Текст книги "Допетровская Русь"

Таким образом и арабские писатели рисуют нам норманнов теми же чертами, как и европейские летописи, т. е. как речных и морских воителей, которые живут тем, что зарабатывают мечом.

По Днепру норманны спускались в Черное море и нападали на Византию. «В 865 г., – сообщает летописец, – норманны осмелились напасть на Константинополь на 360 кораблях, но, не будучи в состоянии нанести вред самому непобедимому городу, они храбро повоевали его предместья, перебили народа, сколько могли, и затем с торжеством вернулись домой».

Кремонский епископ Лиутпранд посетил Константинополь в 950 и 968 годах. В своем рассказе о Греческой империи он упоминает и норманнов, которые незадолго до него сделали большое нападение на Константинополь. «На севере, – говорит он, – живет народ, который греки называют русью, мы же норманнами. Царем этого народа был Ингер (Игорь), который пришел к Константинополю более чем с тысячью кораблей».

В славянских землях, по Волхову и по Днепру, норманны-варяги появились сначала, так сказать, мимоходом; здесь они сперва мало застаивались, а больше направлялись по великому водному пути в богатые южные страны, преимущественно в Грецию, где не только торговали, но и служили за хорошее вознаграждение в греческой военной службе.

Из норманнов был набран отряд императорских телохранителей. Норманские наемники назывались в Византии варангами; за греками так называли их и славяне. Пишется слово варяг по-славянски через «юс малый» после «р», а «юс малый» произносился тогда, как слог «эн».

При их воинственном характере и пиратских наклонностях, варяги, по мере того как их все больше скоплялось в славянских городах, стали, конечно, определенно клонить к тому, чтобы сделаться господами славянских городов и овладеть великим водным путем. Араб Аль-Бекри около половины X века писал, что «племена севера завладели некоторыми из славян и до сей поры живут среди них, даже усвоили их язык, смешавшись с ними». Вот тогда-то и произошло то событие, о котором упоминает наша летопись перед повестью о призвании князей.

«В лето 6367 (859 г.) имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на весех и на кривичех», т. е. с новгородских славян и их ближайших соседей, славян и финнов. Утвердились, значит, на северном конце великого водного пути. В то же время хазары брали дань с полян, северян и вятичей, т. е. с обитателей южного конца водного пути.

Новгородские славяне не вытерпели и года через два, как читаем в летописи, «изгнаша варяги за море и не даша им дани, почаша сами в собе володети». Но тогда начались в стране ссоры и раздоры из-за властвования, и «не бе в них правды и въста род на род, – читаем в летописи, – и быша в них усобице и воевати почаша сами на ся». И вот тогда все северные племена «реша сами в собе: поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву. И идоша за море к варягом, к Руси: сице бо тии варязи звахуся русь, яко же друзии зовутся свие (шведы), друзии же урмане (норвежцы), англяне (англичане), друзии гъте (готы), тако и си». Посланные от славян, чуди, кривичей и веси сказали варягам руси: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да пойдете княжити и володети нами». Но, несмотря на такой зазыв, «едва изъбрашеся три брата с роды своими, взяли с собой всю русь и пришли» (862 год). То были три брата-конунга, так назывались по-варяжски князья, Рюрик, Синеус и Трувор.

Братья-князья, прибыв в страну, стали «города рубить и воевать всюду», т. е. начали оборонять славян от врагов их, для чего всюду воздвигали укрепленные городки и часто ходили в походы. Князья и поселились по краям страны: Рюрик – в Ладоге, Синеус – на Белоозере, а Трувор – в Изборске.

Немного времени спустя умерли братья Рюрика, и он, оставшись один, решил переехать на житье в Новгород. По преданию, это не очень-то понравилось новгородцам, и они стали говорить: «Быть нам рабами и много зло пострадать от Рюрика и земляков его!» Составился даже заговор среди новгородцев с целью прогнать Рюрика с его варягами обратно за море. Но Рюрик убил вождя этого заговора, «храброго Вадима», и перебил многих новгородцев. Это событие резко изменило взаимные отношения Рюрика и новгородцев. До того Рюрик был только призванный новгородцами князь-охранитель новгородской торговли и третейский судья в различных новгородских недоразумениях, и за это новгородцы платили ему условленную дань. Он и жил на границе новгородской области, в Ладоге; после победы над восставшими Рюрик переселился на житье в Новгород. Теперь Новгород сделался его военной добычей. Рюрик княжил в Новгороде «сильно», как князь-завоеватель, требовал дани, сколько хотел, и множество новгородцев бежало от него на юг.

А на юге, в Киеве, в это время тоже утвердились варяги. Как можно думать, в одно время с Рюриком нахлынуло в славянские земли много этих пришельцев с севера. Быть может, подражая Рюрику, они стремились тверже основываться в славянских городах. В Полоцке вокняжился тогда Рогволод, у племен, обитавших по Припяти, образовалось княжество некоего Тура, или Тора.

