Текст книги "Мятежный перевал"

Глава 9

Вечером, как только стемнело, Аббас отправился на северную окраину поселка. Предстояла встреча с посланцем от «каракалов». Придя на условленное место, Аббас принялся ждать. Он был уверен, что голос из темноты его окликнет. Больше того, Аббас уже почти не опасался этого голоса. То ли он к нему привык, – а значит, привык и к своей участи доносчика, – то ли просто притерпелся и смирился. Но, как бы там ни было, Аббас даже не вздрогнул, когда услышал голос из темноты. Более того, он даже почувствовал какое-то странное облегчение, будто бы самое страшное в его жизни уже случилось, и все дальнейшее, что бы ни произошло, уже не будет таким страшным, его уже можно будет пережить, а если можно пережить, то и можно просто жить.

– Ты здесь? – спросил голос из темноты.

– Я здесь, – отрешенным голосом ответил Аббас.

– Говори, – велел голос.

– Я выполнил поручение, – сказал Аббас. – Свел знакомство с полковником Хадидом. Теперь я у них свой человек.

– Значит, они тебе поверили? – уточнил голос.

– Поверили, – усмехнулся Аббас.

– Почему ты так считаешь? – спросил голос.

– Ну, как же. – Аббас еще раз усмехнулся. – Поверили… Даже выдали мне пистолет, чтобы я мог защититься от «каракалов». Хороший пистолет, с двенадцатью зарядами…

– Вот как, – произнес голос, и в этих коротких словах послышалось то ли удивление, то ли насмешка.

– Да, – подтвердил Аббас, – поверили. Даже собрали людей на площади и велели, чтобы я произнес перед ними речь.

– И что же – произнес? – спросил голос.

– Произнес, – усмехнулся Аббас. – Хорошая получилась речь, убедительная. О том, что никому не надо бояться «каракалов», как не боюсь их я. Надо всем объединиться и помочь солдатам. Тогда мы сможем победить «каракалов».

– Кто-нибудь присоединился к солдатам? – спросил голос. – Назови их имена.

– Пока никто, – ответил Аббас. – Опасаются. Вот разве что Джума…

– Кто такой Джума? – спросил голос.

– Старик, – ответил Аббас. – Ночной сторож.

– И что же он?

– Ничего, – ответил Аббас. – Просто он рассказал полковнику Хадиду все, что знал о «каракалах». Он видел, как «каракалы» доставили ночью на площадь машину с убитыми Басиром, Икрамом и Вафиком. Наблюдал из укрытия… Ну и рассказал.

– Где можно найти Джуму? – после короткого молчания спросил голос.

– В поселке, – ответил Аббас. – Он ночной сторож. Всю ночь расхаживает по поселку. А как только всходит солнце, идет домой. Все это знают.

– Хорошо, – сказал голос. – Теперь ступай. Жду тебя завтра вечером.

Аббас сделал несколько шагов, чтобы уйти, и вдруг остановился и спросил:

– А для чего ты спрашивал о Джуме?

Но никто ему не ответил.

– Эй! – тихонько позвал Аббас. – Эй!

Ответа все так же не было. И Аббас понял, что сколько бы он ни спрашивал, никто ему не ответит. Потому что отвечать некому – человек ушел. Кругом была лишь ночная тьма и тишина – та самая тишина, которая присуща только ночи.

…Как и обычно, старый Джума вышел на ночное дежурство, как только закатилось солнце. Отправился он налегке, лишь прихватил с собой флягу воды и немного хлеба. Много ли надо старику? Ну и, конечно, с собой у него был фонарь, ибо сирийские ночи темны, а еще – палка, с помощью которой легче ходить по темным улицам и площади.

Южные закаты коротки. Не успеет солнце скрыться за горизонтом, как на землю опускается тьма. Проводив взглядом солнце, Джума вздохнул и направился в сторону базарной площади. На ней было безлюдно и тихо. Что ж, все правильно – что честному человеку ночью делать на базарной площади? Осмотрев площадь, Джума отправился дальше. Он не спеша обошел весь поселок, везде было безлюдно и тихо. Тихо было не только в поселке, но и за его пределами. Отчего-то даже ночные птицы и звери молчали в эту ночь. Джума подивился такому необычному обстоятельству и, нащупывая путь палкой, вновь отправился к базарной площади.

