Текст книги "Ностальгия"

–А так же из-за кого мы находимся в психушке,– добавил Андрей.

Антон остановился и внимательно поглядел на друзей:

–Люди! Мы ведь не враги, так?

–Ну! И дальше что скажешь нам?

–А то я скажу, что я не хотел очутиться здесь. Я сам мучаюсь, как и вы.

–Неужели? Наш ностальгирующий товарищ пересмотрел свои взгляды?-

насмешливо спросил Антона Андрей. – Чего ты остановился? Мы же гуляем.

Антон поднял кулак, предупреждая:

–Хватит вам! А то получите оба в лоб!

Андрей усмехнулся:

–Раз не можешь нам возразить, значит, драться надо?

–125-

Антон размахнулся, желая ударить друга по лицу, но Андрей успел вовремя

отойти от Антона.

–Зуб даю, буду обоих бить!– пообещал Антон.

–Лучше остановись,– посоветовал ему Андрей,– пока не поздно, остановись, а то я рассержусь.

–Ты? Ты мне угрожаешь?– возмутился Антон и снова размахнулся, но через полминуты

он застыл, выкатывая глаза, и стоная от боли: Андрей опередил его и нанес удар

кулаком в солнечное сплетение Антона.

–Ты дыхни глубже, так легче будет,– посоветовал Антону Вася, укоризненно посмотрев

на Андрея.– Андрей, если с каратэ ты знаком, бить нас надо?

–Гм, я легонько только, чтобы его остановить,– ответил Андрей.

После короткой паузы и примирения Антон заявил:

–Ладно, давайте говорить спокойно, поймите ж меня, я ведь не хотел вам зла, мы же друзья.

–Да, мы друзья, но попали сюда из-за похода в ресторан «Зов Ильича»!

–Неужели я вроде какого факира махнул руками, прошептал заклинание и мы все очутились, как в сказке, в прошлом? Неужели вы верите в это?– удивился Антон.

–Нет, мы знаем, что ты не факир. Просто получилось очень нелепо.

–Да, нелепо! Выхода я не вижу,– заявил Антон.– А что ты скажешь. Андрей? Ты всегда находил выходы из трудных ситуаций?

Но Андрей ничем не обрадовал Антона:

–И я тоже не могу ничего придумать… Но случайностей в мире не бывает, как сказал профессор, и я в том с ним согласен.

–То есть?

–То есть, может, именно тебе следовало здесь очутиться, побыв в нашей современности, чтобы осознать свои ошибочные взгляды на жизнь.

–Что-о? Ошибочные? Опять ты о политике?

–Андрей, мы договаривались раньше: ни слова о политике!– напомнил Андрею Вася, однако Андрей пропустил замечание друга мимо ушей и продолжал строго говорить Антону:

–Послушай! Тебе следовало здесь очутиться, чтобы ты перестал ностальгировать по прошлому совковому времени, перестал вспоминать о дешевой водочке и дешевой колбасе.

Антон моментально возразил Андрею:

–Но ведь раньше водка и колбаса были дешевыми!

Вася заметил санитара, который подошел к ним поближе и прислушивался к разговору.

–Потише вы,– предупредил друзей Вася,– санитар рядом, отойдем.

Друзья быстро отошли от санитара и несколько минут шли молча.

После долгой паузы Андрей остановился и спросил Антона:

–А ты забыл об очередях? Ты забыл слово «дефицит»? Не единым хлебом жив человек!

И одной колбасы маловато для счастливой жизни! Можно есть колбасу, а жить в тюрьме!

–Но…

Вася вновь обратился к Андрею:

–Перестань говорить о политике, мы ж договаривались об этом.

–Да, договаривались,– согласился с Васей Андрей,– но ведь когда-то надо хоть раз

серьезно поговорить! Если даже государство замалчивает разные острые углы, если

нет покаяния! Но ничто не забыто, никто не покаялся!

Сделав паузу, Андрей продолжал, говоря Антону:

–Ты забыл о том, что кое-кто ел не только колбасу, но и икорочку, балык и осетрину, запивая все эти деликатесы грузинском вином, а рядом многих, очень многих

-126-

несчастных, совершенно невинных людей по злой анонимке везли в тюрьмы и расстреливали?!– Голос Андрея был твердым и жестким.

–Лес рубят – щепки летят,– тихо сказал Антон, стараясь не смотреть на Андрея.

