Текст книги "Extensio"

– А меня как раз больше заинтересовал финал ролика, – заметил мастер. – Когда не прошло колдовство Епифания. Жаль только, что оператор забыл о композиции и бросился к виновнику торжества. Трудно смотреть, все мельтешит.

– Не понимаю, – произнес Джим. – У него же не было камеры. Совершенно точно, не было.

– А вот и удивительный боец собственной персоной, – обернулся мастер и захлопал в ладоши. Галин и Орофин присоединились к аплодисментам.

– У него не было камеры, – повторил Джим. – Доброго здоровья всем добрым людям. И не только им.

– Всем добрым гоминидам, а так же кинокефалам, ящерам и к ним примкнувшим, – засмеялся мастер. – Доброе здоровье никому не помешает. Значит, Счастливчик Джим?

– Джеймс Лаки Бейкер, – прижал руку к груди Джим. – К вашим услугам.

– К вашим услугам, – поднялся гном. – Галин.

– К вашим услугам, – помахал рукой эльф. – Орофин.

– Да, – засмеялся мастер, прихрамывая, но направляясь к Джиму. – Вот такой у нас тут клуб для тех, кому за… много лет. Гефест. К вашим услугам. К твоим услугам, с твоего позволения.

– Тот самый? – поинтересовался Джим, тыкая пальцем в потолок. – С Олимпа?

– В теории, – ухмыльнулся мастер и, похлопав Джима по плечу, тут же поднял руки. – Совсем забыл. Палемон сказал, что ты ранен в плечо. В какое? Черт возьми, я же смотрел ролик только что-то. Ну-ка… – мастер ощупал собственные плечи, прищурился. – В правое? Правда, в правое черное плечо. Визуары?

– В правое, – кивнул Джим. – И да, визуары. Час назад. Но уже все. Рана затянулась. И я не могу это объяснить.

– Пожалуй, это не менее удивительно, чем устойчивость перед колдовством Епифания, – заметил Орофин.

– Человек-загадка? – предположил мастер. – Что скажешь, Галин?

– Я бы посоветовался со своим безбородым приятелем Малином, – подтянул резинку на бороде гном. – Тем более, что в конце вот этого ролика именно Малин орал и бесился от радости громче всех. Но Неглинка слишком далека отсюда. Поэтому предположу, что загадки никакой нет, а есть неизвестная начинка. Вот представь, Геф, что ты никакой не Гефест, а обычный мастеровой. С твоими способностями и возможностями тоже прослыл бы человеком-загадкой. А так-то – просто Гефест, и никаких объяснений больше не нужно.

– А он – счастливчик, – засмеялся мастер. – Тоже неплохое определение. Какие уж тут объяснения?

– У меня тут записка от Джерарда, – скинул с плеча сумку Джим. – Рекомендация. И вот тут, в коробке от пиццы тот самый меч. Он… сломался.

– И это мы тоже видели, – протянул руку Гефест. – Правда, не в живую, как мой отчаянный сыночек, но тоже с хорошего ракурса. Полиция выезжает на место преступления неспешно, а ролики нарезает стремительно. Кстати, при случае прошу передать поклон и самые добрые пожелания Сэму Джерарду, но я бы принял тебя и без них. Вчера здесь был еще один мой приятель, правда, юный, но верный. Он и оставил для тебя отличную рекомендацию и дал ссылку на этот ролик. Сказал, что специально его выложил, чтобы подлость некоторых эльфов всем была видна. Жаль только руки посмотреть его дошли лишь теперь.

– Патрокл? – воскликнул Джим. – Но у него же не было камеры? Впрочем, какая разница… Как его найти?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Гефест. – Он единственный из моих гостей появлялся всегда из ниоткуда прямо у моих ворот и точно так же исчезал.

– Точно так, – засмеялся Палемон. – Мы с ног сбились, пытаясь разыскать прореху в нашей защите, когда он это проделывал, пока он нас не успокоил, сказав, что никакие порталы он к нам не лепит, а проходит другим способом.

– Знать бы еще каким, – прогудел в бороду Галин. – Скрывает, негодник.

– А по-моему, очень воспитанный молодой человек, – не согласился Орофин. – Пожалуй, даже более воспитанный, чем мы все здесь присутствующие вместе взятые.

