Текст книги "Архангельские поморы"

По какой надобности кораблями линейными окружили судно мое?

Надобности нет никакой. Вы из страны Московии прибыли. Нравы ваши нам не знакомы, и чтоб не натворили чего, к вам и приставлены корабли боевые.

Намерения переполох чинить у нас нет. Наоборот, за помощью к вам прибыли. Ремонт кораблю нашему потребен, а вы обдираете нас и так с лихвой пострадавших. Убыток великий из-за экспедиции торговой к вам несем.

Я не по своей воле такие распоряжения веду, на все порядок законный имеется. Я всего лишь исполнение провожу, за тем и поставлен здесь. Будь воля моя свободна, я бы ничего такого делать не стал, раз уж пострадали. Бог с вами, убогими.

Распрощался Арсений с полковником и снова призадумался о делах своих. Денег на следующий срок за стоянку негде взять, кончились запасы. Платы в рублях команде всего на три месяца остатка имеется. Что потом делать?

Исход беды спасительный пока не виден был. Поэтому решил не напрягать голову понапрасну и ждать, когда маркиз в гости заявится. Может, он и принесет нить спасительную, к дому родному ведущую. День прошел, за ним другой, так неделя пролетела с тех пор, как вернулся Арсений на корабль свой, а маркиза все нет и нет.

Ждать сил уж больше не осталось, и решили тогда на совете офисерском снова в Лондон-столицу отправляться, искать средство к встрече с лицами, власть имеющими. Но на утро из реки-Темзы яхта показалась, в направлении корабля-фрегата «Петра I» волну лихо режет. По прошествии часа швартовкой к борту яхта прикрепилась, с нее взошел на палубу к Арсению маркиз Кармартен собственной персоной.

Отчего радости не вижу на лице? – спросил маркиз Арсения.

Хлопот с две телеги будет! Откуда радости-то взяться? – ответствовал Арсений.

Да, положение твое нелегкое, я по всем проходам мне известным по твоему делу работал, ничего не нашел.

Что, даже кредит никто открыть не может? Пусть проценты повысят, государь выплатит.

Да, корабль у тебя славный, крепко справлен, я бы тоже за него цену хорошую дал. В уплате твоей я не сомневаюсь, вот только банковские хозяева поручителя с тебя требуют, либо бумагу какую от государя Питера о твоей полномочности. Есть у тебя такая?

Откуда? Я, когда к вам отправлялся, ни о чем таком и не помышлял.

Значит, дело совсем плохо оборачивается, правда, есть еще ход. Можно пробу взять на встречу с герцогом Мальборо, он в парламенте нашем власть имеет и влияние широкое.

А к королеве на прием попасть никак нельзя?

О, это дело долгое! Если у герцога на пороге окажемся, тогда и о королеве думать можно. Тебе снова ждать придется, пока я расписание приемов и расположение Мальборо узнаю. Если все сложится, встрече скоро, думаю, быть.

Герцог Мальборо – Джон Чёрчилл (1650-1722), герцог. Английский политик и полководец, генерал-фельдцейхмейстер (1702).

Церковь Святого Павла – самое высокое здание в Лондоне (111 м). Огромный прямоугольный храм с великолепным куполом. Построено за тридцать пять лет (1675-1710).

Все это хорошо, – вмешался Яков, – только одно неудобство имеется. За обитание в водах здешних плату непосильную берут, поэтому ждать долго не можем, мы в средствах сильно ограничены.

Так, – подтвердил Арсений.

За стоянку платить больше не будете. Об этом думать забудьте, я с полковником это улажу.

Снова распрощались они, условившись, чтобы Арсений с Яковом через неделю в это же время у церкви Святого Павла его стерегли.

Время опять ежом по душе Арсения покатило, уж больно сильно хотелось возврат домой получить. Да и осень уже напоминала о себе и, значит, легкого пути морского не сулила. Через неделю, как и уговорено было, стояли Арсений с Яковом, возле ограды высоченной у собора Святого Павла. Огромность светелки Божьей поражала своими размерами. Дань Господу нашему Иисусу Христу должным образом англичане отдали и вознесли его имя под самые облака. Хотелось пойти просьбу отдать Спасителю, посетовать на беды непосильные, упавшие на плечи. Да православная душа в храм, иноверческими руками воздвигнутый, не позволяла зайти.

