Текст книги "Чокнутый"

– Да. Маленькие Но Злобные Кошки постарались на славу. Сейчас мы на окраине. Соваться в глубь джунглей небезопасно. Оторвут голову, будь ты хоть трижды пантерой или серым странником.

– И что теперь?

Квар и Родж одновременно пожали плечами. Довольно комичное зрелище – животные, пожимающие плечами.

– Война.

– Война?

Последний раз Мил слышал это слово на заре своей службы в космической полиции, когда одна из дальних колоний восстала против Содружества. Но та война была далекой и недолгой. Содружество с отступниками поступало гуманно. Пара крейсеров, два-три залпа – и нет планеты. Ни в космосе, ни на картах. Только один маяк, предупреждающий пролетающие корабли о том, что квадрат на карантине.

И теперь война, которая пришла в джунгли. И в которой оказался завязан он, Мил.

– Мы попробуем собрать всех наших сторонников. Тех, кто верит нам. Тех, кто не верит Маленьким Но Злобным Кошкам. Таких немного, но они есть. И только тогда, когда соберутся все, мы ударим по джунглям. Потом, если выживем, мутанты. А уж потом и Пришельцы.

Глупцы. Какие они глупцы. Мил прикрыл глаза. Он не хотел, чтобы жители увидели в них эту мысль. Мил понимал, что они ничего не смогут сделать. Джунгли – куда ни шло. Может быть, мутанты. Но уничтожить город?

– Что-нибудь известно о Пришельцах?

– Нет. Мы вообще ничего не знаем. Может быть, когда вернутся Альвареза и Бобо…

– А мутант? Вы ни слова не сказали о мутанте? Где он?

Мил даже не ожидал, что его вопрос вызовет такую бурную реакцию со стороны жителей. Они принялись ругаться так, словно в их жизни произошла самая большая несправедливость:

– Этот стервец… этот негодяй… Мы решили оставить его в живых. Он славно сражался там, у города, и мы подумали, что мутант не так уж и плох. А этот негодяй смылся, едва узнал о наших дальнейших планах. И теперь…

Квар мог бы не продолжать. Мил и так все понял. Там, у мутантов, оставались Шейла и Ириза. И теперь им придется несладко.

Мил пристально взглянул на пантеру. Даже сквозь злость он видел, как непривычно напряжен Квар.

– Мы можем что-нибудь сделать?

– Что? – Седая пантера успокоилась так же быстро, как позволила злости взять над собой вверх. – Мутант сбежал неделю назад, и теперь поздно дергаться. Мы переменили место лагеря, вот и все, что мы могли сделать. А сейчас… сейчас мы можем только ждать.

Невеселые новости. Джунгли против них. Пришельцы против них. Мутанты против них. Вся планета против них. И у всех есть козыри. У всех, но только не у восставших жителей. Джунгли многочисленны. У мутантов заложники. А Пришельцы… Мил даже поежился, подумав о Пришельцах. Если в городе сидят не дураки, то они давно уже вызвали поддержку. Директива номер одиннадцать общего свода правил поведения колонизаторов. При любых агрессивных проявлениях, связанных с колонизацией новой планеты, вызываются силы быстрого усмирения. А это несколько космических катеров с вооруженным до зубов десантом. С этими ребятками шутки плохи. Они и не такие жизнерадостные планеты к рукам прибирали. Псы.

– Ты бы дырки свои зализал, – буднично посоветовал Квар, словно и не было только что разговора о Шейле и Иризе.

Мил скривил морду, что в его понимании говорило о том, что он принял совет.

Сутки пролетели незаметно. Под вечер Родж ушел на старое место сбора и вернулся только утром. Ни Альварезы со своим племенем. Ни Бобо с медведями.

– Нет никого, – буркнул он и тут же заснул, завалившись в густую траву трилистника.

Квар в это время старательно выковыривал засохшие сгустки крови из шерсти Мила.

– Негоже по джунглям прыгать пятнистым, словно попугай. Белый – куда ни шло. А пятнистый…

– А они от нас не отрекутся?