Достигнув площади, он остановился и прислушался. Тишина была просто-таки необыкновенной, невероятной. Джума присел на какой-то камень у стены, оперся о прохладную стену спиной и закрыл глаза.

И вдруг Джуме почудился какой-то шорох и даже чей-то прерывистый вздох. Джума удивленно открыл глаза и насторожился. Кто это крадется в темноте? Без сомнения, это были злые люди. Добрым людям что делать в темноте? Все добрые дела делаются при свете солнца, это лишь злые дела вершатся в темноте…

Точно, кто-то осторожно пробирался в темноте, и эти шаги слышались все ближе. Громче становилось и дыхание, и даже Джума вдруг ощутил посторонний запах. Сторож хотел было включить фонарь, но чей-то голос сказал ему из темноты:

– Сиди спокойно, старик! Не надо включать фонарь!

Джума, изо всех сил напрягая зрение, различил во тьме силуэты двух человек.

– Ступайте прочь, злые люди, – спокойно сказал Джума, все-таки поднявшись на ноги. – А не то я вас сейчас палкой!..

И в тот же миг старик почувствовал острую, непереносимую боль под левой лопаткой. Старик охнул, уронил палку и фонарь и опустился на утоптанную землю базарной площади. И больше он уже ничего не чувствовал…

* * *

Тело Джумы обнаружили, как только стало светать. На мертвого старика наткнулся солдат-часовой. Старик, вытянувшись, лежал у стенки лавчонки, в которой днем продавался всяческий немудрящий товар для таких же немудрящих потребностей жителей поселка.

– Эй! – осторожно произнес часовой. – Старик! Что ж ты так крепко спишь? Вставай, ночь уже миновала…

Но старик не просыпался, он даже не пошевелился. Часовой окликнул его еще раз и опасливо приблизился к неподвижному телу. И тут заметил темную лужицу, натекшую из-под старика. Это, несомненно, была кровь.

На шум, поднятый часовым, сбежались другие солдаты, прибежал полковник Хадид с помощниками, а кроме них еще и некоторые жители поселка из числа тех, кто первым явился на базарную площадь. Все обступили мертвого Джуму.

– Разойдитесь! – крикнул полковник Хадид. – Отступить на десять шагов! Все! Здесь могут быть следы тех, кто убил старика!

Впрочем, какие там следы? На утрамбованной множеством ног земле следы обычно не остаются. А если они и были, то их затоптали те, кто обступил мертвого старика. Оставалось лишь осмотреть тело, что полковник вместе с Наги и Резой тотчас же сделали.

В первую очередь они обратили внимание на большой лист бумаги, который, свернутый в рулон, был засунут за пазуху убитому старику. Полковник извлек рулон и развернул его. На бумаге была изображена оскаленная морда каракала, а внизу – надпись кроваво-красными буквами: «Так будет со всеми, кто станет помогать полковнику Хадиду». Прочитав текст, полковник молча протянул бумагу Наги и Резе. Наги и Реза также прочитали и тоже ничего не сказали. Говорить было нечего, потому что и так все было ясно – «каракалы». Это они убили ночью старого сторожа Джуму.

– Помоги перевернуть тело, – сказал Наги, обращаясь к Резе.

Тело перевернули. На левой лопатке убитого была ранка.

– Ножом под лопатку… – горестно скривившись, произнес Реза.

– Причем совсем недавно, – дополнил Наги. – Кровь не успела толком свернуться.

Между тем народу на площади прибавилось. Слух о том, что ночью убили старика Джуму, мигом облетел поселок. Джума жил одиноко, родственников у него не было, но знали его в поселке все. Люди с угрюмым и горестным выражением лиц подходили к убитому старику, отходили в сторону, чтобы дать место тем, кто подошел позже. Приглушенный ропот раздавался на площади.

Полковник Хадид выпрямился и взглянул на собравшихся жителей.

– Вот, – сказал он, – убили старика… Ночного сторожа… Вы все его знали, и вот – его убили. «Каракалы»… Да, «каракалы», потому что за пазухой у старика мы нашли вот это…

Полковник развернул лист бумаги и показал его столпившимся людям.