Назначенное время подошло, и к ним подъехал экипаж лошадей шестерка, а в карете маркиз сидит. Знаком Арсения с Яковом приглашает, рядом с собой сажает. Удивлению снова конца не было, роскошный кузовок не ожидали видеть. Думали, избавитель лондонский, на которого Арсений надежду питал, пешком к ним подойдет, а он, смотри, с какими вензелями повозку подогнал. Как уселись, Арсений о встрече вопрошает, как, ладно ли господине маркиз, получилось. Маркиз с ответом не спешит, к себе в дом на обед зовет, говорит, на пустой желудок разговоры не впрок идут. Выехали за город, по просторам карета покатила, за окном белые облачка овец пасущихся показались. Через часа два к замку с высокими стенами и башнями могучими подскакали. Вышли из кареты, ноги размяли, внутрь вошли. «Вот, – говорит маркиз, – это помещение для вас приготовлено, жить теперь здесь будете».

Арсений с Яковом мало чего понимают, только по сторонам глядят, красоту и богатство подмечают. А маркиз их в другую залу ведет, там уж загодя стол длинный накрыт с кушаньями изысканными. Маркиз на одну сторону садится, а Арсению и Якову – на другой конец велит. Рядом слуги опрятно одетые стоят, приказаний ждут. Выпили сладко, закусили сытно. Тут маркиз разговор о деле повел, а до этого все о безделице говорил.

Встреча с герцогом только через месяц возможна. Как услышал это Арсений, так у него ком к горлу подкатил и в животе, словно камень сглотнул, настолько тяжело стало.

Это ж как возможно, месяц нам здесь в неизвестности обретаться! Зачем приехали тогда? Я-то думал, что мы видеть его сиятельство будем, а мы сюда только для того, чтобы новость ядовитую закусить, приехали.

Беспокойство твое, Арсений, напрасно, и гнев свой притуши. Если через месяц встреча назначена, значит, есть какие-то надежды на помощь великодушную рассчитывать. Герцог просто так визитов не терпит: если назначил, стало быть, разговор предмет какой-то будет иметь.

Что же в вашем Лондоне так дела долго решаются? Мы уж здесь с месяц будем, за этот срок ремонт можно было бы закончить и уж к земле бы родимой отправиться, – сказал Арсений, обиду еле-еле убирая.

Расстройство твое понятно, капитан Арсений, но и здесь люди не в потолок дым пускают, а дела государственные, уклад полезный ведут. Прибытия вашего никто не ожидал, так что потерпеть придется. Поживите пока у меня, на приемы к гражданам нашим знатным сходите, театр посетите, говоря короче, к жизни светской прикосновение иметь будете, когда еще придется, а…? Время летит быстро, а там и встреча заветная подойдет.

Время быстро ходит, только тоска занозой сидит, – сказал Яков.

Зависимость от беды свой курс диктует, поэтому пришлось согласиться и ждать еще месяц, тем более что покинуть Лондон все равно уже не в состоянии.

Мальбурка – герцог Мальборо.

Но от стен глухих и жизни пышной Арсений напрочь отказался, пожелав вернуться на корабль свой и там дожидаться, когда время подойдет к встрече назначенной. Маркиз спорить не стал и на волю Арсения положился, сказав, что через месяц будет на яхте у борта корабля его.

Снова и снова пришлось обтягивать стонущую грудь ремнями терпения.

С тоской невыносимой смотрел Арсений на корабли, покидающие большую торговую гавань Пул, о доме родном так ему и икалось. Люду простому заминку тоже нелегко пережить пришлось. Вначале думали, что отдых в пользу пойдет, и на радостях разрешили водочку принимать, чтобы время быстрей катилось и разгрузка полней наступала. Но потом народ все больше и больше на спиртное налегать стал, и Первушка, чтоб нахальство пресечь, кулаки об головы разминать начал.

