Текст книги "Звездопад. Похороны шоу-бизнеса"

– Д-да, конечно, Феликс Абрамович, – оправдывается девушка. – Конечно все сделаем, вы уж простите меня, пожалуйста. Все сделаю, просто чудно, все сделаю так, как вы мне сказали…

– Ну, вот и славно.

Бросаю трубку в сторону, бессильно опираюсь на стол и долго-долго смотрю в окно. Смотрю несколько минут, вскипяченный чай в электрочайнике уже остыл, придется ставить его снова. Господи, ну почему у нас столько дебилов, у нас, в самой великой, блядь, в мире стране? И господи, почему меня эти дебилы так раздражают?

16

Вечера выдавались скучные. Опять тусовки, попойки, презентации. Несколько следующих недель у меня прошли в общении с коллегами по цеху. Уставая от встреч, я все больше валялся на диване, смотрел телевизор, пил виски и думал о том, как классно все-таки, что я придумал «Звездопад». Все завистники и коллеги умрут от зависти, когда я выпущу на экраны свой проект. Дела шли не так уж и плохо – звезды мямлили, бурчали, ссылались на ужасную занятность («Ты же знаешь, Феликс, я пишу альбом в Лондоне», «Ой, у меня огромный тур по Украине», «Слушай, только собирался лечь в клинику и вырезать мениск», «Единственный отпуск за год, поеду обкуриваться на Гоа»), но как только слышали о деньгах, тут же соглашались. Еще немного и все полностью охуеют. И я буду на сцене – Forever Not Yours, как в песне A-ha. Кстати, неплохая идея – может кого из иностранцев пригласить на шоу? Пусть пытаются спеть песни на русском языке! Хотя нет – бабла, во-первых, запросят немерянно, во-вторых, наши «звездочки» будут вопить – они ж, по сравнению с западными, полные сосунки. Правда, Ёся мне рассказывал, как на день рождения дочери, – ей, кстати, девять лет всего, – он «выписал» из Нью-Йорка Эминема, и отдал не так уж много, по его словам – «А, фигня там, какие-то шестьсот штук». Но интересно другое: когда прославленный рэпер впервые приехал в Россию, он ожидал увидеть полный дворец спорта, стадион, или, на крайний случай, большой красивый клуб, а вместо этого его повезли на Рублевское шоссе в загородный дом, показали сопливую девятилетнюю девчонку и объяснили, что петь он будет вот прямо здесь, в банкетном зале, и только для нее. Сказать, что Эминем охуел – ничего не сказать. Пришлось Ёсе добавить ему еще соточку и пару грамм для счастья, чтобы его западный менталитет полностью не накрылся медным тазом. И ничего, пел же… А на улице в окна подглядывали озлобленные и завистливые подруги девочки, которых специально не пригласили, так как Эминему платил лично Ёся, а на халяву он ничего и никому в жизни не сделает. Да, хуй с ними, этими западными, у меня со своими еще было полно геморроя.

Наверное, все бы в моей жизни шло своим рутинным ходом, если бы в один прекрасный момент мне не позвонил Витя Руцкой, с которым мы были знакомы еще с конца восьмидесятых, и не пригласил меня на свою новую постановку.

– Феликс! – закричал он в трубку, когда я сказал, что ничего не слышал про его спектакль. – Ты что, старик, об этой постановке весь город говорит! Это принципиально новая постмодернистская интерпретация пьесы «Сципион» Жана Жене, сделанная мной в соавторстве с венгерским режиссером Вадошем Катрышем. Это о нелегкой судьбе личности в условиях сложного, многогранного и переменчивого мира… – дальше шло еще несколько предложений про то, какая охрененная и гениальная эта пьеса.

К режиссерам, подобным Вите, я всегда относился с немалой долей скептицизма. Ну да, в 1983-ем он познакомил меня с творчеством «Пинк Флойд» и «Битлз», потом во времена перестройки начал мутить один из первых современных театров в Москве – творческую группу «Про-Текст», сценаристы которой бросили вызов советскому реализму, провозгласив «новый виток искусства». Но по сути, как не было от них толка, так до сих пор и нет. Мнят себя великими и ужасными, собираются маленькими геевскими тусовками, дрочат и какают на сцене, выдавая все это за новомодные течения в искусстве – эдакие концептуальные неудачники, которые так и не научились зарабатывать нормальное бабло. Все они окружают себя таким количеством пафоса и мишуры, что порой думаешь: тряхни их и увидишь только старое дряблое тело, с которого как дождь праздничных конфетти, осыпается весь этот фальшивый лоск.

