Текст книги "Снимите розовые очки"

– Примите мои поздравления, мой герой, – наигранно томным, с легкой интимной хрипотцой голосом проворковала рыжая красотка. – Восхищаюсь вашей заслуженной победой. На сегодняшний вечер я буду дамой вашего сердца, мой рыцарь.

Я приостановился, чуть обомлев. Это было произнесено так иронично, будто красавица, а вблизи я разглядел, что девушка являлась настоящей красоткой, от кончиков огненных волос до кончиков еще чего-то там, таившегося под вычурными одеяниями, одновременно поздравляла меня с победой, предлагала любовь и в то же время как-то ненавязчиво глумилась над театрально наигранной торжественностью окружающей обстановки. В этих смеющихся глазах скрывались и нежность, и похоть, и нескрываемый интерес к моей персоне, но, одновременно, легкая издевка – все в одном флаконе. Я еще в жизни не встречал женских глаз, в которых смешалось настолько много совершенно разнообразных чувств.

– Ну, идите же, мой Ланселот, ступайте за заслуженной наградой, – легонько подтолкнула меня в сторону лорда-распорядителя рыжая бестия. – А я скромно подожду, пока вы освободитесь и уделите мне толику вашего внимания. С нетерпением буду поджидать вас у главного выхода из ристалища.

Я, пару раз оглянувшись по пути на слегка ошеломившую меня незнакомку, прошествовал к трибуне лорда-распорядителя, где получил от увешанного золотистыми и серебристыми цепями гнома, выряженного в торжественно-черное одеяние, в полном объеме весь пакет выспренних восхваляющих мою победу речей, положенных в таком случае, каковые лично мне были совершенно безразличны, замечательной работы наградной кубок из полимера, очень похожего на золото, в принципе, он мне был не особо нужен, и ключи от «Дома чемпионов», как его называли у нас, что было действительно кстати. Сопровождаемый приветственными криками зрителей – я оказался единственным из нашего замка, кто одержал победу в состязаниях, поэтому ликование «соотечественников» было объяснимо, я направился к друзьям-оруженосцам, уже поджидавшим возле трибуны.

Они были в восторге от моей, как впоследствии оказалось, не слишком ожидаемой победы и выражали свои чувства радостными воплями и крепкими дружескими объятиями. Оказывается, они уже оценили мою рыжую новую знакомицу, разумеется, только со знаками многих плюсов, и явно завидовали мне, естественно, дружески, по-доброму. В компании друзей я отправился в комнату для переодевания, чтобы принять душ, привести себя в порядок и переодеться сообразно обстоятельствам. Там приятели обратили внимание на здоровенную гематому, по-видимому, надолго поселившуюся у меня на лопатках. Пауль отметил, что если бы я был более ловок и увертлив, то избежал бы травмы – потрясающее замечание в устах этого пухлого увальня!

«Что ж, за все нужно платить, – философски подумал я, – за победу тоже». – И, смазав синяк заживляющей мазью при помощи друзей, переоделся в уличную одежду, правда, по случаю турнира, более нарядную, чем в обычные дни, и направился к выходу из ристалища, где должна была ждать моя дама. Друзья, еще раз поздравив с победой и заслуженной наградой, при этом они заговорщически хихикали, скромно удалились, чтобы не стеснять меня на первой встрече с девушкой в этом новом мире.

– Обязательно разузнай про тех, с кем она здесь дружит, – наставлял меня Олаф, – вдруг вместе с ней живет еще пара таких же красоток, и тут мы – такие себе великолепные ребята, настоящие красавцы-рыцари.

– А если в числе ее подруг окажется хорошенькая китаяночка, будет вообще превосходно, – вторил ему Бао.