К концу срока, маркизом заявленным, больше половины из команды «Петра I» с печатью кулака Первушки ходила. Сентябрь с лица земли сполз, накрыл октябрь – снова встреча близится. Арсений уж более надежд на ремонт не питает. Решил он предложение деловое маркизу сделать и, пока зима к морю не подобралась, испытать последнюю возможность домой уйти.

Срок подошел, и вот вновь яхта «Перегрин» из Темзы-реки на выходе показалась. Встреча тихо прошла, без восторга на исполнение желания заветного. Погрузились на яхту и снова к городу отправились, а там в карете знакомой к замку, где Арсению уже гостить приходилось, поскакали. Дорогой маркиз рассказал Арсению, что гость герцог Мальбурка, в руках которого находился меч, рубящий все беды Арсения, в гостях у него в замке со вчерашнего дня сидит.

Вошли, за стол длинный сели: маркиз с герцогом – с одной стороны, Арсений с Яковом – с другой. Поначалу все о незначительном разговор складывался; тут герцог про войну заговорить изволил, и тема французская как будто сама всплыла. Здесь Арсений возьми и пожалуйся на находальников, пиратов, прислужников Людовика XIV.

…вот так, ограбили нас, ваша светлость, ничего в запасниках теперь не имеем. Как домой вертаться? Даже ум не по силам напрягаем, только все впустую. Хотели у вас вспоможение посильное искать, – закончил Арсений.

Господин Арсений говорит о ремонте корабля его. Стоимость, я думаю, расточительной для казны не будет, – молвил для прояснения маркиз.

Война на европейском театре идет. Ее величество убыток колоссальный несет. Парламент будет против расходов незапланированных. В мирное время вам бы помощь, без сомнения, оказана была бы, но вот перемена в жизни нашей произошла, и с этим не поспоришь.

Неужели сделать ничего не можно, ваша светлость?

Аргументов убедительных нет для Парламента. Хотя, конечно, есть у меня к вам предложение, но, я право, затрудняюсь сказать его вам, господин Арсений. Боюсь честь вашу, не желая того, задеть.

Говорите, ваша светлость, не распаляйте сердца моего. Если к удовлетворению беды ведет, говорите.

Мы вас, значит предупредили, господин Арсений, поэтому просим выслушать его благопристойно. Это, как нам кажется, единственный аргумент перед Парламентом, чтобы деньги выделить на ремонт корабля вашего, – сказал маркиз

Итак, суть предложения моего следующая: вы через меня королеве Анне направляете просьбу на получение каперской грамоты…

Зачем это? – сорвалось у Арсения.

Имейте терпение, господин Арсений, – сказал маркиз.

Да, да прощения прошу, теперь умру в молчании.

Единовременно с этим вы через меня просите одного моего знакомого дать вам в сопровождение торговое судно из Гвинейского залива в Америку с грузом черного дерева. В плату за этот рейс вы получаете на верфи маркиза ремонт и дальнейшее содержание вас и вашей команды.

Парламент – сословно-представительное собрание, затем – высший законодательный орган. Впервые был созван в январе 1265 году. Парламент имеет двухпартийную систему (тори и виги).

Каперская грамота – документ, дающий право ее обладателю грабить суда нейтральных и враждебных стран, по отношению к стране, где выдана грамота

Гвинейский залив – Атлантический океан, находится у берегов Экваториальной Африки.

Америка – впервые встречается в работе Мартина Вальдземюллера в 1507 году, где он с оглядкой на древних, которые делили свет на три части – Европу, Азию и Африку; названия свои они получили от имен женщин. Как писал Вальдземюллер: «Но теперь… открыта четвертая часть Америго Веспуччи… и я не вижу, почему, кто и по какому праву мог бы запретить назвать эту часть света страной Америго или Америкой» (Имя Америго по-латыни транскрибировалось как «Americus».). Для географов XVI века Колумб и Америго Веспуччи были равновеликими путешественниками; они открывали новые земли в различных частях материка.

Черное дерево – так называли рабов-негров.

А грамотка от королевы зачем это понадобилась?

