Текст книги "Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма"

Несмотря на принятые предателями предосторожности, нам удалось получить копию этой записки. Я решил положить подлой игре с самого начала предел. Воспользовавшись тем, что в связи с назначенным на 30 октября в Севастополе съездом редакторов повременной печати группа представителей печати просила их принять, я в разговоре с ними коснулся того значения, которое в настоящих условиях, после заключения Польшей мира, должно иметь для нас признание Франции. Упомянув о том, что на помощь эту мы можем рассчитывать лишь при условии веры французского правительства в наше дело, я высказал возмущение по отношению тех русских людей, которые, ставя выше общего дела личные или партийные интересы, не останавливаются перед тем, чтобы на пользу врагам всячески подрывать доверие иностранцев к нашему делу. В подтверждение моих слов я показал записку Перепелкина и других, переданную французами. Я видел, что мои собеседники были искренне возмущены.

Конечно, через день вся эта некрасивая история стала достоянием города, вызвав общее негодование против некоторых из его представителей, во главе с городским головой. Последний пытался представить мне какие-то «объяснения», однако я отказался его принять. Уступая общественному мнению, господин Перепелкин сложил с себя звание городского головы и выехал из Севастополя. Весьма сконфужен был и граф де Мартель. Он приехал к А. В. Кривошеину, высказывал огорчение свое по поводу случившегося, пытаясь объяснить дело «какими-то недоразумениями». Я не сомневался, что урок послужит ему на пользу.

Рассчитывая, вероятно, найти поддержку у демократической Франции, оживились и казачьи самостийники. И. д. кубанского атамана, бывший председатель кубанского правительства инженер И ванис⁷⁴, последнее время сидевший в Грузии, прибыл в Крым и просил у меня разрешения созвать краевую раду. Он ходатайствовал вместе с тем о разрешении прибыть для участия в заседании рады тем из членов ее, которые после сдачи армии генерала Букретова бежали в Грузию. По словам Иваниса, без участия находившихся в Грузии членов рады кворума собрать было нельзя. Предательская работа этих лиц, во главе с одним из членов бывшего правительства Тимошенко, мне была хорошо известна, о чем, конечно, не мог не знать и Иванис, предусмотрительно просивший меня дать гарантию неприкосновенности его единомышленникам, в случае приезда их в Крым. Я ответил, что старого поминать не буду, что против прибытия всех членов рады для участия в ее заседаниях ничего не имею, о чем и прошу его их уведомить. Вместе с тем предупреждаю, что ежели их предательская работа возобновится в Крыму, то поступлю с ними так же, как с прочими предателями. Как и следовало ожидать, Тимошенко и его единомышленники после этого отказались приехать.

Собрали в Евпатории свой круг и донцы. По приглашению круга я с графом де Мартелем 14 октября прибыл в Евпаторию и присутствовал на заседании круга. Отвечая на приветственную речь председателя, я вновь вкратце упомянул о возможности «временного» отхода армии за перешейки… После заседания войсковой круг давал мне обед в местной гостинице «Бейлер», во время которого, отвечая на приветствие атамана, граф де Мартель произнес большую речь:

«Господа казачьи представители. Я очень счастлив быть среди вас в столь важный и решительный момент вашей жизни и судьбы вашей страны. Франция была всегда другом России, и теперь с чувством глубокой горечи она смотрит на эту великую, богатую и прекрасную страну, захваченную насилием горсти людей, ведущих ее к разорению.

