Текст книги "Общая психотерапия"
Автор книги: Сергей Игумнов
Жанр: Общая психология, Книги по психологии
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)
Характер и «характерологический панцирь». Характер – индивидуальное состояние устойчивых психологических особенностей человека, обусловливающих типичный для данного объекта способ поведения в определенных жизненных условиях и обстоятельствах.
3. Фрейд впервые упоминает о характере в 1908 г. в своей работе «Характер и анальный эротизм». В. Райх разработал это понятие и был первым аналитиком, интерпретировавшим природу и функции характера в работе с пациентом.
Райх полагал, что характер является для человека своеобразным «психологическим панцирем», защищающим от многочисленных инстинктивных (в основном, сексуальных) импульсов, что проявляется он более полно в мимике человека, его жестах, поведении, нежели в словах. «Формы поведения и формы общения, – пишет Райх, – гораздо более существенны, чем то, что пациент говорит. Слова могут лгать. Способ выражения никогда не лжет».
Характерологические особенности в отличие от невротических симптомов более устойчивы, потому что воспринимаются индивидуумом как части собственной личности. Чтобы пациент осознал особенности своего характера, Райх часто имитировал его характерные жесты и позы или заставлял пациента усиливать типичные для него интонации, мимику и пр.
«Мышечный (телесный) панцирь». В. Райх считал, что психические процессы и черты характера имеют физические эквиваленты, проявляющиеся в походке, жестах, мимике, позе. Универсальным эквивалентом подавления эмоций является мышечная ригидность, или «мышечный панцирь». Расслабление (распускание) «мышечного панциря» освобождает блокированную либидинозную энергию и помогает процессу психоанализа. Райх анализировал в деталях позу пациента, его физические привычки, чтобы дать ему осознать, как он с помощью мышечных «зажимов» подавляет те или иные чувства. Позже Райх пришел к выводу, что определенные мышечные «зажимы» тесно взаимосвязаны с определенными эмоциями. При снятии «зажимов» освобождаются эмоции, а при удовлетворении эмоций исчезают «зажимы». Хронический «мышечный панцирь» в первую очередь блокирует такие состояния, как тревожность, гнев и сексуальное возбуждение.
Для того чтобы «распустить» «мышечный панцирь», Райх рекомендовал разминать мышцы пациента руками, разработал комплекс специальных физических упражнений.
В более поздних своих работах ученый пришел к выводу, что психологический (характерологический) и мышечный (телесный) «панцири» – это одно и то же, и служат они одной цели.
Биоэнергетика. В. Райх говорил об оргоннической, или оргонной, жизненной энергии, которая присуща всем живым организмам. «Космическая оргонническая энергия, – писал он, – функционирует в живых организмах как специфическая биологическая энергия. В этом своем качестве она управляет всем организмом и выражается в эмоциях так же, как и в чисто биофизических движениях органов».
Оргонная энергия, по мнению Райха, обладает следующими основными свойствами:
• она свободна от массы и не имеет инерции;
• присутствует всюду, хотя и в различных концентрациях;
• является средой электромагнитных и гравитационных воздействий;
• находится в постоянном движении и может быть наблюдаема в соответствующих условиях;
• в высокой концентрации привлекает к себе энергию из окружения, где она менее концентрированна;
• входит в образования («единицы»), являющиеся центром творческой деятельности (клетки, растения, живые организмы, планеты, звезды, галактики…).
Больше всего подвергалась критике ортодоксальной медицины именно оргонная теория Райха. Однако, как справедливо подчеркивает С. Kelley (1979), в науке нет ни одной серьезной работы, опровергающей эту теорию. В дальнейшем учение Райха об оргонной энергии нашло свое развитие в работах Александра Лоуэна, им же предложен и термин биоэнергетика.
Сексуальная культура и половое воспитание. Эти вопросы интересовали Райха всю его жизнь. Будучи еще студентом медицинского факультета, он под руководством Фрейда организовал семинар по сексологии. В дальнейшем много работал по созданию сексуально-гинекологических клиник для рабочих Австрии и Германии.
