Текст книги "Россия 1801–1917. Власть и общество"

2.6. Крестьянская реформа Киселева

Правительство Николая I, бессильное разрешить крестьянский вопрос в целом и упразднить крепостное право, решило принять серьезные меры для улучшения положения казенных крестьян. Осуществить крестьянскую реформу на государственных землях был призван гр. П.Д. Киселев, быть может, самый выдающийся государственный деятель николаевского царствования.

Павел Дмитриевич Киселев родился в Москве в 1788 г. В 1806 г. вступил корнетом в кавалергардский полк. Участвовал в Наполеоновских войнах, по окончании которых имел чин полковника и звание «флигель-адъютанта». В 1819 г. был назначен начальником штаба 2-й армии. В Тульчине, главной квартире 2-й армии, Киселев находился в дружеских отношениях с будущими декабристами, но сам к тайному обществу не принадлежал. В 1834 г. он был назначен членом Государственного совета и приглашен Николаем быть «начальником штаба по крестьянской части». Киселев с готовностью принял это предложение, ведь уже в 1816 г. он подал Александру I смелую и яркую записку о необходимости упразднения крепостного права²⁸.

29 апреля 1836 г. было учреждено V отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, которому было поручено «преобразовать управление казенных крестьян». Его начальником и стал генерал-адъютант Киселев, который взялся за дело с энергией, необычной для николаевских бюрократов. Он разослал по губерниям особых чиновников с поручением подробно обследовать положение государственных крестьян не только по бумажным «ведомостям», но путем личных опросов крестьян и изучения поданных ими жалоб.

Ревизия эта продолжалась с 1836 по 1840 г. и собрала богатые материалы о положении казенной деревни. Не довольствуясь посылкой ревизоров, Киселев сам объехал несколько губерний для личного ознакомления с положением. В донесении, которое он подал царю, говорилось о тяжелом положении казенных крестьян и необходимости серьезной реформы в «управлении государственными имуществами».

На этом основании в конце 1837 г. было создано Министерство государственных имуществ, которое учреждалось с тройной целью: «для управления государственными имуществами, для попечительства над свободными сельскими обывателями и для заведования сельским хозяйством». В следующем году был издан закон о местных органах нового управления.

«Теперь фискальная сторона отступала на задний план, и новая администрация должна была удовлетворять крестьянские интересы независимо от их отношения к казначейству. Благосостояние государственных крестьян должно было стать самоцелью во взглядах и деятельности новой администрации. Самый план административного устройства отличался стройностью, напоминающей работы Сперанского»²⁹.

Изданное 30 апреля 1838 г. обширное «Учреждение об управлении государственными имуществами в губерниях» заключало «четырехъярусную» систему учреждений. В губерниях учреждались «палаты государственных имуществ» во главе с управляющим³⁰.

Далее создавались окружные управления во главе с «окружным начальником». При образовании округов за основание принималось уездное деление, но при незначительном числе казенных крестьян казенные селения двух или трех уездов могли быть объединены в один округ. Окружной начальник должен был быть носителем попечительной власти, покровителем и защитником подведомственных ему крестьян. «Окружной начальник должен выслушивать терпеливо и с особою внимательностью все жалобы, приносимые ему государственными крестьянами», и «обязан охранять и защищать подведомственные ему волости, сельские общества и принадлежащих к ним крестьян от всяких притязаний, притеснений и злоупотреблений». Он должен был также надзирать за законностью действий органов крестьянского самоуправления. Однако не должен командовать сельскими сходами – как впоследствии могли командовать ими земские начальники из отставных корнетов. Статья 31 положения о сельском управлении гласит:

«Чиновникам палаты государственных имуществ и окружного начальства не дозволяется участвовать в совещаниях государственных крестьян на сельском сходе».

Эта степень либерализма Киселева не была впоследствии достигнута ни в императорской, ни в советской России. Окружной начальник должен заботиться об улучшении нравственности подведомственных ему крестьян, о заведении приходских училищ, о «врачебном благоустройстве», об обеспечении продовольствия на случай неурожайных годов, о местных путях сообщения, об улучшении крестьянского хозяйства. Конечно, он должен заботиться также и о соблюдении государственных интересов, о сборе податей и исполнении натуральных повинностей, правильном отбывании крестьянами рекрутской повинности.

