Текст книги "Смоленск. Полная история города"

Глава вторая
Поход Вещего Олега на Смоленск

Под 882 годом «Повесть временных лет» повествует о походе воеводы Олега из «северной Руси» на юг и о завоевании им Смоленска.

Олег (Ольг), прозванный «Вещим» (знающим будущее или красноречивым), был правителем Новгородской земли, и он получил власть после смерти Рюрика как опекун при его малолетнем сыне Игоре (Ингваре).

Архангелогородская летопись описывает это событие гораздо более подробно:

«И прииде к Смоленьску и кривичи и стал выше города и шатры изставиша многи разноличны цветы. Уведавше же смольяне и изыдоша старейшины их к шатрам и спросиша единого человека: “Кто сей прииде, царь ли, или князь в велицей славе?” И изыде из шатра Ольг, имый на руках у себя Игоря и рече смольняном: “Сей есть Игорь князь Рюриковичь Русский” и нарекоша его смольняне государем. И вдася весь град за Игоря. И прия град и посади в нем муж свои».

Прежде всего необходимо сразу же отметить, что поход князя Олега был направлен именно против Смоленска, так как среди многих историков бытует мнение, что Олег захватил Смоленск как бы попутно, идя в большой поход на Киев. На самом деле, если бы его интересовал только Киев, то он прошел бы мимо Смоленска. Но Олега интересовал именно Смоленск, а точнее – его богатства, потому что в конце IX века это было уже достаточно богатое торгово-ремесленное поселение.

По сути, поход Олега и присоединение Смоленска в 882 году к державе Рюриковичей – это была спланированная военная операция.

 Виктор Васнецов. Встреча Олега с кудесником (волхвом). 1899

По данным летописей, в походе Олега на Смоленск участвовало много воинов: варяги, кривичи, чудь и др. Указание на кривичей может показаться странным, ведь Смоленск был главным городом кривичей. Но, скорее всего, он был главным, но не единственным. И кривичи были разные: в частности, смоленские и полоцкие («полотьски кривичи»). То есть можно предположить, что Олег взял с собой в поход на Смоленск полоцких кривичей, чтобы установить главенство Полоцка над всеми кривичскими землями. Зачем ему это было нужно? Скорее всего, он преследовал свои личные интересы и затевал столь грандиозный поход, прежде всего, потому что в конце IX века Смоленск (Гнёздово) был независимым и уже достаточно влиятельным политическим и экономическим центром.

В Гнёздове на ранних дружинных кладбищах имеются захоронения различных этнических групп. И по этим кладбищам мы можем сделать заключение о том, что войско Олега не было монолитным. Оно состояло, по всей видимости, из нескольких основных отрядов. Первый, вероятно, состоял из скандинавов, постоянно проживавших в Южном Приладожье и считавших Восточную Европу своей родиной. Второй отряд, вероятно, состоял из варяжских наемников (варягов из-за моря). Третий отряд, возможно, состоял из вассалов князя и полоцких кривичей.

То, что войско Олега не было монолитным, подтверждается и сообщением летописи о том, что Олег «посадил» в завоеванном Смоленске не «мужа» (наместника), а именно «мужей», то есть нескольких наместников.

В любом случае смоленские кривичи были полностью подчинены и потеряли политическую самостоятельность. Смоленск был завоеван, обложен данью и подчинен полоцким кривичам. Это подтверждает договор Олега с греками 907 года, после его похода на Царьград. В этом договоре Смоленск не упомянут в числе городов, на которые шла греческая дань. Получается, Смоленск тогда уже утратил политическое значение. И именно поэтому упоминание о нем в древнерусских летописях прекратилось на многие десятилетия (до 1015 года).

Глава третья
Смоленское княжество

Смоляне, жившие на берегах той же реки, в водах которой крестились киевляне, одними из первых приняли христианство, тесно связавшее их с Киевом, центром православия, просвещения и силы тогдашней земли русской.

Кстати, жителей Смоленска принято называть именно смолянами (или смоляками). Но в старинных летописях и грамотах встречаются смольняне, смольяне и даже смоленцы. Из всего этого богатства сохранились только смоляне и смоляки, причем первый вариант считается литературным, а второй – разговорным.

