Текст книги "Месть Акулы"

– Прекрати. – Фадеев поморщился; такого рода упреки ему приходилось слышать частенько, и он не мог игнорировать их некоторую справедливость, хотя и привык при посторонних отстаивать честь мундира. – Одно дело делаем, а что Санитара с братвой завалили, так туда им и дорога. Жалко лишь, что они с собой множество «глухарей» в могилу унесли… Между прочим, по нашим данным, именно Санитар задушил Сиволапова[5]5
  События описаны в романе «Акула».


[Закрыть].

– Хоть что-то полезное успел в жизни сделать! Глядишь, на том свете ему этот подвиг зачтется… Мы с Андреем приехали на место первыми, но не застали уже никого, кто мог бы хоть в чем-то признаться. Как, кстати, наш друг Дракула поживает?

– Рассчитывает очень скоро выйти на свободу. Мы предпринимаем нужные шаги, но… Короче говоря, есть информация, что одному судье уже проплачены бабки, и он в начале следующего месяца изменит Графову меру пресечения с ареста на подписку о невыезде. Причина – невероятно пошатнувшееся здоровье авторитета.

– Оно действительно так пошатнулось?

– Спрашиваешь! На десять килограммов поправился. Думаешь, это легко?

– Ужасно…

– Кстати, для тебя есть подарок. – Фадеев достал из полиэтиленового пакета книгу толщиной с половину энциклопедического словаря, такого же формата.

На обложке крупными золотистыми буквами было написано: «Стрелковое оружие», с жирным ударением на первом слоге. «А. А. Графов. Полный обзор наиболее распространенных типов от 1242 года до наших дней. Издательство „Пресс-хата"».

– Что это?

– Сашутка-Дракула, томясь в заключении, даром времени не терял, – пояснил Фалеев, с удовольствием наблюдая реакцию Волгина. – Проштудировал в тюремной библиотеке историческую литературу и создал свой эпохальный справочник. На днях его адвокат, Венечка Трубоукладчиков, созывал по этому поводу пресс-конференцию.

– Бред какой-то!

– Ты так считаешь? А по-моему, очень даже любопытно. Дракула, в частности, довольно убедительно доказывает, что на Чудском озере Александр Невский, по нашим понятиям, забил немцам «стрелку», и разбирает достоинства и недостатки оружия, которым пользовались ратники. Есть и более актуальные главы: «Копаный тротил», «Реставрированный ППШ», «ТТ из Шанхая»… Если верить Трубоукладчикову, все рисунки в книге Дракула выполнил самостоятельно.

Раскрыв книгу, Сергей вздрогнул. По внутренней стороне обложки, наискось, в четыре строчки, вилась надпись:

«Моим корешам Сереге и Андрюхе на память от братана Сани. Крепитесь, все в наших руках. С наилучшими пожеланиями успехов в трудной и никому не нужной работе – от Дракулы Графова».

– Что?!

Насладившись смятением Волгина, Фадеев ухмыльнулся:

– Не боись, это я нацарапал. Прикольно, да?

– Очень. Я уж подумал, что ты меня таким подарком подставить захотел, что сейчас влетит в окна СОБР, начнет крутить мне руки и бить в лицо за коррупцию и связь с криминалом.

– Странные у тебя мысли для честного опера. Наводят, можно сказать, на определенные размышления. Если человеку нечего скрывать, то он не боится разоблачения.

Волгин отодвинул книгу на угол стола, побарабанил пальцами по жесткой обложке:

– А еще эта «Пресс-хата» что-нибудь выпустила?

– Спрашиваешь! Подробный атлас дыр в заборах России. Второе издание, дополненное последними данными спутниковой фотосъемки. Я тебе как-нибудь привезу экземплярчик…

– Чего ж сейчас не прихватил?

– Книга пользуется ажиотажным спросом, с прилавков ее просто смели. Но мне один человечек обещал раздобыть несколько штук… Нет желания прогуляться?

– С чего бы это вдруг?

– Да надоело здесь сидеть. Пошли, я ведь помню, что здесь неподалеку есть одна забегаловка, угостишь меня пивом.

– В такую погоду?