Франция никогда не мирилась с большевизмом. Она всегда была во главе всемирного противобольшевистского движения и с радостью приветствовала появление у власти правительства генерала Врангеля, который при неимоверных трудностях предпринял объединение всех энергичных людей для продолжения борьбы и обеспечения русским людям защиты их прав. Франция сознает, что, если война против Германии закончилась победой, всеобщий мир может существовать лишь тогда, когда он наступит и в России и большевизм, занесенный из Германии, будет выметен из русской земли. Франция знает, что казаки были в авангарде в течение всей гражданской войны и продолжают эту жестокую и трудную борьбу против врага. Вы сражаетесь, чтобы спасти миллионы русских людей, обреченных на смерть, которых горсть людей в своем эгоизме уничтожает безжалостно, с жестокостью неизвестной в истории, как она разрушила бы завтра Крым, если бы его территорию не защищал энергичный Главнокомандующий – рыцарь без страха и упрека, взявший на себя заботу охранения порядка, спокойствия и охранение прав каждого.

Я горячо желаю, чтобы ваша земля, еще занятая противником, скоро увидела бы то же. Вы выбрали единственный верный путь, объединившись в борьбе. Еще несколько усилий, и вы придете к цели – увидите ваши станицы и тихий Дон. Питая надежду на скорое осуществление этого, я передаю вам пожелание Франции и братский привет ваших друзей и союзников, которые не пожалеют никаких усилий, чтобы вам помочь по мере возможности и до конца».

Вечером мы выехали в Севастополь. 12 октября был опубликован мой приказ, подводящий итоги работы гражданского ведомства за полгода деятельности правительства Юга России.

«ПРИКАЗ ПРАВИТЕЛЯ ЮГА РОССИИ И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО РУССКОЙ АРМИЕЙ № 179

Севастополь.

12(25) октября 1920 года.

Полгода работы лиц и учреждений, призванных мною к задачам гражданского управления, прошли в трудных и суровых условиях. Самые жизненные потребности тыла властно урезывались войной. Но данные мною гражданскому управлению указания исполнялись, даже и при этих условиях, успешно и всегда в дружном единении с армией.

Программу свою я объявил и от проведения ее не отступлю. Благо и свобода народа; внесение в русскую жизнь оздоровляющих начал гражданского строя, чуждых классовой и племенной ненависти; объединение всех, уцелевших от разгрома живых сил России и доведение военной и идейной борьбы до того желанного часа, когда русский народ властно выразит свою волю: как быть России.

Для проведения этой программы мне нужны люди сильные духом, знающие народную жизнь и умеющие ее строить. Партийная или политическая окраска их для меня безразлична: были бы преданы родине и умели бы разбираться в новых условиях. Подбору таких стойких и умелых людей – на всех ступенях государственной лестницы – я придаю коренное значение. В правительственной работе, как и на фронте, вся суть в людях.

На первом месте из всего, сделанного гражданским управлением за шесть месяцев, я должен поставить труды по разработке реформы земельной и местного земского самоуправления. Этими актами заложены основы государственного строя новой России, прочно закреплен мир с народом, необходимый для успеха войны с его поработителями.

Образование земельных советов и начавшееся укрепление земель за новыми собственниками стали фактами. Земельная реформа, обещанная разными правительствами, впервые осуществляется на территории Русской Армии. В свою очередь, земская реформа призвала новые широкие слои народа заново налаживать русскую жизнь.

Начато исполнение долга совести нашей – помощи жертвам войны: инвалидам, вдовам и сиротам. Приступлено к устройству трудовой помощи бедствующим в Крыму беженцам.

Восстанавливается правосудие. Расширена деятельность мировых судей; преобразованы и объединены учреждения государственного и уголовного розыска; обеспечен надзор за точным соблюдением закона и моих приказов.

В области торговой политики – введена правительственная организация заграничного вывоза зерна. В ней я вижу начала реального сближения с западом в способе извлечь из вывоза валютные средства для снабжения армии. Я знаю, что мера эта стесняет частную предприимчивость, но временно она неизбежна. Лишь постепенно удастся подойти к предрешенному мною восстановлению полной свободы торговли и промышленной деятельности.

В области политических отношений – обеспечено взаимное понимание и заключены братские соглашения между правительством Юга России и правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани. Налаживаются дружеские связи с Украиной. С Дальнего Востока откликнулся атаман Семенов, добровольно подчинившийся со своей армией моему политическому руководству, как всероссийскому.

