Текст книги "Варркан"

Все заботы обо мне взяли на себя Берта и ее дочь Маро. Меня несколько смущала их большая разница в возрасте, и, выбрав момент, я решил расспросить Лииса.

– Понимаешь, старик, – мое тлетворное влияние уже давало первые всходы, – вообще-то у нас не стареют. Лет до восьмидесяти. А потом, если не отправиться в мир гномов, происходит быстрое старение. Берта десять лет назад потеряла мужа в одной из стычек с упырями. Тогда много наших полегло. Много… Берта с горя ушла в пещеры к гномам. Оттуда нет возврата, но она вернулась через три дня. До этого Берта была молода и красива, но по истечении недели – состарилась. С тех-то пор она и ясновидящая. Видит будущее, потому что сама была там.

– А что это за мир гномов? – Только гномов мне и не хватало!

– Этого никто не знает. Когда наступает срок, к людям приходят голоса и зовут с собой. Иногда это происходит днем, иногда ночью, и тогда человек уходит к гномам.

– Может, их просто заманивают?

– Да нет. Мы б знали. Есть в лесу пещера, вот старики туда и идут. Знающие люди говорят, что пещера глубокая – кто зашел, назад не вышел.

– Дурят вашего брата, – я считал, что только ненормальный может пойти по зову какого-то там голоса неизвестно куда, – у нас тоже такое случается, гипнозом называется.

– Если бы дурили, мы бы знали. Вещуны на что?

– Людей не жалко?

– Это да! Жалко.

Ровно через сутки моего пребывания в деревне, когда солнце стало неторопливо спускаться к зеленому шатру, в комнату без стука, к чему я никак не мог привыкнуть, зашла Берта.

– Чужак, там к тебе Лиис с Лэдом пришли. Во дворе сидят.

Накинув куртку, я вышел во двор. Ребята сидели на бревне и играли с собакой. Если быть точным, то не совсем с собакой, да и называется она несколько иначе. Просто я решил для себя, что гораздо проще называть все вещи и предметы именами, к которым я привык.

Так вот. Лиис и Лэд играли с тварью, по внешнему виду напоминающей земного кабанчика, размером с годовалого бычка и с шерстью, как у хорошей норковой шубы. Вместо симпатичного пятачка у кошмара имелась внушительная челюсть. Маро оказалась права насчет их ума. Действительно, сообразительные милашки. Я сдуру залез в местные продовольственные склады – сарай, забитый окороками, – и собирался через полчасика спокойно продолжить осмотр деревни, но у входа меня встретили эти самые лохматые зверюшки, которых я по старой памяти называю собаками. Если бы меня вовремя не хватились, то сидеть мне в том амбаре до конца дней своих. Зверье мне чуть ноги не пооткусывало, охраняя хозяйское добро. Как мне стало известно из достоверных источников в лице все той же Маро, собаки считались полноправными членами деревни и убийство данного вида животного, умышленное или нет, строго каралось посадкой в местную тюрьму без права пересмотра уголовного дела.

Ребята заметили меня и поднялись.

– Значит, говоришь, дрова решил поколоть? – Лэд оглядел меня сверху вниз, словно я совершил непредумышленное убийство все той же собаки.

– Порубил немного. – Никто не думает отпираться. Если виноват, то получу за дело. Кто их, местных, знает, может, чего не так… – А… может, что не так?

– Да нет. – «Букинист» хмыкнул. – Все в порядке, вот только… Ну да ладно. Сейчас с нами пойдешь.

– Это куда, если не секрет? – Меня с детства научили не ходить с малознакомыми дядьками куда попало.

– Не волнуйся, будет интересно. И тебе, и нам. А потом сходим и наберемся сил.

– В баньку, – вставил Лиис.

Упоминание о бане вызвало нестерпимый зуд под лопатками.

– Что ж стоим-то? Вперед! Можно без песен. – И, не обращая внимания на растерявшихся мужиков, я двинул на улицу.

Ребята догнали меня и пошли рядом, изредка поглядывая на меня, словно спрашивая: «А песни-то когда?»

