Текст книги "Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть I"

А.А.Григорьев 1857 (1822–1864)

 
О, не зови мечтанием безумным
Того, что сердцу опытом далось!
Едва ль не все, что названо разумным
Родилося сначала в царстве грез,
 
 
Явясь на свет, встречалось смехом шумным
Иль ярым кликом бешеных угроз,
Таилось в тишине благоразумным
И кровью многих смелых полилось.
 
 
И вновь нежданно миру представало,
И, бездны мрак лучами озаря,
Блестящим диском истины сияло,
 
 
А греза – то была его заря!
То было бездны смутное стремленье
Создать свой центр, найти определенье.
 

Если вернуться к более или менее научной терминологии, то придется признать, что в приведенном фрагменте речь, по-видимому, идет об интуиции. Интуиция характерна не только для художественного творчества, а вообще распространена в мире достаточно широко:

Н.К. Доризо 1981 (1923–2011)

 
Инстинкт пчелы,
Упрямо ткущей соты,
Скворцов,
                 домой летящих по весне, —
Великий разум
                           Матери-природы,
Он
     иногда
                снисходит
                                 и ко мне.
И так же властно
И необъяснимо
В ту редкую минуту волшебства
Мудрей меня
                       рождаются
                                           слова…
Жизнь на планете лишь одним хранима —
Инстинктом.
Если б не было его,
В безбрежном небе птицы б не летали,
Икру бы рыбы в реках не метали,
Стихи бы не слагались без него.
Да и в науке не было б открытий
Без инстинктивных
                                 творческих наитий
Инстинкту
                 все подвластно
                                              под луной.
Он – тайный смысл
Любовной птичьей речи
И тайный смысл
                              гармонии земной…
А мы
       лишь разум
                            славим
                                         человечий.
 

Интуицию часто противопоставляют разуму, логике, по-видимому, из-за

ее парадоксальности и парадоксальной точности:

И.М.Губерман (р. 1936)

 
Всего на свете мне таинственней,
Что наши вывихи ума
Порой бывают ближе к истине,
Чем эта истина сама.
 

На самом деле, человеческая интуиция – это не что иное, как свойство его интеллекта, в сущности, та же логика, но только быстрая, молниеносная, и в силу этого не осознающая свою логическую природу. В способности к таким интуитивным актам прозрения и состоит значение поэтического метода познания мира:

Л.Н.Мартынов 1948 (1905–1980)

 
Из смиренья не пишутся стихотворенья,
И нельзя их писать ни на чье усмотренье.
Говорят, что их можно писать из презренья.
Нет!
Диктует их только прозренье.
 

Прозрение по определению не ограничено рамками и чем бы то ни было еще. Отсюда поэзия – это движение духа «поверх барьеров»:

Г.А.Глинка (1903–1989) Поэзия эмиграции

 
Краской намечена мутной
Жизни суровой стезя.
Вот и решай поминутно:
Можно, возможно, нельзя?..
 
 
В рамках понятий готовых,
В путах привычек и мод,
На непреложных основах
Каждый, с оглядкой, живет.
 
 
Страхи, заставы, запреты
Непроходимы уже.
Лишь облака и поэты
Не признают рубежей.
 

Если смотреть на все это с точки зрения обычных, не способных ни к чему подобному людей, то поэт оказывается как бы посредником между их миром и иными, т. е. параллельными, если не перпендикулярными, мирами:

Д.Л.Андреев 1955 (1906–1959)

 
Не ради звонкой красоты,
Как, может быть, подумал ты,
Не блеска ради
Ввожу я новые слова,
Так странно зримые сперва
Вот здесь в тетради.
В словах испытанных – уют.
Но в старые мехи не льют
Вина младого.
Понятьям новым – новый знак
Обязан дать поэт и маг,
Искатель слова.
 
 
Нет, я из книг их не беру.
Они подсказаны перу
Златыми снами.
Они – оттуда, где звенят
Миры других координат,
Соседних с нами.
 

Итак, поэзия есть действенный инструмент познания и вполне пригодна как источник сведений о жизни. «Из ничего не выйдет ничего», – сказал король Лир у Шекспира. Ясно, что все в поэзии берется из жизни, только из жизни, и ниоткуда, кроме как из жизни:

Генрих Гейне (1797–1856) Германия

(пер. С.Я.Маршака)

 
Материю песни, ее вещество
Не высосет автор из пальца.
Сам бог не сумел бы создать ничего,
Не будь у него матерьяльца.
 

