Текст книги "Реальные события и фантастика. Рассказы"

Погоня

Лыжные и просто прогулки по зимнему лесу всегда приводят к появлению хорошего настроения. Особенно, когда сидишь дома. Или работаешь в офисе за компьютером весь день.

В тот день я решил пройти вдоль коллективных садов по заснеженной лесной дороге. Лыжи оставил дома, и в валенках шел по лесной дороге, дышал свежим, морозным воздухом и смотрел по сторонам. Несмотря на разгар зимы, дорога была в следах машин. Некоторые садоводы живут в своих домах и летом, и зимой, а некоторые просто приезжают на выходные отдохнуть и покататься на лыжах.

Дорогу обступали молодые сосны, ветки их были украшены сугробами белоснежного снега. Стояла тишина, никого на дороге не было видно. Только я один скрипел валенками по этой зимней дороге.

Впереди, метрах в пятидесяти, был поворот. Неожиданно оттуда появился заяц. Он стремительно мчался по дороге, мне навстречу. Я невольно посторонился, давая ему дорогу. А за ним с такой же скоростью мчалась собака. Эта погоня пронеслась мимо меня и скрылась за поворотом.

Удивительное дело, подумал я. Вот если бы я просто бы заступил зайцу путь? Что бы тогда случилось с этим зайцем?

Поездка на трамвае

Вспомнил историю о том, как полтонны поделочных камней вез на трамвае. Смешно, но иного выхода у меня в этот день не было. Я недавно покинул семью – жену и две дочери. Жил в соседнем доме с одной своей подружкой, и встретил Наталью – старшую мою дочь. Она была обута в старенькие мамины сапоги, и эти сапоги произвели на меня не очень хорошее впечатление. Это мягко сказано.

Денег у меня тогда не было, и рассчитывать на их появление я не мог. Но в теплице у родителей был целый склад облицовочных и поделочных камней, который я создавал годами. И эти камни можно было выгодно продать.

В одном городишке я как-то зашел в заброшенную камнерезную мастерскую, и выяснил, что там, в покосившемся старом сарае, лежат никому не нужные поделочные камни, которые я очень любил. Там была яшма, родонит, обсидиан и прочие сокровища. Пришлось туда съездить на автобусе, раз пять, или шесть, и каждый раз я привозил двадцать-тридцать килограммов камней. Тогда начиналась мода на камни и камнерезные изделия из них, и мне было ясно, что их можно обменять на деньги. Большая часть их составлял иризирующий обсидиан, которого нет на Урале, и который незаменим в кольцах и серьгах. Он меняет свой цвет от черного до серого при меняющем угле зрения. Его было очень много, и блоки довольно большие – до двадцати-тридцати сантиметров в поперечнике.

Остальное было делом техники – я загрузил тележку ящиками с камнями, доехал до трамвайного кольца, тележку спрятал, подождал последнего трамвая, который проедет мимо фирмы, с которой я уже договорился. Потом у передней двери сложил эти ящики, и мы поехали. Около цирка я разгрузил трамвай, и начал челноком перетаскивать их к этой фирме.

Дело происходило глубокой ночью, я закончил переносить ящики в четыре часа утра. Там, под лестницу, у входа в здание, я их и сложил. А когда сотрудники этой фирмы пришли на работу, я их уже ждал. Менеджер посмотрел на ящики с камнями, и остался доволен. После чего достал весы, и мы взвесили эти ящики. Мне отсчитали двести пятьдесят тысяч рублей, я их засунул в нагрудные карманы энцефалитки, и отправился за Натальей.

Вещевой рынок был в двух остановках трамвая. Там можно найти все, что угодно. Конечно, Наталья нашла – очень красивые розовые сапожки с искусственным мехом. Денег у меня хватило, как раз на сапоги.

Эти корейские сапожки служили ей долго. И будь ее воля, она и спала бы в них. Приятно делать подарки.

Потерянный иммунитет

Уже прошло два дня, и я с удивлением обнаружил, что мне совсем не хочется курить. Плюс ко всему два дня я просыпался совершенно мокрый. Сил совсем не стало. Все было ясно, – опять на меня набросился грипп. Прошло всего каких-то десять месяцев, когда я уже перенес эту напасть.