– Но любим мы его не за это, – подмигнул Джиму Гефест. – Давай, приятель, садись за наш стол, пригуби стаканчик виски, после пережитого это будет не лишним. Палемон, будь добр, убери-ка все реактивы, что тут развел наш драгоценный алхимик Орофин, один черт золота он не добыл и в этот раз.

– А казалось бы, – скривился в ухмылке Орофин. – Чего проще создать золото в виртуальности, надо всего лишь подобрать нужный код.

– Это точно, – прогудел Галин. – Оперируя веществами, здесь мы по сути оперируем цифрами.

– Числами, – поправил гнома Гефест.

– Которые составляются из цифр, – заупрямился Галин.

– Садись-садись, – пригласил к столу Джима Гефест. – Моим приятелям и помощникам только дай поспорить, о еде забудут.

– Никогда, – не согласился Галин.

– Ни в жизнь, – поддержал его Орофин, разливая виски, как только теперь заметил Джим, по мензуркам. – За нашу виртуальность.

– За нее, родимую, – подхватил свою емкость Галин.

– Дай бог не последнюю, а если последнюю, то не дай бог, – согласился Гефест и вслед за остальными расхохотался в ответ на скорее всего привычную шутку Палемона – «Ты сейчас Зевса имел в виду или Юпитера?»

– Ну, давай теперь посмотрим на твои ценности, – проговорил, отсмеявшись, Гефест, когда и коробка из-под пиццы исчезла со стола, и недопитая бутылка вместе со стойкой для мензурок сдвинулись к его краю. – Начнем, конечно, с меча.

Гефест вытащил из коробки меч, который продолжал оставаться дрожащим маревом длиной примерно с локоть, крутанул его в руке, взял за рукоять, зажал большим пальцем сенсор, кивнул Палемону, бросившему на стол кусок сырой резины, и присадил по этой резине навершием меча от всех души. С изрядным скрежетом и снопом искр меч сначала вырос до естественного размера, а потом оделся светящимся контуром и с неприятным звуком убрался в рукоять или исчез.

– В воду окунал? – спросил Гефест, рассматривая получившийся «крест».

– Посоветовали, – пожал плечами Джим. – Чтобы его не отследили.

– Глупости, – поморщился Гефест. – Отслеживают не какие-то маяки, а энергоустановку. Она внутри, и довольно мощная. Это же не эльфийская магия. Вода ей не препятствие. Приглушает фон, но не более того. Изделие технического гения Амона Гета. Да, имеется в городе такой фрукт. Промышленник и довольно любопытный тип. Я сам его, правда, не видел… Ну, или работа кого-то из его инженеров. Может, слышал про секретные заводы? У него там есть толковые ребята.

– Куда девается клинок? – спросил Джим. – Что значит – «кристаллическая технология»?

– Не покупайся на красивые слова, – отмахнулся Гефест. – В рукоятке меча мощная энергоустановка и транслятор. Когда ты нажимаешь на сенсор, она создает крохотную дополнительную локацию, и отправляет туда клинок. То есть, он остается целым с эфесом, но выглядит так, как будто ты просовываешь клинок в дыру в ткани Extensio. И никакого эффекта вырастания из ничего. Заметил, клинок как будто становится легче в этот момент. Это все и объясняет. Кстати, энергоустановка мощная, но не беспредельно мощная. Через два-три года ее нужно будет менять. А это не просто.

– Теперь он исправен? – спросил Джим.

– Нет, конечно, – удивился Гефест. – Исправить я его, конечно, мог бы, но даже возиться не стану. Дешевле обратиться на завод и там тебе его починят за десяток золотых. Как они говорят – «перепрошьют». Хотя, может быть, заменят клинок. Балансировка очевидно сбита. Это оружие для баловства. Есть у меня относительно него одна мысль, но давай о ней чуть позже. Посмотрим, что нам передал старый друг.

Гефест взял в руки мешок Джерарда, с улыбкой прочитал послание, подмигнул Джиму и высыпал на стол все пять предметов, переданных комендантом.

– А вот это уже интересно, – пробормотал он, рассматривая добытое. – Смотри-ка, Галин, находка твоего приятеля!

