Текст книги "Афганский полигон"

Эдвардс внезапно что-то поняла. Она осеклась и резко отвернулась, давая понять, что более не намерена тратить эмоции на досадного человека.

– Что дальше, мэм? – спросил Хук.

– Спускаемся.

– Спускаемся, ребята, – донес Хук приказ до своих подчиненных.

Начались приготовления к спуску. Эдвардс деятельно руководила операцией, не глядя на Романа. Другие, солидарничая с разобиженной капитаншей, делали вид, что до чужака им нет никакого дела. Один Маккаферти улыбнулся одобрительно, но и он постарался скрыть свою улыбку от сержанта.

Роман видел: ему дают знать, что в нем не нуждаются. Ну-ну, пусть пока коллега покомандует. Эдвардс поняла, что раз неподалеку найден бумажник Донована, то боевики наверняка воспользовались этим путем для нападения и отхода. Тренированным горцам добежать отсюда до позиций – полчаса ходу. И назад они ушли тем же путем. И уволокли с собой отбитое оружие. Значит, следы его надо искать где-то здесь.

Но тут возникала одна нестыковочка. Вроде бы мелкая такая нестыковочка, но попискивающая довольно-таки звонко. Впрочем, об этом Роман собирался потолковать с «коллегами» чуть позже.

А пока его план воплощался в жизнь. Солнце, упорно висевшее над головой, начало постепенно клониться к закату. Время шло, и это было на руку Роману. Если они подзастрянут тут еще на часок, то будет совсем хорошо. Взрывчик, чай, докатился докуда надо…

Тем временем Бигз повис на краю колодца, держась за руки Маккаферти, и, примерившись, спрыгнул вниз.

– Ну, как там? – спросил сержант Хук.

– Ничего, – крикнул точно из-под ватного одеяла Бигз. – Как в кротовой норе. Давайте сюда.

Следующим наладился лезть сержант Хук.

– Надо бы оставить кого-нибудь сверху, – сказал Роман.

– Для чего? – возразила Эдвардс. – Чтобы его было видно издалека?

– Чтобы мы могли выбраться обратно.

Эдвардс нахмурилась.

Однако в словах этого русского был резон. Колодец неглубок, но без веревки подъем будет затруднителен. А привязать веревку не к чему, кругом один песок.

– Вот вы и останетесь, – нашла решение Эдвардс.

Ее глаза при этом мстительно блеснули.

– Исключено, – твердо сказал Роман. – Я должен осмотреть кяризы внизу. Помните, капитан: это моя операция.

Какое-то время они мерились взглядами. Но права Романа были неоспоримы, и Эдвардс, чья жизнь была подчинена приказу, сдалась.

– Ладно, – сказала она. – Маккаферти, останетесь. Будете нас страховать.

– Слушаюсь, – пробормотал капрал.

Хук отдал ему веревку, встал на колени на краю колодца.

– Смотри, Мак. Если увидишь кого-нибудь на подходе, сразу же дай знать.

– Понял, сержант.

– И не вздумай спать!

– Как вы могли такое подумать, сержант?

– А в прошлом месяце под кишлаком кто уснул и прозевал лазутчика?

– Ну… – поскучнел Маккаферти. – Уснул… Прикрыл глаза на минуту, только-то.

– Вот и не прикрывай. Ну, держи меня.

Хук исчез в проеме колодца и благополучно спрыгнул вниз.

Для спуска единственной дамы Маккаферти намотал на талию веревку и сбросил свободный конец вниз.

– Думаю, так вам будет удобнее, мэм, – галантно сказал он.

– Благодарю, капрал, – сухо кивнула та.

Через минуту и она оказалась на дне кяриза.

Роман шел последним.

– В случае чего не корчи из себя героя, капрал, – сказал он на прощание.

– И не подумаю, сэр, – ухмыльнулся Маккаферти.

«Он воспринял это как шутку, – подумал, спускаясь, Роман. – Дай бог, чтобы все тем и закончилось».

16 мая, 15.45

Внизу было темно и тихо, как под водой. Мелкий песок устилал каменистый пол мягким ковром, отчего звук шагов был неразличим даже для рядом идущего человека.

