Текст книги "Из смерти в жизнь… Записки военного священника"

Благословение

В самом начале работы в Чечне я ломал голову, как и с чего мне начать работать с отрядами спецназа… Шли мы как-то с Сашей ночью в Ханкале по взлётке. Вижу: «вертушка» стоит, в неё группа спецназа готовится грузиться. Вдруг парни разворачиваются и ко мне подбегают: «Батюшка, благословите!». Я их благословил. Они в вертолёт запрыгнули, и «вертушка» ушла…

Крещение в особых условиях

Как-то приехал я в подразделение в Веденский район. Погода стояла слякотная, холодная. Приехал я поздно вечером, а уже утром надо уезжать. Времени на крещение очень мало. (В боевой ситуации так часто бывает. Крестить полным чином просто нет возможности. Бывает, приезжаешь на дальнюю заставу и можешь там находиться всего двадцать минут, не имея возможности задержаться, потому что надо двигаться дальше. И как-то получалось крестить ребят за эти двадцать минут… А как не покрестить, если парни сами хотят?) Стали думать, где проводить крещение. Солдаты к тому времени уже спали, поэтому в палатках крестить было нельзя. Мне говорят: «Батюшка, самое нормальное помещение – это баня. Там человек пятнадцать можно собрать». Баня настоящая, бревенчатая, не в палатке. Всё чин-чинарём: раздевалка, парилка с мыльным отделением. А в бане перед этим помылись. Зашли мы в парилку. Ребята, как часто бывает во время крещения, до пояса разделись, им хорошо стало. А я-то запакованный в священническое облачение! Пока я парней добросовестно крестил, то как будто попарился. А заодно и помылся… После крещения выходим на улицу, а там дождь идёт. Все стали ёжиться, от дождика прятаться. А я до самой своей палатки шёл с чувством огромного наслаждения. Даже не попытался ничего на себя накинуть…

«Улица роз»

В 2006 году прилетели мы под Энгиной на «вертушке». Когда мы садились, мне показалось, что прямо сейчас мы вот-вот рухнем на склон гор. Так лихо лётчики заходили на посадку. Оказалось, что в этом месте они так садятся специально, совершают противозенитный манёвр. На склоне горы стоял отряд спецназа. Нас поселили в палатке, ближе к вершине. Это одна из самых высоких гор в округе. Вид открывается на удивление красивый: такая изумрудная зелень вокруг! Казалось, здесь бы только отдыхать и отдыхать… Я особенно поразился, когда на гору сел плотный туман. А мне сказали, что это не туман, а тучи! Запомнилась ещё дорога вниз из сплошной грязи. Было впечатление, что когда она подзамёрзнет, по ней можно душевно, со свистом и песнями, прокатиться на чём-то типа детской «ватрушки». Поэтому приходилось спускаться вниз очень осторожно. Выше спецназовцев стояли артиллеристы и другие подразделения. У каждой части была своя стая собак. И каждый вечер эти стаи собирались на тропинке и устраивали разборки. То одна стая идёт на другую в атаку, то наоборот… Из-за этого ходить везде приходилось со здоровенной палкой. Я сразу познакомился с командиром. Вижу – ребята как раз уходят на задачу. Выступил перед ними, благословил. Командир этого отряда был человек очень своеобразный. Он искренне считал, что как человека с утра зарядишь, так он весь день и проведёт. Но понимал он это по-своему… Посредине отряда поставили гигантскую акустическую колонку концертную. Каждое утро в отряде начиналось с того, что на полную мощность врубалась музыка. А вокруг – горы! Прекрасная акустика. Потому на всю округу стоял дикий рёв!.. А солдаты с утра выбегали на утреннюю пробежку под этот мощный аккомпанемент и носились по окружающим горам под жуткое завывание песен. Солдаты-то парни молодые, а вот командир – постарше. Поэтому и репертуар был соответствующий: забойные песни типа «Улицы роз» группы «Ария». Но особенное «удовольствие» этот утренний концерт доставлял, конечно же, местным жителям. И есть мнение, что после вывода нашего отряда с этой горушки в округе было зарезано немало баранов, чтобы отметить такой праздник. Достали всю округу спецназовцы своей музыкой…

