Текст книги "Киев не пропадет. Хроника киевских будней"

Похоронен на кладбище Свято-Покровского монастыря Голосеевской пустыни.

Глава Десятая.

Вот такие дела…. Вот таким стал, со-временем, этот Кисель. А тогда, при нашей первой встрече, он был просто молодым, крепким и наглым борцом, старше меня на девять лет.

Доволен только я. За один раз получил приличный опыт ведения дипломатических и военных действий. Разобрался, как устроена эта специфическая сторона невидимой киевской жизни, и что необходимо дальше делать. А дальше пора начинать переговоры с моими старшими друзьями. Мне ведь скоро в армию и все может очень быстро развалиться. Идти опять в этот дурдом мне не в жилу, но, видимо, придется…. Чувствую я уже постороннее дыхание в спину.

Сначала берут меня за драку с оперуполномоченным в кабачной “Пролисок”. Но так как я был вместе с двоюродным братом Юрэком – поляком, то дело как-то заминается. Не входит в планы наших органов садить гражданина дружественной социалистической Польши. Тем паче, что Юрэк, зная наши порядки, упорно всё берет на себя. Затем подгребают Макса. Вот кому всегда не везет – одни подставы вообще непонятно за что. С ним проводит основательную профилактическую беседу капитан Гунько. Уговаривает, чтобы завязывал. Викторчика забирают за драку пока на пятнадцать суток. Мясника сажают за драку на два года. Лима садится на восемь лет. Всех, кто бывает в ментовке, упорно распрашивают про Мартына. Обещают посадить точно.

Сегодня мы сидим в “Сиреневом Тумане”. После того, как мамой Мартона был разгромлен наш бар у неё на подворье, собираемся мы, но уже борщаговским составом, у Гнедого, он же бывший Утёнок. Пока это наша штаб-квартира. Группировка из “Общества Вольной Молодежи” переименована в “Fireball”. В этой квартире, попеременно, собираются и музыканты из Глиера, и мои, еще не втянутые в дело одноклассники, и наши девчёнки, и моя шпана, и пришлые проститутки, и сорвавшиеся в самоволку за этими проститутками наши пацаны из военных училищ, и заказчики всевозможных разборок. Целый день люди приходят и уходят, выпивают, слушают рок-музыку и блатных и приблатненных певцов в зависимости от контингента. Девки нашей компании забегают покурить. Ведутся деловые разговоры. А всю ночь напролет ещё умудряемся сидеть расписывать пулю. И всё это происходит в обыкновенной квартире в пятиэтажной брежневке. Молодость. Безмятежное веселье.

Но тут прибегает Проскуровский из нашего двора с пятью большими бутылками вина. Хитрый массажист, деньгами бы обошлось гораздо дороже. Просит разобраться с зятем, который собирается в Израиль и на этой почве устраивает дома форменный разгром, по пьянке. Это не составит большого труда и бывший зять, как только видит нашу компанию в квартире, как-то незаметно для всех самоликвидируется, да так ловко, что больше его не видели в этой квартире до самого отъезда. И тут мне в голову приходит, как мне кажется, неплохая мысль.

В это время уже потянулись члены киевской еврейской общины в Израиль. А так как они были точно все не бедные, то и сразу же стали подвергаться сплошному прессу. Их прессовали как советские чиновники, так и всевозможные хулиганы и бандиты. И всё при полнейшем попустительстве властей. Как же – предатели. Чего их защищать. По городу ходили ледянящие кровь рассказы как по ночам какие-то бандиты врываются в квартиры репатриантов и под пытками находят и забирают всё, что нажито непосильным трудом целых поколений. Причем, пытки нешуточные, как-то: горячий утюг на живот бабушке и тому подобное.