Под отверстием, в которое спустилась группа, ничего интересного не обнаружилось. Неровные стены, песок и темнота, в которой беспомощно растворялся льющийся из проема свет.

– Ну что там, нашли что-нибудь? – крикнул сверху Маккаферти.

– Не кричите, капрал, – поморщилась Эдвардс.

– Помолчи, Мак, – перевел внушительно сержант Хук.

Маккаферти примолк, его голова исчезла из светящегося круга.

– Так-то лучше, – проворчал Хук.

В самом деле, местечко было зловещее. Хотелось разговаривать вполголоса, а то и шепотом. Эти безмолвные стены таили немалую угрозу.

– Ну что, идем дальше, капитан? – обратился Хук к Эдвардс.

– Да, идем, – кивнула она.

– Направо, налево?

В самом деле, от пещеры в обе стороны отходили узкие коридоры.

– Мы с вами пойдем направо, капитан и Бигз – налево, – решила Эдвардс.

Группа разделилась пополам, каждая и двинулась в указанном направлении.

Роман шел за Бигзом, который светил перед собой фонариком. Ход был узкий и изогнутый. Духота стояла невыносимая. Бигз тяжело дышал, не замечая этого, и медленно продвигался вперед. Видно было, что парень чувствует себя не слишком уверенно.

Не сказать, чтобы и Роману было хорошо. Но все-таки в свое время по кяризам – да и кое по чему похуже – он полазил немало, что давало ему некоторое преимущество перед своим более молодым спутником.

– Не знаю, как вы, капитан, а у меня такое ощущение, что мне все это снится, – не выдержал Бигз.

– Да, – отозвался Роман. – Только Фредди Крюгера не хватает.

– Ну, вы тоже скажете, – поежился Бигз.

Однако разговор его приободрил, и он зашагал чуть быстрее. Тоннель скоро привел их в другую пещеру, которая, увы, тоже ничем не порадовала.

– Напрасно мы это затеяли, – пробормотал Бигз.

Если его слова и относились к сопровождающему его офицеру, то он постарался придать им нейтральный оттенок. Как-никак, сейчас они были напарники.

– Ничего, рядовой, – сказал Роман. – Еще немного поищем, обязательно что-нибудь найдем.

– Немного – это сколько? – осведомился Бигз.

Но тут его вызвал на связь сержант Хук и приказал вернуться назад.

– Что-то есть, сержант? – встрепенулся Бигз.

– Я вас жду, – бросил немногословный Хук.

Связь оборвалась. Бигз передал Роману приказ Хука и повернул назад с явным облегчением.

– Наверное, что-то нашли, – сказал он, быстро шагая по песчаному коридору, – иначе не вызывали бы.

– Наверное, – поддакнул Роман.

Они миновали первый колодец, прошли вперед метров двадцать – и ход неожиданно повел их вниз. Затем ход круто забрал влево, раздался вширь и превратился в просторную пещеру.

Теперь отверстие колодца было метрах в десяти над ними, и пол был из сплошного камня.

«Пожалуй, упади сверху, расшибешься насмерть», – подумал Роман, оглядывая пещеру, заваленную по углам большими валунами.

– Тут прямо жить можно, – не преминул высказать свои соображения Бигз.

Заговорил он от радости, что вернулся к своим, довольно громко, и эхо гулко метнулось по каменным стенам.

– Тише ты! – прошипел Хук.

Бигз испуганно втянул голову в плечи. Он и не думал, что его радость вызовет такой резонанс.

– Что нашли, капитан? – спросил вполголоса Роман, подходя к Эдвардс.

– Вот, взгляните.

Она указала на скопище камней под одной из стен. Там было темновато, и Роман взял фонарик у Бигза.

Среди камней обнаружились окурки, обрывки бумаги, тряпки, шелуха от орешков. Было понятно, что здесь коротала время большая группа людей. И судя по тому, что даже мелкая шелуха еще не была занесена песком, эти люди были здесь не так давно.

– Похоже, наши налетчики, – сказал Роман.

– Похоже, – кивнул Эдвардс.

– Что будем делать?

– А что вы предлагаете?