Направлялись мы к центру деревни. Ничего интересного. Домики, колодец, виселица. Есть, правда, небольшой перегиб в местной архитектуре. Еще днем я заприметил там хорошо утрамбованный земляной круг, по диаметру которого были навалены камни, начиная от маленького, величиной с апельсин, и заканчивая здоровенным валуном – булыжником со времен местного ледникового периода метровой высоты. Именно в это место мы и направлялись.

Пока мы добрались до места, в хвост нашей небольшой колонны поодиночке пристраивались местные жители, так что к концу небольшого путешествия по улице наша, с позволения сказать, демонстрация насчитывала человек триста.

– Это и есть ваш сюрприз? – Я неосторожно попинал валун размером с футбольный мяч, вызвав тем самым непонятный ропот со стороны остальных членов демонстрации.

– Гм, – прокашлялся Лэд, бросив быстрый взгляд на окружающих. – Ты ногами-то поспокойней.

Я сделал два четких шага назад. Наперед наука. Нельзя пинать то, что может быть ценно для других.

– Перед тобой камни зрелости. – Лэд погладил серую поверхность одного из камней. – Каждый год все мальчики и мужчины деревни приходят сюда в День равноденствия. И каждый поднимает камни, начиная с самого маленького. Кто до какого дойдет, такова его зрелость.

Камни предстали передо мной в совершенно ином свете. Местный силомер и определитель уровня взросления. Хорошая штука. Маленькие камушки от частого употребления стали гладкими. Чем крупнее булыжники, тем грубее их поверхность.

Всего в круге около сорока камней. Точнее посчитать мне мешал Лэд своими объяснениями о работе данного механизма.

Я прервал:

– Мне кажется, что ваша система определения зрелости несколько несправедлива. Можно ведь тренироваться и с каждым разом, независимо от зрелости, поднимать все большие и большие камни.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Лэд недоуменно покачал головой. – Зрелость или пришла, или не пришла. Для каждой фазы зрелости сила одинакова.

А я еще удивлялся, почему жители деревни кажутся мне иногда странными, – мысли и правила этих людей совершенно иные, нежели те, к которым я привык. Но с другой стороны, если я хочу жить среди них, то мне необходимо стать таким же, как они. То есть тоже быть чуточку сумасшедшим.

К этому времени народу на площади прибавилось голов до пятисот. Дети, подростки, мужчины, женщины, старики и местные собаки. Личность чужака вызывала несомненный интерес.

– Давай, чужак! – Лиис с улыбкой подтолкнул меня к началу круга. – Покажи, на что способен. Они не верят, что ты колол дрова булой. У нас ими только землю утрамбовывают, да и то втроем.

Неудобно получилось. Люди ту кувалду для дела приспособили, а я ей дрючки…

– Мне что, это все поднимать?

– Ага, – радостно кивнул староста. – Давай, давай.

Подойдя к началу круглого ряда, я с тоской посмотрел на длинную вереницу камней. Прямо передо мной лежал небольшой камешек, а за спиной высился тот самый булыжник ледникового периода, больше напоминающий кусок скалы, вросший в землю.

Я обратился к возбужденно потирающему руки старосте:

– А этот кто-нибудь поднимал?

– Старики рассказывали, что когда-то доходили и до него, а сейчас дальше тридцатого не могут.

Я быстренько отсчитал тридцать камней. Тяжеловато будет, ну да ладно, Бог не выдаст, свинья не съест. Авось и меня матушка-природа силой не обидела.

Я не стал бросаться на камни, как переевший допинга штангист. Погрузившись в себя, я вспомнил армию, вспомнил, как карабкался по крутым скалам чужой страны, как ныли мышцы после долгих переходов.

…Я медленно шел по кругу, стараясь не считать, сколько уже пройдено и сколько еще осталось. Ноги начали предательски подрагивать, а руки с непривычки наливаться тяжестью. Пот, собираясь в тяжелые капли, срывался со лба и падал на все более грубеющую поверхность камней зрелости. Нервно смахивая его, я с каждым разом чувствовал увеличивающуюся тяжесть. Бросив только что поднятый камень, я отрешенно подошел к следующему, чувствуя, что этот каменюка мне уже не под силу. Но я боялся смотреть на оставшееся количество, словно это могло забрать остатки сил.

