Текст книги "Скиф"

Глава седьмая

С того времени, когда была проведена инициация Александра, минуло два года, и с каждым новым днем он все больше и больше ощущал себя Скифом – ликвидатором разнообразной нечисти, защитником людей от злого искусства чернокнижников. Курс его обучения проходил в довольно напряженном темпе, в чем не было ничего удивительного, так как список изучаемых предметов постоянно расширялся, оставляя все меньше свободного времени.

Вера, знавшая о плотном графике его обучения не понаслышке (как-никак она сама читала курс лекций), не роптала и если и была недовольна тем, что Александр уделяет ей времени все меньше, то виду не показывала. Те редкие моменты отдыха, иногда ему выпадавшие, он проводил в обществе своей подруги, каждый раз открывая с ее помощью что-то новое в древней науке любви. Почти десятилетняя разница в возрасте Александра нисколько не смущала, и по окончании своего обучения он собирался предложить женщине связать свои судьбы браком, узаконив таким образом отношения.

К его удивлению, Вера не проявляла к этому вопросу никакого интереса, всячески уходя от этой темы. Неопределенность раздражала и злила Александра, считавшего вопрос со свадьбой уже решенным, но, несмотря на все старания, сдвинуть дело с мертвой точки у него не получалось. В конце концов, он плюнул на свои попытки, решив оставить все как есть, тем более что до окончания учебы ему оставался еще год, и кто знает, что за этот год могло случиться. Дожить еще надо было до выпуска, что с учетом специфики обучения было довольно непросто.

Эти опасения были не беспочвенными. На третий год в его программе начиналась работа в непосредственном контакте с нечистью. По большому счету, прошедшие два года были лишь подготовкой к основному предмету – уничтожению оборотней, химер, мертвяков.

Начали его натаскивать со стандартной подготовки бойца армейского спецназа, а если конкретнее, по программе разведчика-диверсанта. Ориентирование на местности, топография, маскировка и выживание в условиях дикой природы, взрывное дело и проведение диверсий, преодоление охранных систем и работа против служебно-розыскных собак – это неполный список дисциплин, освоенных Александром. Особое место занимала работа с оружием. Осваивалось все – холодное, огнестрельное, подручные предметы. Само собой, усиленно нарабатывались навыки рукопашного боя. Будучи неплохо знакомым с этой дисциплиной, Александр был сильно удивлен тем разнообразием боевых техник, которым его обучали. В чистом виде это была смесь карате, самбо и бокса, дополненных приемами айкидо и некоторыми другими еще более экзотическими системами, наподобие индонезийского пенчака. Настоящим самородком в этой области оказался Кум, обязательно лично присутствовавший на всех занятиях и активно принимавший участие в обучающем процессе. Поначалу Петрович, разменявший пятый десяток лет, довольно легко справлялся со своим молодым и горячим подопечным, но в конце второго года Александр все чаще и чаще начал выходить из этих учебных спаррингов победителем, банально выматывая своего наставника и используя при этом все преимущества, которые ему давала молодость.

В искусстве владения оружием успехи Александра были еще более впечатляющими. К примеру, стандартный штык-нож, брошенный им с расстояния двадцати метров, легко прошибал дюймовую доску насквозь. Стреляя с двух рук одновременно из пистолетов «Глок», он укладывал обе обоймы точно в цель, причем целей было ровно столько, сколько патронов в обоймах, и не все цели были неподвижными, некоторые из них появлялись в секторе обстрела на какую-то пару секунд, а затем исчезали с аккуратными пулевыми отверстиями точно посередине.

Вместе с Александром проходили подготовку еще шестеро человек, которые должны были стать его вспомогательной группой. Готовили ребят серьезно, однако в «зверинце» им отводилась лишь роль зрителей, поскольку этими созданиями должен был заниматься ликвидатор, а задачей группы было обеспечить ему для этого все условия, включая соблюдение секретности и последующую зачистку мест его работы.