«Отличная тактика, – усмехнулся про себя Роман, – давать указания, когда и так все понятно, и сваливать все на меня, как только ситуация осложняется».

– Предлагаю продолжить разведку, – сказал он.

А что, собственно, еще он мог сказать? Ну, нашли следы духов, ну и что? Пропавшее оружие пока никак не засветилось. И зачем она задает этот вопрос, если ответ и так известен? Опять разыгрывает сцену перед свидетелями, чтобы в последующем снять с себя всю ответственность? Очень по-товарищески.

Хотя какие они, к черту, товарищи? Как бы не пришлось держать друг друга на мушке.

– Может, не стоит идти дальше? – вмешался Хук. – Мы выяснили, что духи действительно использовали колодцы для нападения и отхода. Бумажник Донована и это… – Он ткнул рукой в камни.

– Предлагаете вернуться? – спросила его Эдвардс.

– Так точно, капитан. Нас мало, а забрались мы бог весть куда. Надо уносить ноги, пока не поздно. Мы свое дело сделали. А завтра прислать сюда роту спецназа, пусть все обследуют по полной программе.

Судя по Бигзу, тот готов был подписаться под каждым словом своего командира. Эдвардс задумалась.

– Сержант Хук предлагает вернуться, – сказала она, искоса глянув на Романа.

– Я слышал, – ответил тот. – Но что толку возвращаться, если результат нулевой.

– Как это нулевой!? – разозлился Хук, забыв о субординации. – А то, что тут было не меньше полусотни человек, это разве не результат? Если вам мало, сходите вон в тот угол. Там они оставили после себя не одну кучу дерьма…

– Сержант, – одернула Хука Эдвардс.

Впрочем, одернула мягко – как любимого ученика. И тут же уставилась на Романа.

– Дерьмо оставьте себе, сержант, – сказал Роман, – раз уж вы его нашли. А меня интересует пропавшее оружие. Поэтому, коль мы все равно уже здесь, предлагаю продолжить разведку. Время у нас имеется, почему бы не использовать его с максимальной выгодой?

Эдвардс снова задумалась, кидая взгляды то на воинственно выпятившего грудь Хука, то на невозмутимого русского, присевшего на один из камней и закурившего с таким видом, будто ему и дела нет до ее сомнений.

По здравом размышлении, Хук был прав. Они сильно рисковали, затягивая экспедицию, и вариант, предложенный сержантом, был разумным и, с точки зрения военной логики, безупречным. В самом деле, зачем пороть горячку, если можно сутками позже все здесь проверить досконально и почти без всякого риска?

С другой стороны, русский вел какую-то свою игру, и испортить ее не означало ли лишиться его поддержки в активном содействии по поискам оружия? Ведь этот план – его и только его. Он уже кое-что принес, и, как знать, не принесет ли больше. Завтра будет завтра, а сегодня русский хочет продолжать поиски. Он хоть и крайне неприятный тип, но, безусловно, имеет большой опыт и знает, чего добивается. Надо ли мешать ему, вот в чем вопрос? С нее ведь тоже спросится…

– Хорошо, – кивнула она, – мы продолжим.

Лицо у Хука вытянулось еще больше, на челюсти вздулся желвак величиной со сливу. Бигз понурился и совсем не по-геройски шмыгнул носом.

– Но только один час.

Эдвардс демонстративно подняла руку с часами. Запястье у нее было загорелое, мускулистое и очень изящное.

Хук, подчиняясь, медленно кивнул и прижал пальцем переговорное устройство.

– Пчела-один, вызывает Пчела-два. Мы задержимся еще на час. Как поняли?

– Напрасно вы это, – заметил Роман. – Нас могут запеленговать.

– Заканчивайте, сержант, – поддержала его Эдвардс. – Не стоит рисковать.

По лицу Хука было видно, что он с удовольствием послал бы обоих капитанов подальше. Кого они вздумали учить, кабинетные крысы? Его, бывалого вояку, проведшего не одну операцию в этом пекле? Ну, ладно, Эдвардс, она вроде как своя, по крайней мере несколько раз попадалась на глаза за последнее время. К тому же – женщина, что многое объясняло. А этот-то умник чего лезет? У него даже оружия при себе нет. Случись что, кто будет его защищать? Он, сержант Хук, и его ребята. Так что надо еще разобраться, кто кому должен указывать. Звание – оно в бою зачастую очень мало значит.

