Текст книги "Жорж-иномирец"

Все, что я просил, было доставлено немедленно. Я приступил к изготовлению таблеток, только примерно представляя сколько требуется продукта на килограмм веса челобыков. Когда я предложил отведать моего лекарства, в страхе ожидая его неэффективности, нам привели загибающегося бычка-подростка. Ребенок, размером в полтора меня, не стоял на ногах, постоянно кашлял и натужно дышал с громкими сипами. Оставалось ему совсем немного.

Он был сильно напуган и выкатывал от страха глаза, показывая нам огромные белки.

– Тихо, дружище, мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы вылечим тебя. Знаешь историю про доктора Айболита, который под деревом сидит? – Ответом мне был взволнованный сип. – Приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок, и медведица. Всех излечит, исцелит, добрый доктор Айболит. Проглоти эту таблеточку, друг и запей водой.

Подростку, наверняка, были даны ценные указания насчет того, чтобы выполнять наши просьбы беспрекословно. Он проглотил таблетку и запил водой из бадьи. Через несколько часов, как мне показалось, мы повторили процедуру.

– Что-то без изменений. – Вздохнула кошка, прислушиваясь к тяжелым сипам в темноте. – Может, вырос неправильный антибиотик?

– Может. – Я тоже не считал себя профессиональным фармацевтом.

Однако, вскоре на «теленка» напал сильный кашель. Мокрота начала отходить кусками, он буквально захлебывался ею, но с каждой минутой его дыхание становилось легче. Мы обильно поили его и давали спать, с облегчением отмечая, что дела у больного идут на поправку. Напоили его еще пару раз самодельными таблетками для закрепления эффекта. Когда подросток поднялся и сбежал от нас в дальний угол помещения, можно было приниматься за лечение церковного сановника.

Подростка забрали. Я от души пожелал ему счастливой судьбы, совсем не уверенный в том, что правда об его излечении выйдет за пределы этого здания. Нас снова привязали к столбам. По кашлю, доносящемуся из коридора, я понял, что болезнь у священника прогрессировала. Иммунитет старика это совсем не то, что у молодого организма.

– Видел я послушника, которого уже готовили к отпеванию, бзыкует на заднем дворе, как молодой конь. Давай уже, чудесных пилюль. – Прокряхтел старик.

– Они там, возле ящика. – Ответил я.

Старику поднесли посудину с бело-зелеными кругляшами самодельных таблеток. Священник перемешал их, вынул одну и дал мне.

– Съешь. – Приказал он.

Мне было понятно его недоверие. Я разгрыз горькую таблетку с сильным плесневым послевкусием и проглотил.

– Аха, молодец. – Старик закашлялся. – Надо спешить.

Он выпил одну прямо перед нами, запил водой и убрался из помещения, забыв отвязать нас.

– Вы забыли? – Крикнул вслед уходящей охране змей.

Ему не ответили.

– Не забыли. – Догадался он.

– А вот и подходит время благодарности. – Догадался я. – А ведь могли бы умереть гораздо раньше, и не было бы сейчас этого томительного ожидания.

– Какое паскудство, платить смертью за хорошее дело. – Голос у кошки от негодования стал ниже тембром.

– Как смертью? – Переспросил Антош. – Нет, нет, этого не может быть, не может быть, не может быть, не може… – Его голос затих.

Через минуту со стороны столба, на котором висел змей, раздалось мычание. Оно не прекращалось и через минуту стало действовать на нервы.

– Заткнись уже, не вой. – Крикнул я ему.

Змей не отреагировал, продолжая мычать.

– Я сдохну от его звуков раньше, чем меня прикончит священник. – Произнесла кошка. – Заткните мне уши.

Змей продолжал выть. Я потерял счет времени, сколько это продолжается и мне пришлось смириться, иначе можно было сойти с ума.

И вдруг змей затих. Его вой резко оборвался.

– Спасибо. – Поблагодарила его Ляля.

– Что случилось, ты не помер? – Спросил я.

Змей не отвечал.

– Антош! Антош, скотина пресмыкающаяся, ты живой?

Никакого ответа.

– Жорж, я думаю, этот вой был обрядом самоубийства. Хвост даю, он сбежал отсюда на тот свет.