По истечении второго года Александр получил долгожданный отпуск. Десять дней из сорока пяти отпущенных он провел дома, с семьей. Встреча с родителями была бурной и радостной, но в душе у Сани остался горький осадок. Даже дома, с самыми близкими и любимыми людьми, он не мог быть самим собой, живя по придуманной в Отделе легенде. По этой версии он проходил службу на Камчатке, а после дембеля подписал контракт на сверхсрочную. Как не трудно догадаться, служить он остался там же на Камчатке. История была удобна со всех сторон, так как в гости к нему на другой конец страны, естественно, никто не поедет, да и повстречать здесь камчатских земляков было маловероятно. На всякий случай еще перед отпуском с ним провели тщательный инструктаж, показали видеозаписи, дали послушать местный говор, ознакомили с особенностями ландшафта. Так что в этом отношении Скиф чувствовал себя довольно уверенно, досадуя только на то, что приходится обманывать дорогих ему людей.

Вторую часть отпуска Александр провел в Крыму, разумеется, не один. Это был, пожалуй, самый счастливый период его жизни. Три недели покоя, солнца и моря, а в центре этой счастливой картинки ОНА, единственная и ненаглядная Верочка. Незадолго до окончания отпуска, лежа на отдаленном диком пляже, подальше от шумных толп отдыхающих, он снова попытался поднять тему возможной женитьбы, но вновь наткнулся на стену непонимания и неприятия с ее стороны. Вдобавок веселая до этого Вера неожиданно пустила слезу, припав к его груди, и попросила сквозь слезы больше эту тему не трогать, но пообещала сама все рассказать, когда наступит нужный момент. Что это за загадочный момент и когда он наступит, было Александру до жути интересно, но настаивать на объяснениях он не стал, хотя слова подруги заставили его серьезно задуматься. Что-то было неправильно в их отношениях, но как он ни ломал голову, ответа на этот вопрос не находил.

Последний вечер пребывания в Крыму подкинул еще одну неожиданность.

Возвращаясь поздним вечером из ресторана, где они с Верой отмечали свой отъезд, уже подходя к дому, Александр почувствовал смутную тревогу. На всякий случай он внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил. Разве что двое незнакомых мужиков распивали портвейн на лавочке около подъезда, в котором они с Верой снимали квартиру. Проходя мимо них, Саня на всякий случай собрался, готовясь к любым неожиданностям, но мужики сидели смирно, о чем-то вполголоса беседовали и никаких враждебных поползновений не проявляли. И все же эти мирные бухарики и были причиной накатившего беспокойства. Было в них что-то до боли знакомое, но что именно, Александр сообразил, лишь когда уже поднялся к своей квартире на пятом этаже.

Бутылка портвейна была даже не распечатана, а сами мужички не по погоде одеты в одинаковые серые костюмчики, хорошо скрывающие под собой оружие и другие интересные предметы из арсенала оперативников спецслужбы. Мозг Александра привычно начал прокачивать сложившуюся ситуацию. Снизу как минимум двое вооруженных людей, вероятно имеющих соответствующую подготовку, выше только люк, через который можно выбраться на чердак, а там и уйти через другие подъезды. Вариант хороший, но наличие обузы в виде Веры делает его малопригодным, так как никто не сказал, что и в других подъездах его не ждут ребятишки в сереньких костюмчиках, а имея на шее бабу, сильно-то не попрыгаешь. Остается только идти вперед, в квартиру, где, вероятно, его также ждут. Что ж, как говорил в подобных ситуациях Кум: «Не я такой – судьба такая. Так что кто не спрятался, я не виноват». Пришло время применить полученные в Отделе знания на практике, а там уж посмотреть, кто от кого будет бегать.

Оставив спутницу на лестничной клетке, парень осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, вставил ключ в замочную скважину, мгновенно переходя в боевое состояние, рывком распахнул дверь. Движения вокруг привычно замедлились, и, прыжком влетая в комнату, Александр увидел сидящего в кресле старшего Хранителя. Стоявший около окна молодой человек, реагируя на шум, попытался было развернуться в сторону входа, одновременно доставая из наплечной кобуры вороненый «Макаров». Это ему почти удалось, он даже успел снять пистолет с предохранителя. Больше у него ничего не получилось, так как в следующий миг пистолет уже был в руках у Александра, а его владелец, отключенный сокрушительным ударом в челюсть, мирно устроился отдыхать на паласе.

– Спокойнее, Саша, – невозмутимость Хранителя делала ему честь, – я не вооружен и не собираюсь причинить тебе вред.

Александр опустил пистолет, мельком осмотрев лежащего на полу телохранителя (не убил ли в горячке?), быстро прошел в прихожую, впуская в квартиру одиноко стоявшую на лестничной клетке Веру. Закрыв дверь на все запоры, он вернулся в комнату.