Но если вся Москва решила смотреть… в конце-концов, почему бы и нет сходить – очередная светская тусня, не более. Да и почему бы и не развеяться, хоть что-то новое в жизни… тусовки, работа, рестораны, выпивка – все это ужасно утомило.

– Само собой, я тебе устрою VIP-ложу, – сказал Витя. – Рядом с самим потомком Романовых сидеть будешь – он тоже, кстати, придет..

– Хорошо, я буду. – Ответил я, положил трубку и направился к своему огромному зеркальному шкафу-купе.

Потомку Романовых я не удивился: Витя мог жать руку хоть английской королеве, только ни денег в карманах, ни моего уважения ему от этого не добавлялось.

В театр я оделся с размахом. Двубортный жакет из меха ламы «под леопарда», серые брюки в однотонную мелкую клетку, белая рубашка, кожаные коричневые ботинки, синий галстук – все от Дриса Ван Нортена, моего любимого бельгийского дизайнера. Идеально, стильно – просто супер. Рядом с этой серой публикой в дорогих, но однотипных костюмах, я смотрелся на редкость эпатажно.

На стоянке у театра стояло огромное количество самых разных машин – одних только «Бентли» я насчитал три штуки, не говоря уже об Х5, «Кайенах» и прочей «массовой» фигне. Судя по всему, добрая часть московских денежных мешков съехалась на премьеру. Ну-ну, посмотрим.

И вот я появляюсь в VIP-ложе, смотрю кто, где и с кем сидит. Ну как обычно – Кристина, Вайтман, добрая половина звезд «старой эстрады», еще какие-то режиссеры, известные критики, журналисты. Машут мне рукой. Привет и вам, ребятки. Мерзотный бородатый критик Пряничников чего-то блеет на ухо Кожевникову, тот осуждающе кивает и соглашается. Великий мэтр эстрады, «серебряный голос России», сегодня явно не в духе. И дело даже не в его последней арии – «Монмарт», она-то как раз очень хорошо пошла. Я сразу вспоминаю статью в сегодняшней газете «Наизнанку» про его младшего сына, которого выгнали из МГИМО за систематические прогулы и посещение лекций в нетрезвом виде. Пиздец, как писала газета, этот малолетний дебил настолько офигел, ездя в свои девятнадцать на тачке стоимостью сто двадцать штук долларов, что по пьяни или под коксом вышел на лекции к трибуне и стал передразнивать препода. Мне даже стало жалко старика. Знал по себе, что дети умеют подкидывать нам проблемы.

Меня увидели. Взгляды немного удивленные, я даже сказал бы – настороженные. Ну, конечно. Во-первых, они не понимают, как такого человека, как я, занесло на постмодернистский спектакль, ну а, во-вторых, быстро соображают, что если я пришел, значит это мероприятие действительно разряда VIP.

Наконец начинается действо. Занавес медленно поднимается, и я вижу на сцене огромное полотно с изображением римских развалин. Сделано грубо, я даже сказал бы – схематично. На фоне нелепой конструкции на пне стоит какой-то чувак и ржет. В прямом смысле слова ржет – прямо-таки захлебывается смехом, показывая на публику.

– О боги! – кричит он, – Граждане Рима!!! – и снова ржет.

Не совсем понимая смысл происходящего, я оборачиваюсь по сторонам и смотрю на окружающую публику. Похоже не один я не догоняю ту самую «гениальную задумку». Тем не менее, все дружно поддакивают, ахают; я слышу тихие возгласы в стиле: «О, да», «Очень интересно», «Очень глубоко, не находите?».

Затем на сцену выходят двое накачанных парней с обнаженными торсами в стиле танцоров-стриптизеров женского клуба «Красная роза». На них некое подобие римских юбок и шлемов, они начинают танцевать гопак, и публика оживленно шушукается – особенно дамы.

