Текст книги "Банной горы хозяин"

7. Вербовка на свежем воздухе

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?

Матф., 16:26

Регрессоры, подумал Валентин, поднимаясь по боковой лестнице конференц-зала. Что-то я с этой магией совсем про них позабыл. А ведь реальные ребята, могут и боевого робота прислать. Так что имеет смысл переодеться.

Выскочив на улицу, Валентин перешел на бег трусцой и уже через две минуты снова был в своем кабинете. Сгреб часы-амулеты обратно на столик, взмахом руки распахнул один из стенных шкафов, скомандовал искинту набрать Визе, включил магическое зрение. Похоже, я становлюсь землянином, мелькнула шальная мысль, – делаю все одновременно.

– Слушаю, – раздался в ушах голос Визе.

– Забирай часики, – предложил Валентин. – Кстати, как там голосование?

– Поздравляю с первым инопланетным акционером, – усмехнулся Визе. – Нострадамус даже мне понравился. Надеюсь, теперь он чаще станет заглядывать в гости?

– Я тоже на это надеюсь, – из вежливости поддакнул Валентин.

Он подошел к стенному шкафу и окинул взглядом его содержимое. Обруч обеспечивал Валентину надежную защиту от ментальных атак, Бублик успешно поедал любую враждебную магию. Однако даже простой выстрел в затылок заставил бы Валентина потратить на восстановление мозга больше Силы, чем на фаербол размером с лошадь. Поэтому Валентин с первых минут появления на Земле решил защищаться от обычных нападений столь же обычными методами и в результате собрал у себя в кабинете целый гардероб костюмов с разными уровнями защиты.

– Чем меня будет убивать боевой робот? – пробормотал Валентин, разглядывая свою коллекцию. – Лазерами, ракетами, высокоэнергетическими разрывными пулями, а на закуску – полутонным ломом по башке. Хоть в скафандр наряжайся…

Скафандр в шкафу тоже имелся – стоял в углу, бликуя в ярком солнечном свете. Ночью Валентин надел бы его не раздумывая, но в разгар рабочего дня пугать демидовцев таким облачением не решился. Пришлось остановиться на костюме попроще – камуфляже для городских боев с активной броней и встроенным антигравом. В обычном состоянии он выглядел стандартной парой джинсы плюс свитер, а будучи активированным, превращался в абсолютно черное тело, наводящее ужас на окружающих. Валентин снял камуфляж с вешалки, вытащил из внутренних карманов оба пистолета – штурмовой с автономным антигравом и обычный наплечник с наведением взглядом – и положил их на ближайшую пустую полку. Против настоящего боевого робота эти игрушки все равно не годились, а вот ни в чем не повинных прохожих могли истребить целую улицу.

– Никак, и правда, война? – хмыкнул появившийся Визе. – Может, и мне пора в форму наряжаться?

– Пока нет, – качнул головой Валентин. – Я просто на всякий случай.

Он расстегнул молнию на комбинезоне, скинул ботинки и принялся переодеваться. Визе увидел тележку, ткнул пальцем в кучу часов и уважительно заметил:

– Быстро ты их!

– Магия, – хмыкнул Валентин, защелкивая грудной замок. – Ну, как я выгляжу?

– Как обычный инженеришка, – ответил Визе. – Только очков не хватает.

– Еще за умного примут, – фыркнул Валентин. – Без очков куда надежней! Ты часики раздай побыстрее, ладно? Сдается мне, что колдуны у нас уже за оградой рыщут.

– Раздам, конечно, – кивнул Визе. – А ты-то куда собираешься?

Валентин сообразил, что Визе не слышал его разговора с Коневым.

– Еще один колдун приехал, – объяснил он ситуацию. – Остановился во вторых «Парусах» и наверняка замышляет недоброе. Надо посмотреть, как он там.

– Черт, – нахмурился Визе и схватился за тележку. – Тогда я побежал!

– Давай-давай, – кивнул Валентин.

Визе с тележкой пулей выскочил из кабинета. Валентин одернул на плечах камуфляж, чтобы расправить складки на несуществующем свитере, сделал глубокий вдох и на мгновение прикрыл глаза.

