Текст книги "Скиф"

Верочка была по-прежнему чертовски красива и соблазнительна, вот только чувство острой влюбленности, не покидавшее его последние два года, исчезло. Его место заняло горькое разочарование и мутный осадок в душе от осознания того, что его обманывали очень близкие люди, которым он доверял и любил. Тот же Кум. Ведь это он привел его тогда к Верочке и испарился, когда стало ясно, что рыбка на крючке. Сука он после этого, ведь Саня ему так доверял! Да и эта дрянь тоже хороша, прикинулась самой невинностью! А он ей как последний идиот в любви регулярно признавался, пылинки с нее сдувал. Вера то, Вера се! Тьфу, аж самому противно.

Молодая кровь кипела в его жилах. Оскорбленный в своих лучших чувствах, он не находил себе места, метался по кухне, как раненый тигр по клетке. В конце концов, выкурив полпачки «Честерфилда» и выпив гигантское количество крепчайшего чая, Александр постепенно успокоился, припоминая слова деда насчет того, что его в принципе никто и не предавал, люди просто выполняли приказ. Если рассудить спокойно, то Вера относилась к нему очень даже неплохо. Она его не обманывала, она просто не говорила всей правды. Да и когда он, одурманенный ее заклинанием, пытался навязать ей семейные узы, она всеми силами противилась этому, понимая, что в нем говорят не чувства, а ее колдовской наговор.

Кум тоже существо подневольное, сказали – исполнил. Прикажет завтра начальство Александра шлепнуть, он шлепнет и глазом не моргнет. Так же поступит и Александр, здесь и сомневаться нечего.

В общем, после довольно тягостных размышлений он пришел к выводу, что не стоит поднимать волну, пусть все остается так, как есть. Плохо ли ему живется на полном Верином обеспечении, в домашнем тепле и уюте? Конечно, неплохо. К тому же спать с такой шикарной женщиной, которая и в постели творит настоящие чудеса, – это мечта любого нормального гетеросексуального мужчины. Так какого же лешего ему еще надо?! Живи да радуйся, а его хитрожопое руководство пусть и дальше думает, что он у них на короткой привязи, уроды.

Оттого, что решение принято, а в этой некрасивой истории не он один остался околпаченным, на сердце у Сани немного полегчало. Он прошел в спальню, где и забылся тревожным, тяжелым сном, в котором фигурировали разнообразные твари, отчего-то сильно похожие на сотрудников Отдела, которые так вероломно его обманули.

Глава восьмая

После возвращения из отпуска жизнь Александра вернулась в накатанную колею. С утра до вечера теоретические занятия и тренировки, вечером «зверинец», а потом домашний ужин и сексуальное безумство с умелой и страстной Верочкой. Правда, она что-то такое чувствовала, возможно, о чем-то даже догадывалась, но делала вид, что все по-прежнему прекрасно, как в сказке.

Проснувшись после той памятной ночи в Крыму, она начисто забыла о визите Хранителя. Воспоминания ее заканчивались на том, что она присела на диван и ее сморил сон. Саня конечно же не стал ее разубеждать, напротив, подтвердил, что все так и было на самом деле. Подумаешь, ну умоталась девушка на пляже, пара бокалов вина в ресторане и прогулка по ночной прохладе, вот и не заметила, как отключилась.

С Кумом также сохранились теплые отношения, правда, помня предупреждение деда, Александр относился к нему несколько иначе, чем прежде.

Большие изменения произошли в программе обучения будущего ликвидатора. Если первые два года были подготовительными, то теперь упор делался на непосредственное уничтожение чернокнижья и всех его производных.

Он ежедневно посещал «зверинец», где под руководством все того же Кума изучал повадки содержащихся там тварей. Особое впечатление на Александра произвело увиденное им впервые убийство оборотня в исполнении Петровича.

В тот день все шло как обычно. Александр сидел в комнате наблюдения, приготовившись смотреть, как один из содержащихся в «зверинце» оборотней будет задирать очередную домашнюю скотинку, но вместо обреченного на смерть животного из переходного тамбура в камеру с не трансформированным еще оборотнем вошел его наставник. Выглядел Кум равнодушным, если даже не скучающим, как будто не с волколаком шел на встречу, а на рандеву с надоевшей хуже горькой редьки любовницей.

