Текст книги "Рабы свободы"

Пункт шестнадцатый
МИР: НОВЫЙ НОВЫЙ АЛТАЙ

(дата: тридцатое – тридцать первое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)

** О Н

В «запределье» тоже, оказывается, есть ЖИЗНЬ. Ещё и какая! Вне пределов сети миров бурлит оживлённая деятельность, ведётся торговля, строятся города и станции, люди отдыхают и работают, учатся, женятся и рожают новых людей. Открывают новые миры.

И все прекрасно обходятся без роскоши мультипроходов. Летают себе, как сотни лет назад. Медленно, но зато секторам Я-Мы ходу сюда нет. ПОКА нет, во всяком случае.

ЗДЕСЬ СВОИ МОНСТРЫ ЗАВЕЛИСЬ.

Запредельные. Породы новой, неизученной. Со старым как мир Земля названием. Легионеры.

Именно здесь, в мирах развивающихся, они окопались. Подальше от Секты и противостоящих ей ПРЕС-Са и прочих спецслужб.

Местные «банды» – мелкие, разобщённые. У каждого мира своя собственная… «Разделив, властвуй». Здесь вполне можно без первой фазы обходиться – заявись, зачисть территории, и владей.

Чудовища заявились и предъявили…

В реале «Михаил Батаев» выглядел намного внушительнее. Архитектура, исполнение, отделка – всё на высочайшем уровне. Несмотря на то, что отель окружали здания в несколько раз более высокие, он всё равно выглядел так, словно не они, а он смотрел на них снизу вверх. Нетёсаный камень, древесина, драпировки – всё выглядело стопроцентно натуральным, и только попытка прикинуть стоимость натуральных материалов в таких количествах позволяла понять, что это всё-таки синтезированные копии, наивысшего качества синтетика.

Пройдя сквозь вращающуюся дверь, он оказался в просторном холле с высоким лепным потолком, расписанным под небо с ангелочками и прочими небожителями. Людей пока было немного – новогодний съезд должен был начаться завтра, – и портье откровенно скучал за стойкой, выполненной под голубое дерево с Каназиса. Чертовски дорогостоящая штука.

– Слушаю вас, сударь, – портье угодливо прогнул спинку.

– Мне нужен номер. Я Джером Камма. Разговорным языком в этом мире является русский, но пока что не стоит переходить на него. Лучше продолжать пользоваться интерлингом. Выдерживать образ приезжего сноба.

Боюсь…

А вы не бойтесь. Номер забронирован.

– В таком случае… – Гостиничный чиновник сверился с компутом, и компут подтвердил, что гость не бредит. – Номер тысяча четыреста двенадцатый бета. Ваш багаж, сударь?

Спасибо. Вон там свален, у колонны.

Я распоряжусь.

– Я пройду вперёд, не дожидаясь посыльного. Это четырнадцатый этаж средней башни, я правильно понял?

– Вы исключительно осведомлённый человек, сударь.

– Спасибо за комплимент. Увы, это не так, но включите чаевые в счёт.

Лифт тоже был нарочито старомодным. С живым… настоящим лифтёром, который лично останавливал кабину, вручную на нужном этаже. Сама кабина была настолько огромна, что в ней помещался большой диван, два кресла и столик, на котором стояла клетка с крылатой ящеркой яркой расцветки. Примерно так смотрелся бы крохотный эльф-уоханец в боевой раскраске епаруанских аборигенов. Интересно, породил ли ограниченный динозаврий разум обитателей Уоха сказки и мифы?

Маленькая тварь была явно не в настроении.

– Здравствуйте, сударь, куда едем? – спросил попечитель экзотичной ящерки, лифтёр по совместительству.

– Четырнадцатый.

Четырнадцатый, – повторила за пассажиром «птыца», и вся компания тронулась в путь наверх.

Начальник? – спросил он у лифтера, кивнув в сторону летучей ящерки.

– Ещё какой.

Строгий?

Просто жуть.

Как зовут?

Генрих.

Как поживаешь, Генрих?

Разговорчики мне тут! – рявкнул «начальник».

Генрих! – прикрикнул лифтёр.

Да, строгий у вас начальник.