За это же короткое время достигнуто признание власти Правителя Юга России со стороны дружественной нам Франции – сделан первый шаг к возвращению России в семью культурных европейских держав.

Сделано многое. Но еще больше предстоит сделать.

Главная задача, на которую нужно теперь налечь со всей энергией и упорством, – это задача воссоздания разрушенной экономической жизни. Конечно, во всей полноте задача эта будет разрешена не нами, а временем и самим народом. Но и нам надо не ждать, а действовать.

Обесценение денежных знаков приняло характер народного бедствия. Бытовые условия жизни тяжелы для всех без различия, от рядового обывателя до члена правительства.

Недостаток товаров замедляет поступление из деревень хлеба. Грозит опасность дальнейшего сокращения запашек. Необходимо привлечь крестьянские товарищества и союзы к непосредственному участию в обмене зерна на привозимые из-за границы товары.

Еще более тревожит меня положение городских жителей. Равновесие между городом и деревней нарушено. Положение рабочих требует серьезнейшего внимания и участия. Общие условия культурной городской жизни расстроены; дороговизна пропитания делает положение интеллигентных тружеников еле переносимым. Выход должен быть найден – помимо общих финансово-экономических мер – и путем организации деятельной самопомощи, при широком содействии государства, которое я заранее обещаю.

Состояние транспорта железнодорожного и пароходного, а также почтово-телеграфного дела требует неотложных, решительных мероприятий. Нетерпимым является отсутствие на дорогах личной и имущественной безопасности; разбоям должен быть положен предел. Необходимо последовательно улучшать все стороны хозяйственного быта и управления.

Съехавшиеся в Севастополь, на мой зов, видные деятели финансового и промышленного мира подтвердили правильность намеченного нами пути. Советы их, я надеюсь, ускорят достижение нашей цели: дать населению главное – хлеб и порядок.

В заботах материальных не забудем, что не менее хлеба насущного России нужна здоровая жизненная энергия. Будем беречь ее источники – религию, культуру, школу; будем готовить для России деятельную и знающую молодежь и ревностно оберегать святыню народных надежд – Церковь.

Намеченные задачи требуют усиленной работы, плечом к плечу с земством, при поддержке государственно настроенной научной и общественной мысли. Результаты правительственной деятельности только начинают сказываться. Но я не могу не отметить их с чувством благодарности к моим сослуживцам и высоко ценю их усилия, тем более что единственным побуждением к работе, при исключительно тяжелых условиях, является только сознание честно исполненного долга их перед родиной.

Мой долг и мое живейшее нравственное побуждение – выразить горячую признательность помощнику моему, А.В. Кривошеину, совету правительства и всем сотрудникам моим по гражданскому управлению – за их неизменную помощь Русской Армии в деле воссоздания России.

Генерал Врангель».

Одновременно был опубликован и соответствующий приказ по Военному управлению. За короткий шестимесячный срок в исключительно тяжелых условиях была действительно сделана огромная работа. Были неизбежные ошибки, оставались значительные недочеты, но разрешению главнейших насущнейших вопросов были отданы все имевшиеся силы и средства.

13 октября противник начал переправу в районе Никополя. Бои разгорались и на других участках нашего фронта. 15 октября красные по всему фронту перешли в решительное наступление. По получении об этом известия я выехал для руководства операцией в Джанкой.

После перегруппировки наши части в десятых числах октября располагались в следующем порядке:

II армия генерала Абрамова – от Азовского моря до Днепровских плавней; штаб армии в Мелитополе; 3-я Донская казачья дивизия – на участке от Азовского моря до Большого Токмака (включительно); от Большого Токмака до плавней – 6-я⁷⁵ и 7-я⁷⁶ пехотные дивизии 3-го армейского корпуса; в резерве Главнокомандующего, в районе Михайловка – Тимашевка – 1-я и 2-я Донские казачьи дивизии.