– Не обращай внимания на этих балаболов, – уныло пробубнил вслед Пауль. – Главное, чтобы у вас с этой рыженькой получилось не так, как у меня с Дорой…

Приблизившись к назначенному месту, я имел удовольствие лицезреть возможную будущую пассию, преспокойно стоявшую в профиль ко мне у стены, рисуя какие-то узоры на земле носком золоченой аккуратно-маленькой туфельки. Чуть нахмуренный выпуклый лоб, намекающий на незаурядный ум, придавал ей сходство с каким-то древнегреческим философом. Вблизи она показалась еще прекраснее – огненно-рыжие немного волнистые волосы, чуть прихваченные сверкающей в лучах света диадемой в форме венка, водопадом струились по открытым загорелым плечам, точеные полускрытые рукавами платья руки были сомкнуты за спиной, а платье с довольно откровенным вырезом предоставляло возможность любоваться идеальной формы грудью и, несмотря на пышность покроя, лишь подчеркивало идеальную фигурку. «Девочка что надо!» – восхищенно подумал я и уверенно подошел.

Прищурившись за стеклами очков, на меня опять глянули эти ироничные глаза.

– А я уж решила, мой сэр, что вы передумали и мне придется идти одной в свое унылое одинокое жилище и коротать ночь, по-старушечьи раскладывая пасьянс. – Тон ее был делано серьезным, но глаза искрились смехом и лукавством. – Но вот наконец и вы, мой герой, так ведите же меня в ваш сверкающий замок!

Так называемый «Дом чемпионов», предназначенный для триумфов победителей в самой престижной номинации, был великолепно, изящно, даже, пожалуй, вычурно построенным двухэтажным зданием с огромными красивыми окнами-витражами, действительно, буквально сверкающим в лучах местного светила.

Его знали все в городе и частенько любовались им, особенно на закате, когда в лучах заходящего солнца он переливался, наподобие сверкающего всеми цветами радуги бриллианта.

– А то от всех переживаний я уже чертовски проголодалась, – совершенно серьезным деловитым тоном добавила она. – А у вас, говорят, недурно кормят. – И ее глаза вновь заиграли лукавыми искорками.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, сударыня, – принимая игру, ответил я и, слегка наклонившись, предложил согнутую старорежимным колечком руку. – Не изволите ли вы взять меня под руку? Заодно и познакомимся, – уже другим тоном, нарочито грубовато, продолжил я. – А то неудобно вам, поди, будет в дом к незнакомцу трапезничать идти.

– С удовольствием. – Девушка небрежно взяла меня под руку, совершенно забыв о старозаветной учтивости. – Меня зовут Джина. А на какое имя обычно откликается мой герой, кроме «эй, медведь, врежь ему посильней», как к вам обращались друзья во время боя?

«Надо же, все увидела и услышала, – улыбнувшись, подумал я. – Значит, я ей действительно небезразличен, раз следила именно за моим боем».

– Виктор, просто Виктор, скромный чемпион. Рыжая Джина взглянула на меня и рассмеялась, аккуратно поправив прическу рукой с безукоризненными коготками, покрытыми лаком, отливающим цветом крови, что очень шло к ее волосам.

– Виктор – значит победитель, что ж, неплохо. И чем же занимался мой победитель в прежней жизни, когда еще не достиг олимпийских высот? – игриво поинтересовалась девушка.

Я, особо ничего не скрывая, поведал вкратце о своей прежней деятельности, о том, что никоим образом не был фанатом фэнтезийного жанра, не принимал участия во всяких там рыцарских ролевых играх и тому подобных, на мой взгляд, глупостях, а попал сюда, по сути, случайно. Но мне здесь понравилось, и я решил, во всяком случае на определенный период, задержаться тут и попробовать разные разности, что предлагает местный «Диснейленд». Затем вежливо поинтересовался у новой подруги, каким образом ее занесло так далеко от дома и где он, то есть ее дом, находится.