Обхватив шершавые выступы, я уперся в поверхность бычьими глазами, набрал в легкие побольше воздуха и рванул.

На этот раз камень был действительно слишком тяжел. Оторвав его немного от земли, я со стоном опустил булыжник обратно. Вот и все. Теперь можно спокойно выпрямить спину, вытереть пот, небрежно отряхнуть штаны и посмотреть, что я там натворил.

Толпа молчала. Толпа смотрела на меня, и я испугался, что опять сделал что-то не так. Я посмотрел на Лииса. Он был явно чем-то озадачен. Стоявшие за ним люди стали негромко перешептываться, тыча пальцами в мою сторону.

Я посмотрел на камни, стараясь понять причину возникшего замешательства.

Ай да Серега, ай да молодец! Я остановился недалеко от конца круга зрелости: до вросшей в землю скалы оставалось всего три камня. Кажется, я поставил новый деревенский рекорд в этом сезоне.

Лэд приблизился ко мне, обошел вокруг, пощупал мышцы и глубокомысленно произнес:

– Ты очень силен. И я хочу, чтобы сила твоя была направлена не во зло моим людям. – Он показал на притихшую толпу: – Живи с нами с миром.

Лиис в свою очередь треснул меня кулаком в бок:

– Послушай, чужак! Ты обошел даже меня на целых пять камней, а у нас и до тридцатого редко доходят. Силен ты, брат, силен!

– На моем месте так поступил бы каждый, – непонятно к чему выпалил я и скромно потупился. А чтобы Лиис не слишком размахивал руками, я треснул его в ответ.

– Полегче, полегче. – Воевода потер плечо. – А теперь пойдем.

– Если опять таскать камни или бревна, то я категорически не согласен.

– Наоборот, будем набираться сил.

– В баню?

– В баню.

Лиис шел впереди, то и дело оборачиваясь, чтобы задать вопрос о моем мире. Вообще я заметил, что люди в деревне весьма любопытны. За прошедший день я ответил не на одну сотню вопросов. Причем иногда на такие темы, от которых у меня краснели уши. Сзади трусил Лэд и тоже изредка вступал в разговор.

– Послушай, чужак, – ни Лэд, ни Лиис никак не хотели называть меня по имени, – собственно, его никто и не спрашивал, – неужели у вас нет нечистой силы?

– Ну как сказать? Говорят, кто-то видел, а я лично нет.

– Значит, все-таки есть!

– Может, и есть. А я не верю. Это только в сказках наших нечисти много: русалки там, лешие. Баба Яга, к примеру. Но это так… для детей.

– Значит, сам ты не веришь? – подал голос Лиис.

– Верить можно в то, что видишь.

– А-а! Ну тогда у нас быстро поверишь.

Я хмыкнул. Хорошенькое дело. Мне совсем не улыбалось встречаться с какими-то там нелюдями. Мне вполне хватает и человеческого общества.

Солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Деревня осталась где-то далеко позади. Мы подходили к небольшому холму, у макушки которого вился небольшой, чуть заметный дымок.

– Вот мы и пришли. – Лиис указал на скальное образование.

Меньше всего это напоминало баню. Дверь находилась прямо в скале, на вид прочная, обитая железом. Баня не баня, а бункер какой-то.

Отворив тихо скрипнувшую дверь, мы прошли по узкому коридору в небольшую пещеру, освещенную слабо чадящими факелами. Прямо в скале были вырублены скамейки, посередине – стол. Пока я вертел головой, ребята успели раздеться и стояли, в чем мать родила.

– Чего ждешь? Раздевайся и за нами.

Я не стал спорить и быстро скинул с себя одежду. Следующая пещера была гораздо большего размера. Посредине находился небольшой, но глубокий бассейн, в одну из стен которого вделаны два крана в виде собачьих голов. Вода текла небольшими струйками, от одной из них шел пар.

Заметив мой интерес, Лэд пояснил:

– Это гора нагревает его, а второй – родниковый.

Из маленькой двери вышел невысокий старичок.

