Текст книги "Земли за Башнями"

– Подержишь пока копьё у себя? Люблю, когда у меня одна рука свободная, а в левой придётся держать шлем.

Диана с улыбкой подняла подбородок, обнажая перед Ичеримни шею. Нандийку воротило от кичливой уязвимости ангелши, но поделать с этим она ничего не могла. Что-то мешало вдове схватить копьё половчее и нанести убийце её мужа смертельный удар. Так высокомерно смотрела служанка Джовиты на язычницу, что у последней руки опускались.

– Вот и славно, – произнесла Диана. – Можешь опереться на копьё, как на посох, я возражать не буду.

После этих слов ангелша жестом потребовала тишины. Процессия приближалась к черепу, и Диана захотела лучше его рассмотреть. Костная громада высилась наравне с деревьями, её размеры внушали трепет, но вовсе не почтение. Диана могла восхититься красотой архитектуры, вложенным трудом, строгостью, практичностью – чем угодно, но не одними только размерами. Перед ней валялись мерзкие замшелые кости, и величина не делала их особенными. То, что язычники считали храмом, для Дианы было бренной трухой.

Под черепом царила темень, в которой обитало причудливое эхо. Диане мерещилось, будто она чувствует смрад разложения.

– Здесь даже хуже, чем я себе представляла. Что скажешь, Мариус?

– Что у туричей, что у нандийцев в Пяти Землях капища выглядели куда примечательнее. Здесь же ничего нет.

– Ничего и не требуется, – огрызнулась Ичеримни. – Есть только тело Иргиема – остальное излишне.

– С другой стороны, – сказала Диана, – место здесь укромное, так что легионеры могут ходить сюда ночью по нужде.

– Лучше сад за теремом, – пожал плечами Мариус. – Туда ближе.

– Но по пути в сад солдатам придётся нюхать мёртвого медведя. Сомневаюсь, что слуги сумеют выволочь эту тушу. Как думаешь, вдовушка?

У Ичеримни кожа сделалась фиолетовой от гнева. Нандийка взяла, было, копьё на изготовку, но не отважилась атаковать. Вдова видела единственный шанс сохранить крупицы гордости в своей вере.

– Уши Иргиема близко, – процедила Ичеримни. – И он всё слышит.

– Всё слышит? Надеюсь, ему понравится журчание ангельских струй.

Диана с Мариус обменялись сдержанными смешками, после чего прислушались к топоту и шепоткам за спиной. Пёстрое стадо язычников ползло к месту ритуала. Под носовым отверстием легионеры свалили кучу дров, проложенную сушняком. Прямо как в стародавние времена на красное утро, когда церковь сжигала еретиков на кострах.

Вскоре деревенщины выстроились, где положено. Они явились в священное место, словно на плаху. Жалкие, оборванные и тихие. Невообразимые расы должны были издавать шум и гомон по природе своей, но сейчас были молчаливы и покорны. Диана в каждом из них видела копию Ичеримни: беспомощные, безвольные и трусливые. Их столпилось две сотни против четырёх ангелов, но никто не отважился хотя бы камень кинуть.

Диана забрала у Мариуса голову Бедрианга и показала язычникам. Напомнила, отчего те превратились в покорный скот.

– Наслышана, – заговорила ангелша, – что Иргием гонит тех, чей запах учует. Мне нравится эта идея. Мне нравится, что исполинский волк и после смерти ведёт непримиримую борьбу с демонами. Но правда в том…

Диана небрежно зашвырнула голову вождя на кучу дров.

– Что вы, еретики, ничем не лучше демонов. Так что я напомню мёртвому зверю, что ему следует разгневаться на паразитов, что копошатся в его нутре.

По толпе пронеслись вздохи и сопенье, но возмущаться и проклинать Диану никто не отважился. Деревенщины лишь с дрожью наблюдали, как ангелша взяла у легионера факел, сделала шаг к ритуальной поленнице, но внезапно развернулась и обратилась к Ичеримни:

– Прости, о жрица, я чуть не отняла у тебя работу. Это же твоя обязанность жечь костры на радость дохлой псине.

Диана протянула вдове факел. Но щекам нандийки потекли слёзы, хоть та и сохраняла гордое выражение лица.