Однако о чьей же жизни идет речь? О жизни людей вообще или все-таки, в основном, о жизни самих поэтов как конкретных представителей людского сообщества? Этот вопрос требует развернутого ответа. Вот давайте и посмотрим, как и в какой мере стихи отражают реальную жизнь поэта.

1.3. Жизнь и творчество поэта

Это, в сущности, традиционная для литературоведения и известная нам из школьной программы по литературе проблема соотношения автора и лирического героя. В общем виде она принципиально неразрешима, ибо возможны любые варианты. Многие авторы отождествляют себя с лирическим героем и полагают, что в стихи облекается только «выстраданное» непосредственно самим поэтом:

Андре Шенье (1762–1794) Франция (пер. Е.П.Гречаной)

 
Пусть ускользает мысль крылатая, готово
Ее в последний миг настичь поэта слово.
Мгновенью хрупкому не суждено истлеть,
Он любит прошлое в стихах запечатлеть,
И познавать себя стремится неустанно,
Листая жизнь свою и душу непрестанно.
 

Эдгар По (1809–1849) США (пер. Ю.Б.Корнеева)

 
Размером трудным мысли излагает
Художник не по прихоти своей —
Ему игра созвучий помогает
Раскрыть себя в творении полней.
 
 
Раз у него есть дар, его работа
Известным с детства правилом жива:
«Не может в стих облечься то, чего ты
Глубоко в сердце не обрел сперва».
 

К.К.Романов 1882 (1858–1915)

 
Я всю любовь, все лучшие стремленья,
Все, что волнует кровь в ночной тиши,
И все порывы пламенной души
               Излил в свои стихотворенья…
 

И.В.Елагин (1918–1987) Поэзия эмиграции

 
И жизнь мою укладывал я в стих
С паденьями, со взлетами, с грехами,
Да у меня и не было других
Причин, чтоб разговаривать стихами.
 

Изет Сарайлич (1930–2002) Босния и Герцеговина (пер. И.Инова)

 
Я себя лишь пишу. Разделяю судьбу моих книг.
Если горло свело – и у песни сжимается горло.
Отшатнулись друзья, угодили в ловушку интриг —
и стихи мои, вроде меня одиноко блуждают по городу…
 

Ю.П.Мориц (р. 1937)

 
Ни пылинки с чужого стола,
Ни слезинки с небес неродных
Не хочу! Отвергаю дотла!
И глядят на меня из угла
Только души моих коренных
Впечатлений, поступков и строк.
А иначе – хоть крюк в потолок —
Я бы дня протянуть не смогла.
Это с детства. Вошло с молоком
И навеки, чтоб в горле стоять.
Это вбито, как гвоздь молотком.
Это всажено по рукоять.
Это влито, как в море вода.
Это вынут посмертно, когда
Разлучатся душа и тетрадь.
 

Когда поэт пишет «от себя и о себе», он, разумеется, отражает не усредненное, а текущее состояние своей интеллектуально-эмоциональной жизни. Человеку свойственна переменчивость настроений. В зависимости от текущего душевного состояния его взгляды на мир в целом и отдельные компоненты этого мира могут меняться на диаметрально противоположные. Поэт – не исключение и у него обычно не одна, а как минимум, две Музы, каждая из которых имеет свои характер и мироощущение:

П.П.Ершов 1838 (1815–1869)

 
С первой искрою сознанья
Поэтической мечты
Я живу в цепях влиянья
Двух наперсниц красоты.
 
 
Я покорен их веленью;
На призывный голос их
Верным эхом в то ж мгновенье
Откликается мой стих.
 
 
Без него ж, как в сени гроба,
Сердце дремлет в тишине…
Но не вместе, а особо
Мне являются оне.
 
 
Власть равна их надо мною,
И задолго наперед
Я предчувствую душою
Их властительный приход.
 
 
Так порой в тоске глубокой
Вольной грудью вдруг вздохну
И вокруг себя далеко
Ясным взором я взгляну.
 
 
Наслажденьем в душу канет
Жизни светлая струя,
И с улыбкой мне предстанет
Муза первая моя.
 
 
Дышит негой грудь царицы,
Зноем чувств уста горят,
Сквозь шелковые ресницы
Пылкой страстью блещет взгляд. /…/
 
 
Вдруг волшебница снимает
Разноцветный с плеч убор
И, ласкаясь, накрывает
На меня воздушный флер.
 