– Ну что, Хью, готово? – Лиис кивнул на дверь.

– Готово, готово, – успокоил старик, поздоровавшись. – А это, стало быть, гость ваш? Слышал, слышал. Говорите, три камня не дошел?

– Когда сказали-то? – удивился Лиис. – Вроде к тебе никто не ходил!

– Не одни люди слышат и видят, – хитро промурлыкал в усы дед, а потом со стариковой суровостью прикрикнул: – Долго стоять-то будете?

Следующая пещера поразила меня. Факелов не было вообще. Их свет заменяли светящиеся стены и потолок. Голубоватый свет, исходящий от них, приятно обволакивал и успокаивал. Немного раскинув мозгами, я пришел к выводу, что без радиации здесь не обошлось. Как бы чего не того. Может, у местных жителей другое физиологическое строение.

Мои сопровождающие без долгих разговоров растянулись на каменных лежанках и забыли о моем существовании.

Жары не чувствовалось. Если это и баня, то самая необычная из всех, в которых я когда-либо бывал. Никакого пара и веника, только голубой свет. Я последовал примеру более сведущих в этом деле знатоков и растянулся на теплой каменной плите. Дед вышел, и мы остались втроем. Видел бы кто меня! Мысли об оставленном мире заставили немного взгрустнуть, и незаметно для себя я заснул.

Не знаю, долго ли я провалялся, но когда меня растолкали, внутри меня было как-то муторно, нехорошо как-то. То ли слабость, то ли радость. Не понять.

Я с трудом поднялся. Свет стен померк, сияние исчезло.

– Здесь долго нельзя, чужак. Иди-ка ополоснись. – Дед кивнул на бассейн в соседней пещере, и я, доковыляв до него, не без удовольствия сиганул в воду, подняв целый фонтан брызг. Немного поблаженствовав, я присоединился к своим спутникам, которые уже сидели за столом.

Самое главное, что, вылезая из бассейна, я чувствовал себя настолько бодро, что, если, не дай бог, конечно, пришлось бы поднимать камни снова, думаю, осилил бы и последний. Прошлепав босыми ногами к своей одежде, я нашел там белое полотенце и стал с наслаждением вытираться.

Видимо, я о чем-то задумался, потому что, когда мысли вернулись к действительности, я вдруг понял, что в пещере висит странная тишина. И я даже спиной почувствовал, что причина этой тишины кроется во мне.

Под ложечкой неприятно засосало. Стараясь не делать резких движений, я повернулся.

Картина – хоть куда! Дед, Лиис, Лэд – все замерли, словно на них напал инфекционный столбняк. Да и вид у них был такой, что не дай бог оказаться рядом.

Опершись руками о стол, открыв в безмолвном вопросе рот, замер Лиис. Лэд стоял в позе испуганного воробья. Но, безусловно, самой колоритной фигурой являлся дед.

Левой рукой он намертво вцепился в Лииса, а другой указывал на одну из частей моего тела.

Сначала я подумал, что жест относится к тому, что находится между шеей и пятками, но потом сообразил. Кажется, я чего-то не расслышал. Чего-то, относящегося к моей персоне. И рука деда показывала не на то самое место, а на спину.

Насколько я знал, на спине у меня не было ничего необычного. Разве что маленькая, слегка пикантная отметина, которой я всегда стеснялся, но втайне даже гордился. Чуть ниже пояса на теле располагалось четыре родинки, образуя правильный ромб. Картину дополнял рубец в виде звездочки, расположенный прямо в центре ромба. Он достался мне на память об одной очень дружественной нам стране, где я изнашивал кирзовые сапоги.

Но я бы никогда не подумал, что такая незначительная деталь станет центром всеобщего внимания. На всякий случай оглянулся на стену – ничего.

Троица продолжала молчаливо взирать на меня.

Я даже растерялся. Страх и ужас в глазах. Интересно, что же сказал старик?

Все эти мысли пронеслись в голове в одно мгновение. Необходимо что-то делать.

– Что это с вами, ребята? – Я недоуменно переводил взгляд с одного застывшего лица на другое.