Раз Проскуровского мы защитили, то почему всех остальных не защитить? Будем защищать. Остается только самое малое: выявить согласных и небедных репатриантов. Поручаем это, сразу же струхнувшему, Проскуровскому. Видя его нерешительность, предлагаю бесплатную защиту всей семьи. Дело пошло. А еще есть Кац, Пичькарь, Рабинович, Гринберг, Рафилович, Каганович, Балаганский, Лотоцкий, Любечанский, Зильберман, Макаревич, Айзенберг.… Есть с кем работать. Но работать с нами семьи вышеперечисленных товарищей и их родственники пока не хотят. Думают, что продуркуют это дело до отъезда. Вместо нас обращаются к Севе, а он их раздевает по полной программе. Дело личное. Мы подождем. Тем более, что и мы как следует к такому ответственному делу не готовы. С репатриантами работают не хулиганы какие-то там, а настоящие уголовники. Многим из них убить человека – раз плюнуть. Нужно оружие. Оружия нет. Ой, чувствую все отчетливей, что придётся-таки идти в армию.

Дело до смешного доходит. Вместо крупных клиентов, Кац приводит ко-мне в “Сиреневый Туман”… малого Беккера из нашего класса, которого во дворе все третируют по причине его немощности. Просят выручить. Моня совсем мал ростом, пухленький, всегда розовощекий и совершенно беззащитный. Мне становится сразу как-то не по себе:

– Ну, докатились, детей бьем.

Я обещаю Беккеру, что его больше никто не тронет. И денег не надо. Но Моня, хоть и беззащитный, а голову на плечах имеет. За ним потянулись и другие. Мы с удивлением узнаем, что пока здесь наши быки морды друг другу бьют, то еврейские пацаны уже вовсю освоили какой-никакой, но каждый свой бизнес.

У кого родственники уже уехали и присылают сюда пластинки рок-музыки – несметное богатство для всей молодежи того времени. Пластинки продают и меняют на “балочке”, которая собирается в разных местах. Сейчас – Ботаническом саду. И, естественно, пошли кидки на эти плиты. Против кидков и просто, чтобы не забрали старшие и наглые нужна защита. У кого родственник работает массажистом в киевском “Динамо”. Футболисты уже начали ездить за границу и привозить и плиты, и шмотки, но продают все оптом. Нужна, и часто, большая сумма наличными, а раз этого оптовика знает больше одного человека, то нужна защита. У кого мама работает на книжном складе. Хорошие книги, особенно подписные издания, страшный дефицит. Но, опять чтобы не светиться, завскладом продает оптом всю партию. Нужны деньги и нужна защита. И при покупке, и при продаже могут быть кидки. На “толкучке” мы уже не перепродаем – только успеваем охранять Косточек и Шинкаря. Те оперируют уже тысячами. И только на перепродаже. Клоков где-то берет старинные иконы. Нужен выход на иностранцев и защита.

Пацаны уже частенько ездят на разборки. Я никуда не езжу. Сижу в “Сиреневом Тумане” и принимаю заказы. Я, конечно, числюсь кем-то там на заводе. Теперь я то на больничном, то в отпуске за свой счет, то ухожу раньше. Мастеру, естественно, приплачиваю. Говорим, учусь где-то. И если с разборками и охраной сделок дело обстоит неплохо, хватает пока ножей и кастетов, то с финансами совсем труба. Любой жулик знает, что все дела легко уладить, но когда начинается делюга, то ховайсь. Так и есть. Переругались все со-всеми.

Настало время заняться партийным строительством, а точнее, строительством банды. И время не ждет. Нами уже интерисуются. Пока тихо, но отосюду доносят, что то того, то другого тягают в ментовку и задают вопросы.

Мой авторитет, вроде бы не оспаривают, но почти все участники нашей организации старше меня и неоспаривают его неохотно. Но я основной поставщик заказов и прихода денег. Споры идут каждый день и прийти к единому мнению мы не можем. Я это предвидел и поэтому организовал не одну, а две бригады. И если в первой одинаково авторитетные Макс и Лысый, то во второй – единственный непререкаемый иван – Мартын, хотя есть и люди сильнее его. Мартын имеет природную смекалку и сразу вкуривает, что нужно делать. С ним сразу же договорились, что я нигде не свечусь и только даю наводки на новые дела. Он действует автономно, от себя, и все понимают, что без его идей они ничто.