Тогда было совсем плохо – у меня была температура под сорок градусов, на улице стоял мороз, и даже под страхом смерти я не мог себя заставить покинуть родную хату. Я оценил, что у меня имеется из лекарств. Было совершенно точно, что медикаментов от гриппа у меня нет – я проверял не это не раз, и все собирался их купить, но так и не собрался.

С народными средствами дело обстояло лучше – в палисаднике росли пять кустов калины, был урожай лука, картошка, и было огромное желание выздороветь. Я начал с лука. Начистил полную чашку лука, начал потихоньку его есть, и пить настой лука. Потом добавил морс из калины, сварил картошку, подышал парами. Вылез после этой процедуры, как мокрая мышь.

По истечению двух дней лечения народными средствами, никаких результатов не было видно. Температура не спадала. Аптека находилась в двух километрах от дома, и туда можно было доехать на автобусе, если повезет с автобусом. Но, как правило, мне никак не везло с ними, и идти два километра с температурой сорок градусов, было просто выше моих сил. Ладно бы мороз, но к нему как бесплатное приложение добавлялся ветер, который дул всегда в лицо. Поэтому я оставил эту рискованное занятие, и решил бороться с болезнью в удобных домашних условиях.

Лечение выглядело просто – я объявил себе постельный режим, и лежал, изредка заставлял себя съесть что-то, попить морса, и пожевать мелко нарезанный лук. Так я проболел дня три, но температура не спадала.

Я был уже очень опытным борцом с такой высокой температурой, – когда-то у меня случилось заражение крови, и я боролся с ним в больничной палате под надзором врачей почти два месяца.

Однажды в палату зашел главный врач, посмотрел на меня и ткнул меня в печень. Это было больно и неожиданно. А он, не обращая на это внимание, стал изучать анализы крови. Это был крупный мужик с чувством юмора. Я до сих пор помню, как он рассматривал мои анализы и повторял как попугай – «этого не может быть, этого не может быть». Мне сразу стало приятно на душе.

В конце концов, я тогда победил болезнь. Но просто замучил медсестер. Утром у меня все было нормально, а потом, днем, начинались перепады температуры: вот у меня сорок с половиной, а если их сбить, то часа через два все повторялось снова. И я, в конце концов, привык к высокой температуре.

Но все тогда окончилось хорошо, и спустя два месяца я вышел из больницы.

Перед тем как туда лечь, я спасался дома антибиотиками. Дешево и сердито. Сейчас они были только по рецепту. А всякие порошки, которых надо пить от ОРЗ и гриппа, я ощущаю как сильный удар по своему организму. То ли дело старый антигриппин, который продавался в бумажных маленьких пакетиках, – его просто было приятно пить.

И вот снова меня настиг этот проклятый грипп. Когда мне стало понятно, что обычными методами не выздороветь, то стал думать, как быть. Решил еще поискать какие-то лекарственные препараты. Поиски длились долго, но по истечению поисков я нашел то, что искал. Моя покойная мама приготовила для меня маленькую коробку с лекарствами от ОРЗ. Как я мог пропустить ее раньше? Я не понимаю – методично и упорно обшарил тогда весь дом, и не один раз. И в этой полке шарил не раз. Я просто не мог пропустить, эту коробку. Но факт – она предо мною. Я сказал спасибо маме – за то, что с того света она заботиться обо мне.

Сейчас мне легче: – перед этим я был в магазине, купил куриную голень и головку чеснока. Варю я эту курицу и пью куриный суп. А чеснок оказался злым, как собака. Ни разу в жизни не пробовал такого злого чеснока. Я даже дольку не мог съесть, поэтому я поначалу от него отказался, и решил пить побольше морса из красной смородины. Начал глотать таблетку за таблеткой, и через три дня температура спала.

Потом у меня появилось постоянное и интересное занятие – писать рассказы. И некогда стало болеть и лежать на диване.

Поход за синим кварцем

Вот и закончилась моя карьера геолога, сказал я себе, выходя из родного геологического управления. В кармане лежала трудовая книжка, мне уже было пятьдесят с хвостиком, и на моих плечах была забота о маме, которая жила после смерти отца одна в большом, просторном доме с огородом. Даже если бы я и устроился куда-то по своей основной специальности, все равно бы пришлось куда-то ехать. Уж такая доля у геолога. Но рано, или поздно пришлось бы завязывать с командировками. Сейчас такой момент настал.