Вначале Джина ответила шутя, что является похищенной из далекой-далекой галактики принцессой-инкогнито. Я возразил ей в тон, что для инопланетной версии она не годится, выглядит слишком земной, во всяком случае, снаружи. Вот если бы покопаться в ее глубинах, продолжил я, там могло отыскаться что-то неземное, а пока что из неземного у нее одна красота. Комплимент, правда, был двусмысленный и чересчур запутанный, но общий положительный смысл она вроде уловила. Потом, посерьезнев, сообщила все-таки, что она родом из Айовы, «сердца Америки» и кукурузной ее столицы, родилась и выросла на ферме, затем поступила в местный университет, а после его окончания устроилась работать финансовым аналитиком.

Никогда не увлекалась, как и я, рыцарско-романтической чепухой, обыкновенно устала от повседневной скукотищи, как она выразилась, и, когда случайно наткнулась на вербовщика, его предложение показалось ей заслуживающим внимания. Джина взяла отпуск на работе и решила ненадолго окунуться в этот волшебный разрекламированный мир, да так и застряла здесь почти на полгода. Тут ей уже поднадоело, но и возвращаться не хотелось, дома тоже было не слишком весело. А хотелось праздника. К тому же она еще надеялась встретить своего принца, тут Джина лукаво взглянула на меня, а принцы, как известно, в Айове не водятся – это сугубо демократичный до приторности штат, в нем замкам и волшебству нет места.

– Ты, наверное, ирландка? – совершенно не к месту, спросил я.

– Вот почему, если рыжие волосы, да еще из Америки, так сразу ирландка! – возмутилась она. – Во мне есть часть ирландской крови, часть французской и, если верить семейным преданиям, даже частичка индейской.

– Извини, если обидел, – попытался оправдаться я, – всему виной стереотипы из фильмов и книг про Штаты. Америка – ирландец – рыжий.

– Да я и не обижаюсь, – ответила Джина. – Ирландцев у нас хватает, но есть и много других национальностей. Кстати, больше всего в Айове потомков выходцев из Германии, этого ты уж точно не знал.

Пришлось признать, что об этом я действительно услышал впервые. Как, впрочем, и то, что запомнил название ее родного штата лишь потому, что там берет начало их президентская гонка, незадолго до моего отбытия сюда начавшаяся на Земле.

Так, болтая, мы подошли к «Дому чемпионов». Меня, а точнее нас, уже ждали – прямо из воздуха нарисовался местный, одетый дворецким, любезно нас поприветствовал и поздравил меня с выдающейся победой, распахнул перед нами двери и пригласил внутрь. Внутри дом поражал великолепием, все было роскошным, даже чересчур, пару килограммов драгоценных каменьев и центнер чего-то, очень похожего на золото, при обустройстве главного зала смело могли бы сэкономить. Вызывающая роскошь прямо-таки резала глаза. По всей видимости, Джина также чувствовала себя не в своей тарелке – ее вызывающая насмешливая решительность как-то чуть потускнела, а сама она стала как будто немного ниже ростом, хотя была девушкой высокой.

Нас сопроводили в обеденный зал, по размерам и убранству не уступающий приемному покою, хотя обед предполагался для двоих. Превосходных, отменного вкуса кушаний, изготовленных из неизвестных нам ингредиентов, было столько, что накормить получилось бы не меньше половины зрителей, присутствовавших сегодня на моем триумфе. За обедом мы почти все время молчали, употребляя разнообразные деликатесы, Джина, по всей видимости, из несвойственной ей скромности, а я по причине накатившего после физических упражнений голода.

Наконец прием пищи был закончен. Мы отказались от предложения мажордома потанцевать под унывные балладные мелодии, расточаемые механическим музыкальным автоматом, и направились в летний сад, чтобы побыть наедине.

– При выходе на арену я поймал твой взгляд, – обратился я к Джине. – Ты наблюдала за мной. Почему?