Но все же связь Хук прервал, помня свои подозрения насчет истинной роли «капитана», и двинулся в глубь зияющего тоннеля.

Группа в молчании шагала по неровным переходам. Лучи фонарей прыгали по каменистым стенам, выхватывали то очередной валун, то новую, неизвестно куда ведущую нору. Случалось, они выходили в пещеру с отверстием наверху, и тогда обнаруживались какие-то следы пребывания здесь людей. Но все это пока не давало того результата, на который рассчитывал Роман.

С каждой новой находкой, будь то засохшие окурки или пробитый пулей из «бура» – старинного кремневого ружья – череп, сержант Хук хмыкал все скептичнее. Уж он-то давно понял, что все это затеяно с одной целью – пустить пыль в глаза. Какой дурак станет прятать здесь что-нибудь ценное? А тем более партию новенького оружия? Выслужиться хочет «капитан», вот и таскает их по этим душным норам. И Эдвардс пошла у него на поводу, потому что надо отчет писать начальству. А известно: чем больше напишешь, тем больше похвалят. Особенно если не пожалеешь красок на описание своих «подвигов».

Прошло сорок пять минут из отпущенного Эдвардс часа. Под землей было пройдено несколько сотен метров. Но ничего ценного так и не нашли. Правда, следы пребывания людей замечались повсюду. Но ни склада, ни какого-нибудь тайника обнаружено не было.

– Надо возвращаться, – сказал Хук, грузно присев на один из валунов.

Бигз повалился рядом, брякнул прикладом о камень.

Они находились в низкой, сводчатой пещере. Сверху было пробито прямоугольное отверстие, что позволяло различить тонущие во мраке стены. Углубляться снова в этот мрак никому не хотелось. Бесперспективность дальнейших поисков была налицо, на что с солдатской прямотой и намекнул сержант Хук.

– Я того же мнения, – выдохнула Эдвардс, садясь на землю и приваливаясь спиной к стене.

Роману приятно было убедиться в том, что она способна уставать. Во-первых, это лишний раз доказывало ее принадлежность к женскому полу. Во-вторых, ставило ее физическую форму на один уровень с формой Романа, человека немолодого и подверженного ряду вредных привычек, что давало ему основание считать свой образ жизни не столь уж безнадежным. Впрочем, генерал Слепцов наверняка был бы другого мнения.

Роман тоже подустал. Учитывая проделанный им накануне путь, это было неудивительно.

Он удобно улегся на песок, вытянул ноги, облокотился о землю и закурил. К духоте он привык, она его почти не мучила. Пил он совсем немного, пара-тройка глотков из фляги Бигза за всю дорогу.

Крупногабаритный Хук пил часто и помногу, и все его обмундирование промокло насквозь. Понятно, что он просто-таки жаждал покинуть эти бесконечные пещеры. Человеку туманов и дождей нелегко приходилось среди раскаленного песка и камня.

– Пять минут отдыхаем и возвращаемся, – сказала Эдвардс.

И без ее слов все поняли, что экспедиция закончена. Хук очень хотел выразиться в том смысле, что еще час назад было ясно: здесь им делать нечего. Но промолчал, тая свои мысли под глубоко надвинутой на лоб кепи.

– Завтра мы пришлем сюда роту спецназа, – повернулась Эдвардс к Роману. – Пускай они прочешут все близлежащие колодцы.

– Пускай, – кивнул Роман.

Его равнодушие взбесило англичанку. Как будто это не по его вине они битых полтора часа ползали по этим ужасным лабиринтам. Ей с самого начала не нравилась его затея с кяризами, но она все-таки терпела, надеясь, что из этого выйдет что-нибудь путное. Но не вышло ровным счетом ничего, и впредь она не желала следовать бессмысленным идеям русского.

Так она и заявит начальству, пусть только они доберутся до базы.

