Текст книги "Игемон. Размышления о региональной власти в России"

Древнерусский аппарат

В целом «управленческий аппарат» Древнерусского государства (точнее, уже государств) к этому времени вполне сложился. И он останется практически без изменений в течение еще нескольких веков – и до монгольского ига, и во время ига, и даже некоторое время после.

Администрация князя состояла из чиновников, которых можно разбить на две группы. В первую группу входили чиновники «органов госуправления». Во вторую личные слуги князя, исполнявшие дворцовые обязанности. Но и они время от времени получали поручения по управлению княжеством.

Во главе первой группы стояли тысяцкие и посадники. Историк XIX века отмечает: «…князья, для управления городами, назначают своих дружинников, которые являются под именем мужей при Олеге, посадников, начиная с Ярополка, и наместников с половины XII столетия…» «…они смотрели на управляемый ими город или область как на законный, признаваемый и князем источник собственного дохода и благополучия. В вознаграждение за эти доходы они должны были представлять собою князя, то есть заботиться о его выгодах и интересах».

Нетрудно догадаться, что при таком раскладе многочисленные злоупотребления властью были практически узаконены. Только протестные выступления низового люда (по типу соляного бунта) либо слезные жалобы местных земских старшин непосредственно князю могли ограничить аппетиты его подчиненных.

Посадник заменял князя в городе или целой области. Только тому городу, где жил князь, посадника не полагалось. (Впрочем, были исключения – так в Великом Новгороде были одновременно посадник и князь.) У каждого посадника были свои «отроки», то есть воины, гонцы, помощники для особых поручений. Тысяцкий в XII веке руководил уже не только земским ополчением, ему подчинялись и таможенники, и мытники, и иные «княжи мужи».

Печати князей, посадников, тысяцких. Новгород. XI–XV вв.

Во второй группе важнейшие обязанности при княжеском дворе выполняли тиуны – слуги для самых разнообразных поручений по княжьему хозяйству. С середины XII века тиун огнищный, или главный ключник, часто назывался дворским, фактически дворецким. С течением времени из дворских вышло несколько серьезных государственных чинов – ловчие, стольники, окольничие.

Кстати, до упрочения княжеской власти народные собрания, вече, собирались для решения важнейших вопросов далеко не только в Новгороде Великом, а во многих русских городах. Лишь со второй половины XIII века вече практически повсюду, кроме Новгорода, прекращает свое существование. В чрезвычайных случаях вече уже собирает сам князь, его наместник (в редких случаях бояре, выступающие против князя).

Дружина князя играет значительную роль в государственной жизни до начала XII века, когда почти все дружинники становятся владельцами земли – вотчинниками.

При этом уже с Х века возникает разделение на старшую и младшую дружины: старшая дружина состоит из бояр, мужей, огнищан, а младшая – из гридей, отроков, детских, милостников, пасынков, которые в силу возраста и еще невеликих заслуг пока не доросли до статуса старших дружинников.

Старшие дружинники имели собственные военные отряды «отроков», подчинявшиеся только им. Младшие дружинники служили при княжеском дворе ключниками, конюхами, но даже в этом статусе могли быть назначены управляющими небольшими волостями. Лучшие «отроки», отличившиеся на военной и гражданской службе, переходили в старшую дружину. В то время любой, даже иностранец, мог стать княжеским воином и из младших дружинников пройти по карьерной лестнице путь до княжеского мужа. Еще более высокой ступенькой было звание боярина.

На Руси во главе княжеского управления стоял совет при князе, состоящий из его бояр. Совет этот не носил постоянного названия, хотя отдельное совещание-заседание этого совета иногда уже именовалось Думой. Казалось бы, происхождение названия «бояре» однозначно – от древнерусского слова «боляр», то есть боец, дружинник. Тем не менее большинство историков разделяют бояр X–XI веков на княжеских (княжих мужей) и земских (старцев градских, потомков родо-племенной знати). Причем последние тоже представляли высший слой общества и были обязаны служить в войске князя, оставаясь полными хозяевами на своей земле.

Хотя Боярская дума не имела постоянного состава, не была никак юридически оформлена и созывалась по мере надобности, ее влияние на политику князя было весьма ощутимым. Она принимала участие в решении важнейших государственных вопросов – объявлении войны и мира, заключении договоров, издании законов, рассмотрении ряда судебных и финансовых дел… Помимо собственно решения вопросов, такой совет самим фактом своего существования олицетворял права и автономию вассалов. Это подтверждается тем фактом, что княжеская дума обладала правом вето!

