Текст книги "Все, что останется"

Глава 13

Нужно было все же ехать к своим. Мысль оставить их в одиночестве мелькнула, но напоминала какую-то детскую обиду. Однако сначала Роберт решил заскочить к Маше. Как ни крути, а необходимо решать те вопросы, которые выходили на первый план. Через двадцать минут он остановился у ее подъезда, вдруг подумав, что предварительно лучше было созвониться, ведь ее вполне может не быть дома. Хотя это все равно было по пути, и особо горевать об этом не стоило.

– Здравствуйте, Маша. Меня зовут Роберт. Волей случая я работаю в адвокатской конторе, откуда вы уволились. Нужно как минимум рассчитать вас, и к тому же очень хотел бы переговорить. Я у вашего подъезда, и, может, вы сможете выйти?

– Неужели Платон нашел деньги? На него не похоже. Я спущусь сейчас.

Ждать пришлось недолго. Вскоре Роберт увидел, как из подъезда вышла девушка, оглядываясь и высматривая гостя. На вид ей было не больше тридцати пяти. Стало даже интересно: она уже была собрана или успела за эти несколько минут подкраситься, переодеться в строгий костюм и выглядела, как человек, пришедший на собеседование. Он вышел из машины, направившись к ней навстречу.

– Здесь за два месяца. – Он протянул конверт. – Может, проще присесть в машину. Вы сможете спокойно пересчитать, и нужно расписаться в ведомости.

– Я вам верю. Уже тот факт, что вы привезли деньги, говорит о том, что обманывать не собирались. – Маша взяла конверт и спрятала, даже не открыв его. – Где расписаться?

Они прошли к машине, и Роберт достал портфель.

– А как вы смотрите на предложение вернуться? – Он смотрел, как Маша ставит подпись на бланке, и обратил внимание, что предложение оказалось для нее неожиданным настолько, что она даже чуть заметно вздрогнула.

– Вы все знаете? – Она явно намекала на ее отношения с Платоном.

– Утверждать, что я знаю все, слишком самонадеянно. Но если вы об отношениях с Платоном, то да, я в курсе. Только не понимаю, почему это должно вас беспокоить? Вы знаете бухгалтерию, клиентуру, вас не нужно вводить в курс дела. Мне лично ваша кандидатура нравится.

– А ему?

– Нам, прежде всего, нужно подумать о том, как мы собираемся работать и развиваться.

– Он не даст мне работать. – Маша заметно нервничала. С работой она еще не определилась и, что делать, не понимала. Но был страх опять оказаться в той же ситуации. – Он пьет. Потом вечные обиды, разборки. Ситуация сложная, и мне не очень хочется переживать ее еще раз.

– Мы переезжаем на новое место. Завтра перевозим вещи, и я поговорю с Платоном. Нужно изменить все, и я хотел бы, чтобы мы стали другими все. Он тоже сделает выводы. Тем более, насколько я знаю, вы ведь еще не сделали запись в своей трудовой. Но вы уйдете в любой момент, когда решите, что ничего не изменилось. – Почему Роберт об этом сказал, было загадкой и для него самого, но удивительным образом он угадал.

– И что вы предлагаете? – Она отметила про себя, что, возможно, и правда шанс есть.

По непонятной причине у Роберта была особенность – ему доверяли даже первые встречные. Что-то было в лице, может, в голосе, но он производил впечатление надежного и ответственного человека.

– Пока в оплате труда ничего не меняется. Извините, но говорю откровенно – не из чего. Однако надеюсь, мы сможем стать если и не самыми лучшими, то уж точно вполне конкурентоспособными. Ну, так как?

– Но наши с ним отношения закончены. Надеюсь, это не он вас послал?

– Нет. Честно! – Роберт улыбнулся. – Я это вообще только что придумал. В конце концов, какая разница, что было. Важно то, что будет. А риска нет никакого.

– Смысл есть, но, если он будет навязчив и не понимает, что все между нами кончено, я уйду.

