Текст книги "Фальшивые лабиринты"

В замке

– Вот она! – завопил Юнис, указывая рукой.

– Возможно, – согласился я, – но надо подождать, пока сойдёт вода. Надо немного обсохнуть. Хорошие мы бойцы: мокрые курицы!

– Да там воды почти нет! – загорячился Юнис, и я подумал, что уж он-то высохнет раньше всех, от внутреннего жара.

Собственно, особой усталости мы не чувствовали: успели отдохнуть, пока любовались на игру радуг. Да и солнышко пригревало жарко, и до замка оставалось довольно далеко – если это замок дракона. Так что высохнуть можно и в пути.

Мы потихоньку спустились с холма и двинулись к башне, ведя коней в поводу, чтобы не перегружать до схватки. Во время дождя им и так досталось.

Башня исчезла за горизонтом, едва мы спустились с холма, ориентир был утерян. Поэтому мы шли, поглядывая на солнце, чтобы не сбиться с направления.

Но нам повезло: скоро отыскалась тропка, и не пришлось проламываться сквозь кусты, пугая засевших птиц и зверей. Хотя одного зайца всё же спугнули. Он залёг на днёвку в кустах возле дороги, и его разбудило копыто лошади сэра Жеральда, стукнувшее рядом.

Заяц шарахнулся от нас, не разбирая дороги.

Сэр Жеральд проводил его печальными глазами и вздохнул. Видно было, что в иной ситуации он вскочил бы на коня и с гиканьем и свистом помчался бы вслед.

Идти, на удивление, пришлось совсем недолго. То ли Вика применила увеличенный скроллинг экрана, то ли какое-нибудь аппаратное ускорение, то ли что-то ещё. А может, путь показался коротким.

Миновав лощинку, перелесок и два поля, мы вышли к фруктовому саду, за которым сначала зачернели каменные стены замка, а затем преградил дорогу полузасыпанный ров. Водой в нём и не пахло.

Мы переглянулись.

– Не хитрость ли это драконова? – вопросил Юнис.

Никогда не любил риторические вопросы. Те более что на хитрость похоже не было. Похоже было на заброшенный замок: башня торчала обломанным зубом, таковыми же выглядели и зубцы на стенах. Кариес напал на замок, кариозные монстры.

Однако крупных проломов в стенах не замечалось – во всяком случае, в ближайшей. Подъёмный мост валялся во рву, выглядя абсолютно неподъёмным; решётка на воротах ощерилась сломанными прутьями.

Замок смотрелся покинутым, и являлся таковым.

– Не дракон ли его разрушил? – продолжал задавать вопросы Юнис.

– Скорее, дедушка нашего дракона, – заметил я. – Или бабушка, рассердившись на дедушку.

Сэр Жеральд, тронув поводья, направил коня вокруг замка. Мы молча последовали за ним.

Объехав замок по периметру, и убедившись, что враги нигде не скрываются, а стая драконов не поджидает нас под кровлей – ввиду отсутствия последней, – мы въехали во внутренний двор.

Тут тоже царил беспорядок: стояла, покосившись, телега без одного колеса (оно лежало рядом), направив оглоблю вверх, словно тыча пальцем в небо, и на ней сидела ворона, тяжело снявшаяся с места при нашем появлении. Валялись битые горшки, рваные тряпки и охапки полусгнившей соломы.

Ни искалеченных скелетов, ни сломанных копий и треснувших стрел, которые бы говорили о кровопролитном сражении, нигде не было. Вероятно, до сражения дело не дошло, ограничились бегством.

Не повстречалось нам и крыс, даже когда мы вошли внутрь замка. Это тоже о чём-то говорило, но вот о чём – я не смог понять.

Кони не прядали ушами и не всхрапывали, а остались спокойно щипать травку, изрядно покрывшую свободное пространство двора. То есть невидимой опасности они не чуяли, как мы не замечали видимой. Следовательно, ни одной не имелось.