–Ах, для тебя, значит, люди– щепки? Миллионы убитых– щепки?!

Антон тихо спросил:

–Слушай, чего ты пристал ко мне?

–А сам ты хочешь стать щепкой, которую убьют?– воскликнул Андрей.

–Ты говоришь, как прокурор с преступником.

–Гм, верно,– согласился Андрей,– все мы в основной своей массе молчали, а молчание– знак согласия. Знак согласия с режимом. Так что получается, что все мы виноваты!

Антон разозлился:

–Хватит нести чушь! Я ни в чем не виноват!

–Нет! Мы все виноваты,– возразил Андрей,– все! Как и сейчас во время нашего

гламурного авторитаризма журналистов и адвокатов убивают, некоторых бизнесменов сажают в тюрьму, происходит какой-то тихий гламурный террор, а основная масса

делает вид, что якобы все хорошо и идет в «Ашан» и «Перекресток».

–Гм, а куда им идти?– спросил Вася.– На улицу, чтобы милиционеры их избили дубинками?

Андрей минуту помолчал, потом ответил:

–Всех не побьют… Но мы говорили о прошлом … Антон, ты забыл о распределении продуктов, забыл о талонах и пайках на эти самые продукты в том тоталитарном

времени, о котором ты ностальгируешь?! Ты забыл о колбасных электричках в Москву, когда бедные люди ездили в столицу за куском колбасы из Подмосковья, Поволжья и других областей?! Ты забыл, что людей в городе Новочеркасске расстреляли лишь

из-за того, что они вышли на мирную демонстрацию, требуя еды, когда ее не находили

в продуктовых магазинах?!

–О расстреле в газетах ничего не писали.

–Да, не писали! Если не писали тогда о том газеты, значит, расстрела не было?! Надо

было слушать «голоса», только они рассказывали, что творилось! И теперь, к

сожалению, не всегда сообщают, что происходит в нашей стране, умалчивая те

или иные факты! Это тебе на заметку, любителю центральных телеканалов! Дешевая колбаса не осчастливит человека, мечтающего о свободе и находящегося в тюрьме! Хватит мечтать только о дешевой колбасе! Дешевый сыр и колбаса лишь в мышеловке,

в которой мы жили долгие годы!

–В какой мышеловке?– не понял Антон.

– В той мышеловке, которую другие страны назвали страной железного занавеса!

Ты забыл старые лозунги и агитки? Ты забыл все «прелести» КГБ? Забыл о карательной психиатрии?! Забыл о цензуре, разных запретах?! Забыл о нашей жизни, не

отделимой от коммунистической пропаганды?! Когда даже в нашу частную жизнь вмешивалась государственная идеология!.. Когда на хорошую работу можно было устроиться только членам компартии? Когда любой начальник должен быть непременно членом компартии?! Забыл о ненависти к странам Запада и Америки?! Забыл

надоевшие всем нам часы политинформации и зомбирования? Забыл о нищенской зарплате?

–Я все помню, Андрей, не волнуйся,– попытался успокоить друга Антон.

–А раз ты помнишь, должен тогда понять всю трагичность нашей старой жизни!

–Да, наши родители и мы сами жили тяжело, но ты забыл о нашей Отечественной войне? Ты забыл о подвиге Гагарина?

–Ничего я не забыл!– ответил Андрей, а Вася успел добавить, горько усмехаясь:

–Эти коммунисты постоянно вспоминают о космосе, когда им говорят о преступлениях коммунистического режима.

–127-

–Многое, Антон, ты забыл, – продолжал Андрей, – обозлившись в начале девяностых годов на то, что твой завод временно не работал, и ты остался без зарплаты!

–Да, я не получал зарплату, я теперь один без жены! Я страдал, я…

–Постой, остынь!– попросил Антона Андрей,– давай без истерик… Спокойно.

–Ну, давай спокойно.

–Итак, ты вкусил все плюсы современной жизни, изобилие, забыл слово «дефицит»,

забыл старое надоевшее всем нам слово «достать», забыл старые коммунистические лозунги, забыл нашу старую жизнь, связанную с навязанной нам коммунистической идеологией, забыл красные галстуки, партбилеты! А теперь вновь видишь все старое воочию!

–Как я могу забыть коммунистические лозунги, когда вступил в компартию?-

обозлился Антон.