П.Д. Киселев

Третьей административной ступенью было волостное управление. Волости образуются из соединения нескольких сельских обществ с общим числом населения до 6 тыс. ревизских душ. Волостное правление состоит из головы и двух заседателей. Волостной голова избирается на 3 года волостным сходом. Волостной сход составляется из выборных от сельских обществ – по одному от каждых 20 дворов и утверждается палатой государственных имуществ по представлению окружного начальника. Волостной голова может оставаться в должности неопределенное время и увольняется по собственному желанию, по неспособности или по жалобе крестьян. Заседатели избираются на 3 года волостным сходом и утверждаются палатой. Волостной писарь назначается окружным начальником.

Кроме волостного правления, в волости должна быть «волостная расправа» (суд) из двух избираемых сходом «добросовестных» под председательством волостного головы. Она является второй инстанцией для «сельской расправы».

Низшей ступенью администрации и суда в деревне является сельское управление. В 1839 г. для государственных крестьян были изданы «сельский полицейский устав» и «сельский судебный устав», которыми должны были руководствоваться в своей деятельности органы сельского управления и суда.

Вводя в жизнь новые органы крестьянского управления, Киселев старался подобрать удовлетворительный состав чиновников и обеспечить их достаточным содержанием, а затем неуклонно внушал им необходимость благожелательного отношения к крестьянам и строгого соблюдения законности. Министерский циркуляр 1843 г. предписывал чиновникам

«содействовать развитию между крестьянами собственного мирского управления, наблюдать за исполнением преподанных им правил, но не вмешиваться в суждения по делам, принадлежащим сельскому управлению и расправе, ни в постановления мирских сходов, если в собственных своих делах они действуют по праву, предоставленному законом».

Программа Киселева ставила своею целью всесторонний подъем хозяйственного и культурного уровня казенной деревни. При этом Киселев должен был прежде всего встретиться с вопросом об общинном землевладении. Он видел и понимал, что «душевой раздел земель» есть институт, «вредный для всякого коренного улучшения в хозяйстве». Однако институт этот «имеет свою выгоду в отношении устранения пролетариев, и потому составляет вопрос, которого решение выходит из пределов чисто экономических»³¹.

Кроме того, Киселев усматривал в общинном землевладении исконный институт народного обычного права. Он желал не только «сохранения существующих законов», но и «соблюдения коренных обычаев народа». Поэтому, сохраняя общинное землевладение, он стремился лишь урегулировать земельные переделы и устранить вредное влияние чрезмерной чересполосицы.

Киселев сознавал вред частых земельных переделов, при которых полевые участки постоянно меняют своих хозяев, «от чего государственные крестьяне не имеют ни охоты, ни выгоды обрабатывать их с должным рачением». При переселении крестьян на новые места и переезде семей из малоземельных селений на соседние казенные земли предполагалось устраивать нераздельные семейные наследственные участки. Этот интересный проект, предвосхитивший идею столыпинских хуторов, был утвержден 9 декабря 1846 г. Николаем I.

Киселев и руководимая им новая администрация энергично и настойчиво работали над улучшением положения «казенных поселян». Значительно было двинуто вперед межевое дело. Число «межевых чинов» составляло до учреждения министерства всего 80 чел. К 1856 г. было 1419 землемеров, межевщиков и межевых учеников, и к тому же году было снято на план земель до 53 млн десятин, т. е. более половины удобных казенных земель. В 18 губерниях крестьянские оброки были переложены с душ на земли и промыслы.

«Из свободных казенных земель было отведено нуждавшимся казенным крестьянам 2 444 790 десятин. Сверх того до 500 тыс. десятин было отмежевано для водворения 56 тыс. человек, не имевших прежде земли вовсе. Наряду с наделением крестьян землей было предпринято наделение сельских обществ лесом с расчетом по одной десятине на душу. Всего, таким образом, было отведено в пользование сельским обществам 2 191 339 десятин казенного леса»³². Производилось переселение малоземельных крестьян, причем было переселено 169 тыс. душ, которым в местах их новых поселений было отведено 2,5 млн. десятин, по нормам наделов от 8 до 15 десятин на ревизскую душу (1 десятина = 1,0925 га.).