Ослы специального назначения

В Бамуте стояли два отряда спецназа. Один через некоторое время вывели. Приехал я в оставшийся отряд армейского спецназа по трагическому поводу – у них в палатке солдат застрелился. Я эту палатку по просьбе разведчиков освятил. Иду по территории отряда и вижу двух ослов. Это было очень странное зрелище: местные давно на ослах не ездят! А у наших, тем более, откуда ослы? И зачем?.. Начинаю расспрашивать – мне же интересно! Объясняют, что это их ноу-хау. Когда группы на задачу уходят, то тяжёлое вооружение трудно с собой на спине по горам таскать. Вот и решили приспособить для этого ослов. Если нагрузить на них миномёты и крупнокалиберные пулемёты – боевая мощь группы значительно увеличивается. Не знаю как, но откуда-то с гор разведчики привели двух ослов. Апробировали ноу-хау на учениях, на тренировочных выходах – результаты прекрасные! Ослы по горам послушно ходят, груз безропотно таскают. Тут пришло время идти на боевую задачу. А ослы упёрлись и ни в какую идти не хотят! Боролись с ними, боролись… Разведчики в конце концов на упрямых ослов плюнули и сами всё на себе потащили. А бесполезные ослы так по территории части и бродили… В этот раз, как бывало и обычно, в отряде нас встретили очень хорошо. За столом собрались и офицеры, и уважаемые солдаты. Настреляли кабанов, зажарили мясо. Все сидят с кружками. Мне надо слово какое-то сказать и пригубить из своей кружки, чтобы не обидеть никого. Глянул – в железной кружке что-то прозрачное налито. Кружка небольшая, поэтому я особо не сомневался – водки мы, что ли, не пили! Сказал хороший тост и залпом выпил… Как-то в книжке я читал про салют в глазах. Вот этот салют я и увидел! В кружке оказался чистый спирт… (Бутылки в стороне пустые из-под водки стояли, они-то меня и ввели в заблуждение.) После этого я сидел молча, как рыба, и больше уже ничего не пил. Ещё один пример в пользу того, что сначала надо оценить обстановку, а потом уже действовать. Я к этим разведчикам часто приезжал. Они часовню поставили. Я в ней ребят крестил. У них как раз и произошла история с «тигром». Дело было зимой. Мне пришлось переезжать из одного подразделения в другое. Бойцы решили батюшку удивить и отвезти на новейшей бронемашине «тигр»! Через некоторое время я стал свидетелем разговора водителя со старшим машины. Разговор был выдержан в интеллигентных тонах и напоминал беседу двух светских джентльменов. Если вольно перевести её с армейского жаргона, то выглядела она следующим образом. Старший машины, обращаясь к водителю, ровным спокойным голосом говорит: «Слушай, ты, человек с полным отсутствием интеллекта! Не забыл ли ты, что у нас нет тормозов?» Водитель, бодро стартовав с Т-образного перекрёстка, отвечает, что он контролирует ситуацию. Дальше все находящиеся внутри машины некоторое время пребывали в невесомости… После нескольких диких прыжков «тигр», как и положено представителю семейства кошачьих, приземлился на «ноги», то есть на колёса. Никто внутри серьёзно не пострадал. На этот раз обошлось…