–Постой, сначала послушай… Мы решили обсуждать без истерик и криков! Ты

забыл, что мог купить лишь плохо сделанные советские товары в магазине или

купить с переплатой у спекулянта? Забыл, что была неэффективная неразвитая

экономика, а промышленность успешно работала лишь на войну? Забыл о танках, ракетах? Нашу страну многие называли Верхняя Вольта с ракетами!

–Гм, это говорили наши враги,– возразил Антон.

–А ты забыл нашу плохую социальную сферу? Забыл железный занавес?

На миг лицо Антона озарилось легким светом улыбки, он медленно произнес:

–Прошлое для меня – мультфильмы, мороженое, мама, бутерброды…

–Ага!– покачал головой Андрей.– Ты говоришь, словно малый ребенок. Отдайте мою дешевую конфетку, я ее есть хочу! А то сейчас она больно дорогая стала, напишите

мне старые цены, как в моем детстве, так?!

–Андрей, ты издеваешься?– спросил Антон, стараясь не смотреть на друга.

–Нет, я тебе стараюсь втолковать! Многое ты забыл!..

Вася решил добавить:

–Антон с улыбкой вспоминает свое детство, молодость, поэтому прошлое для него –

одно лишь хорошее!

Андрей кивнул:

–Да, он ностальгирует по своей молодости, забывая все мерзости и преступления прошлого режима. Не только он такой, к сожалению… Время порой лечит, порой

время идет как бы вспять, назад… И в результате люди начинают ностальгировать по старому прошлому времени, даже если в те годы мучались, страдали…

–Гм, получается что-то вроде мазохистского комплекса?– предположил Вася.

–Пожалуй,– ответил Андрей,– вообще коммунисты кажутся мне мазохистами. Терпели, ждали, надеялись, страдали, а потом многих еще расстреляли. А перед расстрелом

многие кричали здравицы компартии и правительству, которое их приговорило к

смерти!

–Чего?!– рассердился Антон.– Я тебе сейчас в глаз дам, зуб даю!

–Ну, ничего ты мне не сделаешь,– твердо и быстро сказал Андрей,– лучше послушай спокойно, хоть однажды давай спокойно все обсудим.

Минуту помолчали. Потом Андрей продолжал, говоря очень нервно и отрывисто:

–Ностальгирующий по старой полной лишений жизни напоминает мне несчастного и страдающего мазохиста, который вспоминает с улыбкой, как его пороли и пытали, и

как он наслаждался той экзекуцией.

–Прекрати, Андрей!– вскричал Антон.

–Да, люди терпели,– согласился Вася,– ждали обещания наступления в 1980 году коммунизма, не дождались, потом не дождались обещания партии и правительства поселить всех граждан в изолированные квартиры. Ничего не дождались!

–Время было тяжелое,– тихо молвил Антон,– лес рубят – щепки летят.

–128-

–Хватит тебе о трудном времени!– воскликнул Вася, а Андрей продолжал, обращаясь

к Антону:

–Ты многое забыл…Отсталое сельское хозяйство, когда по телевизору неоднократно

мы слышали слова» предстоит битва за урожай»?! Битва!.. Забыл, когда нас возили убирать в селе картошку, когда ее должны были убирать колхозники?! А убирали ее студенты, интеллигенция! А ты забыл разные запреты? Одуряющий пропагандистский официоз СМИ? Забыл газету «Правда», в которой правду приходилось искать между строк? Которую многие использовали вместо туалетной бумаги?

Вася добавил:

–А мой папа покупал газету «Труд» вместо туалетной бумаги. Вот, говорит, почитаю только одни заголовки, потом можно пользоваться ею по назначению в туалете.

Антон что-то тихо проворчал, отворачиваясь от друзей.

–Антон, а ты забыл нашу одну командную партию?!– строго спросил Андрей.

Антон саркастически усмехнулся:

–Андрей, но сейчас в наше время тоже одна правящая партия, а рядом несколько карликовых партий.

Андрей кивнул, соглашаясь:

–Знал, что ты об этом скажешь, здесь согласен с тобой… Но давай-ка пока обсудим прошлое время, о котором ты так ностальгируешь…Итак, ты забыл о крепостной

системе прописки, силовому закреплении людей к определенной местности, к

жилью? Института прописки не было нигде в мире, кроме нашего СССР! То есть

налицо сочетание мифической свободы, как могли прочитать мы в Конституции

страны, и реального рабства!