– Вот какой у тебя выбор, – произнесла ангелша без издёвки в голосе. – Ты можешь взять факел и дать Иргиему унюхать зловоние супруга. А можешь пронзить моё горло копьём и пресечь надругательство.

Против воли у Ичеримни глаза полезли из орбит. Было видно, как тяжело стало дышать несчастной. Нандийка вцепилась в древко, но так и не воспользовалась оружием. Швырнув копьё на землю, Ичеримни ответила:

– Мне такой выбор без надобности!

С этими словами вдова обогнула Диану и полезла на вершину поленницы. Там она опустилась на колени, подобрала голову Бедрианга и сжалась в беззвучном плаче.

– Швыряй факел, блядуха! – истерично выпалила Ичеримни. – Иргиема ты с толку не собьёшь! Он знает, кто его верные почитатели, а кто – иноземные ублюдки, заслуживающие кары. Иргием нашлёт на вас мщение! Самых страшных тварей отправит растерзать вас! Ты сдохнешь в клыках демонов, моля своего Джовиту о спасении! Велик во смерти!

– Убедительные проклятия. Я так напугана, что не решусь взять грех на душу.

И тут Диана шагнула к оронице, предлагая факел уже ей.

– У тебя тоже свой выбор, Нулгина. Можешь сжечь язычницу и сберечь того, кого любишь. А можешь отказаться и лицезреть, как мы отрежем твоему мужу руку и выколем глаз.

Нулгина застыла в ужасе. Сколько бы она ни отворачивалась, жестокость Дианы не обошла её стороной. Ороница заблеяла что-то в ответ, но ангелша её перебила:

– Можешь попытаться схватить копьё, а можешь полезть и обнять безутешную вдову. Но спасти супруга от увечья можно лишь одним способом.

Загнанная в угол Нулгина схватила факел. На этом самообладание кончилось, и оронице пришлось вновь бороться с парализующей паникой.

– Мариус?

– Да, примипилия?

– Сможешь отрубить руку чисто?

– Гладиусом вряд ли. Понадобится пара ударов, так что следопыт помучается.

– У Бедрианга есть костяная пила. Что если отпилить руку?

– Хватит! – выкрикнула Нулгина.

Несчастная ороница зажмурилась, борясь со слезами. Когда она снова открыла глаза, прошло немало времени. Ангелы всё ждали от неё действий, окружив мрачными статуями. Под давлением их взглядов Нулгина сделала несколько шагов и подожгла поленницу. Быстро занялся сушняк, огонь перекинулся на дрова.

Нулгина охнула и выронила факел. Дабы не сойти с ума, она провалилась в беспамятство, а сейчас, увидев пламя, не могла поверить, что это её рук дело.

– Ичеримни, прости меня! – ороница всплеснула рукой, как будто ещё надеясь выдернуть горящие поленья и всё исправить.

Нандийка не отвечала, прижимая к себе голову супруга. Жрица могла бы спуститься, но оставалась наверху, глотая дым и роняя слёзы.

– Прости меня, Ичеримни, – прошептала Нулгина, пятясь от костра.

Языки пламени резко взметнулись и облизали ноги жрицы. Огонь перекинулся на сарафан и с десяток секунд пожирал ткань, прежде чем Ичеримни закричала. Сжигаемая еретичка заметалась в агонии.

Диана дала знак легионерам, и те окружили костёр, направив на Ичеримни копья. Однако те не понадобились – нандийка не сдвинулась с места, медленно убиваемая пламенем. Нулгина отвернулась, рухнула на колени и, не щадя сломанной руки, закрыла уши ладонями. Диана же наслаждалась муками язычницы, а когда та прекратила кричать и рухнула, ангелша взяла слово:

– Джовита, единственный бог этого мира, обрати взор на рассадник ереси. Запомни лица костепоклонников, обрушь на них возмездие, скорое или отложенное, но точно неминуемое. Покарай милосердно раскаявшихся и безжалостно неисправимых. Яви силу свою и уничтожь последние сомнения в своём величии.

Дрова под Ичеримни прогорели, и опалённый труп провалился внутрь. Икры спиралями взметнулись вверх, костёр покосился, нандийку завалило поленьями. Ангелы молитвенно подняли крылья, а затем отправились к терему.