 
Вмиг светлее пред глазами
Возникает мир иной —
Мир, увенчанный цветами!
Мир поэзии земной! /…/
 
 
Тает грудь от наслаждений,
И, роскошествуя в них,
Мощь цветущих песнопений
Бьет ключом стихов живых.
 
 
А в иные дни, средь шума
Веселящихся гостей,
Ляжет на сердце мне дума
Мрачной полночи мрачней. /…/
 
 
И, покорный управленью
Повелительной руки,
Я спешу в уединенье
Пить до капли яд тоски.
 
 
Ноет сердце, ожидая
Новой музы… И она
Предстает ко мне, вздыхая,
Будто лилия бледна.
 
 
Томный взор повит слезою,
На устах печаль лежит,
Под душевною грозою
Грудь прекрасная дрожит. /…/
 
 
Долго грустными очами
Мне в глаза она глядит
И дрожащими устами
Что-то сердцу говорит. /…/
 
 
Слыша сердцем эти звуки,
Я не помню сам себя,
Изнываю в сладкой муке
И блаженствую, скорбя.
 
 
А она все развивает
Черный креп передо мной
и, вздыхая, опускает
Над моею головой. /…/
 
 
Рвется грудь моя тоскою,
И в страданиях немых
Поэтической слезою
Тихо катится мой стих.
 

Это был самый простой, альтернативный, вариант. В реальном творчестве большинства поэтов, при всей их склонности к крайностям, легко обнаруживается широчайший диапазон настроений и состояний души:

Н.Н.Асеев 1956 (1889–1963)

 
Стихи мои из мяты и полыни,
полны степной прохлады и теплыни.
Полынь горька, а мята горе лечит;
игра в тепло и холод – в чет и нечет.
 
 
Не человек игру ту выбирает —
вселенная сама в нее играет.
Мои стихи – они того же рода,
как времена круговращенья года.
 

Еще один осложняющий фактор: настроение поэта и основной мотив его текущего творчества далеко не всегда совпадают. Содержание создаваемых в данный момент стихов может отражать состояние души поэта с точностью до наоборот:

Ю.В.Друнина (1924–1991)

 
Мир до невозможности запутан,
И когда дела мои плохи,
В самые тяжелые минуты
Я пишу веселые стихи.
 

Некоторые вообще полагают, что «зеркальность» жизни и творчества – это не исключение, а наоборот, общее правило.

А.А.Файнберг (1939–2009)

 
Голодный художник рисует жаркое.
И кисть, как шумовка, поет под рукою,
когда помидоры кармином он кроет
и сажею мажет горячий казан.
В картине под соусом мясо дымится.
Он краску на мясо кладет, как горчицу.
Пылает морковка, лучок серебрится.
И это приятно голодным глазам.
 
 
А сытый художник, скорбя и горюя,
белилами пишет пустые кастрюли.
И, с кремом жуя заварные рогули,
он старый сухарь на столе создает.
Рисует, стаканчик вина опрокинув,
забвения пыль на порожних графинах.
И кошка худущая смотрит с картины,
как жарится в кухне его антрекот.
 
 
Биограф и критик – две славных канальи —
их творческий путь изучив досконально,
явление это объявят нормальным,
искусство и жизнь гармонично спаяв.
И явится миру их вывод несложный,
что личное в жизни художника ложно,
что съедено, то воссоздать невозможно,
поэтому каждый по-своему прав.
 

Наконец, тематика стихов и их тональность также расходятся довольно часто и довольно сильно, что, бывает, окончательно заводит читателя в тупик:

Г.Я.Горбовский 1968 (р. 1931)

 
На меня порою злятся:
пишет – грустные стихи!..
…Разве я нарочно,
братцы?
Разве я —
не прочь «хи-хи»?!
Вы им – (критикам) —
не верьте?
не мозги у них,
а – жир!..
…Иногда
стихи о смерти —
веселей
стихов за Мир!..
 

Все это вовсе не означает, что каждый поэт злостно лицемерит или «сочиняет». Есть общее правило: когда тебе плохо – займись чем-нибудь, чтобы отвлечься и развлечься. От остальных людей поэта отличает способность к стихотворчеству. Вполне естественно, что он пользуется этим:

С.Я.Парнок (1885–1933)

 
Если в пустыню сады преобразила утрата, —
Пальцем рассеянным все ж мирные струны задень.
В горести вспомни, поэт, ты слова латинского брата:
«Все же промчится скорей песней обманутый день».
 