Хранитель как ни в чем не бывало поздоровался с Верой, вежливо попросил ее приготовить им чаю. Когда женщина скрылась на кухне, он поведал о цели своего столь неожиданного появления:

– Извини, Саша, за вторжение, но на то есть довольно веские причины. Увы, это последний шанс нам с тобой встретиться, а встретиться нам было просто необходимо.

– Я не знаю, как вас зовут, но проникать в чужую квартиру подобным образом, на мой взгляд, несколько невежливо. – Как и большинство нормальных людей, Саня очень не любил, когда лезли в его жизнь столь бесцеремонно. – Тем более мы с вами практически незнакомы, я даже вашего имени не знаю.

– Называй меня по-родственному – дед. – Хранитель собрал свои морщины в улыбку.

– Не понял, по-родственному – это как? – События приобретали интересный оборот.

Старик ответил вопросом на вопрос:

– Скажи, Саша, ты знаешь фамилию своего прадеда по материнской линии?

Фамилии своих предков Александр знал.

– А знаешь ли ты, что у твоего прадеда Федора Степановича Минина был родной брат Николай, пропавший без вести во время русско-японской войны?

– Да, меня в этом вопросе просветили. – Александр начал догадываться, что услышит дальше.

– Ну вот, видишь, ты и сам уже понял, кто перед тобой и в каком родстве мы состоим. Да, это так, я твой двоюродный прадед Минин Николай Степанович.

При этом известии Вера, появившаяся из кухни с подносом, на котором дымились чашки с чаем, громко ойкнула и выпустила его из рук.

Хранитель повернул седую голову на грохот и посочувствовал:

– Бедная девочка, для тебя это еще более неожиданно, ты ведь знаешь меня совсем под другой фамилией. Да и то, что Саша мне приходится правнуком, радости тебе тоже не добавляет.

Понимая, что на его глазах происходит что-то непонятное, но касающееся непосредственно его, Александр уже раскрыл было рот, чтобы потребовать от старика объяснений, но тот опередил с ответом:

– Не спеши, Саша, давай начнем по порядку, но сперва все же Вера принесет нам чай, поскольку беседа будет долгой. А ты пока помоги моему церберу, а то он встать, бедняга, никак не может. Кстати, выпроводи его на улицу, там еще двое караулят. И бога ради, отдай ему пистолет, человек все же на службе, а за оружие с него спросят так, что даже я не помогу.

Пока Александр выпроваживал все еще не пришедшего в себя окончательно телохранителя, Вера собрала с пола осколки посуды и принесла свежий чай. Рассевшись вокруг журнального столика, мирно попивая чаек, они напоминали благородное семейство: внучок с невесткой и благообразный дедуля, патриарх. Вот только, невеста была бледнее обычного, и внучок, аки дикий зверь, сидел настороженно, чутко прислушиваясь к окружающим звукам, готовый в любой момент превратиться в смертоносную машину по имени Скиф.

Прихлебывая из большой фарфоровой кружки чай, Хранитель начал свой рассказ, который был долог и непрост, как, впрочем, и его долгая и непростая жизнь.

Родился он в 1883 году. Едва ему исполнилось шестнадцать годочков, батяня его Степан Федорович, возможно чувствуя грядущую разлуку, провел со старшим сыном обряд посвящения, сделав своего отпрыска колдуном. За четыре последующих года он сумел передать преемнику большую часть своих знаний и умений, так что, когда в 1903 году Коляню забрили в солдаты, он был уже вполне сформировавшимся деревенским чародеем.

Тянуть нелегкую солдатскую лямку ему выпало в артиллерийском полку, который на тот момент базировался в Порт-Артуре. Тут как раз грянула русско-японская война, и на долю будущего Хранителя пришлись самые горячие денечки осады морской цитадели. После того как генерал Стессель сдал Порт-Артур японцам, Николай недолго думая сделал ноги, а проще говоря, дезертировал из армии, не желая больше служить пушечным мясом на этой ненужной ему лично войне.