– Прихватка, – прочитал наклеенный стикер Галин. – Что это хоть есть-то? Он говорил, что нашел что-то странное пару лет назад где-то в Старых пещерах, но вроде бы все сбыл давно. Хотя, получается, и это отдал Джерарду. Судя по тому, что госзакупка у Джерарда это не взяла, это и в самом деле барахло какое-то.

– Это ты зря, – прищурился Орофин. – Сам же знаешь, что Джерард не все показывает закупщикам. Он и гроша себе просто так не возьмет, но то, чего сам понять не может, в закупку никогда не отдаст. Похоже, и оплатил он все это сам.

– Ошибаешься, Галин, – проговорил Гефест. – Не барахло это…

– И что это тогда? – взвился Галин. – Ручка от крышки кадушки с квашеной капустой? Или дверная рукоять от затейливого бронзового гальюна?

– Рукоять щита, – пробормотал Гефест. – Приглядись.

Мастер положил прихватку на стол ее основанием, напоминающим обгрызенный полумесяц, примостился туда же рукой и ухватился за литую узорчатую рукоять.

– Видите? – он провел рукой по предплечью. – Вот на этом уровне должна быть вторая рукоять, здесь – опора для локтя. Правда, щит был меньше обычного, чуть более двух футов, не для серьезной битвы, но для схватки один на один – весьма полезная вещь.

– Смотри-ка! – тут же успокоился Галин. – Да, очень похоже на щит. Точнее, на огрызки щита. Но для чего воину бронзовая рукоять? Для чего лишний вес? Я бы понял, если бы она была деревянной на бронзовых проушинах, обычно она вовсе веревочная или ременная. Но литая?

– Во всем этом есть кое-какой смысл, – задумался Гефест. – И я его открою, не сомневайся.

– А вот это? – поднял «батарейку» с огоньком внутри Орофин. – Бишоп это нашел? Он же был у тебя полгода назад, помогал запустить твой броневик. Почему ничего не рассказал?

– Значит, нашел это позже, – пробормотал Гефест. – Проверь-ка, Палемон, эту штуку на радиацию, потом рассмотрим ее поближе. А пока давайте взглянем вот на это…

Мастер взял устройство, похожее на торцевой ключ. Оно легко поместилось в его ладони, а после того, как он повернул навершие рукояти, так и вовсе сложилось в небольшой прямоугольник, напоминающий перочинный нож с убранными лезвиями.

– Приходилось держать в руках? – удивился Джим.

– Это? – переспросил Гефест. – Никогда. И ничего похожего в руках не держал тоже. Кто это принес? 413-ый? Помню этого малого, мечтающего о том, чтобы стать человеком, хотя он всегда мне казался большим человеком, чем половина жителей Инфернума, не говоря уже об игроках. Собственно, это все и объясняет. Минные поля. Прорва, установка новых мин, проверка и переустановка старых. Кстати, вот этот мячик, словно оспинами изрытый, скорее всего оттуда же. Хотя на нем и стоит стикер твоего приятеля, Орофин.

– Но Галион не старатель! – удивился Орофин. – Он же лекарь в Форте!

– А ты думаешь, что к Джерарду или ко мне идут только старатели? – усмехнулся Гефест. – Кто угодно, даже домохозяйки. А твой друг обслуживает не только всякого болезного, но и саперную роту. А там каждый год случаются два или три подрыва. А эта штука от уродов. Кстати, как и ключ. Хотя, насчет ключа я не уверен. Просто замков таких не помню. Что-то новое…

– Я их видел, – сказал Джим. – Уродов. В мраморных копях. Мне не показалось, что они владеют какими-то серьезными технологиями.

– Ты видел их чернорабочих, – заметил Гефест. – Рабочее мясо, которое людоедствует, забавляется поделками из железа, благо сил у них полно, и ждет указаний от белой кости. Когда уроды прорывались к городу, и на равнине, где их встречали отряды полиции и стрелки, стрельба стояла сутками. Но ни одного урода убить не удалось, хотя наших полегли тысячи. Но всякий остановленный урод, пусть даже и не убитый, терял свою ношу. Потом атаки прекратились. На полях боев – сделали минные заграждения. А потерянное уродами находят до сих пор. Вот это, – Гефест толкнул к Джерарду шар, – судя по хвату, что-то вроде гранаты. Как ее активировать, и какова ее поражающая способность, я не знаю. И узнавать не буду. А вот это, – Гефест точно так же толкнул ключ, – именно то, о чем мы тут все и подумали. Это ключ. Но что он открывает, как, и где тот замок, я не знаю. Думаю, эти две штучки тебе нужно оставить при себе.