Покос (с картины Г. Мясоедова)

В стремлении увеличить продовольственные средства населения правительство в 1840 г. издало распоряжение о заведении в казенных селениях посевов картофеля. Однако при введении общественной запашки для посевов картофеля наблюдалось чрезмерное усердие местной администрации. Враждебное отношение казенных крестьян к общественной запашке (в которой они усматривали вид ненавистной им барщины) и слухи о передаче казенных крестьян помещикам или удельному ведомству вызвали в 1841^3 гг. волнения в нескольких селениях Пермской, Вятской, Оренбургской, Казанской и Саратовской губерний. Во время этих «картофельных бунтов» «по трем губерниям беспорядки уничтожены были без употребления силы, а в двух – местное начальство признало нужным употребить оружие», причем погибло «18 человек ослушников»³³. Крестьян, особо отличившихся в разведении картофеля, велено было награждать денежными премиями, золотыми и серебряными медалями.

Были введены правила лесного хозяйства, которым ведали губернские и окружные лесничие. Принимались меры для описания и охраны лесов и для разведения леса в безлесных местностях. Под руководством Киселевской администрации производились также осушение болот, расчистка неудобных земель под пашню, устройство дорог и речных пристаней. Для обеспечения народного продовольствия в неурожайные годы были устроены хлебозапасные магазины.

Для помощи отдельным хозяевам на случай нужды было создано свыше тысячи мелких сельских банков и несколько сот «вспомогательных» и «сберегательных» касс. По случаю пожаров погорельцам выдавались безвозвратные пособия и ссуды. Введено было в действие положение о взаимном страховании крестьянских строений от огня. Рекомендовалась постройка домов каменных или на каменном (кирпичном) фундаменте. Первых было построено за 18 лет свыше 7,5 тыс., вторых – свыше 90 тыс., для чего основано 600 кирпичных заводов.

Киселевская администрация заботилась не только о материальных, но и о духовных нуждах крестьян. В казенных селениях было построено 90 новых церквей и отремонтировано 228 пришедших в ветхость старых. Приобретались дома для приютов и отводились земельные участки для их содержания. Сдвинулось с мертвой точки и школьное дело: в 1838 г. у государственных крестьян было всего 60 школ с 1800 учащихся, в 1856 г. – 2550 школ с 111 тыс. учащихся (в т. ч. 18,5 тыс. девочек).

Было положено начало медицинской помощи сельскому населению: определено на службу по ведомству государственных имуществ 79 врачей, устроено 15 больниц, подготовлялись для обслуживания населения оспопрививатели и повивальные бабки.

«За восемнадцатилетнее управление Киселева министерством государственных имуществ деятельность созданной им администрации благодаря той энергии, которою он ее одушевлял, дала ощутительные результаты»³⁴. Благосостояние и благоустройство государственных крестьян во «времена Киселева», несомненно, поднялись. Этот подъем отразился на росте доходности государственных имуществ и на значительном уменьшении недоимок государственных крестьян.

2.7. Положение крестьянской общины

И казенные, и частновладельческие крестьяне жили в условиях самоуправляющейся общины, известной как крестьянский мир. Вокруг него много лет шли горячие споры: одни считали его исконным устоем русского национального быта, другие – бюрократическим нововведением. Причина этих споров – в смешении двух совершенно разных понятий: мира как самоуправляющейся общественно-административной единицы и как органа совместного владения землей, перераспределявшего ее между крестьянами на началах уравнительной разверстки.

Мир как орган крестьянского самоуправления действительно уходит своими корнями далеко в глубь истории. Уже в памятниках XIV-XV вв. мы встречаем крестьянские выборные органы: старост, целовальников, сотских и «судных мужей». Между тем, поземельно-передельная крестьянская община складывается уже вполне «на глазах», главным образом в течение XVIII в. как следствие налоговой политики Петра Великого: введения подушной подати³⁵.

На землях частных владельцев крестьянское самоуправление в течение XVII-XVIII вв. было придавлено властной опекой помещичьей администрации, хотя и не было уничтожено полностью. На землях государственных оно сохранялось непрерывно, но в XVII и XVIII вв. правительство стало использовать выборные органы крестьянского мира для своих административных и фискальных целей.