Увидев, какой деликатес сам идет ему в зубы, оборотень мгновенно перекинулся в свое звериное обличье. Подобно молнии, зверь кинулся на человека, намереваясь одним ударом разорвать его тело на куски. Если бы на месте Кума был человек обыкновенный, к встрече с этим ночным монстром не подготовленный, все так бы и получилось, вот только охотник такой легкой добычей не был. Неуловимым движением Кум нырнул под летящее на него тело, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет. Сухо щелкнули два выстрела, обрывая жизнь злобного создания. Дождавшись, пока оборотень затихнет окончательно, Кум вытащил обоюдоострый кинжал с посеребренным лезвием и сноровисто отделил лохматую голову волколака от тела. Покончив с этой малопривлекательной процедурой, он вышел в переходной тамбур. Через пару минут Кум уже был рядом с Александром, как всегда спокойный и несколько циничный:

– Вот так, Скиф, нужно обращаться с этими тварями, и самое главное – нельзя их бояться. Для нас оборотни немного опаснее собаки, они в принципе и есть собаки, только гораздо злее и крупнее. И еще. Никакой брезгливости и чистоплюйства. После ликвида голова должна быть отсечена, поскольку только таким способом можно получить стопроцентную гарантию уничтожения. Кстати, завтра приезжает Хранитель, будет тебе наносить татуировки. И вперед, в вольеры...

Утром следующего дня, как и говорил Кум, прибыл молодой Хранитель. Процесс нанесения татуировок затянулся на весь день. От Александра требовалось постоянно находиться в центре магического круга, пока под чтение заклинаний ему на тело наносились мудреного вида знаки, сделавшие его похожим на представителя китайской триады или японского якудзу.

С этого дня для Александра наступили самые сложные времена. Схема работы в «зверинце» не отличалась разнообразием. В течение нескольких часов он находился в вольерах, отрабатывая на оборотнях и химерах разнообразные приемы ведения боя. Убивать этих монстров ему пока не разрешалось, так как заматеревших уже тварей использовали в качестве учебных пособий. Ежедневное противостояние между охотником и «зверушками» выматывало обе стороны до невозможности, но вместе с усталостью к Александру приходил бесценный опыт, который никаким другим способом получить было невозможно. Огромную роль в его становлении как охотника сыграл конечно же Петрович. Поначалу страхуя и показывая на своем примере, как использовать то или иное оружие или приспособление, он всегда был рядом, готовый прийти ученику на помощь в трудную минуту. И хотя Саня не забыл, как Кум себя повел в деле с Верой, после совместной работы в вольере он вновь проникся к нему былым уважением.

Вера также, несмотря на свое положение соглядатая, помогала Александру осилить выпавшие на его долю тяжелейшие нагрузки. Массаж и иглоукалывание, которыми она владела в совершенстве, все шло в ход, а в результате каждый новый день Александр был бодр и свеж, как ни в чем не бывало.

Этот напряженный период продолжался два месяца, в течение которого ежедневно Александр учился захватывать нечисть живьем, что могло в определенных случаях пригодиться и в настоящей боевой работе. В конце этого периода «зверинец» был уже достаточно потрепан и в людском обличий представлял собой довольно жалкое зрелище. Еще бы! Тренировки только условно так назывались, на деле же все происходило в полную силу, без всяких скидок на боль и травмы.

В один из дней Кум дал Александру посеребренный нож:

– Иди, уделай химеру в третьем вольере. Работай на уничтожение, по всем правилам зачистки.

Саня взял оружие и, немного волнуясь, прошел в переходный шлюз. Сердце его билось чаще, чем обычно. Оно и понятно, ведь не каждый день идешь убивать человека, хоть и бывшего.