– Хитрец. Жаль я так не умею.

– И не надо. Мы должны быть выше этого. Судьбу надо принимать, а не убегать от нее.

– Согласен, но смалодушничать очень хочется.

– Ух, ты! Где я? – Раздался удивленный и испуганный голос змея.

– Успокойся, ты все так же в аду.

– Мы решили, что ты того, самоубился?

– Вы что, вы знаете, кажется, у меня получилось. – Голос змея раздался рядом со мной.

– Ты выпутался? – Удивился я.

– Нет, я думаю, что я сбежал в другой мир, ненадолго.

Меня тронуло за ногу. Очень хотелось верить, что это Антош.

– Жорж, это ты?

Точно, это был змей. Его голос раздавался прямо подо мною.

– Антош, Копперфильд ты недоделанный, развяжи меня.

– Я попробую, но не уверен, что смогу. Здесь такие тугие узлы.

– Попробуй дружище, себя же ты смог развязать.

– Я не развязывался, говорю же, я смог каким-то образом попасть в другой мир. Я был не в себе, в трансе, когда это случилось.

– Правда? – Спросили мы с кошкой в один голос.

– Да зачем мне врать? Это был другой мир, но он был не похож на мой, там было нечем дышать, все горело и дымило. И мне стало страшно одному, поэтому я вернулся.

– Как?

– Не спрашивайте, я сам не понял.

– Развяжи меня, я развяжу Лялю и выводи нас отсюда, следопыт ты наш. Если получится, обещаю целый месяц для тебя лягушек ловить.

– Тьфу, я не ем их ни в каком виде. Они мерзкие.

– Вот и славно, в этом мы с тобой похожи. Давай дружище, крути узлы, освобождай меня.

У змея ничего не получалось. Он старался, пыхтел, а устал я, от напряжения и ожидания. Как назло в коридоре раздались шаги.

– Антош, забирайся на столб, иначе они поймут, что мы собираемся освободиться.

Змей успел раньше, чем открылась дверь, и помещение наполнилось желтым светом горящей масляной лампы. Это был старик священник.

– Вам еще рано ждать эффекта от лекарства. Нужны, по крайней мере, сутки. – Произнес я на упреждение.

Может быть, он не стал идти дальше и не заметил бы, что змей развязан. Однако, старик проигнорировал мой возглас. Шаркая ногами, направился прямо ко мне.

– Церкви нужны все знания, которыми ты обладаешь. Я хочу, чтобы ты поделился со мной секретом приготовления этого лекарства, а так же других чудес, в которых нуждается церковь, для укрепления своего авторитета.

– Для начала, освободите мне руки. Они затекли и болят, так что я ни о чем больше не могу думать.

Старик поднес лампу к моему лицу и посмотрел на меня большими лиловыми глазами, в которых отражалось пламя. Мне подумалось, что внутри этого святого отца давно бушует адский огонь, который выжег в нем абсолютно все добродетели. Старик достал из-за пазухи нож. Мое сердечко екнуло. На лбу выступил пот. Может, не стоило говорить старику про руки? Блестящее лезвие отразило свет лампы во время короткого замаха. Путы, связывающие руки, упали. Я облегченно выдохнул.

– Говори, а я буду запоминать.

Старик ненадолго закашлялся. У него появились первые признаки «мокрого» продуктивного кашля. Мои таблетки действовали, и священник это понял. Я начал с плесени, которая вырастала на хлебе.

– Удивительно, как мы сами до этого не додумались? – Удивился старик.

– Ничего удивительного, мы и сами додумались до этого не так давно.

Боковым зрением я заметил движение. Змей, слез со столба и бесшумно извивался в сторону священника. Я понятия не имел, что задумал этот условно разумный пресмыкающийся. Мне было страшно шевельнуть зрачком, чтобы не выдать змея.

Антошу почти удалось подобраться незаметно. Все же старик почувствовал его приближение и повернулся. Немая сцена длилась мгновение. Старик попытался крикнуть, а Антош, как пружина выстрелил собой в его направлении. Сбить с ног не удалось, но змей обмотался мертвой хваткой вокруг старика, да еще умудрился прижать голову к груди. Старик мычал, но совсем негромко.