– Оленеголовых покажите лекарю, – распорядилась Диана. – Пусть займётся их ранами.

Ичеримни обращалась в пепел, чужаки нагло разгоняли со своего пути местных. И не было ни намёка на ярость Иргиема.

Глава 13. Гамла Вамхас

Небо затянуло пеленой, сплошной, но тонкой. Солнечный свет пробивался сквозь облака тусклым потоком. Троица продолжала путь по лесной дороге. Впереди шёл Янфат со связанными руками, а за ним пристально следили Ратибор с Игуном.

Пусть лес и высился стенами по обеим сторонам, регулярно встречались доказательства, что тракт некогда был обжитым и оживлённым. Попадались охотничьи домики, навесы для путников, верстовые столбы и едва сохранившиеся указатели. Последние предлагали свернуть на заросшие тропы, ведущие к деревням в чащах.

– И как можно жить в такой глуши? – покачал головой Игун.

– Это охотничьи поселения, – ответил Ратибор. Если бы не они, Туричское Княжество прозябало бы в бедноте. Мы любим гордиться оружием и дружиной, но железо и сталь закупаем в Драконовом Царстве – в наших землях руды мало. Истинное богатство туричей идёт вот из таких поселений, где добывают ценный мех.

Драконид улыбнулся и предался воспоминаниям:

– Помню дни, когда прибывали ваши ладьи. Сходят купцы. Мостовая раскалена, горожане в лёгких халатах, а рогатые щеголяют в шубах. Одежды в бисере и вышивке – заглядишься. Командуют разгружать трюмы, а весь город уже стягивается к базару. Соболя и горностая привозили немерено, а всё равно не всем хватало.

– Мне доводилось бывать на ваших рынках. Торговля бойкая, у нас скромнее.

Игун резко погрустнел и произнёс:

– Я больше года не слышал вестей из Пяти Земель. Что там нынче творится?

– Не могу сказать многого о Драконовом Царстве. Насколько мне известно, там без перемен.

– Ангельские священники призывали на войну против нандийцев…

– Война подходит к концу, но дракониды в ней почти не участвовали.

– И что ангелам нужно от нандийцев?

– Крылатые ненавидят их шаманство.

– В этом всё дело? Из-за этого веками их резать? А с хера ли ангелы ваши капища не выжгли, а искоренили хитростью? Почему не летят в пустыни истреблять культы змеёнышей? Да и сколько ещё в Пяти Землях мелких народов, поклоняющихся деревьям и молниям?

– Пожалуй, ты прав. Тогда мне не понять этой вражды.

Разговор сошёл на нет, так что Игун переключился на Янфата:

– Далеко ещё? – спросил драконид.

– Ближе к вечеру доберёмся.

– Вот и замечательно. Три дня уже по лесу идём.

Дорога давалась нелегко: часто на тракт выходили демоны или хищные звери, которых приходилось обходить стороной. Однако сегодняшний день выдался спокойным, так что решено было идти без остановки. Когда путники согласились-таки на поздний привал, сил ещё оставалось в достатке. Устроились на возвышенности справа от дороги, откуда хорошо было видно округу. Ратибор занялся костром, а Игун отправился раздобыть провизию.

Пока турич трудился с трутом и огнивом, Янфат огляделся и отыскал ориентир на севере. Когда Ратибор управился с костром, драконид подозвал его:

– Ратибор.

– Да, что тебе?

– Взгляни. Видишь там вдалеке озеро?

– Вижу какую-то воду.

– Это озеро. На берегу его и стоит Гамла Вамхас.

– Недалеко, значит. Там мы и отыщем Дерока, если он не встретится нам на тракте. Ведь этой дорогой он намерен возвращаться в Волчью деревню.

Ратибор скрестил руки на груди, задумчиво глядя в сторону озера. Замок увидеть было невозможно, потому как тот скрывался за холмом, усеянном соснами.

– А что со мной станется, когда доберёмся? – спросил Янфат.

– Пойдёшь своей дорогой.

– Я боюсь, что Игун захочет меня убить.

– Я не позволю. Ты своё отработаешь и пойдёшь с миром.

– Ратибор! – раздался выкрик Игуна.