Подавшись в бега, он долго скитался по всему Дальнему Востоку, пока наконец не осел в Харбине. Во время своих мытарств он не раз прибегал к своим колдовским способностям, попутно совершенствуясь в магии, впитывая в себя умение тех колдунов, с которыми его сводила судьба. Волей случая довелось ему довольно близко познакомиться с одним ламой, который обладал магией удивительной силы и даже мог заглядывать в будущее. Несмотря на все Николаевы просьбы, делиться своим секретом ясновидения лама не стал, объясняя это тем, что каждый сам ищет свой путь к этому знанию и, как он видит будущее Николая, тот найдет свою дорогу в сложном мире магии и колдовства. Дальше была Первая мировая, Гражданская война, Вторая мировая, но к тому времени Николай уже владел колдовством в той степени, которая могла обеспечить ему спокойное существование, и все эти великие потрясения прошли мимо него, практически не нарушая устоявшийся уклад жизни. Не испытывая особых финансовых затруднений, он отдавал всего себя поиску и изучению «черных писаний» средневековых чародеев, древних манускриптов, написанных давно забытыми мастерами запретных наук. В конечном итоге у него набралась довольно внушительная библиотека. Опасаясь пойти по пути чернокнижья и заняться некромагией, после долгих размышлений он провел обряд отречения от демонов третьей ступени, навсегда закрыв себе дорогу за ту черту, где сотворение зла становится для мага основным смыслом жизни.

В общем, жизнь его шла ровно и размеренно, как добротный хронометр, пока в конце пятидесятых годов на его след не вышли органы госбезопасности, которые во время своих поисков книг по колдовству и магии часто сталкивались с тем, что их уже опередил некто, с органами этими никак не связанный. Объединив имеющуюся у них информацию, проведя огромнейшую оперативную и агентурную работу, они в итоге вышли на след Николая, успевшего к тому времени раз пять сменить документы, разумеется, используя для этих целей разные фамилии.

Попытка силой заставить его сотрудничать с органами была отвергнута сразу. Потерявший во время железнодорожной катастрофы жену и двоих детей, Николай не имел родни, через кого было бы можно оказать на него давление. Все попытки найти других близких ему людей с треском провалились, так как прошлое этого замкнутого человека для людей посторонних было покрыто мраком. Прямое давление на колдуна такого уровня было попросту недопустимо, поскольку, едва почувствовав повышенный интерес к своей персоне, он вполне мог навсегда исчезнуть из поля зрения госбезопасности, на прощание устроив серьезные неприятности своим преследователям.

Поскольку вариант с принудительным сотрудничеством отпадал, то «контора», имеющая богатейший опыт в работе с людьми, пошла другим путем, используя вместо кнута пряник. В ненавязчивой форме чародею был предложен неограниченный доступ к центральному архиву, где хранились все документы, рукописи, книги по магии, которые когда-либо были найдены органами госбезопасности. Взамен от него требовалось готовить специалистов по своему профилю, оказывая консультативные и магические услуги в деле противостояния нечисти.

Это было то предложение, от которого Николай не мог отказаться. Получить в одночасье все, за чем он охотился годами, было верхом его мечтаний. Оставшись без семьи, он посвятил себя магии без остатка, став поистине настоящим мастером колдовства, и тот почти неограниченный ресурс, который предоставляло ему государство, был для колдуна поистине бесценной находкой. Он получал все, что хотел, а взамен не делал ничего такого, что шло бы вразрез с его совестью и жизненными принципами. Вот так Николай Степанович Минин и стал старшим Хранителем архива.

С его появлением на госслужбе эффективность работы Отдела по уничтожению нечисти резко возросла. Смертность среди ликвидаторов значительно сократилась, а сам отбор кандидатов на эту должность стал проще и надежнее. Можно сказать, что все заинтересованные стороны остались довольны. Неудобства, связанные с постоянной и довольно плотной охраной своей персоны, дед попросту не брал в расчет как незначительные. Гораздо больше неудобств он испытывал оттого, что, опасаясь привлечь внимание к своей родне и тем самым попасть к спецслужбам в зависимость, он не мог в открытую пообщаться с многочисленными родственниками, хотя и регулярно отслеживал изменения в составе довольно обширного семейства. Даже могилу отца он был вынужден посетить под предлогом изучения одного очень уж заковыристого заклинания из некромагии, выбрав для этих целей именно этот деревенский погост, так как якобы только он соответствовал необходимым условиям. Благо его передвижения в пределах Союза хоть и отслеживались, но абсолютно никем и ничем не ограничивались.