После смерти Ярослава Мудрого в 1054 году Смоленское княжество досталось в удел его младшему сыну Вячеславу, и между Смоленском и Киевом появилось новое связующее звено – родство их князей, и с тех пор неоднократно князья Смоленские (на правах старших в роду) занимали великокняжеский Киевский престол.

В 1073 году смоленским князем стал Владимир Мономах, будущий великий князь Киевский. Он бывал в Смоленске немногим реже, чем в родном Переяславле – ездил туда и один, и с дружиной, и вместе с семьей. 7 марта 1100 года, «на средохрестие» (то есть в среду четвертой недели Великого поста), князь вместе с епископом Симеоном заложил в Смоленске церковь – первый каменный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. И можно предположить, что Владимир Мономах намеревался открыть в Смоленске новую епископскую кафедру, а может быть – даже перенести туда центр Переяславской епархии.

Великий князь Владимир Всеволодович Мономах. Портрет из Царского титулярника. 1672

31 августа 2017 года в Смоленске открыли памятник князю Владимиру Мономаху, и это стало констатацией того факта, что с его именем связана не только история региона, но и судьба смоленского Свято-Успенского кафедрального собора. В частности, князь перенес в Смоленск одну из величайших святынь христианского мира – чудотворную икону Божией Матери «Одигитрия», ставшую покровительницей города.

Шли годы. Киевская Русь, достигшая при Владимире Мономахе апогея своего величия, после его смерти начала разрушаться. Междоусобицы князей, набеги кочевников, войны с западными соседями терзали южную Русь. Смоленск же, далекий от кочевников и живший в мире со своими соседями, почти не видел у себя врагов, кроме слабых половцев, не считавшихся опасными. Под мудрым правлением Смоленск богател, обстраивался и развивался. Его политическое и торговое значение росло все больше и больше.

Крепко связанный с Киевом общностью интересов, религией и кровными узами князей, Смоленск был не только его верным союзником, но и как бы резервом боевых и жизненных сил, всегда готовым поддержать слабеющий Киев.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Смоленская дружина участвовала почти во всех войнах, которые вели киевляне: не раз она ходила против половцев, усмиряла буйный Новгород, воевала с вятичами, с Литвой и т. д.

В 1127 году киевский князь Мстислав Великий, старший сын князя Владимира Мономаха, отдал Смоленск в удел своему 17-летнему сыну Ростиславу. После смерти отца, умершего в 1132 году, тот стал фактически независимым князем и правил в Смоленске до 1160 года, когда занял киевский престол. Так было заложено основание независимого Смоленского княжества, под властью династии Ростиславичей, и накануне татаро-монгольского нашествия оно было одним из самых сильных русских княжеств. Смоленские князья претендовали на великокняжеский киевский престол и не раз овладевали им (сам Ростислав Мстиславич, его сыновья Роман, Давыд и Рюрик, его внук Мстислав Романович).

Ростислав правил в Смоленске 35 лет (1125–1159 гг.), за это время у него родилось пять сыновей и, можно полагать, существовали уже и внуки. Семьи сыновей выделялись, многие из них получали, несомненно, земельные наделы в городе в княжестве (в Торопце, мы знаем, позднее сидели князья младшей линии Ростиславичей), но не приходится сомневаться, что каждый Ростиславич, подобно Давыду, имел свой двор в княжеской столице.

ЛЕОНИД ВАСИЛЬЕВИЧ АЛЕКСЕЕВ, российский историк и археолог

Столетие перед ордынским нашествием было периодом расцвета Смоленска: город занимал площадь 115 га, на которой располагалось около 8000 домов с населением около 40 000 человек. По количеству возведенных каменных храмов на рубеже XII и XIII вв. Смоленск превосходил любой другой город Руси.

А потом наступил страшный для всех русских 1222 год, и из глубины монгольских степей пошли на Русь татаро-монголы. Русские князья соединились с половцами и встретили общего врага на берегах реки Калки.

 Битва на Калке. Миниатюра Лицевого Летописного Свода. 1568

Битва на реке Калке между объединенным русско-половецким войском и монгольским корпусом началась с того, что были разбиты половцы и основные русские силы, а через три дня, 31 мая 1223 года, все закончилось полной победой татаро-монголов. В бою погибло не менее девяти князей и много родовитых бояр, а также простых воинов (по данным летописей, в побоище уцелела только одна десятая часть русского войска).