– Зачем мне это? – спросил Джим.

– Понимаешь, – сдвинул брови Гефест. – Хотим мы или не хотим, но мы находимся в игре. И все, что попадает к нам в руки, попадает не просто так. И каждый из нас это знает. Нельзя отказаться от квеста, который тебе выпал, даже если ты и не просил никого о такой удаче. Нельзя выкинуть важную находку. Нельзя наплевать на данное тобой слово. Возьми хотя бы того же Епифания. Он нарушил закон эльфов. Применил колдовство в споре с неэльфом. Да, в нечестном споре, неравном, коварном, но в споре. Епифанию отольется. Не знаю как, но он будет наказан за свой поступок.

– И Мексидолу тоже, – заметил Орофин.

– Мексидол уже наказан, – усмехнулся Галин.

– Возможно, – кивнул Гефест. – Так что, ты, приятель, не можешь просто выбросить эти предметы. Это что-то вроде пророчества.

– А если я не верю в эту чушь? – спросил Джим.

– Тому, что ты называешь «чушью», от этого ни тепло, ни холодно, – развел руками Гефест. – У игры своя логика.

– У нее есть личностное начало? – спросил Джим.

– Личностный конец, – хмыкнул Галин. – Который время от времени выделяется каждому. А еще скорее – личностный хлыст поперек спины.

– Я не знаю, – признался Гефест. – Но советую тебе прислушаться ко мне.

Джим взял в руки сначала стальной шар, ощупал его, положил пальцы в углубления, прислушался к ощущениям. Разочарованно покачал головой, затем взялся за ключ, разложил и снова сложил его, пригляделся к его головке, напоминающей чашку с торчащими с ее дна шестнадцатью штырьками разной длины. Подумал и убрал и то, и другое в сумку.

– Отлично, – одобрительно кивнул Гефест. – Кстати, оба предмета из металла, но сканерами не опознаются. Теперь то устройство с индикатором. Палемон?

– Радиации нет, – выложил на стол «батарейку» Палемон. – Вообще никаких излучений. Слабое магнитное поле, но тоже в пределах фоновых значений, хотя и с явно выраженным рисунком. Я, кстати, позвонил Бишопу. Артур сказал, что снял эту ерунду с повозки уродов. Саперы прикатили к нему ее еще года три назад. Точнее, приволокли, потому что колес у нее не было даже при ее создании. Повозка, а это по сути все равно была она, оказалась сильно поврежденной взрывом, и от силового агрегата осталась только коробка со жгутом чего-то, напоминающее стекловолокно. В коробке была эта хрень. Когда он взял ее в руки, она его саданула током. Не сильно, но заикался неделю. Пробовал заряжать – заряд не держит.

– И не должна, – пробормотал Гефест, крутя в руках «батарейку». – Ладно, оставлю эту ерунду у себя тоже. Позвонишь Бишопу чуть позже, спросишь, не оставил ли он у себя тот жгут. Хотелось бы взглянуть.

– Может, это маячок? – предположил Галин. – Включается по внешнему сигналу. Нет?

– Вряд ли, – задумался Гефест. – Я бы и эту ерунду отдал бы Джиму, но это не самодостаточная вещь, с ней надо разбираться. Таким образом, во славу Джерарда и по его просьбе, мы определились со следующим – ключ и шар оставляем у Джима, поскольку назначение этих предметов может открыться именно ему по обстоятельствам его жизни. А с щитом и «батарейкой» я разбираюсь дальше, имея в виду пользу для того же Джима.

– Сколько я вам буду должен за хлопоты? – спросил Джим. – У меня есть деньги. И немалые!

– Ну, кто же так торгуется? – схватился за голову Орофин. – «У меня есть деньги и немалые». Ты должен был сказать – насколько дорого стоят ваши услуги, мастер? Смогу ли я за них расплатиться? И посмотреть на Гефеста жалобно и проникновенно!

– И многого ты добился таким способом? – взглянул на эльфа Гефест.

– Да я даже не пробовал, – нахмурился Орофин. – Я у тебя за жалованье тружусь!