Я не знал, что задумал змей, но понимал одно, мне надо развязываться. Нашарил узел за спиной и с огромным трудом, ломая ногти, развязал его. Освободившись от веревки, держащей меня за пояс, приступил к ногам. Ничего не получалось, узел был, как каменный. Мне на глаза попался нож, которым старик разрезал мои путы. Я упал на пол и вытянутой рукой достал до его рукоятки. Нож был тяжел, не под человеческую руку и мускульную силу. Я срезал путы и подбежал к Ляле. Разрезал ей веревки и вместе мы направились к змею и старику, которые к этому времени уже катались по полу, мыча на разные лады.

– Антош, а что дальше? – Спросил я взволнованно.

– Хватайтесь за меня. – Произнес он и перешел на то самое мычание, которое так меня доставало совсем недавно. Сейчас мое отношение к нему кардинально поменялось.

Я догадался, так же, как и Ляля, что змей попытается выбраться отсюда в другой мир. Как бы дико это не звучало в отношении пресмыкающегося гада, но он сделал нас с кошкой. Я дал увесистого пендаля священнику, чтобы он перестал сопротивляться и позволил змею сконцентрироваться на более важной задаче. Старик испуганно выпучил свои и без того немаленькие глаза.

– Чего вылупился, сволочь, демонов что ли не видел?

Я ухватился левой рукой вокруг тела змея, правой взялся за кошку, чтобы невзначай не оставить ее в этом смрадном сарае.

– Поехали! – Крикнул я и закрыл глаза.

Глава 7

Долго ничего не происходило. Змей гудел, как трансформатор на пределе сил. Старик брыкался и зарядил мне ногой под ребра, за что был укушен Лялей. Он взвыл и его крик будто подстегнул процесс перехода. Обстановка мгновенно сменилась. В глаза ударил свет, а ноздри обожгло горячим воздухом.

Мы лежали на горячих камнях, вокруг нас висел непроницаемый пар, сквозь который доносились булькающие звуки кипящей воды. Змей отпустил священника.

– Уф, наконец-то. – Выдохнул он облегченно. – Это то место, куда я попал в прошлый раз.

– Спасибо тебе, молоток. – Я похлопал Антоша по изумрудно-зеленой чешуе. – Жарковато, но лучше чем в сарае у этого садиста. – Я слегка поддел ботинком бок старика, но тот завыл, будто я отрубил ему конечность. – Что, ваше преосвященство, мечтали посмотреть миры, извольте.

– Верните меня, я больше не хочу. – Попросил он жалобно.

У него затряслась мощная нижняя челюсть, большие глаза наполнились влагой.

– Да чтоб тебя, несчастный. – На меня его попытки разжалобить не произвели никакого впечатления. – Садюга, тысячи людей загубил, а теперь хочет, чтобы к нему отнеслись так, как он ни к кому никогда не относился. Имеешь право-то?

Старик начал кашлять. Согнулся колечком на камнях и задергался в спазмах.

– Может, столкнуть его в кипяток? – Предложила Ляля, подмигнув мне.

– А что, сварим и съедим. Походу тут с едой будут напряги. – Согласился я с ней.

Старик замолчал на секунду, будто пытался понять, о чем мы говорим, а потом снова принялся кашлять.

– Надо осмотреться, куда нас занесло воображение Антоша. Походу, все мысли у тебя были о том, чтобы согреться.

– Были, не спорю. Осмотритесь без меня. Я совсем без сил остался.

– Хорошо, присматривай за скотиной, а мы с Лялей оглядимся.

– Не заблудитесь в тумане. – Предупредил Антош.

– Не заблудимся. Если что, начнем кричать.

В горячем влажном воздухе я быстро вспотел. А через несколько минут пот просто тек с меня ручьями. Кошка высунула язык и пыталась охладить тело через него. Это выглядело довольно смешно, и я нечаянно обращал на это внимание.

– Что? – Ляля заметила, как я смотрю на ее язык.

– Помнишь, я рассказывал про злющего британца, который жил у меня. Так вот у него была короткая морда, и язык не помещался в ней. Он тоже постоянно ходил с высунутым языком.