Младшая дружина, как правило, в совет князя не входила. Но в разрешении важных вопросов тактического характера князь часто советовался и с дружиной в целом.

Княжеская дружина в сражении. Миниатюра Радзивилловской летописи. XV в.

Но с появлением у дружинника вотчинных владений совершается необратимый шаг к его выходу из дружинной организации. Частная собственность требует присутствия собственника. «Где сокровище ваше, там и сердце ваше» – так и в Библии прописано. Дружинники, становясь боярами, по сути, разбредаются по вотчинам. Таким образом, в течение XII–XIV веков на место дружины становится княжеский двор – организация лиц, находящихся при князе всегда. Эти люди получают название «дворяне», именовали их сначала и попроще – «слуги».

Двор включал в себя часть бывшей младшей дружины – отроков и частично детских. Бояре и другая часть детских, ставших вотчинниками, понемногу превращались в поземельных вассалов князя. Они оставались военно-служилой знатью… На случай военного похода или вражеского нападения должны были влиться в княжеское войско вместе со своим личным отрядом. Но они переставали быть знатью дружинной, то есть людьми, несущими воинскую службу ежедневно.

Кормление и земщина

Многие исследователи акцентируют внимание на том, что система местного управления в Московском княжестве называлась «кормлением». Происхождение этого наименования они напрямую объясняют тем, что таким образом обозначался «личный интерес» наместника. Да, летописи так и сообщают: города и волости давались в «кормление» боярам или вольным слугам.

Но заметим, уже тогда не только права, но и обязанности наместников были довольно широкими. Да, они собирали поборы с подвластного населения, но и ведали ремонтом дорог и мостов. Да, взимали судебные, торговые и свадебные пошлины, но и разбирали жалобы, вершили суд, осуществляли набор и обучение войска, выполняли полицейские и многие другие функции. Кстати, наместники назначались на короткий срок – чаще всего на один-два года.

Странно, что ни одному историку не пришло на ум этимологию слова «кормление» вывести не от пищевых ассоциаций, а от старинных русских слов «корма́» и «корми́ло». Именно «кормилом» называлось рулевое весло на лодке, ладье, челне, струге, когда кормчий или кормщик, сидящий на корме, задает направление своему плавсредству. Это «кормило» встречается даже в нескольких хрестоматийных стихах Пушкина, все мы их заучивали в школе. То есть если на минуточку предположить, что «кормление» – не синононим слов «кормежка» и «прокорм», а происходит от рулевого весла, «кормила», тогда сам смысл назначения наместников меняется. То есть «дать в кормление» землю будет означать не дать в объедание, в личное пользование, словно стадо овец, а отдать в «руление», в управление большую ладью. Как от понимания одного только слова меняется смысл, меняется отношение человеческое к жизни, к земле, к людям, к самим целям государства и государевых мужей.

То есть в первом понимании «кормления», которое нам прививали советские историки, это такой способ прокорма, а государевы наместники – это такие «волки серые», вся забота которых в том, чтобы обглодать кого-нибудь. Во втором же понимании «кормление» – ровно наоборот, это руление, рачение, забота о подвластных землях. Это чуткое, бдительное управление дорогим тебе кораблем, частью могучего флота земли Русской. Своевременное придание этому кораблю нужного направления, как и положено кормщику с кормилом в руках. То есть во втором случае наместник – совершенно другой человек, совершенно иных качеств. И совершенно иных действий в должности ждет от него государство.

Параллельно с княжеским кормлением существовала и более древняя система земского управления. Земское боярство известно в славянских племенах уже в VII–VIII веках, а возможно, и ранее. Земские бояре назывались по именам городов – черниговские, ростовские, суздальские…

В войнах и военных походах участвовали как княжеская дружина, так и отряды княжеских и земских бояр (также иногда и рати – ополчения, состоявшие из жителей земщины, региональных городов и сел). Княжеские бояре, получая в награду за службу новые земли, сближались с местными, земскими. Земские же бояре старейших родов, постепенно утрачивая свою независимость и обособленное положение, поступали на княжескую службу и сближались с княжеским двором.

