Текст книги "Теория диктатуры люмпен-пролетариата"

Введение

СССР сегодня посвящено множество различных трудов историков, публицистов, философов, социологов и экономистов. Спектр мнений о том, что же это была за страна, весьма многообразен, но практически все исследователи утверждают – этой страны уже нет и на месте СССР сегодня существуют совершенно отличные от неё страны и Россия – одна из этих других стран. Я утверждаю противоположное. Нынешняя Россия – это один из вариантов развития той системы, которая была создана в 1917 году и называлась СССР и с советским прошлым отнюдь не покончено. Оно глядит на нас из-за каждого угла, из-под фуражки милиционера-полицейского, с экранов телевизоров. И именно оно, это прошлое, ведёт современную Россию к деградации.

А для того, чтобы понять мою точку зрения, нужно не просто рассматривать факты об истории СССР в их естественном течении, а вскрыть механизм этого течения. И здесь нам на помощь приходит взгляд на общество как на сложную совокупность различных социальных слоёв, занимающих положение в обществе благодаря наличию у них экономических ресурсов и следующих за ним ресурсов социальных и политических.

Всегда так было, так есть и в ближайшее время так будет, что отдельные личности, находящиеся на нижних социальных слоях обществах, стремились в высшие слои общества. Рассмотрение того, как это происходит, позволяет вскрыть глубинные механизмы советской власти и историческую связь её с современной российской властью, а если брать шире – постсоветской, поскольку большая часть стран – республик бывшего СССР существует таким же образом, что и Россия.

В этой книге предлагается часть теории социальной динамики, а именно – теория диктатуры люмпен-пролетариата. Любая теория, по определению, это объяснение реально существующего явления. Поскольку я объясняю механизм существования власти в СССР и в современной России, то это действительно теория. Она опирается на проверенные данные и факты, она базируется на современных научных теориях, а потому является научной теорией. Но не все научные теории верны. Вполне возможно, что и моя теория ошибочна, но пока что с её помощью мне удаётся объяснить, а иногда и предсказать то или иное явление в российской политике и экономической жизни страны, а это – важный аргумент в пользу верности излагаемой ниже теории, поскольку никто ещё не отменил правило о проверке теории практикой.

Обычно, когда социологи и политики говорят о люмпенах и о маргиналах, они всегда утверждают, что это – различные понятия. И пытаются показать эти различия. Но, на мой взгляд, существующие определения этих понятий совсем не полные и не дают возможности однозначно идентифицировать индивидуумов, относящихся к тому или иному типу. К тому же свойства, данные в этих определениях, далеко не полные, поэтому не ясно – чем люмпен отличается от бродяги? Или бродяга и люмпен это одно и то же? Кроме того, почему люди часто используют понятия «люмпен» и «маргинал», смешивая их друг с другом? Не потому ли, что между ними есть некая взаимосвязь? Разделяя эти понятия, учёные не обращают внимание на те свойства, которые объединяют маргиналов и люмпенов. А ведь и маргиналы, и люмпены являются важными элементами социальной, экономической и политической структуры общества. Через изучение этих типов социума, через выявление взаимосвязи между ними можно понять как строение, так и диалектику развития общества.

Правильно говорят многие социологи, что маргиналы играют крайне важную роль в образовании новых социальных общностей – религиозных, профессиональных, политических. Но расписать эту роль никто не взялся, по крайней мере, мне не удалось найти такого автора. Более того, упоминая про маргиналов и люмпенов в полемическом задоре, никто в полной мере не рассматривает их роль как в бывшем СССР, так и в современной России. В постсоветской литературе укоренился штамп – бывший СССР это номенклатурный заповедник. Правила в стране коммунистическая партноменклатура. Но ведь советская партноменклатура – это не вечно живущий и замкнутый класс! Это всегда была живая, развивающаяся социальная группа. Кто её пополнял? Кто её покидал? Как этот процесс происходил? Нет ответов на эти вопросы.