– Смешно. Я уже не обращаю внимания на твои сравнения. Если я не буду так делать, то скоро помру от перегрева. Я не могу обливаться влагой так же, как и ты, потная макака.

– Да и я долго не продержусь в такой жаре.

Обход окрестностей показал, что мы окружены полями горячей булькающей грязи, из которой периодически выбивались струи паровых гейзеров. Мы были окружены ими плотно, без всякой возможности выбраться и попробовать поискать место, которое было бы выше и прохладнее.

– Антош, ты должен нас вывести отсюда в другой мир. – Предложил я по возвращении.

Змей не реагировал, не сводя глаз с челобыка.

– Кажется, он умер. – Произнес змей едва слышно.

– Может, прикинулся? – Я подвигал ногой его тело.

Старик не реагировал.

– Дедуля, мы ценим ваши театральные способности, но сейчас это ни к чему. Мы вас не вернем, хотя бы потому, что ничем вам не обязаны. У вас есть возможность идти с нами.

Старик все равно никак не реагировал.

– Жорж, он умер, я вижу по его телу. Оно начинает нагреваться. – Змей посмотрел мне в глаза с выражением раскаивающегося убийцы.

– Да? Ну что ж, желаю ему на том свете испытать все, что испытали его жертвы. Плакать не буду, строить могилку тоже. Давай, Антош, соберись с мыслями и выводи нас, иначе мы с Лялей присоединимся к команде трупов. И пожалуйста, представь что-нибудь пасторальное, лес, речку, луг с бабочками.

– Это не так, как ты думаешь. Я не особо-то выбирал.

– Ладно, просто выводи из этой парной.

– Пожалуйста, Ан…

Кошка закатила глаза под лоб и завалилась набок. Я едва успел поймать ее.

– Живее!

Змей обернулся вокруг меня и Ляли кольцами и завыл. Продолжалось это всего пару минут, прежде, чем всё резко поменялось. Сразу же стало холодно и темно. Над головой светили звезды. Их свет отражался искрами в ледяных кристаллах бесконечного ледяного поля. Кажется, мы оказались на поверхности замершего водоема. Мокрые волосы мгновенно превратились в ледяную шапку, майка тоже начала подмерзать. Я набрал в руку жгучего снега, набившегося под неровный ледяной слой, и приложил его к кошачьему носу. Ляля пришла в себя. Испуганно огляделась, лежа на моих руках, приподнялась и посмотрела по сторонам.

– Не намного лучше. – Прокомментировала она новый мир.

– Змей, ты почему выбираешь такие полярные миры, разве нельзя выбрать золотую середину?

– А ты сам попробуй? Я не выбираю их, я попадаю только туда, куда у меня получается.

– Прости, Антошка, не сердись, а то потеряешь свой дар. Давай еще разок куда-нибудь смоемся.

– Ой, а у меня шерсть примерзла. – Кошка попыталась встать, но ее мокрая шерсть на ногах ниже колен, примерзла ко льду. Она потянулась, но запричитала от боли.

Изо льда торчали пучки вырванной шерсти.

– Терпи, не оставаться же нам здесь?

– В моем мире самое ужасное для женщины это потерять шерсть. Самый уродующий вид, когда на нас появляются проплешины вследствие лишаев.

– О, женщины. Мы не такие ценители кошачьей женской красоты, поэтому не парься. Я помогу тебе.

Я поднялся и потянул ее вверх. Кошка издала кошачий возглас, похожий на тот, когда отдавишь им лапу или хвост. На льду остались два ряда ее красивой серой шерстки. Ляля глянула на ровные полоски открытой кожи на ногах и скривилась.

– Убейте меня. Я не могу на это смотреть.

– Да, уж, красота безмозглая и бессердечная ведьма. Плевать, на то, как ты выглядишь, когда приходиться выбирать между жизнью и смертью. Отличные ровные полоски, будто под линеечку. – Последние слова у меня проскакивали между отстукивающими чечетку зубами.

Холод продирал с каждой секундой все сильнее. Я посмотрел на змея, и понял, что медлить нельзя. Его хладнокровный организм мог с минуты на минуту впасть в анабиоз.

– Антошка, друг, уводи нас отсюда.

– А? – Переспросил он, посмотрев на меня сонными глазами.