Поэт, как и все, хочет выжить и жить. Это – цель. А стихи для него часто являются единственным средством защиты от невзгод и напастей:

А.А.Ахматова 1921 (1889–1966)

 
Я-то вольная. Все мне забава, —
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
 

М.И.Цветаева 1918 (1892–1941)

 
Мое убежище от диких орд,
Мой щит и панцирь, мой последний форт
От злобы добрых и от злобы злых —
Ты – в самых ребрах мне засевший стих!
 

М.И.Алигер 1961 (1915–1992)

 
Если все, с чем нельзя смириться
сделать песней или рассказом, —
перелитая в строгую форму,
боль от сердца отхлынет разом.
 
 
Мне ее пережить помогут
люди —
             женщины и мужчины.
Потому я и стала поэтом.
Я не знаю другой причины.
 

В.А.Павлова (р. 1963)

 
Творить? Ну что ты! – Створаживать
подкисшее житие,
житуху облагораживать,
чтоб легче было ее
любить. И любить ее, жирную,
как желтый пасхальный творог…
А ты мне про тайны надмирные.
А ты мне – восстань, пророк…
 

И.М.Губерман (р. 1936)

 
Мне симпатична с неких пор
одна утешная банальность:
перо с чернильницей – прибор,
которым тр… реальность.
 

Когда невзгод и напастей оказывается слишком много, бывает, что поэт вообще «дистанциируется» от реальной жизни и живет в своем мире, созданном из стихов, в мире, где он – хозяин: Бог и царь. Там поэт «оттягивается» вовсю, упивается счастьем, которого так мало в реальной жизни:

Н.Н.Асеев 1955 (1889–1963)

 
Я дом построил из стихов!..
В нем окна чистого стекла, —
там ходят тени облаков,
что буря в небе размела.
 
 
Я сам строку свою строгал,
углы созвучьями крепил,
венец к венцу строфу слагал
до самых вздыбленных стропил. /…/
 
 
Летите в окна, облака,
входите, сосны, в полный рост,
разлейся, времени река, —
мой дом открыт сиянью звезд!
 

М.И.Цветаева 1913 (1892–1941)

 
Сердце, пламени капризней,
В этих диких лепестках,
Я найду в своих стихах
Все, чего не будет в жизни.
 
 
Жизнь подобна кораблю:
Чуть испанский замок – мимо!
Все, что неосуществимо,
Я в стихах осуществлю.
 

В.Т.Шаламов 1937–1956 (1907–1982)

 
До чего же примитивен
Инструмент нехитрый наш:
Десть бумаги в десять гривен,
Торопливый карандаш —
Вот и все, что людям нужно,
Чтобы выстроить любой
Замок, истинно воздушный,
Над житейскою судьбой.
 

И.М.Губерман (р. 1936)

 
Пускаюсь я в пространство текста,
плетя строки живую нить —
как раб, кидающийся в бегство,
чтобы судьбу переменить.
 

Человек вообще сложен, противоречив и многолик. Поэты – не исключение. Поэтому в принципе возможны ситуации, когда свое истинное лицо поэт «использует» только в частной жизни, а творчеством занимается исключительно в маске. Это не редкость. Однако сам выбор маски пусть косвенно, но вполне определенно характеризует личность поэта. Некоторые авторы утверждают, что они на протяжении всей своей творческой деятельности водили читателя за нос:

Федор Сологуб 1921–1927 (1863–1927)

 
Я созидал пленительные были
          В моей мечте,
Не те, что приданы тисненью были,
          Совсем не те.
 
 
О тех я людям не промолвил слова,
          Себя храня.
И двойника они узнали злого,
          А не меня.
 

Приведенный фрагмент характеризует относительно редкую ситуацию, когда лирический герой оказывается в среднем «хуже» автора. Гораздо чаще встречается противоположный вариант. Круг тем и ракурс их освещения в значительной мере определяется поэтическим каноном. Поэзия – это ВЫСОКОЕ. А поэт – всего лишь человек, который, как и все люди, состоит преимущественно из среднего и низкого:

А.В.Добрынин (р. 1957)

 
Изначально несчастен поэт,
Изначально он должен страдать,
Ибо опыт скитальческих лет
Он не вправе в стихах передать.
 
 
Пишет он о родимых лесах,
Хоть сама порывалась рука
Написать, как светлеет в глазах
После первой бутылки пивка.
 
 
Пишет он, проклиная судьбу,
Как поют соловьи по утрам,
А хотел бы писать, как в зобу
Растекаются первых сто грамм. /…/
 
 
Чтоб писать о церквях над рекой,
Он сумеет себя побороть,
Не расскажет, как жадной рукой
Мял могучую женскую плоть.
 