Кстати, начав работать на Отдел, дед (именно так стал его называть Александр) побывал практически во всех уголках планеты. Он изучал кровавые ритуалы ацтеков, ознакомился с магией вуду, для чего посетил Африку и джунгли Гаити, добрался до чукотских шаманов, изучал папирусы египетских жрецов. Основной целью его поисков было обретение знаний, позволяющих заглядывать в будущее, но, несмотря на все старания, раз за разом его постигали неудачи. Проблески ясновидения стали проявляться у него лет двадцать назад, когда количество полученных знаний начало перерастать в качество. Примерно в то же время состав его родни пополнился мальчиком Сашей. Когда дед увидал его фотографию, колдуна посетило видение. Он ясно узнал судьбу своего родича вплоть до того времени, когда Александр оказался в госпитале. То, что его молодой родственник обладает способностями охотника, Хранитель знал уже давно. Именно поэтому Александр оказался не в тюрьме, а на работе в Отделе. Все это выглядело вполне естественно, так как Отдел постоянно испытывал потребность в людях, обладающих феноменальными способностями, и наводка, данная Хранителем, была расценена как его очередной успех в ясновидении.

С этого момента вся жизнь Александра проходила под незаметным, но пристальным наблюдением Хранителя. А поводом для их нынешней встречи послужил тот факт, что дед добился, чего хотел, – будущее было перед ним открыто. Это было радостно и обидно одновременно. Радостно оттого, что сбылась мечта всей его жизни, а обидно потому, что жить деду оставалось считаные дни.

Предупредив руководство Отдела о грядущих переменах в стране и дав общую картину того, что должно было произойти в мире в ближайшие пятнадцать лет, он решил встретиться с Александром, чтобы предупредить его от возможных ошибок.

За рассказом Хранителя время пролетело незаметно. Часы показывали четыре утра, когда дед, пошептав что-то в кулак, раскрыл ладонь и, словно сдувая невидимый глазу порошок, дул в сторону сидевшей на диване Веры. У Сани, видевшего действие заклинаний впервые, от неожиданности и удивления округлились глаза. Бодрая до этого момента Вера словно безвольная кукла откинулась на спинку дивана, глаза ее были закрыты, и по всем признакам она крепко спала.

– А теперь поговорим о тебе, ей этого слышать не нужно. – Дед усмехнулся. – А девочка способная, если даже твое почти звериное чутье сумела обмануть.

– В каком смысле «обмануть»? – Услышав нелестные слова в адрес своей возлюбленной, Санек сразу набычился.

– Неужели непонятно, что она к тебе приставлена для постоянного наблюдения и негласного контроля? В свое время она обучалась у меня, скажем так, мягкой методике сексуального контроля, которой пользуются ведьмы, когда делают разнообразные привороты и присушки. Ну на твой мозг все эти гипнотические штучки не действуют, а вот от заклятий ты еще пока не защищен. Неспроста тебе еще не сделали татуировки зеркальной защиты. Видел, наверное, такие у Кума, но это, конечно, вопрос времени. Как только будешь работать с оборотнями и прочими тварями, которых они содержат под землей, тебе обязательно сделают наколку, но речь не об этом. Я так думаю, что твоя подруга воздействовала на тебя любовным заговором, иначе объяснить молчание твоей интуиции просто невозможно. – Хранитель достал из внутреннего кармана пиджака небольшой пузырек, в котором плескалась бесцветная жидкость. – Испей-ка этого зелья, посмотрим на результат.

Не заставляя себя долго упрашивать, Александр опрокинул содержимое пузырька в рот и быстро проглотил жидкость, оказавшуюся совершенно безвкусной. Минуты две ничего не происходило, а затем вдруг окружающий мир каким-то неуловимым образом переменился, стал реальнее, что ли, или как бы четче, точного определения произошедших с ним перемен Александр подобрать не смог.

– Так и есть, имел место приворот заговором. – Старик удовлетворенно хмыкнул. – Впредь, Саша, будь осторожнее, пока защитой не обзаведешься. А ее, – он кивнул в сторону дивана, – не обижай, она девочка не злая, но куда деваться, если приказали тебя охмурить? Да и ты теперь человек подневольный, работой своей повязанный по рукам и ногам. Поэтому не удивляйся тому, что теперь ты будешь под постоянным наблюдением. Роскошь уединения для тебя стала практически недоступной. Сам понимаешь, что и родня вся попала под колпак. Так что полностью не доверяй никому и по возможности держись от всех на расстоянии. Не впускай никого к себе в душу, как эту ведьмочку, к примеру. Или своего наставника Кума.

