Текст книги "Батурино – гнездо родное"

Исаак замолчал. Молчал и Владыка Игнатий, обдумывал предложение далматовского игумена. Решив так, он сказал:

– Нет, отче! Ныне я сам не поеду в Меркушино. А отправляйтесь-ка вы туда таким собором – ты, отче, и с тобой – ключарь Тобольского собора отец Иоанн, отец Иосиф, дьякон Петр, иеродьякон из Далматова – Василид. Освидетельствуете мощи и донесете о них мне. Отправляйтесь с миром в Меркушино. Благословляю.

Названные отцы поклонились Митрополиту Игнатию и отправились выполнять его благословение. А сам Владыка благословил оставшихся с ним священников отслужить утреннее молитвенное славословие Господу. Служба началась…

Тем временем посланные прибыли в село Меркушино. Отец Иоанн встретил братию и, узнав о цели их приезда, проводил отцов к вышедшему из глубины земной гробу. Над ним уже стоял сруб-надгробница или иначе – «голбчик». Отец Иоанн в точности исполнил пожелание клирика Матфия.

Отцы, ступая по хрусткому снегу, приблизились к срубу-надгробнице. Посмотрели по сторонам. Неподалеку от надгробницы стоял староста церковный, толпились местные жители. Они с любопытством смотрели на приезжих. Они же, благоговейно перекрестившись на храм Архангела Михаила, попросив благословения у Господа, на помощь в трудах, вошли в надгробницу.

Перед ними предстал гроб, чуть присыпанный землей. Взявшись за края крышки, два отца приподняли ее и отставили в сторону, привалив к бревенчатой стене.

Все увидели тело покойника, лежавшего в гробной домовине. Оно сохранилось почти полностью. Голова, грудь, руки, ребра, стан и ноги оказались в целостности. Кожа человеческая плотно облегла кости, крепко прильнула к ним… Тотчас по открытии гроба – от мощей поплыло сладостное благоухание. Отцы переглянулись.

– Чувствуете запах сладости? – спросил игумен Исаак.

– Чувствуем! – ответили они, испытывая благоговейный трепет.

Крышку от гроба водворили на место. Постояли, помолчали.

– Пойдемте, милые! – сказал местный священник Иоанн, нарушая молчание, – отдохнете с дороги, потрапезничаем, чем Бог послал. Идемте!

Приезжие, полные впечатлений от увиденного и пережитого, вышли вслед за отцом Иоанном из гробницы. Они направились в трапезную церковную – посидеть, побеседовать. Есть никому не хотелось. Лишь ключарь соборный отец Иоанн отказался пойти со всеми, а попросил проводить его в избу. Он от виденного и пережитого как-то ослабел, сон морил его и ему захотелось отдохнуть. Его повели в дом священника Иоанна.

В избе батюшки он прилег на ложе и тотчас же уснул. И привиделся ему необыкновенный сон. Спит он и видит себя в храме во имя Архангела Михаила. Посреди храма стоит открытый гроб с мощами новоявленного праведника. От мощей видимо и чувственно исходит благовонное благоухание. Словно дьякон церковный, махая кадилом, обошел весь храм и наполнил его приятным запахом.

Отец Иоанн видит во сне и Владыку Игнатия. Архиерей стоит в храме на своем месте. А вокруг его головы веет то необыкновенное благоухание.

Отец Иоанн дивится увиденному. И вдруг слышит голос:

– Человече, что удивляешься? Не неверуй этому, ибо так Господь Бог прославляет и этого праведного, также как и Василия.

Отец Иоанн пробудился. Полежал, приходя в себя, вспоминая свой чудный сон. Он понял, что меркушинский праведник равняется с мучеником Василием Мангазейским, чьи мощи почивают в Туруханском Троицком монастыре. На душе у него было светло и благостно.

В это время раздался крик: «Владыка Игнатий едет! Владыка»… Отец Иоанн подхватился с постели и выбежал из дома на морозную улицу…

Митрополит Игнатий стоял уже возле храма во имя Архангела Михаила. Он собирался отслужить в нем Божественную Литургию. Игумен Исаак, стоя перед Архиереем, докладывал ему о проведенном осмотре нетленных мощей праведника, о благоухании, исходившим в это время, которое чувствовали все, кто находился в надгробнице.

Владыка Игнатий, выслушав донесение игумена Исаака, сильно изумился. Он стоял молча, опираясь на посох, склонив голову, и не знал, как рассудить ему о услышанном, как поступить.

Внезапно он ощутил резкую боль в левом глазу. Вздрогнул. Начал жмуриться, тереть глаз рукой, думая при этом, что боль появилась от холодного ветра и лютого морозища… Глазная боль не унималась. Владыка Игнатий не знал, что делать. Время приближалось к тому, чтобы идти и служить Божественную Литургию. Но глазная боль, которая все не унималась, была препятствием для его участия в Богослужении.

Неожиданно в мозгу у Владыки появилась мысль, что эта напасть постигла его из-за нежелания самому освидетельствовать мощи праведника. «Да, это так и есть!" – покаянно подумал Владыка Игнатий…

Широко осенив себя крестным знамением, он сокрушенно сказал:

– Помилуй мя, Господи, и исцели око мое! И ты, праведниче, прости и не гневайся на меня! После святой Литургии желаю видеть тебя и познать благодать, данную тебе от Бога, происходящую обильно от честных мощей твоих.

Как только Владыка произнес эти слова, как боль мгновенно перестала мучить его. Левое око исцелилось. Владыка радостно вздохнул, осенил себя крестным знамением и, широко шагая, поспешил в храм Божий – начинать Богослужение…

Божественная Литургия пролетела, словно единый миг. Митрополит Игнатий благоговейно и торжественно вел службу. Преподавая архипастырское благословение народу, стоявшему в храме, говорил протяжно: «Ми-и-р все-е-м!» А перед самым окончанием Богослужения он произнес для православных христиан, молившихся на Литургии, назидательную проповедь о душеспасительной жизни, ведущей людей в Царство Небесное.

Божественная Литургия закончена. Опираясь на посох, сопровождаемый архимандритом Знаменского монастыря Сергием, игуменом Исааком, священниками, дьяконами, Владыка Игнатий направился к надгробнице. По дороге к ней, священник-ключарь Иоанн поведал ему про сон-видение, посетившее его после осмотра мощей праведника, когда он прикорнул на недолго в избе местного священника Иоанна. Владыка выслушал рассказ батюшки на ходу и еще более укрепился в вере в святость меркушинского праведника.

Митрополит Игнатий, сопровождаемый священством, вошел в надгробницу. Гробовую крышку сняли. Владыка сам увидел мощи праведника. Господь сохранил его тело в целости. Только несколько пальцев у него на руках истлело да погребальные одежды превратились в прах. Гроб же имел хорошую сохранность – был крепким.

Архиерей, обращаясь в архимандриту Сергию, игумену Исааку и другим священникам и дьяконам, взволнованно произнес:

– Это точно какой-то новый святой, как Алексий или Иона, Митрополиты Российские, или чудотворец Сергий Радонежский, поскольку такого же, как и эти святые чудотворцы, сподобился от Бога нетления.

Тотчас отслужили о покойном праведнике панихиду. Пели торжественно. Поминали праведного – имя же его Бог весть. А когда молитвословия отзвучали, то гроб покрыли крышкой и засыпали на четверть высоты землей, воспевая: «Господня земля и исполнение ея»…

Полный благодатном радости, Митрополит Игнатий со священством вышел из надгробницы. Вокруг тесно стоял народ, с которым Владыка молился на Божественной Литургии. Меркушинцы с любовью смотрели на своего Архипастыря.

Владыка же, обведя взглядом людей, вопросил:

– Здесь, в надгробнице, покоятся мощи праведного мужа, подобного древним святым. Кто-нибудь из вас, что-либо знает о нем, о его жизни, о его имени?

Он внимательно посмотрел на людей. Но они молчали. Стояли, переглядывались, пожимали плечами. Кто-то опустил свои очи долу.

Но вот, тесня окружающих, раздвигая стоящих плечами, из толпы выступил вперед благообразный семидесятилетний старец. Звали его Афанасием. Он сорвал с головы своей шапку, перекрестился на храм и, поклонившись Владыке и священству, сказал:

– Владыка святый, скажу как на духу. О жизни и о времени жития этого угодника Божия никто не помнит. С тех пор, как упокоился он, прошло-пролетело пятьдесят лет. Когда же я был в молодых летах, то слышал я от своих родителей, что возле церкви погребен человек благочестивый и добродетельный. Родом он из дворян. Молитвенник. Постник. Имел он болезнь чрева из-за усердия к посту. Шил он шубы для крестьян, ловил рыбу. Не имел своего дома и переходил с места на место. Учил народ жизни благочестивой, добродетельной, любви ко Христу и Церкви Божией. А имени его никто не помнит.

Афанасий, закончив свой рассказ, снова поклонился Высокопреосвященнейшему Игнатию и встал среди односельчан.

Архиерей внимательно выслушал слова благообразного старца. Помолчал, раздумывая. А потом проговорил:

– Братья и сестры, дорогие меркушинцы! Я благословляю всех вас на духовный труд – молитесь усердно Господу, чтобы Он, Всемилостивый, открыл бы нам имя праведника меркушинского. И я сам тоже стану молиться. Бог вам всем в помощь!

Владыка благословил меркушинскую паству. Подбирая полы рясы, сел в возок. Ему предстоял путь со священством в Верхотурье. Возница хлопнул по крупам лошадей вожжами, громко гикнул. Кони пошли крупной рысью. Кто-то из меркушинцев побежал вслед за санями, провожая Митрополита Игнатия, махал ему вслед руками, желал доброго пути…

Меркушино осталось за спиной. Лошади шли ходко, отмахивая версту за верстой. Владыка сидел, заново переживая в душе события сегодняшнего дня – 18-го декабря. Незаметно дремота окутала глаза Владыки. Он задремал, засопел сонно. И привиделся ему сон. Он увидел перед собой толпу народную. Люди собрались, чтобы узнать имя меркушинского праведника.. И чей-то человеческий голос возгласил: «Симеоном его зовут». Потом повторил: «Семеном звали его». А после добавил: «Семочкой кликали его».. Чувство радости и умиления заполнило сердце Митрополита Игнатия. Он рассмеялся и тут же пробудился от сна, храня в душе полученную радость и умиление… А лошади бежали и бежали по снеговой дороге, приближались к Верхотурью.

В городе Митрополита Тобольского и всея Сибири встречал воевода Циклер, архимандрит верхотурский Александр, почетные лица и множество горожан. Владыка Игнатий, проезжая мимо, благословлял народ…

Он остановился в Верхотурском Николаевском мужском монастыре и тотчас пригласил в свои покои архимандрита Сергия, архимандрита Александра, игумена Исаака и рассказал отцам о своем сновидении, в котором ему трижды было открыто имя меркушинского праведника.

Рассказав о своем видении, Владыка замолчал. Он стал ждать решения соборного отцов… Настоятели монастырей, подумав, рассудив, признали сновидение Владыки Игнатия за откровение Божие, дарованное ему свыше.

– Владыка святый, – проговорил игумен Исаак, – думается нам, грешным, что имя Симеон – это сегодняшнее имя праведника. Семеном звали при жизни его. А Семочкой именовали его в детстве родители.

Владыка Игнатий, выслушав игумена Исаака, осенил себя крестным знамением, проговорил:

– Слава Тебе, Господи, Творящий чудеса, Дивный во святых Своих! Отныне я благословляю именовать меркушинского праведника – Симеоном.

– Так тому и быть! – согласились со словами Высокопреосвященнейшего Владыки Игнатия отцы… И стали все, поминая меркушинского праведника, именовать его Симеоном.

Впоследствии мощи Симеона Меркушинского перенесли в Верхотурье и положили в храме Николаевского монастыря… Русской Православной Церковью Симеон Верхотурский причислен к лику святых.

Такие примеры из жизни человеческой укрепляли веру людей сибирских в Господа, были добрым примером для подражания и прошений о помощи и заступлении…

А жизнь, между тем, не стояла на месте, шла. Наступил 18-ый век от Рождества Христова. В России царствовал сын Алексея Михаиловича Романова – Петр Алексеевич. Он не любил русские обычаи, старину, длиннобородых бояр, одетых в русские наряды. Его тянуло к новому, неизведанному. Запад, западные обычаи, моды, образ жизни иностранцев, с которыми он познакомился в Москве, на Кокуе – в Немецкой слободе. Петру Алексеевичу хотелось земного – превратить Российское Царство в Империю, начать жить по образу жизни западноевропейцев, построить заводы, мануфактуры, верфи, поднять уровень образования, открыть университет, получить выход к Балтийскому морю – «прорубить окно в Европу» и многое другое. Царь Петр Алексеевич Романов начал реформы в стране…

К концу своей жизни, а умер Император Петр Первый 28-го января (10-го февраля) 1725 года, он мог довольствоваться своими деяниями, своим трудом, поставившим Россию в ряд европейских государств.

Регулярная русская армия нового образца – бритолицые солдаты, одетые в военную форму западного покроя, снабженные современным оружием, разгромили одну из лучших западноевропейских армий – шведскую, возглавляемую королем Карлом Двенадцатым. Русский флот на Балтийском море топил шведские корабли в морских сражениях. Россия победила в долгосрочной Северной войне и получила выход к Балтийскому морю.

В устье реки Невы Петр Алексеевич построил новую столицу России – город Санкт-Петербург, названный так в честь Апостола Петра – небесного покровителя Императора Петра Первого. Россия поделена на губернии. Построены заводы, мануфактуры, верфи. В Петербурге открыта академия наук. Стали издаваться газеты, развиваться торговля. И многое другое.

Веры в Бога никто не отменял. Наоборот – строились новые храмы, велась миссионерская проповедь среди инородцев. Богослужения шли в храмах Божиих. Священники и паства молились Богу, просили Господа и Царицу Небесную – «спаси и помилуй благочестивейшего, самодержавнейшего, великого Государя нашего Петра Алексеевича всея России, и весь Царствующий Дом, и Святейший правительствующий Синод, и Преосвященные Митрополиты, Архиепископы и Епископы, и весь священнеческий и иноческий чин, и благоверный правительствующий синклит, и военоначальники, и градоначальники, и Христолюбивое воинство, и доброхоты, и вся православные христиане»…

Правда, Петр Алексеевич отменил Патриаршество и ввел Синодальное управление Церковью. Но кто знает, почему Господь попустил это? Может быть, это было необходимо? Не знаю, не знаю… Бог знает.

Государь не раз, не щадя своего здоровья, рискуя жизнью, помогал разным людям, исполняя заповедь Божию – «возлюби Господа Бога Твоего и ближнего своего».

Однажды в октябре 1724 года Император Петр плыл из Кронштадта в Петербург. Стояла ночь. Холодный ветер, налетая порывами, волновал воды Финского залива. Волны били в корабельные бока. Шел проливной дождь.

– Ну и погодку послал Господь, – говорил капитан, отворачиваясь от пронизывающего ветра и дождевых струй, поднимая повыше воротник плаща.

Проходили мимо деревни Лахты. Внезапно сквозь ночные сумерки, шум волн и дождя, донеслись отчаянные крики:

– Помогите, помогите! Погибаем!..

– Что там еще случилось? – спросил встревоженно Император Петр, выходя на качающуюся палубу.

– Никак беда, Ваше Величество! – проговорил капитан, – помощи просят…

Военный бот сел на мель. Волны бушующего Финского залива разбивали его на куски, грозя погибелью команде.

– Вперед, на помощь! – крикнул Император и первым бросился помогать матросам гибнувшего бота. За ним рванулись другие.

Он стоял по пояс в ледяной воде и руководил спасением людей. Помощь пришла вовремя. Все матросы были спасены.

Петр Алексеевич вернулся на свой корабль. Вода текла с него ручьями. Он зябко передергивал плечами.

– Государь, – проговорил его верный слуга Александр Данилович Меньшиков, – зайди в каюту, обсушись, согрейся!

– Верно, Данилыч! – согласился с его словами Император, – и ты пошли со мной…

Плавание продолжилось…

Император Петр Алексеевич в последние годы прихварывал. Проходил лечение на разных курортах – за рубежом и в России. Крепкий организм Государя перебарывал болезни. Но на этот раз он простудился и заболел серьезно.

Он лечился. Состояние здоровья его то улучшалось, то ухудшаюсь. 19-го января, на праздник Крещения Господня, Государь, в холодную погоду, еще смог сходить на «иордань», устроенную на Неве, а на следующий день он слег и уже не вставал с постели.

4-го февраля 1725 года Император Петр Алексеевич Романов исповедовался в грехах, получил прощение и причастился Тела и Крови Христовых. 8-го февраля над умирающим Государем совершили Таинство Соборования, во время которого человеку прощаются все его грехи, даже забытые. 10-го февраля, в шесть часов утра, на руках горюющей Императрицы Екатерины он умер. Душа Петра Великого отошла в вечность…

Императора Петра Первого Алексеевича Романова отпевали в Петропавловском соборе одноименной крепости. Служивший Архиепископ произнес прочувствованное слово об усопшем:

– Какову он Россию свою сделал, такова и будет: сделал добрым любимою, любимая и будет, сделал врагам страшною, страшная и будет, сделал ее на весь мир славною, славная и быть не перестанет!..

Императора Петра Первого, прозванного Великим, похоронили в Царской усыпальнице Петропавловского собора.

Царство Небесное. Вечный покой. Вечная память…

Два года Россией управляла супруга Императора Петра Первого – Екатерина Первая. После смерти Государыни Российский Престол достался в управление внуку Петра Алексеевича – Петру Второму. Он процарствовал недолго и отошел в вечность в 1730-ом году, будучи 16-ти лет от роду. Похоронен Император Петр Второй в Московском Кремле, в соборе во имя Михаила Архангела, среди Великих Князей и Царей – Помазанников Божиих.

Поучителен жизненный пример одного из ближайших сподвижников Царя Петра Первого – Александра Даниловича Меньшикова. Из простых людей, благодаря своему природному уму, он достиг вершин власти, стал генералиссимусом, светлейшим князем Ижорским, богатейшим человеком России. Хотя, честно говоря, не всегда он зарабатывал свои капиталы честным путем – плутовал, мошенничал.

Но вот умер Император Петр. Умерла Императрица Екатерина Первая. При Петре Втором дела Меньшикова шли поначалу благоуспешно. Его старшая дочь Мария Александровна была наречена в невесты Императору. И вдруг все рухнуло разом.

В одной из церквей ждали приезда к Богослужению Императора Петра Второго, приготовили для Государя трон. Однако, по неизвестной причине, он не приехал.... Началось Богослужение. И Александр Данилович, вот гордыня человеческая, встал на царское место. Пока шла служба, возле него все скакал и скакал на одной ножке юродивый и громко кричал:

– Данилыч – царь, Данилыч – царь…

Его пробовали унять, вытаскивали из храма. Но блаженный возвращался, вновь скакал на одной ножке и кричал на весь храм:

– Данилыч – царь, Данилыч – царь…

Генералиссимус Меньшиков, слыша слова юродивого, чему-то улыбался…

Зависть и злые языки существовали всегда. Кто-то донес Петру Второму на Александра Даниловича. Государь страшно разгневался и повелел все имущество Меньшикова конфисковать, а его самого с семейством отправить в ссылку в сибирский город Березов.

Супруга Меньшикова, Дарья Михайловна, в девичестве Арсеньева, не перенесла внезапную опалу. Она умерла по дороге в Сибирь в Услоне, неподалеку от города Казани. Сам же Александр Данилович, его старшая дочь Мария, сын Алесандр и меньшая дочь Александра прибыли в Березов и поселились в простой избе. Вместе с ними приехало десять верных слуг Александра Даниловича. От казны на пропитание ссыльных выплачивалось пособие – от шести до десяти рублей. Деньги немалые. Конечно же – капля в море, сравнительно с прежними доходами опального светлейшего князя-генералиссимуса.

Долгими зимними вечерами, сидя за столом, глядя в полузамерзшее окно, он размышлял о своей блестящей, прошлой жизни, сравнивал ее с нынешней, печальной своей участью и думал: «Почему так получилось? За что?» И неожиданно ему подумалось, что это милосердный Господь, отвращая его от грехов прошлого, смиряет его, чтобы спасти его душу. Эта мысль до глубин сердечных поразила Александра Даниловича. Он вспомнил царя Новохудоносора, многострадального Иова на гноище, богача и Лазаря.

Он заплакал. Взволнованный, встал из-за стола, упал на колени перед иконами, стал креститься и благодарить Господа, говоря:

– Благо, яко смирил мя еси.

С его душой произошел переворот. Он понял, что получил свое по грехам своим. Смирился пред Господом. Искренне решил покаяться и начать новую жизнь… Он своими руками, на свои деньги, построил в Березове храм в честь Рождества Богородицы.

Вечером, сидя за столом, при свете свечи, Александр Данилович, переворачивая листы, читал вслух Псалтирь Давидову. Богодухновенные псалмы успокаивали его душу и приносили благодать. Рядом с ним сидели дочери и сын, слушали чтение отца. Художник Василий Суриков написал великолепную картину – «Меньшиков в Березове». Кто не видел – посмотрите.

В ссылке захворала и умерла его старшая дочь Мария – невеста Императора Петра Второго. Ее похоронили возле храма, построенного ее отцом.

Внешне Александр Данилович держался спокойно. Внутренне же он сильно переживал потерю дочери, страдал. Заболел, слег и умер в 1729 году, 56 лет от роду. Похоронен Александр Данилович Меньшиков возле храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Говорят, что могила его не сохранилась. Разлившиеся воды размыли ее и унесли гроб с останками Александра Даниловича Меньшикова. А память вот о нем осталась – о его необыкновенной жизни. Навечно.

Императрица Анна Иоанновна даровала прощение семейству Меньшиковых. Александр и его сестра Александра вернулись в Петербург и жили счастливо.

Старец Варсонофий Оптинский, рассказывая своим слушателям эту назидательную повесть, говорил:

– Веруем, что Меньшиков удостоился царского венца в селении Божием, как сказано в Откровении Иоанна Богослова. Видимо, это и предсказывал ему блаженный словами – «Данилыч – царь»… Вот как бывает!

На Российский Престол всходили, сменяя друг друга, Императрица Анна Иоанновна, Император-младенец Иоанн Шестой Антонович, Императрица Елизавета Петровна, Император Петр Третий Федорович, убитый в результате государственного переворота. Императрицей в 1762 году на 34 года стала супруга убитого Императора – Екатерина Алексеевна, которую назовут Великой.

В Сибири же, в Зауралье, жизнь человеческая шла своим чередом – от рождения до смерти, со своими радостями, со своими печалями. В чем состоит радость жизни человеческой? Быть всегда и везде – с Богом! Иметь память смертную. Не унывать в скорбях, а надеяться на помощь Божию, молиться.

Зима, весна, лето, осень. Каждое время года проходило одно за другим, принося людям свои заботы. Работа крестьянская на своей земле – пахота, посадка, полив, сбор урожая. Домашняя работа, шитье шуб, рубах, сарафанов, портов, катание пимов, изготовление обуви. Семейные радости – рождение детей, внуков. Смерть – переселение бессмертной души человеческой в мир иной. Все имело глубокий смысл.

Дьявол не оставлял да и никогда не оставит свое вмешательство, попущением Божиим, в жизнь человеческую. Возмущал нечистый кочевников-башкиров в который раз, поднимал их в поход на русские селения – убивать, грабить, жечь. Приходила беда и уходила прочь, оставляя после себя разоренные, сгоревшие избы, убитых жителей, угнанных в плен. Да, попускал Господь такие несчастья, чтобы помнили православные христиане, что живут они не в Раю, а на земле, проклятой Господом за первородный грех Адама и Евы, в изгнанье, не забывали об этом и жили праведно.

Деревня Батурина росла, застраивалась новыми домами. Росла и численность деревенского населения. И уже не глянулось местным жителям, что нет у них своей церкви, что являются они прихожанами храма села Кабанского.

Собираясь на сходы, мужики батуринские, беседуя друг с другом, высказывали свои сокровенные думки, что вот, надо бы по хорошему – построить в деревне свой храм, чтобы служил в нем свой родной батюшка. Возникла какая-нибудь потребность – младенца окрестить или причастить умирающего – не надобно уже будет пылить на телеге или мчаться на санях по снеговой дорожке до Кабанского, звать батюшку, везти его до Батурино, а умирающий возьмет и помрет, не дождавшись его приезда, будет проще – добежать до избы своего священника и пригласить его к себе.

Мужикам батуринским нравились такие рассуждения, приходились по сердцу. Они, слушая доводы на эту тему какого-нибудь местного краснобая Тимохи, согласно кивали, поглаживая длинные бороды, говорили:

– Ох, верно ты баешь, мил-друг, правильно. Пора, пора нам за дело приниматься. О построении храма Божиего порадеть…

Постепенно мысль о возведении в деревне Батурино своего храма стала общей. Тогда, помолясь Господу, мужики батуринские призвали к себе грамотея и на общем сходе, горячась, волнуясь, споря, перебивая, говоря свое, и в конце концов соглашаясь друг с другом, составили письменное прошение на имя Высокопреосвященнейшего Митрополита Тобольского и всея Сибири Павла о построении в деревне Батурино храма Божия.

Последняя точка поставлена. Пересуды закончены. Все остались довольны тем, что сегодня случилось. Смотрели на бумажный лист, исписанный буквицами, значение которых многие местные жители не разумели. Попросили грамотея-писца:

– Милок ты наш! Прочти нам грамотку до Митрополита Павла. Сделай Божескую милость, уважь, нас, грешных!

Он же, чувствуя свою значимость, откашлялся и, водя пальцем по строкам, громкогласно зачитал послание в Тобольск. Батуринцы внимательно слушали, улыбались, переглядывались друг с другом, довольно кивали головами.

Когда письменный грамотей закончил чтение, то к нему подошел один из местных, уважаемых старичков, подал ему несколько медных копеек и сказал:

– Вот, прими, отрадный, за труды.

Он благодарно принял денежную лепту, низко поклонился мужикам, проговорил:

– Спаси вас, Господи!..

Послание батуринцев направилось в Тобольск… Потянулись долгие дни ожидания ответного послания…

Ответ пришел – долгожданный, радостный. Владыка Павел благословил построение храма Божия, с наречением его в честь Преображения Господня. Он же благословил приезд в Батурино священника. Звали батюшку Василий. Сын Трофимов. А по фамилии – Капустин.

Капуста – овощ огородный. Сочная, сладкая, полезная. И для засолки пригодная. И в сыром виде – для салатов. И кочерыжкой сахарной похрустеть. И в щи покрошить. И пироги с капустой – пальчики оближешь. Капустный сок – чтобы желудок не болел…

Батуринцы ходили по деревне в праздничном настроении. Встречаясь друг с другом, здравствовались, спрашивали друг друга:

– Слышали добрую новость? Владыченька Павел уважил нашу просьбицу, благословил в Батурино церковь Божию строить. Батюшку послал к нам. Приедет он, и начнем в Батурино храм Божий ладить. Вот радость-то! Слава Тебе, Господи! Слава Тебе…

Да, слава Тебе, Господи, слава Тебе!…

Батуринцы терпеливо ждали приезда в деревню отца Василия. Дни проходили за днями. И вот, в июньский день 1765 года, он приехал в Батурино.