 
Все вулканы исконных страстей
Покорила поэта стезя,
Но до робких, ничтожных людей
Донести ему знанье нельзя.
 

Проблема? Проблема! Поэзия (как область деятельности) по возможности решает ее. Она ищет и находит поэзию (как эстетическую категорию) во все более широком «спектре» проявлений бытия и сознания. Поэтому проблема, затронутая в последнем из приведенных фрагментов, на пороге двадцать первого века уже не актуальна. Ведь к концу двадцатого века круг тем, набор жанров, разнообразие стилей, диапазон лексики и возможности смешения всего этого достигли, в сущности, абсолютного предела. А вот другая проблема, соотношение поэзии и правды, была, есть и, по-видимому, будет одной из основных. Всем известны классические строки одного из величайших русских лириков:

Ф.И.Тютчев 1830 (1803–1873)

 
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
 
 
Пускай в душевной глубине
Заходят и встают оне
 
 
Безмолвно, как звезды в ночи, —
любуйся ими – и молчи.
 
 
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
 
 
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
 

Другой великий лирический поэт А.А.Фет также не уставал повторять, что поэзия есть ложь и что поэт, который с первого же слова не начинает лгать без оглядки, никуда не годиться. Понятно, что здесь идет речь отнюдь не о лжи в ее обычном понимании, не о сознательном искажении и извращении действительности в корыстных целях. В этом смысле поэзия, как и любая другая литература, должна быть правдивой:

Жоашен Дю Белле (1522–1560) Франция (пер. В.В.Левика)

 
Блажен, кто устоял и низкой лжи в угоду
Высокой истине не шел наперекор,
Не принуждал перо кропать постыдный вздор,
Прислуживаясь к тем, кто делает погоду.
 

Джордж Гордон Байрон (1788–1824) Англия (пер. Т.Г.Гнедич)

 
Особо я советую поэтам
В поэмах измышлений избегать,
Следить за каждой рифмой и куплетом
И, – что и в прозе следует, – не лгать.
Поэты любят ложь, как сахар дети,
И попадают в дьявольские сети.
 

Джордж Гордон Байрон (1788–1824) Англия (пер. Т.Г.Гнедич)

 
Существованье наше, господа, —
Обычно смена сумрака и света, —
И трудно петь о сумраке всегда,
Хоть высшее достоинство поэта
Суметь изгнать и клевету и лесть
И мир изобразить таким, как есть!
 

И.Л.Сельвинский 1959 (1899–1968)

 
Случайности не пускай на порог,
В честности
                  каждого слова
                                         уверься!
Единственный
                  возможный в поэзии порок —
Это порок сердца.
 

Л.А.Виноградов (1936–2004) Советский андеграунд

 
Не врите, не врите, не врите,
не врите, /…/
ни на санскрите, ни на иврите.
 

Лишенные правды стихи выглядят отвратительно. Они противны не только читателю, но и самому автору:

А.А.Пурин 1978 (р. 1955)

 
Какая неправда в стихах!
Какое постыдное дело —
бумаги остывшее тело
держать в запотевших руках.
 

Когда Тютчев или Фет говорят о лжи, то они имеют в виду обязательность расхождения поэтической правды с бытовым «здравым смыслом», вообще с бытом. Видимо, такая особая, специфическая ложь как раз и представляет собой поэтическую правду:

А.А.Ахматова 1936–1960 (1889–1966)

 
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
 

Б.А.Слуцкий (1919–1986)

 
Лирика – отсебятина.
Хочется основательно
все рассказать о себе
и о своей судьбе.
 
 
Лирика – околесица:
так шумна и пестра.
Кроме того, она лестница
в душу твою со двора.
 
 
Лирика – суматоха.
Лирика – дребедень.
Кроме того, она вздоха,
воздуха
верная тень!
 
 
С берега до берега
ночью пробег по мостам!
Лирика эмпирика
учит общим местам.
 
 
Учит к словам забытым
вдруг проявлять интерес.
Лирика вся – за бытом,
словно за городом лес.
 
 
Вдруг раскрываются двери
из теплыни в ледынь.
Лирика вся: не верю,
что не чета молодым.
 