– Великий Рим! Сципион! Карфаген – разрушен он! – голосит чувак на пне какие-то нелепые стихи и снова ржет.

«Боже мой», – подумал я. – «Ну, какой бред. Вообще не понимаю, зачем я пришел сюда. Сидел бы сейчас дома, делами занимался. Лучше бы даже в ресторан поехал, чем на эту ерунду смотреть».

Звучит совершенно расхлябанная дурацкая шарманка, ребята в юбках продолжают танцевать. Из правой кулисы выходит актер в римской тоге, блондин, с широким лбом и выдающимися скулами. Видимо, тот самый Сципион. Он несколько раз обходит пень, а затем громко пукает. Потом он достает меч и бросается на полотно, начиная рубить его на мелкие кусочки…

Я медленно встаю и пробираюсь к выходу.

И вдруг на сцене появляется девочка, рядом с которой меркнет все. Высокая стройная брюнетка с глубокими серыми глазами и удивительным, почти детским лицом. Ее длинные, иссиня черные волосы, оформлены в изящный пучок, и это придает ей невероятную сексуальность. Я чувствую в ее взгляде нечто странное, притягательное – как будто она ранена и ей надо помочь. Я возвращаюсь к своему креслу.

Красотка не похожа ни на одну из женщин, которых я видел раньше. У меня аж челюсти свело, фантастически красивая.

Действие шло и шло, а она все стояла в углу, изображая не то роковую любовь, не то пресвятую Мадонну. Чувака скинули с пня, пронеслась вереница танцоров, с потолка на веревках спустилось не меньше дюжины матросов, какого хуя вообще, дети вышли в пионерских галстуках и маршем ходили вокруг одинокого деревца-декорации, а она все стояла и стояла. Кончилась пьеса бурными аплодисментами. Глядя только на девочку, я тоже зааплодировал.

Когда рукоплескания кончились, я направился к ложе Вити. Он прямо сиял.

– Просто шедеврально, Феликс, ты не находишь?!

– Да, старик, – усмехнулся я, – вполне неплохо. Слушай, а что это за актриса такая? Никогда раньше ее не видел. Очень хорошо сыграла.

– О! – Его прямо понесло. – Ты ее заметил, да? Это наша дебютантка, Полина Агалакова! Представляешь, девочка еще на четвертом курсе «Щуки», а уже такая талантливая. Ее выход – можно сказать дебют, звездный час! Чувствую у этой артистки большое будущее…

Значит, студентка. Молоденькая, неопытная. Отлично.

В голове рождается приятная мысль. Через пять минут передо мной уже стоит администратор и подобострастно смотрит мне в глаза.

– Достань букет. – Говорю я. – Сто одна роза. Не меньше. Для актрисы, которая на сцене была, Полины Агала-ковой. И передай ей мой номер – вот, – даю ему мою визитку с золотым тиснением.

– Но где я сейчас найду цветы? – недоумевает он.

– Не ебет. У тебя десять минут. Занесешь ей прямо в гримерку.

Еще минут десять поболтав с коллегами и послушав охи и вздохи по поводу спектакля, я уехал домой в хорошем настроении, надеясь на прекрасное знакомство и великолепную разрядку.

17

Я сидел в офисе, листал отчетность и вспоминал ту девочку, Полину. Почему она не звонит? Неужели проигнорировала меня? Да не может такого быть! Скорее всего, администратор, кретин, не выполнил мою просьбу. Блядь, если это так, уволю к черту суку – и доверяй после всего этого обслуживающему персоналу, все ж самому приходится делать.

Я закинул руки за спину. Так, со Скворцовым мы вроде уже все решили, Волкова пригласили, с «Туттой», которая после заключения контракта с немецким продюсером, совсем зажралась, еще надо все проработать…

Полина-Полина… Да, интересная девочка. Страстные глазки, волнующая улыбка, в кровати, наверное, супер.

Так. Ивановский отказался, ничего дожмем, есть у нас нужные рычаги. Если ему предложить наши пиар-площадки для раскрутки его новой молодежной альтернативной группы «Бутсы», он наверняка согласится. «Светлячки», с ними все понятно, прибегут как миленькие, и еще в очередь встанут – пиар и деньги этим талантливым ребяткам из Воронежа, безусловно, нужны. «Бременские музыканты» согласны…

Полина-Полина… Mысли мои возвращались к ней снова и снова.