А как о номенклатуре говорят сегодня? Известный социолог Г. Дерлугьян, например, пишет так: «Командная система создаёт собственных могильщиков. Прежде всего это сама номенклатура, которой просто хочется жить без страха перед диктатором, попользоваться благосостоянием и передать его детям. Решая малые обывательские задачи, чиновничество помимо своей воли заклинивает систему управления… У командного варианта индустриализации ограниченный срок действия, примерно одно поколение. Затем давление к демонтажу начинает расти не только сверху, от госэлиты, но и снизу, вернее, от новых средних слоёв специалистов, интеллигенции и рабочей аристократии… Отсюда и возникает демократизация – верхи не могут и боятся (за себя самих) использовать террор по-старому, а подчинённые не желают терпеть до гроба, как их родители (Дерлугьян, 2013)».

Ошибочность этой точки зрения опровергается историей современной Северной Кореи – верхи продолжают править, а низы подчиняются им. Правил дед Ким Чен, потом отец Ким Чен, а теперь – сын Ким Чен… А ведь Северная Корея – это только одно из направлений того явления, которое было открыто фактом создания СССР. Поэтому в выше цитируемом тексте, который, казалось бы, объяснил всё что было, на самом деле – только поверхностное описание, но не объяснение.

Можно было бы ожидать от современных последователей марксистского учения более детального изучения роли люмпенов и маргиналов в современном и чуждом им российском обществе, но про маргиналов они не пишут ничего, а по поводу люмпенов только повторяют слова К.Маркса. Например: «капиталистический способ производства приводит к люмпенизации, невиданной для докапиталистических формаций, а поздний, т.е. развивающийся на основе своей зрелости, капитализм производит люмпенизацию в ещё больших масштабах, чем капитализм, впервые достигший зрелости. Наиболее зримым проявлением люмпенизации в современных развитых капиталистических обществах является безработица». И далее – «под люмпенизацией в данном случае понимаются процессы отделения производителя от труда (производства), процессы отчуждения субъектов от сферы общественного производства и общественно-полезной деятельности в целом, процессы деклассирования производителей. Люмпен-пролетариат – это продукт разложения (гниения) всех общественных классов, но в первую очередь, эксплуатируемых, трудящихся классов. Это бродяги, нищие, попрошайки, преступники, проститутки и т.д. К люмпен-пролетариату в буржуазном обществе примыкают также и люмпенизирующиеся в результате безработицы слои пролетариата». И более того, «люмпенизация создаёт не только люмпенов в чистом виде, но и множество переходных ступеней к ним – и полулюмпены и четвертьлюмпены, которые встречаются в обществе чаще, чем люмпены в чистом виде»¹.

То есть, с коммунистической позиции люмпены – это результат безжалостного механизма современного капитализма, который перемалывает людей и наиболее неприспособленных из них выбрасывает на улицу, делая люмпен-пролетариатом.

Ничего нового.

Я всё-таки по-другому смотрю на общество, на экономические отношения и вытекающие из этого политические и социальные отношения. Для меня и номенклатура – это не монолит. Иначе я рассматриваю маргиналов и люмпенов.

Маргиналы были, есть и будут в любом обществе, где есть социальная дифференциация и существует социальное неравенство. Они всегда формируют возможность, потенциал к изменениям, но не всегда этот потенциал реализуется в общественных изменениях. Точно также и люмпены были, есть и будут в любом обществе с социальным неравенством. И если существование маргиналов в обществе – это некоторое положительное явление, поскольку именно они «двигают» общество вперёд, то о люмпенах этого не скажешь – они могут составить основу какого-либо положительного движения, если они подпали под влияние положительной харизматической личности, а могут составить основу разрушительной силы, если они объединились под влиянием личности, сеющей зло.

В этой книге рассматриваются маргиналы и люмпены в их естественном единстве и взаимосвязи. И в таком взаимодействии раскрывается суть того, что произошло с императорской Россией, что произошло с СССР и что сегодня происходит с современной Россией.