У меня было еще два диплома: бухгалтера-экономиста и менеджера в коммерческой деятельности. И опыт работы был, правда, бухгалтерские компьютерные программы я знал, а для работы экономистом надо было знать как минимум, программу «Смета». Так называлась программа, которую я не знал, и знание которой мне не хватило, когда меня брали на работу в одну солидную фирму. Менеджером я тоже побывал. Правда, в старой трудовой книжке было написано, что я был принят коммерческим директором Уральской горной компании, но эту мою трудовую книжку у меня украли, и взамен у меня был ее дубликат.

Впереди было свободное время. Как раз поспевали ягоды в огороде, и надо было еще купить квартиру. Поэтому я особенно не спешил с поисками работы, но в службу занятости все равно сходил. Там хоть какое-то пособие можно было получить. Плюс ко всему, у меня была группа инвалидности, которая мешала мне, как пятая нога, особенно при устройстве на работу. Но пенсию по инвалидности я получал, и это мне порой помогало.

Начались трудовые домашние будни. Я управлялся, иногда при помощи брата, с домом, а городом приходилось заниматься мне одному, потому что Лева наотрез отказался быть огородником и садоводом. Его интересовала только рыбалка, на которой он отдыхал душой и телом, после интенсивной работы мастером по вызовам, у одного из операторов мобильной связи. А я к огороду относился спокойно, и любил смотреть, как все там растет и процветает. Но я стал не уважать рыбалку. Натура у меня была очень активная, и я терпеть не мог сидеть, и смотреть на поплавок целыми часами.

Раньше, особенно в детстве, я постоянно ходил с отцом на рыбалку, зимой и летом, но потом как-то отошел от этого отдыха. Лучшим занятием для меня на досуге давно стало активное изучение новых мест, особенно когда эти места связаны с красивыми уральскими самоцветами и поделочными камнями. Кристаллы я потом дарил кому-либо из знакомых, а из поделочных камней иногда делал сувениры. Коллекции камней я не собирал никогда. Если надо было полюбоваться камнями, то я заходил в ближайший магазин, где продавали камнерезные изделия, и смотрел на выставленные для продажи шкатулки, всякого рода безделушки из камней. В них я понимал толк, потому что у меня был в жизни период, в течение которого я занимался их изготовлением. Моя продукция пользовалась спросом, и я тогда не бедствовал.

Так, в трудах по дому и огороду проходило лето. Денег на покупку квартиру уже хватало, но спрос превышал предложение, и я не мог выбрать подходящее жилье. Приличная работа тоже не находилась, и я жил спокойной деревенской жизнью, и ждал, когда она сама по себе закончится. Осень и зима прошли как-то незаметно, пришла весна, и настало время действовать. В конце зимы я определился с квартирой – нашел новостройку, за которую надо было заплатить, и потом ждать, когда этот дом построят. Мне надо было месяца два, или три, чтобы добрать недостающую сумму. А пока я занялся поиском работы вплотную. Взял в службе занятости два направления – одно в какую-то геологическую контору, другую в кадастровую палату.

Геологическая контора оказалась на краю света – пока я ее нашел, ушло целых полдня. В отделе кадров я выяснил, что геологи тут занимаются инженерной геологией, и требуются геологи для документации буровых скважин – за пределами Свердловской области. Я мог работать и в инженерной геологии, но перспектива часто ездить в командировки мне сразу не понравилась. Поэтому я отказался.

Направился в кадастровую палату. Что это такое, я не имел никакого представления, чем она занимается, тоже. Но то, что она находится в знакомых мне местах, в центральном районе города, мне понравилось. В отделе кадров я достал все свои дипломы, удостоверения о повышении квалификации, и выложил их перед сотрудником.

Ему понадобился лишь один диплом – об окончании горного института. Мне стало интересно, что тут делают геологи, но оставил этот вопрос на будущее. Просмотрев мои документы, он отправил меня к начальнику отдела кадров, который меня направил к начальнику отдела, в котором была вакансия.