Большой зал встретил нас грудами мусора на полу, осыпавшейся штукатуркой, выбитыми окнами и небрежно лежащими повсюду сломанными стульями и скамьями.

Две винтовые лестницы в противоположных углах ощетинились расщеплёнными ступеньками.

Странно, а я всегда думал, что винтовые лестницы скрываются в толщах стен… Ах, да, откуда же Вике знать это! Хотя… по рыцарским романам должна помнить. Или она не читала ни «Айвенго», ни «Квентина Дорварда», не говоря о «Роб Рое»? Темнота!

Острые обломки большого пиршественного стола лежали у стены кусками двухдюймовых досок. Над ними тускло блестела бронзовая табличка. Она выглядела эталоном целостности среди царящей в замке разрухи.

«Наверное, на ней написано что-то вроде: «Тут славно погулял барон Бузотерский», – подумал я, подходя поближе. Но меня опередил сэр Жеральд.

– Гм, смотрите, – произнёс он, разглядывая табличку, – здесь написано: «Карта окрестных земель», и стрелка указывает вниз.

– Чтобы не перепутали, – пробормотал я. – Вдруг кто подумает, что карта на стенах, а там штукатурка осыпалась…

– Неплохо бы взглянуть на карту, – сэр Жеральд испытующе посмотрел на меня, – я совсем не знаю здешних мест. За колдовским лесом не бывал никто…

– Придётся расчищать, – согласился я.

– Всё? – ужаснулся Юнис.

– Посмотрим. Если удастся обойтись половиной… – и я махнул рукой. – Всё, конечно.

– Ясно, – вздохнул Юнис. – А чем? Ничего же нету: ни лопат, ни мётл… или метлов?

– Достаточно одной метлы, – прервал я филологические эксперименты. – Пойди и поищи.

Я не сомневался, что скоро он принесёт пару совковых лопат и великолепную щётку: неужели Вика не предусмотрела поблизости уютный дворницкий чуланчик, в котором и хранится это богатство?

Юнис вышел, сэр Жеральд полез на второй этаж, цепляясь за сломанную винтовую лестницу, а я подошёл к бронзовой табличке и попытался разобрать, что на ней написано. Бесполезно!

Табличка показалась изъеденной коррозией, даже стрелку в направлении пола я не разглядел. Кто делает карту на полу трапезной, где её неминуемо заставят столами и стульями? Из снобизма: я попираю окрестные земли? Ну, допустим. Но буквы где? Что читал сэр Жеральд, эти закорючки?

Повторялась ситуация с лоскутом, но и письмена на лоскуте, насколько мне помнится, не имели ничего общего с письменами на табличке. Что же такое? Или там – рукописные буквы, а здесь – печатные? А где они? Надо спросить сэра Жеральда, поговорить начистоту.

И вдруг ледяная мысль пронзила меня насквозь – будто в подземелье замка открылась осклизлая дверь, и оттуда выбрался могильный холод, охвативший ознобом: а вдруг мои мысли о Вике – бред сумасшедшего? А я в самом деле рыцарь Серж-Леон, граф де Альгвазил? Изгнали меня из родного поместья враги, вот я и повредился рассудком, разучился читать и писать… если вообще умел. В самом деле: неужели Вика не могла написать по-русски? Или, на худой конец, по-английски? Ведь закорючки совсем нечитаемые! Как программа воспринимает незнакомый алфавит?

«Но сумасшедшие вроде не осознают, что они сумасшедшие? – я робко попытался успокоить себя. – Может, я ещё не совсем?»

Вошёл Юнис и прервал мои дикие мысли.

Потом додумаю как-нибудь. Что он говорит? Ничего не нашёл? Странно…

– Тогда срежь пару кустов и свяжи веник, – сказал я и спохватился: не надо было этого говорить. Может, если поискать как следует, дворницкая всё же отыщется? А то Вика услышит и не станет «подбрасывать» лопаты. И тогда я не пойму: в программе я, или без памяти? Вика… Какая вика? О чем я? Вика – это бобовое растение, конь мой его ест…

– Лопат тоже нет, – развёл руками Юнис.