Точно не русская, похожа на итальянку – особенно волосы эти, иссиня черные, как у Моники Белуччи. Да уж, давно таких не встречал, не то что эти сельские девки в «Prada» и «Gucci», которых толпами Плистерман в «Аист» и «Vogue Cafeґ» со всей России завозит…

Интересно, согласится ли Авдеев? После ухода из «Попкорна» ему, конечно, ничего не останется, как принять предложение. Таким образом, три-четыре его артиста в проекте. Ашот там у него, и этот, как его, из Университета Дружбы Народов, чернокожий пряник, ммм… Вот точно, вспомнил – Андреас.

Полина-Полина, снова мысли о ней. Красивая, нет, ну правда ведь красивая! К тому же – актриса, хоть поговорить будет о чем. А то заебался вести кокаиновые разговоры с куклами-моделями без мозгов…

В дверь постучали. Вошла секретарша, поставила кофе и положила на стол свежий выпуск «Music Planet», который я просил.

– Найди мне телефон Театра Луны. – Сказал я.

Секретарша исполнительно улыбнулась и тут же испарилась. Я пригубил напиток и взглянул на журнал.

Прямо на обложке красовалась моя фотография. Настоящий хищник, демоническая улыбка. Фотограф отлично сработал, даже второй подбородок убрал – я аж присвистнул. Ниже огромными буквами: «ФЕЛИКС СЕРЕБРЯННИКОВ БРОСАЕТ ВЫЗОВ ШОУ-БИЗНЕСУ». Не люблю желтушников, вечно ради пафосного заголовка смысл исказят, но этот слоган – выше всех похвал. Интересно, кто придумал, Костик? Может зарплату ему повысить? Давно уже просит. Да, пожалуй, повышу. Сегодня я добрый.

Скуки ради почитал свое интервью – довольно шаблонно. Ну, ничего, зато мысль четко донесена, и люди обо всем узнают, а заодно коллегам по цеху носы утру – Феликс-то до сих пор интересен, на три полосы интервью, плюс еще обложка!

Секретарша принесла мне весь список телефонов Театра Луны. Господи, что за холопская исполнительность! Администрация, отдел кастинга, заказ билетов. Еще бы телефон санэпидемстанции принесла. Впрочем, мне нужен только один номер.

Я быстро нахожу нужный номер и набираю его.

– Алло? Подскажите пожалуйста, когда у вас следующее представление «Сципиона»?

– В пятницу в 19.30.

– Спасибо. Скажите, а Полина… не помню фамилию… сейчас не в театре находится?

– Мы такую информацию не даем.

– Понятно, спасибо. – Разочарованно кладу трубку.

Черт, ну это точно Костя с цветами намудрил. Что же она не звонит?..

Беру мобильный, нахожу Костин номер и звоню ему…

– Алло?! – раздался бодрый высокий голос.

– Это Феликс. Ты передал цветы, которые я просил, Полине… как там ее… а… Агалаковой?

– О да! Феликс Абрамович, конечно! – услышав меня, Костя буквально распластался перед трубкой. – Все передал, сто одну розу, как вы и просили.

– А почему она тогда не звонит? – Спросил я.

– Ммм… ну я не-не знаю, Феликс Абрамович, – Костик начал заикаться, и это меня смутило. – Я все сделал, как вы сказали.

– Точно сделал? – гневно спросил я. – Не вздумай мне лгать.

– Ко-конечно, Феликс… Да, сделал. Вы же сами видели, как я с букетом шел.

Я и забыл, что когда распарковывал машину, этот холоп носился вокруг и стучался во все ближайшие цветочные киоски. Но странно тогда, почему же Полина не звонит.

– Так что она сказала, когда получила цветы? – спросил я.

– Ну эээ… – Костин голос стал еще более нервным. – Когда увидела их, захотела у-узнать, от кого. Я сказал, что от Феликса Абрамовича и визитку дал. Она взяла визитку, развернулась и у-ушла.

– Ушла? – удивленно воскликнул я.