– И ты не пробуй, – кивнул Джиму Гефест. – Я предлагаю тебе мену. Ну, во-первых, заменю все магазины на твоей Беретте. Да, я внимательно смотрел ролик. Палемон, притащи-ка боезапас для береты, у тебя ведь такой же пистолетик? Во-вторых, Джим, я дам тебе хорошую замену твоему мечу.

– Разве он мой? – удивился Джим. – Насколько я понял, он принадлежит какому-то Гильермо, которому его же подружка отсекла руку странным хлыстом.

– Страшным оружием, – скривился Гефест. – И девушка та тоже довольно непростая. Но меч твой. Ты отнял его в бою. Независимо от того, что за твою голову объявлена награда. Кстати, она весьма подросла за последние пару дней. Так что без визуаров – никуда. Но и становится тем черным парнем тоже пока не советую.

– У меня есть, как замаскироваться, – проговорил Джим.

– Вот и отлично, – кивнул Гефест. – Я дам тебе эльфийский меч. Кстати, подозреваю, что и этот щит тоже имеет отношение к эльфам.

– Геф, – изумленно прошептал Орофин. – Неужели ты хочешь отдать ему Рингиль[22]22
  – Ringil – меч короля нолдоров, которым были нанесены раны Морготу. «Сильмариллион». «Баллады Белерианда».


[Закрыть]?

– Ты не спрашивал, я не отвечал, – твердо сказал Гефест.

– Думаю, у Гефа есть для этого основания, – пробормотал Галин.

– Оснований полно, – ответил Гефест. – И то ощущение, которое пронизывает каждого из нас, одно из них. Но кроме всего прочего, мой вчерашний разговор с Патроклом, о котором я не вправе рассказывать, укрепил меня в этой мысли.

– Но я… – Джим растерялся. – Я всего лишь оказался в Инфернуме с одной единственной целью – найти одну девушку. Правда, теперь-то уже и не знаю, для кого я буду ее искать, заказчица как-то перестала вызывать у меня доверие. Но все складывается так, что я должен продолжать поиски.

– Об этом Патрокл в том числе и сказал, – кивнул Гефест. – Ты должен ее найти.

– Для чего? – спросил Джим.

– Для того, чтобы ее не нашел кто-то другой, – ответил Гефест. – Что касается оплаты, то я сполна получу ее, продав твой кристаллический меч. Поверь мне, я выложу его в сети вместе с этими двумя роликами, и он улетит мгновенно. Полагаю, цена еще и вырастет в несколько раз. Ты согласен?

– Да, – растерянно пожал плечами Джим. – Но остался еще вот этот жезл.

– Я помню, – проговорил Гефест и взял в руки «толкушку».

– Это не жезл, – заметил Орофин. – Хотя стиль эльфийский, это точно. Может быть, посох?

– Не коротковат ли он для посоха? – удивился Джим. – Или и здесь какая-то временная локация?

– Эльфы не используют цифровые технологии, – гордо сказал Орофин.

– Однако все высшие эльфы проживают в самых престижных кварталах города, – крякнул Галин. – И там уж точно полно цифровых технологий.

– Весь этот мир одна большая цифровая технология, – отрезал Орофин. – Но в этом жезле есть магия. Возможно, ее можно передать цифрами, но однажды эти цифры перестали иметь значение. И ты знаешь о чем я говорю. Скажи ему, Гефест.

– Наш приятель гном и сам все понимает, – вздохнул Гефест. – И самое удивительное во всей этой истории не эти эльфийские вещицы, которые время от времени отыскиваются, а то, что нынешние мастера эльфов могут их воспроизводить.

– Далеко не все и далеко не в полных объемах, – покачал головой Орофин.

– Значит, скорее всего посох? – спросил Джим.