– Ляля, теперь нам надо обнять змея, согреть его своими теплокровными телами.

Мы обняли змея, холодеющего на глазах.

– Давай, мычи свою мантру.

Змей замычал, негромко, лениво. Похоже, что с таким настроем ждать перемещения в другой мир придется очень долго. Я дышал последними остатками теплого дыхания в темечко змею, чтобы прогреть его застывающий мозг. Не знаю, сколько прошло времени, но у Антоша получилось. Нас выбросило во что-то липкое, зловонное и шевелящееся.

В этом мире было сумрачно, поэтому сразу понять в какое болото нас закинули подсознательные кошмары змея не, удалось. Хорошо, что с температурой Антош на этот раз угадал. Было комфортно. Волосы быстро растаяли, майка и штаны размягчились и перестали напоминать доспехи снежной королевы.

Ляля брезгливо топталась, поднимая пачкающиеся в жиже ноги. Антошу пришлось хуже всех. Он погрузился в грязь почти полностью. Над ней торчала его голова. Просыпающиеся глаза змея наполнялись осознанием его очередного, почти удачного, эксперимента по перемещению.

– Мне неполезно это. – Пробурчал он сонным голосом. – Надо уходить.

– Надо, мой пресмыкающийся друг, надо.

Из грязи показались шишковатые образования размером с кулак, держащиеся на «стебле» толщиной в руку. Они, как любопытные обезьянки, высовывались из грязи одно за другим. Пока они ничего не предпринимали и не казались опасными. Один из самых любопытных появился прямо возле Ляли и потянулся к ней. Кошка рефлекторно отодвинулась, не горя желанием знакомиться с местной флоро-фауной.

– Жорж, убери его от меня. – Она спряталась за мной.

Я вынул из грязи ногу и слегка пнул прямо по «шишке». Существо издало пронзительный визг и попыталось схватить меня за ботинок. Когда оно разинуло пасть, я успел разглядеть в нем ряды мелких острых зубов. Травоядным и червям такие были ни к чему.

– Антош, проснулся? Надо опять драпать.

– Я могу заболеть, чесотка точно теперь обеспечена, а если паразиты? – Бубнил змей, находясь в состоянии неконтролируемого отвращения к местной природе. – А? Что? Откуда эти взялись?

Кажется, он только что заметил, как вокруг нас собралась целая банда местных уродливых хищников.

– А-а-а! – Закричал Антош.

Он поднял из жижи хвост с прицепившимся к нему местным существом.

Напрасно мы считали его червем. Это было что-то состоящее из двух шишкообразных половинок, причем подводная была раза в три больше и имела ластообразные выросты. Змей тряс хвостом, пока тварь не отцепилась. Она пролетела мимо меня в облаке грязи и сочно шмякнулась в жижу. Твари подняли невыносимый визг.

– Хватайтесь за меня! – Крикнул змей.

– Ох! – Кошка обхватила липкое грязное тело змея, борясь со своими цивилизационными предрассудками.

Меня «обнимашки» с грязным змеем коробили не так сильно. Иногда мне казалось, что наши предки произошли не только от обезьян, но и от свиней. Одно лечение грязями чего только стоило. Змей замычал. Ватага «шишек» приближалась, пугая нас пронзительным визгом и многочисленностью. Прежде, чем картинка сменилась, я успел почувствовать подозрительное волнение жижи в районе своих ног.

Яркий свет и жара встретили нас в новом мире. Это была пустыня. Горячий ветер гнал песок по барханам. Солнце палило так, что не поднять глаза. Но для Антоша, видимо, этот мир оказался раем. Он принялся скользить по песку, полируя на нем чешую до блеска. Мы с Лялей выглядели не очень. Я был грязным с головы до ног. Одежда на солнце мгновенно засохла и сцементировалась. Ляля выглядела как «обсос». Шерсть, в тех местах, где не была прикрыта одеждой, собралась сосульками. Ее можно было принять за большого дворового кота.

– А если он никуда отсюда уйти не захочет? – Подумала вслух кошка, глядя на резвящегося счастливого змея. – Что если этот мир его дом?

– Тогда, нам самим придется учиться ходить сквозь миры.