Эту книгу я писал более двух лет, хотя идея о написании такой книги у меня возникла давно. Начало интенсивной работе над ней положили события в Украине 2013-2014 гг., а потому уже в марте 2014 я написал первые строчки книги. И структура книги и её отдельные разделы мною неоднократно переписывались, уточнялись и расширялись. Хочу выразить глубокую благодарность жене Светлане и сыну Ивану, без чьей моральной поддержки эта работа мне бы не удалась. Очень важную помощь оказал мне мой брат Максим Геннадиевич Светуньков, чьи критико-конструктивные высказывания способствовали существенному изменению формы представления материалов книги и её структуры.

Март 2014 – февраль 2017

1. Маргиналы и люмпены

Как это не покажется странным, но чётких и общепризнанных определений того, что же такое «маргинал» и «люмпен», в литературе нет. Речь при этом чаще всего идёт о «социальных группах, стоящих на низшей ступени социальной иерархии, окраинных слоях социума, социальном андеграунде. К этой категории относятся нищие, бездомные, бродяги, алкоголики, наркоманы, проститутки, уголовники… Обозначение представителей этих групп как «маргиналов» лексически было бы вполне оправданным, однако само понятие маргинальности является настолько нечётким и эластичным, что требует каждый раз уточнения» (На «краю» советского общества 2010, с. 9). Говоря о люмпенах и о маргиналах, всегда утверждают, что это – различные понятия. И пытаются показать эти различия. Чаще всего говорят так: маргиналы, это люди, которые де юре принадлежат к какому-либо социуму, они обладают собственностью и средствами на жизнь, но «находятся между двумя непримиримыми культурами, не относясь при этом целиком ни к одной из них», и принимающие при этом некоторые характерные черты от обеих. А люмпены, в отличие от маргиналов, почти не имеют собственности: они либо бродяжничают, либо живут в чужих домах, и располагают только самыми необходимыми для жизни вещами.

Но, на мой взгляд, эти определения совсем не полные и не дают возможности однозначно идентифицировать индивидуумов, относящихся к тому или иному типу. К тому же свойства, данные в этих определениях, далеко не совершенные, например, почему маргинал не может находиться между тремя непримиримыми культурами? Каким образом он вдруг «застрял» между культурами? А чем люмпен отличается от бродяги? Или бродяга и люмпен это одно и то же? Похоже, что это – разные понятия, потому что их перечисляют в одном ряду: «…люмпены, проститутки, бездомные бродяги и прочие элементы, относящиеся к асоциальным элементам» (На «краю» советского общества 2010, с. 14). Но если почитать других авторов, то это не равные понятия, а выстроенные в некоторую иерархию подчинения: «люмпен-пролетариат – это… бродяги, нищие, попрошайки, преступники, проститутки»².

Разберёмся в этих понятиях и найдём взаимосвязь между теми, кого называют маргиналами и люмпенами.

Прежде всего – о маргиналах.

Маргиналы были, есть и будут в любом обществе, где есть социальная дифференциация и существует социальное неравенство. Это те люди, которые, находясь в одном из социумов, ощущают, что они обладают меньшими правами и привилегиями, чем представители другого социума, – не обязательно, но чаще всего, – находящегося на более высокой ступеньке пирамиды социального неравенства. Они считают, что по своим способностям и другим характеристикам они должны принадлежать именно к этому социальному слою. Они разделяют нормы и ценности этого недосягаемого слоя и не приемлют нормы и ценности того социального слоя, в котором они находятся. Поэтому они всей душой желают покинуть тот социальный слой, где они находятся. Однако нормы и ценности того социального слоя, к которому маргинал стремится, ему известны только поверхностно – он ведь не принадлежит к нему, а только имеет представление о нём, и эта расплывчатость представлений приводит к тому, что в его сознании нет чётко сформировавшихся понятий о том, что именно он хочет, а потому маргинал находится на стыке не двух, а нескольких культур. В основе такого социального явления, как маргинал лежит недовольство своим положением в обществе, а мотивирующим вектором служит возможность (или невозможность) перейти по каналу вертикальной или горизонтальной социальной мобильности в какой-то другой социальный слой. Иначе говоря, степень недовольства создаёт потенциал для движения по социальному лифту – чем сильнее это недовольство, тем выше потенциальная возможность сорваться с насиженного места в родном социуме и устремиться в новый.