Обидней всего то, что не все понимают, что он всего лишь гад с крылышками.

Увы, – ответил лифтёру пассажир. – Людям вообще свойственно недопонимание истинной подоплеки реальности.

Лифт остановился с ювелирной точностью.

– Держи, – он протянул Генриху купюру.

Ящер молча, как так и надо, взял деньги и немного оживился.

Благодарю вас, сударь, – сказал вместо него лифтер, – от этой пёстрой зверюги благодарности не дождёшься.

Ничего, будем считать, что у него занята пасть. Да, будьте добры…

Слушаю.

Далеко двенадцатый?

Сразу направо, – на всякий случай лифтёр показал рукой, – и там совсем чуть-чуть по коридору.

Спасибо.

Вам спасибо.

Четырнадцатый этаж. Относительно дешёвые номера: три комнаты, одна из которых спальня, плюс информаторий, «банная» комната, разумеется, туалет. Всё выдержано в классическом «москмодерне»… Ничего особенного, но солидности не занимать.

Едва он успел осмотреться, как в дверь постучали. Посыльный. Немолодой уже мужчина невыразительной наружности. Отдуваясь, «бой» втащил его вещи. Чемодан-бочонок и большую сумку.

Куда поставить, сударь?

Можете оставить здесь.

Он сунул купюру служителю прямо в нагрудный кармашек форменного блейзера.

Премного благодарны. Ежели чего, зовите-с…

Спасибо, позову, если что.

Закрыв дверь, он подошёл к зеркалу, в котором мог созерцать себя в полный рост. Из зеркала на него смотрел более чем упитанный мужчина пятидесяти лет, с обрюзгшим усатым лицом. Олицетворение посредственности. Да, на такого никто не станет обращать внимание, особенно женщины.

Эмберг улыбнулся, и тот нехотя улыбнулся в ответ.

– Пойдём пообедаем? – предложил Макс Отто ему. Тот был не против. Удостоверившись, что новая личина вполне даже ничего, Макс Эмберг покинул номер, намереваясь спуститься в ресторан, который, он узнал, находится на первом этаже, сразу за холлом. Наверняка обычный провинциальный «общепит», стилизованный под местный колорит. В конкретном случае – небось задымленный, расписанный крестами и звёздами кабак, под потолок налитый водочными парами, в шоу-программе балалаечники, гармонисты, хорово-дящие девицы-берёзки, цыгане с семиструнками… Таким он представлял себе это аборигенное заведение. Когда же увидел в реале, убедился, что никогда не стоит считать себя экспертом по понимаю подоплеки происходящего и позволять заштампованным архетипам замусоривать своё сознание.

Обманув, действительность преподала урок.

Яблоневый сад под высоченной крышей. Натуральная трава служила здесь полом. Столики располагались среди настоящих деревьев, кустов и цветов. Растущих непосредственно в грунте. Запахи витают – обнюхаться и обалдеть… В небе (точная копия реального неба над отелем) светило и грело яркое солнышко.

Культурно покушать на свежем воздухе – чем не древнерусская традиция?..

У самого входа (деревянных крашеных ворот), окружённая импозантным метром и несколькими официантами, совершенно не вписываясь в культурное наследие, шумела сухопарая дамочка неопределённого возраста, в дорогущих шмотках на малопривлекательном теле. На шее у скандалистки сверкало неимоверно, до пошлости дорого выглядящее и одновременно крайне безвкусно сработанное колье из многокаратных бриллиантов, величиной вызывающих подозрение в фальшивости, но определённо настоящих (если отбросить версию, что тётушка не под воздействием ещё более дорогостоящего замутнителя находится). У ног разбушевавшейся хозяйки, прямо на травяном полу, разлеглась здоровенная, с крупного медведя размером, облезлого вида квазипсина, которая и послужила причиной конфликта. Мутант был эксклюзивной боевой моделью и гарантированно стоил дамочке целое состояние. Он периодически скалил внушительные клычищи на кого-нибудь из стана противника, но в целом вёл себя спокойно, подчиняясь приказам «фу» и «лежать!». Без соответствующего приказа такие «милые зверьки» рвут на куски любое живое существо, осмелившееся вякать или трогать того, кто их кормит.