Химера повела себя очень агрессивно, очевидно, почувствовав приближение смерти. Так или иначе, но она сразу же пошла в атаку. Удар ее хвоста был молниеносным. В последнее мгновение Александр, успевший хорошо изучить атакующую манеру химер, ушел с линии атаки и одним прыжком оказался позади твари. Используя те доли секунды, которые понадобились химере для подготовки к новому броску, он быстро вогнал лезвие ножа в то место, где у человека находится основание черепа. Посеребренная сталь с легкостью перерубила хребет змеечеловека, оборвав его земное существование. Но змеиное тело не хотело умирать, устроив напоследок дикую конвульсию, продолжавшуюся минут пять, в течение которых Александр словно заяц прыгал по вольеру, стараясь не угодить под смертоносный удар агонизирующей твари.

Когда химера затихла, настала самая неприятная часть ликвидации. Александру предстояло отрезать химере ее отвратительную голову. Преодолевая брезгливость, он исполнил инструкцию до конца, отделив от змеиного тела то, что еще недавно было человеческой головой. Ополоснув в умывальнике кровь с рук и ножа, он вышел в переходной шлюз. Уже проходя сканирование, Саня заметил, что стоит мокрый от пота и буквально валится с ног от усталости.

Кум, наблюдавший всю схватку через стеклянную стену, скупо его похвалил и отпустил отдыхать до утра, на прощание предупредив, что завтра ему предстоит схватка с оборотнем. Саня безразлично выслушал наставника, согласно кивнул и ушел. Как это частенько случается, схлынувшее нервное и физическое напряжение сменилось полной апатией. Впервые за последние годы он пошел в свой коттедж, а не к Вере, хотя точно знал, что она его ждет.

Такое нарушение привычного уклада не могло остаться незамеченным. Не прошло и пары часов, как в дверь постучали. Поскольку так характерно стучал только Кум, Александр, не вставая с диванчика в прихожей, крикнул:

– Открыто, Петрович, заходи!

Кум вошел не пустой, о чем свидетельствовал топорщившийся в районе брючного ремня камуфляж. Без труда распознав очертания бутылки, Саня молча вышел на кухню за стаканами. Ополоснув их от пыли, так как за прошедшие годы ими практически никто не пользовался, он поставил емкости на столик. Тем временем Кум скрутил с бутылки винтовую пробку, и в воздухе сразу же появился резкий запах чистого, неразведенного спирта. В полной тишине он наплескал «огненной воды» по стаканам, протянул один Александру, второй взял сам. Не чокаясь, словно на поминках, выпили. От спирта дыхание Александра перехватило, на глаза навернулись слезы, рука невольно пробежалась по столику в бесполезных поисках закуски. Как всегда, выручил Кум, протянув Александру уже развернутую карамельку. Сам он скромно занюхал это адское пойло рукавом.

– Ты что это скис? Тебя там такая краля ждет, волнуется, а ты тут каким-то самокопанием занимаешься. – Кум достал сигареты. – Если после каждого ликвида так будешь убиваться, то долго на нашей работе не протянешь.

– А я, Петрович, и не убиваюсь, просто захотелось одному побыть, отдохнуть. – Выпитый спирт начал действовать, развязав Александру язык. – Надоело мне прикидываться влюбленным балбесом, да и не за меня Верка волнуется, а за выполнение приказа переживает.

– Постой, постой, – встрепенулся Кум, – какого еще приказа? Ты часом не бредишь, а может, головушкой поехал от переизбытка впечатлений?

– Брось, Петрович, не надо ля-ля. Я и про приворот знаю, и для каких целей вы ее под меня подложили...

– Вот даже как! – Кум был совершенно трезв и серьезен. – И кто же, интересно знать, тебя просветил? Сам ты под приворотом и два плюс два не сложил бы. И приворот, как я понял, кто-то снял. Ну колись, родной, кто такой добренький оказался.

– И приворот снял, и про тебя с Веркой мне старый Хранитель рассказал. – Александр пьянел на глазах, язык у него начал заплетаться. – Только вы его уже не достанете...

– А ты откуда знаешь, что дедок преставился? Я сам-то только на днях об этом услышал, и то чисто случайно.

– Он знал, что скоро помрет, поэтому ничего и не боялся, когда ко мне в Крым приехал. Перед смертью он меня с вашего крючка снял, а теперь, после наколок этих, никакие ваши привороты-отвороты мне не страшны. Это тоже он мне объяснил.