По нашим законам, мой друг не сможет взять вас, если вы не обладаете английским патентом.

А пути другого не имеется, ваша светлость?

Есть и другой.

Какой?

На дрова ваш корабль пустите, продайте их, зима скоро – прибыль солидная будет. На эти деньги в Московию и вернетесь. Ха-ха-ха, – начал скалить зубы герцог Мальбурка.

Предложение ваше рискованное, подумать бы день-другой.

Что ж, подумайте, но недолго, а то как бы друг мой без вас не отплыл.

Сейчас, сейчас решать надо, иначе без корабля в Россию вертаться придется. Решай, Арсений, – зашептал Яков.

Мы берем ваше предложение, когда с королевой встреча?

Слово джентльмена?

Кого?

Э-э, порядочного человека, который держит свое слово, – ясность внес маркиз.

Мысль про себя держите, что в попятную пойду?

Нет, господин Арсений, мы так не думаем. У нас так принято, когда сделки заключаются, – сказал маркиз.

Будь по-вашему, пусть слово мое камнем ляжет неподъемным.

Так, встреча с королевой, думаю, через месяц состоится.

Еще одно неудобство существует ваша светлость: холодно скоро, нашу бы команду перевести на берег неплохо, – сказал Яков.

Я распоряжусь, чтоб их в морской госпиталь определили, – сказал герцог. – Сколько голов?

Девяносто будет, – сказал Арсений.

Герцог взгляды обратил на маркиза, тот согласно головой кивает, мол, места изыщем.

За беседой решаемой кушанья подали, выпили, сделку звоном кубков скрепили. Арсению и Якову маркиз снова в замке предложение свое повторил остаться. Отклонять причин не нашлось, и порешили разместиться в просторных залах крепости маркиза.

Как и обещано было маркизом, команду расквартировали в госпиталь морской. На корабле-фрегате только караул из десяти человек сменный оставили.

Первушка с Поспелкой не пожелали в казенные помещения выехать, при корабле-фрегате остаться хотение горячее высказали. Арсений наперекор не пошел и разрешил быть по их желанию, сказав, что надежа на них с Поспелкой у него крепкая.

На зимовку пришлось остаться в краю чужом. Что царь Петр скажет? Гнев царя велик, да выбора быть другого не могло. Переживал шибко по поводу этому Арсений, весь месяц хмурый ходил, от визитов в заведения барские отказ давал. Так до похода к королеве пнем и просидел в замке-крепости.

К назначенному времени явился на глаза Арсения маркиз и объявил о приеме королевском. Арсений и Яков лучшие камзолы из гардероба надели, почистились и вышли к карете, где маркиз их давно поджидал.

Покои королевы в Кенсингтонском дворце находились – туда и направили лошадей. Сказать для порядка требуется, что у каждого аглицкого человека, у которого состояние имелось, площади были для жилья пригодные, зело обширные.

Въехали в ворота, а голландские цветники прямо в окна кареты смотрят, душу впечатлениями колкими радуют. У парадного входа караул стоит, на твердь ступили, двери слуги отворили в перчатках белых. Вошли и от красоты неописуемой, убранства богатого чуть с ног не повалились! Зал за залом проходят – блеск золота глаза слепит; народу везде множество, словно собрание какое состоится, видимо, сегодня день парадный был. В углах шепот стоит, все уши застилает. Наконец, остановились. Маркиз при Арсении был, глазами по помещению шныряет, герцога Мальбурку, должно быть, ищет. А его нет! Заволновался Арсений: ситуация к срыву идет, а может, и к счастью, подумалось ему. Сами ремонт произведем, к весне, да и дело с концом.

Кенсингтонский дворец – построен Кристофером Реном для Вильгельма Оранского в 1689-1691 гг.

Западная Индия – так называли в XVI –XVIII вв. Центральную и Северную Америку.

Нью-Йорк – основан голландцами в 1626 году на острове Манхеттен, купленный первым директором колонии Питером Минуитом у вождя местного индейского племени ирокезов, за безделушки стоимостью 24 доллара, первоначальное название Новый Амстердам. В 1664 году захвачен англичанами. Окончательно захвачен в 1674 году и переименован в Нью-Йорк.