Войско смоленское во главе со своим князем Владимиром Рюриковичем храбро билось, но союзники не выдержали, дрогнули и побежали. Был убит князь Киевский Мстислав Романович, а Смоленский князь, весь израненный, едва успел спастись с остатками своей дружины. А что же противник? Он повернул назад и скрылся в своих бескрайних степях.

Гроза миновала. Русские князья по-прежнему предались распрям и междоусобицам, и не чуяли сердца их, что недалеко то время, когда вновь нагрянет грозная туча, но уже не грозою мимолетною разразится над Русью, а на долгие-долгие годы окутает ее бедную в беспросветную тьму рабства.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Смоленск в то время достиг высокой степени развития. Это была пора его расцвета, самый блестящий период за все время его существования.

На начало XIII века площадь города составляла 220 га. Смоленск, вмещавший в себе до 40 000 населения, был застроен 10 каменными церквями, княжескими теремами, множеством гостиных дворов, лавок и другими зданиями, прерываемыми то тут, то там фруктовыми садами, а по окраинам города – огородами. Город был оживлен массой торговых судов, снующих по Днепру, и он выглядел чрезвычайно красиво.

Главная часть города, раскинувшаяся на живописном нагорном левом берегу Днепра, была окружена со времен еще Владимира Мономаха высоким земляным валом с деревянным частоколом поверху. Вал этот тянулся по нагорной стороне города и спускался за церковью Иоанна Богослова к самому берегу Днепра.

В XIII веке имели место прочные связи с Ригой, о чем свидетельствуют торговые договоры с ней и «немецким берегом», включая Договор Смоленска с Ригой и Готландом 1229 года.

Связано это было с исключительными географическими условиями, и в ХІІІ веке торговля достигла особенного развития. В это время Смоленск сделался членом Великого Ганзейского союза, к которому принадлежали более тридцати немецких и русских городов, и который представлял собой общину, юридически поставленную в совершенно независимое положение, со своим собственным управлением и с собственным судом.

От Брюгге и Лондона до Риги, Новгорода, Смоленска и Суздаля вся торговля была под контролем этого могущественного Союза, средоточием которого был остров Готланд. Там находился главный рынок и главное управление для членов Союза, там заключались главные договоры, и туда не раз прибывали и представители Смоленска. В частности, в начале весны 1228 года, по инициативе Смоленского князя Мстислава Давыдовича, в Ригу и на остров Готланд было отправлено посольство из трех человек, и целью этого посольства было заключение торгового договора. Договор подписали с представителями Ганзейского союза, прибывшими из Любека, Бремена, Мюнстера, Грёнингена, Дортмунда и Риги.

Не будем останавливаться на разборе этого ценнейшего документа, а расскажем лучше о делах немецких купцов в самом Смоленске.

Согласно одной из статей договора, река Западная Двина от истоков до устья признавалась свободной для обоюдной беспошлинной торговли. Смоляне имели право свободно и беспошлинно торговать не только по всему течению Западной Двины, но и дальше – по берегам Балтийского и Немецкого морей до Любека и реки Траве. Немцы, со своей стороны, из Двины на тех же условиях могли идти волоком в Днепр до Смоленска, где немецкий гость мог «купить, продать товар или ехать с оным из Смоленска в другие города».

Обычно немцы отправлялись в путь по Западной Двине целыми флотилиями или же берегом – обозами на лошадях. Из Западной Двины они шли по реке Каспле до волока, находившегося близ деревни Гаврики, а оттуда – около 30 верст по суше до Днепра.

Прибыв в Смоленск, немецкий гость обычно останавливался или в устье реки Смядынки, у Борисоглебского монастыря, или несколько дальше вниз по течению, у Троицкого монастыря. Между двумя этими монастырями Днепр делал излучину, образуя обширную ровную территорию, заливаемую при разливах реки, но в остальное время чрезвычайно удобную для разгрузки судов и для торговли. Три монастыря (Борисоглебский с востока, Троицкий с запада и Спасский с юга) словно три форта охраняли эту торговую территорию. Монастыри, имевшие обширные каменные подвалы, были хорошо приспособлены для складов и хранения привозимых товаров. Разгрузив свои товары, купец уплачивал торговую пошлину (мыт) в пользу князя, дарил княгине кусок полотна, а княжескому тиуну (управляющему), который обычно сопровождал торговые караваны от границы до Смоленска и заботился о всех нуждах немецких гостей, – «перчатки Готские». Затем товары или складывались в подвалы одного из монастырей, или же везлись в город на специальный немецкий двор. Для перевозки товаров к услугам торговых людей имелись извозчики, заселявшие посад, тянувшийся от церкви Святого Михаила до подъема на гору у церкви Иоанна Богослова.