– То-то он тобой так усиленно интересовался, с какой это радости, а?

– А вот этого, Петрович, не обижайся, я никому не скажу. Да и ты тоже рыбина еще та. Я к тебе всей душой, а ты... – Александр уже засыпал на ходу.

Видя, что серьезного разговора не получится, Кум забрал остатки спирта и, не попрощавшись, ушел.

Следующий день прошел как обычно, если не считать того, что Вера при встрече с Александром опускала глаза и норовила поскорее удалиться, не желая оставаться с бывшим любовником наедине. Кум, напротив, вел себя так, словно никакого разговора вчера и не было.

Вечером, как обычно, были занятия в «зверинце». Оборотень, приготовленный для забоя, мирно пил чай в своем вольере. Не тратя времени на инструкции и наставления, Кум выдал Александру нож, кивнув в сторону переходного шлюза.

Скиф, настроившийся на скорую развязку, вышел из переходника, подошел к пьющему чай мужику и громко спросил:

– Кипяточка не найдется?

От неожиданности, будучи, видимо, от природы человеком трусливым, сидящий маньяк-педофил (а это был именно он) опрокинул стакан с горячим чаем себе на штаны. Чертыхаясь и матерясь сквозь зубы, он пытался стянуть облитые брюки. Александр, глядя на это копошащееся ничтожество, представил себе, что вытворял этот скот с маленькими мальчиками, и от этих мыслей у него непроизвольно сжались кулаки, глаза заволокло красной пеленой. Без затей ногами он начал избивать запутавшегося в штанах насильника. К его удивлению, маньяк не торопился перекидываться в зверя. Вереща, словно пойманный заяц, он лежал на полу, пытаясь закрыться от тяжелых ударов армейских берцев. Довольно скоро один из ударов пришелся мужику в голову, в результате чего он потерял сознание. Александр не стал ждать, пока он очнется, достал нож, перевернул бесчувственное тело на живот, собираясь сразу отрезать ему голову. Как только Скиф сел на насильника верхом и, оттянув голову назад, хотел перерезать ему горло, произошла трансформация, и то, что мгновение назад было неподвижным телом, сразу превратилось в смертоносное детище ночи.

Как потом рассказывал Кум, он такого зрелища не видел за всю свою долгую карьеру ликвидатора. Очнувшийся оборотень вскочил на все четыре лапы и носился по вольеру, пытаясь скинуть прицепившегося сзади охотника. В свою очередь Скиф, крепко обхватив тело оборотня ногами, оттягивал его голову назад и упорно пытался перерезать ему горло. Закончилось это необычное родео эффектным фонтаном алой крови, которая залила все вокруг. Не дожидаясь окончания конвульсий, облитый кровью Скиф хладнокровно отрезал голову оборотня и, держа в одной руке окровавленный нож, а в другой – лохматую голову твари, он издал победный вопль. Затем, подбросив голову вверх, охотник точно футбольный мячик закинул ее в дальний угол, витиевато выругался и вышел в переходной шлюз.

Немного позже, когда Александр привел себя в порядок, они сидели с Кумом в его кабинете и попивали чаек. Посиделки за чаем после посещения «зверинца» давно стали традиционным мероприятием, превращаясь в своеобразный разбор полетов.

– Ну вот, Саша, ты и усвоил главное правило охотника – никакой жалости, нечисть должна быть уничтожена любой ценой. Я только не понял, к чему ты там футбол устроил?

– А черт его знает. Вообще я хотел, чтобы этот гад помучился перед смертью, как те детишки, которых он убивал. Недостоин он был умереть по-людски. Будь моя воля, я бы эту мразь на куски порезал и скормил собакам. Он нелюдем стал еще раньше, чем его сделали оборотнем. – Александр невольно разволновался. – Скажи, Кум, разве справедливо, что изверга, который ради своего удовольствия с живых людей кожу снимает, истязает перед смертью, всего лишь расстреляют? Быстро и без мучений. На мой взгляд, их надо на кол сажать и по телеку на всю страну транслировать, как этот гад корячиться будет.