При этом практически уже все бояре-землевладельцы в XIII–XIV веках пользовались привилегиями, практически освобождавшими их вотчины от подчиненности князю. Такие вольности и привилегии, как правило, подтверждались княжескими жалованными грамотами. Эти бояре-вотчинники даже имели у себя право суда и сбора налогов, но по-прежнему обязаны были по первому зову князя участвовать в боевых действиях. В мирное же время участие бояр в государственной службе было делом их доброй воли.

Обязательной государственная служба бояр стала только при Иване III. Это несложно понять: Великое княжество Московское, приступив наконец к собиранию русских земель, внятно говорило своим подданным – хочешь пользоваться привилегиями предков, послужи родной земле. «Любишь кататься, люби и саночки возить». И подобная практика оправдала себя – мы знаем, что именно при Иване III было воссоздано централизованное Русское государство. Причем уже не как княжество, раздробленное на полусуверенные уделы, а как основа будущего царства, а затем империи.

Что же касается бояр времен раздробленности, они были «вольными птицами», в любое время могли отказаться от службы и перейти к другому князю. Такие условия обеспечивались особыми статьями княжеских договоров: «а боярам и слугам межи нас вольным воля». Более того, в соответствии с правилом, действовавшим до XVI века, при переходе к другому князю бояре сохраняли все права на родовые вотчины. В договоре московского князя Дмитрия Ивановича Донского и тверского князя Михаила Александровича было указано: «А кто бояр и слуг отъехал от нас к тебе или от тебя к нам, а села их в нашей вотчине в Великом княжении, или в твоей вотчине в Твери, в те села нам и тебе не вступатися». То есть фактически при перемене боярином службы его вотчины входили в состав земель нового князя!

Только с конца XIV века (после Куликовской битвы, когда всем стало абсолютно ясно, что московский князь – серьезнейшая сила) ситуация изменилась. В княжеских договорах стало указываться, что вотчина отъехавшего боярина остается у потомков князя, даровавшего ему эту землю. Боярин мог служить другому князю, но уже не вместе со своей землей.

В удельные времена появились особые княжеские слуги – слуги «под дворским» — подчиненные дворскому, или дворецкому, и владевшие имениями, пожалованными им из дворцовых земель князя. Такие имения-поместья давались не в собственность, а при условии княжеской службы и отбирались при уходе от князя. Поместье представляло собой деревню или несколько деревень с пашенной землей, лугами и лесом. Так зарождался слой дворян-помещиков.

Вышеописанная структура власти и «землепользования» к XII веку существовала в каждом русском княжестве.

«И раздрася вся земля русская»

После двадцати лет политической стабилизации в годы киевского княжения Владимира Мономаха и его сына Мстислава разразилась небывалая по своей масштабности междоусобная война. (Поводом для нее стала попытка очередного киевского князя Ярополка (1132–1139) выполнить завещание Владимира Мономаха и сделать своим преемником сына Мстислава Всеволода в обход младших Мономашичей – ростовского князя Юрия Долгорукого и волынского князя Андрея.) Эту всеобщую междоусобную войну лучше всего характеризуют слова новгородского летописца: «И раздрася вся земля Русская».

Итак, к середине XII века Русь фактически разделилась на 13 (по другим оценкам, от 15 до 18) княжеств (по летописной терминологии «земель»). Причем эти княжества очень различались как по размеру территории и плотности населения, так и по соотношениям сил между князем, боярством, купечеством, городским и сельским простым людом.

Девять княжеств управлялись уже собственными династиями. Местные столы распределялись между членами династии по лествичному принципу. Главный стол доставался старшему в роду. Столы в чужих династических землях князья занимать не стремились, поэтому внешние границы этой группы княжеств отличались стабильностью.

В конце XI века за сыновьями старшего внука Ярослава Мудрого закрепились Теребовльская и Перемышльская волости, позднее объединившиеся в Галицкое княжество. От Черниговского княжества позднее отделилось Муромское. А в свою очередь из Муромского княжества выделилось княжество Рязанское.

В Суздальской земле закрепились потомки Юрия Долгорукого, сына Владимира Мономаха. Столицей княжества с 1157 года стал город Владимир-на-Клязьме. Смоленское княжество с 1120-х закрепилось за линией внука Владимира Мономаха Ростислава Мстиславича. В Волынском княжестве пришли к власти потомки Изяслава Мстиславича – еще одного внука Мономаха. Во второй половине XII века за потомками князя Святополка Изяславича закрепляется Турово-Пинское княжество… Впрочем, не будем прилагать к этой работе «полное кадастровое описание» древнерусских земель.