Я отправляюсь на встречу с серьезным соперником, напомнил он себе. Он старше меня минимум в четыре раза и может преподнести немало сюрпризов. Что еще я забыл?

Легенду себе сделать, вот что, сообразил Валентин. Я же теперь колдун, вон даже самодельное Сердце на грудь нацепил. И за кого же меня примет Юлиан? Известно за кого, хмыкнул Валентин, за Нострадамуса! Откуда еще в Демидовске взяться неизвестному магу? А раз я в облике Иванова появлюсь, то еще хуже – заподозрит, что Нострадамус с самого начала Ивановым и был. Тем более что так оно и есть на самом деле.

Темп, скомандовал Обручу Валентин. Никудышная получается легенда. Сразу же вопросы начнутся – откуда такой крутой появился, чего на нашей земле делаешь, как планету делить будем. Слишком мало я про колдунов знаю, чтобы на эти темы разговаривать. Нет уж, никакого Нострадамуса. Буду его учеником-несмышленышем, а чуть что не так – валить на Учителя. Вот только как в этом убедить Юлиана? Как слабаком притвориться?

Как-как, пожал плечами Валентин. Перед Джоном Смитом ведь как-то получилось? Пощупал он меня своими заклинаниями, что-то такое там обнаружил и сразу же понял, что перед ним всего лишь ученик. Значит, есть вероятность, что и Юлиан меня за слабака примет. В конце концов им, колдунам, по нескольку веков от роду, должны же понимать, чем миллиардер от великого мага отличается.

Ну а коли так, удовлетворенно подумал Валентин, то я теперь официальный колдун, ученик великого Нострадамуса. Осталось понять, зачем Учитель послал меня к Юлиану. По глазам вижу, опять для переговоров!

Для чего же еще, усмехнулся Валентин, вернувшись в обычное время. Нострадамусу нужна Сила, и ему все равно, кто ее предоставит – корпорация Иванова или же Орден колдунов. Знай он про Джона Смита, он бы и к Совету обратился, не поморщившись, инопланетянин беспринципный. Так что придется приложить все усилия, чтобы склонить Юлиана к сотрудничеству. А если заартачится – намекнуть, что про Орден колдунов скоро весь Интернет узнает.

Валентин вышел на крыльцо, раскинул руки и взлетел навстречу перечеркнувшим небо перистым облакам. На высоте пятидесяти метров он развернулся по широкой дуге и взял курс на элитный микрорайон «Паруса-2», выстроенный буквально год назад на левом берегу Камы. При отрыве от земли костюм автоматически включил боевой режим, и теперь в глазах у Валентина рябило от индикаторов, целеуказателей и системных сообщений. Разобравшись в управлении, Валентин захватил взглядом третий корпус «Парусов» и подсветил его как цель скоростной транспортировки. Костюм мелко задрожал, лес и берег мигом остались далеко позади, и через пару минут Валентин уже заглядывал в зеркальные окна девятого этажа, пытаясь сообразить, какие из них ведут в квартиру номер пятьдесят один.

Искинт камуфляжа выдал три коротких гудка, напомнив о своем существовании. Валентин хлопнул себя по лбу, приложил ладонь к груди, подтверждая личность, и весь девятый этаж дома тут же растаял в воздухе, превратившись в каркасную объемную модель. Пятьдесят первая квартира занимала левый от Валентина угол здания, выходя окнами на север и на восток, и была разгорожена на шесть комнат – холл-прихожую, три похожие друг на друга спальни, совмещенную кухню-гостиную и огромную мастерскую, заставленную как готовыми статуями, так и подготовленными к обработке каменными глыбами. Именно в этой мастерской находился человек, которого «Рой» опознал как Хуана Альвареса.