Куртуазный – согласно средневековому кодексу чести, единство таких качеств, как смелость, верность, щедрость, галантность, изысканная учтивость.

Хотел уж было ходу назад дать, как из-за двери золоченой человек показался и во весь голос имя и фамилию Арсения сказал. У Арсений от оглашения прилюдного лицо красно стало, закаменел, шагу сделать не может. Народ боярский стоящий в округе, впился в него, глазищи таращит, пальчиками указ ведет. Маркиз его насилу с места сдвинул и к дверям потащил, откуда глашатай вышел.

Зашли, комната небольших размеров в площади была. Королева в окно смотрела; рядом с ней двое людей в нарядных одеждах стояли, что-то ей в самое ухо судачили. Маркиз наперед выступил, Арсений за ним плелся шагах в двух. Подступили к особе первой, поклон отвесили, и тут узрел Арсений королеву Анну. Женщину, телом – пышную, лицом – квадратную, с черными завьюченными локонами волос. Здесь вопрос сам собой созрел, как аглицкие мужики позволение дали бабе всем наделом земельным и народом честным заправлять.

Ответа не поступило, зато улыбка на устах выросла. Королева за хороший знак почла и разговор первой начала.

Так вот московиты какие! Что, царь Питер всурьез войну с шведами наметил?

О том, ваше величие, неведомо нам, – ответствовал Арсений, смутясь немало.

С каким поклоном пожаловали?

О патенте на каперство ходатайство имеем.

Под нашим флагом войну французам хотите чинить? Чем они вам так досадили? Не много ли будет, с двумя львами схватку вести?

Имущество, законно нам принадлежащее, отняли, корабль повредили, назад домой пути теперь утеряны, средств к ремонту не имеем. Хотим послужить вашей короне и благодарность сыскать на починку судна нашего.

Что ж, патент мы даруем вам коли страсть имеется. Отправляйтесь в Западную Индию к губернатору Нью-Йорка, он работу вам достойную подыщет, до конца войны ногам отдыху знать не будете. Ха-ха-ха. Удовлетворены ли, господин московит?

Благодарствуем.

На том их свидание и окончилось, в голове у Арсения снова туча вопросов кусачих, а до ушей, когда до дверей шли, донеслось: «Куртуазный кэптен, ха-ха-ха, неужель в лесах московских все такие простаки живут?».

Патент-бумагу гербовую Арсений вместе с Яковом в канцелярии получили, и маркиз вскоре подскочил да и говорит:

Вот дела твои, Арсений, и улажены; к весне свой корабль на мои верфи заводи, произведем ремонт по первому разряду, лучше нового будет.

Так под твоим началом верфи имеются? – спросил Арсений.

Да, а ты не в знании, что ли?

Не ведаем о том. Зачем же королеву с герцогом беспокоить стали, если ты и сам мог бы помощь оказать?

Помощь, оно, конечно, можно было организовать, но плата за работу откуда возьмется?

Так возвратились бы в Россею, там и расчет оформили.

Это еще за горизонтом лежит, там пойди разбери, какую тебе царь Питер встречу заготовил. Прознал, наверное, про твои потери, вдруг осерчал немало. Какая тогда плата? А тут обоюдный интерес: тебе корабль починить расходов не нести, а мне деньгу достаточную в прибыль иметь.

Хитер ты маркиз. А какой антерес у герцога?

Война идет, лишний корабль всегда пригож будет.

Доехали до замка. Арсений мрачен, понимает, в какое коровье дерьмо по самые уши залез и слово дал, что сидеть до сроку обязан. Яков тоже не в радости находился. Разошлись по разные комнаты, снова глухарями сидеть будут. Да только долго в монахах не пробыли, через неделю маркиз ворвался, шум поднял, жалобу на матросиков наших из госпиталя принес. И говорит: «Давай, Арсений, поднимайся, иди порядок устанавливай, иначе попрут твоих людей из госпиталя».