– Сама не знаю, почему-то из всех находящихся там мой взгляд остановился именно на тебе, вдруг это судьба. – Она игриво посмотрела на меня. – Я ведь уже давно здесь, с девушками как-то общего языка не находила. Может, потому, что не так увлекаюсь всем этим рыцарским духом, просто хотелось каких-то приключений, но тут все однообразно и быстро приедается. У здешних девчонок на уме одно – платья покрасивее да на очередном турнире красавчика свежего себе заполучить. Предыдущая жизнь, по их мнению, пуста и неинтересна. Допустим, и я не могу похвастать обильной насыщенностью моей земной жизни, но отправляться на другую планету только для того, чтобы каждый день обряжаться в новые платья – тут гардероб меняй хоть каждый час, все ведь бесплатно – и постоянно строить глазки парням, как-то глупо. Почитать книгу тут не получится – книг здесь нет вообще, компьютеров тоже нет. Не то чтобы я любила зависать в соцсетях, я-то как раз совсем не понимаю людей, которые живут больше в компьютере, чем в реальной жизни, но хотя бы новости какие узнать, информацию всякую интересную. Тут на самом деле все скучно. Вот и хотела с кем-нибудь познакомиться, чтобы было с кем просто поговорить о многом и ни о чем. Да и природа берет свое. – Она, едва заметно нахмурившись, строго взглянула на меня. – Надеюсь, ты не ханжа? Я тут уже давно, а ни одного стоящего парня не встретила. На Земле со мной такое часто бывало – вроде полно людей вокруг, а прислониться к родному плечу – где же оно? Тебя увидела и сразу подумала: «Вот он, мой». Но ты не зазнавайся, а то обижусь, а в обиде знаешь какая я ужасная. – Она состроила презабавную жуткую гримаску. – Даже если бы ты не победил, – все равно бы сама подошла знакомиться, чувство такое было.

– И я твои глаза сразу как-то из всей окружающей толпы выделил, – ответил я. – А потом уже узрел и огненную шевелюру. Но сначала – глаза. Что-то в них такое было, что у меня внутри будто защемило, я чуть начало поединка не проспал. А все же то, что я победил, – это было замечательно, иначе мы бы не сидели в этих шикарных безвкусных апартаментах и я бы не взял тебя сейчас за руку и не повел за собой исследовать упругость здешних матрасов.

Джина рассмеялась и встала со скамьи, где мы расположились, вслед за мной.

– Ну, идемте тогда инспектировать матрасы, мой лорд, а то эта прекрасная ночь скоро окончится, и мы так и не узнаем, кладут ли здесь горошины под перины.

Мы направились в украшенную многоцветными гобеленами спальню.

– Вообще, я с тобой вполне серьезно хотела поговорить о кое-каких странных вещах, что тут заметила… – начала было она, но я губами покрыл ее спелые губки, не дав больше вымолвить ни слова. Мы погрузились в любовь…

 
Я штурмовал прелестные вершинки,
И погружался в глубину ложбин,
И как роса сверкали бисеринки
На лбу ее. Вокруг исчезла жизнь.
 
 
Я зарывался в ее запах,
Я впитывал всей кожей ее суть,
Я пил, захлебываясь, без остатка
Нектар ее горячих, щедрых уст.
 
 
И сантиметр за сантиметром оставлял я
На коже, пальцах ног и рук,
Затылке беззащитном, шее, грудях
Следы своих пылающих от страсти губ.
 
 
Я упивался совершенным телом,
Я восхищался чистотой души,
Спускался ниже, ниже, где отведал
Горячий, терпкий бутон, и вскрик все заглушил.
 
 
Затем мы стали двуединым целым,
Тяни-толкай, кентавр, двуглавый змий.
Пот заливал глаза, иль сок ее, и кожа вся горела,
На стон ее ответствовал своим.
 
 
И пролетело незаметно время,
Мы выжали друг друга, как смогли,
Ни капли, не оставив жизни в теле,
Обнялись, молча прошептав слова любви.
 

Глава 5
Большое путешествие

Прошло два месяца с той волшебной ночи в «Доме чемпионов». Больше в турнирах я не принимал участия – вполне хватило впечатлений от одного, а о лучшем призе, чем мне достался, я даже и не мечтал. Мы с Джиной поселились в моей комнате, рядом с Бао и Олафом, благо неписаный местный устав этого не запрещал. Друзья пришлись по вкусу рыжей чертовке, а она им и подавно. Приятели поначалу немного расстроились, что у Джины не нашлось хорошеньких подружек, но потом смирились с этим прискорбным для них фактом, и поначалу мы впятером частенько сиживали на скамейке в нашем садике, болтая на самые разнообразные темы.