– Погода, между прочим, замечательная. Плюс пять и безветрие. Ну, давай!

По лицу Фадеева было видно, что пиво его, конечно, интересует, но посещение бара – лишь предлог, чтобы поговорить в нейтральных стенах. То ли опасался, подслушивающих устройств, которые могли быть установлены в кабинете, то ли, наоборот, сам хотел записать разговор и для того заманивал Сергея на специально оборудованную для этих целей «точку».

– Между прочим, я сегодня дежурю…

– Мы же не собираемся напиваться.

В заведении, куда пришли опера, посетителей не было. Бармен дремал за стойкой и при их появлении не проявил большого воодушевления. Торопливо обслужил и занял прежнее место на стульчике между холодильником и музыкальным центром.

Разговор опять зашел о «деле Санитара».

Навалившись грудью на стол, Фадеев обхватил свою кружку обеими руками:

– Значит, слушай внимательно. У одного из наших начальников пройма информация, что Санитар со своими бойцами разыскивал Артура Заварова – того же, за которым гонялись вы с Акулой. В конце концов они забили «стрелку» на Заповедной, чтобы обменять девчонку Заварова, которую похитил Санитар, на бабки, которые упер у бандитов бывший десантник. На «стрелке», сам понимаешь, Заварова должны были положить, но все получилось наоборот. Он подтянул своего бывшего сослуживца, Шмелева, и вдвоем они раздербанили всех бандитов. Шмелев, правда, погиб, но Заварову с девчонкой удалось скрыться[6]6
  События описаны в романе «Охота на Санитара».


[Закрыть].

Сергей пожал плечами:

– Ну и что? Мы предполагали это с самого начала. Прокуратура, правда, до сих пор решает, объявлять Заварова в федеральный розыск или для этого нет оснований. Скажу тебе честно, из-за Санитара никто усердствовать не собирается. Завели дело, и хватит. Трупов, конечно, многовато, так что проверками нас будут доставать еще целый год, но ничего, отмашемся как-нибудь, не впервой. Тем более что один из тех, кого на Заповедной грохнули, за сутки до этого успел Димку Кузенкова из 13-го отделения ранить и милиционера застрелить.

– Как, кстати, Кузен ков?

– Выздоравливает потихоньку. Но из органов, скорее всего, комиссуют.

– Обидно, Хороший парнишка, я его как-то раз видел… – Фадеев придвинулся к Волгину ближе. – А теперь – самое главное. Тот же кадр, который моему шефу про «стрелку» напел, почему-то считает, что ты и Андрей задержали Заварова сразу после стрельбы, но потом его отпустили.

– Этот кадр прямо называл наши фамилии?

– Мне кажется, он знать их не может. А может, и называл – я-то ведь при разговоре не присутствовал. Во всяком случае, мой шеф грешит на вас и считает, что вы поимели с Заварова бабки. Насколько я его знаю, такую информацию он зажимать не станет. Либо сольет ее в ваше Управление собственной безопасности, либо постарается реализовать сам. Наш отдел, как ты знаешь, по ментам не работает, но… На Акулу дело пока еще не прекратили?

– Городская прокуратура до сих пор ковыряется. После смерти потерпевшего ничего доказать невозможно, тем более что обвинение с самого начала было слеплено на соплях, но им очень не хочется признаваться в ошибке.

– Тем более! Представляешь, как они вцепятся, если появится новая возможность Андрюху арестовать?

И голосом, и выражением лица Фадеев спрашивал другое: «Как же вы, мужики, так подставились?»

– Во всяком случае, с Заварова никто не брал денег, – сказал Волгин, отворачиваясь; сообщать Фадееву другие подробности того, что произошло почти месяц назад на окраине города, он не собирался.

– Неизвестно, что он заявит, когда его поймают.

– Сначала надо поймать.

– Шансов скрыться у него не так уж и много. Особенно с девчонкой. А Дракула, если освободится, всех собак пустит по следу, лишь бы посмотреть на человека, который укокошил его заместителя.

– Сначала нужно поймать, – повторил Волгин, раздумывая о том, что он, похоже, знает человека, который «стучит» начальнику отдела РУБОП. – Спасибо за предупреждение!