–Какого такого рабства?– спросил Антон.

–Именно – рабства! – сухо ответил Андрей и повторил потом по слогам, словно

вбивая слова, как гвозди, в голову Антона: – Раб– ст– ва! Раб-ст-ва! А ты забыл о проведении

курса особого пути той старой ушедшей в небытие страны вместо дружбы с разными странами?

–Но Америка и Запад были нашими врагами,– возразил Антон.

–Гм, они могли стать и нашими друзьями, мы могли бы жить дружно, не ведя

постоянную гонку вооружений и не тратя на то громадные деньги!– моментально

ответил Андрей.– Кстати, сейчас повторяется ошибка прежних руководителей на проведение особого пути России… А ты забыл о силовом целенаправленном

насаждении доктрин марксизма– ленинизма во всех институтах и учреждениях СССР?!

Ты забыл о том государстве, которое боролось с собственным народом?! С кулаками, аристократией, интеллигенцией, диссидентами?! Ты забыл о том государстве, которое расстреливало людей, сажало многих диссидентов в психушки только по той причине,

что те самые инакомыслящие люди, которых государство называло диссидентами, не соглашались с проводимой внешней и внутренней политикой страны и пытаясь высказывать свою другую точку зрения?!

–Раньше было сильное государство…

–Ах, сильное?! Сильное, богатое государство и нищие, несчастные люди в нем!-

возразил Андрей.– Люди восторгались величием державы, будучи по существу рабами сложившейся системы! Сочетание мифической свободы и реального рабства!

Сочетание державной гордости и одновременно рабской униженности! Должна

быть великая богатая страна и богатый свободный человек, в ней живущий! Ценою

крови миллионов загубленных граждан той ушедшей страны люди ощущали себя

как бы частью великой державы, проникались ее величием, надеялись, что людские жертвы не напрасны. Рабы той страны были покорны государственной бюрократической машине… Ты мечтал об этом ушедшем времени?! Сама судьба дает тебе шанс вновь

–129-

пережить уже пережитое, чтобы ты понял и ценил, что было у тебя, чего ты хотел лишиться, желая вновь возвратиться в старое совковое время! Чтобы ты не

стремился догнать ушедший в небытие поезд! Чтобы ты понял, наконец, что нечего ностальгировать по прошлому!

–Раньше был порядок,– возразил Антон.

–Ах, порядок? А ты знаешь, какой ценой он достигался? Ты что-то слышал о Гулаге, других концлагерях нашей бывшей страны Советов?! Ты знаешь о миллионах расстрелянных и сосланных в Сибирь несчастных?! Наша страна должна излечиться,

как от страшной заразной болезни, от советского прошлого. Старое прошлое списано

в утиль!

–Кем списано? Тобой?

–Нашим народом! Старое ищи на мусорке истории!

–Но…

–Разные бывают ностальгии,– жестко и холодно продолжал Андрей, чеканя каждое

слово, – ностальгия по утраченному прошлому, по прекрасным идеалам, по дешевой колбасе и водочке, красивой незнакомке, которую однажды увидал и которую не

можешь найти сейчас, ностальгия по своей молодости! Пойми: человек живет не

только для поедания колбасы! Пойми, что у человека должны быть идеалы, принципы!

Андрей остановился, тяжело вздыхая.

Антон погрустнел, идя очень медленно и стараясь ни на кого не смотреть.

А Вася плелся сзади друзей, прислушиваясь к словам Андрея.

Друзья сели на скамейку. Минут пять они сидели молча, потом Андрей не

выдержал, спрашивая Антона:

–Ну? О чем думаешь?

Однако Антон ему не ответил.

–Хватит, Андрей,– дружелюбно сказал Вася,– может, не стоит больше…

Антон решил ответить Андрею:

–Значит, я, как ты считаешь, быдло без принципов?

–Нет, так я не говорил…

–Но по-твоему выходит, что я бездумно ностальгирую и…

Андрей перебил Антона:

–Именно – бездумно ностальгируешь! Хотя иногда надо и подумать.

–Ладно, а сейчас тогда всё якобы хорошо?– спросил Антон.

Андрей к удивлению Антона улыбнулся:

–Молодец! Хороший задал вопрос!.. Вот именно в наше время происходит как-то исподволь незаметно восстановление совка.

–Чушь!