Идеи Райха, касающиеся сексуальной культуры и полового воспитания, намного опережали время, поэтому не нашли поддержки у окружающих. Идеи эти в основном сводились к следующему: предоставление контрацептивов всем женщинам; контроль за рождаемостью; отказ от особой значимости брака и свобода развода; борьба с венерическими заболеваниями и сексуальными нарушениями путем организованного сексуального воспитания и образования; обучение врачей и учителей основам сексологии; лечение, коррекция, а не наказание сексуальных девиаций.
Следует помнить, что указанные положения были выдвинуты Райхом в начале 1930-х гг., в то время, когда Маргарет Зингер попала в тюрьму за пропаганду планирования деторождения в семейных парах.
Психотерапия, ориентированная на тело. В. Райх утверждал, что «мышечный панцирь» организуется в семь основных защитных сегментов, которые образуют ряд из семи приблизительно горизонтальных колец, расположенных под прямым углом к позвоночнику. Основные кольца «панциря» находятся в области глаз, рта, шеи, груди, диафрагмы, поясницы и таза. Это вызывает ассоциации с семью чакрами йоги.
Согласно Райху, основные пути, по которым течет органная энергия, проходят в организме сверху вниз. «Мышечный панцирь» формируется под прямым углом к этим потокам и блокирует их. В этом случае «мышечный панцирь» играет роль смирительной рубашки для свободного потока энергии, а вместе с ним – и для свободного выражения эмоций.
Терапия состоит прежде всего в «распускании панциря» в каждом сегменте, начиная с глаз и кончая тазом. При этом используются следующие основные приемы:
• прямое физическое воздействие на хронические мышечные «зажимы» (массаж, давление, защипывание, разминание мышц);
• накопление энергии посредством глубокого резкого дыхания;
• анализ причин, способствующих усилению или «распусканию» мышечных «зажимов», проводимый совместно с пациентом.
Терапию начинают с глаз. Защитный «панцирь» в глазном кольце проявляется малой подвижностью лба, «пустым» выражением глаз, которые смотрят как бы из-за неподвижной маски. «Распускание» кольца осуществляется посредством физических упражнений для глаз, мышц лба путем максимального раскрытия век, свободного выразительного движения глазных яблок.
Оральный сегмент включает мышцы подбородка, горла, затылка. Челюсти могут быть или чрезмерно сжатыми, или неестественно расслабленными. Это кольцо подавляет такие проявления эмоций, как крик, плач, гнев, гримасничанье и т. д. Защитный «панцирь» сегмента может быть «распущен» посредством имитации плача, произношения звуков, мобилизующих губы, рвотных движений и прямого разминания соответствующих групп мышц.
Следующий сегмент включает мышцы шеи и языка. «Панцирь» этого сегмента удерживает гнев, крик, плач. Прямое воздействие на глубокие мышцы шеи практически невозможно, поэтому основными приемами «распускания» этого кольца являются насильственный крик, вопли, рвотные движения.
Грудной сегмент включает грудные мышцы, мышцы плеч, лопаток, всю грудную клетку и руки. Сегмент блокирует смех, гнев, печаль, страстность. Кстати, заметим, что задержка дыхания является универсальным средством подавления любой эмоции. «Панцирь» может быть «распущен» путем специальных дыхательных движений (полный глубокий вдох), а также разминанием мышц плеч, предплечий и кистей.
Следующий сегмент включает диафрагму, солнечное сплетение, мышцы спины. Чем более выражен «панцирь» этого сегмента, тем больше выгнутость позвоночника вперед. «Панцирь» удерживает в основном сильный гнев. «Распускается» посредством дыхательных упражнений, рвотных движений и разминанием соответствующих групп мышц.
Напряжение мышц поясницы и живота связано со страхом нападения, подавлением злости и чувства неприязни. «Распускание» этого сегмента не вызывает затруднений при условии, что предыдущие сегменты уже «открыты».