Самым крепким из них, по-видимому, был дед, так как именно он первым подал признаки жизни. Старик двинул ко мне на трясущихся ногах и зашел сбоку. Его палец уткнулся в шрам, досказывая, что именно он является предметом столь пристального внимания.

– Ты? – удивленно спросил он. – Ты?

В голосе было столько страха и одновременно уважения, что я не выдержал и сорвался на крик:

– Лиис? Объясни мне, что здесь происходит? Чем вам не нравится мой зад?

Глаза Лииса приобрели осмысленное выражение. Страх, блуждавший в них, не исчез, но к нему примешалось что-то похожее на размышление. Наверное, сказанное дедом не совсем согласовывалось с моим поведением.

– У тебя на поясе цеховой знак, – выдавил он наконец.

Меня разобрал смех. Господи, ну конечно. Люди, запуганные колдовством и привидениями, увидев необычное сочетание родинок и пулевое ранение, придумывают бог знает что.

Но меня сразу же взяло сомнение. Как я мог забыть, что нахожусь в совершенно чужом мире, где мне неизвестно абсолютно ничего: ни обычаи, ни боги, ни враги. Я решил, что настало время расставить все точки. Или сейчас, или никогда.

– Что такое цеховой знак?

– Знак судьбы, знак охотника. Почему Берта не распознала тебя? Ничего не понимаю! Берта ошиблась. Но она не могла…

– Что за охотник? Кто я такой, по-вашему?

Ответил за всех дед:

– У тебя цеховой знак. Он дается с рождения, если ты не знаешь. Хотя это невероятно.

– Здравствуйте! Я всего лишь три дня в вашем мире и должен знать все местные причуды? Я что, чумной?

Дед секунду посмотрел в глаза, отошел и, только став за спины Лииса и Лэда, ответил:

– Ты ВАРРКАН. Ведь так?

– Варркан?

Глава 2
ВАРРКАН

С того дня, когда я впервые услышал, кто я такой, прошло две недели. За это время я многое понял и узнал. История моего имени проста и сложна одновременно.

В далекие-далекие времена, когда королевство Роксфорд было могущественным и цветущим государством, земля – плодородной, реки – чисты, а леса полнились зверем и птицей, у короля Роксфорда Джоза Первого росла прелестная дочь.

Многие юноши королевства мечтали жениться на принцессе, чья красота могла сравниться разве что со светом звезд.

Но король не хотел расставаться со своей страстно любимой дочерью. Принцессу неоднократно пытались похитить, но грозная стража и тайные заклинания придворных магов не оставляли никаких надежд желающим заполучить наследницу трона. Короля можно было понять. Отдать самую богатую и красивую невесту за какого-нибудь герцога, или барона, или, еще хуже, за бедного заморского принца, у которого, кроме титула и старого, полуразвалившегося замка, ничего нет, – разве мог позволить себе это любящий отец!

Так продолжалось довольно долго и закончилось бы тем, что принцесса осталась бы старой девой, а король умер, оставив свой трон старой королеве. Но в день, когда принцессе исполнилось двадцать лет и все королевство собиралось устроить великий праздник, со стороны моря появился странный человек, закутанный в серый плащ. Никто не знал его. Впоследствии говорили, что это был сам Дух Тьмы, которому понравилась прекрасная девушка.

Могучими чарами он околдовал стражу, раскрыл волшебные замки и, обворожив принцессу, уплыл на корабле с черными парусами куда-то на север.

Разгневанный король приказал догнать наглого похитителя. Флот королевства, подняв все паруса, пустился в погоню. Но море, подчиняясь неведомым силам, словно взбесилось. Ужасный шторм раскидал флот, словно бумажные кораблики. Лишь один королевский флагман сумел уцелеть, и люди, оставшиеся на истерзанном корабле, видели, как неизвестное судно скрылось у берегов Черного Королевства.

Недобрая слава была у этой земли. Ни один корабль не рисковал подходить к ее берегам, потому что оттуда никто не возвращался. А если и оставались счастливчики, чудом спасшиеся с черной земли, то остаток жизни они проводили в сумасшедшем тумане, рассказывая леденящие душу истории.