Это касается, в том числе, и соотношения личной жизни поэта с содержанием его стихов. Есть авторы, которые утверждают, что раскрываются в творчестве целиком и полностью, просто выворачиваются наизнанку:

Е.А.Евтушенко 1988 (1933–2017)

 
Нет событий важнее людей.
                                                   Каждый – это событие.
Если ты хоть немножечко Пушкин,
                                                   любая дыра – Петербург.
Быть поэтом не самораскрытие,
                                                    а самовскрытие,
и поэт —
            это самохирург. /…/
Интересное зрелище
                                       будет вам всем обеспечено.
Станет ясно, что дело имеете вы
                                       с припозднившимся мертвецом.
Это вскрытие покажет
                                       все финки и шпильки,
                                                  застрявшие в печени,
и плевки,
              на лету становившиеся свинцом.
Не хочу я
              презренного счастья притворщиков —
                                                                 скромности.
Я,
    хотя бы как пыточный экспонат,
                                                  не могу быть забыт.
Вместе с телом моим
                          преступления столькие вскроются,
и узнаете вы,
                           сколько раз я собою и вами убит.
 

У нас нет никаких оснований сомневаться в искренности автора. Предельная открытость может привлекать читателя. Однако большинство поэтов вовсе не ставят задачу сообщить читателям подробности своей конкретной личной жизни и вынести ее тем самым на всеобщее обозрение и обсуждение:

М.Ю.Лермонтов 1837 (1814–1841)

 
Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
 

Расул Гамзатов (1923–2003) Дагестан (пер. Н.И.Гребнева)

 
Я о тебе, кто мне всего дороже,
Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя,
Заговорит с другой, любимой тоже,
Словами, что нашел я для тебя.
 

Из истории известно, Людовик XIV, Король-солнце в виде особого расположения к кому-либо из придворных разрешал им присутствовать при отправлении своих естественных надобностей. Такое бесстыдство распространено и среди поэтов, но не особенно широко. Если поэт ставит задачу продемонстрировать читателю свой внутренний мир, то это, как правило, требует определенной подготовки. Ведь даже образцовая хозяйка всегда специально готовится к приему гостей. Так и в поэзии:

Л.Н.Мартынов 1968 (1905–1980)

 
И если кого впущу
Я в душу свою, то сначала
Поярче все освещу,
Чтоб там не свеча трещала,
И чтоб ни нетопыря
Не тыкалось там осовело,
А утренняя заря —
Аврора там розовела!
 

Сама по себе душа поэта, при всем ее богатстве и своеобразии, это зрелище «на любителя». Ведь она – всего лишь инструмент творчества. А читателя больше интересует его результат, готовая продукция. Поэт есть творец, демиург. Он пропускает через свои ум и душу все, что видит, слышит, ощущает, воспринимает:

А.А.Блок (1880–1921)

 
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
Пускай же все пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума…
 

Обычный человек отражает действительность довольно точно, но плоско, поверхностно. Поэт расширяет, углубляет, обобщает, наконец, «эстетизирует» ее. Используя отдельные явления действительности как сырье, он не то чтобы искажает, но преображает ее, и создает собственный мир, в котором незримое становится зримым, а неслышное – слышным:

Йозеф фон Эйхендорф 1835–1837 (1788–1857) Германия

(пер. П.М.Карпа)

 
Вещи спят и ждут лишь зова,
В каждой – песня взаперти,
Мир поет, лишь надо слово
Заповедное найти.
 

Эмили Дикинсон (1830–1886) США (пер. В.Н.Марковой)

 
Он был поэт —
Гигантский смысл
Умел он отжимать
Из будничных понятий —
Редчайший аромат.
 
 
Из самых ординарных трав,
Замусоривших двор —
Но до чего же слепы
Мы были до сих пор!
 
 
Картин Первоискатель —
Зоркости урок —
Поэт – нас по контрасту —
На нищету обрек.
 
 
Казне – столь невесомой —
Какой грозит урон?
Он – сам – свое богатство —
За чертой времен.
 

К.Д.Бальмонт 1903 (1867–1942)

 
Бог создал мир из ничего.
Учись, художник у него.
 

М.И.Алигер 1960 (1915–1992)

 
Девочка, которая читает
где-то далеко мои стихи,
девочка, которая не знает
про мои напасти и грехи,
слышит только строки, только строки,
музыку моих страстей и дум,
как раскаты, как прибой далекий,
как зеленой чащи мерный шум.
И встает отчетливо и живо,
без подробностей и чепухи,
мир, где все так ярко и красиво,
что об этом пишутся стихи.
И дела и чувства в мире этом
Трепетным озарены огнем.
Может статься, стала я поэтом
потому, что существую в нем.
 