–Нет, послушай, хотя я не политик, но политика мне интересна. Я бизнесмен, поэтому должен интересоваться политикой… Наш старый – новый гимн: музыка старая, слова снова новые.

–Ну и что из этого?

–Нельзя было вновь возвращаться к старому гимну, вернее, возрождать старую

музыку советского гимна! Дежа вю какое-то!.. Наша армия со старым красным

флагом… Страна со старыми советскими клише! Заметь, что герб-то у нас снова

царский: двуглавый орел. А флаг в армии красный. А наша новая правящая партия?

Новое дежа вю? Помнишь термин профессора Сечниковского?

Антон кивнул.

–А наши чиновники снова, как и в прошлое время, назначаются сверху. Вновь плач

по державе, вновь ненависть к Западу и Америке, тоска по сильной руке, постоянные воспоминания о якобы эффективном менеджере и тиране Сталине! Еще нужны

примеры?.. История, говорят, повторяется в виде фарса. Так вот у нас творится

–130-

именно фарс! Но что интересно: смеяться мы любим, а со своим прошлым

расставаться, смеясь, чего-то не хотим! Бредем, как медведь, привязанный к

столбу по кругу!

Вася заметил:

–Перезагрузить бы нашу страну, как компьютер.

Андрей улыбнулся, похвалив Васю:

–Молодец! Верно, наша страна нуждается в перезагрузке.

–Может, не стоит больше…

–Нет, стоит! Хотя бы сейчас поговорить, если раньше не говорили!– возразил

Андрей.– Мы не говорили о политике почти никогда, жалея нашего Антона, чтобы

он не злился. Давайте хоть раз поговорим, все обсудим, чтобы больше не

возвращаться к этой теме! Не говорить о политике, уподобляясь страусу, прячущему голову в песок? Мол, мы политикой вроде не интересуемся, да? Если ты не думаешь

о политике, она сама найдет тебя! Именно в нашей стране надо каждый день интересоваться политикой, так как политика может меняться у нас очень часто! И

даже простые люди зависят от проводимой в стране политике. Как говорил профессор,

у нас дежа вю… Нет, не у нас дежа вю, а у всей нашей страны это самое дежа вю!.. Феномен дежа вю, ощущение уже знакомого, и это ощущение есть своего рода предупреждение из прошлого, которое помогает нам познать будущее…

Вася не удержался от комментария:

–Андрей, ты говоришь, как оратор. Тебе бы актером стать или политиком.

–Нет, политика – не мой удел. А актером раньше хотел стать, но не стал…Ну, чего,

Антон? Скажешь что-нибудь?

–Ну, иногда толково ты говорил,– медленно произнес Антон.

Андрей улыбнулся:

–Так, так… Дальше что ты скажешь?

Антон медлил с ответом, сидя неподвижно и уткнувшись в одну точку перед собой.

– Дай ему подумать, Андрей,– попросил Вася.

–Подумать? Кажется, всё всем нам ясно,– ответил Андрей.

–Ну, подумать мне надо… Сложно… Хотя… верно говорил…– сказав эти слова,

Антон потом сконфуженно умолк.

Вася и Андрей со счастливыми лицами встали, похлопали по плечу Антона,

говоря почти одновременно:

–Антон, лучше поздно, чем никогда.

–Не понял…

–Антон,– стал объяснять ему Андрей,– лучше поздно что-то осознать, чем никогда!

Лучше признать свою ошибку поздно, пересмотрев свои взгляды, чем оставаться ретроградом, упрямо твердить лишь свое, не соглашаясь ни с каким мнением!

–Гм, ты прав…– рассуждал Антон.– Лучше поздно, чем никогда… Пойми: я ведь

не робот, я многое понимаю и вижу… Понимаю, что в стране наступили перемены, появилось много нового, чего мы ранее из-за коммунистов не видели…

–Наконец!– похвалил друга Андрей, радостно похлопывая его по плечу.

–Не перебивай,– попросил его Антон,– слушая сейчас тебя, я вспоминал старую мою жизнь, мою крохотную квартирку с моими стариками, нищету… Вспоминал мою

бедную мамочку с вечными авоськами в руках, когда она бегала по магазинам,

чтобы что-то достать… Правильно ты говорил: раньше не могли купить, а всё

доставали! Вспомнил, как покупали мне костюм. Я хотел носить черный костюм,

но его не было, а висели какие-то серые, коричневые костюмы, а мне хотелось

именно черный костюм.