Джоза Первый собрал огромную армию. Строился новый флот, страна готовилась к войне. Король обратился за помощью к великим и могущественным волшебникам страны Корч. Только они могли помочь одолеть Черного Короля.

Долго не было ответа от волшебников, но наконец, когда флот с армией на борту уже отправлялся в путь, Корч дал ответ. Он гласил:

– Король Джоза Первый! Мы согласны помочь тебе, но, зная будущее, мы не можем гарантировать, что наша помощь принесет твоей стране добро. Выбирай: или жизнь с болью в опозоренном сердце, или победа, которая может привести к неведомым несчастьям в будущем.

И король выбрал второе. Армия выступила. Сотни кораблей вышли из портов королевства. Половина погибла от жестких штормов и неизвестных болезней. Но все-таки великая армия пристала к берегам Черного Королевства.

Жестокой и долгой была битва. Люди тысячами гибли на скалистых склонах неизвестной страны, но помощь волшебников сделала свое дело. Армия короля одержала победу. Но вскоре радость сменилась горечью. Прекрасную принцессу нашли мертвой, а Дух Тьмы исчез.

Король с остатками армии вернулся домой.

Горе и печаль сломили старика, и через две недели он сошел с ума. Люди часто видели пляшущего и смеющегося старика на могиле своей дочери. Но иногда, в редкие минуты просветления, старик, рыдая, сидел у могилы и грозил в бессильной ярости небесам.

Но на этом мрачные предсказания волшебников Корч не закончились. Черный Король решил отомстить. Предметом мести стало королевство Роксфорд.

Черные силы и забытая магия были вызваны из тайных уголков мироздания. Над некогда цветущей землей опустились мрачные сумерки. На землю пришла Тьма.

Неизвестно откуда появились эти силы. В лесах стали бесчинствовать боровики и випперы. В речках и некогда чистых прудах страны объявились плакальщицы и русалки.

Губили людей повсюду. Стоило только днем или ночью, в доме или вне пределов его невнимательной матери оставить ребенка без присмотра, как его тут же похищали боболоки. Ходить по лесу в одиночку стало опасно. Даже находясь под защитой большого вооруженного отряда, никто не мог утверждать, что привлеченные запахом добычи калданы не уничтожат всех до единого.

Гибли люди, исчезали целые селения, умирали города. Ничто не могло справиться с силами зла. Бедный народ взывал к королю, а тот лишь смеялся и танцевал на могиле дочери.

Но через три года два месяца и один день он очнулся от сумасшедшего сна. Пробуждение было печальным. Страна гибла. И тогда король снова обратился к волшебникам страны Корч. И снова волшебники дали ответ. Он гласил:

– Король Джоза Первый! Мы согласны помочь и в этой беде, но наши возможности не безграничны. Помощь придет, но поможет она не сразу… Твое королевство будет жить спокойно. Но плата за это будет ужасной. Выбирай: или гибель королевства, или медленное и мучительное избавление.

Король выбрал второе, и вскоре его разум вновь охватило безумие. Не прошло и трех дней, как он умер на могиле своей дочери-принцессы, обхватив руками надгробный камень, в последний раз прося прощения за отцовскую жестокую любовь.

Корч во второй раз сдержал слово. Когда уже казалось, что ничто не сможет спасти бедное королевство от темных сил, в стране появились варрканы.

Странствующие убийцы василисков и боболоков, неустрашимые враги темных сил, владеющие тайными и древними, как сам мир, знаниями, могучие и таинственные – они бродили по стране и истребляли порождения тьмы.

Варрканы приходили в селения обычно под вечер и селились на самом краю деревни. Долгими темными ночами, когда жители прятались за крепкими заборами, когда даже собаки не желали оставаться на улице, варрканы творили заклинания и выполняли свою кровавую работу.

Люди уважали и боялись этих странных и непонятных воинов. Молчаливые и скрытные, варрканы редко общались с жителями. Но страх перед ночными воинами заключался в другом.

Плата за работу оказалась поистине ужасной. Там, где появлялись варрканы, люди прятали маленьких детей. Да, да! Именно дети были платой за опасную работу. Но люди понимали, что договор между королевством Корч и королем есть договор, который нельзя нарушать.