Горный пингвин

Есть известное место в Чечне – Дарго. Там в лесах водится много «бородатых зайцев». На Дарго три пути. Первый – дорога из Веденского района, которую называют «тропой Героев» (офицеры шутили, что если кто-то по этой дороге один раз проедет, то ему Героя России можно давать сразу). По этой дороге никто не ездит. Из Энгиноя на Дарго – два пути. Один пешком, один на машине. На машине можно проехать, если погода позволяет и обстановка хорошая. А если погода или обстановка не та – то только пешком. В один мой приезд оперативная обстановка была такая сложная, что на машине ехать было нельзя. Попасть на заставу можно было только пешком под охраной разведгруппы. По времени это где-то час по горам. Ходил я туда за три года раз шесть. Как-то пошёл в очередной раз с группой на заставу. (Что интересно, шли мы в окружении стаи собак. Разведчики ведь часто ходят с собаками. Те вокруг бегают, а когда чужой появляется, страшный лай поднимают!) Пошёл – это значит взял сумку и по горам за разведчиками, как зайчик, поскакал. Но «поскакал» означает, что идёшь за ними след в след, ни шага в сторону. Причём всё своё имущество несёшь только сам. Ведь вся группа с оружием занята своим делом. Переходим по камням через неглубокую речку, потом по склону лезем наверх. Я ребятам говорю: «Я понимаю, что вы все – горные орлы. Но не забывайте, что я – горный пингвин». Шутки шутками, но мне деваться было некуда – всё равно надо было за ними тянуться. С непривычки физически это очень трудно. Зато наверху на заставе у ребят душ оказался, а в нём – минеральная вода. Так было хорошо! Через некоторое время пошли назад. Тут начался дождь. Я был в «шушуне», лёгкой непромокаемой одежде. Промокать-то она не промокает, от дождя точно спасает. А вот когда по горам в «шушуне» этом полазаешь, то дождя и не надо – изнутри ты от пота весь мокрый. Ведь ты в нём внутри, как в запаянной колбе. Я до сих пор не понимаю, какой смысл в этом «шушуне» при движении! А потом через речку снова стали переходить. Речка маленькая, но во время дождя сильно разлилась, почти по грудь стала. А ведь надо ещё и по сторонам, и под ноги смотреть. Надолго я запомнил и речку эту, и «шушун» этот, и душ с минеральной водой… Помню, как я вернулся из этого путешествия никакой. Все чемпионат мира по хоккею по телевизору смотрят! А мне это увлекательное всегда для меня спортивное зрелище было в этот раз совершенно безразлично… Как-то позже я летом по дороге от Энгиноя до Дарго туда и обратно на машине прокатился. У меня даже есть видео, как мы в открытом кузове грузовика стоя едем. Это были американские гонки в стиле фильма «Приключения Индианы Джонс». Трясёшься и в прямом, и в переносном смысле. Все едут, стоя на ногах в полной готовности, чтобы при необходимости сигануть на землю с этого «урала» в одну секунду. На войне вообще обычно быт очень суровый, палатки протекают. Внизу пол мокрый, сверху вода капает, холод собачий… Снял мокрую одежду, выжал, переоделся в сухое – уже хорошо! А помыться иногда можно только в очень спартанских условиях. Поэтому надо быть готовым, как очень точно в советском Уставе было написано, «мужественно преодолевать трудности и лишения воинской службы». И претерпевать эти трудности надо так, чтобы не доставлять неудобств другим. Люди вокруг тебя выполняют боевые задачи, жизнью своей рискуют. И ты должен их поддерживать, а не быть им обузой.

Пробитое колесо

Как-то один раз полдороги до места назначения меня довезли разведчики, а дальше должны были везти милиционеры. Это были совсем молодые ребята, в командировку недавно приехали. Только отъехали от посёлка – колесо пробили. Парни вышли из машины, все вокруг колеса столпились – обсуждают, как его менять. Я им говорю: «Ребята, помните, как положено в таком случае действовать? Надо тут человека с автоматом поставить, там человека с автоматом поставить. Пусть следят, что вокруг происходит, какие машины приближаются». А они меня не слушают! Посмотрел я на этот цирк, посмотрел и решил: зачем мне это нужно? Так не хочется закончить жизнь на этой дороге и получить орден посмертно! Говорю милиционерам: «Вот и стойте здесь, как бараны! Сейчас появится вон оттуда машина, подъедет и очередь по вам влепит! Поэтому вы как хотите, а я вон на том холмике постою. Если что, то до своих я и буераками как-нибудь доберусь. А вам – флаг в руки и барабан на шею…». И ведь подействовало! Тут как раз машина какая-то мимо проехала и остановилась! Водитель из неё вышел и к нам пошёл. Как милиционеры переполошились – оружие к бою! Но чеченец оказался «кадыровцем». Спрашивает: «Надо чем-то помочь?». – «Да нет, сами справимся». Это наших встряхнуло, после этого стали хоть что-то делать, как положено. Конечно, в таких ситуациях не надо влезать в дела командира, он должен лучше тебя знать, как и что делать. Но всякое бывает. И у этих беспечных милиционеров ведь был старший! Поэтому, если ты видишь, что люди явно дурят, то лучше скажи. Молчать не надо. Ведь ценой может быть и их жизнь, и твоя вместе с ними тоже. Но для того, чтобы что-то по делу сказать в такой ситуации, надо быть подготовленным, надо понимать, что происходит. И, конечно, если знаний нет, то с советами нечего и соваться. У меня часто бывало так: едем по опасным местам, а все ребята вокруг в свои электронные гаджеты уткнутся и пальцами по экранам водят. Говорю: «Ты туда смотри, а ты – сюда». Если не помогает, привожу примеры из жизни, чем беспечность заканчивалась. Только тогда доходит – убирают свои смартфоны и берут в руки автоматы… Полное непонимание ситуации и беспечность часто трагически заканчивается. Это, к величайшему сожалению, не редкость. Однажды прохожу мимо командировочных милиционеров и вижу удивительную картину: они бронежилеты упаковывают – собираются отправить домой. Я им говорю: «Вы ещё и автоматы отправьте вместе с брониками! Зачем они вам нужны?». Есть и противоположный полюс такой потери чувства опасности – это привыкание к ней. Когда над тобой висит, как дамоклов меч, постоянная угроза, ты в конце концов от этого устаёшь. Я на себе это испытал. Мы когда с Сашей попали в засаду, то сначала после этого трясло от страха постоянно. И тебе ведь не просто страшно. Тебе страшно очень сильно. Поэтому каждый раз, когда едешь в какое-нибудь гиблое место, надо себя преодолевать. Возникают мысли: а надо ли вообще переться неведомо куда? А вообще зачем это всё нужно? Может, достаточно того, что уже сделал? Но через силу ты всё-таки заставляешь себя ехать. Тут же возникает тысяча всяких предчувствий. Я стараюсь на них внимания не обращать. После засады под Элистанжи мы по плану посещали разные подразделения. Как-то по дороге к границе Чечни и Дагестана Саша Рогожин вдруг говорит: «Вон там за нами машина поехала! Она, наверное, нас преследует!». Смотрю, фээсбэшники в машине насторожились, скорость увеличили. Такое постоянное ожидание боя, когда ты его уже прочувствовал на своей шкуре, так выматывает! Уже хочется какой-то развязки. Как-то я прислонился лбом к стеклу дверцы машины и подумал: «Да побыстрее бы уже началось! Достало уже это ожидание!». Люди борются с этим ожиданием кто как может. Кое-кто поэтому минимум без бутылки пива вообще за руль не садится…

