Текст книги "Из смерти в жизнь… Записки военного священника"

Милые собачки

Во время путешествия по подразделениям есть одна проблема. Уж очень любят на войне всякую живность разводить. Кошки-то ладно… Кошек я сам люблю. А вот с собачками посложнее. Бывает, что из одного подразделения в другое без палки-то и не пройдёшь. Приезжаешь один раз – такой милый щеночек с тобой играет!.. А через год прибыл туда же – там такой монстр бегает, что без дубины мимо него не пройдёшь. Ни разу меня, слава Богу, не покусали собачки, Господь миловал. Но попытки были, и неоднократные…

«Мясо белого медведя» и другие деликатесы

Улететь из Ханкалы всегда трудно. Бортов мало, всё строго по записи. Как-то надо было вылететь в Москву. Кое-как пробили для одного офицера-спецназовца с наградными листами для ребят эту дорогу, сами к нему пристроились. Но борт только утром. Дожидаться его расположились на пересылке. Этот офицер вытащил какой-то супернавороченный паёк и стал нас угощать. Я таких консервов в жизни не видел: желе вкуснейшее, говяжий язык, осетрина… А едим мы все эти диковинные деликатесы, сидя на замусоленных матрасах столетней давности, ведь постельного белья на пересылке не дают. Фантасмагория какая-то! Да и вообще еда на войне – это отдельная история. Никогда не забуду, как под Шароем после голодухи мы с ребятами ели сало. Они его почему-то называли «мясом белого медведя»…

Хорошая плохая вода

Все знают, что в Чечне вода очень плохая. Очень много всякой заразы в ней содержится. Сколько людей в госпиталь из-за этого попали! Как-то я освящал технику. Так мне захотелось пить, что я взял и стал пить воду из ведра, откуда кропил технику. Меня в ужасе спрашивают: «Батюшка, что вы делаете?!. Здесь только кипячёную можно пить!». А я отвечаю: «Так это святая вода!». И ничего со мной не случилось.

Дорогой подарок

Ночью ездить по Чечне очень опасно. Но несколько раз мне пришлось с офицерами ФСБ всё-таки ездить ночью по очень неспокойному Веденскому району. Что особенно удивило – ночью жизнь протекает так же бурно, как днём. Туда-сюда ездят какие-то машины. В одной из своих командировок, болтаясь таким образом по разным подразделениям, оказался я в одной части под Автурами. Дело было под Новый год. Был у этих ребят я уже не в первый раз. И они мне из самых добрых побуждений говорят: «Батюшка, мы понимаем, что вы много ездите. Вот вам в подарок граната!». Когда я уезжал от них, то гранату эту, конечно, на столе у них оставил. Но подарок оценил…

В городе Каспийске тёмные ночи…

Как-то в Каспийске пошли мы с сопровождающим меня офицером из части к местному батюшке. Я был в подряснике, а офицер в форме. Было довольно темно. Машины по улице мимо нас проезжают. Какие-то компании мимо по улице ходят. Подошли мы к железному забору. Стучим и ждём, когда нам ворота откроют. Офицер вдруг говорит мне: «Зря я автомат с собой не взял. Скорее бы ворота открыли…». И как только ворота открылись, мы мгновенно внутрь заскочили…

Предчувствие

Был случай, когда я точно могу сказать, что действовал по наитию Божию. Крестики все раздал, а одному солдату крестика не хватило! Тогда я с себя крест нательный снял и этому солдату отдал. Думаю: у меня священнический крест есть, а парню обидно будет без креста. Не знаю, почему я так поступил. Может быть, и не случайно…