И.Л.Лиснянская (1928–2014)

 
Лишь звука вещество
не ведает позора.
Стихи из ничего
Растут, а не из сора.
 

«Из ничего» в данном случае, по-видимому, означает: из материала своей души, в которой вечно что-то кипит, бурлит и выплескивается наружу в виде стихов:

Андре Шенье (1762–1794) Франция (пер. Е.П.Гречаной)

 
Не сердце ли поэт? Когда оно горит,
Огонь его в груди не остается скрыт,
Невольно явится тогда стихотворенье,
Неискаженное души отображенье.
Учитель чудный наш, диктует сердце нам,
Достаточно к простым прислушаться словам.
 

Отсюда главная проблема стихотворчества – как можно меньше потерять на пути «от сердца к бумаге». Сделать это сложно, но очень важно:

М.И.Цветаева 1934 (1892–1941)

 
Да вот и сейчас, словарю
Придавши бессмертную силу, —
Да разве я то говорю,
Что знала, пока не раскрыла
 
 
Рта, знала еще на черте
Губ, той – за которой осколки…
И снова, во всей полноте,
Знать буду, как только умолкну.
 

Е.К.Стюарт (1906–1984)

 
Трудней и дальше расстояний нету,
Чем это расстоянье на земле:
Оно – от сердца самого поэта
И до страницы на его столе.
 
 
Почти нельзя проделать без потери
Тот страстный,
             крестный,
                         тот жестокий путь.
Удастся ли?..
              Мне в это нужно верить!
И пусть не сразу.
                          Но когда-нибудь…
 

Именно искренность, живость, непосредственность и точность в передаче своих мыслей и чувств – один из главных признаков «хорошей» поэзии, даже если это происходит с ущербом для «красивости» стиха:

В.Ф.Ходасевич (1886–1939)

 
И в этой жизни мне дороже
Всех гармонических красот —
Дрожь, побежавшая по коже,
Иль ужаса холодный пот…
 

С.Я.Маршак 1941–1964 (1887–1964)

 
У Пушкина влюбленный самозванец
Полячке открывает свой обман,
И признается пушкинский испанец,
Что он – не дон Диего, а Жуан.
 
 
Один к покойнику свою ревнует панну,
Другой к подложному Диего – донну Анну…
Так и поэту нужно, чтоб не грим,
Не маска лживая, а сам он был любим.
 

В.Л.Гальской (1908–1961) Поэзия эмиграции

 
Все, что я называл искусством —
Мишура и ненужный хлам,
Человечьи простые чувства
Не умел я вверять словам.
 
 
Никогда никто не заплачет
Над моим чеканным стихом.
Знаю, надо писать иначе,
Всю красивость отдав на слом.
 
 
Пусть стихи станут проще, тише,
Пусть хромают в каждой стопе,
Но пусть каждый, кто их услышит,
В них найдет строку о себе.
 

Н.И.Глазков 1948 (1919–1979) Советский андеграунд

 
Я не люблю, когда слова цветисты,
И строчки перманентом завиты,
И облака плывут, как аметисты, —
Все это лишь бумажные цветы.
 
 
Не тот поэт, пронырлив кто и ловок
И норовит скорей пристроить стих,
Но точности простых формулировок
По формулам природы не постиг.
 

Вот многократно переведенное на русский язык знаменитое стихотворение великого поэта – современника и земляка импрессионистов, который предлагал последовательно применять в поэзии принципы, разработанные ими для живописи:

Поль Верлен (1844–1896) Франция (пер. Б.Л.Пастернака)

 
За музыкою только дело.
Итак, не размеряй пути.
Почти бесплотность предпочти
Всему, что слишком плоть и тело.
 
 
Не церемонься с языком
И торной не ходи дорожкой.
Всех лучше песни, где немножко
И точность точно под хмельком.
 
 
Так смотрят из-за покрывала,
Так зыблет полдни южный зной.
Так осень небосвод ночной
Вызвезживает как попало.
 
 
Всего милее полутон.
Не полный тон, но лишь полтона.
Лишь он венчает по закону
Мечту с мечтою, альт, басон.
 
 
Нет ничего острот коварней
И смеха ради пустовства:
Слезами плачет синева
От чесноку такой поварни.
 
 
Хребет риторике сверни.
О, если б в бунте против правил
Ты рифмам совести прибавил!
Не ты, – куда зайдут они?
 