Затем, как-то само по себе, Джина и я «начали играть в семью», несколько отдалившись от друзей. Но они ничуть не обиделись, вошли в положение и, как мне показалось, нашли себе какое-то новое занятие, полностью поглотившее их свободное время, хотя его-то здесь как раз было в избытке. Не святая троица каждый день куда-то таинственно удалялась и пропадала неизвестно где до самого вечера, пока не являлась назад, заговорщически ухмыляясь и перемигиваясь и почему-то пропахнув дымом. Впрочем, причины этого загадочного поведения вскоре раскрылись, причем самым любопытным образом, а результаты их секретных махинаций оказали нам впоследствии огромную услугу. Если бы не Олаф, придумавший всю эту аферу, не знаю, чем закончились бы наши дальнейшие приключения.

А дело было так. Подзадоренный моей мыслью о том, что же все-таки прочнее – здешний суперпластик или железо, Олаф решил, припомнив собственные познания в химии и металловедении, самостоятельно выплавить здесь металл, а Бао с удовольствием согласился помочь. Пауль вообще любил всяческие технические эксперименты и уделял им много времени у себя дома. Он предложил норвежцу и китайцу свои услуги в качестве помощника и консультанта по вопросам изобретательства.

Втроем они облазили окрестности, собирая останки разнообразных металлических старинных изделий, валяющиеся с давних времен где попало, благо на этой планете, в отличие от моей вотчины, кругом не рыскали в поисках металлолома стаи бомжей. Друзья быстро насобирали необходимое им количество древних заржавленных железяк и утащили их в укромное место. Затем Олаф при помощи Пауля и Бао соорудил небольшой тигель, где можно было плавить из лома металл, а также простенькие меха и наковальню, чтобы его обрабатывать.

Пауль принимал самое активное участие во всем процессе, первый вариант тигля построили именно по его чертежам, там он установил разработанную им усовершенствованную систему поддува воздуха. К сожалению, первый тигель при испытаниях взорвался, чуть не повыбивав зубы своим создателям, потому, исходя из неудачных результатов первой попытки, решили строить следующий уже по старым, пусть где-то архаичным, но зато надежным технологиям. Пауль ворчал, что такие косные люди, как Олаф, всегда стояли на пути технического прогресса, что, если бы развитие науки полностью находилось у них в руках, люди так и не изобрели бы даже колеса. Но Олаф оставался холоден к его сетованиям, и второй тигель получился уже таким, как следовало.

В самом начале пришлось для обработки металла использовать самодельный каменный молот – пластиковые не выдерживали жара и оплавлялись. Затем «кузнецы» использовали молот железный, сделанный собственными руками. Таким образом, за весьма небольшой срок друзьям удалось изготовить определенное количество мечей и несколько ножей неплохого качества. Даже выковали на пробу одну кирасу, чтобы проверить на ней воздействие пластиковых мечей.

Олаф так увлекся работой, застоявшись от вынужденного безделья, что пошел еще дальше: используя имеющиеся знания химии, в окрестных горах разыскал серу, которая, оказывается, была на этой планете; затем выжег из разных пород деревьев древесного угля и, наконец, путем долгих и неприятных изысканий, по секрету от Джины сообщил мне, что вынужден был искать ингредиенты в древних отхожих местах местных жителей, получил селитру.