Привозя в Смоленск самые разнообразные предметы производства чуть не со всех стран света, Ганзейские купцы вывозили из него, главным образом, меха, мед и воск, а также лошадей. Кроме того, из Торопца привозили для продажи в Смоленск убрусы (головные уборы замужних женщин из шелковой ткани), скатерти, полотна и другие предметы кустарного производства.

За правильностью торговли наблюдало, помимо княжеских тиунов, духовенство, которому было поручено хранение контрольных (образцовых) весов. И, кстати, сами церкви были приспособлены к торговле: там вешался товар, а в подвалах церковных он хранился. Священники Смоленские не раз выбирались от народа представителями для заключения торговых договоров.

Немецкие купцы в Смоленске, как и русские в немецких городах, являлись равноправными гражданами: немцы имели в Смоленске даже собственную церковь во имя Святой Марии.

Отдельные личности из числа немцев пользовались исключительным уважением горожан и самого князя, как например, купцы Лудольф и Туман при князе Мстиславе Давыдовиче. С другой стороны, приблизительно в это же время в Любеке в числе первейших членов городского управления можно было увидеть русского купца Якова Плескова.

Благодаря живому общению с Западной Европой в ХIII веке, а раньше такому же общению с Византией, умственное развитие Смоленска стояло необыкновенно высоко сравнительно с последующими веками, а в особенности с темным периодом XVI и XVII веков.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

К сожалению, после землетрясения, произошедшего в мае 1230 года, и двухгодичного мора Смоленское княжество ослабло. В 1229–1230 гг. в Смоленске было погребено до 32 000 человек.

Двухлетний подряд неурожай в княжестве вызвал, по словам летописца, такой голод, что «мнози своего брата режуще ядяху, а инии мертвое трупие ядяху, друзии конину, и псину, и кошки, а инии мох и сосну». Естественным последствием этого несчастья была страшная смертность, в результате которой в Смоленске, по данным летописных источников, за недостатком мест на кладбищах были устроены четыре «скудельницы» (братские могилы).

Тогда голодом была поражена почти вся Русь (исключая Киев), и «помре множество людей». Летописцы говорят о море, который мог быть связан с эпидемией. О характере последней можно высказаться лишь предположительно, но, скорее всего, это был тиф.

Но при этом Смоленск был еще в сравнительно лучших условиях: Ганзейский союз не оставил в беде своего собрата. «Прибегоша немцы из замория и много добра сотвориша», – как рассказывал один летописец. И можно себе только представить, что должно было испытывать население других русских территорий, лишенных возможности получить поддержку извне…

Все эти несчастья, обрушившиеся на злосчастную Русь, были лишь началом готовившегося ей еще более страшного испытания.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Настал 1236 год, и дикие полчища под предводительством свирепого хана Батыя (внука Чингисхана) вторглись на землю Русскую. Славные некогда княжества падали одно за другим, богатые многолюдные города Рязань, Суздаль, Владимир, Москва, Переяславль, Чернигов и сам стольный град Киев гибли в пламени, залитые кровью православных.

Монгольский полководец в 1236 году возглавил общемонгольский Западный поход, в результате которого вначале были завоеваны западная часть половецкой степи, Волжская Булгария, поволжские и северокавказские народы. Нашествие на Русь заняло у него несколько лет, а потом монголы пошли далее – в Центральную Европу.

На Руси же следами Батыева нашествия стали развалины городов и сел, а также несметное множество трупов. Остатки населения, спасшегося от меча, поголовно были переписаны татарскими баскаками (представителями монгольской администрации) и обложены данью.

К довершению всего, русские князья вместо того, чтобы объединиться в общей беде и облегчить участь своих подданных, думали лишь о том, как бы им заручиться ханской любовью, чтобы властвовать над другими. В итоге между ними возникли непримиримые распри, которые тяжелым бременем легли на их подданных, и без того изнуренных злой неволей.

Долгие годы изнывала Русь под татаро-монгольским игом и под управлением своих неразумных и враждовавших друг с другом князей.