Будем взаимно вежливыми, подумал Валентин и опустился на асфальтовую площадку перед подъездом. Картинка девятого этажа слегка потускнела, давая Валентину возможность попасть в дом. Костюм подобрал код за долю секунды, массивная стеклянная дверь отъехала в сторону, Валентин вошел в подъезд и встал на панель грязеочистителя. Через несколько секунд раздался музыкальный сигнал, и Валентин с чистыми ботинками и не менее чистой совестью прошел по белой ковровой дорожке к цилиндрическому стеклянному лифту. Тот приветливо распахнул полукруглые двери, Валентин зашел внутрь и только подумал про девятый этаж, как на встроенном прямо в двери дисплее появилась большая зеленая девятка, и лифт устремился вверх, послушный желанию своего пассажира.

Что он там делает, подумал Валентин, укрупнив выдаваемую «Роем» картинку. Каркасная модель человека неподвижно стояла перед большим камнем в центре мастерской, не произнося ни слова, и лишь слегка двигала поднятыми на уровень плеч руками. Либо зарядка, решил Валентин, либо колдовской ритуал. Значит, будем держать ухо востро.

Выйдя из лифта, Валентин прошел по довольно длинному коридору – квартиры в элитных домах Демидовска соперничали по площади с иными коттеджами – и остановился перед серой металлической дверью с цифрами «5» и «1». Звякнул сигнал видеокамеры, в двери раскрылась сенсорная панель. Валентин машинально приложил руку, внутри квартиры зазвучали первые такты «Полета валькирий», и тут Бублик наконец-то распознал в окружающем воздухе первые отголоски чужих заклинаний.

Включив магическое зрение, Валентин попятился от двери подальше. Пятьдесят первая квартира была в буквальном смысле слова напичкана магией; упругие жгуты заклинаний, свернутые в тугие спирали, только и ждали повода, чтобы распрямиться во всю свою немаленькую длину и раскинуться над давно уже не видевшим подобного магического фейерверка Демидовском. Сами заклинания очень походили на щупальца из смитовского мобильника; обрадовавшись этому обстоятельству, Валентин взялся за первый попавшийся жгут и позволил Бублику прозвонить его в резонансном режиме. Жгут оказался свитым из двух схожих заклинаний – одно должно было создавать в воздухе некий фантомный объект, который Валентин тут же окрестил «граалем», а второе фиксировать изменения в этом объекте, возникшие под влиянием внешней магии. Похоже на закидывание удочки, подумал Валентин, а точнее – на раскидывание паутины. Неплохой аналог нашего «Роя», надо будет взять на вооружение.

«Полет валькирий» зазвучал второй раз, и Валентин увидел, как сжались пружины с уже готовыми заклинаниями.

Юлиан – если, конечно, это был именно он – услышал звонок. Сквозь дверь в лицо Валентину глянул магический глаз – Валентин приветливо улыбнулся, давая Юлиану понять, что более не является человеком.

Глаз мгновенно исчез, пружинки-заклинания стянулись к центру квартиры.

– Кто ты? – услышал Валентин голос, исходивший благодаря объемной акустической системе прямо из середины двери. Даже через динамики «7+1» Валентин ощутил мощь и чистоту этого голоса, явно принадлежавшего незаурядному человеку. Точнее, незаурядному колдуну.

– Валентин Иванов, – ответил Валентин. – Хочу поговорить с колдуном Юлианом, Посвятителем Ивана Могутова.

Произнеся эти слова, Валентин отступил еще на шаг, ускорил восприятие до предела и скомандовал Бублику полную боевую готовность. При всех ангельских интонациях своего голоса Юлиан вполне мог отреагировать на свое разоблачение залпом из нескольких боевых заклинаний. А перехватить управление, как это удалось бы сделать с Могутовым, Обруч сейчас не мог – Юлиан находился слишком далеко.