– А зачем лопаты – досками от стола будем работать. Рыцари мы или нет? Голь на выдумки хитра.

С улицы неожиданно вошёл сэр Жеральд, держа в руках кусок пергамента. Очевидно, спустился где-то в другом месте.

– Там, наверху, – мотнул он головой, – была библиотека, или что-то вроде. Книги погрызены мышами… в основном. Я нашёл вот это, – он встряхнул пергаментом, – и свинцовый карандаш. Когда расчистим карту, надо перерисовать.

Я кивнул:

– Начнем от окон, чтобы не ходить по завалам. Будем выбрасывать мусор наружу. Сначала крупный, а потом всё остальное.

Работа закипела. Стулья и ненужные обломки стола мы вышвырнули быстро, оставив три самые широкие и крепкие доски, остро обломанные с одной стороны – они легче вонзались в кучи мусора.

Кучи-то мы убрали, но пол продолжал скрываться под тонким слоем песка и пыли. Мозаичная карта проглядывала в разных местах, если как следует шоркнуть ногой.

– Придётся мыть, – растерянно сказал Юнис. Ну, ещё бы! Слуг здесь нет.

– Во дворе колодец, – заметил сэр Жеральд, – с бадьёй. Глубокий, но вода вкусная.

– Замечательно! – кивнул я. – Вкусной водой намного приятнее мыть полы.

Из валявшихся во дворе горшков мы отобрали наименее дырявые, наполнили водой и, пустив в ход подобранные попутно тряпки, тщательно вымыли пол.

Он заблистал первозданным блеском, обнажая нежно-салатный цвет лугов, тёмно-зелёный – лесов, синий – рек и озёр, жёлтый – дорог, коричневый – гор… И красный пунктир, пересекающий всю карту, из угла в угол.

– Это что, постоянный маршрут драконов? – мрачно пошутил сэр Жеральд. – Или река вытекшей из них крови?

– Это маршрут рейсовых драконов, – поправил я его, – а кружочки – места остановок.

– Нет, – более приземлёно возразил Юнис, – это, наверное, граница между двумя соседними владениями, а кружки – точки изменения направления границы. Сторожевые башни, может быть.

Доля смысла в его словах имелась, но другая деталь сильнее привлекла моё внимание: все замки на карте были выкрашены в белый цвет, а тот, в котором находились мы (он выглядел крупнее всех) – в оранжевый.

– Жаль, что у карты нет легенды, – заметил я.

– А что такое легенда карты? – спросил Юнис. – Я знаю легенды о былых временах, а легенд о картах не слыхал…

– Позже расскажешь свои легенды, – остановил я его, – а в картографии легендой называется совокупность условных значков и их словесное описание.

– А-а-а, – протянул Юнис, – понял.

– А если понял, скажи, почему замки разноцветные? – потребовал я.

– Золотой замок – сюзерена, – предположил Юнис. – А серебряные – вассалы!

Что ж, и это походило на правду. Не думать же, что оранжевый цвет – цвет пламени, потому что замок разрушенный, сгоревший. Но следов-то пожара не видно! Выходит, его разрушенным построили? Нет смысла. И если сюзерен побежден, что будет с вассалами? А почему замок разрушен? Один вассал восстал? Или все вассалы восстали?

Пока я размышлял, сэр Жеральд ходил по залу, зарисовывая карту и бормоча:

– Левония… Правония… Центрония… Нет, на границу между владениями линия не похожа, разве гипотетическую. Вон сколько разных владений: Северония, Югония, Западония, Востокия…

«Опять семь!» – подумалось мне.

– Вот, – сказал сэр Жеральд, подавая лист пергамента с картой, – я срисовал её!

Я взглянул на лист. Юнис заглядывал сбоку.

Сэр Жеральд постарался. Он даже раскрасил карту – не пойму, как ухитрился однотонным свинцовым карандашом? Но то, что на листе пергамента была точная копия мозаичной карты с пола, не вызывало сомнения.