В этом отделе я познакомился с начальником – молодой стройной женщиной, узнал, чем занимается эта кадастровая палата, и этот отдел в частности, и еще много интересного. Самое главное для меня было, что командировок тут нет, и работа была на компьютере. В конце получасовой беседы мне стало понятно, что я подойду. Началось оформление и так далее, и вскоре я уже вышел на работу.

Все в этом отделе оказалось новым для меня – но я, в конце концов, освоился, и с работой, и графиком работы, и с персоналом. В общей сложности я проработал там три года – до самого выхода на пенсию.

У меня были отпуска, и я делил их на две части. Я проводил их в поездках, в основном по стране, но камни свои любимые я тоже не забывал. И одной осенью решил съездить на проявление голубого кварца, которое мы со школьными друзьями нашли еще в десятом классе. Я проработал много лет в геологии, и мне нигде не попадался голубой кварц.

Я собрал рюкзак, взял из новых вещей лишь телефон и спальник. Их я никогда раньше не брал в походы. Погода стояла сухая и теплая, – идеальные условия для похода. Кроме голубого кварца меня еще интересовали бериллы. В тех местах, куда я направлялся, находилась изумрудная полоса с многочисленными закопушками, старыми и новыми карьерами, заброшенные и действующие изумрудные шахты. Интересные места для любителей камня. У меня была целая неделя отпуска, но продуктов на три дня, и я рассчитывал за это время их пополнить, или приехать домой.

Началось все удачно. Я сел на пригородный поезд и вечером вышел на станции, которая мне было не просто знакомой – она была родной. С нее начинались мои многочисленные походы за камнями в далекой юности. Она встретила меня через почти сорок лет темнотой и сильным ветром. Когда поезд, свистнув на прощанье, растаял в темноте, я прошел к станции и сел на крыльцо. Необходимо было привести себя в равновесие с окружающей средой.

Я просидел минут десять на пороге закрытой на ночь станции, и стал предметом местной обстановки. Сидел так неподвижно несколько минут, вслушиваясь в ночные звуки, и глядел на освещенный единственной лампочкой пустой перрон. Все было спокойно и тихо. Пора было поискать начало пути, и безопасный ночлег. У меня была хорошая зрительная память, и я хорошо представлял, даже через сорок лет, планировку станции и окружающие ее места. Поэтому я одел рюкзак и начал свою одиссею.

Прошел в полной темноте метров двести, иногда спотыкаясь о невидимые во тьме железнодорожные шпалы. Мне был нужен лес. Когда он начался, я по его краю прошел минут десять, и зашел вглубь. Ногами, одетыми в кожаные кроссовки я определил, что воды нет, и снял рюкзак. Место для ночлега я долго не выбирал – мне надо было место для спального мешка и костра. Разжег маленький костер, достал воду и пакет с продуктами. Когда я приготовил и съел ужин, то залез в спальный мешок и, глядя в звездное небо закурил, с чувством долга, исполненного на этот день. Ночь продолжалась долго, и я хорошо спал.

Проснулся я рано. Умылся остатками воды из армейской фляжки, и опять вышел на железнодорожное полотно. Сверяясь с памятью, нашел нужную дорогу, и направился по ней вглубь леса. Яма с голубым кварцем находилась на краю этой дороги примерно в семи километрах от станции, и у меня не было никаких сомнений, что я ее найду.

Но за сорок лет произошли перемены – и в дороге, и в лесу. Я не смог найти эту небольшую закопушку, в которой мы тогда колотили молотками этот красивый, голубого цвета полупрозрачный кварц, который залегал в разрушенном до каолина граните. Пройдя два часа по дороге и не найдя искомую яму, я вернулся назад на два километра, внимательно осматривая обочины знакомой еще по юности дороге. Снова пошел вперед, надеясь, что мог ее случайно пропустить. Ничего не нашел – или яму сравняли с дорогой, или она завалилась так, что ее просто не видно. Искать ее с помощью лопаты, и проводить геологические изыскания с целью поиска измененных гранитов, не входило в мои планы.