– Я не знаю, – повертел в руках жезл Гефест. – Для посоха он в самый раз, для жезла – чуть толстоват. Хотя жезл – тот же посох, разве что опираться на него нельзя. Но глядя на его сжатый или упакованный вариант трудно понять, что в нем таится. Скорее – невозможно. Все, что я могу сказать с первого взгляда – это эльфийский ясень. А вот пятка отделана явно не эльфами, несмотря на растительный узор. Странная работа. К тому же не все части жезла на месте. Вот, видишь полосу в центре. Здесь должно быть кольцо. Но не простое кольцо, адамантовое. А здесь, сверху, что-то вроде набалдашника. Верхней части. Видишь, снизу пятка? Напоминает утяжеление, но посохи, насколько я знаю, не балансируют, так что это, скорее всего, для опоры на землю. Чтобы ясень не снашивался. Каждая часть важна, но жезл станет жезлом или еще чем-то только тогда, когда будет собран полностью. Где находится кольцо, я знаю. Где наконечник или набалдашник – нет. Это может открыться только тебе самому. Это твой квест, парень.

– Осталось понять, что мне делать сначала, – пробормотал Джим. – Спасать девчонку или искать части жезла?

– И то, и другое, – заметил Гефест. – Знаешь, Орофин и Галин любят играть в шахматы. Иногда один выигрывает, иногда другой. Но когда проигрывает Галин, он порой нервничает.

– Говори уж как есть, – прогудел Галин. – Сношу фигуры с доски.

– Но это не делает его победителем, – продолжил Гефест. – Вот тут, – мастер постучал пальцем по лбу, – фигуры остаются на своих местах. И не только в голове Орофина, но и в голове Галина.

– И что я должен извлечь из этой притчи? – спросил Джим.

– Не все зависит от наших желаний, – сказал Гефест. – Кроме всего прочего, игра состоит не из одной фигуры, а из многих.

– И из терпения, – добавил Галин.

– И из осознания, что оставаясь над схваткой, любой из нас может оказаться всего лишь одной из фигур на доске, причем самой мелкой, – продолжил Орофин.

– А кто-то большой и страшный уже занес руку, чтобы снести с этой доски все фигуры без разбора, – вздохнул Палемон. – Вот магазины. Забирай. Патроны, как я понял, у тебя пока есть.

– Патрокл не смог добыть кольцо, – сказал Гефест. – Существо, на чей палец оно надето, слишком сильно. Патрокл, несмотря на то, что он один из самых великих воинов Инфернума, да-да, не удивляйся, я знаю, что говорю, вернулся из его логова едва живой. Возможно, пережив страшное. Он о многом говорил со мной вчера, но в том числе сказал, что это кольцо важно, и что ты должен его добыть.

– И надеть на эту деревяшку, – прищурился Джим.

– Да, – кивнул Гефест.

– И ждать, когда мне объявится набалдашник? – спросил Джим.

– Примерно так, – развел руками Гефест. – Ты сомневаешься в чем-то?

– Честно говоря, во всем, – признался Джим. – Хотел бы я найти Патрокла и все обсудить с ним лично.

– Он сказал, что ты найдешь его, как только захочешь этого по-настоящему, – отметил Гефест.

– Пойди туда, не знаю куда, – прокомментировал Джим. – Принеси то, не знаю что. Так, кажется, говорится в сказках?

– Пошли, – сказал ему Гефест, – я кое-что тебе покажу. Бери сумку. С этой минуты не расставайся с ней. Кстати, она эльфийская. Вот уж точно дар Джерарда.

– Удачи, – сказал им вслед Галин. – Немногие заходили в сокровищницу Гефеста.

– Немногие из заходивших поняли, что они побывали в сокровищнице, – добавил Орофин.

– Немногие поняли, что они вообще куда-то заходили, – с трудом удержался от смеха Палемон.

– Отправляйтесь в задницу все трое, – с усмешкой бросил через плечо Гефест.

– Надеюсь, иногда боги высказывают пожелания просто так, – пробормотал Джим. – Без всякой задней мысли.

⁂

Они поднялись на третий этаж и оказались перед обычной дверью, даже не обитой железом. И ключ Гефест из кармана достал обычный, обычно такими закрываются врезные замки внутри помещения. Чтобы, к примеру, не дать юным домочадцам разорить кладовую или порезаться каким-нибудь инструментом. Гефест открыл замок, и теперь уже с третьего этажа Джим увидел все то же – крутой обрыв, мусор, кусты, топь, реку и пугающую стену дебрей на том берегу.

– И? – спросил Джим оглядываясь.

– Нужно просто собраться с духом, – сказал Гефест и добавил, прежде чем шагнуть в пустоту. – У тебя две секунды.

И исчез.