– Ну д-да…

– Интересно. Так, закажи мне VIP-ложу на следующий показ «Сципиона».

– Конечно, Феликс Абрамович. Все сделаю в лучшем виде.

– Да. – Сказал я. – И шампанское заказать не забудь.

«Если гора не идет к Магомету, то Магомет ведет гору в ресторан», – рассудил я, когда положил трубку. Нет, явно надо было понять, что там не так с этой девочкой Полиной.

18

Всю дорогу я чувствовал, что веду себя как несмышленый юнец. Опять ехать на это дебильное представление и полтора часа глядеть на этих пукающих и ржущих дебилов из-за какой-то, пускай даже очень красивой девки? Я себя не узнавал, черт побери, Феликс, как-то уж очень нерационально. Но ладно, оставалось надеяться, что Полина того стоила. А она стоила – я это точно чувствовал.

Как только я вошел в театр, ко мне подбежал лебезящий администратор. Раскланиваясь и подобострастно глядя мне в глаза, он заверещал:

– Ой, Феликс Абрамович, здравствуйте! Проходите сюда, да-да, вот, VIP-ложа, все как обещал, шампанское, лед, клубника – все специально для вас, только что привезли…

Я сел на возвышении: умышленно, чтобы меня было видно со сцены. Пусть Полина знает, какой у нее настойчивый и солидный поклонник. Костя угодливо откупорил бутылку шампанского, раздался хлопок. Ну вот, начинается праздник – чувствую, сегодня будет весело.

И вот снова начало представления, вышел этот чувак, опять этот пень, опять дурацкий ржач и дурацкие танцы. Я кое-как терпел это, чуть не заснул ожидая выхода Полины и скуки ради рассматривал собравшуюся светскую публику, которой хоть было и меньше, чем на премьере, но все равно достаточно. Какая-то раздавшаяся дама в черном платье с рюшечками, сидевшая ниже меня на два ряда, восторженно вещала что-то на ухо своему мужу; тот, в костюме Pal Zileri, пофигистски кивал головой и неохотно глядел на творящееся на сцене безобразие. Да, мужику явно не повезло с женой – хорошо хоть моя жена Марина никогда не таскала меня на всякие модные культурные мероприятия. Ей больше нравилось сидеть на диване и наращивать жир на свою и без того толстую жопу.

Вышел Сципион, полотно раскромсали на маленькие кусочки. Чувак на пне опять заржал. И тут появилась Полина. Боже!!! По-моему она была еще красивее, чем в первый раз. Такая элегантная, такая утонченная и милая, со своей грустноватой улыбкой и печальным, как будто раненым, взглядом. Я прямо таки заерзал от нетерпения в ожидании момента, когда я наконец зайду к ней в гримерку.

Я пялился на Полину весь спектакль. Она стояла молча, не обращая на меня внимания. Когда финальная сцена уже заканчивалась, она на секунду подняла взгляд и увидела меня. Заметив это, я улыбнулся ей и поднял бокал. Твой принц здесь! Смотри на меня! Прекрасно-прекрасно, просто чудесно!

Наконец отгремели бурные аплодисменты. Я тоже лениво похлопал, и когда все стали расходиться, остался на месте и жестом подозвал к себе администратора.

– Ну как, Феликс Абрамович?! – Опять затрепетал он, видно надеясь на щедрость с моей стороны. – По-моему, просто восхитительная игра, просто восхитительная! Еще лучше, чем тогда выступили! Великолепная актерская труппа!

– Костик, не пизди. – Оборвал я его. – Лучше отведи-ка меня к этой актрисе, к Полине Агалаковой.

– Отвести? – На его лице появилось некоторое смущение.

– Ну да. – Кивнул я. – В гримерку. Хочу с ней пообщаться.

Костик мигом все понял и бросился вниз, я последовал за ним. Мы зашли в боковую дверь у сцены с надписью «Вход только для работников театра» и очутились в большом, просторном помещении. Далее длинный коридор с одинаково белыми дверьми гримерок. Костик попросил подождать здесь.

– Сейчас, Феликс Абрамович. – Затараторил он, усаживая меня на диван. – Погодите секундочку, пока она придет в себя после спектакля… Ей же надо переодеться, снять грим… ну вы понимаете, такие дела?