– Имеете право. Тогда послезавтра вы выходите?

– Выхожу.

– Только мы сейчас с противоположного торца дома. Вывески еще нет. Но, если вдруг что-то пойдет не так, просто наберите меня.

– Хорошее начало. У нас будет вывеска, и мы переезжаем к людям. Звучит обнадеживающе.

– Кстати, – Роберт вдруг вспомнил первое впечатление о встрече, – вы куда-то собираетесь? Я могу подвезти.

– Спасибо, но мне никуда не нужно. – По улыбке он понял, что Маша догадалась о причине вопроса. – До свидания.

– До встречи.

Они расстались, и Роберт подумал, что, в сущности, все складывается совсем не плохо для начала. Да и рекламу не стоило откладывать на завтра. Федор, старый знакомый, был учредителем и директором полиграфического предприятия, которое занималось производством, в том числе и наружной рекламы.

День пролетел очень быстро, и мелькнула мысль, что слишком много он еще не сделал. На дачу Роберт приехал ближе к восьми вечера. Поздоровались сухо, но во взглядах жены и сына читалось, что они немного успокоились. Впереди предстоял не самый простой разговор, а с чего начать, было непонятно. Ожидать, что новая идея будет встречена одобрением, не стоило. По крайней мере, весь опыт прожитых лет говорил лишь о том, что нужно приготовиться к критике и сомнениям, которым не будет конца и края. Настроения не было совершенно, и в комнату он вошел с тяжелым сердцем. Представить, что еще час назад он мог заряжать оптимизмом, сейчас уже не рискнул бы никто. Оля почувствовала настроение мужа, но решила не подавать вида. В последнее время настроение окружающих ее особо не беспокоило. На первый план вышли собственные переживания.

– Что решили? Уезжать будем? – Роберт хотел подобрать слова помягче, но вдруг решил не играть в благородство и не притворяться.

К усталости примешивалось раздражение. Хуже всего, что к действительно сложным и требующим знаний и профессионализма задачам вдруг добавлялись выдуманные, ничего не стоящие проблемы. И кому-то они казались важными и чуть ли не главными в жизни. Как же все относительно в этом мире.

– Пап, что ты все усложняешь? – Матвей, видимо, был подготовлен к разговору. – Побудем пока.

– Ну и отлично. В субботу на рыбалку сходим. – Он сел на стул, собираясь с мыслями.

– Почему в субботу? Можно завтра выбраться. – Оля никогда не искала примирения, но и молчать долго не могла.

– Я буду работать эти месяцы. Но это не все. Мне нужно взять из наших денег полторы тысячи долларов. – Роберт поднял голову и встретил взгляды, устремившиеся на него.

– Куда столько? – Оля, показалось, даже растерялась. – Это же на лечение мы собирали.

– Ситуация следующая: сумма нас не спасает, ее все равно не хватает. Но, если я сейчас смогу что-то раскрутить, будет шанс не только вернуть, но и что-то заработать. Да, риск есть. Но есть и хоть какая-то надежда. В противном случае нам предстоит всю жизнь продолжать этот ритм, который ни к чему не приближает.

– Да толку от этого лечения. Тратьте все! – Матвей сказал с каким-то надрывом, словно подчеркивая всю бесперспективность надежд.

– Знаете, я привык к тому, что у вас нет ни желаний, ни стремлений. Я даже понимаю, что есть от чего отчаяться, и, может быть, нам надо сделать что-то другое. Не хочу и не буду перечислять стандартные варианты – они мне не нравятся. Нужно понять, что мы не единственные в этом мире, у кого горе и кто на краю безысходности. Но, черт возьми, жалеть себя и жить в вечном поиске виноватых в наших проблемах я тоже не могу! Давайте хотя бы попытаемся что-то сделать.

– Мы невезучие. Мы столько все это собирали. Жалко ведь… – Оля внутренне была согласна, но вся ее натура противилась любой деятельности, которая меняет привычный уклад и заставляет чем-то рисковать.

