Текст книги "Расскажи, как надо жить"

– Мисс Тони, я не понимаю связку в финале. Вы специально ее смазали? Она нечеткая.

– У Димы не получается четко ее выразить, подстраивайтесь, – бросила она и скомандовала: – Начинаем!

За Диму встали четыре парня, ободряюще ему улыбнулись, а Элиот пристроился рядом.

– Помните, что рука у меня тяжелая, мальчики, – предупредила мисс Тони и щелкнула плеткой, словно Карабас на кукол.

Мне нравилась эта тетка. Она молодец, умела держать в узде липовыми инструментами. Ну не станет же она их бить!

Но тут я ошиблась. Первый свой шлепок получил по заднице Дима – мощный, обжигающий. Он не успел повернуться ровно и повалился на Элиота. Тот его, конечно, раскрутил, но «восьмерку» пришлось танцевать заново. Второй мисс Тони влепила Диме уже по рукам, когда он их не убрал за спину в припевочной «восьмерке». Последующие я уже не считала, только каждый раз вздрагивала, представляя, какой силы этот удар, если я слышу его даже сквозь песню. Но когда Дима с Элиотом делали движение «просунь ногу между моих ног», я всерьез обеспокоилась за достоинство Элиота: мисс Тони обустроилась у Элиота между ног и от души шлепала его по бедрам, заставляя выгибать их все больше и больше. Элиот был намного больше мисс Тони, и я видела, как Дима держал его с трудом, за что получил щелчок по спине с грозным:

– Горб убрать!

* * *

Следующее утро началось с совещания и одного сюрприза. В переговорной комнате в нашем штабе на диванчике, поставленном вместо трех или пяти складных стульев, роскошно раскинув белесые волосы из парика, восседала ОНА. Памелла Аллегро, женщина, держащая небосвод мира моды. Хозяйка модного дома «Allegro». У меня помутнело в глазах. Я видела фото этой чудотворной женщины, я восхищалась ею и боготворила! Но даже не представляла себе, насколько она страшная! Мать моя женщина! Это же просто ужас! Сухая пергаментная кожа, надутые, будто воспаленные герпесом губы с ярко-лиловой помадой, ресницы а-ля Буренка. Худощавые, но жилистые руки прикручены к телу плечами, словно грубыми болтами. Куцая грудка под сеточкой стянутой кожи. Элегантное платье из последней коллекции, темно-синее с открытыми плечами и глубоким декольте и с поясом из каленого стекла. Как я хотела это платье! Но, увы, последний размер в коллекции я могла натянуть на себя в двенадцать лет. Босоножки со стеклянными бретельками и прозрачной подошвой… Боже мой, это дива Памелла Аллегро!

– Здравствуйте, мои дорогие, – сказала Памелла.

О боже, какой голос! Волшебный, неповторимый, с ненавязчивой хрипотцой, словно дива слегка простудилась. Я слышала не одно интервью Памеллы и знала, какая тяжелая выпала на ее долю ноша. Муж-подонок, проблемы со здоровьем… Но она была для меня образцом нравственности и силы духа.

– Памелла! Добрый день! Рада знакомству с вами! Я – Ника!

Кажется, я проговорила это в полуобмороке и с каменным лицом, потому что мозг отказывался давать команды мышцам. Но когда Памела встала и подошла ближе и – представьте себе! – обняла меня (легкий сладкий парфюм! «Маленькое черное платье» или «Шанель № 5»?), я увидела свое отражение в зеркале. Улыбаюсь. Слава богу! Дима топтался у входа. Конечно, он никогда в жизни не слышал о Памелле Аллегро и не знает, кто она. И судя по его сконфуженному виду, он не понимает, почему я ее обнимаю. И боится, что Памелла полезет с объятиями к нему или съест его. Не полезет, ибо это фишка Памеллы – она обнимается только с теми, кто говорит «добрый день!» в любое время суток! Остальные – не в теме.

– Рада познакомиться, дорогая. Я – Памелла, – сказала Дива.