Видя растерянность на лице Александра, старик решил немного просветить потомка в нравах организации, с которой его повязала судьба:

– Не подумай, Саша, что я тебя настраиваю против твоих новых друзей-товарищей, отнюдь. Сами по себе и Кум, и Вера люди неплохие, возможно даже искренне тебя любящие, но никогда не забывай, что они, как, впрочем, и ты, теперь часть могучей системы, которая называется Отделом. Для них нет ничего святее приказа, и ради его выполнения они костьми лягут, мать родную в гроб загонят, но приказ выполнят. Их так воспитали, и другими они уже никогда не станут. Достигается такое самоотречение по-разному: с людьми гипнотизеры, психиатры и наша чародейская братия работают, а с вами, убийцами, несколько сложнее. На вас ни гипноз, ни заклятия не действуют, вот и используют товарищи чекисты простые человеческие слабости. Как, например, с тобой. Девочку соблазнительную в постель подложили, денежек подкинули прилично, а чтоб на дыбы не вставал и не кочевряжился, всегда есть под рукой мать-отец, братья-сестры, жены, детишки, в конце концов.

Попробуй не исполни приказ, и получишь вместо родни фамильный склеп на кладбище, или еще интереснее, пополнят твоей родней «зверинец» на потеху братьям-охотникам. Да мало ли способов сломать человека? А в нашей-то организации так вообще по данному профилю непревзойденные специалисты. Ну да ладно, отвлекся я от основной темы, а время уже поджимает. Я уже говорил тебе, что могу видеть будущее, разумеется, до определенных пределов. В этой магии, как и в любой другой, существуют свои правила и ограничения. Так вот, четко твоя жизнь просматривается до 2000 года. Никаких крупных событий или неприятностей в это время тебя не ожидает. Обычная жизнь охотника, разве что сильно разбавленная женским полом и морем крови, которую ты прольешь. А вот дальше все туманно, однако в промежутке между 2004 и 2006 годами тебя ожидает серьезная развилка судьбы.

– Дед, давай поподробнее. – Речи старика становились все интереснее и одновременно непонятнее, поэтому Александр решил сразу внести ясность, пока дед не залез вовсе уж в беспросветные дебри. – Я и так от последних новостей не в своей тарелке, а тут еще какая-то непонятная развилка. Объясни попроще, что это за хрень и с чем ее едят.

Хранитель грустно вздохнул:

– Так ведь я же и говорю, что есть определенные ограничения моих возможностей, а если конкретнее, то я не могу сказать, какие именно события спровоцируют эту развилку, но то, что она будет и обойти ее нет никакой возможности, – это абсолютно точно. В общем, если не вдаваться в подробности процесса, в этот временной промежуток в линии твоей судьбы просматривается разветвление, и оттого, по какой дороге ты пойдешь, будет зависеть вся твоя последующая жизнь. Одна дорога ведет по пути свободного охотника, другая настолько неясная, что я даже не могу сказать, куда она тебя может завести. Здесь много нюансов, но все же выбор дороги будет полностью зависеть от тебя.

– Не знаю, дед, что ты там увидел, а я для себя уже давно решил, на какой стороне я буду. – Александр припомнил свои ощущения во время процесса инициации, вспомнил, какое омерзение он испытывал, когда купался в крови. – Чернокнижье и нечисть – это не по мне. Не то чтобы оказаться с ними заодно, я всю эту породу буду изводить под корень, насколько сил хватит.

– Молод ты еще, Саша, жизни толком не видел. – Старик усмехнулся. – Если бы все было так просто, как тебе кажется, я бы сейчас здесь не сидел. И по поводу твоих убеждений насчет магии и колдовства тоже не все так однозначно. Я расскажу тебе об одном человеке, а выводы делай сам. Вряд ли ты слышал о Двуликом Генрихе, поскольку эта история довольно древняя, сведения об этом персонаже очень скудные и, разумеется, непроверенные. В общем, если верить старинной рукописи, жил этот человек в первом веке от Рождества Христова на территории современной Германии. Повторюсь, информации о нем очень мало, но точно известно, что до определенного момента он был охотником, истребителем нечисти. В древней Европе эта профессия была довольно востребованной, поскольку местные князьки повадились использовать против своих противников вервольфов, которых им изготавливали чернокнижники. В качестве сырья использовались рабы и пленные, которые, пройдя колдовскую обработку, устраивали на территориях противника тотальный ночной террор. И все бы ничего, но после опустошения вражеской земли князьки сталкивались с проблемой – как обуздать это дикое ночное войско, поскольку сами попадали в положение своих противников при попытке вступить во владение захваченными угодьями. Очисткой территорий от бесконтрольно бродившей нечисти занимались охотники, жившие обособленными кланами и зарабатывавшие себе на жизнь исключительно своим кровавым ремеслом.