Последний сегмент включает все мышцы таза и нижних конечностей. Тазовый «панцирь» ответственен за подавление сексуального возбуждения, гнева и удовольствия. «Распускается» разминанием мышц и специальными физическими упражнениями.
Приведем пример ортодоксальной райх-терапии[2]2
Бин, О. Я и орган. Нью-Йорк, 1971.
[Закрыть].
«Доктор Бейкер[3]3
Е. Бейкер – один из ведущих терапевтов райховской школы в США.
[Закрыть] сел за свой стол и указал мне на стул напротив… «Ну, – сказал он, – раздевайтесь, посмотрим-ка на вас». С остекленевшими глазами я встал и начал раздеваться. «Вы можете остаться в шортах и носках», – сказал Бейкер к моему облегчению. Я сложил одежду аккуратной стопкой на стул у стены. «Ложитесь на кушетку», – сказал доктор…
Он начал щипать мускулы мягких частей плеч. Мне хотелось съездить по его садистской физиономии, одеться и дать деру. Вместо этого я выдавил из себя «о-о-у». Потом промычал: «Больно».
– Не думаю, чтобы было больно, – сказал он.
– Больно, – сказал я и продолжал мычать свои «о-о-у».
– Теперь глубоко вдохните, – сказал он, положив ладонь одной руки мне на грудь и придавив ее второй рукой с большой силой. Боль была значительной. «Что, если кушетка проломится? – подумал я. – Что, если мой позвоночник лопнет или я задохнусь?»
Некоторое время я вдыхал и выдыхал, затем Бейкер нащупал мои ребра и начал их прощупывать и давить… Потом он тыкал и продавливал мой живот, нащупывая мышечные зажимы и узлы… Он двинулся ниже, милосердно обойдя мои жокейские шорты, и начал щипать и щипать мышцы внутренней стороны бедер. Боль была ошеломляющей, в особенности потому, что в этой области я никак не ожидал боли…
«Повернитесь», – сказал Бейкер. Я повернулся. Он начал с моей шеи и двигался вниз, безошибочным инстинктом находя каждый напряженный мускул… «Теперь снова повернитесь», – сказал доктор Бейкер, и я повернулся. «Хорошо, – сказал он, – вдыхайте и выдыхайте так глубоко, как вы только можете, и в то же время вращайте глазами, не двигая головой. Попробуйте посмотреть поочередно на каждую из четырех стен, переводите глазные яблоки из стороны в сторону так далеко, как можете». Я начал вращать глазами, чувствуя себя довольно глупо, но довольный уже тем, что он больше не мучает мое тело. Мои глаза вращались и вращались. «Продолжайте дышать», – сказал Бейкер. Я почувствовал нечто странно-приятное в глазах, легкий туман, похожий на эффект выкуренной палочки марихуаны. Этот туман начал распространяться по лицу, голове, потом по всему телу. «Хорошо, – сказал Бейкер, – теперь продолжайте дышать и ударяйте кушетку велосипедными движениями». Я начал ритмично поднимать и опускать ноги, ударяя кушетку икрами. Бедра начали болеть, я ждал, когда он скажет, что достаточно, но он молчал. Я продолжал и продолжал, пока ноги мои не начали отваливаться. Тогда постепенно я перестал чувствовать боль, и то же приятное туманное ощущение начало распространяться по всему телу, но гораздо более сильное. Я чувствовал себя, как будто ритм подхватил мои удары, которые не требовали от меня никаких усилий. Я чувствовал себя вознесенным, охваченным чем-то большим, чем я. Я дышал глубже, чем когда-либо до этого, и ощущал, как каждое дыхание проходит вниз по легким до таза. Постепенно я почувствовал себя восхищенным, перенесенным прямо из молочношоколадной бейкеровской комнаты в сферу гармонии. Я слился с астральным ритмом. Наконец я почувствовал, что пора остановиться…
