Текст книги "Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты"

В противоположность Кухонному корпусу, Оранжереи дворца выполнены вполне стандартно для подобного рода построек – стеклянные стены, одноэтажные галереи-теплицы, соединяющие каменные двухэтажные корпуса. Оранжереи располагаются сразу за Кухонным корпусом, несколько в глубине. Как и сам дворец, они существовали ещё со времен И.П. Елагина. Здесь произрастали диковинные заморские растения и пели столь же диковинные птицы, молва о которых распространилась на весь Петербург. В начале XIX в. граф Орлов выращивал в оранжереях фрукты и особенно виноград в таких количествах, что приходилось даже давать объявление в городской газете о продаже плодов.

В оранжерейном хозяйстве К. Росси не стал ничего радикально менять. Сохранив старые каменные стены, он по-новому декорировал фасады, изменил планировку, сделав её симметричной. Единственное, что пришлось учесть архитектору при перестройке оранжерей, – это опасность наводнений. Растения гибли от прибытия воды в среднем раз в три года, поэтому К. Росси несколько возвысил сооружение над уровнем почвы. От ординарных наводнений это спасало, а вот от катастрофического 1824 г. – нет! Весь остров в тот год, включая и оранжереи, оказался под водой.

Внутреннее устройство оранжерей поручили садовнику П. Буку. В центральном зале оранжерейного корпуса он расположил коллекцию редких растений. Просторный центральный зал оранжерей являлся, по сути, продолжением Собственного сада, и яркие оранжерейные цветы и растения сочетались с не столь яркими, но очень красивыми уличными. Вдоль северного фасада здания оранжерей располагались комнаты камер-юнкера и камердинера. Небольшие боковые флигели предназначались для наследников и фрейлин, помещения флигелей были обставлены мебелью из красного дерева и драпированы английским ситцем.

Оранжереи

В декоративном оформлении фасадов использовались чугунные гермы, выполненные С. Пименовым и отлитые на чугунно-литейном заводе. Интерьеры Оранжерей расписывал художник Б. Медичи. В 1852–1853 гг. по проекту архитектора Мартынова над каждым крыльцом здания установили чугунные зонтики.

В советское время здание Оранжереи использовалось по-разному, одно время здесь располагался прокат коньков, а сейчас здание занимает Музей художественного стекла.

Конюшенный корпус расположен в западной оконечности Масляного луга. Символично, что здание в плане имеет форму подковы, хотя фасад с колоннадой, соединяющей два двухэтажных флигеля, говорит о том, что здесь размещается, скорее, какая-нибудь губернская канцелярия, а не конюшни. Сказалось обычное для К. Росси стремление придать утилитарному сооружению парадный вид и замаскировать истинное назначение сооружения.

Конюшенный корпус

В парадной части здания, выходящей к Масляному лугу, некогда размещались флигель-адъютанты и другие служивые люди из свиты императрицы. В глубине здания квартировали люди попроще – камер-казаки (личные телохранители царствующих особ), конюшенные офицеры и конюхи. Лишь в самой дальней, овальной части здания стояли кареты, хранился фураж и в стойлах содержались лошади. Продуманная планировка здания приводила к тому, что неблагородные запахи, исходившие из конюшни, не тревожили обоняние почтенной публики, гулявшей вдоль Масляного луга.

Внутренние дворики Конюшенного корпуса вымощены булыжником, вдоль стен установлены изящные фонари, выполненные по эскизам К. Росси. Для украшения первого дворика он использовал старинные пушки, снятые с набережной, обустроенной ещё И.П. Елагиным.

В советское время в 1930-х гг. в Конюшенном корпусе разместился центральный ресторан острова. Здесь питались отдыхающие однодневного дома отдыха, а также дети Школьного городка. Перекусить, но уже за плату, могли здесь и все желающие.

В 2010 г. Конюшенный корпус открылся для посетителей после реставрации. Теперь здесь находятся выставочные залы Елагиноостровского дворца-музея, в которых проводятся выставки различной тематики. В частности, в феврале 2015 г. проходила выставка главного художника Центрального парка культуры и отдыха им. С.М. Кирова в период с 1964 по 1984 г. Романа Брониславовича Яника. На данной экспозиции были представлены сохранившиеся оригиналы эскизов, эмблем, макетов и плакатов, охватывающих период 1960–1980-х гг., и фотографий, погружающих в неповторимую атмосферу парка советской эпохи.