Помощь Божия

Много раз мне приходилось и до сих пор приходится встречаться с чудесами Божиими. Часто приходится бывать в Веденском районе Чечни. Это одно из самых гнилых во всех отношениях мест на Кавказе. И до сих пор там не всё тихо и мирно. В Хатунях была огромная застава из разных подразделений. Как-то проводили стрельбы из миномётов. Не знаю почему – из-за разгильдяйства или по неосторожности – мину послали не туда и залетела она в палатку к оперативникам. Там и разорвалась… Незадолго до этого я был у них и освятил воду в пятилитровых корчажках. Одну оставил им. А если у людей нет необходимости чем-то пользоваться, то эта вещь лежит в самом дальнем углу. Вроде бы она есть, а вроде её и нет. Это как наши «глонассы». Спрашиваю как-то: «Есть у вас «глонассы»? – «Да, батюшка, есть. Вот там, за палаткой валяются». Вот и флягу со святой водой закинули на второй ярус. И благополучно забыли про неё. Там рядом в пыли оружие какое-то ненужное лежало, ещё что-то в том же духе. Мина пробила брезентовую крышу палатки и разорвалась как раз над корчажкой со святой водой. Внизу лежал оперативник. Его оглушило. Кого-то слегка осколками поцарапало. А почти все осколки ушли в кровать командира оперативников! Командира в палатке не было – он был в гостях в соседнем подразделении. Он, мой хороший друг, рассказывает мне: «Я водки хоть бутылку выпью, хоть стакан – похмелье с утра одно и то же. Организм такой. В этот вечер всё порывался вернуться к себе в отряд! А меня всё не пускали-наливали. Праздник какой-то у них был, день рождения вроде. Так меня и не отпустили, заночевал. С утра встаю – а похмелья нет… Возвращаюсь к себе – а там такая кухня…». Ребята потом над командиром посмеивались: «Это тебе Ангел наливал!». После этого случая я, по настоятельной просьбе всего военного коллектива, столько корчажек воды для них освятил! Смеялся ещё: «Вы, наверное, теперь всё ими вокруг обложите!». У них в Хатунях вообще было много случаев удивительных. Как-то ехала по дороге освящённая машина-буханка. Сверху, откуда-то с горы, «духи» выстрелили в неё из гранатомёта. Граната пробила крышу и воткнулась в пол машины. Распорола стабилизатором ногу одному сотруднику и… не взорвалась! Или как-то в пять утра домой был звонок мне на мобильный! Смотрю – высветился номер с Северного Кавказа. (До этого летом я там был, крестил ребят – разведчиков Внутренних войск.) Кто бы это мог быть? Никто мне раньше в такое время не звонил. Беру трубку, а там такой хор голосов! Кричат, перебивают друг друга: «Батюшка, ура вере православной!!!». Спрашиваю: «Что случилось?». Трудно было понять в деталях, но, по их словам, получалось, что они оказались на грани гибели и каким-то чудесным образом выжили. Приезжаю в это подразделение через несколько месяцев. Я в этих краях вообще часто бываю, меня там ждут. Прокатиться из Ведено в Хатуни – поездка вроде и обыденная, но она может в любой момент завершиться чем угодно. Поэтому и вопросы религиозные там по-другому рассматриваются, и священника там ребята слушают. Как приехал, первым делом стал выяснять, что произошло той ночью. Это было 21 июля 2008 года. (Буквально за несколько дней до этого я там покрестил ребят, благословил и уехал.) Группа работала в горах. К моменту начала боя ходили разведчики уже довольно долго, шли порядочно уставшие. Но вроде уже виднелся свет в конце тоннеля, вскоре должны были встать на засаду. Когда группа уже почти подошла к точке засады, то их головной дозор лоб в лоб столкнулся с группой боевиков, которые несли продукты. Кто кого первым заметил, я сейчас точно не скажу. Начался бой… В головном дозоре шёл заместитель командира роты Максим и два парня, которых я перед этим крестил. Ядро группы находилось сзади в паре сотен метров. Головной дозор боевики стали окружать. Наши отошли и заняли позицию на горушке. Боевики подумали, что всех уничтожили и снова пошли вперёд. Но головной дозор ответил огнём. Им пришлось минут двадцать вести бой со всей группой боевиков, пока не подошло ядро группы. Остальные наши тоже вступили в бой, который продолжался с девяти вечера до четырёх часов утра. В самом начале по головному дозору били с четырёх точек. А вот заместителя командира роты Максима «духовский» пулемётчик из ПК (пулемёт Калашникова. – Ред.) расстреливал с семи метров и… промахнулся! Этот пулемётчик вообще никого не убил, только ранил нашего гранатомётчика. Ответным огнём его тут же уничтожили. Максим мне потом рассказывал: «Батюшка, ты не поверишь! Меня из ПК в упор расстреливали, а пули все мимо прошли!». И вот что важно: сами ребята отнеслись к этому как к чуду Божиему. Для многих наших ребят это был первый бой. Но дрались они с такой яростью, что «духи» испугались такого напора и ушли, бросив часть своих убитых. А когда уходили, дико орали… Общие потери у «духов» были от семи до одиннадцати человек. (Это мне рассказали оперативники. Именно столько новых могил в округе вдруг появилось.) А у наших – только раненые, ни одного убитого. Получается, что ребята звонили мне почти сразу после боя. Это было часов в пять утра. Такой чувствовался духовный подъём, когда они наперебой в трубку кричали: «Ура вере православной!». Этот случай ещё раз говорит о том, как важна работа военного священника. Ребята слышат, что им говорят о вере. Они думают об этом. Они в сердце это носят. Постепенно начинают молиться. А когда с ними происходят страшные вещи, они делают правильные выводы. Поэтому надо искать любые возможности, чтобы доносить до ребят слово Божие. Недавно в одном подразделении во время командировки мне неожиданно говорят: «Батюшка, помните, вы у нас молебен служили? Так после молебна потери прекратились». Как-то в Ачхой-Мартане я рассказывал о помощи Божией. Неожиданно сотрудник один, зовут его Игорь, говорит: «Со мной случай удивительный произошёл! Еду на машине легковой. Меня обгоняет машина, останавливается. Из неё выскакивают двое и начинают меня расстреливать почти в упор! А я же оперативник, а не спецназовец великий. Глаза закрыл, за руль схватился и кричу: «Господи, помоги!». Жить-то хочется… Чувствую, как по телу пули ходят. Потом слышу – двери машины хлопнули, «духи» уехали. Глаза открываю: одежда на мне – в клочья, машина – сплошное решето, а я – живой…». Вот и расскажи такому человеку, что Бога нет!