– Возможно, ты и прав, хотя, как показала практика, суровость наказания ни фига на снижение преступности не влияет. Все дело, как мне кажется, не в жестокости, а в неотвратимости возмездия. Если каждый будет знать, что наказание неизбежно, то преступность резко пойдет на спад. А пока есть шанс провернуть «чистое» дело, ты хоть вешай, хоть на кол сажай, желающие рискнуть всегда найдутся.

Кум налил еще по стакану чая, закурил и продолжил:

– Кстати, ты знаешь, что Вера от нас уходит? Написала вчера заявление о переводе в другое подразделение, на оперативную работу. Сергеев подписал, так что больше вы не увидитесь.

– Я так понимаю, руководство не сильно довольно, что она меня с крючка упустила, но в этом ее вины нет, она молчала, как партизан на допросе. Но я так понял, ее все равно крайней выставили.

– Знаешь, Скиф, в этой стремной истории больше всех виноват Сергеев. Когда ты только появился, к тебе пробовали разные подходы, но, как дали заключение эксперты, ты личность крайне независимая, а значит, трудно управляемая. Сергеев же до работы в Отделе занимался агентурной работой и привык держать всех на коротком поводке. Вот и тебя он по старой привычке решил посадить на привязь. Ему все в один голос твердили, что тебя можно и без этих колдовских штучек придержать, тем более здесь, где все прослушивается и просматривается, но он и слушать никого не хотел, приказал провести приворот, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются. А когда все уже было сделано, говорить тебе об этом смысла не имело, ты бы все равно ничего не понял. Так что зря ты на нас обиделся, мы тебя не предавали. Ты для меня почти как сын, и в случае необходимости я за тебя и в огонь и в воду, но против приказа я пойти не могу. Не провела бы приворот Вера, прислали бы другую, но приказ был бы исполнен в любом случае. Понимаешь ли, сила любой спецслужбы в том, что это машина, которая не обращает внимания на такие мелочи, как человеческая жизнь, порядочность, законность. Она добивается своего любой ценой. Никого не волнует, что за этой машиной остаются поломанные людские судьбы, растоптанные надежды. И ты, и я всего лишь винтики в этом огромном механизме. Не станет нас – машина Отдела не остановится и даже не заметит нашего отсутствия. Мы для Отдела расходный материал, пусть дорогой, пусть редкий, но расходник, заранее списанный, так сказать, на износ.

Кум замолчал, задумавшись о чем-то своем. Александр его не тревожил, сидел молча, курил. На душе у него было пакостно, поскольку как-то не по-людски он расстался с женщиной, с которой у него были связаны не самые худшие воспоминания. Но, с другой стороны, возможно, так было проще и лучше для всех – без слез, упреков и никому не нужных объяснений.

Глава девятая

Незаметно подошло время выпуска. Для проверки способностей нового ликвидатора была создана своеобразная комиссия, в состав которой входили высшее руководство Отдела, несколько Хранителей и конечно же начальник объекта 15/2 полковник Сергеев.

Первым пунктом экзаменов была стрельба. В течение всего дня и часть ночи Скиф поражал разнообразные мишени из различного оружия. Он стрелял с обеих рук в прыжке, из кузова идущей на большой скорости машины, на бегу, лежа на спине, на боку, кувыркаясь как мяч, меняя векторы движения. Но наибольшее впечатление на членов жюри конечно же произвела «чертова комната».

В огромном помещении с высоким, метров под пять, потолком были расставлены ящики, коробки, устройства, имитирующие стрельбу и взрывы. С началом испытания в разных концах павильона в хаотическом порядке стали появляться мишени. Они неожиданно выскакивали из-за различных препятствий, Прокатывались под самым потолком, выныривали из-под ног, сопровождая свое появление стрельбой и взрывами. На поражение каждой мишени отводилось полторы секунды, после чего она пропадала из сектора обстрела. Дело осложнялось еще и большим количеством мишеней, их было больше сотни, а стрелять приходилось из двух многозарядок Стечкина. Время на перезарядку оружия отпускалось всего две секунды на оба ствола, и Скиф, несмотря на свою огромную скорость движений, изрядно попотел, чтобы успеть поразить все мишени.