Турич прикинул, откуда донёсся звук. Драконид кричал к востоку от лагеря.

– Ратибор, сюда!

– Иду! Янфат, пойдёшь со мной.

Драконид послушно побрёл в чащобу, где вынужден был продираться сквозь ветви со связанными руками. Ратибор следовал прямо за ним, гадая, что же там приключилось у Игуна. В его голосе слышалась тревога.

Следуя на оклики, Ратибор с Янфатом добрались до места. Они обнаружили товарища, склонившегося над двумя оленями. В шее оленёнка торчало короткое копьё Игуна, но изучал охотник не добычу, а мать убитого. Судя по всему, умерла та не от рук драконида, и смерть её вызывала немалый интерес.

Игун обернулся к товарищам и поднялся с корточек.

– Оленёнок сидел возле матери – лёгкая добыча. А вот олениха… что-то странное с ней приключилось.

Пока Ратибор разглядывал труп, Янфат уже подметил:

– Её как будто высушили.

– Верно, змеёныш. Возле рта запёкшаяся кровь. Заглянул в пасть – там всё разодрано. А на теле никаких повреждений.

– А вон те порезы? – спросил Ратибор.

– Это я полоснул. Ни капли крови. А мясо такое, как будто его вялили.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Думаю, какой-то блядский демон. Но оленёнок сидел прямо тут, и никто его не тронул. Выходит, либо тварь ушла, либо насытилась, – с этими словами Игун взял добычу за ноги. – Но я бы не засиживался.

– Гамла Вамхас почти видно отсюда, – сказал Ратибор.

– Тем лучше.

Неспокойный обед завершился быстро, и путники оставили позади странную находку. До Гамла Вамхаса остался один переход, и откладывать его не было причин.

Троица шла бодро, но осмотрительно. Демон, скорее всего, уполз в нору отлёживаться до темноты, а потому до нужной развилки добрались без происшествий. Янфат повёл спутников направо. За час до заката величественный Гамла Вамхас показался из-за деревьев.

Замок состоял из нескольких плотно поставленных строений, соединённых переходами. Дворец плавно перетекал в дозорную башню, которая соединялась с амбаром, а тот с молельней и гостевым залом. Всё многообразие зданий было сплетено воедино крепостной стеной. При этом замок скорее впечатлял красотой и изяществом, нежели грозил мощью. Охряные крыши тянулись вверх, усеянные башенками и шпилями, здания изобиловали большими стрельчатыми окнами.

Гамла Вамхас расположился на берегу большого озера. Легко угадывалось, что раньше уровень воды был выше, и замок стоял подле самой кромки. В отличие от построек, виденных ранее, он почти не пострадал и остался, как встарь, элегантным, уединённым и роскошным. А ведь Ратибора уверяли, что он увидит руины.

Троица остановилась на небольшом отдалении, переводя дух от увиденного. Янфат, впечатлённый сильнее всех, произнёс:

– Вот и он. Пришли.

Ратибор, внимательно изучивший детали, не удержался от вопроса:

– Мы всё ещё в Бриславии?

– Насколько я знаю, – ответил Янфат, – земли туричей тянутся к северу до самого моря. А что?

– В замке жили не туричи.

– Стиль, насколько я знаю, не похож, – прикинул Игун. – Но ведь раньше…

– Дело не в стиле. Видишь все эти башенки? В них явно винтовые лестницы. Туричи винтовыми лестницами не пользуются – не для наших копыт они придуманы.

– Выходит, это иноземная резиденция. Тогда понятно, почему Скотница не тронула замок. Ладно, пойдём искать Дерока.

– Погоди.

Ратибор развязал руки Янфату и пояснил:

– Дерок может испугаться, если увидит с нами связанного пленника.

– Проще будет прикончить змеёныша.

– Если найдём Дерока, значит, Янфат свою свободу отработал.

– Да без разницы. Прикончить всегда лучше выйдет. Но если ты такой, блядь, благородный… Я слежу за тобой, змеёныш.

Янфат мрачно кивнул и размял затёкшие запястья. Настало время двинуться в сторону замка. Приблизившись, троица заметила, что ворота приоткрыты. Ратибор бегал взглядом по окнам, разглядывая в них мертвенную неподвижность.