Я вам говорю, с животными и инопланетянами сюда не положено, – повторял метрдотель. Голос у метра был отчаявшийся, но непреклонный.

А я вам повторяю в сотый раз! – визжала дама. – По отношению к малышу Джонни подобное обращение недопустимо! И если вы не в состоянии понять элементарных вещей… Где, чёрт возьми, менеджер этой богадельни?!

Глядя на разыгравшуюся битву, Эмберг улыбнулся. Молодец, Эли, так его. Джосф, сочтя, что все сосредоточились на госпоже и за ним никто не смотрит, подмигнул Максу Отто и приветливо вывалил язык на пол. Чем моментально переместил эпицентр внимания на себя.

– А без животных и тяшек сюда всё-таки пускают? – спросил Эмберг у всех сразу и ни у кого конкретно.

Конечно, конечно, проходите… Официанты расступились и дали ему пройти.

Столик для одного.

– Вот сюда. – Один из официантов ушёл с поля битвы вместе с ним.

Его усадили за столик в глубине сада, под сенью цветущей яблони. Эли и Джо отсюда не было видно, но при желании он мог наблюдать за происходящим, подключившись к её терминалу. Желание было, конечно.

Не успел он сесть за столик, как официант раскрыл перед ним большую папку красного бархата. Меню.

– Чего-нибудь, – бросил он официанту, не желая что-либо читать.

Могу порекомендовать…

Несите. Только не гуляйте долго. Я голоден.

Одно мгновение.

Появился менеджер. Прикинув денежный эквивалент всех побрякушек Эли и оценив эксклюзивность модели пса-телохранителя, «костюм» надел на физиономию подобострастную улыбку.

– Извините, мадам… конечно, мадам… инструкции, мадам… я понимаю, мадам… на вас ни в коем случае, мадам… позвольте в знак м-м-м… мадам… от лица фирмы…

И далее в том же духе. Админ лично проводил Эли к одному из самых престижных столов и даже, потакая капризу дамы, позволил Джосфу обедать, сидя в кресле, куда тот нехотя забрался. Для боевого мутанта Джо выглядел несколько флегматичным. Переигрывал, пытаясь создать впечатление грозного спокойствия, в любой момент готового бешено взорваться.

Протестировав на людях личины, можно было переходить к следующему пункту плана, а именно к изучению местности. Наученный опытом, Макс Отто старался избегать излишнего риска. Поэтому отправился на прогулку и заглянул в каждый подъезд, прошёлся по каждому проулку, запомнил каждую дыру в окрестных заборах. В общем, изучал местность так, словно собирался прожить здесь остаток жизни.

Незавидная перспектива, убедился, прочесав местность. «Ребята» полностью согласились с ним, когда просмотрели отчёт об увиденном.

В отель он вернулся уже под вечер. Славная получилась прогулка. Ноги горели, да и всё тело мечтало о том, чтобы забраться сначала в баню, а потом в постель… В узком коридоре пожилой худосочный тип возился с проводкой, и постояльцу пришлось его обходить, чуть ли не вжавшись в стену. Ограниченное пространство – пожалуй, наиболее серьёзное испытание для тех, кто использует фальш-личины. Привыкший к определённым габаритам, приноровившийся к реальным размерам организм так и норовит юркнуть в какую-нибудь щёлку, забывая, что здесь практически невозможно протиснуться тому, кого сейчас из себя «представляешь», солидному толстяку… Электрик, увлечённо занятый своей работой, недовольно проворчал:

– Не при как танк. Твоей толстой заднице здесь не пропихнуться. Попроси человека посторониться.

Отлично. Команда в сборе, и все при деле.

Так, вы великолепны, – не удержался от комплимента Макс Отто. – Никогда бы не подумал, что этот рыжий веснушчатый мужик…

Иди спать, – оборвал его Ошима-сан. – У стен ушей знаешь сколько?

Команда была в сборе, и Эмберг почувствовал прилив азарта, ставшего хорошо знакомым за последние недели. И откуда в нём этот боевой задор, не от германских предков ли, в своё время считавшихся лучшими солдатами? До тех пор, пока их не смахнули с пьедестала русские… Плохо то, что придётся смотреть, как будут погибать люди. Пацифисту к смерти не привыкнуть. Какие бы в подсознании ни таились кровожадные инстинкты… Им там и место.