–И что дальше было?– нетерпеливо спросил Вася.

-131-

–Что было? Моя бедная мамочка подошла к продавцу, вздыхая и тихо говоря, что она

его отблагодарит, только, пожалуйста, дайте для мальчика черный костюм. Продавец глянул на меня, подумал, потом что-то прошептал маме на ухо. Она всплеснула

руками, быстро говоря что-то шепотом продавцу. Он повертел головой, видно, они

торговались… Мне было, как помню, очень жаль мою бедную мамочку! Если хотя

бы на один денек ее увидеть и показать ей наши магазины!.. Показать какое сейчас изобилие! Если хотя бы на один денек ее увидеть и сказать ей большое спасибо за

всё, что она мне сделала!

Антон остановился, тяжело вздохнул и прослезился.

Друзья минут пять молчали, потом Антон заговорил:

–Многое я вспомнил… И своего дядю, о котором мне рассказывала моя бедная

мамочка. Его арестовали в 1937 году, потом он исчез. Как я понял, его расстреляли…

–За что?

–Гм, а ни за что… Просто по анонимке… Еще я вспомнил, как мой один родственник безуспешно хотел прописаться в нашем городе Ижорске, приехав из деревни, но

ничего тогда у него не вышло… Как он мучился, как он пытался прописаться!.. Как

он ругал эту крепостную прописку!.. Я вспомнил еще своего отца, который пытался вступить в компартию, чтобы занять вышестоящий пост, но он так и не стал членом партии. Как он нервничал из-за этого! Помню его слова по поводу партии, что

человек без партбилета у нас вроде как никчемный человек… Нет, он говорил еще

жестче: « Без партбилета ты дерьмо!» Помню, как мне трудно было поступать в

институт, когда кто-то там из органов припомнил моей бедной мамочке расстрелянного дядю… Многое я вспомнил… Вспомнил еще один эпизод из моей юности, когда моя мама, плача на кухне, считала деньги, думая, что ей купить мне завтра на обед…

Когда она рассказывала, что ей пришлось отдать на работе деньги в помощь

труженикам Анголы и Конго… Целых двадцать рублей!

А как ей хотелось потратить эти деньги на своего единственного сыночка!.. Ведь она знала, что холодильник был почти пуст!

Антон остановился, смахивая слезу.

–Ты об этом не рассказывал нам,– тихо сказал Вася.

–Не помню, чтобы ты рассказывал нам о своем расстрелянном дяде,– произнес Андрей.

Антон повысил голос, отвечая:

–Ну, что вы как дети!.. Неужто забыли, что о репрессированных и расстрелянных

боялись говорить! Даже дома об этом говорили шепотом!

–Помню,– согласился Вася

–Значит, прошлое для тебя не только мультфильмы и мороженое,– заметил Андрей.

Антон кивнул, говоря:

–Верно, только давай без насмешек.

–Какие насмешки?

–Ну, я же попросил! Даже мне мама рассказала о том, что дядю расстреляли, когда не хотели меня принимать в институт,– признался Антон.– Рассказывала, как помню, шепотом, закрыв все окна и двери…

После короткой паузы Антон продолжал рассказывать:

–А телевизор у нас был старый, мы хотели купить новый телевизор, но вечно не

хватало денег!… Как она гордилась, бедная и наивная моя мамочка, когда говорила мне, что мы живем в большой и сильной стране СССР, которую все страны боятся и

уважают! Я тогда, как помню сейчас, спросил ее: « А почему нашу страну надо бояться?» Она ответила, что нас боятся, все страны мира нас боятся, мы живем в очень богатой стране! А я, наивный мальчик, спросил ее: « А если мы живем в очень богатой стране, почему же мы такие нищие? Почему же мы не можем купить новый телевизор, если живем в богатой стране?»

–132-

Моя бедная мамочка испугалась, заткнула мне рот, тихо прося, чтобы больше нигде я таких разговоров не вел, а то меня и ее посадят в тюрьму. К сожалению, я не понял ее слов, ее испуга и на следующий день говорил во дворе всем мальчишкам и девчонкам,

что мы живем в громадной и богатой стране, а все мы бедные и нищие люди!

Антон остановился, что-то ища в кармане.

–Чего ищешь?– спросил его Вася.

–Ой, хотел закурить, а нет сигарет,– ответил Антон.