Со второй бригадой сложнее. Два лидера, две команды людей, два ансамбля. Мы еще и музыканты, играем рок. И если у Мартына костяк бригады составляют борцы и боксёры – люди знающие дисциплину и собирающиеся идти служить в десант, то у нас блатные и приблатненные, а о том, что такое дисциплина даже не слышали. Передо мною стоит сложная задача: необходимо уговорить их половину откладывать в общак. Открыться я им не могу. Это верная гибель. Но полученные деньги они тут же тратят на гульню и покупку новой аппаратуры. Аппаратура очень дорогая. Ансамбля-то два и, как в бригаде, там в одном старший Лысый, во втором – Макс. Я стучу на барабанах у Макса.

Но с Максом мы, все-таки, друзья и я, с большим трудом, уговариваю его уступить первенство Лысому. Теперь Макс второй в бригаде и дело с дисциплиной немного сдвинулось к улучшению. Но это и всё, что мне удалось.

Так дело не пойдет. Сегодня встречаюсь с руководством одной бригады, завтра со второй. Предложение мое такое: Я знаю, что нужно делать, когда делать, знаю, что произойдет в будущем. Я налажу работу, и через тридцать лет сытой жизни все втроём будут мультимиллионеры.

Но…половина заработанного должна неукоснительно идти в общак и я с ним буду работать. Мартын соглашается. Мы с ним одного возраста. Лысый с Максом отказываются. Самый сложный вопрос, как объяснить откуда я всё знаю. Говорю, что раз в год меня приглашают на Верх и отвечают на один поставленный вопрос. Они крутят пальцем у виска и развязанно отвечают, что мал еще, чтобы ими руководить. Они оба на полном серьёзе собираются на музыке больше заработать.

Я взбешен, но вида не подаю. Мило улыбаюсь и, напоследок всё же рассказываю, что Лысому, как огня, следует бояться наркотиков. Даже в руках не держать. Остерегаться Шведа. Макс же любитель взять две-три бутылки вина и на пустыре за домом, в кустах, которые полностью скрывают всех от ненужных взглядов, прилечь на зеленую травку и в задушевной беседе с другом провести пару часов. Я предостерегаю его от этого и говорю:

– Саня, менты пришьют тебе дело белыми нитками. Они мастера лепить горбатого и свои пятнадцать ты получишь. Я тебя прошу: не знакомься никогда с Ремезовым. Завязывай выпивать на пустыре за домом. Но если ты там окажешься и появится компания молодежи с девкой, то сразу же уходи.

Вобщем, они меня чуть не побили за такие предсказания и отнесли это всё к бессильной злобе, что не удалось получить главенствующего места в банде. Бывает и так.

Глава Одиннадцатая.

На следующий день я звоню на Нивки своему товарищу детства Лёнчику – Михаль или просто Миха. Лёня живет в одном доме и дружит с еще одним очень известным в Киеве хулиганом Серёгой Кудей. Оба – чуть выше среднего роста. Михаль от матери еврейки унаследовал восточную красоту, оставаясь при этом белобрысым. Так ведь и мама у него – крашеная блондинка. Кудя полностью русский тип и даже имеет смешной нос картошкой. Оба – худощавые, хорошо развитые физически, бывшие спортсмены. Оба, что удивительно, из хороших семей. У Куди отец полковник, мама – учитель. У Михи отчим – директор нефтебазы на Шулявке, а мама работает ведущим конструктором у Антонова. В семьях достаток. Но, что не характерно для зажиточных семей, оба – отъявленные драчуны и хулиганы. Ну, как наши на Борщаговке, да, впрочем, и в Святошино, да и в Золотоворотском садике, да и на Сталинке, вот и на Нивках. Вообщем – киевляне. Такие мы все были тогда.

Уже втроём встречаемся в Пуще-Водице подальше от глаз людских. Что-то у меня последнее время мания преследования. Или мне всё кажется? Видимо, кажется. Посмотрели в местном кинотеатре “Барвинок” отличный советский детектив-боевик “Мертвый сезон”.

Пуща-Водица как нельзя больше подходит для размеренной беседы на свежем воздухе. Очень живописное место. В поселок ходит трамвай из киевского района Куренёвка. Трамвай полчаса пробирается по просеке сквозь совершенно дремучий лес. Вдруг лес заканчивается и перед нами по обе стороны колеи выстраиваются в ряд красивейшие одно-двухэтажные домики с резными фасадами, верандами, печными трубами. Все эти усадьбы огорожены красивыми деревянными заборами с фигурными штакетинами и резными воротами. Ни один домик не похож на предыдущий и все разных цветов. Жилые домишки соседствуют с различными пансионатами и пионерскими лагерями. А за линией панcионатов постирается бесконечный сосновый лес, простилающийся куда-то далеко-далеко. Может и на край Земли.