Внезапно Игун дал знак остановиться. Сам драконид тотчас встал вполоборота и положил руку на топор. Ратибор увидел, что напугало товарища: в воротах показался неизвестный. Крупная фигура, в которой не сразу удалось угадать нандийца. Незнакомец был одет в традиционную юбку, накидку и бежевый шарф. Одежды пестрели дорогими застёжками и подвесками, на пальцах блестели кольца.

Опираясь на длинный посох, нандиец вышел из замка и направился в сторону гостей. Шагал он с такой тяжестью, словно был обессилен или ранен.

Готовый защищаться Ратибор убрал руки от оружия и спросил драконидов:

– Это Дерок?

– Да, – выдохнул Игун. – Кто ещё обвешается висюльками из могильников. Эй, Дерок.

Нандиец остановился и буквально повис на посохе. Чувствовалось, с каким усилием ему даётся просто стоять на ногах. Отдышавшись, он взглянул на гостей, сильно щурясь.

– Да, это я, – ответил нандиец. – А вы кто?

– Не узнаёшь меня?

– Прости, но нет. Мы виделись в Волчьей деревне, но имени твоего я не назову. И твоих спутников тоже.

– Засранец ты, конечно, Дерок. Всех, кого наебал, забываешь?

– Да вас разве упомнишь?

Игун нахмурился. Наглость Дерока ему не понравилась. Прерывая последующие вопросы, нандиец задал свой:

– Что вы здесь делаете?

– Тебя ищем, – ответил Ратибор. – Есть дело, и оно имеет для нас большую важность.

– Это как-то связанно с тем, что я несправедливо обошёлся с этим драконидом?

– Нет, и зла мы тебе не желаем. Напротив, у нас к тебе просьба.

– Просьба?

Дерок задумчиво взглянул на краснеющее закатное солнце. Потерев подбородок, нандиец кивнул и направился в сторону ворот.

– Тогда заходите – в замке всё и обсудим.

У Ратибора ускорилось сердцебиение. Минув столько опасностей он мало того что нашёл Дерока, так ещё и не получил от того мгновенного отказа. Нандиец стал говорить, как делец, согласный на любую работу, лишь бы плата причиталась. Цену он, конечно, может назвать сумасшедшую, но это уже дело десятое.

Другой вопрос был в походке Дерока, ковыляющего с грацией столетнего старца. Далеко такой провожатый не заведёт, странно, что вообще до Гамла Вамхаса добрался.

– С тобой что случилось? – поинтересовался Ратибор.

– Лазал по замку и свалился. Отшиб рёбра. Пришлось здесь задержаться, пока не поправлюсь. Так что с вашей просьбой помочь смогу нескоро. Что вам, кстати, нужно?

– Мы ищем проводника.

– А, в этом я хорош. Ладно, как я уже говорил, обсудим всё в моих покоях.

– Ты себе замок присвоил? – спросил Янфат.

Нандиец самодовольно крякнул и произнёс:

– Ну, за неделю никто возражений не высказал, так что да, Гамла Вамхас теперь мой. Чувствуйте себя как дома.

Дерок провёл гостей во внутренний двор. Небольшое пространство было обставлено зданиями, плавно переходящими друг в друга.

– Двери во дворец заперты, – сказал новый хозяин замка, указывая на роскошное здание впереди, – так что нам придётся пройти через гостевой зал.

Этот самый зал располагался слева. Войти в него можно было через высокие двери, однако Дерок повёл гостей по лестнице на внешнюю галерею. Четвёрка поднялась наверх и направилась по проходу меж балюстрадой и высокими окнами. За стеклом можно было разглядеть просторный зал, предназначенный для балов и пышных банкетов.

– Мраморные полы, – хмыкнул Ратибор – Не представляю, чтобы туричи танцевали на таких.

– А вы умеете? – спросил Дерок.

– Танцы у нас не в ходу, но танцевать мы умеем. Под открытым небом – нашим копытам нужен грунт.

– Интересное дело.

– А кому принадлежал Гамла Вамхас?

– Скажем так, я не знаю, как зовётся раса владельца, зато знаю, как он выглядел. А имя его Ирэм Дэг Горогит. Сюда.