Пожар

Было это в Ханкале. Недалеко от взлётки стоял один отряд спецназа. Между своими убытиями в другие подразделения и «горными набегами» я обычно останавливался в нём. На территории отряда тогда стояли несколько крестов. Их ребята своими руками поставили. Один, самый заметный, был установлен недалеко от импровизированного плаца. Крест был большой, вокруг него – невысокая оградка, за ней метрах в двух-трёх со всех сторон стояли палатки. Как-то раз я прилетел в Ханкалу зимой. И почти сразу уехал в горы. Пока ездил, в Ханкале произошёл страшный пожар. Палатки старые. Наверное, искра из печки упала на одну палатку, и та загорелась. В результате все палатки вокруг сгорели вместе с имуществом. А горят-то промороженные военные палатки ого-го как! Ребята кое-как повыскакивали, хотя один человек всё-таки погиб. Но могли бы сгореть все, ведь пожар начался ночью. Возвращаюсь в Ханкалу и вижу – уже новые палатки ставят. Иду к тому месту, где крест находился (он был в самом центре пожара), и наблюдаю нечто необъяснимое! Вокруг креста всё сгорело дотла, даже оружие. Но не то что сам крест, даже ограда и кустики около него не опалились! Как такое могло случиться, когда на расстоянии двух метров от оградки пылали пять палаток, никто не смог объяснить. Я помню, что многих крестил у этого креста. Меня в палатки вокруг ребята часто звали на беседу. У них был настоящий интерес к вере. И после разговоров со спецназовцами я понял, что ребята сами осознали, что во время пожара произошло чудо Божие, благодаря которому они остались живы…