В то время, когда И.П. Елагин владел островом, западной Стрелки не существовало, на её месте находился тонущий в заливе поросший камышом мыс. Зато восточная Стрелка в месте разлива Невы на два рукава – Большую и Среднюю Невки – пользовалась у гостей огромной популярностью. С видовой площадки обозревали весьма оживленные и судоходные реки, Каменный остров, здесь же встречали гостей, которые из-за отсутствия мостов добирались на остров исключительно по воде. Пушки, установленные поблизости, в случае прибытия знатных гостей палили в небо во всю мощь. Неподалеку от пристани И.П. Елагин в 1780-х гг. возвел (возможно, по проекту Дж. Кваренги) небольшой павильон-беседку.

Место было столь популярное и оживленное, что К. Росси, перестраивая дворцовое хозяйство в 1820-х гг., почти ничего здесь не стал менять. Он лишь чуть-чуть изменил облик павильона и одел в гранит находившуюся поблизости пристань. Сооружение называли то Павильоном у Гранитной пристани, то Павильоном под флагом в связи с тем, что во время пребывания императорской семьи на острове над этим павильоном развевался Андреевский флаг.

Павильон под флагом. 1900-е гг.

Павильон под флагом

По форме Павильон под флагом напоминает небольшой языческий храм с выступающей ротондой, с дорическими колоннами. В глубине – четыре двухстворчатых двери, ведущие во внутренние покои, потолок которых художник Скотти украсил с большим изяществом. Спуск к воде украшался ажурной решёткой, тут же располагались чугунные садовые диванчики и кресла для отдыха посетителей. У входа – чугунные цветочные вазы-треножники.

Можно предположить, что в старину царствующих особ встречали на пристани не только поднятием флага, но и музыкой, об этом свидетельствует необыкновенная акустика, свойственная «Павильону под флагом». Если расположиться на открытой площадке в центре павильона и хлопнуть в ладоши, звук, отражённый от купола, будет значительно усилен. Вполне возможно, площадка, обрамлённая колоннами, использовалась, в том числе, и в качестве сцены для оркестра.

Во время войны павильон пострадал, его восстановили только в 1950–1960-е гг. Сейчас, когда существует западная Стрелка, а пристань бездействует, Павильон под флагом выглядит несколько обособленным от остальной территории парка. Любоваться видами урбанизированной Старой Деревней или Ушаковским мостом приходят лишь любители уединиться и посидеть с книжкой на гранитной пристани.

На береговой аллее парка на Средней Невке, недалеко от 1-го Елагина моста, расположен Музыкальный павильон, построенный К. Росси несколько позже остальных парковых павильонов – в 1824–1826 гг. В плане павильон состоит из двух симметричных покоев, а в его центре – галерея с изящными колоннами из серого сибирского мрамора. Со стороны парка архитектор спроектировал так любимый им полукруглый выступ-полуротонду, откуда открывался прекрасный вид на Старый английский сад. Здание поднято на высокий цоколь – напоминание о случающихся наводнениях.

Павильон богато украшен лепными карнизами и барельефными композициями, роспись потолка выполнил Б. Медичи. В просторной зале павильона находилось 14 чугунных кресел и несколько диванов из этого же металла. По воспоминаниям современников, чугунную мебель выполнили на литейном заводе очень искусно, в этом К. Росси помогал инженер-литейщик М. Кларк.

Музыкальный павильон

Несмотря на «музыкальное» название, для музицирования павильон использовался не так уж часто. Поначалу в праздничные дни тут действительно играли оркестры, а ещё чаще укрывалась от дождя гуляющая публика, однако в середине XIX в. павильон по проекту архитектора Л.И Шарлеманя переоборудовали под жилое помещение для офицеров караульной службы. Рядом находилась гауптвахта, и, чтобы не городить новых сооружений в парке, для офицеров приспособили Музыкальный павильон. Вставили окна, сделали перегородки, установили камины и печи, и павильон утратил первоначальный свой облик. В конце XIX в. прежний вид Музыкальному павильону вернули, но музыку вернуть не удалось. Все гуляния к тому времени переместились на Стрелку Елагина острова, там же предпочитали играть и оркестры, ориентируясь на скопление публики.