Вопрос Чокнутого не был для пантеры неожиданным. Он и сам иногда раздумывал над этим, размышляя о племени медведей и орангутангов. Но после долгих размышлений пришел к выводу, что и племя Альварезы, и племя медведей надежны. А посему отвечать на вопрос Чокнутого не счел нужным.

Мил и не настаивал на ответе. За то короткое время, которое он пожил в джунглях, Мил понял, что предательство несвойственно жителям. Если друг, то до конца. Если враг, то… тоже до самой последней капли крови.

– Эх, напиться бы сейчас, – мечтательно произнес он, параллельно разминая ту часть тела, которая ранее носила имя задницы, а теперь черт знает какое имя.

– Напиться?

В течение пяти минут Мил старательно объяснял, что такое «напиться» и как это иногда бывает здорово.

– Особенно после драки или ранения, – закончил он, с сожалением глядя на старую пантеру, которая в своей жизни ни разу не испытывала этого неповторимого чувства.

– Да без проблем, – ответил неожиданно Квар и махнул мордой в сторону близлежащего кустарника. – Видишь ягоды? Да не те, что красные. Зеленые, гроздьями висят. Пару веток объешь – и в норме. Только смотри не переусердствуй.

Мил не поверил. Он ни разу не видел, чтобы кто-то в джунглях ел эти ягоды. Но если старый Квар говорит, почему бы не попробовать. Он несколько неуклюже пригнул ветку к земле и, неудобно загибая голову, принялся объедать ягоды. На вкус они напоминали туалетную бумагу.

Через полчаса, когда стая пантер, уставшая от долгой дороги, вышла на поляну, ее глазам представилась необычная картина.

Взмыленный Квар и ругающийся во весь лексикон Родж безуспешно носились по кустам за странно вихляющейся белой пантерой, которая истошными воплями сотрясала всю округу. Крик души альбиноса сводился к следующему:

– Я им все глаза, засранцам, повыцарапаю! Не держите меня, родственников ваших!.. Свободу не заставите молчать! Смерть предателям джунглей!

Все эти возгласы перемежались отборным межгалактическим матом. Изредка песнями. Похабными и вполне патриотическими.

С помощью подоспевших пантер Чокнутого быстро окружили, повалили на траву и кое-как связали лапы лианами. А так как он продолжал, уже будучи связанным, глупо хихикать и произносить непристойности в адрес отдельных жителей джунглей, ему пришлось забить пасть плодом кокура. После чего Чокнутый успокоился и сладко захрапел. На что некоторые не избалованные храпом пантеры сказали, что уж лучше бы орал похабные песни. Все веселей.

Так или иначе, инцидент был исчерпан. И пока Чокнутый видел одному ему известные сны, Квар производил подсчет сил и выяснение настроений в джунглях.

– Ну что? – Родж терпеливо подождал, пока седая пантера закончит со своими соплеменниками, отдаст приказы и освободится. – Какие новости?

Квар несколько секунд молчал.

– Ты знаешь, дружище. – Он внимательно посмотрел серому страннику в глаза. – Я должен поблагодарить тебя.

– За что? – Последний раз волка благодарила больная лань, которую он повстречал в джунглях и оставил в живых. Только потому, что был сыт.

– Странное дело, дружище. – Пантера улыбнулась, немного сконфуженно и смущаясь. – Я думал, что становлюсь стар. Думал, еще год-другой, если не раньше, и стая отправит меня в темные пещеры, на заслуженный отдых. Но вот я повстречался с тобой, с твоими серыми странниками, ввязался в вашу идиотскую, по правде сказать, затею и чувствую, что снова молодею. Я чувствую запах большой крови. Знай, серый странник: даже если умрет каждый из нас, даже если смерть уже нашла мою девочку и старую Иризу, знай, я с тобой до конца. Может быть, это моя последняя охота.

Родж коротко кивнул. Он ничего не мог сказать старой пантере. Он и сам видел немало смен года, и слова Квара были понятны ему. Благодарить? Зачем? За то время, которое они пробыли вместе, серый странник и пантера сблизились. И не из-за общего дела. Они ведь и правда – почти старики. И это действительно их последняя охота.