 
Кто смерит вред от их подрыва?
Какой глухой или дикарь
Всучил нам побрякушек ларь
И весь их пустозвон фальшивый?
 
 
Так музыки же вновь и вновь!
Пускай в твоем стихе с разгону
Блеснут в дали преображенной
Другое небо и любовь.
 
 
Пускай он выболтает сдуру,
Все, что впотьмах, чудотворя,
Наворожит ему заря…
Все прочее – литература.
 

Непревзойденным мастером в этой области как раз и был самый последовательный «лжец» А.А.Фет, к которому обращены следующие стихи:

К.К.Романов 1889 (1858–1915)

 
Есть помыслы, желанья и стремленья,
И есть мечты в душевной глубине:
Не выразить словами их значенья,
Неведомы таятся в нас оне.
 
 
Ты понял их, ты вылил в песнопенья
Те звуки, что в безгласной тишине
Пленяют нас, те смутные виденья,
Что грезятся лишь в мимолетном сне.
 
 
Могучей силой творческого духа
Постигнув все неслышное для уха,
Ты угадал незримое для глаз.
 
 
И сами мы тех сердца струн не знали,
Что в сладостном восторге трепетали,
Когда, чаруя, песнь твоя лилась.
 

Наиболее емкое представление о соотношении реальных и связанных с поэзией чувств, на мой взгляд, содержится в приведенных ниже строках. Действительно, большинство стихов написаны не совсем о поэте, а о чем-то похожем не него лирическом герое, причем, не совсем для читателя, а, если мне будет позволено так выразиться, для чем то похожего на него «лирического читателя»:

Фернандо Пессоа (1888–1935) Португалия (пер. А.М.Гелескула)

 
Пути у поэта окольны,
и надо правдиво до слез
ему притворяться, что больно,
когда ему больно всерьез.
 
 
Но люди, листая наследье,
почувствуют в час тишины
не две эти боли, а третью,
которой они лишены.
 

Это и понятно. Ведь каждый из нас в меру своих творческих способностей непременно делает из своей реальной настоящей и особенно прошлой жизни, которая явно страдает дефицитом красоты и логичности, не что иное, как автобиографический роман, где эта самая жизнь предстает в той или иной степени «причесанной и припудренной». Что же говорить про поэтов – людей с аномально богатым воображением. Сама жизнь творца – первый и главный объект его творчества:

И.М.Губерман (р. 1936)

 
В художнике всегда клубятся густо
возможности капризов и причуд;
искусственность причастного к искусству —
такой же чисто творческий этюд.
 

У поэта свойственная всем людям способность трансформировать реальность проявляется чуть более заметно и в художественной форме. Только и всего. В конечном счете, это идет на пользу и поэту и читателю:

И.А.Бродский 1968 (1940–1996)

 
Наверно, тем искусство и берет,
что только уточняет, а не врет.
 

В результате получаются настоящие стихи – гармоничное сочетание очень многих сложным образом соединенных компонентов:

В.В.Вейдле (1895–1979) Поэзия эмиграции

 
Неназываемое нечто,
Слиянье правды и мечты,
Того, что тлен, того, что вечно,
Того что – ты и что – не ты.
 

Раймон Кено (1903–1976) Франция (пер. М.П.Кудинова)

 
Возьмите слово за основу
И на огонь поставьте слово,
Возьмите мудрости щепоть,
Наивности большой ломоть,
Немного звезд, немножко перца,
Кусок трепещущего сердца
И на конфорке мастерства
Прокипятите раз, и два,
И много-много раз все это.
 
 
Теперь пишите! Но сперва
Родитесь все-таки поэтом.
 

Е.К.Стюарт (1906–1984)

 
Стихи – организованная речь.
И, все же, надлежит ей вольно течь —
Не как ручей, что заплутался в травах,
А как родник, что водопадом стал
И среди скал дорогу отыскал,
Где радуга теперь ему оправой.
 
 
Стихи – организованная речь.
И я не смею этим пренебречь.
Стихи – тяжелый труд, а не забава.
Нужны им красота и простота,
И ясный ум, и сердца полнота.
И лишь тогда откроит им врата
Поэзии великая держава.
 

Итак, взаимоотношения поэзии с жизнью сложны и многообразны. Однако первая, безусловно, является отражением второй:

А.С.Пушкин 1831 (1799–1837)

 
Ревет ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом —
         На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
         Родишь ты вдруг.
 
 
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
          И шлешь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
          И ты, поэт!
 

А.А.Ахматова 1936–1960 (1889–1966)