– Научимся ли? Вдруг, это не всем дано. Не хотелось бы сгинуть вот так, в непонятном мире, бессмысленно. Валяться высохшей мумией на песке, как букашка без имени и без всякой ценности для жизни.

– Дум спиро – сперо, как сказали бы люди, напоминанием о которых остался только язык, пока дышу – надеюсь. Не будем унывать. Дождемся, когда наш проводник в лучший мир, наиграется.

– Пить хочется. – Кошка облизала кончик носа сухим языком.

– И не говори.

Я снял одеревеневшую майку и накрыл ею голову. Змей забрался на вершину бархана и замер на нем. Мы с Лялей наблюдали за ним, завидуя тому, что он оказался в удобной для себя среде. Вдруг, рядом со змеем подлетел фонтанчик песка, а через секунду донесся грохот выстрела. Антош сорвался с вершины и переливаясь чистой чешуей, как изумрудная молния, стремительно направился к нам. В бархан ударили еще несколько пуль.

– Бежим! Бежим отсюда! – На ходу кричал змей.

Он начал выть еще до того, как дополз до нас. Мы бросились ему навстречу и вцепились в его тело, чтобы он не сбежал в другой мир в одиночку.

– Антош, пожалуйста, сделай так, чтобы там была вода, питьевая. – Попросил я змея.

Не знаю, слышал ли он меня сквозь собственные завывания.

Оказалось, слышал. Новый мир встретил нас грохотом падающей воды. Грохотало так, что внутренности тряслись. Мы оказались всей своей неугомонной троицей на узком и скользком скалистом уступе. Под нами была темная бездна, в которую низвергался водопад, находящийся на расстоянии вытянутой руки.

Я боялся пошевелиться, чтобы не поскользнуться и не упасть. Мысль об этом была настолько пугающей, что буквально парализовала мои мышцы. Я открыл рот и ловил им влагу, рассеивающуюся от водопада. Ляля делала то же самое. Чтобы напиться таким манером, нам надо было потратить несколько часов.

– Кто стрелял в тебя? – Спросил я у змея.

– Существа, похожие на Лялю, но отдаленно. Морды были длиннее.

– Собаки, что ли?

– Я в вымерших существах не разбираюсь. Страшные, до жути.

– Спасибо тебе, как ты еще от нас не сбежал, раз мы такие страшные. – Кошка закатила глаза.

– Ну, одному еще страшнее. К тому же, к вам я привык. Хотя, поначалу боялся, что вы меня захотите съесть.

– Серьезно, что ли? – Удивился я.

– Вы бы так не удивлялись, если бы посмотрели на себя моими глазами.

– Слышала бы тебя моя мама. Она считала меня самым красивым мальчиком в классе. Она бы точно тебя съела. Если доберемся до моего мира, я тебя обязательно с ней познакомлю. У вас так много общего.

– Не надо. – Простодушно отказался змей.

Ясно, что надолго оставаться на таком выступе нам незачем. Следовало использовать изобилие воды, чтобы напиться и продолжать перебирать миры, в которых хотелось бы задержаться. Я попросил Лялю и Антоша придержать меня, чтобы попытаться зачерпнуть рукой воды. Падающая масса воды чуть не увлекла меня за собой. Удар по руке был таким сильным, словно ударило камнем, а не жидкостью.

Больше так легкомысленно совать ладонь под воду я не решился. Набирал с краю, аккуратно. Пил до тех пор, пока живот не округлился. Потом мы поменялись местами с Лялей. Она пила еще дольше, потому что не умела нормально пить. Она лакала воду из своей крохотной ладони. Змей пить отказался, сказав, что ему не требуется.

– Тогда, веди дальше?

– Куда?

– Куда я просил, туда, где реки, леса и поля.

– Я попробую, но не обещаю.

У него не получилось. Он перенес нас в океан, в то место, где началось извержение подводного вулкана. Из-под воды выбивались вонючие струи сероводорода, вода кипела в относительной близости от нас.

– Дальше. – Попросил я, придерживая змея на плаву.

Потом нас занесло на верхушку гигантского дерева. Похоже, что этот мир вообще страдал гигантизмом, потому что нас хотела съесть огромная птица с зубастым клювом. К чести Антоша, время, необходимое ему для перемещения становилось короче с каждым разом.