… Утром отель больше походил на Вавилон в годы смешения языков, чем на… не суть важно, на что там он походил меньше. На всех этажах бурлило столпотворение, словно на крупной космостанции или в большом узловом мультипорту. Народ сновал, сталкивался, без толку или по своим делам носился по коридорам и галереям, беспрестанно хлопал створками дверей. Люди – точь-в-точь снежинки в пурге. Одни были радостными, другие задумчивыми, третьи… При виде этих людей у Макса Отто вновь заныло сердце. Они все были обречены, и это знание в сочетании с неспособностью предотвратить – переполняло тоской и обречённостью. Незнание будущего – дар божий. СпасиБО!

«Официальные» мероприятия затеявшего съезд Общества любителей русской песни, приуроченные к празднованию Нового года, начинались через два часа, и ему надо было поторопиться.

Таксист несколько раз переспросил адрес. Ещё бы. Вход находился в заброшенной части города (у этого мира уже было настолько продолжительное прошлое, что появились обветшалые районы, а в мультисети о нём мало кто слышал даже!). Там строительные бригады готовили площадки для строительства новых домов. На строителя Макс Эмберг совсем не походил.

– Моё хобби – индустриальный арт, – пояснил он своё экстравагантное намерение водителю, и наконец-то атмосферный коптер снялся со стоянки.

«Будь я действительно художником, ни за что бы сюда не попёрся!», – резюмировал Макс Отто.

Пыль, грязь, массивные строительные машины… И непременно какая-нибудь дрянь, в которую обязательно вступишь ботинком… Да дело даже и не в ботинках. За прошедший, сегодня финализирующий, год он уже понял о себе кое-что, подвёл кое-какие итоги. В частности, осознал, что не любит помойки, свалки и прочие олицетворения умирания. Смерти как живой, так и неживой природы… Ну НЕ ЕГО это, хотя другие ненормальные то и дело шастают по таким местам, щёлкают рекордерами, за что и получают премии, дивиденды и мировую известность, а в последние время в таких загнивающих местах стало модно устраивать клубы… Влияние сектантов сильно сказывается. Люди подсознательно чуют возможный ИТОГ. И тянутся рассматривать всё, что напоминает «финишные» пейзажи и интерьеры.

Вы ведь не местный? – поинтересовался таксист, бородатый крепыш с наголо обритой головой и колечком в носу. Сколько миров, столько и нравов.

Нет.

Приехали на заседание, или что там у вас в «Мишбате»…

Нет. Меня вообще все многолюдные собрания повергают в депрессию.

Но ведь вы же остановились…

Да, но я не имею с ними ничего общего. Я послал заказ на бронирование номера с попутным кораблём недели две назад. Это отель, насколько я понимаю. Или частная лавочка?

Скорее второе, честно говоря… Так вы и носитесь по мирам да снимаете, что взбредёт в голову?

Не совсем. Так ведут себя только богатые бездельники. Я работаю с заказами.

Хотите сказать, что кто-то заказывает ТАКОЕ?!

В сети миров это сейчас чертовски модное направление искусства. По крайней мере в столицах и кольце один – точно.

Ни хрена я не понимаю в таком искусстве.

Я тоже. Честно говоря.

Но за хорошие деньги чего ж не продаться?..

Вы исключительно верно описали ситуацию. Тем временем долетели в указанный район.

Видите вон то полуразрушенное строение? – показал рукой пилот. – Тот самый адрес.

Угу, – ответил Макс Отто и только после этого посмотрел вниз.

«Эпическая сила! Ну и картинка…»

Будь он настоящим художником, первая премия за снимок с такой натуры была бы у него в кармане без вариантов.

Идеальный пейзаж судного дня. Обломки зданий, как гнилые корни зубов киношных монстров, здесь же брошенная строительная техника, исчерпавшая свой ресурс… Груды мусора высотой в десяток этажей. Какие-то птицы мелькают, какие-то твари шмыгают… И посреди этого хаоса он, собственной персоной… Понятно, почему так удивлялся таксист.