По серой поверхности двери прошла едва заметная дрожь; затем из-под краски выступили ртутные капельки жидкого металла. В обычном времени действие заклинания не заняло бы и сотой доли секунды; ускорив сознание до предела, Валентин смог рассмотреть его в мельчайших подробностях. Капельки потекли вниз, оставляя за собой зеркальные полоски, собрались в небольшую лужицу, отскочили от пола упругим белым шариком размером с кулак. Шарик взлетел в воздух, завис в метре от пола и быстро – даже в ускоренном времени! – ткнулся Валентину в грудь, в то самое место, где под камуфляжем и футболкой висела на шелковом шнурке увесистая пятиугольная звезда. Бублик ощетинился плотной пеной защитных заклинаний – на таком расстоянии любое агрессивное заклинание было смертельно опасно, – но шарик просто растекся жидкой кляксой поверх камуфляжа, обхватил палладиевую звезду тонкими, легко проникшими сквозь одежду щупальцами, три раза сжал ее в получившихся паучьих объятиях, засветился в магическом зрении приятным розовым светом – и мигом отскочил обратно к двери.

Так вот как выглядит знакомство магов, подумал Валентин. Это же было заклинание-тестер, проверяющее чужое Сердце! Отзовется на условный стук – значит, свой, продолжит деревом или металлом прикидываться, – незнакомая школа, здравствуй, вражеский засланец. Опять же если свой, то сразу понятно, кто кому должен «ку» делать. Тогда вопрос: должен ли я в ответ точно так же проверить Юлиана? Совершенно не факт – я ученик инопланетного колдуна, ему местный закон не писан. И хорошо, что не факт, с облегчением подумал Валентин. Заклинание «постукивающего шарика» оказалось слишком сложным, чтобы надежно воспроизвести его с первого прочтения.

Шарик распался на тысячу капель, капли втянулись в дверь. Из динамиков послышался низкий гул, и Валентин понял, что пора возвращаться в нормальное время.

– Входи, – произнес Юлиан торжественно-умиротворенно, словно к нему пришла сама Смерть. Дверь ушла в стену, и Валентин увидел внутреннее убранство квартиры, разительно отличавшееся от составленной «Роем» объемно-каркасной модели. Вот тебе и колдуны в покосившихся избах, ошеломленно подумал Валентин.

Он оказался в середине круглой прихожей. Ее куполообразный потолок был расписан под летнее небо, по которому навстречу друг другу летели ангелы и демоны; потолок подпирали белые римские колонны, из капителей которых на ангелов падали перекрещивающиеся лучи естественного солнечного света. Из холла в остальную квартиру вели пять проемов – из шестого, изнутри неотличимого от остальных, Валентин только что вышел, – и за каждым виднелся свой собственный, ничего общего не имевший с соседними пейзаж. Оглянувшись, Валентин обнаружил за спиной мраморные ступеньки, спускающиеся к каменистому ручью, за которым раскинулась чересполосица желтых и зеленых полей. Проем прямо перед Валентином вел в сосновый бор, пронизанный оранжевыми лучами заходящего солнца, а по левую руку набегали на галечный пляж свинцового цвета волны, над которыми висели темные грозовые тучи.

Пожав плечами, Валентин прибавил яркость у каркасной модели и увидел, что Юлиан по-прежнему стоит у своего громадного камня. В ожидании гостя Юлиан просто сложил руки на груди и наклонил голову набок, словно обдумывая очередную скульптуру. В мастерскую вел дальний правый проем, открывавший вид на поросшие колючим кустарником руины.

Валентин перешагнул с мореного паркета прихожей на замшелый камень древней мостовой – и оказался в полутемном, словно музейном зале. Прямо около входа в пол вросла огромная, выше человеческого роста каменная голова какого-то великана, от надменного выражения лица которого Валентину сразу стало не по себе. Чуть дальше, в луче проникшего через узкую щель в бархатных шторах света, светился старинный каменный глобус из голубого мрамора, с континентами из яшмы и малахита. Сразу же за глобусом начинался теряющийся в полумраке ряд завешенных покрывалами статуй, а справа от него громоздился, подпирая потолок, громадный то ли мольберт, то ли кульман, с прилипшим к нему листом бумаги размером два на три метра, усеянным карандашными зарисовками.