На следующее после визита к доктору Бейкеру утро, в среду, я проснулся, проспав всего около пяти часов, и чувствовал себя бодрым. Кофе казался вкуснее, чем когда-либо, и даже мусор, плывущий по Ист Ривер, обладал легкостью и выстраивался в узоры. Это чувство продолжалось весь день – чувство благополучия и единения с миром. Тело было легким, приятные мурашки бегали вниз и вверх по рукам, ногам, туловищу, и это было приятно… Я ощущал легкое сексуальное возбуждение и нежность, мысль вообще о женщинах наполняла меня любовью…
Я начал раскручиваться в другую сторону. Приятные мурашки прекратились, начало преобладать чувство тревожности и возбуждения. Начали появляться коричневатые пятна, которые потом превратились в синяки там, где Бейкер щипал и тыкал меня…
Я забрался в постель, чувствуя, что мне холодно; потянувшись за вторым одеялом, я понял, что холодно от страха. Я попробовал осознать свое чувство, как научился делать при психоанализе. Это был страх того рода, какого я не переживал раньше. Я вспомнил о марионеточном представлении, где куклы танцевали под музыку, вообразил «пляски смерти» скелетов, распадающихся на ходу. Я чувствовал себя так, будто сам начинаю распадаться. Беспокойство становилось ужасным, и я осознал, что непроизвольно напрягаю мышцы, чтобы «собрать» себя. Прекрасное чувство освобождения исчезло, его место заняло стремление держаться за жизнь. Мой «панцирь» – если это был он – казался старым дорогим другом. Люди часто говорят, что лучше умереть на электрическом стуле, чем провести жизнь в тюрьме, – но узники не скажут этого. Жизнь в цепях лучше, чем никакой жизни, если речь идет не о теории.
Я понял, что мне понадобится все мужество, какое я сумею собрать, чтобы распустить защитный «панцирь». «Я буду бороться с доктором Бейкером на каждом шаге пути, но я помню также, как чувствовал себя в течение тридцати шести часов после первого сеанса, я хочу этого больше всего на свете…»
«Как вы провели неделю?» – спросил Бейкер. Я рассказал. «Ваша реакция – сжимание после периода приятных ощущений – совершенно естественна, этого и следовало ожидать, – сказал он. – Вы не можете всегда сохранять эти прекрасные ощущения, но важно помнить их, чтобы иметь возможность идти к ним в работе. Это поможет вам пережить страх, который вы будете чувствовать по мере того, как “панцирь” распускается…»
В течение нескольких недель, по вторникам в два часа, я дышал и бил ногами кушетку. (Я понял, что грудь и дыхание прорабатывались прежде всего для того, чтобы мобилизовать энергию в теле, что должно способствовать раскрепощению «панциря». Энергия накапливалась посредством вдыхания воздуха.) Теперь Бейкер заставлял меня бить кушетку не только ногами, но и кулаками. Я бил и лягал ее, и ритм возносил и восхищал меня… Чтобы начать «распускать панцирь» вокруг глаз, Бейкер взял карандаш и велел мне неотрывно смотреть на него. Он начал быстро вертеть его перед моими глазами разнообразными кругами, что заставило меня спонтанно смотреть в разные стороны. Это продолжалось минут 15–20, и результат был ошеломляющим. Глаза почувствовали себя свободно в голове, я мог ощущать прямую связь между ними и мозгом. Затем я вращал глазами, не двигая головой, сосредоточивая взгляд по очереди на каждой стене, когда взгляд касался ее. Все время, пока я это делал, я продолжал глубоко и ритмично дышать.