– Невезучие – это то слово, которое ты придумала, чтобы оправдать нежелание что-то делать. – Роберт уже успокоился, и голос стал привычно ровным. – Жалко жить тупо и оправдывать себя постами, вычитанными в контакте и одноклассниках. Там только и делают, что объясняют, как жить, кого прощать, о ком забыть и о чем думать. Там все точно знают, что делать. Ты уверена, что мы способны только на то, чтобы быть статистами, просматривающими новости? Неужели никогда ничего не хотелось? Неужели даже к себе нет уважения и понимания, что ты можешь больше?

– Пап, и что нам делать? Ты говоришь, будто мы маленькие. Мы что можем? – Матвей изменил тон, проникаясь позицией отца, но недоверие и желание отвергнуть все же въелись глубоко. – Живем же как-то.

– Как-то живем. – Роберт понял, что разговор гаснет. – Вариантов нет. Я уже начал, и нужно доводить до конца.

– Тогда зачем спрашивал? – Оля усмехнулась. – Ты же все решил. Бери. – В тоне прозвучала нотка безразличия.

– Жаль. Я хотел, чтобы это были наше общее желание и решение.

Роберт ушел в комнату. Встать завтра он решил пораньше, но точно знал, что уснуть быстро не сможет. Минут через двадцать, когда в комнату вошла Оля, он по-прежнему сидел на кровати, прокручивая все разговоры и события прошедших дней. Нужно было составить план действий, и очень хотелось через неделю начать работать. А в выходные все же нужно куда-то вытащить Матвея. Он хоть и принимает в штыки любые предложения, все же в глубине души любит эти прогулки и выезды. Других развлечений они позволить себе не могли.

– Я лягу в комнате Матвея. Вдруг ему что-то понадобится. – Она взяла ночную сорочку.

Роберт усмехнулся, вдруг подумав, что в очередной раз не удивился и, наверное, даже не расстроился. Стало немного жаль, что пропали и ревность, и волнения, и снова вспомнил попутчицу в поезде.

«Наверное, с ней могло бы быть иначе. Хотя, может, лет через двадцать, и с ней было бы так же. Эту идею я уже не проверю».

Завтра он встанет и продолжит начатое. В этом нет сомнений. И если он умен, если действительно умеет работать и обладает теми качествами, которые ему приписывают, – все обязательно получится. А нет… На ум пришел анекдот, и стало даже смешно. Ну, что ж, не догоню, так согреюсь.

Утро встретило непривычным пением птиц и новыми звуками, которых нет в городе. Очень хотелось спать, но, прежде чем что-то требовать от других, нужно дисциплинировать себя. Уколола мысль, что он оставляет жену с сыном одних, и, может быть, они надеялись, что он побудет с ними и хоть как-то поможет скрасить вечное одиночество. Впрочем, сколько попыток уже было разбито о неприступную стену непонимания, что поверить в то, что его присутствие сделает их жизнь веселее, не получалось. Через полчаса он уже несся по утреннему шоссе, наслаждаясь его пустотой и успокаивающими видами вокруг.

Платон ждал его в новом офисе, одетый во что-то странное, явно с последнего, причем давнего, ремонта дома.

– Откуда прикид? – Роберт удивленно рассматривал приятеля.

– А как мы будем марафет наводить? Денег нет. Надо что-то делать.

– Здесь ты прав. Знаешь, что самое грустное? – Роберт видел заинтересованный вид Платона. – Завтра нужно куда-то вселять Машу, а рабочего места у нее нет.

– Как Машу? – Платон растерялся.

– Я договорился с ней, но есть условие: ты ведешь себя так, словно ничего не было.

– Я могу вообще не приходить. – Было даже непонятно, обиделся он или просто не знает, как себя вести.

– Тебе же не пятнадцать. – Роберт видел, что Платон что-то напряженно прикидывает, и даже догадывался, о чем он думает. – Хочешь дам бесплатный совет?