– Памелла, познакомься, это наш Дима.

– Наша новая звезда, я полагаю? – томно проговорила Памелла и протянула Диме сухую лапку.

Дима пожал ее с недоверчивой улыбкой и кивнул.

– Готовы приступить? – раздался голос Парвати сзади.

Я снова принимаю чувство реальности и обвожу взглядом комнату. Так, Дива затмила собой около семи человек, не считая нас троих и саму себя. Кроме Коннора я больше не знала никого, но, как заранее объявил Брэдли, никого знать и не нужно. Людей настолько много, что далеко не факт, что мы еще хоть раз встретимся. Как в прошлый раз на встрече.

Но двоих профурсеток я знала. Виолетт и Дженнифер. Я получила от них не один десяток писем и даже слазила к ним в профайл в системе коммуникации между сотрудниками центра, где были их фотографии. Обе блондинки, молодые, стройняшки, в общем, они из той категории, которая презрительно осматривает мое тело и прощает себе лишнее пирожное на ночь. Виолетта откровенно косила под Бритни Спирс, а в Дженнифер были видны попытки отчаянной индивидуальности, но без особых изысков. Девушки были одеты в деловые костюмы, Виолетта – в строгий черный, а Дженнифер – в переливающийся серебристый. Естественно, обе на высоких каблуках и с изящными планшетами в славных корках, по которым постукивают десять цепких коготков.

– Я приветствую всех на презентации проекта Джейсона МакКуина (такое сценическое имя взял себе Дима), прошу рассаживаться, – сказала Парвати. Ее темные волосы были стянуты в хвост так туго, что глаза казались притянуты к вискам.

Мы с Димой и Брэдли уселись по левую сторону, напротив окна. Возле Брэдли на свой диван села Памелла, мистер Коннор расположился по левую руку от нее, тоже на диванчик. С другой стороны стола сидели неизвестные нам четверо – двое мужчин и две женщины.

Дженнифер и Виолетта остались стоять возле проектора, который располагался на другом краю стола от нас. Парвати уступила пальму повествования девчонкам, уставившись в проектор так, словно на него транслировалось завещание ее покойной тетушки-миллиардерши.

– Дорогие друзья, мы рады приветствовать мистера МакКуина и его команду. Позвольте представить: Джейсон МакКуин, – торжественно объявляет Дженнифер, и Дима кланяется всем под ободряющие взгляды, – далее мисс Домбровская, директор артиста, и продюсер артиста – Брэдли Морган. Позвольте представить вам нашу специальную гостю – Памеллу Аллегро, дизайнера, стилиста и потрясающего человека.

Памелла изящно встает и дарит реверанс.

Инициативу перехватывает Дженнифер:

– Дорогие друзья, позвольте представить вам команду продюсерского центра и наш совет директоров. Мистер Джейкоб Коннор, генеральный продюсер.

Джейкоб улыбается и машет всем рукой. Следом Дженнифер представляет Томаса Гримма, генерального директора «Коннор Дистрибьюшн мьюзик», звукозаписывающей компании, входящей в холдинг «Коннор Дистрибьюшн». Это весьма молодой человек, мне кажется, не старше меня, даже сидя в кресле, он был выше всех. Долговязый, с длинными волосами и внимательными глазами за круглыми очками. Он удостаивает всех открытой улыбкой, которую тут же стирает с лица. Мне он показался человеком довольно странным и… опасным.

Справа от него – миссис Ванесса Руби, генеральный директор «Live World Company», оператора мировых турне артистов разной величины, так пояснила Дженнифер. Это была очень взрослая и ухоженная женщина, в стильном деловой костюме серого цвета с идеальным маникюром и аккуратной строгой прической. Весь ее вид означал деловитость и собранность.

Следующий директор – Ллойд Френкли из «Intervideo Production», компании, занимающейся производством видео любого уровня – от рекламного ролика до кинофильма. Ллойд, как и Томас Гримм, молод, но в отличие от Гримма откровенно забавен. Он был в кепке, солнцезащитных очках и футболке. Тщедушный, как цыпленок. Услышав свое имя, он делает губы трубочкой и с шумом втягивает воздух.