Совсем недавно выпал снежок и звонко скрипит под ногами. Мы с тремя бутылками вина, тремя плавленными сырками “Дружба” и свежим, с хрустящей корочкой белым городским батоном в потрепанной спортивной сумке, идем между двумя красивейшими озерами. Солнце ярко светит прямо в глаза и скоро скроется за лесом, но пока голова идет кругом от красоты вокруг. Красиво и голубое небо, и белоснежный снег. Красив и темно-зеленый хвойный лес, вперемежку с белыми березами почти вплотную обступающий озеро, в водах которого отражается вся голубизна бескрайнего неба. Красивы и черные лебеди и даже серенькие утки с сине-изумрудными хвостами как ни в чем ни бывало все время ныряющие, зачем-то, в иссине-синие воды озера.

– Присаживаемся здесь, – командует Кудя.

Площадка с тремя сосновыми пеньками расположилась прямо на берегу озера. Воздух чистейший, как в горах Колорадо. Настроение – великолепное. Сырки кажутся изысканной закуской, вино – лучшим в мире, а батон прямо тает во рту. Так бы и сидели вдали от городской суеты.

– Ну, что ты хотел? – вопрошает, наконец, Миха.

– А хотел я вот что, – и я подробно излагаю свой, а он у меня уже есть, план. Пацаны молча, раззинув рты, смотрят на меня.

– Откуда ты знаешь, что будет завтра? – спрашивают оба одновременно.

Повторяю то, что уже говорил Максу с Лысым.

– Не врешь? – спокойно, как будто это обыденный ответ, тянет Миха. Кудя молчит. И я для подтверждения своих слов рассказываю, что Михаль, отправившись в армию, попадет в дисбат. За что – не знаю и исправить я уже ничего не могу. Придется терпеть. Кудя же в этом году поступит в КИСИ.

Очень уже скоро будет подтверждение моих слов и Михаль, большого риска человек, согласен пока начать, а там посмотрим. Кудя еще ничего не решил. Очень уж неожиданное предложение. Надо крепко подумать, но помогать Михе будет. Кудя – хороший спортсмен, играет на гитаре, дерется, пользуется расположением у девок. Всегда первый и в даже старшей компании. Главное богатство Серёги в данном случае это его связи с множеством спортсменов в Киеве. В этом городе его многие знают и уважают. Спортсмены через десяток лет почти все окажутся неудел в этой пока еще великой стране.

Не успели мы как следует обсудить общие детали предстоящей долгоиграющей операции, как прямо из лесу к нам выкатывается компания из пяти, старших чем мы, хулиганов. Они, наверное, местные потому, что одеты как и подобает сельчанам того времени. За главного у них – фиксатый в немыслимой разноцветной кроличьей шапке.

– Так, пацаны, снимайте часы и шапки, вытряхивайте мелочь из карманов и показывайте что в сумке, – цедит сквозь зубы фиксатый и хватает лежащую на снегу Кудину сумку. А там ведь еще деньги есть.

Серёга вскакивает и заряжает фиксатому по челюсти. Вырубает с первого раза и приступает к отделке второго пассажира. Я выбираю самого здорового и методично, как на тренировке, начинаю обрабатывать его нижний этаж. До челюсти я не достаю. Обрабатываю корпус, уклоняюсь от его ударов, работаю на отходах и спокойно жду, когда от него пойдет удар ногой в пах. Удар будет обязательно потому, что руками он меня схватить не может. Я к этому удару всегда готов. Очень нестандартно поступает Михаль. Он разбивает пустую бутылку о ближайшую сосну и с криком:

– Ну, кто на меня? – тем не менее, сам бросается сразу на двоих чуть замешкавшихся бандитов.

Зеленая розочка очень угрожающе выглядит в руках нашего товарища. И не просто выглядит. Вот она просвистела раз, другой прямо возле головы нещасного гопстопника и он с криком схватился за лицо двумя руками. Из-под пальцев заструилась алая кровь. Другой же его напарник сначала нанес скользящий удар по голове Михе, но после экзекуции с розой стал вилять и бегать от него между редкими деревьями.