– Большое пожалуйста. – Фадеев отхлебнул пиво и посмотрел в окно, за которым шел снег. – Ладно, проехали…

Какую новую тему собирался затронуть Игорь, осталось неизвестным. У Волгина прозвонил мобильный телефон, и после информации, которую передал дежурный по РУВД, осталось только выругаться и «подорваться» с места, чтобы стремглав лететь на место происшествия.

– Пиши адрес, – дежурный почти кричал, так что не только Волгин, но и Фадеев слышал его слова, не напрягаясь. – Записал? В квартире шесть трупов… Акулову я уже сообщил.

– На черта? Ведь я сегодня дежурю. Тем более что у него день рождения.

– Да? А чего же он тогда не «проставился»? Ладно, Волгин, давай-ка быстрее, там сейчас весь главк соберется!

– Может, ничего еще и не подтвердится.

– Тогда с меня бутылка.

Сергей выключил телефон и посмотрел на Фадеева.

Игорь кивнул:

– Поехали. Шесть мертвецов – скорее всего, очередная разборка, наш профиль. Посмотрим, в чем там дело. Хоть проветрюсь и заодно вас, малолеток, поучу, как надо работать «по горячим следам».

* * *

Акулову подарили машину – новенькую «восьмерку» цвета спелого баклажана, с легкосплавными дисками, затемненными стеклами и небольшим «кенгурятником».

– Да вы что… – потрясенно повторял он, разглядывая комплект документов, уже оформленных на его имя, и книжечку талонов на бензин. – Ну разве так можно?

Он представил, сколько это стоит. Даже при заработках матери и сестры получалось очень накладно.

Прочитав мысли сына, Ирина Константиновна сказала:

– Не забудь спасибо Маше сказать. Подарок от всех нас троих, но только благодаря ее возможностям…

Акулов кивнул. Действительно, Маша как-то упоминала про свои связи в какой-то фирме – крупном дилере «АвтоВАЗа».

– Ну вы… Черт! Ну как я могу это?..

Акулов органически не мог принимать от женщин дорогие подарки. Такие, стоимость которых превышала его собственные финансовые возможности. То есть практически все…

А что теперь делать? Передаривать машину обратно? Срочно продавать и возвращать женщинам деньги? Не станут брать – втихаря подсовывать в карманы и сумочки?

Черт!

Даже лоб намок. Акулов стряхнул капли тыльной стороной кисти, бросил документы на кухонный стол:

– Ну, спасибо!

Рассмеявшись, сестра поцеловала его в щеку. После этого состоялся праздничный обед, который был прерван телефонным звонком дежурного.

– Мне кажется, ты даже рад этому вызову, – заметила Виктория, наблюдая за поспешными сборами брата.

– Конечно! Не терпится похвастаться машиной. С тех пор как освободился, я временами чувствую себя кем-то вроде альфонса. Одежда, пейджер, теперь вот «колеса»… А сам себя я обеспечить не могу.

– Кто же виноват, что ты выбрал себе такое призвание?

К работе Андрея сестра относилась в целом доброжелательно, но с оттенком снисходительности. Раз уж нравится взрослому мужику развлекаться лотереей «полицейские и воры» вместо того, чтобы зарабатывать деньги, – что ж, пусть побалуется, пока не надоест, не поумнеет, не ощутит потребности жить, а не играть во взрослую жизнь. Потом, наверное, возьмется за ум. Андрей с ней не спорил, не пытался переубедить. Ни она сама, ни ее ближайшие друзья, насколько он знал, с проявлениями открытого криминала ни разу не сталкивались, Бог миловал, так что судить о занятиях брата Виктория могла лишь крайне поверхностно, по газетам, фильмам и чужим рассказам, в которых на один процент правды приходилось девяносто девять вранья.

– Призвание не выбирают, – ответил Акулов. – Ты, кажется, просила тебя подвезти?

– Если у тебя есть время.

– Есть, поехали.