Таким образом, норвежец собрал все компоненты для создания дымного пороха, а потом и сделал его. С помощью Бао и Пауля он еще изготовил металлические корпуса простеньких ручных бомб с фитильно-зажигалочным взрывателем. Для используемых коротких фитилей он пропитывал селитрой синтетическое волокно от старой одежды, а зажигалки в любом количестве брались просто на складе, и начинил их порохом. Олаф решил не ограничиться рубкой пластиковых доспехов железными мечами, а провести опыт на предмет того, насколько эти доспехи сумеют противостоять взрыву бомбы. В каждом человеке, даже таком ученом и цивилизованном, как Олаф, спит дикарь, одержимый жаждой разрушения.

Когда приготовления к эксперименту были готовы, друзья отважились посвятить в свои планы и меня с Джиной. Разумеется, мы решили поучаствовать в столь интересном опыте.

Одним чудесным утром, после завтрака, мы впятером отправились к тайной мастерской моих приятелей. Так как она была довольно далеко, мы не рассчитывали успеть вернуться к обеду и потому захватили легкий перекус с собой. По дороге наша компания старалась не привлекать к себе внимания, ведь то, чем мы собирались заняться, было, пожалуй, из разряда не особо поощряемых местным бомондом действом, поэтому мы делали вид, что идем на пикник.

Приблизительно за час мы добрались до места. Часов как таковых на планете не существовало, как определяли время аборигены, для всех эксземлян было загадкой. Скорее всего, учитывая их всеобщий весьма почтенный возраст, они не желали заниматься такими пустяками, как отслеживание каких-то там часов и минут.

Мы вышли на опушку леса. Там, среди зарослей местных деревьев и кустов, очень похожих на земные, находилось полуразрушенное строение, наверняка очень древнее – его-то и приспособили под мастерскую мои сотоварищи. Все там было точно так, как они рассказывали, – и горн, и тигель, и наковальня, а в углу, под грудой всякого, натасканного из нашего замка тряпья, хранились результаты их двухмесячных трудов.

Импульсивный Бао подскочил к этой куче вторсырья, извлек оттуда блестящий остро наточенный металлический меч и, крутанув его вокруг себя, спросил мое мнение об изделии. Я не был знатоком оружия, но, как по мне, меч, учитывая крайне примитивные условия и имеющиеся возможности его изготовления, был превосходным. Да, постарался Олаф, надо было признать! Я взял меч и совершил несколько боевых выпадов, вращая его и так и эдак. В руке кладенец лежал превосходно, только рукоятка была грубоватой, неотшлифованной, с такой долго не посражаешься, руку натрешь. На мое замечание по этому поводу главный конструктор ответил, что обязательно доведет оружие до ума, ведь это пробные экземпляры, да и времени было маловато. Нам для наших экспериментов и такие сойдут, а потом мы их подправим.

Друзья вместе разгребли маскировочную кучу и явили нашим с Джиной глазам целый арсенал всевозможных пластиковых доспехов, перетащенный загодя из кладовок в нашем доме. Тут были кирасы и панцири, набрюшники и наколенники, щиты и шлемы, мечи и копья – этого обмундирования хватило бы, пожалуй, чтобы вооружить армейский взвод. Напоследок Олаф извлек из тайника свою гордость – самолично выкованную блестящую железную кирасу.

Мы совместными усилиями подготовили испытательный полигон – напялили различные части рыцарского снаряжения на ветви и стволы растущих поблизости деревьев. Затем Олаф выдал мне один из железных мечей, выкованный по типу средневекового каролинга, со словами, что они не решались без нас проводить опыты, но теперь мы все здесь и он вручает меч для права первого удара настоящему чемпиону. Меня, признаюсь, рассмешила эта маленькая лесть, которой друг пытался завуалировать их прежнюю таинственность.

Я с мечом приблизился к первой закрепленной на дереве пластиковой кирасе, и – раз – точно нацеленный удар металла буквально пополам разрубил чудо местных полимерных технологий! Я попробовал ударить прикрепленный рядом шлем – с тем же результатом. Шлем просто раскололся пополам.

– Да, не хотел бы я, чтобы моя голова сейчас оказалась внутри этого шлема, – смеясь, произнес стоявший рядом Бао и тоже взял меч. – А теперь я попробую, очень давно ждал этого момента.