Редко, очень редко, но варрканы гибли. Именно поэтому, выполнив свой долг, варркан забирал с собой детей. За десять убитых нелюдей – один ребенок. И исчезал так же таинственно, как и появлялся.

Мальчики воспитывались вдалеке от дома, в замке волшебников Корч, и становились такими же варрканами. Мало кто знал, что существует тайный знак, данный будущим варрканам с самого рождения. Четыре родинки на ягодице, расположенные правильным ромбом.

Варрканы. Не помнящие имени своего, не знающие своих родителей – они рождались на этой земле, но становились чужими для нее. Их боялись и уважали. Именно поэтому некоторые варрканы предпочитали скрывать свою профессию, дабы не вносить лишний страх в и без того напуганное королевство.

Одна из примет, по которой можно было узнать варркана, – серебряное кольцо с изображением луны. Знающие люди говорили, что без кольца варркан теряет свою чудесную силу и становится совершенно беспомощным.

Королевство Роксфорд медленно, но верно обретало долгожданное спокойствие. Деревни и целые города находились под защитой варрканов.

Так рассказывали старики. Была ли это лишь сказка, кто знает? Но и поныне там, где начинает пошаливать нечистая сила, тут же появляются варрканы, гордые, могучие и загадочные…

Все это я узнал не сразу. Долго, очень долго я доказывал жителям деревни, что я такой же, как и они. Не знаю, получилось бы это у меня, если бы не помощь старой Берты и Лииса, которые поверили мне. Думаю, лишь искренность и честность помогали мне в этом. Не сразу, но люди поняли, что я не варркан, но и после того, как это произошло, мое появление на улице вызывало недовольство. Я понимал, что происходит, и не обижался.

Присутствие варркана в деревне означало бы не только новое нашествие нечистой, но и расставание с детьми. Вот уже пять лет, как люди жили спокойно, защищенные от леса границей Чистоты, поставленной последним варрканом.

Страсти вокруг меня настолько усилились, что Лэд решил созвать собрание всего селения. Ровно в полдень на площадке с камнями собрались те, кто имел право голоса. Меня усадили на камень моей зрелости. Говорили исключительно старики, пользующиеся всеобщим уважением.

Деревня разделилась на два лагеря. Одни, оказавшиеся, к сожалению, в меньшинстве, высказывались в мою пользу. Мол, чужак – человек сильный, неопасный, пусть живет у Берты. Ей подмога, да и деревне лишние руки не помешают.

Другая половина, более многочисленная, требовала немедленного изгнания, что мне совершенно не улыбалось. Мол, слишком опасный знак я ношу, не накликать бы беды. Наиболее горячие головы предлагали без лишних разговоров вообще укоротить меня ровно на голову: вдруг чужак не кто иной, как оборотень! На что рассудительный Лэд сказал:

– Был бы оборотнем, давно бы дел натворил. А у нас не то что люди, куры – и те не дохнут.

Я сидел на камне с деланным равнодушием, словно меня вся эта суета не касается, жевал соломинку. Если так будет продолжаться, дело дойдет до драки. Вон как друг на друга наскакивают, хрипят уже, а все равно не могут договориться. Если случится потасовка – меня же и обвинят. А там поди доказывай, что ты не верблюд. Мечом по шее – и будь здоров.

Драки не получилось. Спорящая толпа расступилась, шум стих, на середину вышел старик, столь древний, что борода его, белая как снег, касалась земли. Его поддерживали два молодых парня. Он поднял сухую руку, приказывая замолчать, прокашлялся и, опершись рукой на плечо юноши, обратил взгляд невидящих глаз к толпе:

– Дети мои! Много лет прошло с тех пор, когда я последний раз подходил к камням зрелости. За годы, которые подарила мне жизнь, я многое видел и многое узнал. Было хорошее, но было и плохое… Мне жаль вас, дети мои! Неужели огрубели ваши души? Человек, носящий знак варркана, не может приносить беду. Я скажу больше. Это знак того, что деревня ограждена Провидением. Да! Когда приходит варркан, он забирает наших детей. Но вы сами знаете почему. Это плата за его работу и за риск. Если бы не варрканы, то детей убивали бы порождения Тьмы. Вы этого хотите?