Бейкер заставил меня гримасничать и корчить рожи (я чувствовал себя дураком). Он заставлял меня смотреть подозрительным взглядом или выражать глазами страстное стремление. Все это привело меня к ощущению, что я впервые использую свои глаза, и это было прекрасно… В следующий вторник вместо карандаша Бейкер взял ручку-фонарик. Он бросал мне в глаза пучки света, вращал их – это производило психологический эффект. Я следил глазами за линиями и фигурами, возникающими в темноте, это было поразительно. Я прямо-таки чувствовал, как мозги шевелятся у меня в голове. Бейкер вертел перед моими глазами фонарик минут 15, потом зажег свет, глубоко посмотрел мне в глаза и сказал: «Они прекрасно встают на место». Все, что он делал со мной, и все его суждения были не механическими, это возникало в результате способности человеческого существа войти в соприкосновение с чувствами и энергиями другого…
«Состройте мне гримасу», – сказал Бейкер, и я повернулся к нему с глупым косым взглядом. «Усильте это», – сказал он.
Я замер в выражении мерзкой кикиморы. «Что при этом вы чувствуете?» – спросил он.
– Не знаю, – соврал я.
– Должны же вы что-то при этом чувствовать!
– Ну, мне кажется, высокомерие.
– Вам кажется?
– В конце концов, черт возьми, все это куча дерьма… лежать здесь и вращать глазами!..
– Суньте же палец в глотку, – сказал Бейкер.
– Что? – сказал я.
– Пусть вас вырвет.
– Я перемажу вам всю кушетку.
– Можете, если хотите, – сказал он, – но продолжайте глубоко дышать при этом.
Я лежал, дыша глубоко, сунул палец в глотку, меня вырвало. Потом я сделал это снова.
«Продолжайте дышать», – сказал Бейкер. Моя нижняя губа задрожала, как у маленького ребенка, слезы потекли по лицу, я зарыдал. Я рыдал минут 5, и сердце мое разрывалось. Наконец рыдания прекратились.
– С вами что-то произошло? – спросил Бейкер.
– Я подумал о маме, как я любил ее, я чувствовал, что никогда не смогу добраться до нее, я чувствовал безнадежность, мое сердце было разбито. Я мог переживать это впервые с тех пор, как я был маленьким. Это такое облегчение – быть способным плакать, и совсем это не куча дерьма, я просто был испуган.
«Да, – сказал он, – это пугает. Вам нужно выпустить из себя еще много злости, много ненависти и гнева, а потом много желания и много любви. О’кей, – сказал он, – до следующего раза».
И я поднялся, оделся и ушел».
* * *
Идеи Райха, особенно его психотерапия, ориентированная на тело, явились одним из интереснейших направлений дальнейшего развития психотерапии.
Имеется много психотерапевтических методик с подобной ориентацией. Укажем только некоторые из них.
Структурная интеграция, или рольфинг (по имени Иды Рольф, описавшей эту методику в 1920 г.). Рольфинг – это комплекс упражнений и непосредственных физических воздействий, направленных на растягивание фасций и придание телу пациента естественной гармоничной позы.
Техника Александера. Матиас Александер был австралийским шекспировским актером. Он страдал рецидивирующей функциональной афонией и в результате многолетних самонаблюдений (перед зеркалом) пришел к выводу, что периодическая потеря голоса связана у него с давящим положением головы, отклоняющейся назад и вниз. Александер разработал комплекс упражнений, направленных на установление правильного положения головы по отношению к позвоночнику. Как только голова становилась «на место», афония исчезала. В дальнейшем (в конце XIX в.) Александер разработал психотерапевтическую методику, ориентированную на вытягивание позвоночника. Основная формула методики: «освободить шею, чтобы голова сдвинулась вверх и вперед, дать спине удлиниться и расправиться».
Метод Фельденкрайза. Моше Фельденкрайз, по образованию физик, сотрудничал с М. Александером, изучал йогу, фрейдизм и основал первую в Европе школу дзюдо. Система Фельденкрайза основана на осознавании собственных движений, что позволяет телу двигаться с минимумом усилий и максимумом эффективности. Мышечная раскованность и умение управлять своими движениями приводят к эмоциональной раскованности, способности управлять чувствами.