Судя по карте, мы находились в нижнем левом углу. Позади, по нижней границе, струилась речка, которую мы не так давно пересекли, а впереди расстилалась целая страна: поля, леса, замки, дороги… По верхнему обрезу листа проходила цепь гор.

Всё было разбросано в живописном беспорядке, как и на любой карте, но мне показалось, однако, что картинка на что-то смахивает. Какая-то аналогия просматривалась… Что-то знакомое виделось в извивах рек, пятнах полей и лугов.

Я поворачивал карту и так, и этак, то отдаляя, то приближая к глазам. И вдруг замер. Мне показалось, что… Да нет, этого не может быть! А почему не может? Если я впрямь сумасшедший. Или если Вика существует и умеет столь изощрённо издеваться. Да нет, это на Вику не похоже. Она ни при чём, всё подстроил дракон: и разрушил замок, и нарисовал карту. Но когда успел?

Карта напомнила мне…

Да, так и есть, сомневаться не приходилось: карта напоминала фигу дракона, заполняющую экран телевизора-тарелочки!

– Что такое? – переполошился Юнис, глядя на моё побледневшее лицо. Но не мог же я признаться!

– Где-то я видел эту местность. Должно быть, в вещем сне, – соврал я, возвращая карту сэру Жеральду. – Надо снять парочку копий. Пусть будет у каждого.

Сам я понимал, что пожелание моё абсурдно: я запомнил карту в момент. Но по логике событий оно представлялось разумным, и потому сэр Жеральд повёл Юниса в библиотеку, на поиски пергамента. Я, сославшись на желание запастись свежей водой в дорогу, вышел во двор и принялся крутить ручку ворота, тупо глядя в глубину колодца.

«Заодно и коней напою», – подумал я, видя перед глазами колышущуюся фигу дракона – карту.

Показалась бадья.

Я подтягивал её с опаской, боясь, как бы в ней не оказалось сюрприза: маленького дракончика, зелёной жабы или гранаты-»лимонки». Но мои опасения оказались напрасными: в дубовой бадье плескалась чистейшая питьевая вода. Я с удовольствием напился, напоил коней, заправил фляги, а согревшийся остаток вылил на голову – чтобы окончательно прийти в себя. Мог бы и полностью облиться, но мы так поплескались под дождём, что не хотелось.

Из замка вышли сэр Жеральд и Юнис. Последний нёс в руках две карты, скатанные рулончиками.

– Выбирайте любую, сэр Леон! – выпалил он с каким-то напряжением, протягивая обе.

– Да какая разница! – я взял правую.

Юнис облегченно вздохнул и свою спрятал – видимо, на ней имелся скрытый дефект или помарка, и ему было стыдно.

А я свою развернул:

– Куда поедем, доблестные сэры рыцари? Я предлагаю сюда, – и ткнул пальцем в ближайший белый замок. – И от красной черты недалеко. Если дракон здесь пролетал, его мог увидеть кто-нибудь.

Рыцари согласились, вскочили на коней и вынеслись из ворот. Вслед нам донёсся грохот падающих камней: замок, выполнив свою миссию, разрушился.

– Вовремя успели! – пробормотал сэр Жеральд, оглядываясь.

– Ага, – уныло согласился я. И с чего бы ему разрушаться? Чтобы я не забывал, где нахожусь? Так я и без того знаю.

Рыцари Грааля

Кони скакали по неплохой полевой дороге. Я подумал, что каждое время удивительно гармонично: полевые дороги хорошо ложатся под копыта коней. А на асфальтовых или булыжных кони чувствуют себя неуютно: больно копытам. Зато асфальтовые годятся под автомобильные колёса, которые на булыжнике чувствуют себя неважно. Эпоха – это совокупность деталей, хотя обычно что-то одно считают символом эпохи.