1-я армия генерала Кутепова – от Днепровских плавней по нижнему течению Днепра до Черного моря; штаб армии на станции Рыково; 42-й Донской стрелковый полк – на участке Балки – Знаменка, в Днепровке – ядро Марковской дивизии, в Верхнем Рогачике – ядро Корниловской дивизии, перед каховским тэт-де-поном – 13-я⁷⁷ и 34-я⁷⁸ пехотная дивизии 2-го армейского корпуса; в Болших Маячках – ядро гвардейского отряда; в Нижних Серагозах – Торгаевке – ударная группа 1-й армии: Дроздовская пехотная дивизия, 1-я конная дивизия, Кубанская казачья дивизия, Терско-Астраханская конная бригада; 2-я конная дивизия⁷⁹ подходила к Нижним Серагозам со стороны Рыкова.

Части противника располагались: на участке от Азовского моря до плавней – IV и XIII советские армии: запасная кавалерийская бригада Федотова, морская экспедиционная дивизия, 2-я Донская и 3-я, 9-я, 23-я, 30-я, 40-я и 46-я стрелковые дивизии, бригада 29-й стрелковой дивизии, бригада курсантов, 5-я Кубанская кавалерийская дивизия, 7-я и 9-я кавалерийские дивизии и повстанческие отряды, именующие себя «махновцами»; на участке по правому берегу Днепра: в Никопольском районе – II конная армия Миронова, в составе 2-й, 16-й и 21-й кавалерийских дивизий и отдельной кавалерийской бригады с приданными конной армии 3-й и 46-й стрелковыми дивизиями, бригадой курсантов и 85-й бригадой 29-й стрелковой дивизии, далее от Ново-Воронцовки до Алешек и в каховском тэт-де-поне – части VI армии в составе латышской, 1-й, 13-й, 15-й, 51-й и 52-й стрелковых дивизий, огневой ударной бригады, отдельной стрелковой бригады в районе Херсона и кавалерийской бригады Гофа.

К 14 октября в районе Бериславля сконцентрировалась I Конная армия Буденного, в составе 4-й, 6-й, 11-й и 14-й кавалерийских дивизий и отдельной кавалерийской бригады. Таким образом, против Русской Армии во второй половине октября 1920 года развернулись IV, VI и XIII советские армии, I и II конные армии и повстанческие отряды, именовавшиеся повстанческой армией Махно; в составе армии Южного фронта действовало не менее четырнадцати пехотных и двенадцати кавалерийских дивизий: 1-я, 2-я Донская, 3-я, 9-я, 13-я, 15-я, 23-я, 30-я 40-я, 42-я, 46-я, 51-я, 52-я, латышские стрелковые дивизии, отдельные бригады и отряды и 2-я, 4-я, 5-я Кубанская, 6-я, 7-я, 9-я, 11-я, 16-я, 21-я кавалерийские дивизии, сводная кавалерийская дивизия Гофа и несколько отдельных кавалерийских бригад.

Общая численность красных войск на Южном фронте должна была быть исчислена в 55–60 тысяч штыков и 22–25 тысяч сабель, имея в виду только бойцов на фронте. Численность всех войск красного Южного фронта вместе с тыловыми частями была, конечно, значительно больше. Соотношение сил было не в пользу Русской Армии не менее как в три – три с половиной раза.

План красного командования сводился к захвату в клещи на полях Северной Таврии живой силы Русской Армии и к стремительному прорыву через перешейки в Крым. С этой целью по красному Южному фронту была дана следующая директива: II конная армия должна 13 октября старого стиля форсировать течение Днепра в Никопольском районе. Части VI советской армии получили задачу расширить каховский плацдарм и обеспечить за собой все нижнее течение Днепра от Ново-Воронцовки до устья. Одновременно IV и XII советские армии с севера и с востока должны были выдвинуться на линию Ногайск – Большой Токмак – Васильевка, для занятия более выгодного для маневра положения. После этих подготовительных операций IV, VI XIII, I и II конные армии должны были нанести решительный удар для разгрома Русской Армии и прорыва в Крым.