3.6. Фредерик Перле: гештальт-психология и гештальт-терапияФриц (Фредерик) Перле родился в 1893 г. в Берлине в небогатой мелкобуржуазной семье. В автобиографии «Внутри мусорного ведра и снаружи» (1969) Перле описывает свои постоянные «скандалы» с родителями. Учиться он не хотел и не любил. Дважды оставался в седьмом классе. Постоянно «воевал» с авторитетами. Тем не менее он окончил школу, а затем медицинский факультет Берлинского университета. После этого поступил на службу в армию и был врачом до конца Первой мировой войны. Затем снова возвратился в Берлинский университет, специализировался по психиатрии, получил докторскую степень. Здесь же он выполнил свои первые работы и заложил основы гештальт-терапии.
В 1926 г. Перле работал с Куртом Гольдштейном в Институте военных мозговых травм. Позже он отмечал, что именно там у него впервые сформировалось мнение о том, что человеческий организм нужно рассматривать не как конгломерат отдельных самостоятельно функционирующих частей, а как единое целое.
Примерно в эту же пору Перле увлекается психоанализом, сам анализируется у Вильгельма Райха. Рядом с ним работают такие выдающиеся представители классического психоанализа, как Карен Хорни, Отто Фенихель, Элен Дёйч и др.
В 1933 г., когда к власти пришел Гитлер, Перле эмигрировал сначала в Голландию, а затем в Южную Африку, где основал Южноафриканский союз психоаналитиков. В 1936 г. ученый вновь приезжает в Германию, чтобы прочитать доклад на психоаналитическом конгрессе, и здесь впервые встречается с Зигмундом Фрейдом. Эта встреча длилась всего несколько минут и принесла Перлсу огромное разочарование. Может быть, именно этот факт сыграл решающую роль в решении Перлса отмежеваться от психоанализа и заняться новым направлением, которое позже получило название гештальт-терапии. Однако окончательно Перле порвал с психоанализом лишь в 1946 г., после приезда в Соединенные Штаты.
В 1952 г. Перле основал в Нью-Йорке Институт гештальт-терапии. Затем он переезжает в Лос-Анджелес, а с 1964 по 1969 г. работает в институте Эсалена в г. Биг-Суре (штат Калифорния). Здесь Перле проводит семинары, ведет терапевтические группы и курсы по обучению гештальт-терапии. Его теоретические взгляды и метод психотерапии начинают завоевывать широкую популярность. В 1969 г. он переехал в Канаду с намерением создать там институт гештальт-терапии, а зимой 1970 г. его не стало.
Большое влияние на формирование взглядов Ф. Перлса оказали психоанализ (прежде всего Фрейд и Райх), экзистенциализм, феноменология и, несомненно, гештальт-психология (Кёлер, Коффка, Левин, Гольдштейн, Вертхаймер и др.).
Первая работа Перлса – «Эго, голод и агрессия» (1917) – не претендовала на создание новой теории личности, а представляла собой лишь робкую ревизию психоаналитической теории Фрейда. На первых порах расхождения во взглядах Перлса и Фрейда касались только психотерапевтических методик, а не основных теоретических положений Фрейда.
После окончательного разрыва с Фрейдом Перле еще длительное время рассматривал свои поиски как ревизию фрейдизма.
Расхождения Перлса и Фрейда касаются прежде всего понятия об инстинктах. Как известно, Фрейд выделял всего две основные группы инстинктов (потребностей): инстинкты, поддерживающие жизнь (сексуальные), и инстинкты, разрушающие жизнь (деструктивные).
Ф. Перле утверждал, что существует огромное количество потребностей, которые ощущаются, когда каким-то образом нарушается психическое или физическое равновесие организма. Большинство этих потребностей направлено на то, чтобы восстановить прежнее равновесие. По Перлсу, ни один инстинкт (сексуальный или деструктивный) не является основным. «Если жизнь индивидуума оказывается под угрозой, потому что уровень сахара в крови слишком низкий, он будет искать пищу. Жизнь Шехерезады была поставлена под угрозу султаном, и этой угрозе она противопоставила тысячу и одну сказку». «Должны ли мы, – спрашивает далее Перле, – говорить о том, что она (Шехерезада) обладала «сказочно-рассказывательным» инстинктом?»
