гендос?! – крикнула Иника, пытаясь перекричать усиливающийся, предстартовый гул турбины. Внутри «трубочки с вертушками» не на шутку разошёлся малыш Плазмик. От нетерпения он готов был взорваться вместе с летательным аппаратом. Девочка успела быстренько сбегать в пещерку, свернула в рулончик свою аппликацию с наклеенными кусочками иллюстрации, сунула рулончик в кабину, уложила на дрожащий пол.

– Ну, скоро вы там?! – громко прогудел в трубу Плазмик и выдул в сопло кинжальное, синее пламя. – Полетели полетаем! Меня родители на совсем немножко отпустили погулять!

Великан Гендос ногтем аккуратно подсадил Инику в кабину, подождал пока маленькая лётчица опробует рычаги и педальки управления, приподнял турбо-реактивный аэроплан над головой на вытянутой руке и радостно прохрипел:

– Эх, а я не помещусь в самолётик! Летите! Ищи, Иника, своего Яника! Я вас здесь подожду!

И тролль с размаху запустил аэроплан в сиреневое небо.

Самодельная птица выдула из сопла длиннющее острие синего пламени, помахала крылышками на прощание, сделала неумелый вираж (лётчице-принцессе надо было привыкнуть к управлению необычным летательным аппаратом!), низко пролетела над фиолетовой гребёнкой гор, взмыла в сиреневое небо.

Вскоре превратилась в крохотную комету с синеватым, огненным хвостиком, которая исчезла за зубчатым горизонтом планеты Фиолы.