Он замолчал, прислушиваясь к окружающим его людям. Все молчали. Старик, немного подумав, произнес свой приговор, который толпа приняла в молчаливом согласии:

– Чужого необходимо проводить к Великим Шептунам. Они скажут, что ему делать.

Все стали расходиться, негромко обсуждая происшедшее, а ко мне подошел Лиис.

– Он прав, старина. Шептуны – умные люди. Они знают правду и покажут дорогу. А дорога у тебя ох какая длинная! С таким знаком, как у тебя, короткие пути не пригодны. Да и не бывает коротких дорог.

– Чужак! Старейшина хочет поговорить с тобой. – Лэд, поддерживая под руки седого старика, подвел его ко мне.

Тот молча взял мою руку в ладонь. Его рука оказалась мягкой и шершавой. Подняв голову, он словно взглянул на меня, видя не то, что снаружи, а то, что внутри.

– Может быть, я и ошибся. Но у нас ты долго не выдержишь. Не расстраивайся понапрасну – ты вернешься. Когда-нибудь ты обязательно вернешься. И лучше бы мне не дожить до этого дня.

Лично я не понял, почему старик не хочет дождаться моего возвращения.

Лэд, проводив немного странного старичка, вернулся, чтобы сообщить неприятные известия:

– Ты отправишься завтра утром.

– Так скоро?

– Да. Так нужно.

– Завтра так завтра. – Мне стало на все наплевать. Здесь ловить нечего, ничего нового я не увижу и не узнаю.

Встреча с таинственными Шептунами заинтриговала. Ничуть не жалея о предстоящем уходе, я пошел собирать вещи, хотя собирать было в общем-то и нечего.

Мы вышли рано утром, когда роса на траве еще блестела маленькими звездочками. Проводить меня к Великим Шептунам взялись Лиис и пятеро воинов из его отряда. Все явились вооруженными с головы до ног. Меч, лук, стрелы.

У Лииса оказалось даже два меча. Судя по вооружению, прогулка намечалась довольно серьезная. Мне тоже всучили здоровенную железяку, которая болталась у меня на поясе с такой амплитудой, что я серьезно побаивался, как бы она чего не оттяпала. Хотел даже отказаться от куска железа, с которым я не знал, что делать, но Лэд запретил.

– Я буду только рад, – сказал он, затягивая один из ремней на моей груди, – если тебе не придется воспользоваться им. Умеешь владеть ты мечом или нет, не играет никакой роли. У каждого, кто входит в лес, должно быть оружие. Лес не терпит чужаков и ротозеев.

Провожать нас, кроме Лэда, вышли Берта и Маро. Мне стало немного грустно. Расставание всегда приносит печаль.

Помахав им на прощание рукой, я уткнулся глазами в широкую спину здоровяка Лииса и переключился на размышления о своей интересной судьбе. Об опасностях, что ждут впереди. О дороге. Кстати, о дороге…

– Лиис, нам долго идти?

– Смотря как пойдем. Можно по короткой дороге идти долго, а можно и по длинной дойти к завтрашнему полудню.

Идущие следом воины рассмеялись.

– Чего смешного? – Ну не люблю я, когда предположительно смеются надо мной. – Опять загадки, Лиис?

– Нет тут никаких загадок. Сейчас-то мы идем по чистой земле, а к вечеру начнутся плохие места, не людские. – Лиис длинно выругался. – Налетят, только успевай отмахиваться.

– А почему они сюда не заходят?

– Видишь ли, – дыхание Лииса стало тяжелым, – пять лет тому назад на нашу землю пришла Тьма. Появились нелюди. Люди умирали, пропадали, болели. Поля наши опустели, стало некому их обрабатывать. Люди боялись ночи. Но и крепкие стены не служили надежной защитой. Упыри лезли прямо из стен, укушенные люди сами становились вурдалаками и пили живую кровь. Тут-то к нам и пришел варркан.