Что же касается Смоленска, то во время татаро-монгольского нашествия на Русь сам город не пострадал, но многие районы княжества были разгромлены, и Смоленск, в конечном итоге, утратил свое значение, мало-помалу попадая в зависимость от возвышавшегося Великого княжества Литовского.

Раньше, чем успела подняться и окрепнуть Москва, на Западе со сказочною быстротою вырастает молодое, сильное и славное Государство Литовское.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Глава четвертая
Смоленские князья между Литвой и Москвой

В конце XIII века смоленские князья завязали тесные отношения с Великим княжеством Литовским.

В то время, как уже было сказано, Смоленск был ослаблен. Хотя татаро-монгольское нашествие почти не затронуло смоленские земли, литовские набеги, междоусобицы и эпидемии к середине XIV века на треть сократили население Смоленского княжества. И тем не менее город по инерции сохранял свое величие, а смоленские князья с начала XIV века стали именовать свое княжество Великим княжеством Смоленским.

Определяющим в судьбе города стало то, что он оказался между двух растущих с каждым десятилетием гигантов – Великим княжеством Литовским и Великим княжеством Московским. Именно эти государства стали претендовать на роль главных объединителей разрозненных земель Древней Руси. Естественно, и Москва, и Литва старались присоединить к своим владениям один из самых значимых городов Руси.

На первом этапе московско-литовского противостояния верх взяла Литва.

Литовцы, жившие в дремучих лесах, покрывавших всю местность между Западной Двиной и Неманом, с давних пор были известны русским как дикое и бедное племя. При Ярославе Мудром они платили ему дань вениками и лыком. До середины XIII века литовцы не имели городов и управлялись своими многочисленными мелкими князьками, называвшимися «ку́нигасами». Огражденные от своих соседей непроходимыми лесами, они долго оставались, в полном смысле этого слова, дикарями, чуждыми христианской религии и не имевшими ни письменности, ни гражданских законов.

Миндовг. Миниатюра из «Описания Европейской Сарматии» Александра Гваньини. 1578

В XII веке на берегах Балтийского моря появились рыцарские духовные Ордена Тевтонов и Тамплиеров, и они быстро подчинили себе жившие на берегах моря литовские и финские племена (чудь, ливов, леттов, жмудь, пруссов и др.). Взяв на себя высокую миссию распространения христианства, эти рыцари, вооруженные крестом и мечом, вместо того чтобы с любовью знакомить дикарей с учением Иисуса Христа, с жестокостью варваров принялись вырезать население и жечь целые поселки, не пожелавшие по какой-то причине принять предлагаемую им новую религию.

Конечно же, литовцы не могли не возмутиться действиями немцев и энергично начали им противодействовать. Война, считавшаяся некогда у литовцев чем-то позорным, теперь стала делом святым и благородным. В борьбе с Тевтонцами и Тамплиерами за свою самостоятельность и религию литовцы выработали в своем характере упорство и силу воли. Под влиянием войны стали развиваться и хищнические наклонности – начались набеги на своих соседей. Значение князя усилилось, и к XII веку в Литве начало развиваться самодержавие, а вместе с тем и стремление к расширению границ государства.

Миндовг стал основателем первой династии великих князей литовских. Отчасти силой, отчасти коварством он подчинил своей власти почти всю Литву и захватил некоторые русские области, ослабленные татаро-монгольским нашествием.

Миндовг погиб 5 августа 1263 года, и после этого в Литве наступил смутный период борьбы великих князей с удельными из-за единовластия, и она блистательно разрешилась в 1316 году Гедимином, положившим начало новому и весьма быстрому возвышению Литвы. Необыкновенно умный и предприимчивый, этот великий князь искусно воспользовался слабостью и неустройством юго-западной Руси, чтобы отчасти подчинить ее и отчасти подготовить это подчинение. В частности, с помощью родственных связей и договоров, он присоединил область Витебскую и подготовил соединение с Великим Княжеством Литовским земли Волынской.

Смоляне, близкие соседи литовцев, ведя обширную торговлю, издавна были знакомы с Литвою, откуда они вывозили медь, воск и меха. Это мирное знакомство рушится в XII веке, когда у литовцев пробуждаются воинственные хищнические наклонности, и начинаются их набеги на соседей.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Смолянам пришлось впервые увидеть литовцев в своих пределах в 1171 году, когда их беспорядочная толпа вторглась в княжество Смоленское, пограбила и пожгла села и деревни и, захватив богатую добычу, скрылась в своих лесах так же быстро, как и появилась.