Ударом наискось он разрезал грудь латного доспеха. Удар был не особо силен, но пластик под мечом китайца расползся, как бумага.

– Вот это да! – возликовал Бао и полоснул висящую рядом кольчугу, которая с тихим шелестом двумя половинками соскользнула на землю.

Тут и Олаф, по-хозяйски выбрав меч подлиннее из оставшегося оружия, не торопясь подошел к торчащему на колу шлему, прицелился и резко рубанул сверху. Лезвие раскололо шлем на десяток разлетевшихся в разные стороны кусков. Даже без дальнейших экспериментов было видно, что пластиковый доспех являлся неплохой защитой от пластикового же оружия, но против металла был бессилен.

Мы еще ненадолго продолжили разрушительное баловство. Джина выбрала легкий и тонкий меч, выкованный наподобие кавалерийской сабли, я взял в руки полимерный, она взмахнула своим – и в руках у меня остался куцый, ни на что не годный обрубок.

Далее настал черед Пауля попрактиковаться в применении металлического оружия. Для него это было в новинку, он-то и пластиковое никогда в руки не брал, а железное было в разы тяжелее. Разумеется, он уже держал мечи в руках в процессе изготовления, но еще никогда не пробовал использовать в качестве оружия. Пауль с оружием в руках – это было нечто. Для начала он взял большой меч и тут же уронил его себе на ногу. Заохав и запрыгав, сообщил, что, пожалуй, этот меч для него чересчур тяжел.

Затем он взял у Джины ее тонкий меч в правую руку и чуть не отрезал себе же левую, изрядно при этом ее оцарапав, а когда увидел собственную кровь, резко взмахнув мечом, убирая его от поврежденной руки, едва не выколол девушке глаз. Оружие у него отобрали, замазали порез заживляющей мазью и выдали короткий меч, наподобие римского. Его он взял, подошел к пластиковой кирасе, надетой на обрубленный ствол дерева, и со всей силы вонзил в нее оружие. Разумеется, меч проткнул кирасу и глубоко вошел в дерево. Пауль попробовал его резко выдернуть, сильно рванул оружие на себя и вырвал его, попутно сильно огрев себя рукояткой прямо посреди лба.

Мы опять смазали повреждения мазью, но толстячок не успокоился на достигнутых результатах и решил рассечь висящую на ветках куста кольчугу. Что и великолепно исполнил, но в конце проведения удара рукоятка вырвалась из пальцев, и меч глубоко воткнулся в землю буквально в сантиметре от его уже пострадавшей ранее ноги. После всех этих подвигов мы решили, что Паулю на сегодня хватит геройствовать, если он хочет вернуться домой не по частям в корзиночке.

Затем мы, уже вчетвером, Пауль был почетным наблюдателем, перерубили и пластиковые древки копий, как хворост, и тяжелые боевые палицы. Один вопрос был решен. Оставался второй – мы насадили на обрубок дерева железную кирасу, выкованную Олафом, и попробовали как-то повредить ее, используя полимерные мечи, копья, палицы и секиры, имеющиеся у нас в наличии. Результат был предсказуем, на корпусе кирасы осталась лишь пара небольших вмятин от палицы и царапин от острого пластикового меча, не более. Земля одержала убедительную победу над Гано. Во всяком случае, в военно-прикладном искусстве.

Оставался лишь завершающий штрих из того, что приготовил наш оружейных и пороховых дел мастер, хотя о результатах последнего опыта мы уже со стопроцентной уверенностью догадывались. Олаф достал одну из ручных бомб, нажал кнопку зажигалки, закрепленной на ее корпусе, от пламени загорелся короткий фитиль, и потомок варягов метнул снаряд прямо в кучу сваленных пластиковых доспехов. Мы прикрыли уши ладонями, но адский взрыв все равно был слышен далеко. Наша компания потом опасалась, что этот гром посреди ясного неба услышит кто-нибудь из аборигенов, но – обошлось.