– Позвони, если задержишься, – напутствовала мама, закрывая дверь, а потом, глядя на детей в окно, самой себе сказала: – Как пятнадцать лет назад, когда вместе в школу ходили…

В то время отец уже оставил семью и не напоминал о себе даже алиментами, так что Ирине Константиновне приходилось с утра до позднего вечера пропадать на двух работах, и забота о младшей сестре легла на плечи Андрея. Он как-то справлялся, успевая и за Викой присмотреть, и на свои футбольные тренировки попасть. Учились, правда, оба неважно, только по гуманитарным предметам и физкультуре получали положительные отметки, а с точными науками был полный завал.

Акулов нажал кнопочку на брелоке сигнализации. «Восьмерка» ответила писком и миганием фар. Распахнул пассажирскую дверцу, помог сестре сесть. Обходя машину со стороны капота, подумал, что эта модель, пожалуй, одно из немногих относительно приличных достижений отечественного автопрома. Кажется, в середине восьмидесятых Горбачев обещал, что в две тысячи каком-то году мы станем законодателями мировой автомобильной моды. Теперь можно вздохнуть с облегчением, что этого не произошло. Страшно представить, как выглядели бы модели ведущих иностранных фирм, если бы эталоном дизайна и технических решений считался ВАЗ десятого семейства. Мысленно перефразируя рекламный слогам, Андрей усмехнулся: «Ключ к дорогам России. ЛАДА: разбить не жалко!»

– Тебе куда, на работу? – спросил он сестру, устраиваясь за рулем.

– Сначала домой. До первого выступления еще несколько часов. Поваляюсь на диване, книжку почитаю. Чего ты смеешься? Пока тебя не было, я привыкла читать…

Сколько Андрей себя помнил, отношения Виктории с литературой складывались напряженно. Школьную программу она освоила на «четыре», но позабыла все, как только получила аттестат. Начав взрослую жизнь, тоже редко брала в руки что-то серьезнее программы телепередач или бульварной газеты.

– Не может быть!

– Честно! – В подтверждение своих слов Вик тория достала из сумочки растрепанный томик в мягкой обложке. – Мне Анжелка насоветовала, она в этом классно сечет.

– Ну-ка, дай посмотреть.

На черном фоне были изображены тральные карты, толстая пачка долларов, шампанское и оттопыренный средний палец руки, с обручальным кольцом и ногтем бордового цвета, отражающим световой луч. Лиза Патрикеева, роман «Семидесятый оргазм» из серии «Весь мир бардак».

– Интересно?

– Очень! Потрясающе расписана веч психология…

До многоэтажки, в которой снимала квартиру Виктория, доехали быстро. Андрей с приятным удавлением отметил, что навыков управления не утратил.

То же самое констатировала и сестра:

– Ты классно рулишь, братик!

– Не дрова же везу… Лучше скажи, когда пригласишь на премьеру.

– Тебе так хочется увидеть меня на сцене?

– По-моему, вполне естественное желание. Тебя что-то смущает? После того как я в детстве видел тебя на горшке, чем-нибудь удивить меня трудно.

– Так считаешь? – Виктория рассмеялась. – Ладно, мы обсудим твое пожелание.

– Обсудите, а я приведу с собой Волгина. Глядишь, и сосватаем его за тебя.

– Я столько от тебя про него слышала, что пора бы и познакомиться. Да только он уже старый.

– Не старый, а опытный. А потом, ты ведь знаешь…

– Да, приходилось слышать. И видеть. Старый конь борозды не испортит, он в ней просто заснет. Пока!

Глядя вслед сестре, Акулов улыбался. Когда Виктория, махнув ему рукой, скрылась за дверью подъезда, он перестал улыбаться.

Какая-то фраза, прозвучавшая только что в разговоре, вызвала у него чувство тревоги. Он попытался подробно вспомнить весь диалог… Нет, все, что приходило на память, звучало невинно. Померещилось? Вполне могло, не каждый день ведь получаешь такие подарки, а непривычное событие всегда выбивает из колеи.