Если в обществе имеются условия для успешного и безболезненного социального лифта, то число маргиналов в обществе невелико – каждый маргинал может реализовать свои устремления, трансформируя недовольство своим социальным статусом в движение в другие социальные слои. Чем ближе он к заветной цели, тем меньше накопленный ранее потенциал недовольства. Но если в обществе такой социальный лифт связан с затруднениями, или вообще отсутствует, то число маргиналов в обществе становится запредельно большим – они не имеют возможности покидать ненавистные им социумы и их потенциал к изменению собственного социального положения остаётся не реализованным. Этот нереализованный потенциал к движению выплёскивается в окружающий мир самыми разными проявлениями недовольства – они ругают общество, критикуют своё окружение и власть, непрерывно брюзжат по любому поводу и в предельных случаях осуществляют асоциальные поступки. В обществе, где отсутствуют возможности для социального лифта, создаётся сильное социальное напряжение. Такое общество можно уподобить «пороховой бочке» – любое внешнее или внутреннее воздействие на социальную структуру будет поддержано маргиналами, и накопленный потенциал недовольства реализуется в активное участие маргиналов в сломе существующих социальных структур.

Среди маргиналов всегда есть и такие, которые в определённый момент всё же решаются на перемены в жизни и покидают свой социум, устремляясь к желаемой страте. Это, кстати, вовсе не обязательно восхождение по вертикали социальной иерархии. Это может быть и горизонтальное перемещение, а может быть и перемещение по вертикали вниз. К последнему можно отнести такое известное явление, как «толстовство», когда люди образованные и богатые покидали свои слои и устремлялись «в глубинку», в народ. Но чаще всего, конечно, маргиналы устремляются вверх по социальной лестнице.

Отсюда очевидный вывод – социальное движение в обществе происходит благодаря наличию в нём маргиналов. Поэтому – чем более маргинализированно общество, тем в большей степени оно способно к изменениям в своей структуре, как социальной, так политической и экономической.

Маргиналы всегда формируют возможность, потенциал к социальным изменениям и далеко не всегда этот потенциал реализуется сменой социальной структуры, но он всегда реализуется трансформацией мировоззрения, а зачастую – сменой парадигм. В Древнем Риме, например, народы порабощённых стран и были в высшей степени маргинализированы – Древний Рим и времён Республики, и времён Империи был построен по сословному принципу и социальный лифт в том обществе был делом премноготрудным. Поэтому на благодатную почву пало семя христианства – религии униженных и угнетённых, о которой социалисты XIX века метко подметили, что эта религия обманывает бедных «векселями, подлежащими уплате на небе» (Шэфле 1906, с. 64). Недовольство большинства жителей Древнего Рима своим социальным положением в этом мире находило выход в утешении о том, что в загробной жизни им воздастся по заслугам и они направляли свою жизненную энергию на отправление религиозных культов.

Как только в обществе появляются возможности для перемещения по социальной иерархии, многие маргиналы спешат воспользоваться этим. И этот переход маргиналов из одного социума в другой индивидуален. При этом общество представляет им возможность сделать это при помощи нескольких типичных путей, но прежде, чем обсудить эти типичные пути, посмотрим на то, кем становится маргинал, решивший уйти от своего социума в стремлении к высшему социальному слою. Он, приняв такое решение, порывает со своим социальным окружением, но в новый социальный слой ещё не принят – социальный лифт определяется высокой степенью трудозатрат и затрат времени. Поэтому такой мгновенный переход осуществляется только в сказках.

В тот момент, когда маргинал покидает свой социум, он становится элементом асоциальным – не принадлежащим ни к какому социальному слою. У него, конечно же, остаётся часть прошлых социальных отношений. У него, без сомнения, появляются и новые социальные отношения с другими стратами, но эти отношения весьма слабые, неустойчивые и потому в этот переходный период бывший маргинал становится асоциальным элементом. Как назвать этого бывшего маргинала, человека, «повиснувшего» в межгрупповом социальном пространстве? Как назвать этого «оторву»? Немецкое слово Lumpen как раз и означает – обрывок, лохмотья, поэтому такого человека вполне можно назвать «люмпеном».