Наконец и мой долговязый оппонент нанес долгожданный удар ногой. Я перехватил его ногу, развернул этого драчуна, отправил мордой в снег и нанес пару ударов ногой ему по челюсти или куда там попал.

Кудя в свою очередь закончил избиение своего визави. Всё это происходило спокойно без лишней суеты и криков. Подобная драка у нас отработана прекрасно. Ведь все мы много лет проводили лето в спортивном лагере на Матвеевском заливе, и приходилось драться часто и не с такими недотепами, хоть и наглыми, а с хорошо подготовленными спортсменами. Приходилось и с гребцами-академистами. А все они, как Патя или Слон, здоровенные бугаи. Так что компания у нас сплоченная.

Мы даем шатающейся банде, напавшей на нас, ретироваться, держась за разбитые носы и порванные щеки. Но по тому, что они рванули не обратно в лес, откуда пришли, а перебежали резной деревянный мостик и бросились через небольшую березовую рощицу в сторону Пущи понятно, что очень скоро они появятся или с ментами, или с солидным подкреплением. И тогда нам несдобровать.

– Надо уходить – командует Кудя и пальцем показывает в сторону скрывшихся в рощице бандитов.

Один из них остался и с пригорка наблюдает за нашими дальнейшими действиями. В такой ситуации командовать должен кто-то один и традиционно эту роль выполняет Кудя. Он отдает первые распоряжения.

Серёга опять указывает в сторону оставшегося на посту бандита. Мы собираем в сумку валявшиеся рядом пустые бутылки с нашими отпечатками пальцев, а Миха, поднявши валявшуюся тут же розочку, да так, чтобы её было видно наблюдателю, бросается в его сторону через мостик. Мы же с Кудей делаем вид, что хотим скрыться туда в лес, откуда пришла эта банда. Не успел Миха перебежать через мостик как наблюдателя и след простыл. Этого мы и добивались. Мы с Кудей, так же перебегаем на другую сторону и уже все втроем бежим по противоположному от заявленного края озера в сторону выезда из поселка.

Бежим живенько и всё это нам привычно. Люди мы тренированные. Есть все-таки польза от спорта. Ой, есть. И действовать нам нужно очень быстро. Хорошо еще если поверженные противники соберут большую компанию местных. Так мы рискуем быть просто нещадно битыми. А если они связаны с ментами? Тогда нам кранты. И так уже за всеми троими идет охота. Сядем, однозначно.

Ситуацию осложняет еще и расположение Пущи Водицы. С трех сторон Пуща окружена громадным лесом, где зимой не спрятаться. С четвёртой – большое село Горенка, откуда прибыли, скорее всего, эти гопстопники. В противоположной от Горенки стороне из Пущи выходит всего одно асфальтовое шоссе вправо в сторону Святошино, прямое и просматривающееся на километры вперед. И в этом же месте влево выходит единственный трамвайный маршрут. Трамвай сразу же углубляется в лес, почти вплотную подступающий к рельсам. В нем наше спасение. Пока гопники или менты разберутся, куда мы делись, пока доберутся до развилки из поселка, у нас есть какое-то время, чтобы сесть на трамвай, идущий полчаса через лес в сторону Куренёвки и Подола. Но я бы, на месте наших врагов, сразу же поставил на месте развилки засаду. Другого пути, чтобы выбраться отсюда просто не существует.

Пока бежали до конца длиннющего озера солнце быстро закатилось

за вершины деревьев и как-то сразу стало темнеть вокруг. Сразу и похолодало. Это хорошо. Теперь на расстоянии друг от друга, как посторонние прохожие, быстро проходим две-три улицы и скапливаемся недалеко от остановки трамвая возле дощатого темно-серого забора за стоящим почти вплотную к забору грузовичком, чтобы не привлекать внимания к себе. На остановке скопилось уже человек десять, трамвай-то один, и это последняя перед броском через лес остановка.