Киев оставался постоянным яблоком раздора. При этом территория вокруг Киева – так называемая Русская земля – продолжала рассматриваться как исконная «святая собственность» всего княжеского рода. Столы в ней могли занимать представители сразу нескольких династий. Например, в 1181–1194 годах Киев находился в руках Святослава Всеволодовича Черниговского, а в остальном княжестве правил Рюрик Ростиславич Смоленский.

Новгород также остался общерусским столом. Здесь собралось чрезвычайно сильное боярство, не давшее закрепиться в городе ни одной княжеской ветви. В 1136 году один из Мономашичей, князь Всеволод Мстиславич, был изгнан, и власть перешла к вече. Новгород стал аристократической республикой. Боярство само приглашало князей, роль которых ограничивалась исполнительными и судебными функциями. При этом новгородское ополчение, разумеется, усиливалось княжеской дружиной. Схожий порядок установился во Пскове, который к середине XIII века стал автономным от Новгорода (окончательно с 1348 года).

В этот период политическое развитие Руси определялось соперничеством четырех сильнейших земель: Суздальской, Смоленской, Волынской и Черниговской. Этими землями управляли субдинастии – Юрьевичей, Ростиславичей, Изяславичей и Ольговичей соответственно. Остальные земли в той или иной форме зависели от них.

Для Киевской земли, превратившейся из метрополии в обычное княжество, было характерно неуклонное уменьшение политической роли. Территория самой земли, остававшаяся под контролем киевского князя, тоже постоянно уменьшалась.

Новгородское вече. Художник К.В. Лебедев. 1913 г.

Кстати, важным экономическим фактором, подорвавшим могущество города, стало изменение международных торговых коммуникаций. Путь «из варяг в греки», являвшийся стержнем Киевской Руси, после Крестовых походов потерял свою актуальность. Европа и Восток теперь связаны были напрямую – в обход Киева, через Средиземное море. Также с каждым десятилетием усиливалось значение волжского торгового пути – этот фактор обеспечили победоносные походы русских князей на восток и юго-восток. (Как мы помним, эти походы происходили в течение двухсот лет – и против хищнического Хазарского каганата, и против разбойничьих кочевых племен печенегов и половцев.)

В 1169 году в результате похода коалиции одиннадцати князей, действовавших под руководством владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, Киев впервые за период княжеских усобиц был взят штурмом и разграблен. И впервые князь, завладевший городом, не остался в нем княжить, посадив на княжение наместника. То есть Андрей Боголюбский был признан «старейшим», носил титул великого князя, но сознательно не пожелал остаться в Киеве. Тем самым традиционная связь между киевским княжением и признанием старейшинства в княжеском роде стала необязательной.

Страшный удар был нанесен Киеву в ходе монгольского нашествия в 1240 году. В этот момент город управлялся уже только княжеским наместником. По свидетельству посетившего город шесть лет спустя Плано Карпини, бывшая столица Руси превратилась в городок, насчитывающий не более 200 домов. Во второй половине XIII века Киев управлялся владимирскими наместниками, а позже – ордынскими баскаками и местными «региональными» князьями, имена большинства из которых неизвестны. В 1299 году Киев утратил свой последний столичный атрибут – резиденцию митрополита. А в 1321 году в битве на реке Ирпени киевский князь Станислав, потомок Ольговичей, потерпел поражение от литвинов и, оставаясь в зависимости от Орды, одновременно признал себя и вассалом литовского князя Гедимина. В 1362 году город был окончательно присоединен к Великому княжеству Литовскому.

Несмотря на политическую дезинтеграцию, идея единства Русской земли сохранилась. Важнейшие объединяющие факторы, которые свидетельствовали об общности русских земель и одновременно отличали Русь от других христианских стран, таковы:

Первый фактор. Город Киев даже после 1169 года продолжали называть «старействующим градом» и «матерью городов». Он воспринимался как сакральный центр православной земли. Что касается титула «великий князь», он в тот же период применялся как к киевским, так и к владимирским князьям.