Указ 1769 г. предписывал в случае неуплаты крестьянами подушной подати забирать в города старост и выборных, держать их «под караулом» и «употреблять их в тяжкие городовые работы без платежа заработных денег, доколе вся недоимка заплачена не будет». Этот указ вводил круговую поруку крестьянских обществ в уплате податей и обращал сельские общества в податные единицы казенного финансового управления.

Принцип ответственности крестьянских обществ и их выборных властей за исправную уплату казенных платежей подтверждался впоследствии рядом правительственных указов. При проведении крестьянской реформы 1861 г. круговая порука сделалась обязательным законом для всех крестьян и была отменена лишь в 1903 г.

В конце XVIII в. правительство стало регулировать деятельность органов крестьянского самоуправления. В 1797 г. был издан закон «о разделении казенных селений на волости и о порядке внутреннего их управления». Закон устанавливал разделение всей совокупности казенных селений на волости определенной величины (не свыше 3 тыс. душ мужского пола) и ставил во главе их волостные правления.

Волостное правление состояло из избираемого на 2 года «волостного головы», старосты (или «выборного») того селения, в котором находилось волостное правление, и волостного писаря. В каждом селении на год избирался «выборный» – должность, соответствующая старосте. Кроме того, каждые 10 дворов избирали по одному десятскому – преимущественно для поддержания полицейского порядка. Состав волостных и сельских сходов и их компетенция еще не были точно определены законом. Закон 1797 г. содержит лишь следующее постановление:

«В каждом селении по сделанной от волостного головы или выборного через десятских повестке, должны жители по одному с каждого двора, или сколько приказано будет, на сход поспешать. И там внимать и в точности исполнять, под штрафом за неповиновение или небытие по позыву на сход 50 копеек, а за бесчинство и шум против того вчетверо».

Таким образом, сходы созывались скорее для выслушивания и исполнения начальственных распоряжений, чем для самостоятельной деятельности. Указом 1812 г. было предоставлено

«головам на мирской сходке чинить расправу по всем таковым делам, где преступление не будет заключать в себе большой важности, как-то: кража, не превосходящая пяти рублей, и тому подобное, и виновных наказывать по их приговору домашним образом».

В девятом томе Свода законов «Законы о состояниях», разд. IV «О сельских обывателях» (изд. 1832 г.), мы находим следующие постановления «О правах и обязанностях сельских обществ», ст. 406:

«Каждое отдельное селение сельских обывателей составляет свое мирское общество и имеет свой мирской сход. Соединением сельских обывателей, к одной волости принадлежащих, составляется волостное мирское общество»³⁶.

Статья 407:

«На сельском мирском сходе производятся следующие дела: 1) сельские выборы; 2) дозволение принадлежащим к тому обществу крестьянам на переселение; 3) разделение между поселянами общественных земель в пользование; …5) отдача мирских оброчных статей в содержание; 6) раскладка податей, оброка и повинностей; 7) дача доверенностей на хождение по делам общества; 8) суждение маловажных проступков казенных поселян и назначение за то наказаний».

Согласно статье 408, на сельских мирских сходах, кроме того, постановляются приговоры о приеме («приписке») новых членов и об увольнении казенных поселян из общества.

Что касается фактического положения крестьянского мира в первой половине XIX в. и его деятельности, то отзывы современников об этом сильно расходятся в оценках. В начале 1826 г. декабрист П.Г. Каховский писал о деятельности крестьянского мира в имениях тех богатых помещиков, где «земледельцы управляют мирскими сходками»:

«Я был на многих из совещаний сих маленьких республик! Сердце цвело во мне, видя ум и простое убедительное красноречие доброго народа русского. О, как хорошо они понимают и обсуждают нужды свои! В рассуждениях своих ум русский ясен, гибок и тверд»³⁷.

Славянофил А.И. Кошелев утверждал, что «у нас в крестьянстве мирское начало живо, сильно и всеобъемлюще»³⁸. К.С. Аксаков, отстаивая самостоятельность и независимость крестьянского мира, обращаясь к деятелям реформы 1861 г., восклицал:

«Ведь вы не со скотами имеете дело, а, напротив, с народом, который в общественном деле смыслит гораздо побольше вас, членов благородного дворянского собрания», и утверждал: «Мир есть народ, как одно мыслящее, говорящее и действующее целое»³⁹.