Это не единственное расхождение во взглядах Перлса и Фрейда; врозь идут также фрейдовский катексис и перлсовская фигура на фоне, фрейдовское либидо и перлсовское основное возбуждение, фрейдовская свободная ассоциация и перлсовский континуум сознания, фрейдовский акцент на сопротивлении и перлсовский акцент па избегании сознания, наконец, фрейдовский терапевт, поощряющий перенесение, и перлсовский искусный фрустратор.
Большое влияние на Перлса оказали работы ученика Фрейда – Вильгельма Райха, который ввел понятие о «мышечном (телесном) панцире», «телесной броне» как одном из физических проявлений психологической защиты от внутренних и внешних угроз организму.
Перле заимствовал идею Райха о том, что сопротивление как часть защиты проявляется в невербальном поведении, в «языке тела», и развил ее в идею единства тела и психики.
Экзистенциализм, явившийся своего рода ответной реакцией на суровые годы двух мировых войн, полных жестокости, деморализации, бездуховности, рационализации и приведших в конечном итоге к моральному и экономическому кризису, способствовал введению в психологию представлений о свободе человека и его ответственности за формирование собственного внутреннего мира. Сам Перле считал, что современный ему образ чувствования и мышления переполнен прагматизмом и дегуманизирован. «Западный интеллект, – писал он, – становится проституткой ума… бледной и немощной подменой живой непосредственности, чувствования и переживания».
Ф. Перле резко возражал против груборационального, механистического, биологизаторского подхода к человеку. Он соглашался с экзистенциалистами, которые утверждали, что мир индивидуального опыта может быть понят только из его непосредственного описания, из уникальности его структуры. Перле был убежден, что встреча психотерапевта с пациентом – это встреча двух неповторимых человеческих личностей, а не разновидность классических стандартных отношений врача и больного.
Без преувеличения можно сказать, что экзистенциализм послужил основой для формирования Перлсом понятий о гуманистической психотерапии.
Экзистенциализм помог Перлсу отойти от классического психоаналитического подхода, когда основное внимание уделяется истории индивидуального развития. Вместо того чтобы искать корни проблем в прошлом своих пациентов, Перле всматривался в настоящее, в то, как они живут в сегодняшнем мире, как приспосабливаются к нему. При таком подходе теория перестает быть только системой извлечения значимой информации из памяти. Перле считал, что информация, необходимая для терапевтического воздействия, содержится главным образом в непосредственном сиюминутном поведении пациента, в том, как он вступает во взаимодействие с психотерапевтом, как проявляет себя в этом взаимодействии (по принципу здесь и теперь).
Началом гештальт-психологии считают небольшую экспериментальную работу Макса Вертхаймера, которую он выполнил в 1912 г. с Вольфгангом Кёлером и Куртом Коффкой. Сущность ее заключается в том, что световые вспышки могут быть дифференцированы только в том случае, если экспозиция между ними не менее 0,06 с. Основной вывод заключался в том, что части и целое – понятия относительные. Части составляют взаимосвязанное целое и не могут рассматриваться изолированно. Человек не воспринимает раздражители как сумму составляющих, а выделяет из них главное, необходимое ему в данный момент для саморегулирования и адаптации.
Один из учителей Перлса, Курт Гольдштейн, применил положение гештальт-теории в области мотивации поведения.
Сам Ф. Перле распространил гештальт-теорию восприятия на изучение личности, использовав понятие отношение фигуры и фона.
Гештальт-психология помогла ученому понять важность феноменологии текущего опыта. Он стал осторожен в интерпретации бессознательного, фиксируя внимание на видимых (сиюминутных) проявлениях проблем пациентов.
Если экзистенциализм пытается объяснить, как люди переживают свое существование в данный момент, гештальт-психология пытается ответить на вопрос, как они воспринимают свое существование.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.