Вторым бесспорно объединяющим фактором было то, что абсолютно все местные престолы (по крайней мере, до завоевания западнорусских земель Литвой) занимали только потомки Рюрика. Строго говоря, Русь находилась в коллективном владении рода. Отчасти именно по этой причине повсеместно царило убеждение, что защита любого участка этой исконно русской земли от внешнего врага является общерусским делом. Так, в крупных походах против половцев в 1183 году и против монголов в 1223 году принимали участие князья почти всех русских земель.

Третий объединяющий фактор: вся древнерусская территория составляла единую православную митрополию, управлявшуюся киевским митрополитом. С 1160-х годов он стал носить титул «Митрополит всея Руси». Случаи нарушения церковного единства под давлением политической борьбы периодически возникали, но носили кратковременный характер. Только в 1299 году резиденция митрополита «всея Руси» была перенесена из Киева во Владимир, а в 1325 году – в Москву. Окончательное разделение митрополии на Московскую и Киевскую произошло только в XV веке.

Четвертым фактором, объединяющим все княжества, был феномен «единой исторической памяти». Отсчет истории во всех русских летописях всегда начинался с призвания Рюрика, походов Вещего Олега и деятельности первых киевских князей.

И пятым объединяющим фактором, конечно, не менее важным, чем единая православная вера (и уж конечно, более важным, чем общеродовой принцип наследования власти) было сознание языковой и общекультурной общности. Если вопрос о существовании единой древнерусской народности в эпоху формирования Киевской Руси является дискуссионным, то наличие таковой к периоду феодальной раздробленности сомнений уже не вызывает. Племенная идентификация у восточных славян (поляне, древляне, кривичи, вятичи, словене и т. д.) уступила место территориальной. Жители всех княжеств называли себя русскими, а свой язык русским. Ярким воплощением идеи «большой Руси» от Северного Ледовитого океана до Карпат является «Слово о погибели Русской земли», написанное в первые годы после монгольского нашествия.

Удивительно, но даже княжеские междоусобные войны не сумели сильно повредить общему ощущению единства Руси. Житель Владимирской земли не озлобился на жителя земли Черниговской, новгородец на псковича, смолянин на киевлянина, а ярославец на рязанца. Думается, отчасти это объясняется тем простым фактом, что в военном противоборстве участвовали только княжеские дружины. То есть сражались в основном профессиональные воины, приближенные к тому или иному князю. Они-то и пылали «профессиональной» яростью друг к другу, хотя тоже были непрочь поскорей замириться.

Что же касается мирных жителей, они лишь с болью и досадой наблюдали за междоусобицей князей со стороны. В борьбе друг против друга князья не собирали ополчений, как в случае похода на общего врага или обороны от него. Поэтому мирное население, хоть и терпело немалый материальный ущерб от княжеских междоусобиц (частые поборы на воинские нужды, экспроприации, пожары), но продолжало оставаться единым народом. Этот народ, помимо общего языка, преданий и культуры, скрепляли многочисленные промысловые, торговые и родственные связи.

Более того, являясь, с одной стороны, негативным явлением, раздробленность во многом способствовала динамичному развитию земель – росту городов, увеличению пахотных земель, расцвету культуры. Между князьями происходило что-то вроде конкуренции – кто богаче? у кого современнее вооружение? чьи терема красивее и выше? На чьей земле больше храмов и монастырей?.. Так, в 1036 году был возведен Софийский собор в Киеве, а уже в 1045 году – не менее величественный Софийский собор поднялся в Новгороде Великом.

У кого торг шире? Кто колонизировал больше земель?

Действительно, устремление князей на юг, на север, на восток не иссякало. В период раздробленности общая территория Руси продолжает увеличиваться благодаря интенсивной колонизации.

Тем не менее раздробленность привела к снижению оборонного потенциала государства. Это совпало с неблагоприятной внешнеполитической ситуацией. К началу XIII века Русь столкнулась с агрессией сразу с двух направлений. Появились враги на северо-западе: католические германские ордена, также католики-шведы и возмужавшие литовские племена угрожали в первую очередь Пскову, Новгороду, Полоцку и Смоленску. А в 1237–1240 годах произошло монголо-татарское нашествие с юго-востока, после которого большая часть русских земель попала под власть Золотой Орды.