Однако ревизоры, которые в 1836-40 гг. обследовали положение казенных крестьян по поручению П.Д. Киселева, вынесли, как мы видели выше, весьма безотрадное впечатление о деятельности крестьянского мира. В частности, они указывали, что немаловажную роль на сельском сходе играют ведра поставленной водки. Относительный порядок и благообразие они нашли лишь в северных губерниях Вологодской, Архангельской и Олонецкой, где традиции крестьянского самоуправления коренились в глубокой древности.

В результате реформы Киселева организация и деятельность органов волостного и сельского управления были приведены в стройную систему, круг их прав и обязанностей точно очерчен законом. Губернским и окружным чиновникам Министерства государственных имуществ была поручена власть «наблюдателя» и «попечительство» над крестьянами. Они не имели права вмешиваться в сферу компетенции органов крестьянского самоуправления. Сельские общества с максимальным числом до 1,5 тыс. ревизских душ были учреждены в каждом большом селении, несколько малых селений были соединены в одно сельское общество. Органами сельского управления были сельский сход, сельское «начальство» и «сельская расправа».

Сельский сход составлялся из должностных лиц сельского управления и из «выборных» – по 2 человека от каждых 10 дворов. Полагая, что чрезмерное многолюдство сельского схода будет препятствовать толковому обсуждению вопросов, Киселев таким образом заменил поголовную крестьянскую сходку собранием выборных представителей от крестьян. Однако для решения вопроса, имевшего жизненное значение для каждого крестьянина – а именно, для раздела общественных земель, – на сельский сход «приглашались» все домохозяева.

В ведении сельского схода (ст. 20 «Учреждения») были:

– выборы сельских должностных лиц;

– увольнение из общества и прием в общество новых членов;

– «раздел между государственными крестьянами земель сельского общества»;

– раскладка казенных податей, повинностей и сборов между крестьянами и меры по взысканию недоимок;

– дела по отбыванию рекрутской повинности;

– назначение денежных сборов на мирские расходы;

– рассмотрение отчетов сборщика податей и смотрителя запасного хлебного магазина;

– постановления о мирских оброчных статьях;

– регулирование пользования общими лесами и сенокосами;

– дела о семейных разделах;

– назначение и учет опекунов к малолетним сиротам;

– рассмотрение просьб о пособиях;

– «дача доверенностей на хождение по делам общественным».

Сельский сход избирал на три года «сельское начальство» в следующем составе: сельского старшину, который затем утверждается палатою государственных имуществ, и от одного до трех сельских старост. В небольших обществах – численностью до 200 ревизских душ – должности старшины и старосты могли быть соединяемы. Далее сход выбирал сборщика податей и смотрителя сельского запасного хлебного магазина. Низшими органами, наблюдающими за порядком в деревне и за сохранностью лесов, были «десятские» и «полесовщики».

Судебная власть в деревне принадлежала «сельской расправе», состоявшей – под председательством сельского старшины – из двух «добросовестных», избираемых сходом на три года из государственных крестьян, «отличных хорошим поведением и доброю нравственностью». Она выносила окончательные приговоры по тяжбам об имуществе стоимостью не свыше 5 руб. серебром и приговаривала виновных к следующим наказаниям за проступки: к денежной пене до 1 руб. серебром, к аресту или общественным работам до 6 дней, к наказанию розгами до 20 ударов. Руководством для «сельских расправ» должен был служить изданный в 1839 г. «Сельский судебный устав». Недовольные решениями «сельской расправы» могли обжаловать ее приговоры в «волостную расправу».

Таково было административное и судебное устройство казенных крестьян при Киселеве. При освобождении помещичьих крестьян в 1861 г. оно в значительной мере послужило образцом для устройства суда и управления в селениях бывших крепостных.

Управление помещичьих крестьян до реформы 1861 г. отличалось крайним разнообразием. В крупных вотчинах выборные органы крестьянского «мира» имели больше шансов сохраниться, чем в имениях «мелкопоместных» владельцев, где господин, живший в непосредственной близости к своим крестьянам, сам руководил всей хозяйственной деятельностью своих «подданных», сам творил «суд и расправу» в деревне.