Нандиец провёл гостей через дверь на углу здания. Четвёрка очутилась внутри помещения, на балконе, возвышающемся над танцевальным залом. Сквозь многочисленные окна лились румяные лучи заходящего солнца. Вдоль стен тянулись ряды колон, казалось бы, ничуть не постаревших за годы.

Вниз с балкона вели сразу две лестницы, но Дерок повёл гостей через дверь на короткий мостик, соединяющий зал с дворцом. С одной стороны переход выглядел как часть крепостной стены, а с другой – как навевающая романтику балюстрада.

Короткий мостик привёл путников в западное крыло дворца. Четвёрка очутилась в просторном коридоре, преисполненном бордовой палитрой. Насыщенный цвет стен и ковров несильно потускнел с веками. В коридоре сохранилось множество богатств, включая вычурные люстры, картины и доспехи необычной формы. Ратибор не мог представить, на кого налезут такие вытянутые и узкие латы.

– Тут у владельца была картинная галерея, – пояснил Дерок и повёл спутников в северном направлении. – Для своего времени Ирэм Дэг Горогит собрал богатую коллекцию.

Глядя по сторонам, Ратибор находил всё новые пейзажи. Изображены были места, о которых турич даже не слыхивал. Пляжи с чёрным песком, высокие водопады и горы, чьи подножия укутаны облаками. Ни бывалые путешественники, ни законченные вруны не рассказывали ни о чём подобном.

– А это, я думаю, была жемчужиной коллекции, – остановился Дерок у полотна размером с хороший парус.

Массивный багет украшала доселе невиданная вязь, явно навеянная морем. Картина была посвящена буйству стихии, серым волнам, бьющим по одинокой скале. Ощущалось, что скала высится настолько далеко от берега, что, наверное, отмечает край мира.

– Необычная техника, – сказал Янфат.

– Разбираешься в живописи? – спросил Дерок.

– Не то что бы. Но мне доводилось следить за порядком во время крупной выставки. Почти месяц торговец картинами выставлял свои товары на ярмарочной площади. Я любопытствовал, и он с радостью рассказывал мне о живописи. Знатоком я не стал, но могу сказать, что эту картину писали не кистью.

– Верно. Я даже предположу, что автором её был великан. Его раса была примерно три сажени высотой, жила на севере и занималась мореплаванием. Не знаю, лично ли художник видел Олтара или изобразил его с чьих-то слов.

– Что за Олтар? – спросил Ратибор.

– Так вот же он, на картине. Исполинская акула – самое древнее и огромное существо нашего мира.

Ратибор взглянул на картину новым взглядом. Зная, что искать, он тут же различил в одинокой скале акулий плавник. Отныне Олтар стал отчётливо виден, несокрушимый под мощными волнами. Сокрытая под водой акула казалась колоссальной, один только её плавник был сравним размерами с островом.

– Олтар плавает по окраинам северного моря, – продолжил рассказ Дерок. – Он уравновешивает собой Капчи – исполинского краба, что дремлет на дне южного моря. Так два исполина не дают нашему миру перевернуться.

– Удивительная история, раньше о таком не слыхивал, – пробормотал Ратибор.

– Да. В древних местах полно легенд – только наберись смелости их выискивать.

– Меня больше интересует, – с насмешкой сказал Игун, – как эту картину сюда затащили. Либо стену, либо крышу пришлось бы разобрать. Да и то понадобилась бы сотня грузчиков.

– Сдаётся мне, у Ирэма Дэг Горогита были средства на подобное, – пожал плечами нандиец. – Его неординарность вы ещё оцените, прошу за мной.

Но прежде чем последовать за провожатым, Ратибор замер, остановленный внезапной мыслью. В голову ему пришло что-то мимолётное и неразборчивое, как озарение, не успевшее сформироваться во что-то законченное. Турич не мог понять, что это было, но мысль до того выбивалась из общего ряда, что казалась чужой. Именно такие ощущения были, когда Джовита на секунду касался твоего разума. Но сюда сила бога дотянуться не могла.

Напрягшись, Ратибор пошёл за спутниками, оставившими турича позади. Понять, что с ним случилось, он так и не сумел.

Дерок повёл гостей дальше по коридору. Увлечённость мародёра придала ему сил – в окружении картин и причудливых доспехов он зашагал быстрее, слабость и хромота стали менее заметными.