– Надо вызвать сюда Маккаферти, – сказал Хук. – Он где-то неподалеку.

– Вызывайте, – кивнула Эдвардс.

Она намеренно забыла предупреждения русского не выходить на связь из опасения быть запеленгованными.

Впрочем, русский и ухом не повел. Лежал себе и пускал дым тонкой струйкой. Как будто ради этого сюда и шел – валяться на грязном песке и пускать дым тонкой струйкой.

Почему эта тонкая струйка особенно задевала ее?

«Идиот, – решила она в сердцах, – как есть идиот».

Хук вышел на связь, сориентировал Маккаферти относительно их местоположения и приказал подтягиваться к колодцу. Затем сообщил командиру «Уорриора», что они возвращаются, не преминув обменяться с ним дежурными шутками.

Сеанс связи занял не менее пяти минут. Хук словно издевался над Романом, давая понять, кто здесь истинный хозяин положения. В общем, отыгрывался, как мог, за все понесенные обиды.

Роман только посмеивался про себя, наблюдая эти проявления мелкой мести, да внимательно вслушивался в шорохи и звуки, порой издаваемые то ли ветром, то ли какими-то живыми существами, обитающими в лабиринтах. Не может быть, чтобы он ошибся.

В отверстии показалась темное пятно.

Маккаферти.

– Эй, шахтеры, – крикнул шотландец своим жизнерадостным баритоном. – Как вы там?

– Нормально, – отозвался Хук.

– Какая высота, сэр?

– Примерно тридцать футов.

– Сержант, пускай сначала подымется Бигз. Он полегче вас и поможет мне вытащить остальных.

– Так и сделаем, капрал. Кидай веревку.

Веревка полетела вниз. Бигз схватил конец, дернул, проверяя, прочно ли держится.

– Полегче, – крикнул Маккаферти. – Если я навернусь, сами вы из этой преисподней не выберетесь.

– Да я отсюда на крыльях вылечу, – захохотал Бигз, не скрывая своей радости от того, что поход закончен и скоро он окажется в гораздо более приятном окружении.

– Твои крылья наверху быстро обгорят, – возразил Маккаферти. – Я тут уже превратился в крутое яйцо, пока вы там прохлаждались в тенечке.

– Кто это прохлаждался?! – завопил Бигз, подымая к отверстию потную физиономию. – Да тут настоящая печка.

– Хватит болтать, – вмешался Хук. – Капрал, готов?

– Так точно, сэр!

Маккаферти отошел на пару шагов от колодца и крепко уперся в землю.

– Давай! – крикнул он.

– Пошел, Бигз, – распорядился сержант.

Он был так уверен в своих действиях, что даже не счел нужным спросить разрешения у офицеров.

А чего спрашивать, когда и так все ясно? Два жалких неудачника угробили на пустое дело почитай что целый день. Не его, конечно, печаль, но на месте начальства он дал бы им разгон, чтобы сначала хорошенько думали, а потом уж гоняли почем зря технику и людей.

В глубине пещеры послышался какой-то быстрый шорох. Роман, который ни на миг не переставал вслушиваться в окружающие звуки, насторожился.

Вот еще. Точно кто-то быстро перебежал с места на место.

Роман медленно подтянул ноги и сел, почувствовал знакомый холодок под ложечкой. Главное, не делать резких движений.

Снова едва слышный шорох. Сомнений не оставалось. В пещере находились посторонние.

– Вы что? – спросила Эдвардс, от которой не укрылась перемена в поведении русского.

– Они здесь, – сказал Роман.

– Кто? – вытаращилась на него Эдвардс.

– Тсс… – едва слышно прошептал Роман.

Бигз тем временем подпрыгнул, ухватился повыше за веревку и начал подтягиваться на сильных руках. Хук придерживал веревку, чтобы не раскачивалась.

– Давай, Бигз, веселей!

– Только ничего не предпринимайте, – шепнул Роман.

– Да о чем вы?!– осердясь, воскликнула англичанка.

Хук обернулся на ее окрик, и глаза его полезли на лоб. Ибо теряющиеся во тьме стены пещеры внезапно ожили и начали надвигаться неясными тенями.