И последняя, кого представила Дженнифер, – Саша Лоуренс, начальник юридического и финансового департамента «Коннор Дистрибьюшн». Честно говоря, я ожидала на встрече финансистов и юристов, но, во-первых, не думала, что это будет один человек, а во-вторых, не ожидала на этом посту фотомодель; скорее, мне представлялась взрослая деловая женщина вроде Ванессы Руби, но никак не хрупкая блондинка с именем Саша Лоуренс.

– Итак, все друг с другом знакомы, теперь приступим к презентации нашего проекта. Презентация состоит из трех частей. Первую и последнюю представляю я, а вторую – моя коллега Виолетта. Итак, приступим.

На экране появилась презентация. Общий маркетинговый план заключался в продвижении Джейсона МакКуина, или, как он именовался в презентации, – «проект», – через Интернет. Главное преимущество продюсерского центра – наличие собственных раскрученных интернет-сайтов, включая поисковик, социальную сеть и модный глянец.

План заключался в масштабной и быстрой раскрутке артиста. На календаре, изящно выполненном в сине-серых тонах, Дженнифер изобразила период «полной тишины», когда об артисте не будет ни слова, далее начинается мощная бомбардировка. Девять инструментов продвижения единовременно в полную силу.

План был рассчитан на текущий месяц. В нем должен выйти новый сингл, в поддержку которого будет организован промо-тур с выступлением на ключевых площадках, имеющих большой отклик, о которых будет сообщено дополнительно. На протяжении всей промо-кампании частные выступления запрещены, артист работает только на имидж.

– Как правило, в этот период поступает очень много предложений как в «Live World Company», так и напрямую продюсеру, – отметила Дженнифер, – мы настоятельно рекомендуем отказываться от любых предложений, так как они будут экономически несостоятельны. Понятно, что хочется заработать деньги, но отказ стимулирует в дальнейшем больший спрос. Артист отправится в турне не раньше, чем через три с половиной месяца.

Альбом должен выйти не позже чем через четыре месяца. Перед альбомом выйдет два сингла, и один – одновременно с альбомом, этот сингл станет ведущим. Поэтому песню необходимо выбрать особенно тщательно, подготовить идеальный план продвижения.

– Именно поэтому лид-сингл будет написан лучшими авторами с учетом мировых трендов, – сказала Дженнифер, – сейчас материал отдан в работу, и я думаю, что к середине следующей недели у нас будет готовый текст.

Далее начался финансовый план. Я была шокирована теми суммами, которые услышала. Когда я увидела на экране «план девяти пунктов», я предполагала, что суммы будут большими, но что настолько… Одно только участие в показе модного дома «Allegro» обойдется в полмиллиона долларов, кроме того, мы заплатим за то, что Дима будет лицом кампании на протяжении года. Надеюсь, что так будет не всегда, и скоро платить будут нам.

Оказывается, нет.

Памелла заявила, что хочет эксклюзив на лицо Джейсона МакКуина в рекламе любой одежды на три года, первый год оплачивает продюсерский центр, а два последующих идут в счет взаимозачета за одежду, которую «Allegro» будет предоставлять МакКуину и всей его сценической команде для туров, выступлений и так далее.

Я открыла было рот, чтобы сказать категоричное «НЕТ», но Дженнифер перехватила инициативу и сказала:

– Спасибо, Памелла, отличное и щедрое предложение, мы его принимаем.

В зале раздались аплодисменты. Я посмотрела на Брэдли вопросительно, он нахмурил брови, перестал хлопать и написал на планшете в блокноте фразу: «Обычно мы платим за это $1 млн». Тут захлопала я и решила больше не пытаться изменить этот мир.

На этом Дженнифер закончила и передала слово Виолетте, которая тут же загрузила новую презентацию. Облик артиста.