В 1960–1970-х гг. в павильоне происходили большие реставрационные работы, в результате которых восстановили лепные маски, отполировали колонны, отлили утраченные фрагменты чугунных ваз-цветочниц. Фактически сейчас Музыкальный павильон воссоздан в первоначальном виде времен К. Росси.

Охрана Елагина дворца и высоких лиц, живущих в нем, была поручена специальной караульной службе, которая располагалась при въезде на остров у 1-го Елагина моста. Службу именовали по-немецки «гауптвахтой», что в переводе означало «главный караул». Здание Гауптвахты возведено по проекту К. Росси в 1822 г., архитектурно его решили как парковый павильон. По внешнему виду она перекликалась с расположенным неподалеку Музыкальным павильоном, но была выполнена из дерева, которое покрасили в цвет жёлтого песчаника. Фасад украсили резным деревянным орнаментом, военное предназначение сооружения выдавали воинские символы в декоре. Пять больших деревянных арок образовывали галерею, протянувшуюся вдоль всей парадной стены.

Внутри находилось всего два довольно тесных помещения – одно для офицеров и одно для солдат караула. Неудивительно, что в 1886–1888 гг., во время капитального ремонта здания архитектором А. Семёновым, объём Гауптвахты увеличили.

Деревянные постройки в Петербурге долго не жили, их уничтожало либо огнем, либо сыростью. Это в полной мере относится и к зданию Гауптвахты. В 1828 г. она полностью выгорела, но вновь отстроена архитектором Л. Шарлеманем в первоначальном виде. Почти после каждого значительного наводнения деревянным конструкциям требовался ремонт и замена балок, а к 1880-м гг. понадобился уже капитальный ремонт, который выполнил архитектор А. Семёнов.

Гуптвахта. 1840 г.

В советское время Гауптвахта использовалась в качестве буфета, в 1996 г. здание вновь сгорело, оставив после себя только цоколь. Существуют планы воссоздания Гауптвахты в первоначальном виде.

От И.П. Елагина на острове осталось всего одна постройка – так называемый Павильон на острове или беседка «О четырёх каменных столбах», как называли её современники. Располагается она в Старом английском саду, на островке 3-го Южного пруда и выглядит чрезвычайно романтично, особенно если проплываешь мимо на лодке. Зелень парка, пение птиц, плеск весла… и одинокая белая беседка, доступ к которой возможен лишь по воде. Она построена И.П. Елагиным в середине 1880-х гг. в честь вице-канцлера графа Н.И. Панина, ближайшего друга-масона, неоднократно гостившего у Елагина. Но не факт, что в те времена беседка располагалась на островке. Отрезанной от суши она оказалась во время грандиозных земляных работ 1820-х гг., после того как на острове появились один за другим несколько новых прудов.

Павильон на острове

Вообще Иван Перфильевич, судя по всему, был романтической натурой. По парку располагались памятники в честь его друзей, оживляющие пейзаж, однако К. Росси приглянулась только беседка, которую он переделал, внеся элементы позднего классицизма и покрасив в общий для всего ансамбля серый цвет, а архитектурные детали выделил белым.

Служебные постройки – памятники деревянного зодчества

Жилые и хозяйственные постройки, предназначавшиеся для управляющих различными дворцовыми службами – садового мастера Дж. Буша, садовника П. Бука, гоф-фурьера, а также для многочисленной дворцовой прислуги, образуют второй ряд зданий, отодвинутых К. Росси от дворца и Масляного луга. Второстепенность построек подтверждается в том числе и материалом, из которого они изготовлены. Всё, за исключением цокольного этажа, выполнено из дерева. Из-за недолговечности этого материала постройки неоднократно ремонтировались и перестраивались, однако, несмотря на это обстоятельство, они представляют интерес как уникальные памятники деревянного зодчества начала XIX в.

К сожалению, не дожил до наших дней дом садового мастера Буша, находившийся на южном берегу, неподалёку от нынешнего 2-го Елагина моста, зато отреставрированы в северной части острова усадьба садовника П. Бука, Дом смотрителя и гоф-фурьера, а также реставрируемый в настоящее время Фрейлинский дом.

Дом садовника Питера Бука – памятник деревянного зодчества, построен по проекту архитектора К. Росси в 1818–1822 гг. Пожалуй, самая интересная деревянная постройка Елагиноостровского ансамбля. В плане здание представляет собой прямоугольник: каменный цокольный этаж и два верхних деревянных. Дом расположен к северу от дворца.