Ладно, будущее покажет. А пока что надо ехать и разбираться с трупами. Сколько их там, шесть?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Девушка по прозвищу Лаки. – Отражение в зеркале. – Отношение Лаки к мужчинам… – …И как мужчины относятся к ней (на конкретном примере). – Жаркие поцелуи и тяжелые удары. – Крысы бегут с корабля. – Сделка с правосудием

Лаки вышла из ванной комнаты в коридор и хотела пройти дальше, в глубину квартиры, откуда доносились звуки отвязного гульбища, продолжавшегося вторые сутки. Хотела, но не пошла. Перед зеркалом ее задержали два обстоятельства. Сначала не смогла отказать в удовольствии полюбоваться на свое отражение, а потом из кухни появился Никита.

Лаки была довольна собственной внешностью. Не идеал, конечно, но много выше среднего уровня. Больше всего Лаки ценила глаза. С одной стороны, ничего особенного они собой не представляли: ну большие, ну темно-карие, но таких восемь сотен на каждую тысячу. Но выражение! Ни загадочности фотомодели, ни холодного цинизма женщины-вамп в них отродясь не бывало. Ее глаза смотрели на мир открыто и наивно, в постоянном ожидании чуда, в уверенности, что каждый день случается праздник, а проблемы и неприятности бывают лишь у людей, не умеющих за себя постоять и не знающих себе цену. По мнению Лаки, ни один мужчина не мог пройти мимо девушки с таким взглядом. Он непременно должен был попробовать совратить доверчивое существо, для чего следовало расправить плечи и достать кошелек, так что оставалось лишь присмотреться, годится ли ей такой кавалер и чем он будет полезен. Нельзя сказать, что темная сторона жизни никак не затронула Лаки. Про некоторые события детства вспоминать вообще не хотелось, да и позже иной раз доводилось обжечься. Ее влекло к мужчинам более старшего возраста, но пока что все романы с ними заканчивались одинаково, после нескольких встреч любовники исчезали, и приходилось довольствоваться сверстниками. Лаки говорила себе, что таким образом она набирается опыта. К восемнадцати годам его скопилось изрядно, в застойные годы не каждая сорокалетняя женщина могла бы похвастаться столь внушительным списком покоренных мужчин. Покоренных или покоривших? Спорный вопрос, но в любом случае Лаки не чувствовала себя обделенной, от каждого мужика, с которым доводилось близко общаться, она умела получать что-то новое если уж не в духовном, то в материальном плане – всегда. От каждого, за исключением самого первого, чтоб ему на том свете вечно гореть в аду. От того, кто в детском возрасте лишил ее невинности. Впрочем, столь ранний опыт половой жизни не повлек за собой расстройства психики и не способствовал возникновению комплексов. Иногда Лаки признавалась себе, что кое-чем даже обязана тому первому мужчине. Может быть, именно благодаря ему.она и продолжала смотреть на мир в постоянном внутреннем ожидании праздника, не обращая внимания на любые внешние обстоятельства.

Ее нынешний бой-френд Софрон выгодно отличался от других двадцатилетних юнцов, с которыми ей прежде приходилось делить постель или тусоваться на вечеринках. Хорош собой, прилично зарабатывает, не наркоман и не пьяница. По мнению подруг, за него следовало держаться во что бы то ни стало, закрывая глаза на вспышки ревности, которым он был временами подвержен, и определенное скупердяйство, но Лаки он успел надоесть. Не столь сильно, чтобы резко обрывать отношения, но вполне достаточно для того, чтобы обращать на него все меньше внимания, искать потихоньку замену и при случае устроить грандиозный скандал с предъявлением ультиматума, который заведомо не может быть выполнен. Лаки гордилась своим умением уходить от любовников. Такого, что позволяли себе «старики», просто перестававшие звонить или не приезжавшие, без объяснения причин, на свидания, Лаки не вытворяла. Зачем? Можно ведь действовать тоньше, получая дополнительное удовольствие от изощренной интриги. Никто этому Лаки не обучал, но получалось у нее замечательно. На всех парней, с которыми Лаки расставалась, падало презрение общества, их отлучали от компании, могли поколотить, «поставить на деньги» за то, что грубо обращались с хорошей девчонкой. После каждого подобного случая поклонников у Лаки прибавлялось. Очень многие стремились помочь и утешить, так что ей оставалось лишь выбирать наиболее привлекательного и про себя смеяться над мужским самомнением. Каждый новый бой-френд был уверен, что не повторит судьбу предыдущего, каждый почитал себя за настоящего мачо – и не представлял, какое разочарование ждет его в будущем. Связываться семейными узами со сверстниками Лаки не собиралась, так что воспринимала поклонников как расходный материал, призванный поразвлечь, доставить удовольствие и обогатить опыт, не более того.