– О, черт… – вымолвил он, выпуская веревку.

Бигз, поднявшийся метра на четыре, почуял неладное в голосе своего командира, оглянулся и тут же съехал вниз.

– Что это за хреновина, сэр?

– Помолчи, Бигз, – прохрипел осевшим голос Хук.

Тени придвинулись ближе, стали видны бородатые лица и наставленные дула автоматов. Пещера была полна вооруженных людей. И появление этих людей не предвещало ничего хорошего.

– Что случилось? – закричал сверху Маккаферти, почувствовав, что натяжение веревки резко ослабло.

Его согнувшийся силуэт показался на фоне отверстия. Снизу ударила автоматная очередь, пещера наполнилась грохотом и дымом. Маккаферти упал, издав неясное восклицание. Тело его перекрыло колодец, левая рука, покачиваясь, свесилась вниз.

На Бигза, замершего в оцепенении, как, впрочем, и все остальные, просыпалась шелестящая струйка песка.

Он как-то по-собачьи встряхнул плечами, отшвырнул веревку, схватился за переговорное устройство и что было сил закричал:

– Засада! Берегитесь…

Теперь уже загрохотали сразу три автомата. Бигз подскочил, взмахнул руками и рухнул бездыханный на камни. Тяжелые пули из «АК-47» изрешетили его грудь и раздробили череп.

На песок хлынула черная кровь, мгновенно густея и напитываясь пылью. Сверху, с бессильно протянутой руки Маккаферти, тоже падали капли крови, мерно стукая о землю.

Дрожа всем телом, Эдвардс придвинулась к Роману, инстинктивно ища у него защиты. Хук, криво и жалко улыбаясь, покосился на них и поднял руки, хотя никто такой команды не давал.

– Не стреляйте, – прошептали его побелевшие губы. – Не стреляйте…

– Вставать, – послышался гортанный приказ на ломаном английском.

Приказ адресовался Роману и капитану Эдвардс. Они медленно поднялись.

– Бросать оружие!

Хук торопливо швырнул свой «стерлинг» на землю и тут же снова поднял руки. При этом он старался не смотреть на распростертое у его ног тело Бигза.

Эдвардс на ощупь заскребла пальцами по кобуре, вытащила «браунинг», уронила на песок.

– У меня нет оружия, – сказал Роман.

Кто-то приблизился сзади, бесцеремонные руки обшарили его снизу доверху, вывернули карманы. То же проделали с Эдвардс и Хуком.

Послышались быстрые фразы на языке пушту. Боевики сомкнулись, окружили пленников тесным кольцом. Их было человек тридцать, худощавых, суровых, вооруженных автоматами Калашникова. Глаза их смотрели без всякого выражения. Так опытные охотники смотрят на вышедшую под выстрел дичь.

Сверху послышались чьи-то голоса. Им ответили снизу, засмеялись. Смех был особый, издевательский, с подвизгом, отчего по коже невольно продирала дрожь.

Роман, помнивший этот смех очень хорошо, подумал, что его затея может привести к весьма плачевному результату.

На лежащего Бигза снова посыпался песок, отверстие внезапно ярко осветилось, и тело Маккаферти тяжелым кулем рухнуло на землю.

Эдвардс слабо вскрикнула, что еще больше насмешило талибов.

Трое из них присели на корточки, начали обыскивать убитых. Их приятели переговаривались с ними, то и дело разражаясь тем же леденящим душу смехом.

У Хука затряслась челюсть. Он возвышался над своими врагами на целую голову, но едва ли это являлось большим преимуществом. Мужество покинуло его задолго до того, как он имел возможность оказать вооруженное сопротивление, и теперь он лишь беспомощно наблюдал за тем, как боевики шарят по карманам его товарищей, да надеялся, что его минует их страшная участь.

К Эдвардс, казалось, вернулось самообладание. Она со всем возможным презрением, накопленным веками британской цивилизации, наблюдала за действиями мародеров. Когда один из них снял часы с руки Маккаферти и тут же нацепил на себя, любуясь трофеем с непосредственностью ребенка, ее губы покривились в пренебрежительной усмешке. Чего еще можно ждать от дикарей?