Идти пришлось через роскошные комнаты, коридоры и, к негодованию Ратибора, винтовые лестницы. Путь через антикварные залежи закончился на открытом балконе, достаточно просторном, чтобы уместить целую беседку, огромные кадки с ныне погибшими растениями и ещё оставить место для целой толпы гостей. Внизу кончался берег, а с балкона открывался прекрасный вид на озеро. Бросалось в глаза, что водоём сильно обмелел, но до сих пор сохранил небывалую величину. Противоположный берег с трудом можно было разглядеть на горизонте, где вздымались горы.

– А это, пожалуй, лучшая диковинка Гамла Вамхаса, – сказал Дерок, подходя к краю балкона.

Речь шла о горне удивительной работы. Установленный на постамент, он представлял собой детальную бронзовую фигуру чудища, длинною в сажень. Зелёная от окиси тварь обладала короткими лапами, пузатым туловищем, и многим напоминала жабу, но шкура её была чешуйчатой, голову украшали бараньи рога, да и хвост был в наличии. Распахнутая пасть исполняла роль раструба, а витой хвост оканчивался мундштуком. Судя по форме последнего, губы хозяина замка не имели ничего общего с губами большинства известных Ратибору рас.

– Здоровенный горн, – хмыкнул Игун. – Тоже от великанов?

– Этого я не знаю. Но знаю, для чего он предназначен. Верите или нет, но на дне озера спит исполин.

– Живой исполин?

– Да, только очень сонный. Не знаю, сколько веков он там лежит, но Ирэм Дэг Горогит установил сей горн специально для того, чтобы его будить.

– Это ж каким идиотом нужно быть, чтобы будить исполинов?

– Никто не стал бы возводить замок под боком у гигантской твари, – согласился с товарищем Ратибор. – Я в эту историю не верю.

Дерок лишь улыбнулся, дотронулся губами до мундштука и легонько дунул. Горн издал короткий гудящий звук, и озеро на него отозвалось. Со дна донеслось басистое, как раскат грома, ворчание, а на поверхность вырвались пузыри воздуха. Примерно на середине озера началось бурление, никак не дающее усомниться в пробуждении колоссального монстра.

Шокированные гости отбежали к дверям, но там и остановились, расслышав смех Дерока. Нандиец остался на месте, переводя взгляд с испуганной троицы на воду, иссечённую кругами. Исполин лишь поворочался во сне, но рокового пробуждения не случилось. Мало-помалу на Гамла Вамхас вернулось спокойствие.

– Не бойтесь, так просто этого лежебоку не разбудить. От лёгкого дуновения ничего не случится – я уже много раз пробовал.

– Драконова срань! – выругался Игун. – Я знал, что ты ёбнутый в края, но так судьбу испытывать!

– А теперь оцените авантюризм Дэг Горогита. Возводить здесь резиденцию и устраивать приёмы, на которых любой подвыпивший гость способен пробудить чудовище.

Дерок подошёл к самому парапету. Посох в его руках перестал казаться необходимостью, а словно бы стал необязательным аксессуаром.

– Но, сдаётся мне, местный исполин не из самых больших.

– Думаешь, мельче Иргиема?

– Ну, э… да, наверное. Пожалуй, мельче.

– Да кто этот Ирэм такой? – спросил Ратибор.

– Что ж, не буду больше томить – покажу его портрет.

Нандиец направился не к той двери, через которую четвёрка прибыла сюда. Путь группы отныне пролегал через просторную спальню. Окна были закрыты шторами, так что в наступивших сумерках разглядеть дорогу было непросто. Под ноги попадались доски, вывалившиеся из потолка.

За спальней следовал ещё более тёмный коридор. Стало слышно треск дров где-то внизу.

– Надо было факел с собой взять, – посетовал Дерок, но вывел-таки спутников к нужной лестнице. – Осторожнее на ступенях.

Внизу лестницы виднелся дверной проём, в котором танцевали отсветы огня. С руганью четвёрка спустилась по тёмным ступеням. В комнате их встретило изысканное убранство, освещённое огнём из камина. Ряд деталей говорил о том, что комната когда-то служила личным кабинетом. Прежде всего, конечно, массивный стол, уставленный пресс-папье, чернильницами и печатями. Среди прочего хлама на столешнице валялся странный треугольный ключ.