Лаки еще покрутилась перед зеркалом, подтянула штанишки, поправила ворот блузки. Если подходить со строгими мерками, то груди, конечно, недоставало объема, в то время как попе перепало с избытком. Ну и что с того? Какой себя видишь сама, как представляешь – так будут видеть и другие. Вон у Снежаны фигура близка к идеалу, а много с этого толку? До сих пор ревет по своему ненаглядному, который бросил ее полгода назад, и не может закрутить новый роман. Не потому, что любит изменника или боится продешевить, а потому, что выбирать попросту не из кого…

Легка на помине, Снежана вырулила из комнаты, зацепившись плечом за косяк, направилась в ванную. Когда уже взялась за ручку двери, остановилась и пригласила подругу:

– Пойдешь со мной?

– Ты же знаешь, я не мешаю «снежок» с алкоголем.

– Ну и дура!

Снежана была изрядна пьяна, как и все собравшиеся в этой квартире, и шла «добавиться» кокаином. Еще совсем недавно наркотики ее не волновали, теперь же цены на «коку», каналы приобретения и транспортировки, честные поставщики и кидалы, менты и адвокаты занимали важнейшее место в жизни блондинки с параметрами 90 – 60 – 90. Слава Богу, пагубное пристрастие на внешности пока не отразилось, но биографию успело испортить. Месяца не прошло с тех пор, как Снежану замели с «порошком», и теперь она ходила под подпиской о невыезде, строя планы мести барыге, который ее подставил под задержание.

Снежана заперлась в ванной, а Лаки, еще раз поправив одежду так, чтобы полоска животика и пупок со вставленным в него колечком были, обнажены ровно настолько, насколько она считала необходимым, отвернулась от зеркала и вознамерилась отправиться в гостиную, когда дорогу ей перегородил Никита, шагнувший в коридор из кухни:

– Ты не меня потеряла?

Как и Софрон, Никита был красив, только относился к другому типу мужчин. Если первый всего добивался самостоятельно, то второй прожигал жизнь за родительский счет. Ни учиться, ни работать он не хотел, называл себя профессиональным лентяем, был завсегдатаем дискотек и бильярдных, имел массу знакомых и собирал коллекцию лифчиков девушек, с которыми удалось переспать. Говорили, что в этом деле он большой дока, и наметанный глаз Лаки, умевшей определять мужской потенциал по экстерьеру самца, свидетельствовал в пользу подобного утверждения. Жаль, что Никиту именно Софрон привел в компанию уже после того, как Лаки стала его девушкой. Доведись встретиться раньше – и она не преминула бы получить удовольствие от такой встречи. Впрочем, кто сказал, что сейчас это поздно? На роль бой-френда Ник не потянет, но для одноразового применения может сгодиться…

Никита был пьян, иначе не попытался бы обнять Лаки. Такого натиска она предвидеть не могла. Хотя он ведь неоднократно посмеивался: «Жена моего друга для меня не женщина. Но если она хорошенькая – он мне не друг!»

Целовался он так, что Лаки стало жарко, а пол ушел из-под ног.

– Не надо, Софрон может заметить, – прошептала она, впиваясь в Никиту губами и обхватывая его шею.

Его руки прошлись по ее бедрам, поднялись к груди. Лаки тихо застонала, Никита запустил пальцы под блузку, оторвавшись на секунду от девушки, хрипло сказал:

– Е…л я в ж… твоего Софрона.

Сказал и усилил напор, придавливая Лаки к стенке.

Она случайно коснулась головой выключателя, в коридоре вспыхнул свет и стал виден Софрон, стоящий в трех метрах от них, со скрещенными на груди руками; как он вышел из комнаты и смог бесшумно приблизиться, девушка не поняла.

– Ой! – Она оттолкнула Никиту.