Общая концепция на первую эру (под которой понимается альбом и тур в его поддержку) – атмосфера мрачной и стеснительной порочности. Темные тона, идеальные фигуры, преимущественно темно-синий цвет, черно-белые фотографии, томные взгляды и легкая эротика.

На примерных образцах фотографий нам показали, как будет выглядеть (концептуально) образец идеального плаката Джейсона МакКуина: черно-белое фото до пояса, полностью обнаженное, слегка опущенная голова и отведены глаза, рельефные руки и грудь, белая надпись JASON MCQUEEN. Я бы назвала эту концепцию «гомо-эротическая».

Сайт уже был разработан, и на презентации мы увидели его фото. С фотографией на главной странице обнаженного человека в трусах «Allegro», который лежит в нижней части экрана на белых буквах JASON MCQUEEN, а над ним располагается серый квадрат с информацией, справа от которого – квадратики логотипов социальных сетей, где есть страничка Джейсона. Слева всего три слова – about, video и tour.

Скажу сразу, что сайт мне понравился и вопросов не вызвал. За исключением одного: что мы напишем в легенде, то есть на загадочной страничке about. Эти вопросы я пишу в планшет Брэдли. Надо бы научиться пользоваться этими вещами, как блокнотом с ручкой, это и вправду удобнее, во всяком случае, на встречах, где приглушен свет и не всегда есть стол, куда можно облокотить все письменные принадлежности.

Далее Виолетта рассказывает о том, как будут выглядеть альбом и синглы.

«Сингл – это издание в электронном виде и издание на физическом носителе (компакт-диск), куда помещена запись песни и официальные ремиксы» – написано на презентации. В качестве обложки альбома Виолетта предложила черно-белую фотографию на темно-сером фоне нижней части спины, куда немного захватить объективом попу. И тут же показала этот шедевр.

В принципе мне понравилось, за исключением одного: мне показалось это слишком пошлым.

– Буклет будет раскладываться, и когда человек приобретет диск и распакует его, то сможет получить полный постер с телом Джейсона, например, вот так…

И она показывает сложенный вчетверо снимок какого-то несметного самца. Фото было черно-белым, полностью обнаженным и снятым сзади. Полностью голая задница, что ли?!

В качестве обложек синглов Виолетта представляет несколько вариантов: обложки без фото вообще, только с надписями на все пространство, или фотографии лица в разных ракурсах и большую надпись тонкими буквами в нижней части обложки.

– Фотосессию назначим на завтрашнее утро в павильоне в Голливуде, – сказала Виолетта. – Я приглашу трех фотографов, и мы выберем те работы, которые нам понравятся больше всего.

На этом она заканчивает и передает слово Дженнифер.

«ЛЕГЕНДА» – гласила надпись на следующей презентации.

– Я не буду комментировать этот шедевр, смотрите сами.

И появляется небольшой текст.

* * *

«Джейсон МакКуин сын эмигрантов из России, родился и вырос в Лос-Анджелесе. Его родители погибли, у него нет никого и ничего, кроме музыки. Ему чуть больше двадцати, и он рожден для того, чтобы быть на сцене».

Да уж.

И это шедевр? Я бы придумала куда лучше. Драмы однозначно мало, как хорорра и саспенса, о которых молила, о которых я просила всевышнего. Такую легенду я могла бы сочинить, сидя на унитазе! Но я смотрю на этот текст с точки зрения редактора, а не продюсера. Я присмотрелась к директорам: Джейкоб довольно кивал, Руби и Гримм одобрительно похлопали. Брэдли улыбался. Неужели это их устраивает?

Я скашиваю глаза на Диму. Он был шокирован. В этих небольших строчках было больше правды, чем вымысла. Наверное, он думал, что легенда будет куда более лживой.