– Ладно, старик. – В знак понимания Родж слегка коснулся шкуры Квара. – Прочь ностальгию. Мы еще слишком молоды, чтобы предаваться грустным мыслям. Что у тебя?

– Пятнадцать сейчас и еще сорок через четыре дня. Большинство – ветераны, и совсем немного тех, кто повзрослел этой весной.

– Неплохо, неплохо. Что слышно в джунглях?

– Джунгли поют.

– Что???

– Ну, это так у нас, у пантер, так говорят, когда кто-то не в себе.

– Странные вы, пантеры. А теперь более подробно и без всяких там…

– Все выглядело примерно так. После известных тебе событий у города в каждом селении, в каждой деревне появились Маленькие Но Злобные Кошки. И, как ты догадываешься, они рассказали о нас массу неприятных вещей. Нет-нет! Чокнутого, с его белой шкурой, они припасли напоследок. Знаешь, что они кричат? Джунгли! Вы слышали новость? Белая пантера сводит с ума тех, кто с ней заговорит. Белая пантера послана Пришельцами, чтобы уничтожить джунгли. Белая пантера то… Белая пантера се…

– А о нас?

– А мы продались темным мыслям и заключили договор с Чокнутой. То есть с белой пантерой. Ты меня понимаешь?

– А как же мутанты?

– О них никто не слышал. Но в том, что пара деревень вырезаны полностью, обвиняют серых странников и нас.

– Пришельцы?

– А вот здесь нечто интересное. Кое-кто в джунглях видел, как в сторону города пролетела странная огромная птица. Черная и шумная. Что бы это значило?

– Дождемся, пока этот бедолага придет в себя. Чокнутый многое знает. Кстати, у меня есть одна мысль. Ты не против, если мы пройдемся вдоль озера?

Квар и Родж, эти два жителя бескрайних джунглей, жители планеты, которая согревалась светом звезды, уходили к озеру. Шли рядом двое непримиримых врагов, которых судьба свела вместе и которые, пересилив природную неприязнь друг к другу, шли теперь рядом по одной тропинке. Может быть, их жизнь катилась к закату. Но идея, что витала в их умах, давала им силы. Идея, которая спасала джунгли. О чем говорили они? Никто не слышал. Но тот, кто мог видеть две темные фигуры, мягко скользящие среди зелени деревьев, мог с уверенностью сказать – сейчас там решается судьба планеты.

Мил проснулся от того, что рядом кто-то сидел и нудно пел. Мил, не открывая глаз, вслушался в слова. Сначала слова, а потом манера исполнения. Последняя оставляла желать лучшего. Одна тягучая, надсадная нота.

– Я сегодня съел один банан. Я сегодня съел два банана. Я сегодня съел три банана…

Когда счет съеденных бананов перевалил за полусотню, Милу надоело слушать, и он открыл глаза. Искусство должно приносить прежде всего радость. А его Мил, слушавший надрывающее душу пение, почему-то не испытывал.

Как и предполагалось, пением развлекался Альвареза. Однако его искусство трудно было назвать чистым. Орангутанг был обложен спелыми бананами, которые и поглощал по мере пения.

– Ты потом животом не будешь маяться?

Сказать, что Альвареза обрадовался, значит сказать неправду. Орангутанг исподлобья взглянул на вставшую белую пантеру, сердито насупил брови и продолжал зудеть.

Мил слегка смешался. Он давно не видел обезьяну и никак не мог понять, чем мог обидеть ее. Объяснение пришло быстро. Альвареза зло отпихнул бананы, схватил Мила за предполагаемые грудки и заорал, брызжа слюной:

– Ты, белая дефективная пантера! Я всю жизнь мечтал найти такое существо в джунглях, с которым смогу исполнить свое самое заветное желание. И когда казалось, что я нашел его – тебя, тебя, альбинос разнесчастный, ты предал меня. Предал, словно последний продажный шимпанзе!

Мил осторожно оторвал лапы Альварезы от своей шеи. Немного отстранился, чтобы банановые куски не летели прямо в морду, и только тогда поинтересовался:

– И что я сделал такого, что обидело тебя, мой друг?

Вместо ответа Альвареза смахнул скупую самцовую слезу с обросших шерстью щек.