Убийство

Иногда я оказывался и в нелепых, диких ситуациях. Было это в 2006-м или 2007 году, точно сейчас не вспомню. В одном из отрядов спецназа под Новогрозненским во время боевого выхода один солдат убил своего товарища. Случайно убил, баловался с оружием… Так всегда это и бывает: думал, что нет в пулемёте патронов, направил случайно на человека, нажал на спусковой крючок и застрелил. Страшная, но, к великому сожалению, постоянно повторяющаяся в армии история… Мне сказали, что парнишка находится на грани самоубийства. Командир по телефону мне говорит: «Он невменяемый какой-то. Вдруг с собой покончит? Что делать?..». Я пошёл к начальнику разведки. Тот быстро всё организовал. Я поехал в отряд. Привели ко мне бедного парня. Я сел с ним рядом. Заговорил. У парня настроение страшно подавленное. Для него жизнь кончилась – он ведь друга убил! Впереди суд, тюрьма… А я ему говорю: «Обратись ко Христу! Он тебе поможет, спасёт!». Парень был некрещёный. Я его крестил. И дальше сразу всё повернулось совершенно неожиданно! Да, был суд. Но на суде родители убитого парня отказались от всех претензий к подсудимому! Они знали, что ребята были товарищами – сын домой об этом в письмах писал. Можно только предположить, каким мужеством должны были обладать несчастные родители, чтобы принять такое решение: отказаться от мести. И суд парня помиловал! Здесь всё явно: парень выбрал Христа, и всё у него благополучно сложилось. Я не знаю его дальнейшей судьбы. Но я очень надеюсь, что выбор Христа остался у парня в сердце навсегда. Сейчас иногда думаю: а если бы не приехал к нему тогда священник? Что бы с ним было? Так что, если ты услышал, что где-то произошло несчастье, сам подойди и скажи командованию: «Если надо туда поехать, то я готов». Не все военные понимают, что в сложной ситуации требуется помощь именно священника. Сколько раз бывало: приезжаю в отряд спецназа, а у них только что боестолкновение было. И некоторые ребята во время боя повели себя неадекватно. Ко мне эти ребята приходили. Я с ними разговаривал о вере, о воинском долге. Думаю, что после этого ситуация менялась в лучшую сторону. Я очень часто видел, как после приезда священника в подразделении менялась обстановка: появлялись иконы, отношения внутри коллектива менялись в лучшую сторону.

Вместо матерщины – молитва!