Скачка на конях – совсем не то, что езда на автомобиле. Пусть дорога не так быстро несётся навстречу, но ощущение упругого сопротивления ветра трудно достижимо даже в открытом кабриолете. Единства с природой не получается: мешает шум двигателя. Может, нечто подобное удаётся почувствовать на мотоцикле без щитка… Но куда деть рёв мотора, заглушающий натуральные звуки?

Ритм копыт создавал неповторимое ощущение. Вокруг – природа, конь – природа, я сам – природа! Предстоящая жизнь кажется долгой и удивительной. И хотя я – всего лишь скопление электронных импульсов внутри Викиного компьютера, постоянно перемещаемых с одной микросхемы на другую, опускающихся на мгновение в файл подкачки, выпрыгивающих с лучом развёртки на экран монитора… Но сейчас я ощущал себя настоящим человеком.

Если мир предстаёт перед нами сквозь набор сигналов (практически тех же самых!) от органов чувств, то не всё ли равно, чем он является на самом деле: настоящим или виртуальным? Я-то воспринимаю его как реальный!

Не всё ли равно, по какому адресу прописана зелёная травка, каким алгоритмом задаётся солнце, и по какой формуле рассчитан топот копыт, если трава приятно радует глаз нежным цветом, солнышко тепло пригревает, а копыта бьются в унисон с твоим сердцем? И пусть, если присмотреться, острые травинки пырея предстают набором торчащих «единичек», а круглые листочки спорыша – «ноликов». От этого они не становятся хуже: острые точно также колют ладонь, а круглые – гладят, как если бы росли где-нибудь в лесах Подмосковья или Рязанщины.

Где гарантия, что так называемые «нормальные», обычные люди – действительно живые, а не набор тех же электронных, ионных, фотонных, тахионных или каких-нибудь идионных импульсов на чьём-то гигантском компьютере? Да какая разница, если есть дорога, есть друзья, есть дело, которым нужно заниматься? А если нет ни дороги, ни друзей, ни дела, надо их найти, и тогда всё будет в полном порядке. Вот, оказывается, как просто: есть дело – делай, нет – ищи. Есть дорога – иди по ней, нет дороги – ищи. Есть друзья – встречайся с ними, разговаривай, помогай и принимай помощь. Нет – ищи друзей. Может, кто-то из пока незнакомых людей скоро станет твоим другом. И неважно, где ты находишься: под ослепительным реальным солнцем или под не менее ослепительным кибернетическим.

Я скакал, и всё во мне пело. Мы вымокли под дождем – мы высохли на солнце. Мы очистили карту, и пусть она – лишь фига дракона, издевательская шутка, рано или поздно мы найдём его и заставим разъяснить все загадки, которые он загадал. А не объяснит – не важно: поймем сами, или придумаем ответы. Лишь бы они соответствовали логике действительности.

Найдём дракона, освободим принцессу… а там посмотрим. Весь мир впереди!

Мы скакали милю за милей… или километр за километром… Да что считать: всё равно пиксель за пикселем. Оглядывая окрестности, я обнаружил ещё одно подтверждение своего электронного существования – нет, не в себе, в окрестном пейзаже.

«Что за пейзаж, если без пейзан?» – подумалось мне.

И в самом деле: скачем по дороге битый час – или битовый? – а то и больше, а раньше целых два дня скакали – и никого не встретили. А ведь горячая пора: лето. Поля должны кипеть от сельскохозяйственных рабочих, то бишь, от крестьян! А они не кипят. Неужели впрямь опустошительная война прокатилась? Или так сделано для экономии системных ресурсов? Чтобы не расходовать по пустякам оперативную память.

А вообще-то плюнуть надо на подобные рассуждения, а то ненароком вправду рехнусь. Нет, забывать не следует, но и думать постоянно нельзя. От меня здесь ничего не зависит, повлиять на ход событий я пока не могу… Буду наслаждаться тем, что вокруг: это моя страна, мой мир, и мне в нём жить.