Повернув голову направо, Валентин увидел и самого Юлиана. В легких бежевых брюках и красно-фиолетовой рубашке тот стоял возле плоской плиты из черного полированного гранита и легким покачиванием головы пускал в Валентина отраженный от рубиновой серьги солнечный зайчик. Валентин пригнул голову, уворачиваясь от слепящего света, растерянно улыбнулся, замедлил время и снова включил магическое зрение. Серьга подернулась едва заметной дымкой – послесвечением от совсем недавнего заклинания, – и Валентин понял, что именно в левом ухе экстравагантный колдун носит свое Сердце.

Основное заклинание Юлиана – налитые Силой жгуты «паутины» – свернулось в кольцо у его ног, а от головы колдуна протянулась в сторону зашторенного окна едва заметная паутинка магического послесвечения. Неужто «почтовый голубь», подумал Валентин, не смея поверить в такую удачу. Маленький сгусток Силы, способный передать несколько фраз или простой визуальный образ, частенько использовался пангийскими магами для передачи друг другу малозначащих сообщений, вроде «надо поговорить». Однако на Земле с ее ужасающей магической бедностью «почтовый голубь» мог нести и сведения поважнее; на дальней стороне паутинки мог оказаться кто-то важный, быть может, даже непосредственный начальник Юлиана! Обязательно проследить, решил Валентин; пальцы правой руки сами сложились в «бутон»; «пиранья», модифицированный магический шарик и личный маячок составили нужное заклинание, которое Валентин тут же окрестил «ищейкой». И тут же, вновь виновато улыбнувшись, легким движением кисти отправил ее по следу.

К полному удовлетворению Валентина, Юлиан никак не прореагировал на такое странное поведение гостя. Подобно Могутову, он не мог видеть магию непосредственно, без помощи своего Сердца. Здесь земные колдуны сильно уступают пангийским, подумал Валентин. Значит, нужно узнать, чем они их превосходят. И по возможности раньше, чем это превосходство будет продемонстрировано лично мне.

– Здравствуйте, – приветливо сказал Валентин. – Вы действительно Юлиан, известный в миру как Хуан Альварес?

– Да, это мои имена, – произнес, а правильнее было бы сказать, пропел Юлиан. – Я вижу, ты стал чьим-то учеником, Валентин Иванов. Назови имя твоего Посвятителя!

– Я называю его Нострадамусом, – ответил Валентин, делая шаг вперед. Теперь Юлиан оказался в пределах досягаемости Обруча. – А настоящего имени он никому не говорит.

Ну давай, скомандовал Валентин Обручу и отрешился от внешнего зрения. Перед внутренним взором возникла туманная жемчужная сфера, подернутая темно-серыми облаками. Приблизившись, Валентин коснулся одного из облаков. Увидел самого себя, улыбающегося, с неуверенно разведенными в сторону руками, с неумело спрятанным на груди практически пустым Сердцем. Услышал свой жалкий – в восприятии Юлиана – голос, голос зеленого ученика, столь естественный при встрече с Мастером другой школы. Подумал – вновь большой человек оказывается ничтожным учеником; как дешево купил его Нострадамус.

Валентин отпрянул в сторону, пометил в памяти – вести себя понаглее – и дотронулся до другого облака. Лежавшая у ног груда живого огня пульсировала в такт биению сердца; заклинание рвалось в бой, но выпускать его на волю было еще слишком рано. На волю, подбросил тему Валентин; рано, слишком рано, послушно отозвалось сознание.

Что-то новенькое, подумал Валентин, снова разглядывая подернутую облачками сферу. У него что, несколько сознаний? А что там, в середине?

Валентин пробил жемчужную дымку – и оказался в полной темноте. Вокруг ощущалось тяжелое присутствие шершавых глыб, глухо ворочавшихся рядом и поодаль; тягучие звуки проносились над головой, растворяясь во мраке. Больше всего это походило на кошмарный сон, от которого не можешь проснуться, – но как может сон быть основой бодрствующих сознаний?

А вот так и может, сказал себе Валентин, с трудом выбираясь обратно. Несколько сознаний на поверхности, и мирно спящая общая память. Действия отдельно, мышление отдельно. Желаете подслушать мысли – хоть заслушайтесь, ничего существенного наверху нет, а в глубине – закодирована дверь. Как насчет поковырять этот код, а, Обруч?