С тяжелым сердцем я приступил ко второй части моего похода: поиску отвалов старой горной выработки с минералами – спутниками берилла. Я по памяти представил себе это место, которое как на фотографии запомнилось мне сорок лет назад. Начиналось болото, в котором был виден отвал старой горной выработки – скорей всего карьера, а может быть, затопленной шахты.

Я зашагал вперед. За сорок лет болото не могло исчезнуть. У меня была мелкомасштабная карта, по которой я мог лишь приблизительно ориентироваться, но больше всего я полагался на удачу, и свой опыт. Я не помнил, где оно находилось, это болото, как-то я совершенно не зафиксировал тогда его в памяти. Поэтому смотрел во все глаза на любое заболоченное место.

Время шло, я шагал по дороге и не видел среди болота отвала. По моим расчетам, болото с ним или мною уже пройдено, или оно существовало только в моей памяти. Так далеко мы не уходили от железной дороги, когда рыскали в детстве в поисках красивых камней.

А я уже прошагал как минимум километров десять. Ну, что за беда?

Выбрал место поудобнее на дороге, и принялся за приготовление обеда. Война войной, а есть хочется всегда. У меня с собою, кроме армейской фляги, была еще двухлитровая пластиковая бутылка с водой, на случай, если никакого ручья под рукой не окажется. Так что я был готов к отсутствию воды, и налил из бутылки воды и в котелок, и в банку, в которой кипятил воду для чая. Пока варился обед, я занялся фотосессией – у меня был цифровой аппарат с картой памяти на восемь гигабайт. Можно было наснимать больше тысячи фотографий, и я щелкал затвором фотоаппарата без устали.

Доев свой обед, я закурил, и принялся обсуждать сам с собой ситуацию. Голубого кварца я не нашел, старого отвала тоже, уже идет второй день моего похода, а ничего полезного я еще не нашел. Глубокая печаль тронула мою душу – на мгновенье, правда. Когда ничего не происходит, надо жить дальше. И тогда, если идет черная полоса в жизни, то она может закончиться, а если светлая полоса, то она может смениться на черную. Я принял, как аксиому, что у меня сейчас черная полоса, – ведь я не нашел ни голубой кварц, ни отвалы шахты.

Я отправился вперед, по лесной дороге. С надеждой и верой на то, что хоть обломок берилла найду на отвалах горных выработок Изумрудной полосы. На карте была показана прямая лесная дорога в Асбест, и поворот на нее я просто обязан был найти. В бытность геологом я определял свое местоположение на местности или по навигатору, или считал шаги. Но у меня была всегда, как минимум нормальная топографическая карта, масштаба пятьсот метров в сантиметре, или крупнее.

Сейчас у меня была с собою карта с масштабом на порядок крупнее, – в одном сантиметре было пять километров. Нагрузка у нее была соответствующая. По такой карте нельзя было передвигаться пешком и ориентироваться, но в наличии у меня сейчас другой не было. Я так быстро собирался дома, что искать подходящие карты не стал – и зря. Кроме того, взял китайский жидкостный компас. Таким я на работе никогда не пользовался. У него стрелка, указывающая на север, была окрашена не синим цветом, а красным. Если этого не знать, то можно идти вместо севера на юг. Когда светит солнце, то это еще полбеды – можно контролировать свое передвижение по положению солнца на небе. Но когда стоит пасмурная погода, то вся надежда на компас. И удачу.

В тот день удача совсем про меня забыла.

Я шел и шел по лесной дороге, и постоянно смотрел направо, где должна быть развилка. Прошел час, другой, а с правой стороны дороги тянулся все тот же смешанный лес, без всякого намека на дорогу. И наконец, я вышел на газотрассу – широкую, до пятидесяти метров в ширину просеку, по которой вилась дорога. На моей карте ее не было.

Нельзя было сказать, что я заблудился. Но точное мое местоположение на карте я мог определить с большой погрешностью. Это мне не нравилось. Но плюс состоял в том, что газопровод шел в южном направлении – в сторону Асбеста. И то, что на ней имелась вполне сносная дорога, меня успокаивало. Я шел в кроссовках, и по этой дороге мог развить нормальную скорость, чтобы оставшиеся до города двадцать – двадцать три километра пройти за максимум пять часов – как раз до темноты.