– Мы настоятельно рекомендуем не вдаваться в подробности личной жизни до момента появления на сцене. Джейсон вправе рассказывать обо всем, что происходит с ним сейчас, но ни в коем случае ничего, что было «до». Это должно оставаться неизвестным. Поэтому такую информацию мы не раскрываем. Когда придет время, мы представим ее, но сейчас не время. В любых интервью продюсеру и директору артиста надлежит заранее обсудить стоп-лист, в которых прописать: никаких вопросов о прошлом артиста, никаких вопросов о будущем, только настоящее. Это правило гарантирует саспенс, то есть интригу, и отсутствие ложных ошибок.

– И еще одно: по поводу сексуальной ориентации артиста, – продолжает она, – никаких однозначных ответов, но мы настоятельно рекомендуем взять за основу бисексуальную ориентацию, что позволит зацепить обе аудитории: и девушек, и парней, и сразу же отсечь нетолерантные целевые группы, которые, как показывает практика, мало образованы, бедны и скупы на отзывы и не представляют для нас никакого интереса.

Я бросила быстрый взгляд на Диму. Он был безмятежен.

В общем, загадочное мероприятие подошло к концу, и мы толком не успели перекинуться и парой слов. Я помахала Памелле, которая в очередной раз обняла меня и сказала, что будем держать связь и очень скоро встретимся, и унеслась об руку с Коннором, который даже не улыбнулся на прощание. Люди поскручивали провода и разошлись. Почта привычно запиликала, поясняя, что заполняется новыми сообщениями.

Брэдли увел нас из офиса, мы отправились в ближайший ресторанчик, где легко поужинали с бокалом вина, и Дима отчалил домой, оставив нас с Брэдли наедине.

Я, честно признаться, не совсем поняла, зачем он это сделал. Мы заказали еще вина. Наедине с Брэдли я не чувствовала себя женщиной – я еще помнила, как он отозвался о моей маленькой стокилограммовой проблеме на ужине с Коннором. Не сказать, чтобы я была сильно обижена, но внимание мое этим своим небрежно брошенным высказыванием привлек. И теперь мне хотелось не просто, чтобы он признал свою неправоту, а чтобы… ну, больше того, понимаете? Короче, сложно это. Сама не могу понять – ну не хочу же я в самом деле, чтобы Брэдли в меня влюбился? Это было бы забавно и, возможно, пролило бы бальзам на мою тушу.

В моей голове крутились разные мысли, и ни единой – правильной.

– Ника, а у тебя в России был возлюбленный? – неожиданно спросил Брэдли.

– Что за вопрос? – ощетинилась сразу я. Мне кажется, я даже тряханула вторым подбородком от возмущения.

– Ну, мне интересно, – ответил он. – Нужно быть очень отважным, чтобы приблизиться к такой женщине, как ты.

Может быть, это хмель ударил в меня. Я вообще на алкоголь слабенькая. Пью мало, редко. Вот меня и выкашивает первой. Завидую бабам, которые могут сидеть прямо, когда мужики-собутыльники уже попадали под стол. Я вот не такая. Никогда компанию не поддержу – первой в голову стрельнет, первой драку разведу. Первой потом усну.

– Интересно ему, значит, – тихо сказал я, в груди уже клокотало. – Мало было в тот раз, когда ты пошутил по поводу моей «идеальной фигуры»? Теперь ты решил уточнить, сколько героев-мужчин посчитали меня женщиной, достойной ласки? Это хочешь узнать? Тебе как ответить? Посчитать только тех, с кем у меня был секс? Чего глаза удивленные сделал? Да, у меня был секс, представь себе. И не с самой собой. Так что? Посчитать только их или еще тех, которые до постели не добрались? – спросила я уже довольно громко. Да, меня понесло. Наверное, усталость. Или легкий хмель от винца. Не знаю точно. Но меня было не остановить. – О, я знаю, что тебя обрадует! К черту всех этих мужиков, которые не дошли до постели, и тех, кто туда добрался! Давай я скажу, сколько мужиков меня отшили из-за того, что я толстая. Хочешь узнать?

Я допила бокал вина, поставила его на стол и встала. Меня пошатнуло, Брэдли вскочил и придержал меня. Я вдохнула, совсем того не ожидая, его запах. Господи, ну почему так? Почему все мужчины, которые разбивают мне сердце, пахнут так потрясающе? Легким бризом, уверенностью в себе, свежестью? Почему всегда так?