Попроще предыдущего, ответил искинт двадцать третьего века, но несколько часов понадобится. Начнем?

Нет, ответил Валентин. У нас нет этих нескольких часов. Придется по старинке, пачкой баксов и бластером к затылку.

– Тебя прислал Нострадамус? – услышал Валентин, вернувшись в собственное тело. Юлиан смотрел открыто и с любопытством, но в памяти Валентина по-прежнему ворочались шершавые глыбы.

– Да, – кивнул Валентин. – Ему нужна помощь. Посмотрим, что здесь, решил он и ткнулся в третье серое облачко. Посреди безбрежной гряды облаков висела полупрозрачная человеческая голова – причем весьма натуралистично оторванная от тела, с пятнами запекшейся крови на всклокоченной по случаю таких неприятностей бороде и развевающимися по ветру лоскутьями кожи. Валентин вспомнил, что уже видел это лицо – в памяти Могутова, в эпизоде, где они с Юлианом советовались с неким Григорием. Сейчас глаза предполагаемого Григория были плотно закрыты, но голос Юлиана входил в его уши навязчивым зовом: «Слушай! Слушай!».

Валентин почувствовал волну тепла, прокатившуюся от левого уха через затылок за шиворот, и почувствовал, как шарик-посланец покинул комнату, унося с собой короткую фразу – «он отозвался!». Григорий – начальник Юлиана?! От радости Валентин потерял концентрацию и вывалился в обычный мир, где Юлиан уже делал шаг навстречу гостю. Валентин с трудом удержался от снисходительной улыбки – фактически основная задача встречи была решена, следующий колдун в иерархии Ордена найден, и разговор с Юлианом теперь приобретал характер светской беседы.

– Нострадамус просит о помощи? – переспросил Юлиан, придав своему певучему голосу должное удивление. Он сделал еще один шаг вперед и заглянул Валентину в глаза. – Похоже, ты сделал неверный выбор, ученик. Твой Учитель слаб!

Вот тебе и светская беседа, опешил Валентин. Похоже, меня сейчас перевербовывать будут. Да притом самым примитивным из всех возможных способов!

– Просить он пришел бы сам, – робко возразил Валентин, решив подыграть Юлиану. – Я послан, чтобы передать вам его предложение…

По тому, как поспешно взлетела вверх правая рука Юлиана, Валентин понял, что взял верный тон. Колдун окончательно уверился, что перед ним – безвольная марионетка Нострадамуса, а вовсе не могущественный мультимиллиардер. Простительная ошибка для колдуна, веками не считавшего людей за людей.

– Постой, – прервал Юлиан рассказ Валентина. – Не в моих правилах беседовать с гостем иначе, чем за пиршественным столом. Позволь проводить тебя в обеденный зал!

С этими словам Юлиан подошел в Валентину вплотную, легким касанием правого предплечья повернул лицом к выходу и почти незаметно подтолкнул вперед. Валентин сам не понял, когда успел тронуться с места, опомнившись только на границе грубого каменного пола мастерской и белого полированного мрамора гостиной.

За панорамным окном бушевала золотая осень, в камине рядом со входом весело потрескивали поленья, белый украшенный позолотой стол возвышался на темном подиуме посреди безупречно пустого пространства. Сейчас возле стола стояли только два стула, но Валентин понял, что по первому же жесту хозяина их появится ровно столько, сколько нужно.

Валентин подошел к ближайшему стулу, положил руку на резное дерево изящно изогнутой спинки и подумал, что Юлиан явно неравнодушен к роскоши. Точно такой же стул Валентин видел в доме одного московского миллионера, когда обсуждал там непростую проблему раздела уральского водочного рынка.

– Ты пьешь воду, – прямо спросил Юлиан, – или вино?

– Хорошее вино, – с улыбкой ответил Валентин. Обстановка гостиной напомнила ему собственный дом в стране Эбо, точно так же пронизанный магией и солнечным светом.

– Другого и быть не может, – произнес Юлиан, небрежным движением руки позволяя явиться на стол вазе с фруктами, двум высоким бокалам и запылившейся пузатой бутыли выдержанного кьянти. – Наливай себе сам!