Это не укрылось от внимания боевиков. Стоявший неподалеку от нее молодой, с кудрявым пушком на гладкой подбородке, автоматчик шагнул к ней и цепко ухватил за отворот куртки.

– Ты грязная сука, – сказал он, правильно выговаривая английские слова.

При этом он подтянул ее ближе к себе.

Эдвардс ударила его по руке.

– Немедленно отпустите! – звонко крикнула она.

Талиб оскалил белые зубы, рванул сильнее. Послышался треск, ворот разошелся, обнажив черное боди, прикрывавшее грудь.

Боевики оживились, заговорили громче, быстрее. Двое шагнули ближе, их глаза разгорелись.

Эдвардс попыталась пнуть державшего ее мучителя в пах, но тот был начеку и ловко увернулся. Его товарищи загоготали и заулюлюкали.

Разозлившись, бандит размахнулся и наотмашь хлестнул девушку по щеке раз, другой.

Он ударил бы и в третий, если бы Роман не перехватил его руку.

– Хватит, – сказал он на пушту.

Тотчас ему на плечи обрушился тяжелый удар. Он выпустил руку талиба и рухнул на колени. Его руки завели за спину, к шее приставили лезвие ножа, жесткая рука схватила за волосы, отводя голову назад.

«Вот и все», – только и успел подумать он.

И еще подумал, что рыцарские манеры иногда просто глупы. Впрочем, все это было уже не важно. Голову рывком, до боли, завернули кверху, ему в глаза ударил ослепительный свет из отверстия колодца. Сейчас он погаснет навсегда…

Послышался начальственный окрик. Романа держали все так же крепко, но резать горло повременили. От Эдвардс тоже отстали, и она обеими руками плотно сомкнула куртку на груди, как будто для нее сейчас не было на свете ничего важнее.

К Роману шагнул один из талибов, приземистый и крепкий мужчина лет сорока, присел на корточки, свесил между колен тяжелые, в темных венах, руки.

– Откуда знаешь наш язык? – спросил он, сделав едва заметный знак стоящему за Романом боевику.

Рука, сжимавшая волосы, разжалась, нож временно отстранился от горла.

Роман вздохнул, глянул в глаза сидевшему напротив человеку.

– Когда-то я бывал в этих краях.

Человек моргнул коричневыми веками, задумался. Боевики сгрудились за его спиной, притихли.

– Ты воевал с нами?

– Да, воевал.

– Значит, ты русский?

– Да, я русский.

– Что ты тогда делаешь здесь с этими людьми?

– Это я их привел сюда.

– Зачем?

– Мы ищем отбитое у них оружие.

Человек снова задумался. Губы его сложились в недоверчивую улыбку.

– Вас мало. На что ты надеялся?

– На то, что меня услышат.

Снова молчание. Человек покивал головой, но не стал продолжать допрос.

Он выпрямился и бросил короткую фразу своим людям. На головы пленников надели вонючие торбы из мешковины, крепко завязали на затылках, стянули жесткими веревками руки и погнали куда-то по узким переходам.

Гнали в темпе. Роман отбил себе все плечи и колени об острые углы. Тот, кто придерживал его за шиворот, не считал нужным предупреждать о поворотах, а просто толкал пленника в ту или иную сторону. Проскочит – его счастье, треснется со всего маху – бог с ним, с псом неверным, как-нибудь переживет.

Что и говорить, вторая часть прогулки по лабиринтам существенно отличалась от первой. А Хук, дуралей, был еще недоволен. Называется, не знал своего счастья. Вот, будет теперь с чем сравнить.

Роман не раз слышал, как грузный сержант, с маху ударяясь о камни, издавал болезненные восклицания. Не умеет Хук терпеть боль, это искусство ему неведомо даже в зародыше. Плохо. Таким людям можно только посочувствовать. Они – идеальный материал для любителей извлекать удовольствие из причинения боли своим ближним. А афганцы были еще те любители. О, они знали толк в слабостях человеческого тела. Во время нападения Хук красноречиво показал, что запас его прочности невелик, а сейчас только усугублял свое положение.

Зато Эдвардс за всю дорогу не издала ни звука.