В научный обиход понятие «люмпен» оно было введено К.Марксом в сочетании со словом «пролетариат» – «люмпен-пролетариат». В книге «18 брюмера Луи Бонапарта» Маркс так определяет всех тех, кого он относит к люмпен-пролетариату, это: промотавшиеся кутилы сомнительного происхождения и с подозрительными средствами существования, авантюристы из развращённых подонков буржуазии, бродяги, отставные солдаты, выпущенные на свободу уголовные преступники, беглые каторжники, мошенники, фигляры, лаццарони, карманные воры, фокусники, игроки, сводники, содержатели публичных домов, носильщики, писаки, шарманщики, тряпичники, точильщики, лудильщики, нищие, «словом, вся неопределённая, разношёрстная масса, которую обстоятельства бросают из стороны в сторону и которую французы называют la boheme» (Маркс, 18 брюмера Луи Бонапарта, с.60).

Но люмпен-пролетариат это только одна из разновидностей сложной группы асоциальных элементов, которых мы определили как люмпенов. Эта сложная группа элементов – люмпены, – формируется не только за счёт решившихся на отрыв со своим прошлым маргиналов.

В обществе нередки случаи, когда сама социальная группа изгоняет из своих рядов какого-либо члена. Происходит это по самым разным причинам – чаще всего за нарушение норм и ценностей, которых придерживается социум, хотя бывают и случаи, когда изгнание из социума происходит в качестве демонстрации социуму силы со стороны его альфа лидера – для профилактики, чтобы все остальные члены социума знали, что лидер не спит.

Человек поневоле может стать люмпеном, не проходя стадию маргинала, когда войны или природные катаклизмы разрушают привычную среду обитания человека, разрушают основу его экономической жизни и отрывают его от привычного социального слоя, порывать с которым человек вовсе не собирался.

Итак, причин появления в обществе люмпенов много, и наличие сильной маргинализации – одна из них. Поскольку люмпенами становятся самые разные люди с самыми разными навыками и житейским опытом, они и не образуют некий социум, а остаются асоциальными элементами, движущимися в разных направлениях. Какие это направления?

Первое из них старо как мир, и его выбирают многие маргиналы. Это – предпринимательская деятельность. Не самозанятость в виде некоторого ремесла, что у нас часто приравнивают к предпринимательству, не бизнес, как способ существования, а настоящее предпринимательство: стремление заработать как можно больше и как можно быстрее – для движения с помощью накапливаемого капитала вверх по каналу социальной мобильности. Эта часть людей, порвавших со своим социумом, считает, что в окружающем мире все мыслимые желания и собственную безопасность могут себе обеспечить только те, кто богат. А это почти всегда так и было – большие капиталы чаще всего обеспечивают личности защиту и от государственного, и от уголовного рэкета. А, кроме того – чем богаче человек, тем больше он может себе позволить, тем большее количество экономических и социальных благ он приобретает. Именно за счёт заработанного предпринимательской деятельностью капитала он может оказаться на той самой верхушке социальной лестницы, куда и стремился.

Склонность предпринимателя к быстрой наживе и способность пренебречь многими общечеловеческими ценностями ради неё, как раз и объясняется неудовлетворённым ещё желанием поскорее попасть в высший социальный слой, недоступный человеку без денег. Именно про такого обладателя капитала Карл Маркс писал, что он «…алчет денег просто в силу своей ненасытности. Будучи собственником-предпринимателем, ведущим бесконечную борьбу с сотнями таких же, он просто-таки должен стремиться к накоплению: в конкурентной среде, где он обитает, можно лишь накапливать или стать жертвой накопления других – третьего не дано» (Маркс, Капитал, с. 197). И далее: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы» (Маркс, Капитал, с. 770).