Валентин послушно уселся за стол и звякнул горлышком бутылки о край бокала. Юлиан расположился напротив, повернул кверху левую ладонь, материализовал в ней большое красное яблоко.

– Налей и мне, – сказал он, разглядывая яблоко словно послание иных миров. – Ты говорил о каком-то предложении?

– Да, – ответил Валентин, пододвигая Юлиану второй бокал. – Нострадамус предлагает вам сделку.

– Сделку? – Юлиан подбросил яблоко на ладони и отточенным движением повернул голову так, чтобы снова пустить Валентину в глаза солнечный зайчик. – А что он знает о тех, кому ее предлагает?

Валентин поднял бокал и посмотрел сквозь вино на сверкающую серьгу Юлиана. Вряд ли Нострадамус поделился бы с учеником всеми своими знаниями. Значит, не будем открывать карты, а просто зайдем с козыря.

– Он знает, что вам нужен Черный Камень, – ответил Валентин. – И еще он знает, что вы сумеете извлечь из него достаточно Силы, чтобы Нострадамус смог вернуться к себе на родину.

Валентин приподнял бокал еще выше, предлагая Юлиану присоединиться к возлиянию, и пригубил темно-красное вино, вкус которого тут же вызвал к жизни новую волну воспоминаний. Это вино, как и пангийские, несло в себе явный след магических заклинаний, придававших его вкусу особую глубину и завершенность. Причмокнув, Валентин сделал еще пару глотков, после чего заставил себя поставить бокал на стол.

Юлиан снова подбросил яблоко и посмотрел Валентину за спину, через левое плечо.

– Ты не боишься, что вино отравлено? – спросил он как бы между прочим.

– Ученика Нострадамуса не так-то просто убить, – ответил Валентин. – Если я чего и боюсь, так это вашего отказа. Потому что тогда Нострадамус разозлится по-настоящему…

– Как давно ты владеешь Силой? – задал Юлиан новый вопрос.

Валентин оценил выдержку колдуна – ни разоблачение планов Ордена по похищению Камня, ни инопланетное происхождение Нострадамуса, ни даже угроза магической войны не заставили опытного Учителя изменить своей тактике. Юлиан видел перед собой только чужого ученика и строил разговор исходя из единственной цели – переманить этого ученика на свою сторону.

А ведь Юлиану, должно быть, несколько столетий от роду, сообразил Валентин. Было когда научиться спокойствию!

– Меньше часа, – улыбнулся Валентин. – Нострадамус назвал это «экспресс-курсом». Показать вам, как я зажигаю магический шарик?

На этот раз Юлиан не стал подбрасывать яблоко. И даже солнечный зайчик от большого рубина промелькнул мимо Валентиновых глаз.

– Он сделал тебя учеником только сегодня? – переспросил Юлиан, всем своим видом показывая, что потрясен до глубины души. – Только сегодня?

Валентин пожал плечами и снова ухватился за бокал.

– Да раньше и без того все было нормально, – сказал он, пожимая плечами. – Просто ваш Могутов попытался меня заколдовать, вот и пришлось принять меры. – Тут Валентин осознал, что окончательно вошел в роль ученика-несмышленыша, и не смог удержаться от еще более издевательской фразы: – А что, вино на самом деле отравлено, раз вы его не пьете?

Юлиан стиснул яблоко в кулаке, но не раздавил, а только скрипнул им, словно снежком.

– Вино не отравлено, – сказал Юлиан и медленно выцедил до дна свой бокал. – А вот с тобой все гораздо хуже, Валентин Иванов. Ты все еще человек. Допей вино и поставь бокал подальше от себя. Я должен тебе кое-что показать.

Вот это по-нашему, подумал Валентин. А то чушь какая-то – пить вино с чужим учеником, да еще не подмешать туда яду. Надеюсь, теперь он возьмется за меня по-настоящему.