Это и есть ваш адрес. К сожалению, я не могу здесь приземлиться. Негде. Но я могу вас высадить поодаль, видите, там расчищенная площадка. Оттуда не более пяти минут ходьбы. Если вы не против такой экстремальной прогулки.

А если на крышу? – спросил Макс таксиста.

Здесь все дома находятся в аварийном состоянии. Я не могу рисковать.

После всего, что довелось пережить, Эмберг подобный поступок не назвал бы рискованным, но обрюзгший господин «ремесленник», которым он выглядел в этот момент, никогда бы не стал спорить с пилотом…

«Но я-то художник свободный, или как? Где наша не пропадала…»

Вижу, вас это занятие не очень-то вдохновляет, – заметил таксист, глянув на выражение лица пассажира.

Такое может вдохновить разве что богатых психов, которые покупают подобную дрянь и развешивают в дорогих рамах на стены.

(У него самого некоторые стены виллы были «украшены». Год назад… и много чего другого было у него тогда. Он сам был ДРУГИМ… год тому назад.)

– Обожаете вы своих клиентов.

А вы?

Вы никому не скажете? – улыбнулся пилот. – Честно?

Ни одной живой душе.

Терпеть не могу. За редчайшим исключением.

Поэтому вы столько заплатили за бронированные перегородки салона?

И не только.

Да… Чего-чего, а уродов сейчас хватает.

И не говорите. Уродов всегда хватает… Сигаретку?

– Спасибо, я не курю. Ладно, сколько с меня? Пилот назвал сумму.

Макс Отто заплатил в полтора раза больше. Бонус за взаимопонимание. Родственной душе – не жалко.

– Вас подождать?

Макс Отто уже стоял на щебёнке «расчищенной» площадки.

Спасибо, я надолго.

Скажите насколько, и я прилечу.

Спасибо. Но я сам не знаю, сколько мне придётся лазать по этим помойкам.

Здесь такси не поймать. Придётся вызванивать, и вряд ли каждый пилот согласится сюда прилететь…

Спасибо. Я знаю.

Но…

Дайте мне свой номер, и я сам позвоню.

Пилот назвал номер, наверняка мысленно покрутив у виска пальцем. Подождал, пока бывший пассажир отойдёт подальше, и с сердитым жужжанием форсажа взмыл в небо.

Макс Отто подождал, пока коптер скроется за горизонтом, и принялся пробираться к полуразрушенному дому; там должен быть вход в подвал. По пути он нацепил сканер, сработанный под солнцезащитные очки. В таких «очках» очень хорошо были видны метки, которыми Ошима-сан пометил трассу. Маячки светились синеватым светом, как пни-гнилушки.

Зазевавшись, он споткнулся о какой-то фрагмент строительного мусора и чуть было не грохнулся. Конечно, ботинок от Заламандера был окончательно испорчен.

– !.. – выругался он. Не столько из-за ботинка, сколько из-за собственной неуклюжести.

А будь это мина? Нельзя так расслабляться, нельзя, если, конечно же, хочешь дожить до старости. Даже без крайностей – обычная, банальная травма, растяжение или вывих. И что дальше? Соберись, парень, не отвлекайся на красоты пейзажа. Выругавшись ещё раз, но уже как следует, по-русски в несколько этажей, он предельно бдительно и осторожно просочился вдоль меток. Как заправский спецназовец из сериалов. Он вообще заметил за собой полезную особенность – стоило приказать себе «не быть папенькиным сынком», и состояние цивильной размазанности и разболтанности тут же сменялось предельным сосредоточением. Откуда ни возьмись, возникали необходимые для выполнения задач умения и навыки. Очень НАХОДЧИВО его разум с некоторых пор себя вёл. Такой «быстроумный» режим ему очень нравился. Он начинал себя чувствовать суперменом, хотя пацифистская натура и не испытывала восторга от такого чувства.

Самое удивительное: он совершенно не удивлялся тому, что в нём сокрыты столь многогранные таланты. Мог бы, должен бы, но почему-то не получалось.

Итак, находчивый разумом и быстроумный Макс Отто Эмберг приказал себе мысленно: «Наша пропадала везде!» – и бесстрашно полез прямо в пасть дальнейшим приключениям.