В следующий раз мы попали в странный безмолвный мир, небо которого занимали две большие планеты. В нем было так тихо, что самим стало страшно от нашего шума.

Затем, змей перенес нас под землю, в пещеру, в которой ни черта не было видно, однако, то, что мы находимся в закрытом пространстве, чувствовалось явно. Любой наш звук гулял по тоннелям и гротам. Мы сбежали оттуда, когда послышалось подозрительное движение крупного существа. Я решил, что это был дракон, но проверять не стал.

Наконец, мы попали в такое место, которое я просил. Антош выгрузил нас на благоухающей цветущей поляне. Рядом бежала речушка. Чуть поодаль рос лес. Для меня этот мир сразу показался родным. Первым делом мы с Лялей бросились в воду. Я не стал смущаться, потому что желание помыться полностью было сильнее. Разделся и бросился в прохладную воду. Кошка поступила так же. Я не отвернулся из любопытства, когда она раздевалась, и не заметил, чего ей можно было скрывать.

Наплескавшись вдоволь и промыв тело, я взял в реку одежду, чтобы постирать. Только я занялся этим, как небо прорезал огненный след входящего в атмосферу огромного космического тела. От удара об атмосферу оно разделилось и неслось несколькими яркими шарами навстречу поверхности.

– Антош! Какой мир ты испортил! – Крикнул я. – Ляля, живее на берег.

Воздух наполнился нарастающим шумом падающего тела. Горящий шар ушел за горизонт и через секунду мир наполнился светом вспышки столкновения. Все цвета мира инвертировались в обратные. Змей стал красным, будто сварился. Зелень вокруг на мгновение тоже окрасилась в красные цвета. Антош, как завороженный смотрел в сторону горизонта, где набухал огромный красный цветок.

– Гуди, давай! – На меня взрыв небесного тела тоже произвел впечатление, но не такое, чтобы я потерял рассудок.

Мы с Лялей по привычке повисли на нашем пресмыкающемся друге.

– Антош, включайся, сейчас волна придет!

Змей никак не мог оторваться от грандиозного зрелища. Я увидел приближающуюся волну. Она была такой плотной и осязаемой, что подумалось о ее смертельной силе. Пришлось дать змею хороший подзатыльник, чтобы он включился. Антош загудел. Нас выбросило в другой мир на ударной волне. В ушах свистело, а происходящее вокруг выглядело так, будто я находился вне его. Меня здорово контузило. Мои друзья выглядели контуженными не меньше. Кошка терла уши, а змей глупо озирался, словно не признавая того, что видел.

– Еще чуть-чуть и не успели бы. – Я услышал свой голос изнутри.

Снаружи уши заложило «ватой». Раз я сам себя не слышал, то меня не услышал никто. Примерно полчаса мы занимались тем, что пытались вернуть слух, мощно зевая, хлопая себя по ушам и сглатывая слюну, чтобы прочистить уши. До этого момента нас не особо интересовал очередной мир.

– Антош, я знаю, что любопытство не порок, но не до такой же степени. Нас могло убить. – Теперь, когда я слышал, можно было и попенять единственному проводнику.

– Это было так зрелищно, я не мог оторваться.

– Мы заметили. – Ляля покачала головой.

– Вряд ли вы видели тоже, что и я. У меня другое зрение. – В признании змея чувствовалось нотки превосходства.

– Ты прям как художник, не так видишь. – Усмехнулся я. – У меня тоже все красочно было.

– Вы понимаете, какой это был такой исторический момент для этого мира? Смена эпох. – Антоша потянуло на патетику. – В моем мире после такого закончилось время млекопитающих и началась эпоха нас, пресмыкающихся.

– Без обид, но эпоха млекопитающих звучит красивее.

Мы с Лялей солидарно переглянулись.

– Если вам надоело ходить по мирам, можете считать как угодно. – Змей решил шантажировать нас, и он знал, на что надо надавить.

– Ой, хватит уже меряться своим происхождением. – Решила «замирить» ситуацию кошка. – У нас так, а у вас вот так. Мы же вместе, и не испытываем друг к другу антагонизма. А если мы не будем выставлять свои отличия на показ, то и подружиться сможем по-настоящему.