Валентин допил вино и поставил бокал практически на середину стола. Как только его пальцы разжались, Обруч вонзил в мозг огненную иглу, а Бублик напомнил о своем аппетите едва слышным ворчанием. В мгновенно ускорившемся темпе Валентин увидел, как стол медленно уплывает вниз, потолок рассеивается в воздухе, на лицо взлетающего рядом Юлиана падают косые лучи осеннего солнца, – и только тут наконец включилось магическое зрение, высветив подхватившее двух собеседников заклинание левитации.

Спокойно, скомандовал Валентин Обручу, Бублику и самому себе. След к Григорию уже взят, будет плохо себя вести – пожалуюсь начальству. Но в целом вполне эффектно – любой человек испугается, если его вот так, прямо из-за стола, и на сотню метров над городом. Вон на какую высоту затащил, даже аэропорт видно!

– А вот теперь поговорим всерьез, – сказал Юлиан, вылетая из-за спины Валентина.

Колдун левитировал, слегка подогнув под себя ноги, словно горнолыжник или Гермес-Меркурий верхом на своих крылатых сандалиях. Валентин тут же осознал, что заклинание левитации поддерживает его самого только в том месте, которым он сидел на стуле, и с него очень запросто можно свалиться. Попытка ухватиться руками за то, что задом воспринималось мягким сиденьем стула, благополучно провалилась – пальцы уткнулись в превосходно притворявшийся джинсами камуфляж.

– Ты боишься, – удовлетворенно отметил Юлиан. – Нострадамус не научил тебя летать? Если ты свалишься вниз, мне придется спасать тебе жизнь?

Вербует полным ходом, подумал Валентин. Намекает, что Нострадамус отправил меня чуть ли не на верную смерть – с однодневным «экспресс-курсом» против профессионального колдуна. Теперь нужно либо признавать, что Нострадамус та еще сволочь, либо долго и нудно оправдываться, демонстрируя возможности камуфляжа.

Ты все еще человек, повторил про себя Валентин. Если Юлиан меня даже с магическим шариком за равного не считает, почему Нострадамус должен относиться ко мне по-другому? Расходный материал, он и есть расходный материал. Юлиан скорее договорится с себе подобным, нежели со странным субъектом, считающим человеческие жизни.

– Нострадамус сказал, что мне ничего не угрожает, – ответил Валентин, втягивая голову в плечи. – Я пришел предложить сделку, а не объявлять войну…

– Я просто пытаюсь сохранить тебе жизнь, – тихо произнес Юлиан. – Твой Учитель открыл тебе дверь в мир Силы, нисколько не позаботившись о твоей безопасности. А что станет с тобой, когда Нострадамус покинет Землю?

Валентин отрицательно покачал головой. Эту часть легенды он и впрямь не успел придумать.

– Сила, – произнес Юлиан, поворачивая левую ладонь к небу. На ней появилась сверкающая в солнечных лучах капелька жидкости, быстро выросла до размеров бильярдного шара и, оторвавшись от кожи, повисла в воздухе в ожидании приказов создателя. Валентин удержался от соблазна подсмотреть заклинание – сейчас все его внимание было сосредоточено на способе, которым Юлиан перевербовывал чужого ученика. Юлиан собрал пальцы в кулак и легким щелчком указательного пальца отбросил прозрачный шарик в сторону; тот отскочил на пару метров и взорвался, превратившись в плотное облако тумана. Облако приняло форму кресла с широкими подлокотниками и подлетело к Валентину, услужливо предлагая устроиться поудобнее.

– Сила, – повторил Юлиан, поднимая глаза к небу. – То, что отличает нас от людей. То, что делает нас бессмертными и позволяет создавать невозможное. Ты лишь коснулся пальцем долетевшего до тебя клочка пены от волн этого океана. Как объяснить тебе, что это такое – однажды лишиться Силы?

Валентин осторожно, чтобы не потерять равновесие, оттолкнул облачное кресло.

– Я пришел говорить о сделке, – напомнил он Юлиану. – Если вам не нужен Черный Камень, так и скажите, наше дело предложить, ваше – отказаться…

– Наверное, – Юлиан заглянул Валентину в глаза, – лучше просто показать.