Оказалось, что блузка расстегнута, а бюстгальтер сполз с груди. Лаки прикрылась локтями, чувствуя себя настолько растерянной, что не могла найти слов и только улыбалась. Не от веселья, а исключительно в силу привычки.

Никита продолжал стоять рядом, вполоборота, будто намеревался при обострении ситуации воспользоваться девушкой как шитом.

– Мы пошутили, – наконец выдавил он, не уверенно улыбаясь.

– Я понял, – Софрон наклонил голову, и стало понятно, что драки не избежать. Лицо его было спокойно, но внутри, Лаки знала, Софрон бушевал. Она уже видела его в таком состоянии, тоже на вечеринке, когда один гость, нализавшись, стал приставать к чужим женщинам.

– Мальчики… – сказала она, лихорадочно подыскивая слова, способные разрядить ситуацию. – Мальчишки, вы что?

Софрон дернул головой, словно уклоняясь от назойливой мухи, и стал приближаться. На лице Ника застыла улыбка. Всем было ясно, что в драке ему не устоять. Будучи, как и Софрон, высокого роста, крепостью телосложения Никита не отличался, навыков борьбы не имел, был изнежен и трусоват.

– Куда, ты говоришь, меня имел? – спросил Софрон.

– Мальчики, вы что?

– Заткнись, шалава.

Снежана с грохотом распахнула дверь ванной и почти вывалилась в коридор. Устояла, вцепившись в притолоку. Кокаин мешал соображать, Снежана смотрела на мужчин и недоумевала, почему один стоит набычившись, а второй, вжав голову в плечи, пятится к кухне. Потом врубилась:

– Кавалеры не могут поделить дам?

Казалось, ей хотелось продолжить: «Какие проблемы? Вот она я, берите!» – но первый же удар Софрона оборвал все попытки решить дело миром.

Ни одна из девушек не успела вмениться, чтобы остановить драчунов. На все ушло не больше нескольких секунд. У Никиты из носа брызнула кровь, он приложился затылком об стену и тут же получил каблуком в пах. Лаки показалось, что ботинок Софрона деформировал промежность Ника с таким чавкающим, раздирающим душу звуком, что ни о каких детородных функциях важного органа и речи в дальнейшем не сможет вестись.

– Давно мне это сделать хотелось! – сцепленными в «замок» руками Софрон долбанул согнувшегося противника по позвоночнику, чуть выждал и ударом колена в лицо заставил распрямиться. Снова отбросил на стену и тут же под сечкой уронил на пол.

Снежана взвизгнула и заперлась в ванной.

Ник был уже без сознания, но Софрон продолжал избиение. Как заведенный, молотил ногами неподвижное тело, и при каждом ударе в лицо, черты которого были уже сглажены и залиты кровью, Никита бился затылком об стену.

– Ты же убьешь его, придурок! – Лаки бросилась на выручку к несостоявшемуся любовнику.

Софрон, развернувшись, переключился на девушку.

– Только не по лицу! – успела крикнуть она, прежде чем апперкот в солнечное сплетение вышиб из груди дух.

Она упала, обрушив на себя вешалку. В глазах потемнело, стало нечем дышать и показалось, что сердце вот-вот остановится, но сознание не угасло, она слышала, как Софрон ищет свое пальто, одевается, путаясь в рукавах и шарфе, и бормочет:

– Суки, я давно чувствовал, что вы за моей спиной любовь крутите… Убил бы обоих! Шалава драная, ну чего тебе не хватало?!

Выходя из квартиры, он ногой со всего маха врезал Лаки по заднице. Она стерпела, не подана виду, что слышит и чувствует.

– Трахайтесь теперь, сколько влезет! Если сможете… – Софрон хлопнул дверью, и Лаки осмелилась встать.

Снежана так и сидела в ванной, другие гости не выходили из комнат. Как они могли не слышать шум?

– Уроды! – всхлипнула Лаки, склоняясь над Ником.

Глаза его были закрыты, на губах пузырилась кровавая пена. Лаки почувствовала дурноту: ей прежде казалось, что такое количество крови бывает только в кино.

– Да помогите же кто-нибудь!

Из ванной высунулась Снежана:

– Он ушел?

– Ушел, ушел!