Вход в систему коммуникаций был прикрыт рваным куском листового пластика, и если бы не метки, он мог бы искать его здесь целую вечность. С другой стороны, выследи легионеры Четверых, и метки лучше любого предателя сообщили бы противнику всё, что нужно.

Что лечит, то и калечит.

Он нырнул под пластик и оказался в тёмном, но сухом, а, главное, чистом тоннеле. Переключив сканер на режим ночного видения, побежал вперёд. Времени оставалось, что называется, в обрез.

Минут через десять крейсерского бега коридор повернул направо, но метка указывала вниз, и, немного поискав, он обнаружил в полу люк, прикрытый пыльной и потому почти незаметной крышкой. Ниже пролегал коммуникационный тоннель, который должен был доставить прямиком к месту.

В нескольких шагах от люка обнаружился припаркованный минибаг – небольшая одноместная капсула для быстрого перемещения внутри коммуникаций. При внешней хрупкости и неказистости развивала она до сотни в час, что, учитывая особенности трассы, было даже чрезмерным. Проверив регистр памяти, он включил автопилот, и каплевидная машинка тронулась в путь, разгоняясь и притормаживая в зависимости от состояния покрытия.

Все уже собрались; ждали только его. Соратники чинно жевали бутерброды, запивая их горячим какао. Не боевая операция, а спелеологическая экспедиция. Датчики слежения работали исправно и снабжали полнотой информации. На большом сводном дисплее наблюдались и огромный конференц-зал, и вестибюли, и прочие наиболее вероятные точки.

ОРИГИНАЛЫ располагались в точности НАД НИМИ. Подними глаза, пронзи взглядом потолок коллектора, и…

«Официальная часть» съезда озадачивала и поражала одновременно. Потомки славян обожают соблюдать традиции предков. Предки, судя по историческим хроникам, первым делом чем занимались? Правильно, ЗАСЕДАЛИ. Под огромную ёлку, установленную прямо на подиуме, сменяя друг друга, выходили докладчики от «бригад». Периодически зал взрывался аплодисментами. Все были со всеми согласны, все были в курсе, все всё прекрасно понимали… При этом каждый в отдельности наверняка предвкушал «неофициальную программу», которая по традиции начнётся после докладов и прений. Ох и разгуляется душа русская! Вначале концерт, затем банкет, далее по велению душ и потребностям телес… Новый год, гуляй, народ!!!

Просто жуть брала при мысли, что старый год этим людям суждено провожать совершенно иначе, чем они рассчитывали. Не верилось, что в этот объём, тщательно охраняемый армией «братков», можно просочиться незамеченным. Они вот, четверо, живьём даже и не пытались, ограничились подключением к отельной системе слежения…

НАЧАЛОСЬ. Откуда ни возьмись, практически мгновенно по всему периметру зала появились вооружённые, с ног до голов бронированные, люди в скафандрах космической пехоты. Полное впечатление, что они материализовались прямо из воздуха. Это было невероятно, но – факт.

Заседатели мало что сообразить успели. Ещё мгновение, и их лица стали приобретать абсолютно тупые, отсутствующие выражения.

– Облучают, – прокомментировал мрачный как никогда Джосф. – Боевой станнер, замораживает нервы. Чистюли, во как. Крови не будет, но и живых через пять минут… Пленных не берут, стало быть.

Через минуту люди в зале начали один за другим оседать в креслах и стекать в межкресельные пространства.

Оскафандренные уже обследовали этажи. Они неумолимо и неотвратимо валили бойцов Песенного общества в коридорах и галереях, они врывались буквально в каждый номер, в каждую подсобку, чтобы никто, нигде, ни единый живой человек…

Эти «легионеры» использовали тактику прессеров, один в один. Жгли всех, кого только смогли обнаружить. Несколько минут – и отель превратился в огромный морг. Все, кто не в скафандрах, приравнивались к сектантам и ДАВИЛИСЬ на полном вперёд. НА ФОРСАЖЕ.

– Пора, – велел Такеши Ошима.

По вертикальной шахте внутренних коммуникаций они вознеслись с помощью спецсредства «паутинка» (лебёдку вверху предварительно установил мастер на все руки; Ошима-сан не только в электропроводке разбирался). Получилось не хуже чем в кабине лифта.