В крупных оброчных имениях помещики часто ограничивались получением с крестьян лишь известной суммы платежей, не вмешиваясь в их жизнь и хозяйство, и потому крестьянам жилось много легче и свободнее. Здесь зачастую выбранные миром сельские власти: «бурмистры», старосты, «целовальники», сборщики, «добросовестные» производили сбор и раскладку барского оброка, а затем сами вели все дела текущего управления, творили «суд и расправу» над крестьянами, подчиняясь лишь общему надзору господ и назначенных ими управителей. Иногда владельцы крупных вотчин, не жившие в имениях, составляли для своих управителей и для сельских властей подробные наказы или инструкции, регулировавшие их деятельность и взаимные отношения.

В барщинных вотчинах власть помещиков и назначенных ими управителей (приказчиков, бурмистров) опутывала всю жизнь крестьянина, включая его семейные отношения. При таких условиях о широком развитии крестьянского самоуправления, конечно, не могло быть и речи. Хотя в крупных барщинных имениях выборные крестьянские органы имелись, но они были лишены всякой самостоятельности. Безграничная власть помещика над крестьянином и заинтересованность его в извлечении наибольшего дохода из своей вотчины и вместе с тем ответственность его перед правительством за исправный взнос подушной подати привели в XVII-XVIII вв. к систематическому вмешательству помещичьей администрации в хозяйственную жизнь крепостных.

Разная величина земельных участков и вообще разница в хозяйственном положении крестьянских дворов затрудняли для помещиков как разверстку между крестьянами помещичьих повинностей и платежей, так и государственной подушной подати, введенной Петром Великим.

Подушная подать в одинаковом размере ложилась на каждую «ревизскую», т.е. мужскую душу начиная от грудных младенцев и кончая столетними стариками, включая и здоровых работников, и калек. Чтобы в этих условиях создать рациональную систему распределения платежей и рабочих повинностей, помещик в конце XVII в. и в течение XVIII в. организует новую хозяйственно-податную и рабочую единицу – крестьянское «тягло».

Все взрослое и трудоспособное крестьянское население помещичьих вотчин, особенно состоящих на барщине, разделялось на известное число «тягол». В каждое «тягло» обыкновенно входила одна рабочая крестьянская пара – муж с женой, но встречались и более многолюдные тягла. На каждое тягло теперь налагалась одинаковая сумма казенных платежей и барских повинностей. Вместе с тем, в силу равенства платежей и повинностей отдельные тягла должны были быть в равной мере обеспечены землей, как основным средством производства. А необходимость поддерживать это земельное «уравнение» вызывала необходимость земельных переделов.

В результате во второй половине XVIII в. поземельно-передельная община со всеми ее характерными чертами: чересполосицей, принудительным севооборотом (с традиционным трехпольем), с общими и частными переделами пахотной земли и сенокосов, распространилась в помещичьих хозяйствах Великороссии.

Чересполосица и принудительный севооборот неразрывно связаны с уравнительным общинным землепользованием. Вся земля, находившаяся в пользовании данной общины, сначала должна была быть разделена на несколько больших участков, сообразно качеству почвы и расстоянию от места жительства крестьян. Потом каждый из этих участков разделялся на три поля – озимое, яровое и пар, и в каждом из этих полей домохозяину отводилась полоса, соответственно числу его «тягол», или работников, едоков или ревизских душ.

Выйти из пределов традиционного трехполья не мог ни один домохозяин, ибо не только паровое поле употреблялось сообща для пастьбы скота, но и на других полях по окончании уборки до новой вспашки пасся скот. Существовали разные комбинации при разверстке полос.

Схема общинного владения землей и чересполосицы.

Размеры полос, находившихся в пользовании отдельных дворов, не были одинаковы, но варьировались в зависимости от принципа уравнительного распределения: по числу работников или едоков, или ревизских душ.

Однако система «уравнительного» землепользования в XVIII в. еще не сделалась господствующей. Во многих оброчных вотчинах мы встречаем с одной стороны – богатых, а с другой – «маломочных» крестьян.