Результатом действия Олафа явилась груда безобразно искореженного полимера, это было все, что осталось от самых прочных доспехов местной выделки. Планета гномов и рыцарей была окончательно посрамлена человеческой выдумкой. Пауль также возжелал метнуть бомбу, апеллируя тем, что принимал самое активное участие в сборе ингредиентов для создания пороха, что было истинной правдой, он даже лазил по отхожим местам аборигенов в поисках составляющих селитры. Но, напомнив ему о предыдущих «успехах» в обращении с оружием и, само собой, опасаясь за нашу общую безопасность, бомбу мы не дали.

После наша компания оружейников-испытателей аккуратно спрятала свои богатства в недрах полуразрушенной древней хижины, прикопав и то, что осталось от хваленых местных вооружений, чтобы никто это не нашел и не начал задавать ненужные вопросы, а затем, подкрепившись захваченными из дому припасами, отправилась в обратный путь. Теперь, вооруженные лучше самого последнего слова здешней техники, мы были полностью готовы к большому, давно задуманному походу. Нам не были страшны всевозможные драконы, великаны и им подобные чудовища, кем нас тут стращали.

Последующие дни мы готовились к предстоящему путешествию – разрабатывали маршрут по картам, предоставленным нам аборигенами, договаривались с кучером-водителем самоходной кареты о совместной поездке и решали много всяких рутинных накопившихся дел. Во время нашей подготовки к походу, как-то в разговоре с Джиной, я поинтересовался, известны ли ей люди, вернувшиеся из дальних странствий, и если да, то что они рассказывали о путешествиях. Ведь рыжая красотка жила тут гораздо дольше меня.

– Знаешь, – ответила Джина, – я действительно общалась с разными путешественниками. Это люди, каким тут попросту не интересно на одном месте сидеть. Они отправляются куда-то вдаль и надолго, на несколько месяцев, а потом возвращаются. Но после недолгого отдыха в тавернах, – она усмехнулась, – снова пропадают. В основном – с концами. Не знаю, вероятно, переселяются в другие замки, вдруг там интереснее.

– А что они говорят про всякие опасности в пути, – спросил я, – про чудовищ, великанов, драконов. Они действительно существуют или это досужие выдумки?

– О, эти действительно существуют, – ответила девушка. – Все наши, побывавшие в далеких землях, говорили, что встречались с ними, правда, исключительно в присутствии проводника, иначе местные не позволяют. Говорят, что без проводника нам будет опасно.

– Странно все это, неужели драконы так опасны, неужто никто из землян не рискнул как-нибудь тайком к ним пробраться?

– Из того, что я слышала, драконы огромны, громко рычат и плюются пламенем, которое плавит доспехи, а они хоть и хрупкие против железа, но довольно хорошо противостоят огню. Оплавляются, конечно, но сопротивление оказывают неплохое. Даже Олаф на своей кузнице поначалу пытался использовать пластиковый молот для небольших работ, тот плавился лишь от сильного жара. Один путешественник мне говорил, что дракон плюнул ему на щит и тот превратился в лужицу. Драконы, по словам многих, слишком злобные и опасные. Великаны тоже добротой не блещут, чуть что – начинают бросаться огромными камнями. Все эти создания чересчур агрессивны, и я не понимаю, почему аборигены, раз уж столько живут здесь, до сих пор их не приручили или не извели. Или у них имеется какое-то табу?

– А колдуны, судя по тем, кого я видел в цирке, это странные и, пожалуй, опасные создания. Кто-нибудь встречался с ними «на воле»?

– Из тех, с кем я общалась, – никто, насколько я знаю. Колдуны, по сведениям, живут обособлено, замкнуто, в каких-то особых берлогах, окружая себя для охраны всякими чудищами. Они действительно очень странные. Их я, как и ты, видела в цирке, но побаиваюсь, честно говоря, побольше, чем всяких там великанов. Мне непонятна их природа, а что они вытворяют с энергией, вообще непостижимо. Даже неясно, как они, собственно, выглядят.