– Ты не понимаешь. Ты меня не понимаешь, Чокнутый. Я всю жизнь хотел с кем-нибудь на пару нажраться этих идиотских ягод. И что же? Я появляюсь, и меня встречает известие, что белая пантера валяется вдрабадан. Без меня. Чокнутый, ты убил мою мечту.

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но, на счастье Мила, послышался шум приближения большого отряда. Мил выполз из-за кустов и обомлел. Когда он приступал к единоличному алкогольному отравлению, в лагере находились только серый странник и староста. А теперь… У самого озера, среди пальм, расположились орангутанги. Они быстро поглощали плоды, разбрасывая вокруг себя кожуру, чем вызывали негодование забредших в эту зону пантер. То и дело раздавались глухие удары падающих тел, сопровождаемые незлобным смехом обезьян и ругательством самих пантер.

Стая черных кошек расположилась в высокой траве и чуть дальше, в тени больших деревьев. Несколько пантер возвращались с охоты, таща на себе туши оленей.

– Они тут всю живность порежут. – Стоящий за спиной Альвареза уже забыл свои обиды и теперь помогал Милу осмыслить увиденное. – Старик Квар говорит, что здесь около пятидесяти пантер. Ты представляешь, сколько они жрут?

– А твоих? – поинтересовался Мил. Он не стал говорить орангутангу, что его ребята едят не меньше.

– Моя стая, – стал загибать пальцы Альвареза, – стая племянника с маленького водопада. И еще троюродный брат из западных лесов. Около сотни. Неплохо, да? А Бобо и его бандиты только что подошли. Их отправили за скалу. Сколько – не знаю, но у меня такое впечатление, что этот лохматый пройдоха собрал самую крутую банду в джунглях.

– М-да, – только и смог сказать Мил.

Когда шел разговор о войне, он даже не подумал, что она может быть такой масштабной. Ну там пара десятков жителей против десятка других жителей. Одна-две стычки без кровопролития и смерти, и все. Но если все эти животные собрались здесь, то будет много крови.

– Ты бы пасть запахнул, – посоветовал ему Альвареза. – Нехорошо как-то виновнику торжества с пастью растопыренной ходить. Да и пора уже. Ждут нас.

– Кто ждет? – Мил все же закрыл пасть.

– Совет объединенных стай.

Мил выдавил только «ну-ну» и последовал за Альварезой. Они двигались мимо пантер, которые при их приближении вскакивали и низко склоняли головы, пряча любопытные взгляды. То же самое повторилось и с орангутангами. Они соскочили с деревьев и стояли смирно, преданно тараща глаза.

– Чего это они? – шепнул Мил Альварезе.

Тот отмахнулся. Сам узнаешь. Потом.

Мил, то и дело оглядываясь по сторонам, иногда спотыкаясь, шел за Альварезой и размышлял над странным поведением жителей. Это не только любопытство. Они все, несомненно, предупреждены, что встретят альбиноса. Но что не злоба и не проявление неприязни. Это бы Мил уловил сразу. Но что?

Решение загадки пришлось оставить на потом, так как они прибыли на место.

Очевидно, что это место образовалось в результате вулканической деятельности. Приличных размеров каменное пятно среди густой зелени джунглей. Проход в него охраняли два орангутанга. Они предупредительно раздвинули свисающие лианы, открывая дорогу. В самом центре каменной площадки, на грубых подстилках из шкур убитых животных сидели те, кто собрал жителей в этом месте. Седой Квар, староста селения черных пантер. Бобо, вожак отряда пещерных медведей. Ночной Родж, вожак серых странников. Альвареза, быстро занявший место в этом круге, предводитель племени орангутангов.

Мил знал, как себя вести, когда все эти жители были его спутниками, а теперь, когда они стали вожаками стай, он растерялся. Но в его крови текла кровь человека, которого было нелегко смутить.

– Вы меня ждали?

Жители поднялись на лапы. Они молча смотрели на того, ради которого собрались этим жарким утром.

– Присаживайся. – Квар кивнул на свободное место. Мил не спеша разместился на нескольких шкурах. Жители не садились.