Пиропатроны вспыхнули бесшумно, и достаточно большой для того, чтобы они могли без проблем пройти, кусок стены превратился в пар. Затем сработал аппарат обратной тяги, и края стены моментально остудились. Включился голо-проектор, и на месте стены появилась её точная копия.

– Вперёд.

Они плотной группой передвигались по коридору. Подключение ко всё ещё действующей системе слежения (нападающим не от кого скрываться, КТО способен противостоять лавине бронированной смерти?!) позволяло считывать информацию непосредственно с камер слежения и определять места текущего расположения врагов.

Остро хотелось уподобиться легионерам и пройтись с аннигилятором по всему отелю, с этажа на этаж, и чтобы ни одна бронированная сволочь живой не…

«Но мы берём только одного, – настойчиво напомнил себе Макс Отто, – и обязательно живым».

Выглядели они, благодаря замутнителям, точно такими же убийцами в скафандрах. Поэтому беспрепятственно скользили мимо настоящих убийц, деловито производящих зачистку.

Охотились они на одиночку. Отбившегося от напарников соло.

Они взяли его, что называется, тёпленьким. Из-за угла врезали. Спецсредству «зуботычина» и космоскафандр по «зубам». Захваченный соло мгновенно превратился в бревно, даже не сообразив, что с ним произошло. Успел бы, крикнул в микрофон, тут бы операции и конец. Вся банда сбежится и затопчет.

Джо, кряхтя от натуги, кинул тело себе на плечо, и они такой же плотной группой двинулись в обратный путь, прикрывая «носильщика». Надо было передвигаться быстро и осторожно, столкновение с крупными силами противника могло привлечь к ним нежелательное внимание и окончиться плачевно. Вообще вся эта затея изначально была авантюрой чистой воды, но иного выбора у них не было. К тому же интуиция Камерона приняла ЭТО решение, а они небезосновательно верили ему.

Команда подобралась что надо. Первый совместный захват, а впечатление, что годами работали вместе…

– Замазка, – велел Ошима, когда они проскочили дыру в обратном направлении, и Эмберг бросил на пол трубочку серого цвета.

Замазка, она же спейсгерметик, – поистине удивительная штука. Космическая разработка, предназначенная для заделки корпусных деталей звездолета, в случае их повреждения. Она сама определяла свойства, конфигурацию и прочие особенности повреждений, после чего в считанные секунды заштопывала пробоины так, то ни один эксперт не мог определить, где замазка, а где исходный материал. Ко всему прочему она ещё и фактуру окружающего материала принимала за матрицу, и подстраивалась.

Красивое зрелище. Сначала появляется тонкая, блестящая плёночка, которая становится всё плотней и плотней. Несколько секунд, и на месте здоровенной дыры вновь настоящая кирпичная стена.

– Пять минут. Уложились.

Этими фразами Японец резюмировал, подводя итог фазе захвата. Уже внизу, в коммуникационном коллекторе.

Надо было заняться пленным, но лишней энергии не нашлось даже у Джо. Как говорят профессиональные единоборцы, три минуты на ринге требуют на порядок больше сил, чем два часа в зале.

– Пять минут на отдых. Потом будет некогда.

Ровно через триста секунд полной неподвижности отход продолжался. Вёлся отсчёт времени следующей фазы.

Девяносто секунд на то, чтобы подготовить аппаратуру к самоликвидации. Вдвое больше секунд, чтобы уничтожить следы.

Столько же на «переодевание». В этой фазе они превратились в бригаду санитарных инспекторов, специалистов по подземным коммуникациям. Роль контейнера с оборудованием предстояло сыграть пленнику. В его бессознательном состоянии он был идеальным кандидатом на эту роль. Надо было только правильно настроить замутнитель.

Но предварительно освободиться от скафандра. Джо, конечно, сильный парень, но зачем злоупотреблять его безотказностью и принуждать таскать лишних полцентнера…

Полминуты, и перед ними предстал природный облик… мужчины лет пятидесяти, по лицу судя. Брюнет с сильной проседью. Острое лицо, характерные скулы, родинка на подбородке…

ВОТ ТАК. – Ошима-сан, сидевший на корточках во время процесса разоблачения пленника, сел на задницу. Его узкие глаза сощурились и окончательно исчезли в морщинках.

