Текст книги "Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова"

В соответствии с правами командиров и комиссаров фронтов и армий строились взаимоотношения в частях более низкого уровня. 11 августа был издан приказ, в соответствии с которым для руководства действиями красноармейских частей под Казанью был организован Военный совет Казанского участка Восточного фронта. Военным руководителем был назначен «генштабист 1917 года» (выпускник ускоренных курсов академии Генштаба) П.М. Майгур, комиссаром при нем – член Реввоенсовета Восточного фронта П.А. Кобозев, начальником штаба – бывший полковник П.В. Благовещенский, комиссаром штаба – старый большевик С.И. Гусев[576]576
  Там же. С. 47.


[Закрыть]. На следующий день Л.Д. Троцкий телеграфировал в Высший военный совет, в специализирующийся на «внутреннем фронте» Оперативный отдел Наркомвоена (Оперод) и главнокомандующему войсками Восточного фронта И.И. Вацетису: «Сейчас общего командования Восточным фронтом фактически не существует. Необходимо выработать в кратчайший срок новую схему управления Восточным фронтом, сообразуя [ее] с новой конфигурацией фронта. Общее командование считал бы необходимым по-прежнему оставить в руках Вацетиса». В заключение Троцкий предлагал всем трем адресатам «незамедлительно представить по телеграфу свои соображения об организации управления всем Чехословацким (Восточным. – С.В.) фронтом»[577]577
  Там же.


[Закрыть].

И.И. Вацетис, очевидно, не желая высказываться о себе самом, соображения не представил, зато Л.Д. Троцкий получил ответные телеграммы от военного руководителя Высшего военного совета М.Д. Бонч-Бруевича и заведующего Оперодом большевика из меньшевиков-интернационалистов С.И. Аралова. Первый предложил сформировать четыре группы «по типу дивизий», которые должны будут действовать по разработанному И.И. Вацетисом общему плану. Второй считал необходимым сохранение Восточного фронта как общего фронта под командованием И.И. Вацетиса для действий «против англо-французов и чехословаков»[578]578
  Там же. С. 47, 48.


[Закрыть].

14 или 15 августа В.И. Ленин принял с докладом о причинах падения Казани одного из лично преданных товарищей – К.Х. Данишевского, в дореволюционный период – «товарища Германа». Председатель Совнаркома в подробностях ознакомился с оперативной обстановкой и принятыми Реввоенсоветом Восточного фронта мерами по организации обороны города, настроением рабочих Казани и крестьян в татарских деревнях, выяснил причины запоздалого прибытия пополнений и, между прочим, запросил, достаточно ли помогал фронту возглавляемый Л.Д. Троцким Наркомат по военным делам РСФСР[579]579
  Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 6. С. 57.


[Закрыть]. Не доверяя Троцкому, вождь стремился получить информацию из первых рук. Между 15 и 30 августа В.И. Ленин еще раз переговорил с К.Х. Данишевским и попросил регулярно информировать его о положении на Восточном фронте[580]580
  Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 6. С. 60. См. также: РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 66. Л. 62, 146, 156.


[Закрыть].

15 августа Л.Д. Троцкий телеграфировал В.И. Ленину: «Аппарат командования слаб», следствием чего стали «злоключения, местами беспричинные панические отступления и пр. Но и тут мы (Л.Д. Троцкий и его легендарный «летучий аппарат управления», сформированный в ночь на 8 августа поезд с вооруженными до зубов архаровцами. – С.В.) делаем успехи. Организовали аппарат снабжения, ввели институт военных контролеров» и т. д.

«Сегодня приезжает Вацетис и новый командующий Казанского и 5‐го отряда, – с оптимизмом заявил нарком. – Твердо рассчитываю, что все это обеспечит нам в скором времени благоприятный перелом. Тем не менее, – подчеркнул глава военного ведомства, – я строю организацию в расчете на длительную войну»[581]581
  Краснов В.Г., Дайнес В.О. Указ. соч. С. 48.


[Закрыть].

И вот, строя эту самую «организацию», Троцкий своими распоряжениями, формально вроде бы ставя в известность РВС Восточного фронта, а фактически минуя этот ленинский по персональному составу орган, стал создавать революционные военные советы армий, поскольку постановление СНК от 13 июня декретировало лишь создание Реввоенсовета фронта, а приказы главкома И.И. Вацетиса не поспевали за оперативной обстановкой. Именно так и появился Военный совет 5‐й армии[582]582
  См. подр.: Краснов В.Г., Дайнес В.О. Указ. соч. С. 49.


[Закрыть].

В поползновениях Л.Д. Троцкого создавать органы армейского управления без санкции Совнаркома и согласия Реввоенсовета Восточного фронта И.И. Вацетис и члены РВС Восточного фронта П.А. Кобозев и К.Х. Данишевский небезосновательно усмотрели ограничение своих полномочий, широта которых была определена Совнаркомом и лично В.И. Лениным.