В деле становления военного духовенства часто на пути встречаются командиры, у которых своё видение места священника в армии. Часто мы, приноравливаясь к их намерениям, собственно религиозные вопросы не очень подробно освещаем. А ведь самая главная цель пребывания священника в воинском коллективе – это выживаемость этого коллектива благодаря молитве священника и молитве тех воинов, которые этот коллектив составляют! Выживаемость и в духовном, и в прямом смысле, как сохранение жизни человеческой. Молитва творит чудеса. Бог людям говорит: «Без Меня ничего творить не можете». Сколько было случаев, что если священник молится, солдаты с офицерами молятся, то ситуация в корне меняется: в безвыходных ситуациях ребята остаются живыми и побеждают. И с какой радостью я иногда (реже, чем хотелось бы, конечно) видел, что когда группа спецназа уходит на боевую задачу, их товарищи собираются вместе и за них молятся. Я лично знаком с офицерами, которые молятся за своих солдат, а солдаты, в свою очередь, молятся за своего командира и друг за друга. Дом такого воинского коллектива стоит на крепком камне. И Бог благословляет такой коллектив. Я знаю пример двух подразделений, которые стояли рядом. Командир одного из них – верующий. Исповедуется, причащается. И офицеры у него к вере тянутся, и солдаты начинают вслед за командирами выстраиваться. Смотрю – а потерь в этом подразделении нет, хотя задачи выполняют боевые! Хранит их Господь. А рядом стоит точно такое же подразделение, только командование там в духовных вопросах ни рыба ни мясо. У них и потери, и вообще часто происходит что-то нештатное. Грех на войне ведёт к смерти. Именно поэтому на войне с грехом надо особенно жёстко воевать. В мирной жизни возможности ответить за свои прегрешения одни, а на войне – совсем другие. Мы же находимся и на духовной войне. Главная задача сил зла – погубить человека. И духовно, и физически. На войне возможностей погибнуть человеку в любую минуту сколько угодно. А если человек грешит, то он лишается помощи Божьей, Ангел Хранитель от него отходит, и человек остаётся беззащитным. Он вроде и воюет за справедливое дело, но своими грехами сам даёт силам зла возможность погубить себя. И примеров тому – тьма. В Алерое находилось милицейское подразделение. Заходить в их домик было просто противно – он изнутри был весь оклеен картинками с голыми бабами. Обычно я останавливался выше, на горке. Как-то зашёл к милиционерам в гости и говорю: «Мне к вам заходить мерзко. Если вам с религиозной точки зрения бесполезно это объяснять, то вы хотя бы про жён своих вспомните! Представьте: вы домой приезжаете, а у вас вся квартира картинками голых мужиков обклеена. Вам приятно будет? Накличите на свою голову что-то. Если уберёте эти картинки – я буду к вам заходить. А если нет – то как хотите». Я приезжал в Алерой несколько раз. Одни милиционеры меняли других, но вся эта мерзость на стенах у них так и висела. Как-то поехали они на рынок на «уазике». Возле рынка прямо в машине их расстреляли. Все, кроме одного, погибли… Единственный выживший сидел у двери. И, как он потом рассказывал, его как будто кто-то ногой выбил из сидения, и он просто вылетел из машины! Он всем потом говорил, что это Ангел Хранитель его выкинул наружу. Как-то приехал я в отряд специального назначения Министерства обороны. Только расположился – вижу, как несколько групп уходят на боевую задачу. Мы вместе с ними молитву о воинах, идущих на битву, прочитали. Я их святой водой окропил. Нашёл среди них одного некрещёного, тут же покрестил парня. Группы ушли на задачу, а я умчался в горы. Через некоторое время узнаю: у ребят, которые ушли, произошёл встречный бой! Они наткнулись на серьёзное бандформирование. Бой был тяжёлый. Ранили командира группы, прапорщику палец отстрелило. А у одного солдата – сквозное ранение груди, травма сердца, потеря нескольких литров крови… За ранеными пришла «вертушка». Огонь боевиков был такой плотный, что боевики подбили и «вертушку»! Раненых к тому моменту уже загрузили. Вертолёт с ними на землю грохнулся. Но все остались живы. Потом прилетела другая вертушка, которая всё-таки забрала раненых. Убитых в этом бою не было! Вот результат того, что молитву прочитали перед выходом, благословение получили. Когда я в горах услышал, что произошла такая беда, сразу вернулся на базу отряда. У командира и прапорщика ранения были не очень серьёзные. А вот парень с пробитым лёгким был очень тяжёлый – то ли выживет, то ли нет… Что делать? Я говорю: «Ребята, давайте молиться!..». Пришли все бойцы из этой группы, я стал служить молебен о болящем. А потом ещё и в Ханкале молебен отслужил в храме. Ребята сами заметили – раненый парень резко пошёл на поправку. А вот у командира группы началось какое-то осложнение. Так парень с пробитым лёгким успел уже выписаться из госпиталя, когда командир группы ещё долечивался. Вот чудо Божие!