– Я думала, он и меня…

– Да кому ты нужна, корова облезлая?!

– Сама ты корова, понятно?!

Успокоились так же внезапно, как завелись. Обнялись. Лаки всхлипнула на плече у подруги. Из комнат так никто и не выходил.

– Ужас…

– Кто мог подумать…

Вдвоем затащили Никиту в кухню, влажным полотенцем обтерли лицо.

– Меня сейчас вытошнит, – простонала Снежана, с ужасом разглядывая повреждения на лице неудачника.

– Все мужики одинаковы. – К чему относилось это замечание. Лаки объяснить бы не смогла. – Наверное, надо позвонить в «скорую»?

– Ты что! – Снежана испугалась, что приехавшие врачи непременно увидят, что она принимала наркотики, и пожалуются в милицию.

– А если он умрет?

– От этого не умирают…

Никита прожил еще около часа и скончался не приходя в сознание. Лаки разрыдалась:

– Кто же знал, что так все получится?

Снежана подавленно молчала, сидя в углу кухни на кресле. Ее трясло.

– Можно было догадаться, – сказал один из гостей, вечный студент медицинского вуза. – Закрытая черепно-мозговая травма, кровоизлияние в мозг. В больнице его могли бы спасти.

– А чего же вы все по норам сидели, когда его тут убивали? Чего никто не вышел, разнять не помог?

– Нам что, больше всех надо?

Впервые общественное мнение не поддержало Лаки, выставляло ее виновницей происшедшего, предлагало самостоятельно разобраться с бедой.

– Не надо было давать направо и налево, – не преминула поехидничать подруга студента, очкастая крыса с перхотью на воротнике толстого свитера.

– Пошла ты!

– Значит, так, – студент обнял подругу, – Лаки, мы удаляемся. Надо милицию звать, а мне с ней встречаться нет никакого резона.

– Ты же ведь ни при чем…

– Начнут допрашивать, проверять. А меня, между прочим, военкомат разыскивает. Все равно мы с Ленкой не видели ни черта…

– Да! – сверкнула линзами крыса и утащила

своего благоверного в прихожую одеваться.

Следом за ними потянулись и остальные. Некоторые уходили молча, другие бубнили разные оправдания:

– У меня паспорт не в порядке…

– А мне к десяти в аэропорт надо, батю встречать.

– Это ваше личное дело, так что сами и разбирайтесь…

– Ну и валите все! – крикнула вдогонку Лаки.

Несмотря на то, что трагедия случилась в чужой квартире и никто не приказывал ей оставаться, девушка и не подумала уйти. Запали в душу слова трусоватого медика о том, что в больнице парня могли бы спасти. Хотела ведь позвонить по «03»! Это все подруга виновата, кокаинистка чертова, зачем она отговорила? Своей вины Лаки не ощущала. Разве что самую малость. Можно ведь было потерпеть и заняться поцелуями чуть позже, когда Софрон отправится на встречу, о важности которой говорил еще утром.

Стремясь уберечься от эмоциональных перегрузок, Лаки привычно сваливала всю ответственность на других.

Кроме хозяев квартиры, дожидаться милицию решила еще одна пара, да Снежана продолжала сидеть в кресле, поджав под себя ноги и тупо гладя на стену.

– Громко, – сказала она мертвым голосом.

– Что?

– Часы идут слишком громко.

– Господи, да где же эти чертовы менты?!

Первые появились через двадцать минут после вызова. Два сержанта патрульно-постовой службы, в тяжелых бронежилетах и с автоматами, протиснулись в кухню, постояли над трупом. Очевидно, они готовились к худшему, а теперь, когда выяснилось, что все уже произошло и разбираться с ситуацией придется другим, обличенным большей властью сотрудникам, немного расслабились:

– «Скорую» вызывали?

– Зачем? И так ведь все видно.

– Порядок есть порядок. Известный гражданин?

– Кто?

– Вот этот, мертвый.

– Он документы всегда с собой носил. В куртке, наверное.

– С кем он подрался?

– Мы не видели.

Патрульные усмехнулись, выказывая недоверие к услышанному.

Снежана встрепенулась, попыталась спасти положение: