Текст книги "Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая"

Падение крепостей

Уже 22 июля германские войска переправились через Вислу севернее Ивангорода, 4 августа Варшава и Ивангород были оставлены.

«…Я смотрел, как в два часа дня начались, один за другим, взрывы фортов, – вспоминал генерал Шварц. – Потом над цитаделью поднялся маленький столб дыма, за ним такой же столб дыма над Демблином, над станцией, над Иреной, над казармами крепостной артиллерии, над Деловым Двором инженеров… Постепенно эти столбы росли, чернели, расходились в стороны. Потом два столба соединились в один, к ним присоединился третий. Вот уже не видны дома в Ирене, вот исчезли деревья на дороге, ведущей от станции в цитадель. Потом все заволокло одним громадным черным облаком… и все исчезло… в дыму ли или в слезах… Ивангорода не стало…»[60]60
  http://ruskline.ru/history/2015/08/31/mesyac_massovyh_sdach/


[Закрыть]

Русская армия уходила из Польши, эвакуируя города и взрывая укрепления. Только крепости Новогеоргиевск, Осовец, Ковно, Гродно и Брест-Литовск должны были, по замыслу Главнокомандующего, держаться до последней возможности.

17 августа пала крепость Ковно, комендант которой за сутки до падения крепости, не исчерпав возможностей сопротивления, бежал от своих войск. Это было тяжелой катастрофой, резко осложнившей обстановку на фронте и давшей немцам возможность провести Виленскую операцию «со всеми удобствами». Огромные запасы военного снаряжения (даже в условиях снарядного голода крепости снабжались средствами обороны неукоснительно) достались противнику.

В Ковно немцы взяли 20 000 пленных и 450 орудий.

Уже через три дня эту трагедию затмило падение Новогеоргиевска.

Хотя принято считать, что русские крепости Восточного фронта были «совсем устаревшими», к Новогеоргиевску это никак не относится. По мнению ряда специалистов, этот крепостной район площадью свыше 200 кв. км, был укреплен лучше, чем Бельфор или Верден, не говоря уже о Льеже. Новые укрепления (33 железобетонных форта) выдерживали попадания 420-мм снарядов. Само собой разумеется, работы по модернизации крепости закончены не были (у меня сложилось впечатление, что из всех крепостей Первой мировой «вполне завершенным» считался только Мец), тем не менее, Новогеоргиевск рассматривался, как готовый к обороне в условиях современной войны.

В составе гарнизона было четыре дивизии: 114-я, 119-я, 48-я, 63-я, две последние из состава Юго-Западного фронта, участвовали в Горлицком сражении, всего 64 батальона и около 1500 крепостных орудий.

Осаду Новогеоргиевска немцы возложили на осадную армию «Модлин» Г. Безелера в составе 45 ландверных батальонов при 84 тяжелых орудиях (14-я дивизия ландвера, пехотный корпус Дикхута, резервная бригада фон Пфейля, 210-я и 169-я бригады ландвера). Г. Безелер имел в меру удачный опыт осады Антверпена[61]61
  Напомним, что крепость была взята, но бельгийская армия сумела организованно покинуть ее и присоединиться к общему фронту союзников на реке Изер.


[Закрыть]. Осадная армия медленно стягивалась к Новогеоргиевску. Русские войска отходили, постепенно накапливаясь в крепости. 10 августа было замкнуто кольцо окружения. Начался обстрел крепости из тяжелых орудий.

Великий князь Николай Николаевич (младший), сын великого князя Николая Николаевича (старшего) и великой княгини Александры Петровны, урожденной принцессы Ольденбургской, внук Николая I.

Родился 18 ноября 1856 года.

Окончил Николаевское инженерное училище (1873 г., выпущен в чине прапорщика).

В 1874 г. поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, окончил ее в 1876 г. с малой серебряной медалью, досрочно произведен в капитаны.

Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., награжден орденом Георгия 4-й степени за форсирование Дуная, где продемонстрировал решительность и личную храбрость. Участвовал в штурме Шипкинского перевала, награжден золотым Георгиевским оружием, произведен в полковники.

С 6 мая 1884 г. – командир Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, с 11 декабря 1890 г. – командир 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, с 6 мая 1895 г. – генерал-инспектор кавалерии, с 1901 г. – генерал от кавалерии.

С 8 июня 1905 г. – председатель Совета Государственной Обороны, созданного по его собственной инициативе. Принимал участие в разработке устава 1908 года, добился выделения Генерального штаба из состава военного министерства.

С 26 октября 1905 года – Главнокомандующий войсками Гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. 20 июня 1914 года назначен Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами России.

В кампании 1914 года твердо и уверенно руководил войсками, умело и последовательно маневрировал подходящими по мобилизации резервами с целью создания решающего превосходство в силах на главном в данный момент направлении. Своевременно отказался от наступления на Познань, сосредоточив высвободившиеся силы для успешного завершения Галицийской битвы, принял необходимые меры для контрудара под Лодзью.

В 1915 году допустил ряд серьезных, но не очевидных ошибок: Карпатская операция, неверная балансировка сил между Юго-Западным и Северо-Западным фронтами, недооценка рискованного положения 3-й армии, задержка с принятием решения на отход Юго-Западного фронта. Тем не менее, сумел организовать и грамотно осуществить общее отступление русских армий в сложных условиях лета 1915 года.

Отставка Великого князя вызвала негативную реакцию в армии, правительственных и общественных кругах России. По мнению Э. Людендорфа, это решение стало гибельным для русской армии: «На пути к победе мы сделали новый большой шаг вперед. Обладающий стальной волей Великий князь был отстранен. Царь встал во главе войск…»

Назначен Наместником на Кавказе, предоставил непосредственное командование войсками на фронте Н. Юденичу, сосредоточился на гражданском управлении краем.

В 1916 году отказался участвовать в военном перевороте. После Февральской революции оставил военную деятельность, жил в Крыму как частное лицо. Во время оккупации Крыма германскими войсками отказался встречаться с представителями германского командования.

В марте 1919 года был вывезен из России на борту британского линейного корабля «Мальборо». Жил в Генуе в качестве гостя короля, затем во Франции. Считался одним из претендентов на русский престол, хотя притязаний на трон, по-видимому, вообще не имел.

Скончался 5 января 1929 года от сердечного приступа. Похоронен в Каннах, в 2014 году прах был перезахоронен в часовне Спаса Преображения на Братском кладбище Москвы.

Процедура перезахоронения предусматривала торжественную процедуру прощания в базилике Дома инвалидов в Париже, где Николай Николаевич был назван «главнокомандующим войсками союзной державы» и получил почести, соответствующие похоронам маршала Франции.

Награжден рядом орденов по праву рождения (орден Святого Андрея Первозванного, орден святого Александра Невского, орден Белого орла, орден Святой Анны 1-й степени).

В процессе службы награжден орденом Святого Владимира трех степеней, орденом Святого Георгия 4-й, 3-й и 2-й степени, золотым Георгиевским оружием и Георгиевской саблей с бриллиантами с надписью «За освобождение Червонной Руси».

Кавалер иностранных орденов Бани (большой крест), орден Леопольда II и др.

В современной России отношение к Николаю Николаевичу довольно неоднозначное: монархисты склонны обвинять его в низкой военной грамотности, волюнтаризме, «узком кругозоре и весьма не возвышенной душе». Либералы и отчасти разнообразные «левые» видят его тупым солдафоном, способным, в лучшем случае, руководить Санкт-Петербургским гарнизоном и «дрессировать» войска для правильного прохождения церемониальным шагом на парадах. Историки считают его ответственным за катастрофический разгром русской армии в 1915 году, что справедливо – по крайней мере, отчасти.

Интересно, что за рубежом его оценивают гораздо выше как союзники (Э. Фош), так и противники (Э. Людендорф).

На мой взгляд, даже если считать Великого князя плохим Верховным Главнокомандующим, Николай II не был им вообще; что же касается М. Алексеева, то его вина в трагедии Великого Отступления русской армии никак не меньше, чем у Николая Николаевича. Во всяком случае, с отставкой Великого князя содержательный этап участия России в мировой войне был закончен.

Утром 16 августа Г. Безелер приказал взять крепость ускоренной атакой, причем план атаки был очевиден: немцы атаковали вдоль железнодорожной ветки, по которой они подвозили тяжелые орудия и боеприпасы к ним. Имея общее превосходство в силах, обороняющаяся сторона могла опровергнуть такую постановку наступления самыми различными способами, но гарнизон крепости вел себя совершенно инертно и помешать противнику даже не пытался. Германский же ландвер проявил в ходе трехдневных боев чудеса храбрости и воинского умения, захватив два форта из тридцати трех. Сил на большее у вымотанной пехоты уже не было.

А дальше начинается какое-то безумие. Противнику сдается без боя, даже без видимости сопротивления, пять фортов, потом еще четыре группы укреплений. Внешняя линия обороны, тем самым, потеряна, германцы подвозят (все по той же железнодорожной ветке) тяжелые орудия и начинают обстрел внутренних укреплений. А вечером 19 августа, на третий день штурма и на девятый день осады комендант крепости генерал Н. Бобырь добровольно сдался в плен. Уже находясь в плену, он, подумав немного, подписывает приказ о сдаче крепости со всеми сооружениями и имуществом[62]62
  Н. П. Бобырь находился в плену до окончания войны, затем вернулся в Россию, жил в Ялте. В декабре 1920 г. расстрелян в Ялте по решению «тройки» Крымской ударной группы управления особых отделов ВЧК при Реввоенсовете Южного и Юго-Западного фронтов. Поскольку генералу исполнилось 66 лет, он не служил в Белой армии и не занимался политикой, остается предположить, что смертный приговор ему был вынесен именно за сдачу Новогеоргиевска.


[Закрыть].

И этот приказ, отданный военнопленным, был выполнен офицерами Новогеоргиевска[63]63
  Лишь пять человек выразили свой протест тем, что покинули крепость, преодолели неплотное кольцо окружения и через 18 дней вышли к своим.


[Закрыть]. Уже на следующий день в крепость лично прибыл кайзер Вильгельм II. У него были все основания вручить Г. Безелеру очередную награду (дубовые ветви к ордену Pour le Mèrite) и отпраздновать триумф: победителям досталось 1024 орудия, огромное количество военного снаряжения, в том числе около миллиона снарядов, 23 генерала, 1004 офицера, 445 чиновников и врачей, 90 214 нижних чинов. Пленение генералов оказалось крупнейшим за мировую войну, если не за всю военную историю России.

Сдача Ковно и Новогеоргиевска откликнулась падением Гродно и добровольным оставлением Брест-Литовска[64]64
  Из всех русских крепостей на театре военных действий длительно оборонялась только крепость Осовец, которая была планово эвакуирована в период с 18 по 25 августа.


[Закрыть]. Косвенно, эта капитуляция привела к отстранению от командования великого князя Николая Николаевича (решение было принято императором 1 сентября, 8 сентября Николай Николаевич покинул Ставку). Обязанности Главкома царь взял на себя. Начальником штаба при нем стал генерал М. Алексеев. Западный фронт от него принял А. Эверт.

Сосредоточенная на севере Неманская армия (6 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, 2 пехотные и 2 кавалерийские бригады, 600 орудий) перешла в наступление 14 июля. Против нее действовала 5-я русская армия, которой вновь командовал П. Плеве. Армия имела примерно такой же состав (4 пехотные, 6 кавалерийских дивизий, 3 пехотные и 2 кавалерийские бригады, 365 орудий). Боевые действия развернулись на очень широком фронте – свыше 250 километров.

«Командующий германской Неманской армией генерал от инфантерии О. фон Белов видел задачу своих войск в овладении Поневежем – Шавли с последующим овладением Митавой и продвижении до линии Ковно – Двинск. Задача 5-й русской армии заключалась в прикрытии путей на Митаву и Двинск, обеспечении крепости Ковно с севера. Причем район Шавли являлся центральным опорным пунктом, прикрывавшим все эти направления.

Группировка сил противника в Митаво-Шавельской операции состояла из Неманской германской армии – 1-го резервного, 39-го резервного, 1-го кавалерийского корпусов и нескольких групп (всего 7,5 пехотных и 5,5 кавалерийских дивизий) – около 120 тыс. бойцов при 600 орудиях.

У русских – корпуса 5-й армии: 7-й Сибирский, 19-й, 3-й и 37-й армейские, конные отряды Казнакова и Граббе (всего 7,5 пехотных и 7,5 кавалерийских дивизий) – 107 тыс. человек (из них 10 тыс. невооруженных) при 365 орудиях.

Германцы обладали ощутимым общим превосходством в силах и подавляющим – в артиллерии. Русское превосходство в кавалерии, тем более в условиях Северо-Запада, было малосущественным. Присутствовали проблемы с оснащением войск боеприпасами: указания главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерала от инфантерии М. В. Алексеева даже предписывали соответствующие тактические приемы. Ко всему вышесказанному добавилась значительная протяженность фронта – до 250 км. В сложившихся условиях главной задачей, стоявшей перед Плеве, было не допустить обвала фронта на северо-западе, прикрывая важнейшее рижское направление.

Сражение происходило 1 июля – 7 августа 1915 года. Немцы атаковали Шавли (центр боевого порядка) 1-м резервным корпусом, на левом фланге была образована ударная группа. Сильное левое крыло (немцы использовали его выдвинутое положение, а также то, что русская 5-я армия за последнее время была значительно ослаблена) должно было пройти Митаву и окружить противника с севера, в то время как еще одна боевая группа должна была атаковать с юга. На направлении главного удара германцы создали над противостоявшими русскими силами двукратное превосходство в пехоте и более чем двухкратное – в артиллерии.

Действуя в рамках своей концепции активной обороны, Плеве решил нанести противнику фланговый удар со стороны Шавли силами 19-го корпуса с приданными частями. Но за время подготовки к манёвру обстановка изменилась столь существенно, что Павел Адамович, почти никогда не отменявший своих решений, на этот раз согласился на отмену маневра. Путем перегруппировки войск он замедлил продвижение обходившего крыла противника. Прежде всего благодаря тому, что командарм совершенно правильно оценил обстановку и усилил свои войска на угрожаемом направлении, первоначальный удар немцев на Митаву был отбит. В результате перегруппировки образовались две сильные группы – на правом фланге армии и в центре. Центральные корпуса 5-й армии стойко оборонялись, под Шавли шли упорные бои. Под Ошмянами 6-я резервная дивизия немцев была отброшена, но нажим с юга вынудил русских прекратить атаки и начать отход. Обозначился обход и северной группой немцев. Под напором превосходящих сил врага правофланговые соединения 5-й армии отходили в восточном направлении. Германцы планировали окружить центральные дивизии русских движением северной и южной клешней, замкнув кольцо восточнее Шадова. В условиях начавшейся операции на окружение Плеве вовремя вывел свои войска из намечавшегося котла – соответствующий приказ был им отдан 8 июля. 7 июля южная группа германцев, действуя в стык между 5-й и 10-й армиями, форсировала Дубиссу, овладела 8 июля Шавли, 12-го – Поневежем и обошла левое крыло 5-й армии. 7 августа немцы заняли Митаву, оккупировав, таким образом, почти всю Курляндию. 5-я армия отступила к Западной Двине на Ригу, Якобштадт и Двинск».

(Генерал Плеве и бои в Прибалтике, https://voencomuezd.livejournal.com/1088510.html)

Двадцатого августа немцы заняли Митаву, а в сентябре начали продвигаться на Ригу, Якобштадт, Двинск. Ставка перебросила в район Риги новую 12-ю армию (созданную на базе управления расформированной 13-й армии), в результате чего на фронте создалось динамическое равновесие: немцы не в состоянии закрепиться на Западной Двине, а русские не имеют сил вытеснить их из Курляндии.

Двадцать шестого августа русский Северо-Западный фронт разделяется на Северный и Западный[65]65
  В состав Северного фронта Н. Рузского вошли 5-я, 6-я, 12-я армии. Западный фронт включал 1-ю, 2-ю, 3-ю, 4-ю, 10-ю армии. Первоначально его возглавлял М. Алексеев, затем – А. Эверт. Процедура разделения Северо-Западного фронта заняла довольно много времени и, по сути, продолжалась весь август.


[Закрыть]. Весьма своевременное решение, повысившее управляемость войск.

Великое отступление

К началу сентября русская армия покинула линию Вислы, отдав противнику Царство Польское и Виленскую губернию. Следовало определить линию сопротивления. Вообще говоря, масштаб поражения был так велик, а падение боеспособности войск столь значительно, что естественным рубежом отступления могла оказаться линия Западная Двина – Днепр.

На севере немцы уже вплотную подошли к этому рубежу. Необходимость сдачи правобережной Украины и, возможно, всей Белоруссии обсуждается и в штабах фронтов, и в Ставке.

Но после жаркого лета наступила дождливая осень, погода испортилась, а главное у немцев закончилось время, отведенное на действия против России. фронт стабилизировался западнее Днепра, примерно по линии Рига – Двинск – Барановичи – Пинск – Дубно – Тернополь.

В этих условиях Э. Людендорф сымпровизировал еще одну операцию, имея целью прорвать русскую оборону на стыке Северного и Западного фронтов, создать угрозу Минску и сдвинуть русскую позицию сопротивления к западу. Но возможностей создать ударную армию у командования Восточного фронта уже не было, поэтому в образовавшийся прорыв пришлось бросить кавалерию – группу генерала Гарнье из шести кавалерийских дивизий. Кавалерия вдоволь похозяйничала в русском тылу, дошла до Березины, перерезала дорогу Минск – Смоленск, но никакого оперативного значения это, конечно, не имело. Прорыв был закрыт, конница отброшена, Э. Людендорфу пришлось довольствоваться взятием Вильно, что было последним крупным достижением германских армий Восточного фронта в 1915 году.

Россия понесла колоссальное поражение. В Великом Отступлении было потеряно 15 % территории и 30 % промышленности страны, отданы противнику стратегические железные дороги и все крепости, построенные на театре военных действий. Количество погибших превысило миллион, пленных – более 750 тысяч. Была утрачена стратегическая перспектива: русское командование более не имело позитивного плана завершения войны и иного выбора, кроме как следовать за событиями и искать случайные шансы.

Но тотальное поражение России не стало полной победой Центральных держав. Восточный фронт все так же поглощал дивизии и ресурсы, война на два фронта продолжалась, и выйдя к Западной Двине, Германия не приблизилась к конечной победе.

Альтернативы, по-видимому, отсутствуют

Оперативные возможности сторон в кампании 1915 года определялись, прежде всего, двумя факторами: снарядным голодом в русской армии и сосредоточением Центральными державами превосходящих сил на Восточном фронте.

Русское командование полагало длительную войну гибельной если не для страны, то для династии. Это обуславливало наступательную стратегию, а значит, и Карпатскую операцию – против Австро-Венгрии еще можно было поискать какие-то тактические шансы, против Германии к началу 1915 года их уже не было вовсе.

С сугубо формальной точки зрения Восточный фронт имел три позиции равновесия:

Линия Одер – Дунай. Занять эту позицию русская армия могла только после полной и сокрушительной победы над Германией и Австро-Венгрией. Удерживая ее, она могла диктовать условия мира или же доводить дело до безоговорочной капитуляции, как случилось в 1945 году. В течение осени 1914-го – весны 1915 гг. все усилия русской армии были направлены на то, чтобы выйти на эту линию хотя бы в отдельных точках. В реальности ей удалось на отдельных направлениях овладеть Карпатскими перевалами и почти вплотную подойти к Варте, правому притоку Одера.

Линия Висла – Сан – Днестр. Собственно, все события кампании 1914–1915 гг. произошли в речной системе Вислы. Германская армия удерживала Восточную Пруссию – свой плацдарм на правобережной Висле, русские войска вели активную борьбу за Польский балкон – свой плацдарм на левобережной Висле. Австро-Венгерская армия опиралась на Краков и пыталась сохранить за собой позиции по реке Сан, прежде всего, Перемышль. Расширение пространства борьбы зимой – весной 1915 года включило в орбиту войны течение Днестра. Пока продолжалась борьба за систему Вислы, обе стороны сохраняли шансы на окончательную победу и, по крайней мере, пристойный мир.

Линия Западная Двина – Днепр. Это – крайняя позиция отхода русской армии в случае ее катастрофического поражения. В руки противника полностью отдавались Польша, Литва, большая часть Белоруссии, правобережная Украина. Создавалась прямая угроза Риге и Киеву опосредованная – Пскову и Смоленску. Отход на эту позицию был решающим политическим поражением, хотя военные шансы Российская Империя сохраняла: овладение противником рубежом Двины и Днепра еще не ставило под удар Москву и Санкт-Петербург, форсирование же этой линии с боем представляло для немцев значительные трудности.

В результате компании 1915 года русские войска оставили систему Вислы, австро-германские – местами продвинулись к Западной Двине, но утвердиться на линии Днепра им не удалось.

Можно рисовать различные альтернативы компании 1915 года, но после Горлицкого поражения захват линии Одера был уже явно невозможен, а после форсирования 12-й германской армией Немана, был неизбежен отход за Вислу. Удержаться здесь не удалось бы, поскольку армия Макензена уже находилась в междуречье Вислы и Буга, были захвачены и другие плацдармы на восточном берегу Вислы.

В этих условиях самая благоприятная для русских Альтернатива стабилизирует фронт по линии Западного Буга. Это, конечно, выгодно для русских: удерживается Брест-Литовск, возможно, и Вильно. Но никакой принципиальной разницы с Текущей Реальностью не просматривается: точно также потеряны все плоды кампании 1914 года, точно также армия несет огромные потери в ходе Великого Отступления. И понятно, царь обязательно сместит Великого князя как ответственного за поражение.

Самая благоприятная Альтернатива за немцев приводит немецкие армии к Двине, австрийские – к Днепру. Такая возможность была и даже всерьез обсуждалась в штабе Юго-Западного фронта. Но быстро захватить Киев не представлялось возможным – хотя бы в силу растянутости коммуникаций, в результате опять-таки имеем версию все той же Текущей Реальности с теми же базовыми противоречиями, конфликтами и проблемами.

При любом разумном «раскладе» позиционный или квази-позиционный фронт устанавливается где-то между второй и третьей позициями равновесия Восточного фронта, а где именно – оказывается не столь уж значимым.

Заметим здесь, что версия, в которой фронт устанавливается по Западному Бугу довольно вероятна. Для ее реализации достаточно (но и необходимо), чтобы русские крепости Новогеоргиевск, Ковно и Гродно оказали противнику сопротивление. На уровне бельгийского Антверпена или австрийского Перемышля. Или того же Осовца. В этом случае противник потерял бы темп, был бы вынужден выделить значительные силы (осадную армию) на блокаду этих крепостей, что, вероятно, позволило бы выстроить устойчивую оборону, опираясь на Брест-Литовск.

Форты Новогеоргиевска обстрел из 420-мм орудий выдерживали…

Да и не так легко в условиях противодействия со стороны активного и многочисленного гарнизона установить на оптимальные для обстрела фортов позиции сверхтяжелые осадные орудия (которых мало, и которые ценятся на вес золота).

В этой связи странно читать, что генералов Н. Бобыря и В. Григорьева (коменданта Ковно) «сделали козлами отпущения за ошибки командования»[66]66
  Например: https://www.politforums.net/historypages/1275299227.html


[Закрыть], что капитуляция крепостей и их гарнизона все равно «рано или поздно была неизбежна», что Великий князь игнорировал опыт Перемышля и обрек на плен десятки тысяч солдат…

Как раз опыт Перемышля свидетельствует о колоссальной роли блокированной крепости, которая на полгода приковала к себе целую русскую армию, послужила причиной серьезных потерь в живой силе во время неудачных попыток штурма, вызвала, по крайней мере, два серьезных оперативных кризиса в связи с австро-германскими попытками ее деблокировать в 1915 году. Кстати, если бы Перемышль продержался до начала наступления Макензена, Горлицкий прорыв мог действительно закончиться окружением части сил русского Юго-Западного фронта.

Да, конечно, капитуляция осажденной крепости неизбежна. Но произойдет это «рано» или «поздно» – большая разница.