– Вы чего? – недоуменно спросил он. – Почему вы стоите, словно баобабы? И может быть, мне объяснят, что происходит? Так сказать, введут в курс дела.

Ответил опять Квар. Видимо, ему доверили вступительное слово.

– Чокнутый! Мы тут посовещались и пришли к единственно верному решению. Причем единогласно. Грядет война, и нам нужен кто-то, чтобы возглавить нашу армию. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многое. Нам необходим вожак, который умеет воевать. Подожди. Я еще не все сказал. Мы не только держали совет, но и говорили со своими сородичами. Все нас поддерживают. Мы хотим, чтобы нашу армию возглавил ты.

Жители молча ждали, что скажет Чокнутый, каждый из них понимал, что он может отказаться. Слишком тяжела ноша. Никто из них по отдельности не посмел бы взять на себя эту задачу. Они умели только охотиться и убивать, но они не умели воевать. Им нужен был Чокнутый. С его умением трезво мыслить. С его богатым жизненным опытом. И в конце концов, он единственный среди них, кто был солдатом. И единственный, кто устраивал всех. И пантер, и волков, и обезьян, и медведей.

– Что молчишь, Чокнутый? – Серый странник выступил чуть вперед. – Мы собрали для тебя огромную армию. Серые странники уже на подходе. И мы все пойдем за тобой до конца. Мы приняли решение, теперь слово только за тобой. Ты можешь отказаться, но тогда окажется, что все было зря. Зря мы сорвали с места тех, кто верит нам и тебе. Зря погибла твоя приемная мать Ириза. И зря погибла Шейла. Ты нужен нам. Ты нужен нашей планете и джунглям.

Мил покачал головой. Скорее всего он умрет своей естественной смертью. Или его пристрелят, или растерзают. Что за жизнь! Но они правы. Они просто охотники. Сильные, ловкие, но только охотники. Если эту армию не уничтожат джунгли, то растерзают мутанты. А еще есть Пришельцы, которые знают, что делать с непокорной планетой.

Молчание затянулось. Никто не решался нарушить мысли Мила. Наконец он еще раз помахал головой и сказал:

– Я согласен. Во имя вас и джунглей, которые спасли меня.

Как только он произнес эти слова, со всех сторон, со всех деревьев на каменную площадку стали высыпать жители, до этого притаившиеся в зарослях. Джунгли вдруг огласились таким восторженным ревом, что Мил не на шутку струхнул. Он еще не совсем привык видеть вокруг так много мохнатых тел. Но опасения были напрасными. Подбежавшие обезьяны подняли его на руки с криками «слава Чокнутому» и стали подбрасывать его к верхушкам деревьев. Только свирепые крики вожаков помешали Милу заработать морскую болезнь.

Его тут же поставили на землю, отступили. Мил с некоторым удивлением взирал, как, казалось, хаотичная толпа существ вдруг замирает в почтительной тишине, склонив к его лапам головы.

Здоровяк Бобо, стоявший рядом, приподнял морду:

– Скажи им что-нибудь. Они ждут твоего голоса. Ведь теперь каждое твое слово для них – закон.

Мил, мысленно ругая себя за то, что в свое время не вызубрил пару-тройку приветствий, набрал полную грудь воздуха и выбросил навстречу тем, кто ждал. То единственно, что помнил с детства:

– Мы одной крови – вы и я!

Мил не знал, что значат для жителей его слова. И он не знал, правильно ли он сделал, вспомнив эти слова. Но то, что произошло в следующие несколько минут, не поддавалось объяснению.

Жители на несколько мгновений замерли, осмысливая сказанное белой пантерой. Необычные слова. Даже странные слова. Но насколько правдивые. И такие… нужные. Он с нами одной крови? Он умрет за каждого из нас. Тогда и мы умрем за него. Умрем за нашу общую кровь.

И словно один вздох, один порыв ветра разнеслось по джунглям:

– Мы с тобой одной крови.

* * *

– А теперь, когда все формальности пройдены, я хотел бы знать: как обстоят дела?

Как только жители разошлись по своим местам, Мил улегся на шкуры и стал выслушивать вожаков. Он внимательно ловил слова Квара о волнении в глубине джунглей. О странной большой птице, прилетевшей в город. О том, что мутанты ничем не выдают своего присутствия.