Разбираем ситуацию. Пока никого нет. Менты бы сразу же перекрыли выезд из поселка. Бутылки и розочку мы разбили по-дороге. Можно было бы по-одному просачиваться на остановку, смешиваться с толпой и уезжать. Так, вообще, никто бы нас не заметил. Но когда будет следующий трамвай? И, скорее всего, банда к следующему отправлению будет здесь.

– Нет, нужно уезжать на этом, – говорит Кудя. – Вот только сумка – Сумка заметная, спортивная Puma. Тогда по одной только такой сумке можно было вычислить нас. Таких сумок в городе, вообще, не было. Я думаю, гопники это тоже заметили.

Наконец вдалеке показались огни трамвая. Вагон остановливается на каждой линии, а маршрут прямой, как стрела, и его видно за три остановки. Видно и как за трамваем следует такси, останавливаясь на каждой остановке. И на каждой остановке из Волги выходят четыре человека и проверяют тех, кто садится в вагон.

В такой ситуации должен быть, какой-никакой, а план. Мудрить у нас нет времени. Мы договариваемся выполнять неукоснительно тот, что созрел за эти пару минут.

Первым, еще до прибытия трамвая, спокойно на остановку к расположению первой двери проходит Кудя. Он ставит сумку, в которую мы сложили свои шапки, вплотную к кошелкам какой-то бабушки. Шапки мы сложили для хоть какой-то маскировки и чтобы не мешали нам бежать и драться, если понадобится. Две из них – пыжиковые и каждая стоит как средняя месячная зарплата хорошего рабочего и только у меня обычная блатная кепка. Кудя сразу же заводит с бабулей разговор о тяжести этих корзин и обещает помочь поставить их в вагон. Разговор получился.

Быстро примчался и остановился, уже в темноте, вагон трамвая. Кудя, как хороший внук, сразу же помогает загрузиться бабушке не забывая первой закинуть злополучную Puma и проскальзывает за бабулей сам. Ну что ж. Первый пошел. Во время посадки эти лентяи даже не удосужились выйти из теплого салона такси. Они ищут троих и еще ничего не вкурили.

Как только к задней двери подошел последний пассажир из укрытия выскакивает Михаль и стремглав несется к вагону. Он успевает вскочить на подножку и руками раздвигает уже закрывающиеся двери. Дальше всё, как в замедленном кино. Двери еще раз открываются. Начинается перепалка кондуктора и пассажиров:

– Что ж ты двери ломаешь, хулиган?

– Какой хулиган? Почему хулиган?

Пассажиры кричат:

– Да езжайте уже. Когда следующий будет. Все хотят успеть. И парень тоже.

Пока Михаль бежал и вскакивал в трамвай, пассажиры такси все-таки что-то заподозрили и вчетвером выскакивают из машины. Но еще одной такой посадки водитель допустить не желает. Он и так, по его разумению, посадил одного лишнего. С него хватит. Пусть ждут следующего трамвая. И неважно, что на дворе ночь и морозец и что следующий трамвай будет через пол-часа. Двери закрываются, и вагон с места набирает скорость.

А я тем временем, еще, когда Миха добегал до трамвая, вышел из укрытия, прошел мимо стоящего на шоссе такси, притворившись пьяным. Затем обошел трамвай сзади и под прикрытием еще стоящего вагона вильнул уже трезвым и очень быстрым шагом по трамвайному пути, идущим прямиком через лес. Хотя можно было и не притворяться. В машине оставался один водитель, внимательно рассматривавший, что там возле трамвая происходит и на меня внимания не обратил.

Это была самая слабая часть плана. В этом месте трамвайные пути резко поворачивают влево в лес, и я совершенно ничего не вижу, что происходит на остановке и, в случае сбоя, ничем не могу помочь товарищам. Тотчас мимо меня проносится трамвай, и я еле успеваю отскочить в сторону прямо на придорожный куст.

Я бегу быстро, но размеренно дыша, за трамваем. Если эти четверо смогли бы вытащить Миху из трамвая, то сразу бы поставили его на перо. Трамвай бы так скоро не отправился. Если бы не пописали, а началась драка, то выскочил бы и Кудя. Вчетвером бы они врядли что

нибудь с нашими двоими сделали, но трамвай бы также не отошел так быстро. Если бы наших, все-таки, вытащили из трамвая и трамвай бы отошел, то они не ввязывались бы в драку, а побежали бы за трамваем, прямо по пятам за мною через лес и я бы их уже видел. Хуже всего – это полная неизвестность и вагон пронесся так быстро, что ничего не было видно сквозь грязные стекла. Буду выполнять договоренности. Бегу. Бежать мне еще минут двадцать, а то и все тридцать. Наши должны сойти на первой же остановке. По требованию. А когда она будет, никто не помнит.