Мастифф – старинная английская порода догообразных собак.

На пороге зима свою бархатную скатерку застилает, воздух прохладой веет, туман все чаще на улицы опускается, небо серчает, визиту белой хозяйки не рада, дождями гнев срывает. Вот в погоду ненастную и пришлось Арсению к госпиталю добираться. Пришел к закату, а в дверях уж ожидают, происшествие чрезвычайное, терпение чинов высоких переполнившее, на деле оказалось довольно обычным.

Режим лечебный нарушен: не игрой картежной, курением в помещениях занимаемых, тушением окурков в портреты, на стенах висевших, бранной речью, это все как-то стерпелось. Невмоготу стало, когда пришли пьяные с прогулки и с собой медведя привели, объявив, что он с сего дня с ними поселится. Как оказалось, наши сердобольные матросики побывали на одном развлечении, часто проводимом в Лондоне-столице. Там медведя дикого травят сворой мастиффов и за это зрелище кровожадное плату взимают. Очень не понравилось эта забава нашим людям, и решили они освободить зверя дикого, чем справедливость посильную внести.

Числом превосходящим уделили всем кулаком твердым, кто рядом был, за души их холодные и характеры жестокие. Хозяина же развлечения зловредного собаками по всем улицам гоняли, пока от страха у него сердце из груди не выпрыгнуло. Потом пошли в первый же паб предстоящий и отметили решение верное. Там и медведя напоили, да так, что принесли его уже на руках спящим и положили прямо в кровать, словно человече.

Арсений на разбор был краток, выяснять, кто зачинщик, не досуг, отправил всех под розги. Взлупцевали матросиков наших до крови и погнали в холодные подвалы под арест в крепость-форт. С медведем незадача вышла: куда девать зверя лесного – хозяина уже в живых нет. Убивать жаль стало его Арсению, и решили, пока зиму у берега стоим, на корабль-фрегат определить, а там, может, и судьба его дальнейшая к прояснению выйдет.

День короткий, ночь длинная сон лихо нагоняет, время ход ускоряет.

Хрустальная пора прошла, новая жизнь звоном среды прозрачной себе путь открывает, к делу зазывает. Как оттаяла река-Темза и от панциря ледового освободилась, так сказ наш про Арсения Парфенова, сына Коржавина, к концу и подвела. А он ждать сказа нового не стал и начал уже сряжать корабль-фрегат к заходу на верфь, маркизу принадлежащую, и готовность держать к походу дальнему в службе иноземной.

СКАЗ ШЕСТОЙ

Про путь далекий на юг, к поясу земли матушки, к Золотому берегу.

У каждого в голове свой переводчик сидит и с перевода оного свои мысли-заключения ведет. Худо быват, когда переход с иного языка вести потребно и сообразно мысли своей растолковывать, тут понимание и вовсе затруднительно. Тяжело Арсению договор вести, с аглицкого на свой переиначивать, а потом обратно. Легче думку думать на их манер научиться.

Понятие обрести правильное, на одной стороне с переговорщиками быть, важность имеет большую, составление здесь наипервейшее. В темном лесу заблуждений пребывать начинаешь, коли не так понятие устроено. Душа чувствует что-то недоброе, а разобрать разуму человеческому не в мочь. Жемчужным туманом все покрыто, и согласие в таком вопросе свое дает лицо оное на ощупь, поддержку ища в гарантиях твердых.

Арсений из этого примера человек был, не заметил, как в дело поганое влез, на службу черную нанялся. Работорговля в мире оборотистых людей наипаче всех других коммерческих дел прибытку давала. Здесь барыш на людских жизнях составление имел, а раз деньга крупная шла, государи, Богом поставленные и дьяволом наипаче всех искушаемые, прибрали под свой покров, дело нехитрое – людей с одного берега на другой возить. В Англии целая компания этим ремеслом занималась, но народ простой тоже маху не дал и саморучно подряжался и мимо закона, в обход, тайным делом рейсы совершал к континенту солнечному на предмет вывоза людей угольных.