– Ну?.. – Платон недоверчиво смотрел, словно ждал подвоха.

– Ты ведь хочешь ее вернуть? – Догадаться об этом было несложно.

– Ну!.. – Похоже, лексикон Платона начинал давать сбой.

– Не могу вспомнить дословно, что сказал Остап Кисе Воробьянинову, но смысл в том, что девушки любят молодых, красивых и успешных. Не хочу расстраивать, но сейчас ты не соответствуешь ни единому требованию. С молодостью помочь тебе не сможет никто, а вот стать успешным и красивым – вполне по силам.

– Ну… – Платон слушал внимательно и, по виду, готов был выполнять все рекомендации.

– Ну и давай, становись им. Прекрати просить, не звони и не мелькай перед глазами. Всегда выбрит, отутюженный, пунктуальный. Стань тем мужчиной, который может быть интересным. И работай. Чем больше – тем лучше. Успех – это не везение. Успех – это работа без выходных и без жалости к себе. Остальное я тебе буду говорить по мере продвижения. – Роберту хотелось рассмеяться над незадачливым видом Платона.

– Думаешь, есть шанс?

– Пока мы живы – точно есть. Это цинично, но, когда умрешь, шансов не будет.

– Я, между прочим, еще и не старый. – Платон вздохнул. – Тогда давай начинать.

– Давай. Значит так: через час подъедет группа товарищей. Они помогут нам окультурить помещения. Я взял прицеп, и мы с тобой будем перевозить вещи. Послезавтра нам обещали вывеску. Как тебе план?

– Отлично! Только чем рассчитаемся?

– Я же компаньон. Беру на себя. – Роберт сделал паузу. – Пока. Потом заберу из прибыли.

– Где я, а где прибыль? Ты в курсе, что мне поставлен диагноз – отторжение прибыли?

– Ничего. У меня комплексов нет.

Удивительно, но к вечеру все было сделано. Мебель, доставшаяся Платону еще от отца, сохранилась в хорошем состоянии, и кабинеты выглядели очень даже прилично. Маше они обустроили рабочее место так, чтобы было видно входящих, но в то же время не находилось на проходе. Складывалось ощущение, что продумали они все и сейчас испытывали удовлетворение от проделанной работы.

– Обмоем?.. – Платон обернулся к Роберту, потирая руки.

– Забудь. Вот как ты Маше собираешься понравиться? – Роберт смотрел, явно издеваясь. – Представь, вечер, ты устал, берешь пиво или что там у тебя, садишься рядом и предлагаешь ей рыбки. Вот ты, правда, думаешь, что это может ее зацепить? Да хоть ты шампанское достань, все равно на твоем лице читается только желание выпить. Ухаживать нужно иначе, тонко, с юмором, красиво. И в ресторан нужно пригласить тогда, когда понимаешь, что она не сможет отказаться. А сейчас она откажется, потому что не верит тебе. А чтобы поверила – нужно долго не пить. Видишь, как все связано. Тебе очень хочется, чтобы завтра она увидела твое опухшее лицо? – Теперь тон изменился, но жалеть Платона желания не было никакого. – Нет понятия – начну завтра. Или сейчас, или никогда.

– Понятно. Не грузи. – Платон надулся, но больше ничего не сказал.

– Да кто ж тебя, бедного, грузит. Поехали. Я тебя подкину домой.

Глава 14

Очередной день был завершен, и Олег устало возвращался домой. Бог мой, снова это слово – домой. Он поймал себя на мысли, что само понятие «дом» стало для него странным, и кто-то покрутил бы пальцем у виска, узнав, куда он направляется. Но в этой жизни такие мелочи, как привычные понятия, давно не существовали.

– Шапир, помоги. – Миша Сиплый стоял у старой коляски, от которой остался только скелет металлической рамы. Рядом лежала сползшая батарея, которую он никак не мог уложить на импровизированную тележку. – Эх, куда мне ее занычковать? – Он смотрел на чудом доставшееся богатство и терялся в догадках.