Добирались до комнаты недолго, но солнце за это время успело сесть. Роль светила приняла на себя луна, но из-за облаков не могла дать много света. Пришлось Дероку зажигать факел, предварительно подбросив дров в камин.

– Я полагаю, – прокряхтел нандиец, отходя от огня, – что здесь хозяин замка занимался делами.

Факел в руке Дерока дал больше света на стены, на которых стало возможно разглядеть картины и зеркала. Обходя кабинет по периметру, нандиец ненароком осветил карту, занимающую целую стену. Ратибор встал, как вкопанный, пялясь на неё, даже когда свет факела удалился. В полутьме турич мало что мог разглядеть, но ярко выделенный Гамла Вамхас отыскал без труда. Земли за Башнями были описаны в деталях – обитатели Пяти Земель наивно считали, что подобных карт не существует. Однако эта охватывала значительные территории и, возможно, могла указать путь к нужному месту.

Дракониды не заострили внимания на карте, а проследовали за Дероком к старинному портрету. Ратибор решил молча присоединиться.

– Пожалуйста, Ирэм Дэг Горогит – экстравагантный ублюдок и хозяин Гамла Вамхаса.

На портрете был изображён двуногий необычного вида. Его раса была тонкой и вытянутой, голени и предплечья напоминали птичьи лапы, всё тело было покрыто сизыми перьями. Круглая голова сидела на длинной шее, над глазами торчали уши как у филина. На губах имелось роговое образование, создающее некое подобие клюва. Ни рогов, ни хвоста у Ирэма не было.

Одет был пернатый аристократ в пурпурную вышитую тунику и плащ, небрежно свисающий с плеча. Пряжки, застёжки и пуговицы походили на драгоценности, чего уж говорить о кольцах и колларе. Персона на портрете была преисполнена чванства. И всё увиденное в Гамла Вамхасе оправдывало напыщенность Дэг Горогита. С такими, как он, надо думать, самому князю приходилось считаться.

– Что это за раса? – спросил Янфат.

– Кто бы знал, – ответил Дерок. – Я никогда подобных ему не встречал.

– Есть что-то общее с белоликими, – задумчиво произнёс Ратибор. – Те же лапы и клюв…

– Кстати о нашей просьбе, – сказал Игун.

В этот момент облако уплыло в сторону, и комнату заполнил яркий лунный свет. Серебряные лучи осветили сощурившегося Дерока, готового выслушать гостей.

– Да, самое время это обсудить. Выкладывайте, что за просьба, а я прикину, сколько она вам будет стоить.

– Нам надо добраться до белоликих, – сказал Ратибор. – Я слышал, что они живут за широкой рекой на востоке.

– Что ж, давайте взглянем.

Дерок подошёл к стене, целиком заполненной горами, реками и древними дорогами. Присовокупив факел к лунному свету, нандиец позволил в деталях изучить старинную карту.

– Большинство надписей в замке на всеобщем, но на карте другой язык. Читать на нём я не умею, так что будем иметь дело с вашими ориентирами.

– Это, очевидно, Гамла Вамхас, – указал Игун на приметный объект. Скромных размеров замок был изображён чуть ли не столицей мира.

– Определённо. Стало быть, нам нужно смотреть к востоку от него.

Ратибор к тому времени уже пробежался глазами и на север, где за цепью городов начиналось скалистое побережье. Эти земли были изображены невыносимо сурово, но изобиловали рисунками поселений и лодок с китобоями. Кинул турич взгляд и на запад, где на привычном ландшафте Пяти Земель значились неведомые государства и города. Но всё внимание забирал себе восток, где за лесами и реками начиналась горная грядя, рассекающая континент с севера на юг. За ней располагались земли оронов, если верить изображениям.

Данная местность изобиловала водоёмами, но искомую реку отыскать среди них было просто. Обозначенная коротким названием река поражала своими размерами. Исток её не поместился на просторной карте, а русло выглядело шире большинства ангельских островов. Сопоставив масштабы, Ратибор определил, что ширина реки не меньше двадцати вёрст.