Мил размышлял. Он прекрасно понимал, что три племени, даже объединившись, не одолеют джунгли. А если рыси приведут мутантов? Тогда о какой-либо войне не может быть и речи. Будет одна большая резня тех, кто идет с ним, с Милом.

– Хорошо, – кивнул он, когда Альвареза доложил, что запасы продовольствия заканчиваются с катастрофической скоростью. – Я внимательно выслушал всех вас. А теперь скажу сам. Друзья мои. Вы не бросали меня в трудные минуты, но сейчас, когда вы сами возложили на меня груз власти, я хочу, чтобы вы все выполняли мои приказы беспрекословно, и тогда, может быть, мы сумеем одержать победу.

– Говори, Чокнутый. – Серому страннику понравилось то, что сказала белая пантера. Он и сам был слегка сдвинут на дисциплине, а тут такой солдат! Чокнутый знает, что делает.

– Нам необходимо завтра же перенести лагерь ближе к северу. Туда, куда не доберутся лазутчики Маленьких Но Злобных Кошек. Второе. Необходимо разбить лагерь. Но не такой, какой устроили обезьяны и пантеры. Все, что съели, тут же вывалили. Не джунгли, а большой сортир.

– Да, но… – Альвареза вовремя остановился. Иногда ему было не по себе от Чокнутого. Вот и сейчас он взглянул так, что шерсть на спине поднялась дыбом. Но он не обиделся за большую навозную кучу. Альвареза слишком умен, чтобы понимать, что слова Чокнутого справедливы.

– Каждое племя выделяет отряд, способный доставить пропитание. Усиленная охрана лагеря и тренировки, не менее луны.

– Какие тренировки? – не понял Бобо.

– Там узнаешь, старина, – не совсем понятно пояснил Мил. – Я хочу, чтобы каждый из нас стал настоящим воином, как это было некогда с вашими далекими предками. Мы должны попытаться разбудить этот дух, дух солдата, сражающегося за свое будущее и за будущее своих детей.

– Хорошо сказал. – Альвареза восторженно смотрел на Чокнутого. Иногда он завидовал белой пантере в умении красиво, а главное, правильно и убедительно подбирать слова.

Со стороны озера послышался шум. Вначале еле различимый, затем все более отчетливый. Через минуту к вожакам ввалился охранник:

– Там! Там!

– Да что случилось? – Альвареза подскочил к орангутангу и хорошенько встряхнул того за волосатые плечи.

– С одной стороны движется колонна серых странников. До трех сотен.

– Ну и что?

– А с другой стороны приближаются мутанты. И их не меньше.

– Черт! Всем общий сбор.

Вот она, война. Она пришла раньше, чем ее ждали.

В лагере царила суматоха. Возбужденные пантеры беспорядочно носились взад вперед, то и дело сталкиваясь с обезьянами. Орангутанги, первые услышавшие новости о приближении неприятеля, дико орали, размахивая своими здоровенными руками. Пожалуй, только медведи оставались спокойными. По правде сказать, только из-за того, что им никто не удосужился сообщить сути происходящего.

Первым делом Мил в сопровождении вожаков бросился к холму, где находился основной наблюдательный пункт. Раза два его чуть не сбили с лап суетливые пантеры, и только грозные предупреждения Квара позволили добраться до места назначения без синяков и ссадин.

– Вот дьявол. – Мил вскарабкался на камень, ничуть не смущаясь, столкнул вниз истошно вопящего орангутанга, выполняющего роль впередсмотрящего, и окинул взором джунгли.

Дела действительно обстояли не слишком хорошо. Даже не слишком удовлетворительно. А если быть окончательно честным, то вообще хреново.

Серые странники, узкая, но длинная серая нить, приближались с востока, со стороны джунглей. Их путь пересекала достаточно глубокая ложбина с крутыми берегами. Для того чтобы достичь лагеря, им необходимо было сделать порядочный круг. Это может растянуться часа на два.