Я своевременно учел планы красного командования и, стянув ударную группу генерала Кутепова в район Серагоз, предпринял операцию последовательных, по внутренним операционным линиям, ударов частями ударной группы по главным силам противника, наступающим из Никопольского района и каховского плацдарма; на восточном участке нашего фронта предполагалась активная оборона.

Согласно директивы красного командования, противник 13 октября переправился в Никопольском районе частями II конной армии, с временно приданными ей пехотными дивизиями. В дальнейшем II конной армии Миронова была поставлена задача стремительно ударить на юг в направлении станции Сальково. IV армия из района Орехов – Александровск двинулась всей массой пехоты в направлении Васильевка – Тимашевка для нанесения удара главным силам Русской Армии с северо-востока. XIII армии, занимавшей линию Бердянск – Пологи ставилась задача овладеть Мелитополем. Главный удар должен был быть нанесен из каховского плацдарма частями I Конной и VI советских армий, причем в то время, как VI армия должна была наступать на юг в общем направлении на Перекоп, 1-я Конная должна была бить по нашим главным силам в районе Серагоз, стремясь прорваться к Салькову и Геническу. Закончив сосредоточение, противник 15 октября перешел по всему фронту в решительное наступление.

Ко времени моего прибытия в Джанкой части генерала Кутепова и генерала Абрамова уже третий день вели бой. Мороз все крепчал, десятилетиями Крым не видал в это время года таких холодов. Количество обмороженных беспрерывно росло. Люди кутались в первое попавшееся тряпье, некоторые набивали под рубахи солому… Несмотря на всю доблесть войск, Корниловская дивизия была оттеснена от Нижнего Рогачека, противник прочно закрепился на левом берегу реки и стал распространяться на юг. Потеснены были 15 октября и части 2-го корпуса наступавшим из каховского плацдарма противником. Отсюда должно было ожидать главного удара красных.

Я передал в распоряжение генерала Абрамова бывшие в моем резерве 1-ю и 2-ю Донские казачьи дивизии, приказав им ударить в тыл действовавшей со стороны Нижнего Рогачека II конной армии красных, стремясь отрезать ее от переправ. Одновременно я приказал генералу Кутепову, заслонившись с севера Корниловской дивизией, всеми силами ударной группы, сосредоточенной в районе Серагоз, обрушиться на каховскую группу красных.

16 октября мороз с утра достиг 14 градусов. Спустился густой туман. В нескольких шагах ничего не было видно. К вечеру поступило донесение от 2-го корпуса, что части последнего, теснимые противником, продолжают отходить к Перекопу. Крупные массы конницы красных, обтекая правый фланг 2-го корпуса, быстро продвигались на восток. I Конная армия красных всей своей массой двинулась в тыл нашим армиям, стремясь отрезать их от Крыма. Между тем генерал Кутепов медлил. В течение целого дня 16-го он продолжал оставаться в районе Серагоз. Я по радио передал ему приказание спешно двигаться к Салькову, стремясь прижать прорвавшегося противника к Сивашу. Однако было ясно, что противник успеет подойти к перешейку прежде, нежели части генерала Кутепова туда прибудут. Противник двигался беспрепятственно, и ожидать его в районе Салькова можно было к вечеру 17-го. Укрепленная позиция, прикрывшая выходы из Крыма, была занята лишь слабыми караульными командами. Красные части с налета легко могли захватить сальковское дефиле, прервав всякую связь Крыма с армией. Необходимо было спешно занять дефиле войсками.