Позже, просматривая видеозапись своей стрельбы, он имел возможность взглянуть на себя со стороны, как бы глазами комиссии. Надо признаться, что на экране телевизора действо выглядело впечатляюще. Среди мелькания мишеней и взрывов он словно огненная вертушка от китайского фейерверка крутился на одном месте, непрерывно окруженный вспышками пистолетных выстрелов. Складывалось впечатление, что Скиф стреляет одной длинной очередью, хотя на самом деле на каждую мишень было потрачено всего по одному патрону.

Следующей темой экзамена было владение холодным оружием и подручными предметами. Метание ножей, топоров, лопаток, кусков стекла, вилок и прочей заостренной ерунды. Пройдя у Кума хорошую школу, Александр без особого труда справился с заданием, иногда даже несколько скучая от набившего оскомину занятия. Некоторое разнообразие наметилось во время схваток с применением холодного оружия. Пользуясь своими уникальными способностями, Скиф с легкостью одерживал победы одну за другой, сколько бы противников ему ни противостояло – один, пять или десять.

Несколько труднее ему пришлось на полосе препятствий, которую необходимо было пройти после двадцатикилометрового кросса по сильно пересеченной местности, попутно раскидывая вокруг гранаты и постреливая из укороченного «калаша» по периодически возникающим на горизонте мишеням. На самой полосе, прыгая точно обезьяна по джунглям, Саня еле вписался в норматив. Что поделать, но бег во всех его вариациях никогда не был его сильной стороной. Зато по окончании полосы, когда пришла очередь рукопашного боя, он проявил все свои недюжинные таланты в этой науке. Он порхал по площадке, как невесомый мотылек, словно не было за спиной ни утомительного бега, ни сложной полосы препятствий. Эта часть испытаний завершилась, едва успев начаться, поскольку скорость и выучка Скифа не оставили его противникам ни единого шанса на победу.

Закончились экзамены демонстрацией того, ради чего Александр три года усиленно совершенствовался в искусстве убивать. В знакомом уже до тошноты «зверинце» его поджидал оставленный специально для экзамена здоровенный мужик-оборотень. Он знал, что сегодня настал его последний день, поэтому настроен был самым решительным образом. Во время тренировок Скиф не раз скручивал этого амбала и хорошо представлял, чего можно от него ожидать. Пожалуй, этот здоровяк был самым опасным среди тех, кого Александр уже отправил на тот свет, но все равно при всей своей физической мощи и опыте для человека знающего он был всего лишь крупной взбесившейся собакой.

Когда Скиф под пристальными взглядами нескольких пар глаз вошел к оборотню в вольер, из оружия при нем был лишь серебряный нож, который покоился в наручных ножнах. Увидев вошедшего, сидящий на кровати детина поднялся ему навстречу. Глядел он мрачно, злобно сверкая исподлобья карими глазами. Александр хотел было начать сдачу экзамена, как вдруг его пронзила мысль, простая и вместе с тем вдруг показавшаяся ему очень важной. Поразившись мимоходом тому, что раньше он об этом попросту не задумывался, Саня предположил, что сегодня, наверное, последний шанс поговорить с оборотнем о том, как это оно – быть и зверем, и человеком одновременно. О чем думает это чертово создание, когда трансформируется, и какая неодолимая сила толкает его на бесконечные убийства. Неожиданно обнаружилось, что об оборотнях он ничего не знает, хотя перелопатил кучу специальной литературы, но все это были сухие, казенные инструкции по убийству, совершенно не дающие представления о том, что же за существо оборотень.

Решив восстановить этот пробел, Александр внимательно осмотрел стоящего в пяти шагах мужика и не обнаружил признаков надвигающейся трансформации. Не спуская с него глаз, он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну, прикурил:

– Ну что, Егор, давай покурим, что ли, напоследок, а то мы с тобой, почитай, полгода встречаемся, а как-то и не поговорили. Не торопись перекидываться, сам знаешь – сегодня последний день, успеем еще порезвиться. Так как, поговорим?