Но не тут-то было. Наши противники обо всем уже догадались потому, что выкатили Волгу вплотную к рельсам и зажгли дальний свет. Это очень даже хорошо. Значит у наших всё получилось. В тоннеле, образованному лесом, отлично меня бегущего видно. Я постоянно оглядываюсь. Сначала вижу четыре силуэта, несущихся огромными прыжками по шпалам за мною. Через некоторое время – уже два. Смешные они. Я до сих пор бегаю кросс двадцать километров. Поэтому мне и поручили эту часть плана. Наши-то уже курят и могли сплоховать на таком расстоянии. Бегу, не волнуясь. Дышу носом, выдыхаю ртом целые клубы пара. Дыхание ровное, воздух чистейший, кругом природа в своей первозданной красе. Громадные столетние ели в белоснежных шапках смотрят на меня с сочувствием. Наверное, двухсотлетние дубы отовсюду тянут свои темно-серые руки-ветви ко-мне и приговаривают:

– Беги, парень, беги.

И я бегу. Если догонят в этом лесу, то могут и убить. Нужно мне всё это ?

– Ой. Подумай, дядя, пока еще не поздно, – сам к себе обращаюсь.

– На попятную? Ну, нет. Не такие наши планы.

Поднимаю голову вверх и в далекой темной синеве уже ночного неба, как всегда, вижу Большую Медведицу. Есть Созвездие, будет и удача. Медведица еще никогда меня не подводила. Оглядываюсь в последний раз и не вижу никого за собой. Всё, преследование выдохлось. Но я, все-таки, на всякий случай, не останавливаюсь.

Через двадцать-тридцать минут этого захватывающего кросса добегаю до первой остановки. По требованию. Наши уже здесь. Сидят на каком-то пне и преспокойно курят. Рядом лежат три прочных колка. У них было время выбрать. И Кудя и Михаль живут на Нивках не первый год и знают кратчайший путь домой через лес. Они уже сориентировались на местности, и мы отправляемся в путь. Даже зимой здесь протоптаны вполне пригодные тропинки. Люди шастают туда-сюда и здесь. Ну что ж. Пора поговорить. Этого хочет и Сергей. Мы берем Миху в клещи и очень внимательно смотрим на его довольную физиономию.

– Что? – спрашивает невозмутимо он.

– В общем, ничего особенного. Только объясни зачем было расписывать того чувака. Мы и без этого преспокойно бы с ними справились. Угрозы никакой не было, – так же невозмутимо отвечает Кудя.

– Ты же понимаешь. Теперь у нас большие проблемы. Нас они вычислят обязательно. И дело не в том, чтобы мы их боялись. Если дойдет до ментов то нам хана. Этих гопстопников они обязательно раскрутят, а нам дело пришьют. Мы и так все по краю ходим. А Куде, вообще, поступать в этом году в институт, – продолжаю я.

– Во-первых, то, что ты мне предложил гораздо опаснее чем то, что мы сегодня сделали. Во-вторых, послушайте…, – и Миха подробно излагает, благо дело идти нам долго, как весной приезжал сюда с бывшими одноклассниками. Как в лесу на них напали такие же отморозки и стали хватать девчёнок. Девкам удалось убежать только потому, что Миха с Жекой Сороковиковым приняли бой и были так биты, что провели обое после этого две недели в больнице.

– Я не думал, что опять встречу здесь подобную компанию. А когда они напали, я прямо озверел. Ну и оторвался по-полной. Даже не по-полной, а наполовину, – спокойно продолжает Михаль.

– Но мне, все-таки кажется, что нужно было предупредить нас о том, что нас может здесь ожидать, – отвечаю.

– А что, ты бы не поехал? – язвительно вставляет Миха.

– Слушай, мы с тобой дружим с детского садика. Попридержи язык, – уже недовольно отвечаю я на повышеных тонах.