И без того непростые рабочие отношения были дополнительно осложнены личным конфликтом. Л.Д. Троцкий умудрился направить К.Х. Данишевскому телеграмму следующего содержания: «Управление войсками Советской республики построено по типу строгого разделения оперативно-командных и политических функций. Все полевые органы, подчиненные Выс[шему] воен[ному] совету, называются военсоветами или Реввоенсоветами и состоят из одного военрука (командующего) и двух комиссаров. Этот тип организации остается обязательным для Восточного фронта. Ставить во главе армии одних командующих мы не можем. Равным авторитетом должны пользоваться и равную должны нести ответственность комиссары военных советов […] заговор в штабе 4‐й армии подтверждает необходимость ставить во главе армии не только командующих, но и комиссаров – политических руководителей армии. Комиссары состоят не при военруках, они стоят над армиями. Все это я считаю необходимым поставить на вид комиссарам Реввоенсовета [Восточного фронта] Кобозеву и Данишевскому, подписавшим неуместное заявление Вацетиса по этому вопросу. Организация Реввоенсовета не затрагивает главкома, поскольку командующие всех армий подчинены ему в оперативном отношении безусловно. Рекомендую вообще членам Реввоенсовета предложить главкому свое внимание перенести с вопросов политической организации на вопросы оперативные…» Причем телеграмма была передана не напрямую К.Х. Данишевскому, а через начальника команды связи поезда Троцкого Р.А. Петерсона[583]583
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 49. Л. 117–119.


[Закрыть], на что Данишевский умудрился обидеться.

Приведем характеристику Карла Христиановича из заявления руководства НКИД на имя секретаря и члена ЦК Н.Н. Крестинского от 3 января 1921 г.: «Коллегия НКИД предлагает оставить без последствий просьбу т. Данишевского о пересмотре вопроса о его назначении в Турцию. В нашей мировой политике наши отношения с Турцией имеют настолько крупное значение, что вопрос о личности нашего представителя в Ангоре (совр. Анкара. – С.В.) должен быть поставлен на первый план. При этом надо руководствоваться тем, что наш представитель должен импонировать туркам и поэтому должен быть личностью с сильной волей и умом, притом по возможности с некоторой военной выправкой. Ни в коем случае для этой роли не подходит кто-либо застенчивый и мягкий, бюрократического типа. […] Тов. Данишевский по своем облику есть именно та личность, которая может произвести впечатление на турок и с успехом выполнять стоящие перед нашим правительством в Ангоре задачи»[584]584
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 109. Л. 38. Оргбюро отказало, оставив в силе предыдущее решение об освобождении К.Х. Данишевского от поездки в Турцию (Там же. Л. 5).
  28 декабря 1920 г. военный комиссар Полевого штаба РВСР К.Х. Данишевский писал в ЦК РКП(б) и в копиях Л.Д. Троцкому и Г.В. Чичерину: «Постановление Оргбюро о моей командировке представителем РСФСР в Турцию явилось для меня полнейшей неожиданностью. Никем не было мне указано о подобном предполагающемся предложении. Лишь в общих чертах знаю положение дел и взаимоотношения борющихся сил в Закавказье и не могу судить, смогу ли я справиться с теми задачами, которые поставлены в Турции представительству РСФСР. Мало знаю вообще ближайший Восток; работал в Закавказье лишь несколько месяцев в 1908 году (в качестве члена ЦК партии).
  Считал бы что моя работа в военном ведомстве в период реорганизации вооруженных сил или на хозяйственном фронте была бы в данный момент полезнее работы в Турции.
  Поэтому прошу пересмотреть в ЦК РКП вопрос о моем назначении в Турцию. Данишевский» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 108. Л. 127). Оргбюро ЦК РКП(б) освободило Данишевского «от поездки в Турцию» и предложило НКИД РСФСР выдвинуть другого кандидата (Там же. Л. 8).


[Закрыть].

В августе 1918 г. Л.Д. Троцкий дал указание членам РВС Восточного фронта предложить И.И. Вацетису отказаться от решения вопросов оперативных и сосредоточиться на организационных. Реввоенсовет фронта признал подобное предложение «по меньшей мере» бестактным, т. к. «вопрос о форме организации управления армиями не есть только вопрос политический, ибо от конструкции организации управления армией зависит успех или неуспех операции». РВС Восточного фронта отметил, что в его компетенцию входила забота о политической организации и состоянии армии. О главкоме Троцкий писал в РВС фронта, что «Вацетис […] – член Совета и его подпись рядом с подписью других членов Совета всегда будет иметь место и под приказами, телеграммами, указаниями, проектами, воззваниями и пр. [документами] политического характера»[585]585
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 49. Л. 120.


[Закрыть].

Реввоенсовет Восточного фронта в ответ резонно заметил, что И.И. Вацетис сосредоточил на Казанском фронте «максимум лучших боевых сил и технических средств. Там же находится целый ряд комиссаров и образовавшийся Совет под непосредственным наблюдением самого Троцкого».

Постоянное вмешательство Л.Д. Троцкого в вопросы организации управления фронтом заставило РВС Восточного фронта апеллировать к В.И. Ленину[586]586
  Официальное заглавие документа: «Записка. Свияжск. Наркомвоен Троцкому и Москва Председателю Совнаркома Ленину; копия Мехоношину, Раскольникову и Кобозеву».


[Закрыть]: «Считая расширительное толкование декрета о военных советах наркомвоен[ом] Троцким для себя обязательным и впредь до разрешения этого спорного вопроса Совнаркомом», Реввоенсовет считал «себя обязанным допустить существование образовавшихся без его ведома и против его воли военсов[етов] отдельных армий»[587]587
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 49. Л. 120.


[Закрыть]. Таким образом, РВС Восточного фронта не только высказался против существования Реввоенсоветов армий, но и поднял неосмотрительно брошенную Троцким перчатку.

В ответ 25 августа Л.Д. Троцкий направил В.И. Ленину телеграмму с предложением об освежении личного состава Реввоенсовета Восточного фронта[588]588
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 94. Л. 4.


[Закрыть]. Вождь ни за что бы на это не пошел, однако 30 августа он был тяжело ранен, и решающее слово осталось за Троцким. Вопрос имел принципиальное значение в свете начавшегося образования Южного и Северного фронтов. Дополнительно осложнило положение то обстоятельство, что создание революционных военных советов армий, входивших в состав Восточного фронта, одобрила коллегия Наркомвоена[589]589
  Кляцкин С.М. На защите Октября. С. 222.


[Закрыть].

1 сентября Л.Д. Троцкий «преподал» «инструкции к точному выполнению» Реввоенсоветам Восточного и Северо-Восточного фронтов вследствие «имевших место недоразумений» в их деятельности. В документе РВС фронта в г. Арзамасе был объявлен Троцким «высшим руководящим оперативным и политическим органом Восточного и Северо-Восточного фронтов», непосредственно подчиненным наркому по военным и морским делам, т. е. самому Троцкому.

В соответствии с документом главнокомандующему принадлежала «вся полнота командной власти на означенных фронтах без вмешательства в организационно-политическую сторону дела». В этой последней главнокомандующий мог обращаться только к «наркому по военным делам», т. е. опять же к самому Троцкому, уточняя, «в какой мере те или другие мероприятия политических членов Революционного военного совета препятствуют осуществлению военных задач». Именно в руках комиссаров и членов революционных военных советов сосредоточивалась «вся полнота политического руководства». Троцкий напоминал, что комиссары не состоят при главнокомандующем, а «являются самостоятельными и полномочными политическим руководителями армии, ответственными за ее дух, дисциплину и внутреннюю связь […]; за личный состав штабов со стороны их добросовестности и революционной благонадежности». Вследствие абсолютной «невозможности непосредственного руководства внутренней жизнью отдельных армий из одного центра» Троцкий предписал «немедленно во главе всех армий (отрядов) организовать революционные военные советы в составе одного командующего и двух комиссаров с тем же разделением функций и прав, какие установлены для Революционного военного [совета] всего фронта». Уточнялось, что командующие, как и политические комиссары Совета отделов политработы армий, утверждаются в должности народным комиссаром по военным и морским делам, т. е. опять-таки самим Троцким.

По всем вопросам переброски военных сил и средств на Восточный и Северо-Восточный фронты РВС Восточного фронта обязывался сноситься с Высшим военным советом, «сообщая каждое свое ходатайство в копии [Оперативному отделу] Наркомвоена», представлявшему собой свердловское «карманное» подразделение в ведомстве Троцкого[590]590
  См.: Войтиков С.С. Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917–1921. М.: Вече, 2010.


[Закрыть]. Инструкция устанавливала четкую субординацию в отношениях фронтов с вышестоящими органами военного управления. Формально все списывалось на необходимость ликвидировать «беспорядочное одновременное» обращение Реввоенсоветов фронтов «в разные инстанции». На самом же деле имелись в виду постоянные апелляции руководства Восточного фронта в Совнарком как орган, принявший решение о создании Реввоенсовета Восточного фронта и непосредственно определявший его персональный состав.

При необходимости новых законодательных мероприятий или изменений существующих положений и учреждений РВС фронта обязывался обращаться с соответствующим ходатайством конечно же непосредственно к наркомвоенмору, и только в случае невозможности наркома удовлетворить насущные потребности Восточного и Северо-Восточного фронтов за Реввоенсоветами фронтов оставалось право непосредственного обращения в Совнарком, имевшего «по существу характер жалобы на деятельность» наркома. Вот тут, наконец, вещи были названы своими именами. В случае, если и на уровне Совнаркома необходимое решение не будет принято, за РВС закреплялось право апелляции к председателю ВЦИК. Оговорка об апелляциях к Я.М. Свердлову не была случайностью: летом – осенью 1918 г. Л.Д. Троцкий и Я.М. Свердлов часто действовали в тандеме. В инструкции содержалось предупреждение (чтобы не сказать – угроза): любое «уклонение от предписанного выше порядка повлечет за собой суровое преследование».

Ввиду особо тяжелой обстановки на Восточном и Северо-Восточном фронтах при каждой армии (отряде) указанных фронтов учреждался Революционный военно-полевой трибунал из трех лиц «…для рассмотрения всех преступлений, связанных с воинскими и комиссарскими обязанностями», опять-таки наркомом по военным и морским делам[591]591
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 49. Л. 119, 120. Приказ Наркома по военным и морским делам Троцкого РВС Восточного и Северо-Восточного фронтов.


[Закрыть].

Другой приказ Л.Д. Троцкого Реввоенсоветам Восточного и Северо-Восточного фронтов от того же 1 сентября 1918 г. был посвящен ликвидации последствий крайне неприятного инцидента: «В одном из нескольких неуместных по содержанию и по форме заявлений […] РВС было указано, что член коллегии Наркомвоен[а] И.И. Юренев вмешался в оперативные действия, задержав в Свияжске воинские части вопреки приказаниям Главкома и прочее». Кроме того, на основании сообщения, якобы полученного от И.И. Юренева[592]592
  Константин Константинович Кротовский, партийный псевдоним – Илья Ильич Юренев.


[Закрыть] через Л.Д. Троцкого о падении Симбирска, были произведены действия, пагубно отразившиеся на ходе военных операций. И.И. Юренев заявил Л.Д. Троцкому, что главком на него клевещет. Обвинение против И.И. Юренева было вынесено «в условной форме», но И.И. Вацетис из принципа принялся настаивать на расследовании инцидента. После получения информации о падении Симбирска нарком предписал произвести расследование.

Реввоенсоветам фронтов приказывалось немедленно указать Л.Д. Троцкому для привлечения «к суровой ответственности» виновных в проведении оперативных действий на основании не проверенных и официально не подтвержденных сообщений[593]593
  Там же. Л. 123.


[Закрыть].

1 сентября, через день после ранения В.И. Ленина, Л.Д. Троцкий издал приказ, направленный на ликвидацию независимости от него как высшего руководителя Красной армии Реввоенсовета Восточного фронта, члены которого назначались лично В.И. Лениным и ему же и подчинялись. Л.Д. Троцкий был уверен, что извлечет из этого максимальные политические дивиденды, формально утвердившись в качестве единственного военного руководителя. Однако он даже не подозревал, что вставший в условиях ранения основателя партии у руля партийного и государственного механизма Я.М. Свердлов будет неуклонно продолжать ленинскую кадровую политику в военном ведомстве.

Своими приказами от 1 сентября Л.Д. Троцкий только осложнил и без того непростые взаимоотношения с главнокомандующим войсками Восточного фронта И.И. Вацетисом и старыми большевиками из Реввоенсовета Восточного фронта – главным образом одним из первых советских наркомов П.А. Кобозевым и видным большевистским деятелем из вождей Социал-демократии Латышского края К.Х. Данишевским. Нарком по военным делам не мог предположить, что в ближайшие же дни ему предстоит иметь дело с ними как со своими ближайшими соратниками.

Глава 2
«Единолично товарищем Свердловым и товарищем Троцким». Союз двух цекистов

Летом 1918 г., в условиях нарастания политического кризиса, начала активных боевых действий на фронтах Гражданской войны, фактического принятия высшим руководством партии курса левых коммунистов, Л.Д. Троцкий активизировал свои действия. В частности, он как глава военного ведомства старательно вмешивался в компетенцию ленинских народных комиссариатов с целью их милитаризации. Так, 12 июля Троцкий доложил на заседании СНК РСФСР о «необходимости организации строжайшего контроля над водным пассажирским транспортом, для воспрепятствования свободному продвижению белогвардейцев, контрреволюционеров и мешочников». По итогам Совнарком поручил Наркомвоену, НКВД и Главоду образовать совещание по организации контроля над водным пассажирским транспортом и по выработке строжайших мероприятий вплоть до расстрела, для борьбы с хулиганством и безобразиями, творимыми некоторыми разложившимися частями организованной Главодом охраны. Наркомпроду поручалось доставить этому совещанию «весь информационный материал» по данному делу. Председателю ВСНХ А.И. Рыкову вменялась в обязанность организация «бдительного контроля над всем речным транспортом»; уничтожения возможностей контрреволюционерам «беспрепятственно передвигаться по рекам в целях заговоров и мятежей». Рыков должен был доложить Совнаркому о принятых мерах в недельный срок. Уточнялось, что контроль должен быть организован как на пароходах, так и на пристанях[594]594
  РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6564. Л. 1 об.—2.


[Закрыть]. Не позднее 13 июля фактически вставший во главе Наркомпрода вместо заболевшего А.Д. Цюрупы М.К. Владимиров написал В.И. Ленину о договоре с Л.Д. Троцким, что у Владимирова появится «заместитель специально по военным делам»[595]595
  Там же. Ф. 19. Оп. 1. Д. 156. Л. 56.


[Закрыть].

Естественно, постепенное расширение влияния Троцкого не могло не вызывать тревоги у Ленина. Впрочем, на данном этапе Троцкий был настолько связан преданными Ленину людьми на высших постах в армии, что ни о какой реальной угрозе с этой стороны речь явно не шла. Однако Троцкий оказался весьма полезен в ведении собственной политической игры Свердлову: оба они оказались сторонниками радикального решения вопроса об удержании большевиками власти.

Тандем сложился в конце мая – конце июля 1918 г. Еще протокол заседания ЦК РКП(б) от 19 мая 1918 г. зафиксировал: «В связи с обсуждением общего положения в Питере был возбужден вопрос о нашем использовании военных специалистов. Указывается рядом товарищей на крупное недовольство в низах, партийных массах, предоставлением старым контрреволюц[ионным] офицерам и генералам слишком широких прав и проч. Указывается на необходимость поставить их, как и предполагалось, в положение консультантов. Решено созвать в воскресенье 26/V заседание ЦК, на которое пригласить парт[ийных] тов[арищей], работавших в старой армии и работающих в ней в настоящее время»[596]596
  Там же. Ф. 17. Оп. 2. Д. 1. Л. 18.


[Закрыть]. Документ в советское время неоднократно использовался, но без завершавшего 9‐го пункта повестки дня дополнения: «Созвать совещание, подобрать военных тов[арищей] поручается тт. Троцкому и Свердлову»[597]597
  Там же.


[Закрыть]. Таким образом, не позднее мая 1918 г. Я.М. Свердлов как руководитель Секретариата ЦК уже вовсю работал над подбором и расстановкой военных партийцев в армии и центральном аппарате ее управления[598]598
  Черемных В.М. На защите завоеваний революции. М., 1988. С. 28 и сл.


[Закрыть].

Подбором и расстановкой политической части армейского руководства ЦК РКП(б) и лично руководитель Секретариата занимались весь 1918 г., причем летом Я.М. Свердлов уделял высшим кадрам Красной армии особое внимание. 25 июля 1918 г. Ф.Ф. Раскольников телеграфировал в центр из штаба Восточного фронта: «Помимо политической ответственности за военно-речные операции на меня возложено также общее руководство Политическим отделом Реввоенсовета [Восточного фронта]. Заведующим отделом мною назначен т. Мацкевич. В наше распоряжение и прошу выслать агитационные силы»[599]599
  ЦГА Москвы. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 78. Л. 2.


[Закрыть]. Особый интерес представляет адрес: «Москва, Кремль, Свердлову; копия – Аванесову, копия – «Националь», ЦК Коммунистической партии, копия – Московский комитет Коммунистической партии, копия – Агитационный отдел [В] ЦИКа»[600]600
  Там же.


[Закрыть]. За исключением МК РКП(б), одним из секретарей которого был друг детства Я.М. Свердлова – В.М. Лубоцкий (Загорский), все это в действительности один и тот же адрес – главе Советского государства и главному кадровику большевистской партии. Но самые интересные сведения приводятся в телеграмме из штаба Восточного фронта, направленной в Москву 15 июля 1918 г.: «Право обратного откомандирования мобилизованных товарищей принадлежит исключительно ЦК партии, который их мобилизовал»[601]601
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

1—2 августа 1918 г. II съезд Советов Северной области, проходивший в Петрограде, принял резолюцию, подготовившую почву для осуществления массового красного террора. Стоит отметить одно интересное обстоятельство: резолюция стала результатом «зажигательных речей Свердлова и Троцкого»[602]602
  Рабинович А. Большевики у власти. М., 2007. С. 475.


[Закрыть]. И вовсе не случаен тот факт, что 1 августа в Петрограде на собрании мобилизованных рабочих совместно с красноармейскими депутатами выступил не глава военного ведомства Л.Д. Троцкий, а глава Советского государства Я.М. Свердлов[603]603
  Свердлова К.Т. Указ. соч. С. 511.


[Закрыть]. Даже если нарком по военным делам и выступал в этот день перед другой аудиторией, факт сам по себе весьма показателен.

На момент ранения Ленина Троцкого в Москве не было. Он находился в армии, в районе Свияжска.

Волею судьбы 30 августа 1918 г. Свердлову пришлось во второй раз встать у руля обезглавленной партии – как мы помним, первый был в июле 1917 г., когда после попытки вооруженного выступления Ленин отправился в свое последнее подполье.

Однако в конце августа – начале сентября 1918 г. условия были принципиально иными: партия была правящей; кроме Ленина, все члены ЦК присутствовали в Москве или Петрограде и не находились в тюрьме или на полулегальном, как сам Свердлов летом 1917‐го, положении; Сталин не покладая рук трудился на военно-продовольственной работе в Царицыне, который мог сколько угодно считаться «Красным Верденом», но от «Третьего Рима» находился на весьма почтенном расстоянии. К тому же новый руководитель был на виду у всех, а Свердлов прекрасно знал, что еврей во главе российской революции – первый объект для покушений. И без того, как в конце 1919 г. свидетельствовал один из украинских большевистских руководителей, «волею судеб еврейское население совершенно искренне в большинстве идет за советской властью, – это единственная власть, которая его не громит»[604]604
  Восьмая конференция РКП(б). Декабрь 1919 г. М., 1934. С. 103.


[Закрыть]. После Брестского мира с Германией Свердлов озаботился поиском союзника в ЦК партии. Идеальным оказался Троцкий, уже с ноября 1917 г. рвавшийся в Наполеоны. Свердлову Троцкий подходил по всем параметрам: амбициозный, властный, но, в силу небольшевистского прошлого, окруженный очень слабой (составленной преимущественно из кастового офицерства бывшего Военного министерства) свитой – а потому управляемый[605]605
  У Троцкого появится множество сторонников и в годы Гражданской войны, и особенно в начале двадцатых годов, однако по-настоящему преданных людей у него будет несколько сотен.


[Закрыть]. И тоже еврей – то есть был шанс, что рано или поздно террорист вроде экзальтированного Леонида Каннегисера, который застрелил несчастного Моисея Урицкого[606]606
  О деле Л. Каннегисера см., напр.: Рабинович А. Указ. соч. С. 478–479.


[Закрыть], найдется.

По мемуарному свидетельству Л.Д. Троцкого, настроение большевиков в столице после ранения В.И. Ленина «…было угрюмое, сумрачное, но непоколебимое. Лучшим выражением этой непоколебимости был Свердлов. Ответственность его работы и его роли в эти дни повысилась во много раз. В его нервной фигуре чувствовалось высшее напряжение. Но это нервное напряжение означало только повышенную бдительность, – с суетливостью, а тем более с растерянностью оно не имело ничего общего. В такие моменты Свердлов давал свою меру полностью»[607]607
  Троцкий Л.Д. Памяти Свердлова // Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 8. С. 253.


[Закрыть].

По воспоминаниям уральского большевика, давнего соратника Свердлова Евгения Преображенского: «…В наиболее тяжелый период существования Советской республики, когда на Урале пал Екатеринбург, а белогвардейцы захватили Ярославль» (все упомянутые события произошли не позднее 25 июля 1918 года. – С.В.), Свердлов «как-то в разговоре со мной показал на карту Советской России и сказал: «Они окружают нас со всех сторон (! – С.В.); они загибают кольцо, дело подходит к нашим последним резервам». Но в металлическом тоне его голоса не было ни тени колебания, ни тени растерянности. Он твердо знал, что надо делать, и старался, что все, что надо было делать, было доведено до конца»[608]608
  Е.А. Преображенский. Архивные документы и материалы. 1886–1920 гг. С. 200.


[Закрыть]. В данном фрагменте интересна не столько констатация твердой готовности покойного шефа идти «до конца», сколько твердая атрибуция авторства идеи о «Республике в кольце фронтов», на момент появления которой никакого «кольца фронтов» еще не было в помине.

По воспоминаниям главнокомандующего войсками Восточного фронта Иоакима Вацетиса, в один из августовских дней, после падения Казани, «лично я был уведомлен, что председатель ВЦИКа т. Свердлов вошел в мой вагон в сопровождении т. [С.И.] Аралова, [Г.И.] Теодори (руководителей Оперативного отдела Наркомвоена. – С.В.) и, кажется, Гусева С.И. Был вечер, в вагоне горела тусклая свеча.

Тов. Свердлов сказал, что подробности Казанских событий (падения Казани. – С.В.) ему известны из доклада т. Апиня (Апинь – военный комиссар 2‐й бригады Латышской стрелковой дивизии. – С.В.) и просил меня изложить положение на Восточном фронте. Я не имел права непосредственного доклада в высших правительственных учреждениях, а потому я теперь воспользовался случаем и осветил председателю ВЦИКа стратегическое положение не только на Восточном фронте, но и в РСФСР.

Я указал на неестественное положение в составе вооруженных сил, где одна часть (т. н. контрактовая армия, подготовляемая для войны с Германией) является главной носительницей вооруженной мощи РСФСР, а действующая армия на Восточном фронте играет второстепенную роль и получает крохи от государства, вследствие чего и терпит поражение.

Я указал на то, что в центре неправильно смотрят на события на Востоке, где, по моему убеждению, происходит большая революционная война, имеющая связь с высадкой войск Антанты в Мурманске и Архангельске.

Я высказал мнение, что Германия будет скоро разбита в [Первой] мировой войне и что поэтому она не является главным нашим противником, в связи с чем та контрактовая армия, которая подготовляется Высшим военным советом, является совершенным недоразумением.

Я указал на проволочки Высшего военного совета и на ненормальное положение мое как главнокомандующего Восточным фронтом, который должен выпрашивать все у военрука Высшего военного совета [М.Д. Бонч-Бруевича] по мелочам и что при таких условиях вести успешную войну невозможно.

В заключение я доложил т. Свердлову решение РВСов Восточного фронта (очевидно, и РВС фронта, и Реввоенсоветов армий. – С.В.) создать Единую регулярную РККАрмию, положив в основу Красную гвардию[609]609
  Большевистские иррегулярные части, формально ликвидированные после декрета об организации Красной армии. В данном случае – советские части, действовавшие на «внутреннем» фронте.


[Закрыть]. Тов. Свердлов нашел это решение РВСов совершенно целесообразным и горячо приветствовал его.

Выслушав меня, т. Свердлов спросил меня, что же надо делать и какие мои конкретные предложения. Я перечислил следующие, крайне необходимые, по моему мнению, реформы: 1) ввиду того что после интервенции Антанты на Севере Советская Россия находится в кольце окружения, то надо объявить Советское государство на положении осажденного лагеря и дать от имени ВЦИК окрик распущенной красноармейской массе – как на фронте, так и в тылу; 2) приступить немедленно к созданию Единой регулярной пролетарской РККА, положив в основу Красную гвардию, а остальные войсковые разновидности ликвидировать; 3) ликвидировать Высший военный совет и институт безответственных военных руководителей; 4) назначить Главнокомандующего всеми Вооруженными силами РСФСР.

Все вышеприведенные предложения мои были одобрены т. Свердловым, и он занес их в свою записную книжку, но отнесся отрицательно к необходимости окрика красноармейской массы. Тов. Свердлов сказал: «В настоящих условиях ни одно высшее учреждение такого окрика не сделает, [э] того не позволяет переживаемый момент. Но мы (Свердлов пообещал от имени ЦК РКП. – С.В.) примем все меры к тому, чтобы подтянуть дисциплину в тылу, а на фронт пошлем крепких партийных людей».

Прощаясь со мной, Я.М. Свердлов от имени правительства (вероятно, все же парламента. – С.В.) [по] благодарил меня за проявленный мною личный пример по обороне Казани. Обращаясь к бывшим в вагоне, он сказал: «Да, это красивый случай. Сам Главнокомандующий на баррикадах ведет уличный бой! Надо добиться того, чтобы все так поступали…»[610]610
  6 августа 1918 г., как вспоминал в 1921 г. И.И. Вацетис, «я с горстью людей оборонялся до последней крайности в штабном помещении, которое я покинул, когда нижний этаж был в руках чехословаков, и в последнюю минуту лично повел кучку храбрецов на штурм Казанского Кремля, захваченного белыми» (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 940. Л. 1–6).


[Закрыть][611]611
  РГВА. Ф. 39348. Оп. 1. Д. 1. Л. 465–466.


[Закрыть]

(Любопытно, что именно подумал Я.М. Свердлов о И.И. Вацетисе, произнося фразу о «красивом случае».)

Таким образом, в августе 1918 г. И.И. Вацетис доложил Я.М. Свердлову именно то, что председатель ВЦИК хотел от него услышать. Весьма вероятно, что главкома Восточного фронта тщательно проинструктировал нарком по военным делам Л.Д. Троцкий. Похоже, что важнейший политический тезис «Республика в кольце фронтов» разработал Я.М. Свердлов, а затем в лучших традициях В.И. Ленина инициировал «самодеятельность масс». В данном случае в лице И.И. Вацетиса. В приведенном фрагменте воспоминаний есть и другие важные моменты, нуждающиеся в комментарии:

1). Иоаким Вацетис не случайно запомнил, что Свердлова сопровождал, «кажется», Гусев: эти два старых большевика познакомились и, очевидно, сработались еще в 1909 г., когда, по совету Петербургского комитета, Свердлов выехал к Гусеву в Финляндию и жил у него около двух недель. Гусев информировал Свердлова о положении в партии, тот, как всегда, занялся самообразованием. Ответный визит Гусев нанес Свердлову уже по собственной инициативе летом 1917 г., причем будущий руководитель Секретариата ЦК РКП(б) был первым, к кому обратился Гусев. Теперь уже Свердлов вводил в курс дела товарища[612]612
  Городецкий Е., Шарапов Ю. Яков Михайлович Свердлов. Свердловск, 1981. С. 59–60; Свердлова К.Т. Указ. соч. С. 139, 140.


[Закрыть]. В период Бреста Гусев был левым коммунистом и не отрекся от партийной ереси после марта 1918 г., о чем впоследствии (видимо, в конце 1920 г.) написал Ленину. Очевидно, в 1918 г. Свердлов и Гусев поддерживали товарищеские отношения, чем объясняется присутствие последнего на описанной в воспоминаниях Вацетиса встрече.[613]613
  Послание было ясно написано в ходе финального этапа Профсоюзной дискуссии. В нем содержалось, в частности, обязательство Гусева при случае «осведомить» Ленина «о здешних делах» (Сергей Иванович находился на Южном фронте) в связи с профсоюзами более подробно. О взглядах своих в 1918 г. Гусев написал Ленину: «Я перечитал вашу книгу о детской болезни левого коммунизма и сразу увидал все свои ошибки в последней брошюре. Коротко говоря, дело сводится к тому, что я схватил левокоммунистическую инфекцию, к счастью, в легкой форме и теперь излечился от нее» (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 988. Л. 1, 1 об.).


[Закрыть]

2). В принципе Иоаким Вацетис должен был вспомнить нечто вроде: «Мы с товарищами Араловым и Теодори совещались, когда нам доложили о приходе председателя ВЦИКа Якова Михайловича Свердлова и, кажется, Сергея Ивановича Гусева». Вместо этого он пишет: «Председатель ВЦИКа т. Свердлов вошел в мой вагон в сопровождении тт. Аралова, Теодори (беспартийный военспец. – С.В.) и, кажется, Гусева С.И.». Иными словами, Свердлов пришел вместе со своими людьми в военном ведомстве. Возглавляемый Семеном Араловым Оперативный отдел Наркомвоена, функции которого дублировали основные функции центрального военного аппарата, представлял собой альтернативный центр военной власти[614]614
  Об Опероде Наркомвоена см. подр.: Войтиков С.С. Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917–1921. С. 10–68.


[Закрыть]. Добавим, что одно из отделений Оперода – Военно-политическое – было сформировано по личному приказанию Свердлова и подчинялось не руководству Оперода, а непосредственно председателю ВЦИКа; во главе другого отделения – Военно-цензурного – стоял хороший знакомый Свердлова по его работе в Пермском комитете РСДРП, тогдашний агент ЦК Н.Н. Батурин[615]615
  Городецкий Е., Шарапов Ю. Указ. соч. С. 34; Свердлова К.Т. Указ. соч. С. 18, 37, 39, 114.


[Закрыть]. Распоряжения военному ведомству Я.М. Свердлов также отдавал в Оперод: либо члену ВЦИКа Г.И. Бруно, либо члену ВЦИК А.Г. Васильеву[616]616
  Г.И. Бруно, между прочим, уже успел поучаствовать в вынесении смертного приговора спасителю Балтийского флота капитану 1‐го ранга А.М. Щастному – на заседании Верховного революционного трибунала (что характерно – при ВЦИК), которое, по определению меньшевистского вождя Ю.О. Мартова, представляло собой «комедию суда» (Мартов Ю.О. Избранное / Сост. Д.Б. Павлов, В.Л. Телицын; редсовет: С.В. Тютюкин и др. М., 2000. С. 376).


[Закрыть][617]617
  См.: Войтиков С.С. Старый большевик А.Г. Васильев у истоков политотделов РККА, Военного отдела Секретариата ЦК РКП(б) и советской военной контрразведки // Новейшая история России. 2016. № 2. С. 108–123.


[Закрыть].

Явившись в августе к главкому, Я.М. Свердлов фактически провел рекогносцировку на случай возможных осложнений с Л.Д. Троцким. В Наркомвоене свердловских кадров было более чем достаточно. Заметим, несколько забегая вперед, что после создания Реввоенсовета Республики как высшего военного коллегиального органа Я.М. Свердлов давал ценные указания Реввоенсовету Республики именно через С.И. Аралова[618]618
  См., напр.: Свердлов Я.М. Избр. произведения. Т. 3. М., 1960. С. 138.


[Закрыть].