«Дурдом», – пронеслось в голове у Джима, но уже в следующую секунду он последовал вслед за Гефестом. И оказался в комнате со сводчатыми потолками.

– Почему здесь? – переводя дыхание, спросил Джим, оглядываясь.

Ни полок, ни стеллажей вокруг не было. Вдоль стен стояли тяжелые сундуки, а в низких окнах мерцали звезды. На некоторых сундуках стояли масляные лампы и за их стеклом подрагивали язычки огня.

– Я мог открыть любую дверь в этом доме, – пожал плечами Гефест, – и мы бы оказались, при моем желании, в этом хранилище. Эту я выбрал, чтобы проверить твою решимость, которая, впрочем, может оказаться безрассудством, и потому что отсюда лучше связь. У меня есть по этому поводу одно предчувствие. Правда, пока еще не вполне ясное.

– Лучше связь? – удивился Джим и показал на низкие окна. – За ними вообще ночь. А сейчас даже еще не вечер. Где мы? Опять какая-то временная локация?

– Нет, – усмехнулся Гефест. – Самая постоянная. Просто, созданная почти двадцать лет назад. Еще при начале игры. Наверное, в ней предполагался какой-то квест, потом о ней забыли и выключили. Или, скажем так, она выключилась благодаря мне. У меня есть кое-какие привилегии. Эта кладовая там и осталась. Двадцать лет назад. И появляясь здесь, я обновляю ее, но она все еще остается там. Двадцать лет назад.

– И ты не боишься столкнуться с самим собой? – спросил Джим.

– Считай, что она создается всякий раз заново, – ответил Гефест.

– Потрясающе, – удивился Джим. – Но как же мы вернемся отсюда?

– Ты и я остаемся в настоящем, даже оказавшись здесь, – уверил Джима Гефест. – Кстати, это самое лучшее место для разговора. Наше время только вокруг нас.

– Вы расскажите мне о том, что вам передал Патрокл? – спросил Джим.

– Не могу, – вздохнул Гефест. – Это как явиться из будущего и сказать игроку, что он должен забить мяч в ворота противника на пятьдесят первой минуте. Или на пятьдесят второй, не важно. Даже если ты представишь ему видеозапись, как он это сделал, у него ничего не выйдет. Да, возможно он забьет мяч на сороковой минуте или даже в добавленное время, но скорее всего не забьет вовсе. Предопределенность повиснет гирями на его ногах.

– Теперь я уже и футболист, – улыбнулся Джим.

– Нет, – похлопал его по плечу Гефест. – Ты – этакая шкатулка с секретом, содержание которого не знает никто. Более того, тот же Патрокл, который причастен к твоим тайнам, и который, сразу скажу, ждал в Здравнице именно тебя, не знает твоего предназначения. Ты словно тот ключ, что лежит в твоей сумке. Ясно, что это ключ. Ясно, что он важен. Джерард говорил, что после гибели одного из отрядов уродов на том участке было еще двадцать попыток прорыва, но уроды не шли в атаку, они просто перерывали землю. Наверное, пока не убедились, что вот то, что у тебя в сумке, утеряно безвозвратно. А оно просто отлетело на полторы мили и завязло в стволе пробкового дуба. Хотя, не факт, что они искали именно его. Вполне возможно, что он окажется просто ключом от ванной комнаты в тот миг, когда тебе приспичит облегчиться.

– Нам повезло? – спросил Джим.

– И это мне тоже неизвестно, – заметил Гефест, – хотя мне кажется, что я знаю о тебе больше всех. Возможно, однажды ты это поймешь сам. Но говорить я не вправе.

– Я раздосадован, – признался Джим.

– Мне кажется, что у тебя внутри твердое и надежное ядрышко, – заметил Гефест. – Только, пожалуйста, придержи шутку про то, что у тебя их целых два, она готова сорваться с твоих губ. В любом случае я делаю то, что должен. Иди сюда.

Он подошел к одному из сундуков и вытащив из кармана какой-то совсем уж причудливый ключ, открыл его. На черном бархате, прикрывающем содержимое сундука, лежал удивительный меч. У него был бледно-голубой клинок, сверкающая изумрудами гарда и выполненная из темно-синего камня рукоять.

– Льдистая звезда, – прошептал Гефест. – Я был бы счастлив, если бы мог выковать такой меч. Возможно, я могу выковать меч не хуже, даже лучше. Но такой – не могу.