Что, что случилось?! – обеспокоено спросила Эли. – Вы не ранены?

Ранен. Прямо в сердце… я-то, наивный, свято верил, что у человечества имеется хотя бы призрачная, но защита… Знаете, кто ЭТО?

?!

Генерал-прессер. Я его знаю, было дело, встречались. Руководитель одного из региональных представительств.

Всё-таки ПРЕС-С?! – По другую сторону лежащего на полу «языка» упал на задницу и Макс Эмберг.

*** О Н А

.. Тоннель аккуратно и почти неслышно засыпали, расположив по стенам цепочки микрогранат. Гипотетически возможная погоня долго будет разбирать завал.

Эллен касалась обнажённой руки захваченного прессера, но слияния не свершилось. Один из яростных гонителей её семьи очнулся, но молчал как легендарный Партизан. Убивать себя тоже не спешил. Если в него и был заложен детонатор самоликвидации на случай пленения, то покамест не сработал. На все вопросы Японца и Джо ответом было лишь молчание. Взгляд у захваченного убийцы был пустой, совершенно ничего не выражающий. Зрачки не двигались. Неясно было даже, реагирует ли он на присутствие других живых существ. Действием «зуботычины» такое состояние не обуславливалось. Что-то другое ввергло «языка» в транс.

ЗОВ он не почувствовал. Никакого слияния в одно касание с ЭТИМ эгоцентристским существом не произошло. Он был совершенно ЗАКРЫТ. Так иногда закупоривает себя Макс, наглухо, и тогда она перестаёт ощущать его энергетическую волну.

Пытать его, что ли… – вздохнул Джо.

Бесполезно, – сказал Японец. – Хотя мне Камерон дал кое-что… этакое, на всякий случай. Сказал, дескать, чем только люди с ним за ответы ни расплачиваются. Штука убойная, действительно на крайний случай, но можно попробовать…

На самом деле, лично я только одно хотел бы у него узнать, – сказал Макс. – Если бы этот изверг соизволил открывать пасть, я бы хотел услышать… зачем было убивать всех этих людей?

Внезапно глаза пленника ожили. Зрачки среагировали. Неужели Макс ухитрился задать ПРАВИЛЬНЫЙ вопрос???

Людей мы не убиваем. – Голос у пресс-генерала был тихий, но уверенный. – Это не люди. Люди порядок не нарушают. Закон не преступают.

А кто, сектанты?! – дёрнулся к пленнику Макс. – Это был обычный криминалитет, при чём тут ЯМА?! Не ангелы, согласен, но ведь…

Да, не сектора. Но и не люди. Элемент нарушения порядка. Враги системы, – отрывисто ронял прессер.

Кому на хрен нужен порядок, выращенный на крови?!

Всем. Всегда. Слабость рождает хаос. Сила не боится давить врагов.

Ага, конечно! Железный порядок. Всех в один строй, а тех, кто не хочет, на корм червям.

Не червям. Они нужны для питания МЫ.

Что?.. – Эллен показалось, что она ослышалась. – Повтори!

Но пресс-генерал молчал. Ей он отвечать не желал.

Макс, спроси ТЫ. Нас оно игнорирует.

Разве это секта отель в морг превратила?! – спросил Макс. – Ты переметнулся?! Но ты же прессер был, убеждённый враг секты…

ПРЕС-С и Секта отличаются только средствами борьбы. Техногенные и биогенные орудия. Сказано, мы. Слово секта отжило. Сути не отражает. Ты должен знать. Мы предупреждаем тебя.

Кто МЫ?!

Мы – это мы. Мы повсюду. В секте, в прес-службе, везде. Мы сила порядка. Мы пришли. Для начала мы обезглавим всех конкурентов. Уничтожим лидеров. Президентов, монархов, депутатов, вождей, церковных иерархов, премьеров правительств, боссов мафии, пресс-дирекцию, комиссаров ЯМы. Всех. Индивидуумы присвоили право управлять обществом. Мы отбираем его. Ни малейшего намёка на индивидуальность власти не оставим. Мы предупредили тебя.