Но после того как предприниматель достигает желанного социального слоя, его «предпринимательское вещество» улетучивается. Он становится членом одного из высших социальных слоёв и должен в этом социальном слое придерживаться его норм и ценностей. И если вдруг ради 300 процентов он пойдёт на преступление, как об этом писал Маркс, то тот социальный слой общества, к которому он так стремился, отвергнет его и скорее всего – навсегда. Поэтому бывший предприниматель, принятый в один из высший социальных слоёв общества, на преступление радо 300 процентов не пойдёт. Более того, получив искомый и с таким трудом обретённый социальный статус, он начинает, делать на первый взгляд совершенно нелогичные действия – становится меценатом. Но на самом деле здесь ничего странного и нелогичного нет. Получив желанный социальный статус, человек перестаёт быть и маргиналом, и люмпеном. Он, заработав большие капиталы, попал в тот самый социальный слой, о принадлежности к которому мечтал. И деньги перестали играть роль инструмента социального лифта. Бывшие предприниматели должны демонстрировать новому социуму, принявшему их, свою лояльность к нормам и ценностям этого социума, в том числе – и способность к благотворительности (Пономарев, 2015).

Предприниматель – это люмпен, который продвигается по каналу социальной мобильности в высшие социальные слои общества посредством организации самостоятельного бизнеса – на свой страх и риск. Предприниматель при этом использует два основных ресурса – заёмный (чаще всего) капитал и наёмный труд. Пока предприниматель не достигает желанного социума, он остаётся маргиналом, занимающимся бизнесом. На промежуточных этапах своего роста он попадает в самые разные промежуточные социальные слои, но ни с одним из них он себя не идентифицирует. Он недоволен своим положением и будет оставаться маргиналом до тех пор, пока не войдёт в тот социальный слой, к которому он стремится всеми фибрами своей души.

Говоря о высшем социальном слое для предпринимателя, необходимо иметь в виду, что у каждого, кто начинает свой путь предпринимателя, имеются отличные от других свои конечные цели, свой слой социума, к которому он стремится. Кому-то из них вполне достаточно в результате предпринимательских действий стать хозяином магазина в родном селе с тем, чтобы, став владельцем магазина, жениться на девушке из семьи владельца подобного же магазина; кому-то хочется стать крупным денежным воротилой, и он не остановится до тех пор, пока не станет владельцем или совладельцем крупной финансовой фирмы и т.п. Предприниматели стремятся не в один социальный слой, а в разные, но неизменно находящиеся на более высоких уровнях социальной иерархии.

Дети предпринимателя чаще всего не участвуют в предпринимательской деятельности, а пользуются его капиталами. Они уже формируют своё мировоззрение в том социальном слое, к которому стремился их родитель. Поэтому они не являются маргиналами и не становятся предпринимателями, а просто продолжают дело своего родителя, становясь бизнес-персонами и вовсе не стремясь в более высокие социальные слои. Это отмечал и Й.Шумпетер (Шумпетер, 1995) и Альфред Маршалл: «Очевидно, что сын человека, уже занимающего прочное положение в бизнесе, начинает своё продвижение, имея большие преимущества перед другими… но потомки, несмотря на все их огромные преимущества, часто не обнаруживают достаточно способностей, особого склада ума и энергии, необходимых для столь же успешного ведения дела… В большинстве случаев потомки предпринимателя … предпочитают получать достаточно богатый доход без приложения собственных усилий, чем доход даже вдвое больший, который, однако, может быть заработан лишь непрестанным трудом и кипучей энергией, и они продают предприятие частным лицам либо акционерной компании или же остаются в нем в роли безучастных партнёров, т.е. продолжают делить его риск и его прибыли, но не принимают участия в управлении им; в любом из этих случаев действенный контроль над их капиталом попадает в основном в руки новых людей» (Маршалл, 1993, с. 383– 385).

Но путь предпринимателя сложен и труден. К тому же – не каждый человек способен к предпринимательской деятельности, поскольку предпринимательство – это очень сложная работа, требующая и особой квалификации, и особого склада ума, и очень сильного характера.