Пункты приема металлолома уже не работали, и оставалось только ждать утра. Ждать, когда понимаешь, что у тебя есть живые деньги, не просто сложно – это утомительно и ужасно. Еще ужаснее был тот факт, что необходимо не просто сохранить эту ценность, но и спрятать ото всех. Ведь иначе придется делиться. Сиплый знал, что Шапиру не интересны эти разборки, и лучшего варианта помощи придумать было невозможно.

– Тебе спрятать помочь или на тачку подкинуть? – Хотелось пройти мимо, но и не помочь было неправильно. – Если нычку ищешь, то сам давай.

– Хоть подкинь. – Сиплый понимал, что один не справится.

– Не довезешь. – Олег критично осмотрел транспортное средство. – Нужно закрепить. Провалится или съедет.

– И что?.. – Обескураженный товарищ взъерошил волосы, пытаясь придумать хоть что-то.

– Вон. – Олег показал на мусорку. – Видишь, кто-то раму выкинул. Иди разбей, возьми три-четыре бруса. Поперёк кинь, тогда оно будет нормально лежать. Бог даст, колеса не отвалятся, может, и допрешь.

– Щас. – Сиплый быстро заковылял и через минуту приволок всю раму, начав ее разбивать прямо у коляски.

– Ты што такое творишь?! – Зычный голос бабульки с балкона взорвал тишину вечера.

– Скройся, яга кашматая. – Сиплый сделал вид, что замахнулся.

– Я щас наряд вызову. – Она угрожающе трясла кулаком.

– Ты бы побыстрее. – Олег вдруг почему-то занервничал. Приключения в его планы не входили. – Ведь вызовет.

– Есть. – Сиплый впихнул последний брус, и они легли, плотно прижавшись.

Олег помог подкинуть батарею и отметил, что рама коляски прогнулась под весом.

– Ты аккуратнее. Не спеши. – Он отряхнул руки.

– Давай. – Миша, согнувшись и озираясь по сторонам, засеменил в сторону парка, надеясь, что ночью там найдется место, где он спрячет такую добычу.

Олегу предстоял еще неблизкий путь, и через несколько минут он забыл о Сиплом. Привычный маршрут, бессменный ритуал и полная концентрация – все это уже получалось само собой. Ужин, в котором не было разнообразия уже много лет. Его могло не быть, он мог быть скудный, но он не мог быть лучше, чем сейчас, – опять самая дешевая сосиска, квашеная капуста, у которой истекал срок годности, и ее можно было взять почти даром в магазине, да четыре картофелины, которые он сварил в микроволновке в подсобке, пока никто не видел. Электроэнергию нужно было экономить, и приходилось прятаться от Тимура. Но это были такие мелочи, которые совсем не имели значения. Да и в целом, если признаться, работа у него была отличная. Продукты периодически перепадали на халяву, хоть он и дал себе слово не рисковать напрасно и не ставить свое положение под угрозу вылета из-за несчастной банки консервов или пары бананов. Но если появлялась возможность побаловать себя, то отказываться от маленькой радости было глупо.

Но сейчас его волновало совсем другое. Быстро закончив с ужином, Олег достал коробочку, в которой хранилось все его богатство. Пересчитав деньги, он задумался, что-то прикидывая в уме и тихонько разговаривая сам с собой: «Что же делать? Нужно что-то такое, чтобы запомнилось, чтобы нравилось, чтобы не зря. А потом что делать? Эх, не хватит ведь потом. Да их-то по-любому не хватит. Но я ведь и так задолжал по всем счетам. А мечта… А что мечта? Мечта на то и мечта, чтобы не сбываться. Жизнь прошла. Ничего нет. Да и меня уже давно нет. И если ничего не смогу, то и смысла, выходит, ни в чем не было. Ничего, еще есть время. А там посмотрим. Нужно только подстраховаться. Мало ли что. Ведь пропадет все. Завтра я должен что-то придумать. Никому нельзя доверять. Но мне нужен кто-то, кому придется довериться. Кому?»