Ремонт ладно завершили, в две недели управились, маркиз дело свое исправно знает. Залатали пробоины, словно и не было. Как корабль из лесов строительных выпустили в реку-Темзу, так на борт человек от купчика пожаловал. Перелез через фальшборт и глазу Арсению представился: небольшого роста, крепкий телом, командор, как потом представился он, всей эскадры, отправляющейся в жаркую сторону африканскую.

В Англии целая компания этим ремеслом занималась… – работорговлей в Англии с 1663 года занималась Африканская компания королевских предпринимателей, с правами на монопольный вывоз африканского населения к американским берегам.

…саморучно подряжаясь и мимо закона, в обход, тайным делом совершали рейсы… – наряду с Африканской компанией вывозом рабов занимались контрабандисты, частные суда, снаряженные для нелегального вывоза африканского населения. Этим бизнесом не гнушался заниматься даже губернатор Ямайки, в связи с чем он был предупрежден служащим Африканской компании в 1682 году.

Монополия на торговлю африканским населением была отменена не сразу. Вначале, в 1698 г., английский парламент открыл право на 13 лет для всех, кто заплатит десятипроцентную пошлину от стоимости груза на судне. В 1712 году пошлина и вовсе была отменена.

Фальшборт – продолжение борта, образующее как бы стенку вокруг верхней палубы.

В кильватере – следовать в кильватерной струе идущего впереди судна. Кильватер – струя, остающаяся некоторое время заметной за кормой идущего судна.

Африка – происхождение слова «Африка» среди ученых существует большие разногласия. Заслуживают внимания две гипотезы: одна из них объясняет происхождение слова от финикийского корня ф-р-к, который при определенной огласовке означает «отделившийся», т.е. указывает на отделение нового города (имеется ввиду Карфаген) от метрополии, вторая гипотеза производит слово «Африка» от названия одного из древнейших берберских племен – авриг или афарик.

Отличительные огни – красный огонь на левом борту и зеленый на правом борту, зажигаемые на ходу от заката до восхода в целях предупреждения столкновений со встречными судами.

Стив Бран меня зовут. Ты Парфенов? – первые слова прогрохотали пушечным взрывом командора.

Так., – робея перед звуком оглушающим, ответствовал Арсений.

Я командор всей флотилии, там ниже по течению два брига стоят, они за тобой в кильватере пойдут. Я ирландец, шуток на свой адрес не принимаю, все меня поняли? – и тут глаза командора, величиной с орех, всех, кто был на палубе, осмотрели. – Теперь давай корабль твой смотреть.

Начало резвое положил командор, Арсений разобраться еще не успел, пошел гостеприимство оказывать. Прошлись по палубе, вниз спустились, где матросы ночуют, посмотрели; командор пыхтел, чего-то в нос бубнил, а потом возьми и скажи: «Я у тебя останусь, Арсений, глянулась мне твоя посудина, отсюда команды давать буду. Скажи, корабль сам мастерил?».

Так.

Ручная работа, я сразу приметил, как только борта коснулся. У меня на такое нюх.

Когда исход стояния у берегов назначен?

Завтра на заре якоря поднимать станем и в путь. В Африку хождение совершал?

Один раз доводилось.

Ну, москаль, молодец, а я думал, вы, москали, по морю ходу не знаете. Если далее так дело пойдет, скоро в море не протолкнуться будет.

Остался командор у Арсения на «Петре I» и уж более на берег не сходил.

Наутро корабли, к переходу африканскому направляющиеся, паруса надули и за кормой туманик аглицкий оставили. В путь отправились. Впереди по носу пролив Ла-Манш проистекал, отделявший землю европейскую от берега британского. Здесь места лихие были, флот французский без отличительных огней ходил. Промысел свой грабежный вел, всем судам сторонним ущерб причинял.

Но вначале – происшествие, незадача вышла одна, о которой не худо было бы рассказать, украсив собрание сочинений наше, на развлечение вам представленное.