Удивительно другое: вслух я ничего не произношу, слышать меня никто не может, однако стоит о чём-то подумать, как оно тут же объявляется. Подумал о драконе – он и унёс принцессу. Поневоле задумаешься: то ли я на окружающее влияю, то ли имею дар ясновидения. И откуда он взялся: был у меня, или я получил его здесь?

Правда, я и раньше замечал за собой нечто подобное: стоило о чём-то подумать, как оно вскоре сбывалось. Если о встрече с кем-то – обязательно встречался, в тот же день или на следующий. И не я один такой. Любой человек, покопавшись в памяти, отыщет в своей жизни подобные факты. Вот и думай: то ли мы все находимся внутри компьютера, то ли «реальный» мир устроен несколько иначе, чем считается?

То же произошло и сейчас: едва я посетовал (про себя, не вслух!), что пустоват обитаемый мирок – и на тебе: скачут навстречу три рыцаря. Как положено: в забралах, шлемах, панцирях. Значит, война… По-походному доспехи за спиной возят, не надевая.

Рыцари подъезжали, постепенно замедляя шаг, и вскоре мы остановились друг напротив друга, словно отражение в зеркале.

Уж не нас ли они ловят, по наущению дракона? А вот я на вас отбойный молоток напущу – каково в латах-то будет?

– Мир вам, добрые рыцари! – первым начал сэр Жеральд, подняв правую руку, как бы показывая, что в ней нет оружия. – Кто вы будете и куда путь держите?

Повторялась ситуация с колдуньей. Если сейчас кто-то из них скажет: «Сначала накормите, а потом уж спрашивайте!..» я не выдержу и расхохочусь.

Но ничего подобного не произошло. Средний рыцарь, стоящий зеркально к сэру Жеральду, также поднял руку, отсалютовал и глухо произнёс, не поднимая забрала:

– Просим простить, добрейшие рыцари, что не открываем лиц своих. Дали мы обет никому их не показывать, пока не отыщем чашу святого Грааля.

– Чашу святого Грааля? – удивился сэр Жеральд. – А что это такое?

Средний рыцарь качнул головой.

– Мы и сами не знаем, – сказал он печально, – потому что ни разу её не видели. Но, как только увидим, непременно узнаем.

– А-а-а. Ну, если так, тогда ладно, – успокоился сэр Жеральд и спросил: – А не есть и не пить вы обета не давали? Что-то я не вижу ваших запасов продовольствия! Не обидитесь ли вы, если пригласим вас перекусить? По-моему, приспело время обеда.

Рыцари переглянулись.

– Мы не можем нарушать обет, – нерешительно произнёс говоривший, – но от предложения разделить трапезу не отказались бы…

– Вы можете не снимать шлемов, – предложил я, – это, конечно, неудобно, но нам необходимо поговорить. Нужно кое-что выяснить…

– Хорошо, – согласились рыцари, спешиваясь.

Расположились мы рядом с дорогой, на полянке.

Судя по скорости поглощения пищи, странствующие рыцари проголодались изрядно. И хотя обедать в шлемах очень неудобно, еда исчезала в забралах с поразительной быстротой.

– А скажите-ка нам, доблестные рыцари, – произнёс я, когда, насытившись и откинувшись на затрещавшие кусты, мы принялись тянуть вино из фляг через соломинки, – не встречался ли вам низколетящий дракон? Он похитил принцессу, и мы хотели бы вернуть её папе и маме.

Рыцари вразнобой покачали головами:

– Нет, не видели.

– Не встречался.

– Но в городе, через который проехали вчера, рассказывали о каком-то драконе.

– Наверное, наш, – кивнул я, – если драконов у вас не как мух на навозной куче.

– Что вы! Драконы большая редкость в наших местах, – сказал один.

– Все только о нём и говорят, – подтвердил второй.

– Если бы не чаша Грааля, мы бы обязательно за ним погнались, – добавил третий. – Сразить дракона почётно для каждого рыцаря.

– Значит, видели, – резюмировал я. – Это хорошо. Будем знать, куда ехать.