Олег включил планшет и улыбнулся. Через минуту его мысли улетели, а пальцы побежали по экрану. Оставалось совсем немного. Он должен успеть. Он обязательно должен успеть.

Вечер пролетел почти незаметно, и еще быстрее пронеслась ночь. Ощущение, что время смеется над ним, постоянно ускоряя свой бег, усиливалось с каждым днем.

Очередной рабочий день, обыденная суета и механические, почти в безмыслии действия. В обед наступила пауза, и Олег с чашкой крепкого чая, к которому привык за годы, проведенные на зоне, вышел на улицу, посидеть на солнышке и отдохнуть. У торца дома, где еще недавно был какой-то странный офис, остановилась машина. Мелькнула мысль, что они решили сменить вывеску. Ходили слухи, что занимались здесь продажей каких-то удивительных медицинских аппаратов, которые спасали от всех болезней. Но через пару месяцев поехали из деревень те, кто не излечился. Потом – налоговая инспекция с милицией, а потом все вдруг затихло и пропало.

А вечером Олег увидел вывеску – «Услуги адвокатов». В эту минуту у него мелькнула идея, которая еще не оформилась, но зацепила, словно предчувствие очень важного решения. Олег сделал вид, что прогуливается мимо, рассматривая и оценивая новых соседей. Он давно привык доверять своей интуиции и верил, что разбирается в людях. Но даже при этом никогда не открывался полностью. Зона – слишком строгий учитель, чтобы забывать ее уроки. Не верить никому – уже было не просто чертой, это было основой выживания. Но, как ни противилась душа, мозг требовал найти того, кто сможет ему помочь.

Дверь была раскрыта настежь, и Олег решил подождать. Очень хотелось составить приятное впечатление о тех, кто здесь будет работать. Попутно отметил для себя, что богатством контора не блистала. Вывеска не из помпезных, ремонт сделали быстро, значит, дорогим он быть не мог. Это даже плюс, связываться с толстосумами не хотелось. Почему-то больше доверия вызывали не самые раскрученные. И цены обещали быть пониже, да и была надежда, что по-человечески общение будет проще. Ожидание было недолгим. На улицу вышли двое мужчин, чем-то похожих друг на друга. Оба чуть выше среднего роста, среднего сложения, и, в общем, ничего примечательного в них не было. Он отметил и то, что машина у одного из них недорогая. Ничего отталкивающего и настораживающего не было. Тот, который сел за руль, показался приятнее. Олег отметил его улыбку, спокойные движения, умное лицо (как минимум внешне печать интеллекта была) и что-то еще, располагающее и вызывающее доверие.

«Ну что ж, посмотрим. Тянуть мне некуда, но и спешить не буду. Первое впечатление – это здорово: но кто его знает, кто они? Может, просто строители уезжали. Кстати, это надо бы проверить. А то придумал черт-те что. Завтра гляну». Рабочий день был окончен, и Олег, словно спохватившись, что непривычно задержался, направился в сторону маленького продуктового магазинчика. Вся жизнь была по расписанию, и в этом районе они уже знали друг друга как минимум в лицо. Он вошел за десять минут до закрытия. Почти не думая и не задерживаясь у прилавков, выбрал нужные продукты.

Мысли накатывали, словно снежная лавина, накрывая тяжестью воспоминаний и боли. Как хотелось обнять, провести рукой по волосам и вдохнуть запах самых родных для него людей. Сколько раз он уже готов был сорваться, подойти и признаться, но ватные ноги не могли сделать этот шаг. Он порой сидел в беседке, метрах в тридцати от подъезда, всматриваясь в окна квартиры и пытаясь рассмотреть, не мелькнет ли знакомый силуэт. Смахивал слезы и проклинал всю свою жизнь, в которой он мог приносить лишь боль и страдания. Он не заслужил права на свое счастье, и все, что он мог сейчас, – это прожить остаток своих дней так, чтобы заслужить прощение.