Как уже говорилось, нашествие хана Батыя, погубившее Русь, почти не коснулось княжества Смоленского: за все время смоляне всего три раза видели их полчища в своих пределах.

В 1239 году, после разгрома Чернигова, отдельный татаро-монгольский отряд вторгся в область Смоленскую и остановился близ местечка Долгомостье, в 25 верстах от Смоленска. Смоляне напали на них и, разбив наголову, заставили обратиться в бегство. Памятниками этой битвы остался ряд курганов близ Долгомостья.

В 1275 году русские князья соединились с татарами, чтобы напасть на Литву, но возникшие между ними несогласия помешали им довести до конца это предприятие. Татары же, возвращаясь из-под Новогрудка обратно через Смоленское княжество, разорили несколько сел и деревень, забирая на правах союзников у поселян скот, хлеб и одежду.

Но смолянам все же пришлось сделать выбор в пользу Литвы, и он диктовался, прежде всего, экономическими интересами, ведь через литовские земли шли главные торговые пути смоленских купцов в Ригу и Ганзейские города. Кроме того, за спиной Москвы стояла Золотая Орда, власти которой Смоленск всегда противостоял. В итоге, уже в конце

1320-х годов смоленский князь Иван Александрович признал литовского князя Гедимина (основателя династии Гедиминовичей) своим «братом старшим».

Гедимин. Миниатюра из «Описания Европейской Сарматии» Александра Гваньини. 1578

А в 1339 году тот же Иван Александрович замыслил освободиться из-под власти татаро-монголов. Хан Узбек объявил его мятежником, отправил к Смоленску войско под командованием Тавлубия-мурзы и дал повеление русским князьям идти туда же. Союзная рать под начальством великого князя Ивана Даниловича собралась у стен смоленских. Казалось, что Смоленск погиб, но князья не решились проливать кровь православных по ханскому приказу, Тавлубия же смоляне умилостивили богатыми дарами, и вражеское войско отступило от города. Смоленск остался цел и невредим.

Так что князья Смоленские были единственными из князей русских, кто никогда не ездил в Орду, не преклонялся и не заискивал перед ханами. А Иван Александрович даже перестал платить Орде дань.

Борьба Литвы и Москвы за Смоленск продолжалась с переменным успехом всю вторую половину XIV века.

С воцарением в Литве Гедимина отношения между Смоленском и Литвой резко поменялись: неудачные по большей части стремления литовцев расширить свою территорию путем насильственного захвата земель своих соседей отошли в область преданий. Гедимин и его наследники из врагов сделались друзьями и союзниками соседних им русских княжеств. Они защищали их от врагов, роднились с русскими князьями, в случае распрей между ними выступали посредниками и примирителями.

А потом сын князя Московского Ивана Калиты, Симеон Гордый, занявший великокняжеский престол по смерти отца, женился на одной из дочерей князя Смоленского, а через несколько месяцев отправил свою супругу, без всяких уважительных причин, обратно к ее отцу. Понятно, возникло недопонимание, и великий князь Симеон Гордый с войском двинулся к Смоленску. Ольгерд, великий князь Литовский (сын Гедимина), еще раньше заключивший дружеский союз с Иваном Александровичем, предложил последнему свои услуги в качестве примирителя и успешно достиг этой цели.

Естественно, подобные события не могли содействовать сближению Смоленска с Москвой – тем более что князья московские, стремясь увеличить и обезопасить свое княжество, не раз прибегали к способу насильственного захвата целых областей княжества Смоленского. Например, в начале XIV века князь Юрий Данилович завоевал и присоединил к Москве Можайск, что имело громадное значение для Московского княжества, ибо с этих пор река Москва всем своим течением вошла в его состав.

Гедимин погиб в 1341 году при осаде крепости Байербург на реке Неман.

После смерти Гедимина его преемник Ольгерд осаждал Можайск, а князь Иван Александрович в 1348 году послал в помощь Ольгерду против Ливонского ордена свою рать, и смоленские полки участвовали в битве на реке Стреве на стороне литовцев против крестоносцев.