Тут вмешался Андрей, напоминая Антону с улыбкой:

–Кстати, Антон, и сигареты в наше время можешь купить, какие хочешь, не то, что раньше… «Беломор», «Казбек», «Космос», еще что было? Уж забыл…

–Сигареты остались в наших вещах, которые забрали при поступлении в больницу,– напомнил Вася.

Антон кивнул, вздыхая, и продолжая рассказывать:

–Ладно… Потом вечером к моей бедной мамочке пришли два угрюмых человека

в штатском и сказали ей, что ее мальчик болтал разные гадости о распрекрасной

стране СССР. Моя бедная мамочка в ужасе пыталась доказать, что я хороший мальчик

и ничего не имею против сильной страны СССР, которую боятся все люди мира.

Но строгие дяди в штатском посоветовали моей мамочке выпороть меня, держать

меня дома, чтобы я не болтал гадости. Потом даже начальник моей мамочки вызывал

ее в кабинет, угрожал увольнением, требовал, чтобы я не болтал всякую чушь про великую и сильную страну СССР, которую боятся во всем мире!

–И что было потом?– спросил Андрей.

–Что было? А ничего хорошего,– вздохнул Антон,– сидел я дома целых две недели, не гулял во дворе или по улицам, только одна школа и уроки дома… Ни тебе кино, ни мороженого!

–Сказанное тобой означает, что ты осознал…– произнес Андрей, но его перебил Антон:

–Черт, да я понимаю не хуже твоего!.. Но ты забыл, как наш завод простаивал, рабочие

не получали зарплату?

Андрей согласился, кивая:

–Всё я помню, ты мне рассказывал о своем заводе… К сожалению, трудно жить во времена перемен! Тот факт, что ты из-за простоев завода вступил в компартию,

плохо тебя характеризует.

Антон вспыхнул, покраснев:

–Черт, а тот факт, что у меня сейчас нет жены? Нет семьи?!.. Что тогда я мучился,

страдал, а жена от меня ушла?

–Значит, была плохая жена,– заключил Вася,– не понимала трудностей… Заметь,

что на том заводе не только ты, Антон, один работал… У всех жены ушли или только

у тебя?

Антон вскочил, повышая голос:

–Слышь, а ты тоже, кажется, без жены? В глаз захотел?

–Постой, Антон,– попытался успокоить друга Андрей,– перестань злиться! Мы

решили ж говорить без мордобоя. Спокойно…

Антон кивнул и сел на скамейку.

–Понимаю, что тебе тяжело было рассказывать о своем детстве,– медленно

произнес Андрей,– мы, будучи твоими старыми друзьями, многое узнали лишь сейчас…

–Время было такое…– уныло ответил Антон.

–Вот!– обрадовался Андрей.– Время! Именно о том мерзком времени мы и говорили только что, спорили…

–Время было тяжелое, полное лишений,– вспоминал Антон,– лес рубят – щепки летят…

Андрей заорал, не выдержав:

-133-

–Черт, да сколько можно повторять эту избитую фразу насчет щепок?! Может, тебе

бы хотелось стать щепкой, которую уничтожат во имя чьего-то блага?

–Но…

–А тебе не жалко миллионов загубленных жизней?!

–Жалко…– тихо ответил Антон.

–Вот тогда, если жалко, прошу больше не говорить совковыми штампами, пытаясь оправдать преступления режима сложным и трудным временем!– Андрей несколько успокоился, минуту помолчал и перестал орать.– Именно в том прошлом времени

люди боялись лишнее слово сказать, чтобы не последовало каких-то санкций!

Атмосфера всеобщего страха! Доносительство! Мракобесие! И вот мы попали в то прошлое! Любуйся им, Антон, если есть такое желание.

Антон после длительного раздумья решительно сказал:

–Нет, любоваться прошлым у меня нет желания. Хватит! Пожил там!

Андрей улыбнулся:

–Значит, перестанешь ностальгировать по исчезнувшему СССР?

Антон кивнул, но не удержался от комментария:

–Ностальгировать, может, перестану, но согласись, что ведь было и что-то хорошее.

–Что-то хорошее?

–Именно! Ведь не может быть черный цвет без белого. Были какие-то приятные

моменты у нас в жизни или нет?– спросил Антон, с надеждой смотря на Андрея.

Андрей и Вася моментально ответили одновременно:

–Были!

Антон улыбнулся:

–Вот видите, значит, мы в чем-то согласны.