Наутро время завтракать пришло. Арсений по привычке вниз спустился, к остальным присоединился, чтобы со всеми вместе хлеб преломить и судьбу, уготованную Господом Иисусом Христом, разделить. На море завсегда важность имеет общее братство с народом простым сохранять. Вода-стихия мудрая, на прочность человека всегда проверку держит, и одному справиться с ней тяжко быват. Если укаменился ты в одной дружине, так стой до конца, тогда и волна морская стену энту нерушимую не одолеет.

Командор также выбрался из каюты своей, зайдя в общую комнату, где вопросы решались офицерские, и стал ждать, когда поднесут ему пить и есть. Но никто не пришел к нему, и тогда он отправился искать Арсения с вопросом о пропитании. Арсений, как сказано уже было о нем, со всем честным народом за столом заседал, ложкой в черёпке своей крутил. Командор как его завидел, так удивлению огромному предался. А как сошла эмоция налетевшая, он Арсения наверх, на полубак, позвал. Арсению и невдомек было, чего желал от него командор, и нехотя он со стола приподнялся и за командором пошел обратно оглядку бросая.

Остались одни; командор вопрос с ходу задал: «Как можно капитану с чинами низшими сидеть, трапезу принимать?»

У нас так заведено, – ответствует Арсений.

Я так непривычный, прошу пройти со мной и в каюте для офицеров стол накрыть, и, поскольку я гость на корабле вашем, просьбу вам адресую – компанию к завтраку мне составить. И господина Якова также за стол зову.

Отказ давать неудобно стало Арсению, пришлось сойти навстречу просьбе командора. Позвал Якова, объяснил про неудобства, которые командор терпит, и его приглашение к столу передал.

Собрались в каюте, для офицеров предназначенной, и уже еду подали, как донеслись до ушей Арсения звуки странные. Вроде и корпус под волной морской не скрипит так, и снасти на ветру, в струну натянутые, не шумят так. Словом, слышно было, что зверь какой-то на палубе нижней ворочается. «Какое чудовище на мое судно заселилось?», – подумалось Арсению.

Полубак – площадка над палубой на носу судна

В каюте для офицеров – каюты для офицеров на кораблях XVIII располагались в корме судна на ахтердеке. (Ахтердек – самая высокая палуба, находящаяся на корабле, расположена на корме)

Кабестан – стоячий ворот для подъема якорного каната. К кабестану ставили для телесного наказания плетьми, после чего в исполосованное тело втирали соленую морскую воду.

Пришлось снова ему ложку оставить и идти узнать, что приключилось на его корабле-фрегате. Приключение, может, и чернил не стоило на растрату, но все же, думается, уместно здесь его поместить, чтобы обычаи людей поморских развернуть.

Выбежал на палубу Арсений, чует, что под ногами возня идет. Сбежал вниз, и глаза его увидели свалку-потасовку среди команды его. Куча мала образовалась вокруг стола, человек шестьдесят схватку вели меж собой. А на столе медведь Артемка харч утренний из тарелок матросских подъедает.

Вражда из-за мест за столом вышла. Когда Арсений с командой сидел, споры насчет родовой принадлежности не поднимались. Арсения корни из новгородцев шли, а в Архангельском городе издавна борьба идет, кому за столом выше сидеть – новгородцам или москалям. Наслушались люди, из московских земель произошедшие, как англичане всех москалями называют без разбора, вот и решили они на корабле верхушку держать. А тут случай представился: покинул Арсений место общее, для потребления пищи предназначенное. Сели тогда москали выше новгородцев, те обиду не стерпели и давай кулаками махать, москали, в ответ, вот драка и затеялась. Но первый в этой потасовке снова Первушка оказался: он новгородского рода был, и раздрай, в команде произошедший, ему в вину ставить нужно. Хоть примером и послужил Поспелко, он во главу стола сел. Первушка ему оплеуху и зарядил за дерзость энту. Москали, узрев несправедливость, взялись дело это наладить, и на оплеуху кулак нашелся. Тут кровь брызнула, а если кровь – знать оскорбление. За оскорбление ответ держать полагается, знакома ситуация. Новгородцы в накладе остаться не пожелали, груз на сердце такой носить тяжеловато будет. И спрос уже со всех москалей взяли. Здесь разговор прямой и состоялся.