Акафист

Начиналась обычная командировка. Я сдал багаж. Прошёл регистрацию на рейс на Моздок и уже приготовился спокойно отдохнуть перед полётом (приехал в аэропорт заранее, времени оставалось до вылета достаточно). Но тут же получаю известие – рейс переносится с 12.00 утра на 19.00 вечера. И, как я понял, неизвестно, состоится ли он вообще… Тут же в голове замелькали мысли: может, не ехать? Ведь нет должного благословления на поездку, а груз можно передать и через отца Алексия Заварнова из Синодального отдела. Пришлось взять себя в руки, помолиться. Обратился к Богу, к Святителю Николаю и к другим угодникам Божиим. И тут же в голову чётко пришла мысль: надо попробовать лететь через Владикавказ рейсом в 14.20. Сдал билеты, купил новые. Посадка на рейс прошла по плану! Да и сам полёт проходил штатно. До подлёта к Владикавказу. А вот дальше пришлось поволноваться, причём всем. На подлёте к Владикавказу мы оказались в плотных слоях облаков. Самолёт попытался сесть. Посадка проходила по приборам. Туман закрывал даже здание аэропорта. Недалеко от земли самолёт всё-таки пробил белое ватное одеяло облака, но тут же ушёл на второй круг. Пока экипаж собирался с духом для посадки практически вслепую, народ в самолёте заволновался. Люди в голос стали говорить, что лучше уйти на запасной аэродром или вообще вернуться обратно. В такой ситуации мне оставалось только одно – молиться. Начал читать акафист Пресвятой Богородице – самолёт погрузился в сплошной белый кисель. С концовкой акафиста самолёт плюхнулся на бетонку и бодро покатился к зданию вокзала. Две мои попутчицы, сидевшие рядом со мной в самолёте, сразу распознали во мне православного священника, хотя акафист я читал про себя. После посадки они стали благодарить меня и пообещали, что пойдут в храм поставить свечки. А я подумал: может быть, и не случайно я оказался именно в этом самолёте как раз в это время…

Крещение на Пасху

Ещё молодым и неопытным я в Великую Субботу накануне Пасхи занимался крещением бойцов 42-й дивизии в Ханкале. Но вместо того, чтобы собрать всех вовремя в одном месте, я бодро объявил, что крещение будет с двенадцати до пяти часов! Таинство Крещения занимает примерно сорок минут. Солдаты прибегали безостановочно. В результате к пяти вечера, хотя впереди меня ждала ещё масса важных мероприятий, меня можно уже было выносить за руки и за ноги. Но вспоминаю я эту Пасху с такой радостью в сердце! Особенно Пасхальную ночь. Служба проходила в штабе. Пришли ребята из «Альфы». Даже наше неумелое пение Пасхального канона не смогло испортить эту удивительную службу! Огромное впечатление на всех произвёл крестный ход с особым знаменем. На знамени с одной стороны – образ Спасителя, а с другой – название отряда. Мы пели «Христос Воскресе!» под лай бегущих за нами собак. После крестного хода мы причастились Святых Христовых Тайн, после службы сели за праздничный стол. Но почти сразу после этого многие ушли готовиться к боевым выходам…

Подвиг сержанта Евгения Эпова

27 февраля 2012 года мы с отцом Алексием Заварновым прибыли в Дагестан. Перед нашим прибытием там произошло боестолкновение. Банда состояла из очень подготовленных людей. Среди них были и бывшие наши сотрудники милиции, и военнослужащие, которые в обе чеченские военные кампании воевали за нас, а потом перешли на сторону боевиков. Когда боевики столкнулись с нашими, то огонь открыли первыми. У нас сразу появились раненые, а боевики через некоторое время пошли на прорыв, бросая гранаты! Одна граната упала в то место, где лежали раненые бойцы. И сержант Евгений Эпов сознательно упал на гранату и тем самым спас остальных. А боевиков наши в этом бою всех уничтожили. Мы с отцом Алексием сразу поехали в госпиталь к раненым в этом бою ребятам, чтобы их пособоровать. Их пока ещё не эвакуировали в Реутово, в Центральный госпиталь внутренних войск. Зашли в палату. Врачи там что-то с ногой делали одному парню. Он был без сознания. Рядом с ним лежит парнишка с простреленной грудью. Подхожу к нему, спрашиваю: «Ну что, пособоруемся?». Кивает – да. Спрашиваю: «Как у тебя дела?». А он поднимает палец большой на руке – хорошо! Я его пособоровал. И тут парень с простреленной грудью мне еле слышно прошептал: «Спасибо, батюшка, за молитву!».