– Ладно сориться. Попали, значит попали. Давайте подведем итоги и подумаем как будем выпутываться из этой истории. Разбирать полеты будем после её успешного окончания. – Мирит нас Кудя. То, что это еще не конец, мы все втроем прекрасно понимаем.

Так и есть. По нашей подготовке, по спортивной сумке Puma, по тому, в какую сторону мы дернули, пущеводицкие вычислили, откуда мы и даже кто такие Миха с Кудей. Не дожидаясь подхода основной банды, а их, как потом выяснилось, собралось человек двадцать, те, что были в машине не поленились объездным путем выскочить через лес, и догнали трамвай. А там уже дело техники. Распросили кондуктора, когда мы и где вышли. Не каждый день двое пацанов выходят ночью в глухом лесу из трамвая. Ну, а на Нивках их все знают.

Оказалось в Пуще-Водице уже дано орудует большая банда. Занимаются гоп-стопом приезжих отдыхающих. Как мы и думали у них и менты в доле. Поэтому их никто не ловит, а редкие заявления потерпевших спускают на тормозах. Но обращаться к ментам они не стали. Как-то это еще не приветствовалось тогда. Обратились они к известному позже киевскому нивковскому авторитету Косте Хромому. Правда тогда этот еще молодой да ранний Костя был не Хромым, а просто Кот. И когда Кудя пришел к своему товарищу…Косте-Коту за помощью, то тот сидел и чесал репу. Кудя его хороший товарищ, но положение обязывает…

Мы, кстати, не против. Набиваем стрелку на нейтральной территории в Святошино на пятой просеке рядом с большим озером. Это конец города. Площадка возле озера находится в небольшой низине и ёё закрывают от дороги большие кусты и деревья. С другой стороны к озеру, почти вплотную, подступает вечнозеленый хвойный лес. Невдалеке, с третьей стороны, проходит грунтовая дорога, на которой и останавливаются наши машины. Водители остались на всякий случай на месте. Это Траф, Шамота и Мамочка. От неё озеро также скрыто взрослыми соснами и елями. С четвертой стороны, вообще, какой-то пустырь с мусором. Большой пляж в это время года утоптан и пригоден для скопления большого числа народа. К тому же, довольно безлюдное место. Только наверху вдалеке расположился практически загородный ресторан “Верховина”. Идеально для большой драки.

От нас приезжают, помимо нивковских Михаля и Куди, еще наши бывшие одноклассники – бойцы со Святошино: Плотник, Сэмэн, Цыган, Курч и Шабас, ну и все наши, конечно: Лысый, Макс, Швед, Баскетболист, Мэтр, Викторчик, Лёпа, Гнедой, Шуня, Бара, Аликзендер, Дракон, Балясный, Мартын, Жеша, Недаманский, Ленин, Плохиш и Спидола. Приезжает, как посторонний наблюдатель, Кот. От подольских прибыли Лёсик с Татарином. Все мои друзья, перешедшие к нему, уже служат в СКА Киев. Поэтому Татарин пока представляет собой только самого себя. Он давно слышал про нашу компанию и хочет воочию убедиться в наших способностях.

Пущеводицкие же подошли к разборке основательней. Пока они высаживались из старенького Лаза и нескольких такси и быстро, почти бегом, продвигались к нам, я насчитал сорок человек. Компания у них гораздо внушительней нашей.

Ну, да ладно. Совсем недавно у нас была подобная разборка с целым селом Никольская Борщаговка. Там сельчан вообще было пятьдесят человек. Так что мы к такому повороту событий подготовлены. Если порядок бьет класс, то уж колличество – точно побъёт. Пока противники бегом приближались, мы уже успели перестроиться в “свинью”. Впереди – Мартын со Стасом, за ними – Михаль, Бара, Сэмэн и Кудя. За ними – Мэтр, Викторчик, Лёпа, Цыган, Гнедой, Балясный и я. За ними – Шуня, Дракон, Аликзендер, Плотник, Ленин, Недаманский, Курч, Шабас, Плохиш. Прикравают сзади всё это воинство – самые опытные – Макс, Лысый, Швед, Баскетболист, Жеша и Спидола. Кот, Татарин и Лёсик стоят чуть в стороне.