Боевой нож

Я работал у разведчиков в Ачхой-Мартане. Мы собирались с выделенной нам охраной из СОБРа отправляться в Ингушетию в Магас. Я отслужил молебен, освятил оружие. Ребята пошли за вещами, а я остался у машины. Ещё когда служил молебен, обратил внимание на странный звук. Ба-бах! Через какое-то время опять – ба-бах! Как будто кто-то кидает что-то. Я один остался, делать мне всё равно нечего. Да и интересно стало. Перешёл через насыпь небольшую и вижу: там столб вкопан, перед ним парнишка в оливковом берете в этот столб тесак здоровый мечет. Нож плашмя попадает, потому и звук такой, когда железяка о дерево стукается. Подхожу к нему и говорю: «Дай кинуть!». – «Да пожалуйста!». Взял нож в руку и думаю: с меня-то взятки гладки. Ну кину и кину, от священника подвигов великих никто не ждёт. Размахнулся и как метнул! Нож в столб воткнулся чётко… А парень-кавказец так на меня удивлённо смотрит… Я к нему поворачиваюсь, напыжился и говорю: «Учись, сынок!». И пошёл… Иду, мне самому смешно. Но к нему повернулся спиной, он-то лица моего не видит! Парень этот сдулся сразу, больше нож не метал. А потом вообще исчез куда-то. Ножи до этого я, конечно, метал. Как все мальчишки, в детстве. Но тут я метнул безо всяких переживаний – попаду или не попаду. Бросил, можно сказать, от нечего делать, от скуки. А получилось вон как! Ребята подошли. Мы погрузились и поехали в Магас. И уже на подъезде к КПП «Кавказ» они мне рассказали страшную историю. Это произошло на этом самом месте во время Второй чеченской. Они так же ехали, по их машине отработал снайпер. Попал в офицера. Тот скончался на месте. Вытащили его из машины. Положили на обочину. Тут у него телефон зазвонил в кармане. Ответили. А это его дочь звонит. Кричит в трубку: «Папа, папа! Я первый класс закончила!». А ребята стоят и чуть не плачут. Настолько было дико детский голос услышать в этот момент, когда только что убитый отец на земле лежит… Тогда я до внутренней дрожи в очередной раз прочувствовал всю жестокость войны. Похожее чувство было у меня на кладбище в Беслане. Место очень тяжёлое. Матери, многие из которых при захвате школы потеряли всю семью, практически живут на этом кладбище. Я ходил по самой школе с ребятами, которые сами участвовали в штурме. Они рассказывали без всяких прикрас, что там на самом деле происходило. Рассказывали о том, как боевики по детям стреляли. Ведь почему в «Альфе» и «Вымпеле» было столько потерь? Да потому, что боевики по детям стреляли, а бойцы собой детей закрывали. В Беслане этот подвиг наших спецназовцев помнят. Люди его оценили.

Позывной «Монастырь»

В одну из командировок мы приехали в подразделение ФСБ. Со мной на Кавказ очень часто ездил помощник Саша Рогожин. Человек он уникальный, настоящий подвижник. Во-первых, у него куча детей. И после каждой командировки они всё прибавлялись и прибавлялись. Во-вторых, человек он очень ответственный, по характеру очень скрупулёзный, въедливый. Профессиональный начальник штаба. Он меня очень сильно разгружал от вопросов размещения, согласования всех наших передвижений, оформления документов. Но лучшая характеристика его деятельности прозвучала из уст офицера ФСБ. Подходит ко мне как-то один из их оперативных работников: «Батюшка, а из какого управления наш сотрудник, который с вами ездит всегда?». Я не сообразил даже, о ком речь. – «Это вы о ком?». – «Да Сашей зовут. У него ещё позывной «Монастырь». Я потом над Сашей ещё долго подсмеивался. Но на самом деле, если фээсбэшники посчитали его за своего, то это о многом говорит. Сказалось и то, что срочную службу Саша служил в Гарболовской бригаде ВДВ. И когда мы с ним под Элистанжи в 2009 году оказались в центре реального боя, он выскочил на простреливаемое пространство и из РПГ-26 выстрелил по «духам». Сашу не первый раз приняли за таинственного агента. Прилетели мы в августе 2008 года после войны в Осетии в Ханкалу. Помню, жара стояла дикая… Зашли навестить знакомых разведчиков. А Саша – в трофейном американском камуфляже, причём в самом откровенном, в котором американцы в Ираке сейчас воюют. Он даже наклейки с него не снял. Сидит Саша в своём американском камуфляже, важный такой, с разведчиками болтает. А я отошёл в сторону и вижу: все, кто проходит мимо, останавливаются и в сторону Саши косятся. И тут, как говорится, «Остапа понесло…». Я им стал такую лапшу на уши вешать: это нелегальная разведка и т. д. и т. п. Некоторые поверили… Саша прекрасно стреляет из всех видов оружия. Так что долгое время он был моим идеальным помощником и телохранителем. Но сейчас мне приходится ездить в командировки без него. После рождения очередного ребёнка его жена грудью встала на его пути и сказала: «А если что-то с тобой случится, кто всю эту ораву будет кормить?..».