Генералу Абрамову я послал приказание в ночь с 16-го на 17-е направить к Салькову под прикрытием бронепоездов сосредоточенную в Мелитополе 7-ю пехотную дивизию. В течение ночи эшелоны с войсками двинулись по железной дороге. Однако вследствие забитости пути движение шло крайне медленно. Мороз достиг 20 градусов. Неприспособленные к таким холодам станционные водокачки замерзли. Эшелоны с войсками застряли в пути. Наступили жуткие часы. Под рукой у меня войск не было – доступ в Крым для противника был открыт. В течение всего дня 17-го все, что только можно было собрать из способного носить оружие, направлялось к Салькову: юнкерское училище из Симферополя, артиллерийская школа, мой конвой; из Феодосии были вытребованы не успевшие закончить формирование кубанские части генерала Фостикова.

В сумерки передовые части красной конницы подошли к Салькову и завязали перестрелку с нашими слабыми частями. К ночи спешенная красная кавалерия пыталась наступать, однако ружейным огнем и артиллерией была отбита. Среди ночи удалось связаться по радио с генералом Кутеповым. Он занимал район села Агайман и на утро 18-го предполагал двигаться на Отраду – Рождественское. Я приказал ему возможно ускорить движение, войти в связь с частями II армии, отходящими по железной дороге, и, объединив командование, ударить на противника с севера, прижимая его к Сивашу.

Утром 18-го части генерала Абрамова стали подходить к станции Рыково. 3-я Донская дивизия доблестного генерала Гусельщикова⁸⁰ завязала бой с противником в районе Ново-Алексеевки. К полудню части генерала Кутепова подходили к Рождественскому и Отраде, имея в правой, западной, колонне Кубанскую казачью, 2-ю конную дивизии и Терско-Астраханскую бригаду, в левой, восточной, – 1-ю конную и Дроздовскую дивизии, в арьергарде – Корниловскую дивизию.

Противник, видимо плохо осведомленный в обстановке, продолжал всей массой своей конницы оставаться в районе Ново-Алексеевка – Сальково – Геническ. Положение конницы «товарища» Буденного, прижатой с северо-востока и с севера нашими частями к болотистому, солончаковому, еще плохо замерзшему Сивашу, могло оказаться бесконечно тяжелым. Части пешей 3-й Донской дивизии генерала Гуселыцикова, совместно с подошедшей 7-й пехотной дивизией, поддержанные бронепоездами, решительно обрушились на, видимо, не ожидавшего удара с этой стороны врага. Конница Буденного была застигнута врасплох; полки стояли по дворам расседланными. Беспорядочно металась красная кавалерия. Врассыпную выскакивали наспех собранные эскадроны, прорываясь между нашей пехотой. Одна батарея противника в полной запряжке и большая часть его обозов попали в руки генерала Гусельщикова. Выход в Крым для армии был открыт.

Действуй генерал Кутепов более решительно, цвет красной кавалерии, конницу «товарища» Буденного, постигла бы участь конницы Жлобы. К сожалению, наступательный порыв войск был уже в значительной степени утерян. Не имея тыла, окруженные врагом со всех сторон, потрясенные жестокими испытаниями, войска дрались вяло. Сами начальники не проявляли уже должной уверенности. Главная масса красной конницы почти беспрепятственно успела проскочить перед фронтом конницы генерала Кутепова на восток. К ночи части генерала Кутепова сосредоточились в район Отрада – Рождественское, где и удерживались, отбивая атаки красных в течение 19 октября. Части генерала Абрамова медленно отходили, ведя тяжелые бои, к Геническу и Салькову.

20 октября генерал Абрамов стал втягиваться в дефиле. За частями генерала Абрамова стали подходить части генерала Кутепова, преследуемые по пятам конницей красных. II конная красная армия к этому времени сосредоточилась в Петровском, туда же подтягивались латышские, 9-я, 30-я и 52-я стрелковые дивизии. Восточнее, вдоль линии железной дороги, наступали 5-я и 9-я кавалерийские дивизии и части «батьки» Махно. Западнее действовали части I Конной армии красных. К вечеру 20 октября сальковскую позицию заняла Дроздовская дивизия. Остальные части генералов Кутепова и Абрамова (1-я и 2-я Донские дивизии, 1-я и 2-я конные дивизии, Кубанская казачья дивизия, Терско-Астраханская бригада и Корниловская дивизия) проходили на Чонгарский полуостров. Марковская дивизия с частями 7-й пехотной и 3-й Донской дивизий прошли на Геническ.