Тройка лошадей, которая везла отца Василия, его матушку и пятилетнего сыночка Леонтия, пылила по дороге. Почти на въезде в деревню ее заприметили, увидели длиннобородого священника, его матушку, малолетнего сына, сидевших в телеге. По деревне полетела весть: «Батюшка едет, батюшка едет! Бегите встречать!»

Лошади прокопытили по деревенской улице, мимо крепких домов, из которых выбегали обрадованные неожиданной вестью местные жители, спешили вслед за резвой тройкой.

Ямщик, натянув вожжи, остановил конский бег. Лошади встали, всхрапывая, водя потными боками, роняя пену с удил. Батюшка молодцевато спрыгнул на землю. Помог сойти матушке. И, подхватив под мышки, поставил на землю сыночка Леонтия.

Батуринцы толпились вокруг телеги, смотрели на приезжих. Отец Василий перекрестился, осенил крестным знамением батуринцев, проговорил звучно:

– Мир вам, чадца духовные! Слава Богу, приехал до вас. Будем вместе трудиться во славу Божию, храм строить.

Батуринцы вразнобой отвечали:

– Спаси тебя, Господи, отец родной! Дождались мы праздничка на своей улице. Слава Тебе, Господи!

Отец Василий стоял, улыбался, любознательно оглядывал народ, стоявший вокруг него. Понимал, что с этими людьми ему придется жить, работать, молиться. Будет воля Господня – здесь умереть и сложить свои косточки в земельку – до архангельской трубы, зовущей всех живших на Страшный Суд.

– Батюшка, батюшка, – проговорил в это время один из батуринцев, – тебе же с дороги отдохнуть надо, потрапезничать. Пойдем к нам в дом на постой. Найду я вам с матушкой и сыночком уголок для проживания, пока мы всем миром дом для вашего жительства срубим. А там – и храм Божий начнем возводить-строить.

– Вот и славно! – согласился отец Василий и направился с домочадцами вслед за гостеприимным батуринцем.

Издревле русские люди славились своим гостеприимством. Принять гостя – святое дело. В бане выпарить. Угостить на славу. Дать приют на ночь. Утром проводить с миром. Так и Сам Христос повелел поступать. Так и поступали русские люди – православные христиане.

Великий Князь Владимир Мономах в «Поучении» писал, обращаясь к своим детям: «Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, оттого ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где остановитесь, напоите и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, – то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте им власти над собой. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего.»

Предка Василия Капустина звали Михаилом. Он – выходец из города Великого Устюга, который знаменит своими святыми, землепроходцами – людьми крепкой веры и силой духа.

Отец Василия – Трофим принял сан священника и служил Господу. Имел он двух сыновей – Ивана и Василия.

Василий родился в 1732 году. Подрастая, набираясь ума-разума, он решил последовать примеру своего отца, пойти по его стопам и стать священником, служителем алтаря Господня.

Какое великое и ответственное дело – быть пастырем овец Христовых, совершать в алтаре церковном Евхаристию, призывать Духа Святого, чтобы хлеб и вино преосуществились в Тело и Кровь Христовы, а потом причащать Святыми Дарами рабов Божиих, очистивших свои души покаянием, вести православных христиан к спасению в вечности.

Василий в Тобольске закончил семинарию, которая продолжила традиции славяно-латинской школы, основанной Митрополитом Филофеем (Лещинским) и подпитываемой духовно Митрополитом Иоанном (Максимовичем).

Закончив Тобольскую семинарию, Василий принял сан священника и, получив благословение правящего Архиерея, приехал в Батурино, которое станет для него родным.