Дом садовника П. Бука

Значительный по размерам дом для садовника не должен нас удивлять. Несмотря на скромное название должности, П. Бук управлял на острове огромным хозяйством. За годы деятельности им созданы оранжерейное хозяйство, плодовый сад, огород, плантации летних растений для оформления дворца, многочисленные цветники. Не случайно он считался одним из лучших садовников России начала XIX в. Также он занимался Древесной школой, культивируя пригодные для произрастания растения.

Дом смотрителя и гоф-фурьера

В советское время в доме П. Бука располагались различные службы, а на втором этаже одно время существовала столовая. Сейчас здание отреставрировано. В 2012 г. здесь проходила интересная выставка, посвящённая истории дома и личности садовника. Создатели выставки постарались воссоздать образцы флоры того времени, дополнив её интересными историческими рассказами. Представили макет дома П. Бука, несколько акварелей, выполненных самим садовником, а также репродукции картин, демонстрировавших великолепие цветников начала XIX в.

В 1823 г. по проекту К. Росси к северу от Елагина дворца построили двухэтажный деревянный дом для прислуги и мелких чиновников, управляющих этой прислугой. Дом так и назывался Дом для чиновников. Здание сильно пострадало во время наводнения 1824 г. и прожило недолго. В 1834–1836 гг. по проекту архитектора Л.И. Шарлеманя возвели новое двухэтажное здание из сосновых бревен на каменном фундаменте, и называлось оно Домом для смотрителя и гоф-фурьера». С должностью смотрителя все ясно, а вот что такое гоф-фурьер сейчас уже подзабылось. Чиновник в этой должности обычно занимался в дворцовой службе комнатным убранством и связанными с этим работами.

Однако и этому дому не повезло. Постоянные наводнения и подвальная сырость привели к тому, что уже в 1850-х гг. возникла необходимость постройки нового дома. По проекту архитектора Р. Кузьмина возвели два здания, дошедших до нашего времени: деревянный Дом смотрителя и гоф-фурьера и каменные кладовые при этом доме. В Доме смотрителя имелись комнаты для самой разнообразной прислуги – поваров, скороходов, лакеев, истопников…

Сейчас здание отреставрировано, в нем реализуется интересный проект художественных и дизайнерских мастерских «Творческая дача». Проводятся студийные занятия, мастер-классы и музейно-педагогические занятия для детей и взрослых. Здесь можно брать уроки рисунка и живописи, техники речи и актерского мастерства, участвовать в мастер-классах по различным направлениям декоративно-прикладного искусства и дизайна.

Фрейлинский дом построен по проекту К. Росси в 1822 г., неподалёку от Конюшенного корпуса. Важность этого сооружения объяснялась тем, что фрейлины – незамужние девушки, преимущественно знатных дворянских фамилий, – составляли свиту вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Фрейлины обычно сопровождали императриц во время прогулок, развлекали пением, когда тем было скучно, а в случае чего могли вынести за ней ночной горшок. Главной «кузницей» фрейлин в то время являлся Смольный институт. Во Фрейлинском доме каждой из фрейлин отводилось по номеру.

Как и все деревянные постройки, Фрейлинский дом плохо пережил наводнение 1824 г. Ремонтные работы проходили под руководством архитектора Л. Шарлеманя. В начале 1850-х гг. из-за сгнивших балок архитектору Р. Кузьмину пришлось полностью разобрать изрядно обветшавшее здание и отстроить новое на мощном каменном фундаменте. В процессе перестройки планировка Фрейлинского дома изменилась. Именно это здание и дожило до наших дней.

Фрейлинский корпус

В советское время во Фрейлинском доме располагались службы ЦПКиО, а в 2014 г. из-за ветхого состояния здание закрыли на реставрацию.

Центральная аллея

Открывавшийся в 1932 г. Центральный парк культуры и отдыха (ЦПКиО) должен, по замыслу организаторов, иметь место, так сказать, всеобщего притяжения людей. Иными словами, «образцовая база отдыха трудящихся» должна была иметь свой центр. Им и стала Центральная аллея Елагина острова, украшенная изумительными цветочными клумбами, вазами и скульптурами, выполненными Матвеем Манизером и его ученицей и супругой Еленой Янсон-Манизер.