О занятии южного конца водного пути варягами наша летопись повествует так: «Были у Рюрика два мужа, не племени его, но боярина; и они отпросилися ко Царю-городу с родом своим». Пошли по Днепру, на пути увидели на горе городок и спросили: «Чий се градок?» Им объяснили, что городок прозывается Киев и платит дань хазарам. Аскольд и Дир, так звали этих Рюриковых бояр, предложили киевлянам освободить их от хазар. Те согласились, и Аскольд с Диром остались в Киеве княжить: «Много варягов собрали и начали владеть полянской землей. Рюрик же княжил в Новгороде».

Итак, значит, во второй половине IX века на обоих концах великого водного пути возникли варяжские княжества. Варяжские князья – Рюрик на севере, Аскольд и Дир на юге – заняты одним делом: строят крепости, берегут землю. До прихода Аскольда и Дира в Киев киевлян обижали древляне и другие племена. Аскольд и Дир, утвердившись в Киеве, предприняли борьбу с древлянами и избавили от них Киев. Когда греки обидели славянских купцов, Аскольд и Дир сделали набег на греческую землю. Все это, конечно, вызывало сочувствие населения и способствовало утверждению князей в занятых ими городах.

Но оба конца великого водного пути находились в руках разных князей. Неудобства от этого могли происходить не малые, и рано или поздно должна была возгореться борьба ее верных князей с южными за обладание великим водным путем.

Для северных князей и горожан было очень неудобно то, что исходный конец великого водного пути, Киев, находился не в их руках. Киев стоял почти на границе славянских земель, и южнее его начиналось царство степи. Через Киев шли сухопутные пути с Запада на Восток и в Тавриду. Ни одного сколько-нибудь крупного, текущего по населенной стране, притока не впадает в Днепр южнее Киева. Все большие реки, протекающие по населенным местам, впадают в него севернее Киева. От Киева начиналась прямая дорога к морю. К Киеву, следовательно, по бесчисленным рекам и речкам, притокам самого Днепра и притокам его притоков, сплавлялись богатства славянских земель. Обитатели всех городов, лежавших по северным притокам Днепра, направляя свои товары в Византию, должны были плыть мимо Киева. Следовательно, кто владел Киевом, у того в руках находились и главные ворота внешней русской торговли того времени, а кто держал в своих руках торговлю славянских городов – их главное занятие, тот, естественно, владел и всей славянской страной. Стоило задержать у Киева торговые ладьи с севера, и все города от Любеча до Новгорода и Ладоги несли огромные убытки. Таким образом центр и перекресток сухопутных и речных торговых путей, каким был Киев, естественно должен был стать и политическим центром страны, объединявшейся варяжскими князьями. Это значение Киева, как средоточие государственной жизни, выросло из его значения, как центра народно-хозяйственной жизни, тянувшей к Киеву и только из Киева имевшей выход на широту и простор международного обмена.

Рюрику не пришлось пробиться к Киеву. Овладел Киевом родич и преемник Рюрика – Олег. Из Новгорода, по издавна проторенному пути, по Волхову, Ильменю и Ловати спустился он до верховьев Днепра и овладел здесь, в стране кривичей, городом Смоленском. По Днепру добрался он до Любеча и захватил этот город. Подплыв к Киеву, он выманил из города Аскольда и Дира и убил их, а сам остался в Киеве – «матери городов русских», как он, по преданию, назвал этот город. Утвердившись здесь, Олег продолжал дело Аскольда и Дира; строил вокруг Киева новые городки-крепостцы для защиты киевского края от набегов со стороны степи, ходил в походы против хазар и других соседей Киева. Соединив под своей рукой ополчение всех занятых им славянских городов, Олег пошел на Царьград и, по преданию, пригвоздил свой щит на воротах великого города в знак победы над греками.

Следовавшие за Олегом князья – Игорь, вдова его Ольга, сын Игоря Святослав – с успехом продолжали объединение славянских городов и областей. Олег захватил всю страну древлян, северян и радимичей; Игорь продолжал захваты Олега и забрал под свою руку весь средний Днепр; Ольга окончательно «примучила» древлян, Святослав захватил вятичей.

Таким образом к половине X века большинство славянских племен и городов собралось около Киева и киевского князя.

Земля киевских князей занимает к этому времени обширное пространство. С севера на юг подвластная им земля простиралась тогда от Ладожского озера до устьев речки Роси – степного притока Днепра, а с востока на запад – от впадения Клязьмы в Оку до верхнего течения Западного Буга. В этом обширном крае жили все племена восточных славян и некоторые финские: чудь прибалтийская, весь белозерская, меря ростовская, а по средней Оке – мурома. Среди этих племен князья строили городки-крепости, чтобы из стен этих городков держать вооруженной рукой в повиновении инородцев и собирать с них верную дань.