В начале XIII века общее количество княжеств достигло пятидесяти. Но при этом вызревало несколько потенциальных центров объединения. Наиболее могущественными русскими княжествами на северо-востоке являлись Владимиро-Суздальское и Смоленское. Номинальное главенство владимирского великого князя Всеволода Юрьевича Большое Гнездо признавалось всеми русскими землями, кроме Полоцка и Чернигова. Владимирский князь выступал арбитром в споре южных князей за Киев.

Софийский собор в Великом Новгороде. Фото 1899 г.

Но и дом смоленских Ростиславичей занимал лидирующие позиции. В отличие от других князей смоляне Ростиславичи не дробили свое княжество на уделы, а стремились занимать столы за его пределами.

На юго-западе самым могущественным княжеством стало Галицко-Волынское. По сути, в нем сформировался полиэтнический центр, открытый для контактов с Центральной Европой.

К величайшему сожалению, естественный ход централизации русских княжеств оказался перечеркнут монгольским нашествием. Во второй половине XIII века (уже под ордынским игом) связи между русскими землями, начиная от политических контактов и заканчивая упоминанием друг друга в летописях, минимальны. Большинство княжеств, при сознательном содействии ханов Золотой Орды, подвергается еще большему дроблению. В итоге собирание русских земель проходит в тяжелых внешнеполитических условиях. Только к середине XIV века (а главным образом, в XV веке) княжества Северо-Восточной Руси объединяются вокруг Москвы. Увы, за это время южные и западные русские земли становятся составной частью Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой, объединенного польско-литовского государства.

В настоящее время у историков нет единого мнения о роли монгольского ига в истории Руси. Большинство историков полагают, что его итогом для Руси был общий упадок экономики и культуры. Апологеты этой точки зрения подчеркивают, что иго отбросило русские княжества назад в своем развитии и стало главной причиной отставания России от стран Запада.

Советские историки отмечали, что иго сильно замедлило рост производительных сил Руси, которые находились до нашествия на более высоком социально-экономическом уровне по сравнению с производительными силами монголо-татар. Исследователи (например, академик Б.А. Рыбаков) отмечают на Руси в период ига сокращение строительства из камня и исчезновение сложных ремесел, таких как производство стеклянных украшений, перегородчатой эмали, черни, зерни, полихромной поливной керамики. «Русь была отброшена назад на несколько столетий, и в те века, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до Батыя», – пишет академик Рыбаков.

Доктор исторических наук Б.В. Сапунов писал: «Татары уничтожили около трети всего населения Древней Руси. Считая, что тогда на Руси проживало около 6–8 миллионов человек, было убито (или угнано в полон на рабские рынки. – Примеч. автора) не менее двух – двух с половиной. Иностранцы, проезжавшие через южные районы страны, писали, что «практически Русь превращена в мертвую пустыню и такого государства на карте Европы больше нет».

Другие исследователи, в частности выдающийся российский историк Н.М. Карамзин, считают, что монгольское иго сыграло важнейшую роль в эволюции русской государственности. Помимо этого, он также указал на Орду как на очевидную причину возвышения Московского княжества.

Вслед за ним другой видный русский историк В.О. Ключевский полагал, что Орда предотвратила междоусобные войны на Руси: «Монгольское иго при крайней бедственности для русского народа было суровой школой, в которой выковывались Московская государственность и русское самодержавие: школой, в которой русская нация осознала себя как таковая и приобрела черты характера, облегчавшие ей последующую борьбу за существование».

Русские земли в конце XIV в.

Впоследствии же монголо-татары, если можно так выразиться, «наступили на наши грабли». В Великой Орде вскоре после смерти Чингисхана вспыхнули свои междоусобные войны. Менее чем за два столетия Великая империя монголов распалась на несколько ханств. Орда недолго просуществовала в виде единого государства. Во второй половине XIV века в ней началась смута. За двадцать с небольшим лет на золотоордынском престоле сменилось 25 ханов.

Сначала Золотая (или Волжская) Орда фактически отделилась от «федерального центра» в монгольском Каракоруме. А затем и сама распалась на малые ханства – Казанское, Крымское, Узбекское, Казахское, Сибирское и т. д. Русская же государственность, получив столь горький опыт, в это время уже укреплялась. Русские княжества неуклонно объединялись – сначала для отпора слабеющему завоевателю, затем – для создания собственной империи.

Как же развивался в это время институт наместничества?