Государственные крестьяне в XVII и в первой половине XVIII в. еще распоряжаются своими пахотными и сенокосными участками как частной собственностью: продают и покупают их, закладывают, меняют, дарят, завещают, отдают в приданое за дочерьми. В результате между государственными крестьянами в XVIII в. образовалось значительное экономическое неравенство, и рядом с «богатеями», богатевшими не только от сельского хозяйства, но и от занятия промыслами и торговлей, образовалось значительное количество «маломочных» крестьян и даже безземельных батраков. Обеспокоенное этим правительство во второй половине XVIII в. начинает стеснять крестьянское право распоряжения землями. Межевые инструкции 1754 и 1766 гг. запрещают казенным крестьянам продавать и закладывать участки в целях сохранения их податной платежеспособности. Вместе с тем возникает мысль об изъятии земельных излишков у купцов, посадских и богатых крестьян для передачи их «многодушным», имеющим большие семьи, но «маломощным», т.е. малоземельным и безземельным крестьянам. Планы такой земельной дележки вызывали, конечно, сочувствие деревенской бедноты и решительную оппозицию со стороны зажиточного крестьянства северных областей. В большинстве крестьянских наказов депутатам Екатерининской комиссии по составлению нового уложения (1767-1768 гг.) крестьяне настаивают на сохранении старого порядка земельного владения.

В наказе крестьян одной из волостей Важского уезда находим суровую критику проектов земельной дележки в пользу «мотов» и «ленивцев» и в ущерб рачительным крестьянам, которые «прилагают неусыпные свои труды для распространения хлебопашества путем расчистки пашни и сенных покосов вновь из лесов и болотных мест». Другие «тунеядцы всегда обращаются в лености и мотовствах, и оттого участки свои размотали и запустили, и пришли в скудность и к платежу податей в не состояние, и просят, чтоб им те унавоженные земли поделить по душам»⁴⁰. Однако правительство в конце XVIII в. продолжает настойчиво стремиться к земельному «уравнению» казенных крестьян. В 1785 г. архангельский директор экономии предписал старостам и крестьянам всех волостей своего округа, «дабы они все тяглые земли между собой уравнили безобидным разделом». В подтвердительном приказе 1786 г. он же писал:

«Справедливость требует, чтобы поселяне, платя одинаковую все подать, равное имели участие и в угодьях земляных, с коих платеж податей производится» и потому «уравнение земель… почитать надлежит неминуемо нужным, сколько для доставления способа поселянам платить подати свои бездоимочно, тем не менее, для успокоения малоземельных крестьян»⁴¹.

«Безобидный раздел» пашенных земель на севере – это была квадратура круга, и вследствие протестов и жалоб крестьян-собственников осуществить его до конца XVIII в. не удалось.

В царствование Павла I правительство решительно берет курс на земельное «уравнение». Ряд сенатских указов требует доведения нормы крестьянского землевладения до размеров от 8 до 15 десятин (8,7 до 16,4 га) на ревизскую душу. Для этого надо было отвести в надел крестьянам пустующие казенные земли, то есть произвести переселение малоземельных крестьян на свободные земли и «учинить разверстку земель между казенными поселянами совершенно уравнительную» (указ 19 августа 1798 г.). Повторный сенатский указ (1800 г.) требовал от казенных палат

«соблюсти по крайней возможности такое правило, чтобы всякий из поселян казенных, будучи одинаковою повинностью обязан, одинаковые ж со стороны земляного пространства и почвы имел и выгоды» ⁴².

Затеянное правительством земельное «уравнение» вызвало в северной деревне острую социальную борьбу. В 1803 г. 67 пострадавших от раздела домохозяев одной из удельных волостей Вологодской губернии подали в департамент уделов жалобу. Они писали, что волостной голова принуждал крестьян насильно подписываться под приговором о разделе земли, «бил и сажал на цепь», чтобы они отдали в надел другим крестьянам их земли, «состоящие из древних лет как за предками ихними, так и за ними самими в бесспорном владении, и вновь расчищенные собственным их капиталом и трудами». При производстве следствия по жалобе волостной голова признал, что один из протестантов «во избежание упорства и дерзости, посажен был им на цепь, но не на долгое время»⁴³. Таким образом, некоторым сторонникам частной собственности на землю пришлось проникаться убеждением в преимуществах земельного «уравнения», сидя на цепи!