– Вы-то да, сможете, но я слишком другой для вас. – Не унимался змей.

– Да какой ты другой, Антош? – Я уже сам был не рад, что создавал прежде ситуации, заострявшие наши различия. – В тебе три метра сплошного очарования и мудрости. Да, мудрости. У нас, землян, змея ассоциируется именно с мудростью.

– Да, какая мудрость, залип на взрыв, как подросток.

– Ну, всё, забыли. Куда нас отправило на этот раз?

Только теперь я заметил, что нахожусь внутри огромного старого кратера, поросшего зеленью. Я догадался, что мы попали именно в кратер, а не в кольцо невысоких гор, по идеальной чашеобразной форме стен. Предчувствия, основанные на прежнем опыте, подсказывали мне, что внешняя безмятежность была ненадолго. Или вулкан решит извергаться, или набегут голодные твари, или местная цивилизация встретит с распростертыми объятьями, желая кровавых представлений.

Пока было тихо, змей попросил для него отдыха. Он объяснил нам с Лялей, не понимающим еще, каких усилий необходимо для преодоления барьера между мирами, как он устал. Нам оставалось верить ему на слово и создавать все условия для отдыха. Мне удалось найти сочные плоды, которые показались съедобными. А еще я нашел гейзер, бьющий кипятком. Ляля смогла применить свои хищные умения и поймать нелетающую птицу. Она ловко свернула ей шею и обмакнула в гейзер, после чего так же ловко ощипала от пера.

– Ты этим занимаешься не первый раз? – Удивился я ее ловкости.

– В тысячный. Девочкам у нас частенько приходится попадать на заготовку птиц. И дома, и в школе с уроков снимают. Вот, пригодилось.

– Ух, ты, а я на картошку ездил один раз.

– А что это?

– А, фигня такая, на голыши похожа. Тебе бы не понравилось. Ты и приготовить знаешь как? – Я кивнул на белую тушку.

– А что там уметь? Сейчас в глину закатаем и под костер.

Пока мы собирали палки для костра, копали руками землю, чтобы добраться до глины, змей восстанавливал силы, разложив тело на ветвях.

– Как бы не дать повод этому пресмыкающемуся думать, что мы теперь обязаны ему по гроб жизни. – Меня немного напрягло его бездействие.

– Потерпи, пока в его власти бросить нас и сбежать, надо мириться.

– Он слишком трусливый, чтобы бросить нас.

– Не хотелось бы ошибиться на этот счет. Давай договоримся, Жорж, что ты не будешь давать эмоциям управлять собой. Будь выше этого. Как говорят у нас, лучше быть неправым, чем мертвым.

– Ладно, как говорят у нас, не надо дергать кошку за хвост. Ну, ты поняла, я имел ввиду змею.

– Прости, но я вижу в тебе это обезьянье стремление к дурацким выходкам. Такое ощущение, что ты не можешь быть серьезным и ответственным.

– Блин, я не могу быть серьезным? Да ты видела моего кота, у которого с лица не сходит серьезное выражение, но он только и делает, что спит, просит жрать или лижет яйца в перерывах между сном и едой. Обезьяньи? Ты обидела меня. Я обезьян в своей жизни видел всего пару раз, в передвижном зверинце. Возможно, ты провела с ними больше времени, раз так разбираешься.

– При чем здесь твой кот?

– А при чем обезьяны?

– Я что, похожа на твоего кота? Я сплю, ем и лижу…

– Нет, но я тоже не скачу с ветки на ветку и не ору на весь лес. По-моему это ты была инициатором идеи быть терпимее друг к другу?

– Была и есть. Тебе надо быть терпимее к Антошу. От него сейчас зависит наша судьба.

– А, понятно, надо быть терпимее только к Антошу, а между нами можно не заморачиваться, и при любом удобном случае напоминать о первобытных предках, акцентируя внимание на их не самых лучших качествах?

– Всё сказал?

– Нет. – Я помолчал, но мысль, на самом деле, оборвалась. – Курица твоя не сгорит?

– А сколько прошло? – Заволновалась кошка.

– Без понятия. Мы так увлеклись, что я потерял чувство времени.