В ночь на 21 октября красные обрушились на сальковскую позицию, прорвали было фронт Дроздовской дивизии и на плечах ее ворвались на Чонгарский полуостров, но контратакой были отбиты, и положение было восстановлено. Части 2-го корпуса заняли перекопскую позицию.

Решительная битва в Северной Таврии закончилась. Противник овладел всей территорией, захваченной у него в течение лета. В его руки досталась большая военная добыча: 5 бронепоездов, 18 орудий, около 100 вагонов со снарядами, 10 миллионов патронов, 25 паровозов, составы с продовольствием и интендантским имуществом и около 2 миллионов пудов хлеба в Мелитополе и Геническе. Наши части понесли жестокие потери убитыми, ранеными и обмороженными. Значительное число было оставлено пленными и отставшими, главным образом из числа бывших красноармейцев, поставленных разновременно в строй. Были отдельные случаи и массовых сдач в плен. Так сдался целиком один из батальонов Дроздовской дивизии. Однако армия осталась цела, и наши части, в свою очередь, захватили 15 орудий, около 2000 пленных, много оружия и пулеметов.

Армия осталась цела, однако боеспособность ее не была уже прежней. Могла ли эта армия, опираясь на укрепленную позицию, устоять под ударами врага? За шесть месяцев напряженной работы были созданы укрепления, делающие доступ врагу в Крым чрезвычайно трудным: рылись окопы, плелась проволока, устанавливались тяжелые орудия, строились пулеметные гнезда. Все технические средства Севастопольской крепости были использованы. Законченная железнодорожная ветка на Юшунь давала возможность обстреливать подступы бронепоездами. Не были закончены лишь блиндажи, укрытия и землянки для войск. Недостаток рабочих рук и отсутствие лесных материалов тормозили работу. Наступившие небывало рано морозы создавали особенно неблагоприятные условия, так как линия обороны лежала в местности малонаселенной и жилищный вопрос для войск становился особенно острым.

Еще в первые дни по заключении мира поляками, решив принять бой в Северной Таврии, я учитывал возможность его неблагоприятного для нас исхода и того, что противник, одержав победу, на плечах наших войск ворвется в Крым. Как бы сильна ни была позиция, но она неминуемо падет, если дух обороняющих ее войск подорван. Я тогда же приказал генералу Шатилову проверить составленный штабом, совместно с командующим флотом, план эвакуации. Последний был рассчитан на эвакуацию 60 000 человек. Я отдал распоряжение, чтобы расчеты были сделаны на 75 000; распорядился о срочной доставке из Константинополя недостающего запаса угля и масла.

Как только выяснилась неизбежность отхода нашего в Крым, я отдал распоряжение о срочной подготовке судов в портах Керчи, Феодосии и Ялте на 13 000 человек и 4000 коней. Задание объяснялось предполагаемым десантом в районе Одессы для установления связи с действовавшими на Украине русскими частями. Дабы полнее скрыть мои предположения, были приняты все меры, чтобы в версию о подготовке судов для будущей десантной операции поверили. Так, штабу было приказано распускать слухи, что десант намечается на Кубань. Сама численность отряда была намечена в соответствии с общей численностью войск, так что не могла возбудить в лицах даже осведомленных о численности армии особого сомнения. На суда было приказано грузить запасы продовольствия и боевые.

Таким образом, имея в Севастопольском порту некоторое число свободного тоннажа, я мог, в случае несчастья, быстро погрузить в главнейших портах, Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи, 40–50 тысяч человек и, под прикрытием отходящих войск, спасти находящихся под их защитой женщин, детей, раненых и больных.