И я с энтузиазмом по ней зашагал. Часа через два дорога пошла под уклон, и я увидел широкую заболоченную пойму небольшой речки, которая пересекала газопровод под прямым углом. Перепрыгнуть я ее не мог: она была метра три шириной. Пришлось достать топор и сделать небольшой мостик. Когда я его закончил, то, подумав, снял кроссовки, и по колено в воде перешел эту речку. Помылся, обулся, и зашагал дальше.

Неприятности только начинались: на моем пути оказалась низина, которая постепенно переходила в огромное болото. Мне еще повезло, что долгое время стояла сухая погода, и, проходя по этому болоту в своих кроссовках, я думал, что если бы болото было не пересохшим, то я бы его переходил целый день. А так я управился за час.

Вышел из пересохшего болота и увидел стоящий на обочине дороги уазик. Я стал ждать хозяев машины. Они не заставили себя ждать, и в разговоре с ними узнал много полезных вещей – оказалось, что до Асбеста километров шестьдесят, и другой дороги нет, и что впереди много болот.

Потом мужики предложили мне доехать с ними до села. Но я отказался – оно было далеко и неудобно для меня. Во-вторых, у меня был большой опыт передвижения на этой машине и я знал, что до этого села мне бы пришлось ехать часа три – по лесной дороге меньше не получиться. Я зашагал вперед, в душе надеясь, что расстоянием меня напугали. Просто не может быть, что Асбест находится в такой дали. Абсурд.

Между тем начало темнеть. Я выбрал на газопроводе небольшую возвышенность и стал устраивать на обочине дороги ночлег. Когда с устройством, приготовлением и ужином было покончено, я залез в спальный мешок и заснул. Проснулся ночью от шума дождя. Надо мной была крыша – я вечером натянул над спальным мешком пленку, которая была у меня вместо палатки, но ногам крыши не хватило, и мой спальный мешок протек в районе ступней. Я немного поворчал, и сдвинул себя немного вверх. Теперь было все в порядке, почти, – на дождь я не рассчитывал.

Настало утро. Сырое и печальное. Я позавтракал, и решил посмотреть, что у меня осталось из еды и сигарет. Негусто, максимум на день. И за этот день я должен оказаться в населенном пункте с магазином. Потом достал фотоаппарат, и он увековечил мою озабоченную и несчастную морду лица, и мой лагерь.

Пораскинув мозгами, я пришел к полезному выводу – такой газопровод никогда не заходит ни в один населенный пункт, и мне нужна простая дорога.

Ее я нашел в ста метрах от моего ночлега, и зашагал по ней как можно быстрей. Единственное, что в ней мне не нравилось, это ее прямизна. Обычно такие дороги остаются после узкоколеек. Так и оказалось. Дорога через полчаса привела меня к старым торфоразработкам. Но болотами я уже был сыт, и повернул назад.

Нашел на газопроводе дорогу с отпечатками автомобильных шин, и после двух часов ходьбы по ней, встретил грибников на мотоциклах.

Мне стало понятно, что черная полоса у меня закончилась. Я нашел перекресток дорог, устроил обед, и стал ждать. Через полчаса рядом остановился квадроцикл с мужчиной и лайкой. Геологи всегда узнают друг друга, особенно в лесу. На мне был геологический костюм, а на боку висела полевая сумка. Мужик оказался геологом из Асбеста, и был то ли замом, то ли начальником отдела местной геологической конторы. Он объяснил, сколько мне осталось идти, где карьер, и где его отвалы. А потом поинтересовался, будили ли меня волки ночью – своим воем. Нет, только волков мне и не хватало для полного счастья этой ночью.

Далее события стали развиваться очень быстро. Я поймал попутку, которая высадила меня в поселке на автобусной остановке рядом с городом, сел на автобус, который меня доставил на автовокзал города Асбеста. Тут же я приобрел билет домой. Через три часа я уже подъезжал к Екатеринбургу, а через четыре часа я уже лежал в ванне в своей квартире. Была пятница, а в понедельник мне уже надо было явиться на работу.

Эти дни, когда я бродил по лесам, хоть и не принесли мне уральских самоцветов, но подарили нечто большее. Годы спокойной жизни меня обленили, и эти два дня были для меня эликсиром, после которого я встряхнулся.