Поэтому многие маргиналы, желающие продвижения вверх по социальной лестнице общества, но не способные к предпринимательству, своё желание перейти в другой социум реализовывают через второй вариант – общественно-политическую работу. Раньше они угождали монархам, выполняя их самые разные желания и капризы (Александр Данилович Меншиков, например). Сегодня они примыкают к правящим политическим партиям или к влиятельным общественным организациям и через упорную работу в них осуществляют движение по социальной вертикали. В этом продвижении им нужно уметь лавировать и угождать, поступаться своими принципами и убеждённо отстаивать принципы других, более влиятельных лиц. И они постепенно становятся членами политического истеблишмента, то есть – людьми, умеющими договариваться с собственной совестью на выгодных условиях для себя. Занимаясь политикой, они получают льготы и привилегии, они начинают общаться с людьми из высших социальных слоёв общества. Они примыкают к властной элите – навсегда распрощавшись с тем социальным слоем, который они покинули. Впрочем, люмпенами они являются до тех пор, пока их не принял к себе, пусть даже и на самые низшие роли, правящий социум. Как только они туда попали, они перестают быть люмпенами, но, недовольные своим местом в социуме, являются маргиналами.

Есть и ещё одна крупная группа люмпенов, которые не могут быть ни предпринимателями, ни политиками. Эта группа, действующая в третьем направлении – по принципу «знание – сила». Эти маргиналы отрываются от своего социума, повышая свои знания и мастерство, то есть – через образование. Из этих люмпенов, после того, как они получают нужную квалификацию, непрерывно пополняются группы учёных, художников, артистов, литераторов и проч., – все те группы, которые в России называются «интеллигенцией». Они, приобретя новые знания и соответствующее ремесло, и принятые новым для себя социумом, живут в нём, занимаясь творчеством, и в некоторых случаях при этом ещё и неплохо зарабатывая.

Во всех трёх рассмотренных случаях, маргиналы, покинувшие свой социальный слой, и ставшие на время люмпенами, или же люмпены поневоле, достигнув своей цели, и влившись в желанный социальный слой, перестают быть маргиналами, перестают быть люмпенами, а становятся обывателями (человек, полностью приспособленный к окружающему миру, с нулевым уровнем пассионарности). Именно это движение: маргинал – люмпен – обыватель, и составляет основу социального движения общества.

Но есть в обществе маргиналы, которые не видят в окружающем обществе тех социальных групп, к которым они хотели бы принадлежать. Они хотят жить в ином, новом, и ещё не существующем социуме, который следует создать. Если такие маргиналы порывают со своим социумом, стремясь реализовать мечту о новом, они становятся люмпенами, идущими по четвёртому пути. Это – бунтари и революционеры (в зависимости от того, какую цель они начинают преследовать). Движение хиппи 70-х годов ХХ века формировали как раз те самые маргиналы, бунт которых против социальной несправедливости общества выразился ненасильственным протестом. Объединяясь, эти люди формируют новый социум со своими нормами и ценностями, а потому, попав в этот слой, личность перестаёт быть люмпеном. Здесь время люмпенства, пожалуй, самое короткое из всех рассмотренных выше путей, поскольку для принятия в этот слой требуется только полное принятие существующих норм и ценностей – ни капиталов, ни профессиональных знаний, ни политиканства здесь не требуется.

Указанные четыре варианта отрыва маргиналов от своих страт вовсе не исчерпывают полный набор всех вариантов. Есть и другие, не типичные. Но при этом нужно иметь в виду следующее – оторвавшись от своего социума, далеко не каждый маргинал достигает своей цели. Ведь социальное неравенство как раз и заключается в том, что представители высших социальных страт вовсе не готовы делиться своими льготами и привилегиями со всеми желающими. Поэтому для входа в эти страты нужно преодолеть очень серьёзные барьеры, которые далеко не всем оказываются под силу. Люмпены поневоле чаще попадают в такую ситуацию, когда их не принимает ни один из социумов – ведь в отличие от них у бывших маргиналов, ставших люмпенами, движущей силой такого отрыва являлось желание достижения какой-либо цели, а у люмпенов поневоле такой цели нет – им нужно выжить и приспособиться к новым условиям существования.