– Ника, пойдем, я отвезу тебя домой, – осторожно сказал Брэдли.

– Не надо, – сказала я твердо. Пожалуй, даже тверже, чем держалась на ногах. – Спасибо, но я сама. Рассчитайся, пожалуйста, а я пойду умоюсь.

В туалете я плескала водой в лицо и проклинала себя. Ну что я несу, господи?! Ведь не зря все говорили – в Америке другой менталитет. Может быть, Брэдли просто по-дружески хотел со мной поговорить, а я решила, что он собирается меня унижать. Ну почему у меня голова так построена? Почему я сразу решаю, что все мужики априори считают меня непривлекательной из-за того, что я толстая? Почему я первым делом думаю, что меня хотят обидеть?

Потому что меня всегда обижали.

Но здесь, в Америке, я с собой так не позволю. Ведь я же просто супер. Я супердетка! Я целая вселенная, умная, у меня потрясающее чувство юмора! Я богиня в сексе, и я преданная. Отличный друг, буду прекрасной матерью… Я все это говорю себе в зеркало, а в ответ мне сама я, самая обычная, такая же, как и всегда. Ровно такая же, как и тогда, когда мне в лицо плевала мордовка. Ровно такая же, которую бросил мужчина, ради которого я пошла на убийство – аборт. И кого я обманываю?

Я вышла из туалета другим человеком. Когда такое показывают в фильмах, всегда говорят – она оставила там свое сердце. Наверное, я оставила в этом туалете свое сердце. Больше никто не проникнет в него, больше никто не разобьет. И даже ты, Брэдли Морган, будь ты трижды самым сексуальным мужчиной на планете.

Меня не шатало – перед выходом я сунула два пальца в рот и потом тщательно прополоскала его. Мне стало легче, особенно после пяти выпитых черпаков ледяной воды из ладошек.

Брэдли ждал меня на улице. Уже стемнело. Куда идти – я не знала.

– Я отвезу тебя, Ника, – сказал Брэдли. Выглядел он встревоженным.

– Я ведь сказала тебе, что доберусь сама, – ответила я и подняла руку, чтобы поймать такси.

Брэдли опустил мою руку твердо, но не сильно.

– Послушай, ты совсем неправильно меня поняла, – сказал он. – Пожалуйста, не обижайся. Давай поговорим, только ты выслушай меня.

– Брэдли, дорогой, я все услышала, и я сегодня очень устала. Давай закончим этот разговор? Желательно закрыть эту тему раз и навсегда. Я поняла, что ты хотел сказать мне. Я не в твоем вкусе. Можешь расслабиться. Я не буду делать тебе знаков внимания. Хотя мне казалось, я и раньше их не делала. Но впредь буду осторожнее. Вот на этой машине я поеду, – сказала я и улыбнулась. Возле нас остановился большой красный джип с желтой шашечкой на крыше. За баранкой сидел обаятельный негр, который улыбался во все данные природой белоснежные зубы.

Чуть сильнее, чем было нужно, я выдернула свою руку и села в машину. Брэдли продиктовал таксисту мой адрес (спасибо, а то я и не знала, если честно), попросил меня открыть окно.

– Ника, сейчас ты не хочешь разговаривать. Но прошу тебя – не делай выводов, дай нам шанс все это обсудить.

– Брэдли, хочешь я тебя поцелую, чтобы ты отстал?

Вот тут разозлился он. Пока я пыталась сфокусировать взгляд шальных глаз, он приблизил ко мне свое красивое лицо с легкой щетиной и слабым ароматом своих потрясающих духов и прошептал:

– Иди ты к черту!

– С удовольствием, – ответила я и скомандовала негру: – Едем, шеф!

Брэдли отпустил дверь, и машина тронулась.

Я снова заплакала, тихонько, закрывая рот ладошкой, чтобы не взреветь белугой.