–Да, были приятные моменты,– подтвердил слова Антона Андрей,– не может быть

на свете только черное, есть и белое… Но хочется заметить, что под словами

«приятные моменты» или «что-то хорошее» ты подразумеваешь свое детство,

юность, свою маму, которую сильно любил… Но воспоминания своей молодости

не могут вытеснить из памяти те негативные моменты совковой жизни, о которых

я только что говорил!

Антон промолчал, ничего не ответил Андрею.

Через минуту Вася спросил Антона:

–Слушай, а футболку свою красную с надписью «СССР» перестанешь носить?

–Не буду,– быстро ответил Антон.

Вася обрадовался, вставая со скамейки:

–И свой партбилет сдашь?

Однако здесь Антон заупрямился:

–Что значит «сдашь»? Зачем его сдавать?

–Как это зачем? Значит, по-прежнему будешь считать себя коммунистом?

Антон медлил с ответом, уставившись в одну точку перед собой.

–Антон, ответь нам!– попросил его Вася.

–Не всё сразу…– тихо ответил Антон.– Ну, чего пристали? Думаете, сразу можно

решить всё?

–Нет, но…

–Хватит! Надоели!– проворчал Антон.

Помолчали.

–Гм, а я даже комсомольцем не был,– вспомнил Андрей.

–Это как же?– удивился Антон.

–Я не рассказывал? Тогда слушай… Подходят ко мне на первом курсе двое из

комитета комсомола, убеждают вступить в комсомол, а я им спокойно отвечаю,

что вступлю, только сейчас сессию сдам. Сессия проходит, первый курс

–134-

заканчивается, вновь подходят ко мне те двое из комитета комсомола: « Ну,

надумал?» «Ой, ребята, столько сейчас экзаменов, я чуть после вступлю…»

Вася засмеялся, одобряя поведение Андрея:

–Андрей, ты гений!

Андрей продолжал рассказывать:

–Уже на пятом курсе снова подходят ко мне те двое из комитета комсомола,

убеждают, говорят, что помогут со вступлением, быстро оформят мое членство, а я

им так вежливо и удивленно говорю: «Люди! Какой такой комсомол, когда уже мы

не дети? В партию скоро вступать надо!»

Антон улыбнулся:

–Ну, ты демагог, оказывается!

Вася добавил:

–Нет, Антон, он не демагог… Демагогами следовало бы назвать прежних правителей.

А он хитрец!

Андрей усмехнулся, видно, было, что ему понравилась реплика Васи.

–Они удивились моему ответу: « Какая партия, когда ты еще в комсомол не вступил? –продолжал Андрей.– Давай быстро вступай в комсомол!» «Нет,– говорю,– сейчас

поздно вступать, большие мы для комсомола». Вот так и прошли пять лет…

–Молодец!– похвалил друга Вася.– А вот мне пришлось вступить…

–Ладно, Антон, ты не ответил по поводу выхода из партии,– напомнил Андрей.

Антон раздумывал, не спешил с ответом; видно, он вспоминал свое детство, маму, улыбаясь, отдельные фрагменты своей жизни.

–Еще заметь,– продолжал Андрей,– вот так откровенно, как сейчас, мы не могли беседовать даже наедине…

–Как это не могли?– изумился Антон.– Говорили, спорили, забыл, что ли?

–Ничего я не забыл!.. Откровенно говорили об институте, преподавателях, но о

политике партии?.. О преступлениях режима? Даже выражение «преступление

режима» не употребляли.

–Что верно, то верно,– согласился с Андреем Вася, вздыхая.

Антон не удержался от замечания, покачивая головой:

–Гласность, перестройка?

–Да, гласность!– воскликнул Андрей.– А что плохого в гласности? Хватит тебе иронизировать!

–Гм, а тебе не кажется,– спросил Антон,– очень странным наше поведение?

–Это почему?

–А потому, что только психи будут говорить о политике в сумасшедшем доме!

Андрей слегка улыбнулся, ответив:

–Возможно…

–Вот только что ругал прежнюю жизнь,– сказал Антон.– зато теперь всё хорошо, да?

–Уф, надоел!– ответил Андрей.– Отвечал тебе, что многим и сейчас недоволен…

Хочешь расскажу один анекдот.

–Давай!

–Это даже не анекдот, а просто ироничное описание прежней и новой нашей жизни.