Я кивнул, не проявив никакого интереса к его словам. Внутри я весь трепетал, ожидая встречи с этой фантастической красоткой. Тиканье висящих на стенке часов словно происходило внутри меня. Чик-чик, удар-удар, я не могу больше ждать ни секунды…

Прошло достаточное количество времени, и я уже начал закипать. Наконец дверь гримерки распахнулась, и оттуда вышла Полина.

Увидев ее, я даже не поверил, что это она. На ней был какой-то несуразный ватничек, простенькие джинсы, кроссовки – как будто она вышла погулять с собакой во дворе. Однако даже в таком виде, она выглядела настолько притягательно, что я чуть не потерял дар речи. Никакие джинсы и ватники не могли испортить ее шикарные глаза и прекрасное лицо. Увидев меня Полина остановилась и взглянула с интересом.

– Полина! – Мигом взорвался Костик. – Это, – начал он тараторить, показывая на меня, – Феликс Абрамович Серебрянников… супер звезда нашей эстрады… ой, да, впрочем чего я, дурак, тебе рассказываю-то! Ты ж сама видишь! Так вот, ему очень понравился спектакль, очень понравилась твоя игра, он приходит уже второй раз посмотреть на тебя и очень сильно тобой заинтересован…

– Спасибо, Константин. – Уверенным жестом я отстранил Костю. – Здравствуй, Полина. – Улыбнулся я. – И что же ты мне не позвонила?

Ее реакция была для меня полной неожиданностью. Девушка строго сверкнула глазками и сказала:

– А с чего это я должна вам звонить?

– Ты разве не знаешь, кто я? – Я даже опешил.

– Знаю. – Спокойно ответила она.

– Ну так и чего?

– Вы меня с кем-то путаете.

– Да ну? – шутливо улыбнулся я. – Не может быть. Как тебе идея – обсудить это где-нибудь в ресторане?

На ее лице появилась гримаска брезгливости.

– Нет, не думаю. Это плохая идея. – Произнесла она. – Вы меня точно с кем-то путаете. Простите, мне надо бежать…

Я прямо таки оцепенел от такого ответа. Давно не было такого, чтобы девочка, какая-то молодая наивная девочка, вот так откровенно посылала меня. Все они меня хотели – хотели кусочка моей славы, хотели моих денег, хотели сблизиться с моим миром, быть в высшем обществе, но эта – нет, она не из таких. Костик стоял рядом, раскрыв рот от неслыханной по его понятиям дерзости. Значит так? Что ж, еще лучше…

– Хм. Любопытно. – Говорю я. – Но тогда ты мне еще больше интересна.

– Это в каком смысле? – теперь уже смущается она. В ее чудных глазах тень недоверия.

– В том смысле, – уверенно говорю я, – что ты не такая, как я подумал сначала.

Мы изучающе смотрим друг другу в глаза, и, наконец, я говорю:

– Может быть, все-таки выпьем кофе?

Все еще смотря на меня с некоторым опасением, она спрашивает:

– Я так понимаю, что в этой ситуации отказать вам будет некрасиво?

– Убежден в этом на сто процентов. Чашка кофе и всего лишь час вашего времени… – Уверяю я ее.

Она кивает головой, чуть заметно вздыхая:

– Хорошо. Я согласна.

Я открываю перед ней дверь, и мы вместе направляемся к выходу. Сзади мельтешит Костик. Поворачиваюсь к нему, достаю из кармана конверт и говорю:

– Кость, вот приходите с женой на мой бенефис в Кремлевском Зале Музыки восемнадцатого числа, там места хорошие, в зоне А.

Костя теряет дар речи и только трясет мою руку, пытаясь сказать слова благодарности.

– Да, кстати, там на входе будут всем раздавать мой последний сборник «Золотые хиты», причем совершенно бесплатно. Жене, надеюсь, понравится. Да и тебе пора уже окультуриваться, ближе к обычному народу попсовому быть, а то с этим «Сципионом», ты тут совсем на хрен с катушек слетишь.

Костя все еще говорит слова благодарности и кланяется, кланяется…

Интересно, будет ли у него сердечный приступ, когда он в конверте с билетами обнаружит еще и триста долларов?