Князь Иван Александрович умер в 1359 году. А в 1360 году великий князь Московский Дмитрий Константинович вторгся в землю Смоленскую, овладел несколькими городами и осадил, хотя и неудачно, сам Смоленск. Ольгерд вступился за своего союзника князя Смоленского, и началась продолжительная и кровопролитная война между Москвой и Литвой, в которой вынуждены были участвовать и смоляне под предводительством своего князя.

Ольгерд. Миниатюра из «Описания Европейской Сарматии» Александра Гваньини. 1578

Союз князей Смоленских с Гедимином и Ольгердом сблизил эти два княжеских дома до такой степени, что, когда после смерти Ольгерда в Литве возникла междоусобица, князь Смоленский Святослав Иванович, связанный искренней дружбой с князем Полоцким Андреем Ольгердовичем (сыном Ольгерда), узнав, что последний лишен власти, решился помочь своему другу в беде и осадил контролируемый Литвой Мстиславль.

Поход этот, ознаменованный жестокостью со стороны Святослава, окончился для него весьма печально.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Вскоре подошли польско-литовские войска, и они в кровопролитной битве на берегах реки Вихры наголову разбили смоленскую рать: князь Святослав Иванович был убит, его сын Глеб и множество бояр было взято в плен. Враги, преследуя бегущих смолян, подошли к Смоленску, взяли с него откуп и посадили на престол княжеский сына погибшего князя – Юрия Святославича, но уже как подвластного Литве данника.

Соответственно, в 1387 году Юрий Святославич присягнул на верность польско-литовскому королю Ягайло, в крещении Владиславу II Ягелло.

В том же 1387 году «черная смерть» унесла жизни почти всех жителей Смоленска. Осталось в живых лишь пять человек, которые вышли из города и, затворив городские ворота, бежали куда подальше. Некоторое время после этого Смоленск оставался безлюдным.

Политическую ситуацию для смолян усугубило заключение унии между Литвой и Польшей, согласно которой главной религией на землях Великого княжества Литовского стало католичество. Окончательно подчинить Смоленск Литве удалось выдающемуся политику и полководцу Средневековья – великому князю Витовту, племяннику Ольгерда.

С восшествием на престол Витовта, славного своим умом, мужеством, силой и твердостью характера, междоусобицы в Литве прекратились. Но совсем не так обстояло дело в Смоленском княжестве: Юрий Святославич, тяготясь ролью подвластного Литве князя, мечтая о независимости, разъезжал по Руси, отыскивая себе союзников и убеждая поддержать его. А его братья, оставшиеся в Смоленске, продолжали ссориться и враждовать из-за уделов, настраивая против себя население.

Витовт, зная, что истомленное тяжелыми испытаниями население Смоленского княжества не может оказать сильного противодействия, решил воспользоваться враждой смоленских князей, чтобы окончательно присоединить княжество к Литве.

Укрепленный природой и окруженный стенами, Смоленск представлял из себя твердыню, которую невозможно было взять открытою силою. Витовт прекрасно это знал, а потому решился прибегнуть к хитрости.

АЛЕКСАНДР КЛАВДИЕВИЧ ИЛЬЕНКО, русский историк

Летом 1395 года Витовт собрал большое войско, распустил слух, что идет войной против Тамерлана и… совершенно неожиданно для смолян явился под стены их города. Смоленский князь Юрий Святославич находился в то время в Рязани у тестя своего Олега, а братья его, оставшиеся в Смоленске, по обыкновению ссорились между собой.

Узнав о прибытии Витовта с войском к Смоленску, старший брат, Глеб Святославич, вздумал обратиться к нему с жалобой на своих младших братьев. Этот неразумный поступок как нельзя более был на руку Литовскому князю. Он ласково, как близкого друга, встретил Глеба Святославича, выразил ему свое сожаление, что между братьями «породилось недоразумение», и предложил себя в посредники.

Святославичи поверили его искренности и с готовностью откликнулись на предложение прибыть к нему в стан для разрешения спорных вопросов.

28 сентября 1396 года Святославичи, окруженные боярами и дружиной, с богатыми дарами доверчиво явились в литовский лагерь. За ними толпой двинулись смоляне, желая увидеть знаменитого литовского героя, задумавшего сразиться с самим Тамерланом. При этом ворота опустевшего города остались открытыми, так как их никто и не подумал охранять.