Мужик недоверчиво посмотрел на своего палача:

– Что-то ты сегодня добрый. Думаешь, я отвлекусь на твои базары, нюх потеряю, а ты меня тем временем перышком в бок? Не, я на ваши мусорские прихваты не поведусь. Живым меня отсюда все равно не выпустят, так я хоть напоследок тебя с собой прихвачу или покусаю. Вот я тогда на том свете посмеюсь, когда тебя, суку, твои же братья-мусора в этот же обезьянник оприходуют!

– Не хами, Егор. – Александр недовольно поморщился. Беседа не складывалась, и он предпринял еще одну попытку: – Во-первых, я к ментовской конторе никакого отношения не имею. Во-вторых, умереть ты успеешь, а так, глядишь, поживешь еще немного, пока куришь. Я тебя все равно убью, извини, работа такая. Но у тебя есть выбор – умереть быстро или медленно вылезать из своей звериной шкуры. Думай, только быстрее. – Александр не торопясь сел на стоявший рядом стул. – Там люди ждут, когда я тебя кончу, так что долго ждать я не могу.

Несмотря на неизбежность фатального исхода, умирать Егору явно не хотелось. Очевидно, прикинув, что ничего от предстоящей беседы он не потеряет, мужик-оборотень решительно сел на свою койку:

– Уболтал, черт языкастый! Ладно, кинь сигаретку. – Прочитав марку курева, он сделал удивленное лицо. – Кучеряво живешь, пацан. Ну говори, зачем я тебе напоследок понадобился?

– Скажи мне, что ты чувствуешь, когда перекидываешься?

– А что тут чувствовать? Боль охрененную, все кости ломаются, а нутро как клещами рвут. Правда, недолго ломает, а потом такой кайф наступает, вроде как если «марфушу» по вене загнал, только еще круче. А сколько силы становится, ты б знал!

– Понятно, ну а зачем ты убиваешь? Жрать хочешь или что другое?

– Хм, не знаю даже, как тебе это разжевать... – Егор ненадолго задумался. – Ну понимаешь, не могу я по-другому. Когда я вижу человека, то представляю, как порву ему глотку и горячая кровянка по морде потечет...

Внимательно наблюдавший за собеседником Скиф заметил, как хищно сверкнули его глаза, что могло означать только одно: вот-вот должна была начаться трансформация. Самым разумным в этой ситуации было бы плюнуть на все эти беседы и начинать экзамен, но любопытство оказалось сильнее рассудительности:

– Но ты ведь можешь сдерживаться или нет? К примеру, резать скотину, как здесь в вольере, а людей обходить стороной.

– Да, пацан, ты прав. Можно, конечно, и скотинкой перебиться, но я хоть никогда человечинки не пробовал, а вот смотрю на тебя и понимаю, что ни одна животина не заменит мне твоего горла!

Произнеся эти слова, сидевший до этого спокойно мужик резко прыгнул на Скифа, уже в полете превращаясь в человековолка. Ожидавший этого всплеска Александр сноровисто нырнул летящему оборотню под брюхо, одновременно выкидывая руку с ножом вперед и вверх. Острое, как опасная бритва, лезвие ножа вспороло летящее тело, словно консервную банку, от горла до паха. Когда охотник подошел к лежащему волколаку, тот еще поскуливал, конвульсивно стуча мощной лапой по огромной луже темной крови, которая быстро натекла из-под его лохматого тела. Дожидаться, пока оборотень затихнет окончательно, Александр не стал, тем более что обещал ему быструю смерть, а слово свое он всегда держал. Точными, отработанными движениями он отделил голову монстра от тела, при этом умудрившись практически не испачкаться, и, вытерев лезвие ножа о валяющуюся одежду оборотня, прошел в шлюз.

Из вольера он вышел уже не курсантом, а полноправным ликвидатором Отдела «X», перед которым открывалась новая жизнь, в которой такие твари, как только что им убитая, были не самыми опасными противниками. Как показали последующие годы, Александр с лихвой оправдал данный ему псевдоним Скиф, став лучшим охотником из всех работавших в Отделе. Он всегда с блеском выполнял порученную ему работу, оставляя после себя идеально зачищенную территорию независимо от того, кто ему противостоял. Науку убивать он освоил лучше, чем школьник таблицу умножения. Так было всегда, вплоть до 2006 года...