К сожалению, в рукописи не упоминается, в результате чего Генрих приобрел некоторые демонические способности, но начал он как простой охотник и за несколько лет междоусобной войны между двумя феодалами отошел от своего клана, став охотником-одиночкой. Обычно в делах, связанных с уничтожением нечисти, одиночки успехов не добиваются, но эффективность действий Генриха была намного выше, чем у всех остальных охотников вместе взятых. С определенного момента этот человек обрел власть над созданиями ночи, а это под силу только вампирам. Было бы, конечно, несколько странноватым, если бы вдруг Генрих инициировался как вампир, поскольку охотники и кровососы – существа настолько непримиримые, что обращение охотника в вампира маловероятно. Но и дело-то в том, что, получив вампирские способности контролировать мертвяков и оборотней, он мог вести человеческий, дневной образ жизни. К тому же охотник, как и обычный человек, старился и был уязвим для простого оружия.

В рукописи описываются различные деяния Генриха, как я полагаю, значительно приукрашенные пером летописца, но в конечном итоге ему удалось за довольно короткий срок освободить от нечисти и черных колдунов огромную территорию, примерно от границ современной Польши до Ла-Манша. Вроде бы, судя по тому, как методично он искоренял зло, Генриха можно отнести к сторонникам светлой стороны, однако это не совсем так. В той же рукописи упоминается следующее: Генрих по заказу того или иного феодала натравливал на его врагов вервольфов, мертвяков и навьев, которых постоянно содержал в подвалах своего замка! Потом совершенно спокойно он эту жуть ночную отзывал. За свои услуги Генрих имел немалые деньги, на которые содержал замок и многочисленную прислугу. Ту власть над миром нечисти, которую приобрел Генрих, до него пытались заполучить многие, но без превращения в вампира это еще ни у кого не получалось.

Так что, Саша, вот тебе пример того, какой призрачной бывает граница между добром и злом в мире, где действует магия и колдовство. Весь вопрос в том, чтобы суметь вовремя уйти с темной стороны, не соблазняясь на перспективы, которые эта сторона открывает. Возможно, на развилке тебя ожидает что-то похожее на судьбу Генриха. Тогда твое будущее более-менее ясно, хотя, конечно, в Отделе твой уход в свободное плавание ни у кого ликования не вызовет. Разумеется, иметь в лице Отдела врага – проблема серьезная, но с твоими возможностями она вполне разрешимая. Гораздо больше меня волнует вторая дорога, которую даже я не могу четко просмотреть. Честно говоря, я даже затрудняюсь себе представить, с чем ты можешь столкнуться, но что бы ни случилось, всегда помни, что твои предки никогда не творили зла, хотя соблазны были. На всякий случай я предпринял кое-какие шаги в этом направлении. Возможно, с моей стороны это лишняя предосторожность и работа проведена впустую, но, как мне кажется, лучше лишний раз подстраховаться...

Вдаваться в подробности своих действий Хранитель не счел нужным. Он посмотрел на циферблат наручных часов и поднялся из кресла:

– Пора прощаться, Саша. Больше мы, увы, никогда не увидимся.

Александр пожал протянутую руку, невольно отметив крепость рукопожатия деда. Проводив новообретенного родственника до порога и убедившись, что охрана приняла его под свою опеку, он вернулся в комнату.

Вера спала с безмятежностью младенца, забравшись на диван с ногами и подложив под щечку кулачок. Саня постоял некоторое время рядом, размышляя, что делать, потом принес из спальни одеяло с подушкой, уложил подругу поудобнее, укрыл и, выключив в комнате свет, прошел на кухню. Стоя у открытого окна, он закурил, вдыхая терпкий табачный дым и прикидывая, что же за сегодняшнюю ночь изменилось.