Летом в выходные дни десятки, а в иные дни и сотни тысяч ленинградцев посещали остров, и ни один из них не мог отказать себе в удовольствии прогуляться по аллее, съесть порцию мороженого, расположившись на одной из многочисленных скамеек, или выпить стакан лимонада. Возможно, сами устроители парка не ожидали такого успеха Центральной аллеи, но чему тут было удивляться – сочетание пейзажного парка (говоря по-русски, парка, похожего на лес) и идеально вычерченной и богато украшенной широкой аллеи, прорезавшей остров с востока на запад, создавало удивительный контраст. Посетителям, повалявшимся на лужайках или вдоволь накатавшимся на лодочках, рано или поздно хотелось «выйти в люди», т. е. пофланировать по аллее, где смех, веселье и знакомства. Проблем с назначением мест свиданий также не возникало, на Елагином встречались почти исключительно на Центральной аллее, причём чаще всего возле «Девушки на бревне» или возле «Дискоболки». Уж очень колоритные фигуры были у той и другой.

Центральная аллея. 1950-е гг.

Центральная аллея. «Дискоболка»

Обустраивали аллею довольно долго, сначала разбили цветники – общий проект устройства ЦПКиО им. С.М. Кирова осуществили в 1931 г. архитекторы Е.И. Катонин, В.В. Данилов, В.А. Гайкович с группой соавторов, а в середине 1930-х гг. установили скульптуры. «Балерина» с фигурой Галины Улановой (балерина служила моделью во время работы над скульптурой) и обнажённая гимнастка («Девушка на бревне»), идущая по узкому помосту, качаясь и теряя равновесие – все это несомненные шедевры скульптора Е.А. Янсон-Манизер, которые были созданы в 1936 г.

На Центральной аллее ЦПКиО. 1937 г.

Спортивная тема являлась для Е.А. Янсон-Манизер близкой ещё с 1926 г., когда она выполнила статуэтки «Старт в воду», «Баскетболистка» и «Ядротолкатель». В 1930-х гг. их увеличили, отлили в бронзе и установили в парках культуры и отдыха Москвы и Ленинграда. Но если моделью скульптуры «Балерина» служила Г. Уланова, то для «Дискоболки» позировала известная московская легкоатлетка А. Чудинова.

Автором скульптуры «Дискобол» и некоторых других являлся Матвей Генрихович Манизер. Ему вообще были свойственны строго моделированные, ясные по композиции работы, достаточно вспомнить памятник Т.Г. Шевченко в Харькове (1935 г.) или статую «Зоя Космодемьянская» (1942 г.). За свои работы он трижды получал Государственную премию СССР, а с 1947 г. стал вице-президентом Академии художеств.

Вместо Центральной аллеи сейчас едва приметная тропа. 2015 г.

Скульптуры «героев времени» на Центральной аллее являлись в какой-то степени социалистическим ответом соратнику К. Росси скульптору С. Пименову, разместившему в 1820-х гг. в нишах Кухонного корпуса фигуры античных богов и героев. Герои 1930-х гг. иные, их искали в советском, а не в далеком греческом прошлом.

Ныне скульптуры убраны в запасники, а сама аллея похожа на просеку в лесу и ничем не напоминает былой центр островной жизни. Те, кто это сделал, говорят, что Центральная аллея в советской интерпретации являлась «бестактным вмешательством» в планировку К. Росси, поэтому её следовало ликвидировать.

Возможно, это и так, поправку только следует сделать на два обстоятельства. Во-первых, аллею превращали в просеку в 1990-е гг., когда в фаворе была борьба со всем советским, в том числе и с советской культурой. Тогда казалось, что на смену советскому придет что-то новое, однако сейчас, когда на место условной «Девушки на бревне» порой пришло нечто совсем непотребное, резко отрицательное отношение к советскому периоду истории, по нашему мнению, в значительной мере прошло. Во-вторых, рассуждая об эпохе К. Росси, не следует забывать и о более древнем периоде в истории острова. Если обратиться к елагинскому периоду 1780-х гг., то нетрудно заметить, что парк как раз-таки включал в себя элементы регулярной планировки, и выражалось это, в частности, в планировке аллей. Сейчас этот исторический пласт исчез и едва ли заслуженно.

В этой связи почему-то кажется, что рано или поздно цветники и скульптуры на Центральную аллею Елагина острова вернутся, и она обретет знакомый многим ленинградцам облик. При этом сам Елагинский парк «в английском вкусе» от этого ничуть не потеряет.