С востока, с той стороны, где каждый день пряталась за горизонт звезда, дающая планете тепло и свет, перемешиваясь с зеленью векового леса, то прячась в нем, то снова показываясь, двигалась светло-серая полоса. Такой цвет в джунглях мог принадлежать только мутантам. В этом сомнений не было. И если они не изменят своего маршрута, то через полчаса первый мутант сможет спокойно поздороваться с жителями из лагеря. Но пожалуй, одним «здравствуй» дело не закончится. Сквозь джунгли трудно сказать, сколько их, но даже Милу, с его давней нелюбовью к точным наукам, становилось понятным – мутантов достаточно много, чтобы смять неорганизованных мятежников и потом, поодиночке, разгромить несостоявшуюся армию.

– Чокнутый!

Мил не отозвался на зов. Как завороженный он смотрел на приближающуюся полосу и думал о том, что джунгли слишком несправедливы к его друзьям. Он не думал о своей смерти. Сердце Мила сжалось от того, что все те, кто стоит внизу и беснуется в лагере, через полчаса погибнут. И ради чего? Ради него? Да. И ради джунглей и свободы.

– Чокнутый! – Мил оторвался от созерцания приближающихся мутантов и посмотрел вниз, к основанию камня.

– Ты должен что-нибудь придумать. – А это уже Бобо. Старина Бобо, которому тоже суждено погибнуть в предстоящей свалке.

– Их слишком много. – Мил спустился вниз. Смотреть в глаза друзей он не мог. Глаза могут выдать все то беспокойство, что пришло к нему. – Их слишком много, и они, не в пример нам, хорошо организованны. Мой совет, моя просьба, если хотите, уйдите сейчас. Берите своих людей и возвращайтесь по своим селениям. Мутантам нужен только я. И я останусь.

– Ты сам понимаешь, что говоришь? – Квар изумленно смотрел на Чокнутого. – Даже если бы мы хотели этого, то не сможем. И не потому, что разучились бегать по джунглям. Что скажут потом о нас Великие джунгли? Пантеры сбежали с поля боя, словно трусливые щенки, впервые увидевшие потенциальную дичь? Да все джунгли после этого не поприветствуют ни нас, ни медведей, ни обезьян. Нас перестанут уважать. Нас перестанут бояться. И потом, ты хочешь, чтобы мутанты вот так, не встретив никакого сопротивления, прошлись по джунглям, как по собственному дому? Ты думай, о чем говоришь, Чокнутый!

– А то ведь недолго и по морде получить. – Альвареза, не глядя на Мила, ковырялся в зубах. – По-дружески. За глупость и неверие в наши силы.

– Ну вот что. – Бобо оттер плечом орангутанга и уселся перед Милом на задние лапы, так что его нос уперся в нос белой пантеры. – Ты, Чокнутый, не слушай этих дураков. Морды бить… Щенки трусливые… Джунгли… Я тебе скажу вот что. Все эти жители верят в тебя. И ты тоже должен поверить им. И в себя. Ты сам говорил, что твоей работой было восстановление порядка? Что ж, делай свою работу. В джунглях большой бардак.

Мил понимал, что медведь прав. И Квар, эта старая седая пантера, тоже. Да и Альвареза имел право на свои упреки. Они во всем правы. Что он сделал хорошего для этой планеты? Ничего. И если вся проблема в исправлении этого его белая шкура, то он действительно полный идиот. Ну что ж, если джунгли хотят, чтобы он, бывший полицейский, навел в них порядок, он возьмется за эту работу. Бесплатную и скорее всего неблагодарную.

Мил только секунду думал, что делать Решение пришло как-то само собой.

– Альвареза, хватит ерундой заниматься. Собирай своих людей… я хотел сказать, жителей и размести их вон там.

Альвареза моментально прекратил заниматься ерундой, радостно сиганул вверх и, вопя что-то о надвигающейся потасовке, рванул к своим.

– Только скажи им, чтобы они сидели в засаде и не орали, – крикнул Мил ему вдогонку. Уверенности, что Альвареза правильно передаст приказ, не было, но уже поздно что-либо делать. Теперь пантеры и медведи. – Квар и твои жители занимайте оборону слева. То же самое. Затаиться и ждать до последнего.