– «Финголфин же пред ним сиял, как звезда, – прочитал всплывшие в памяти строки Джим, – потому что его доспехи были покрыты серебром, а голубой щит изукрашен кристаллами, и он выхватил свой меч льдисто сверкавший Рингиль[23]23
  – «Сильмариллион», сцена сражения с Морготом.


[Закрыть]». Кстати, этот самый Финголфин погиб в той самой сцене. Как-то не по себе мне даже. Правда, это все сказки. Ничего этого не было.

– А вот это есть? – спросил Гефест, показывая на меч.

– Постольку поскольку, – неопределенно ответил Джим. – Главное, что здесь нет Моргота. Надеюсь, что нет. Мне бы хотелось еще пожить. Хотя я и не Финголфин.

– Не буду тебя успокаивать, – развел руками Гефест. – Возможно, здесь есть кое-что и похуже. Ты должен понять главное. Вся эта местность. Весь этот мир. Инфернум. Да и Extensio – игра, у которой вообще может не быть предела, это не просто виртуальность, обретшая в последние годы небывалую реальность. Это лавка краденного.

– То есть? – не понял Джим.

– Да все! – оглянулся вокруг себя Гефест. – Ты, я, содержимое этих сундуков, наши друзья, знакомые, враги. Названия и истории, квесты и образы. Все это взято где-то. В фильмах, книгах, рассказах, картинах, гравюрах, стихах. Заимствовано. Что-то явным образом, что-то скрытым. Да, это крутой замес, коктейль из миллиона ингредиентов получился таким, что донышко или крышку выбивает с одного глотка, но может быть это и хорошо?

– В каком смысле? – спросил Джим.

– В том самом, – ответил Гефест. – Десять лет назад в игре что-то случилось. Пришли уроды. Кто они и откуда – неизвестно. Некоторые считают, что это замысел создателей игры, этакий особый соус, некоторые – что это сила со стороны. Не спрашивай меня, что за сила, и каков ее характер. Они сделали море мертвым. Возможно, качают из него силу. Сначала накатили на весь Инфернум, одно время даже осаждали Форт, потом отступили. Хотя я думаю, что отступили на время, может быть даже уже проникли в Город и захватили его тайно. А три года назад они начали переделывать игру. Не вводить какие-то правила, нет. Они стали наделять ее реальностью. Потрясающей реальностью. Конечно, если это не побочный результат какого-то ужасного процесса. Знаешь, курочка на углях тоже с каждой минутой обретает потрясающую реальность, но потом ее сжирают. Хотя по сути они начали делать это уже десять лет назад.

– Дальше, – попросил Джим.

– Эта реальность сравнима с той, что бывает в том месте, что мы называем большой землей, – продолжил Гефест. – Она даже ярче ее, поскольку здесь есть магия. Правда, говорят, что игра перестала расширяться, хотя она и уходит куда-то на восток. Но главное заключается в том, что если эта сторонняя сила, она не знала, с чем она связалась. Она одарила реальностью вымысел. Понимаешь?

– Не совсем, – признался Джим.

– Ты стал реальным, – принялся перечислять Гефест. – Я стал реальным. Нет, наверное, я все же не бог, но кое-что могу. Что-то божественное. И вот, посмотри, этот меч тоже стал реальным. Главное не забывать, что у всего есть две стороны. С одной из них боты, даже самые пустые из них, условные, обретают что-то вроде души. Становятся людьми. Более того, познают радость материнства и отцовства. Хотя и умирают тоже по-настоящему. С другой стороны, материализовались самые худшие из наших страхов. И Черный Властелин, который был задуман для финальной схватки героя из героев, вполне возможно уже бродит по Инфернуму и познает бесконечную мощь. Знаешь, что самое страшное в нем? Никто не знает, кто был его прототипом. Возможно, это собирательный образ.

– Собирательный образ всякой пакости? – нахмурился Джим.

– Могущественной пакости, – вздохнул Гефест.

– Таким образом у нас два врага? – спросил Джим. – Уроды и Черный Властелин?

– Их куда больше, – сказал Гефест. – Но, пока я не знаю замысла уродов, я не могу считать их безоговорочно врагами. Они дали нам то, чего у нас не было.