20-го вечером прибыл в Джанкой генерал Кутепов. Он выглядел наружно спокойным, однако в словах его проскальзывала тревога. Он между прочим осведомился, приняты ли меры на случай несчастья. Мой ответ его, видимо, успокоил. 21-го прибыл генерал Абрамов. Переговорив с обоими командующими армиями, я 22 октября отдал войскам директиву: оборона Крыма возлагалась на генерала Кутепова, в руках которого объединялись войска; от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно, располагалась 3-я Донская дивизия, до смены ее на этом участке 34-й пехотной дивизией, которая, в свою очередь, подлежала смене на правом участке перекопского вала 1-й бригадой 2-й Кубанской дивизии 24 октября; 1-я и 2-я Донские дивизии должны были сосредоточиться в резерве в районе к северу от Богемки; на этот же участок должна была оттянуться после смены 3-я Донская дивизия; средний участок Сиваша оборонялся Донским офицерским полком, Атаманским юнкерским училищем и стрелковыми спешенными эскадронами конного корпуса; конному корпусу с Кубанской дивизией приказано было сосредоточиться в резерве в районе к югу от Чирика; Корниловская дивизия к 26 октября должна была сменить на левом участке перекопского вала 13-ю пехотную дивизию; последняя временно, до подхода Марковской дивизии, оставалась в резерве 1-го армейского корпуса в район Воинки; Дроздовская дивизия должна была сосредоточиться к 26 октября в Армянском Базаре; Марковская дивизия, отходившая по Арабатской Стрелке к Акманаю, подлежала перевозке по железной дороге в район Юшуни.

По завершении перегруппировки всех частей I армии к 29 октября, правый боевой участок от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно должен был обороняться частями 2-го армейского корпуса генерала Витковского; левый участок, от Чувашского полуострова до Перекопского залива, передавался 1-му корпусу генерала Писарева⁸¹.

В ночь на 22-е я выехал в Севастополь. Малейшая паника в тылу могла передаться в войска. Необходимо было сделать все, чтобы этого избегнуть. Немедленно по приезде я вызвал представителей прессы и ознакомил их с общим положением. Последнее было обрисовано мною как не внушающее особых опасений.

Одновременно появилось сообщение штаба:

«ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ ШТАБА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО РУССКОЙ АРМИЕЙ № 661

Ставка.

21-го октября ⁄ д-го ноября 1920 года.

Заключив мир с Польшей и освободив тем свои войска, большевики сосредоточили против нас пять армий, расположив их в трех группах у Каховки, Никополя и Полог. К началу наступления общая численность их достигла свыше ста тысяч бойцов, из коих четверть состава – кавалерия.

Сковывая нашу армию с севера и северо-востока, красное командование решило главными силами обрушиться на наш левый фланг и бросить со стороны Каховки массу конницы в направлении на Громовку и Сальково, чтобы отрезать Русскую Армию от перешейков, прижав ее к Азовскому морю и открыв себе свободный доступ в Крым.

Учтя создавшуюся обстановку, Русская Армия произвела соответствующую перегруппировку. Главная конная масса противника, I конная армия с латышскими и другими пехотными частями, численностью более 10 000 сабель и 10 000 штыков, обрушилась с каховского плацдарма на восток и юго-восток, направив до 6000 конницы на Сальково. Заслонившись с севера частью сил, мы сосредоточили ударную группу и, обрушившись на прорвавшуюся конницу красных, прижали ее к Сивашу. При этом славными частями генерала Кутепова уничтожены полностью два полка латышской дивизии, захвачено 16 орудий и масса пулеметов, а донцами взято в плен четыре полка и захвачено 15 орудий, много оружия и пулеметов. Однако подавляющее превосходство сил, в особенности конницы, подтянутой противником к полю сражения в количестве до