Квар мотнул головой и исчез, чтобы выполнить приказ. Если кто и верил в Чокнутого безоговорочно, так это седая пантера. И у него были все причины в эту веру.

– А что я? – Бобо терпеливо дожидался своей очереди.

– Зови мишек сюда. Твоя стая будет ударным отрядом. А где, кстати, Родж?

Мил огляделся, но серого странника не обнаружил.

– Он побежал навстречу своим. Они ведь нам понадобятся?

– И в самом скором времени.

Мил задумчиво смотрел вслед удаляющимся животным. Бели ему посчастливится выжить после сегодняшнего дня и если жители не перестанут доверять ему, он сделает все возможное, чтобы привести все в порядок. И мысли, и душу, и тело.

Через десять минут все были на местах. Орангутанги и пантеры затаились где-то на флангах. Медведи залегли в центре. Квар, Бобо и немного запоздавший Альвареза держали военный совет.

– Тут как ни крути, но ты должен забраться на камень, дабы своим видом воодушевлять нас на ратный подвиг.

– И как мы узнаем, что пора?

Мил внимательно выслушал пожелания, но у него было свое мнение по данному вопросу.

– Если я покажусь на камне как бельмо на глазу, то вся секретность операции пойдет насмарку. Сейчас главное – внезапность.

– Да какая, к дьяволу, внезапность, – взорвался обычно спокойный Квар. – Мы тут такой шум подняли, что мутанты о нас давно знают.

– Да и воняет от нашего бивака за версту, – вставил свое слово Бобо.

Здесь он был прав. Не поспоришь. Ветер, как назло, дул в сторону мутантов. Даже если у Проклятого народа напрочь отсутствует нюх, то уж слух у них превосходен.

– Ладно, – согласился Мил. – Но это последний раз, когда я вас слушаюсь. И вот еще что, пошлите кого-нибудь навстречу серым странникам. Пусть они попробуют зайти в тыл мутантам. Если успеют.

Мил больше не стал тратить времени на разговоры. Сделать что-либо кардинальное в оставшееся время не представлялось возможным. Только ждать и при необходимости драться. Он взобрался наверх и стал ждать.

Несколько минут с той стороны, откуда должны были показаться мутанты, доносился только неясный шум. Приближалось нечто большое. Неожиданно Мил заметил бледно-серое пятно, мелькающее среди деревьев. Он непроизвольно лег на камень, стараясь слиться с его теплой поверхностью.

Бледно-серое пятно на несколько минут исчезло, чтобы затем появиться у самых крайних деревьев. Очевидно, мутант что-то почувствовал. Он замер, слился с деревьями, принюхиваясь и щурясь, вглядываясь в сторону жителей. А еще через несколько минут вся полоса подступающих деревьев изменила свой цвет.

Они не выходили из-под прикрытия толстых лесных великанов. Они ждали.

Под лопаткой у Мила неприятно засосало. Он не строил иллюзий относительно будущего своего войска. Он только молил бога, чтобы все обошлось меньшей кровью.

В какой-то момент Мил почувствовал, что ждать больше нельзя. Может быть, это было предчувствие, может, зов предков, но неожиданно для себя Мил сжался в тугой комок и кинул свое тело вперед. Словно во сне он видел, как всколыхнулась бледно-серая полоса мутантов, как от этой полосы отделилось одно пятно, похожее на кляксу, которое устремилось к нему.

Они столкнулись где-то посередине.

Мил был сбит с лап, повален на землю, повержен и прижат к траве. Он уже приготовился услышать звук раздираемого тела, своего тела, но этого подозрительно долго не происходило. Мил изловчился, оторвал морду от земли, треща позвонками, повернул голову и чуть не обалдел. Он, правда, не знал, как обалдевают пантеры, тем более белые, но это было именно то, что он почувствовал.

– Я не слишком сегодня воняю?

Наглая, противная, улыбающаяся, но такая родная морда Мистера нависала над Милом, капая в его морду слюной.

– И у меня для тебя сюрприз.

– О сюрпризах потом. – Мил вдруг испугался, что сейчас может произойти нечто страшное. – Помоги мне подняться и предупредить жителей, что ты друг. Ведь ты пришел к нам не с дурными новостями?