– Все видели? Все прочитали? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кому не видно и кто не прочитал – тому я прочитаю сам. Вот что здесь написано: «Так будет со всеми, кто станет помогать полковнику Хадиду». То есть мне. То есть сирийской власти, которую я представляю. Теперь вам понятно, кто они, эти «неуловимые каракалы»? Или, может, у кого-то есть сомнения? Может, кто-то считает их истинными защитниками? Ну так защитники никого не убивают и не грабят. Они защищают. А вот «каракалы» убивают и грабят. Они ограбили всех вас, а этой ночью убили ни в чем не повинного старика. Они его убили, чтобы запугать вас. Чтобы вы подумали: вот этой ночью убит старик-сторож, а следующей ночью убьют меня. Вот на что они рассчитывали. Так неужто они добились своего? Неужто они всех вас запугали?

Полковник умолк и тяжелым взглядом обвел толпу мужчин. Кажется, на площади собралось все мужское население поселка.

– Мужчины… – презрительно скривился полковник. – Сирийцы… Разве можно запугать мужчину-сирийца? Разве такие слова, как мужская честь, ничего больше для вас не значат? Наверное, значат. – Полковник не договорил и перевел дух. – А если так, то почему вы молчите? Почему никто, кроме одного человека – Аббаса – до сих пор не подошел ко мне и не сказал: полковник, я хочу тебе помочь? Может, вам всем нечего мне сказать? Я не верю! Вам есть что сказать! «Каракалы» разгуливают по ночам в вашем поселке, и если это так, то, значит, они заходят и в ваши дома. Почему вы об этом молчите? Испокон веку у нас считалось бесчестьем, когда разбойник заходил в твой дом. А теперь вы принимаете бандитов как дорогих гостей… И даже помогаете им. Не все, конечно, но кто-то помогает. Я это знаю…

– А что же ваши солдаты? – спросил кто-то из толпы. – Почему они не защищают нас? Что делают ваши солдаты по ночам? Почему они не уберегли старого Джуму?

– С солдат особый спрос, – ответил полковник. – И с них я спрошу – по всей строгости. Но сейчас я говорю не с солдатами, а с вами. И вот что я скажу вам напоследок. Можете отправляться по своим домам. Спрячьтесь под никаб ваших жен, там вам самое место! Все, ступайте! Сегодня на площади не будет никакой торговли!

Слова, которые произнес полковник, были для мужчин оскорбительными, и полковник произнес их не в порыве чувств, а осознанно. Он рассчитывал, что, может, хоть некоторые из собравшихся устыдятся таких слов и подойдут к полковнику с предложением о помощи. Может, не сейчас, не на виду у остальных, а подойдут ближе к ночи, когда никто не будет их видеть.

Негромко переговариваясь, а большей частью и вовсе молчком люди стали расходиться. Полковник Хадид тяжелым взглядом смотрел им вслед.

– Осмотрите тело, – велел он Наги и Резе. – Обойдите всю площадь – может, наткнетесь на какой-нибудь след. Обращайте внимание на любую мелочь. Ищите… А я поговорю с солдатами, которые ночью патрулировали поселок. Может, они что-нибудь мне скажут…

* * *

Разговор с солдатами хоть и состоялся, но толку от него не было почти никакого. Ничего нового полковник не узнал. Солдаты – а их в ночном дозоре было двадцать человек – в один голос утверждали, что патрулировали поселок они добросовестно, всяк на своем участке, не спали и даже почти не отдыхали, но ничего подозрительного не заметили. Ничего и никого. Даже никаких посторонних звуков не слышали, хотя ночь была на удивление тихой.

– Но ведь кто-то же расхаживал по поселку! – недоумевал полковник Хадид. – Ведь кто-то же убил старика! Сперва проник в поселок, затем сделал свое черное дело, потом ушел из поселка! И вы ничего не видели и не слышали?

– Ничего, – отвечали солдаты.

Впервые за все время пребывания в поселке полковник ощутил бессилие. Он не знал, что ему делать. На след «неуловимых каракалов» он до сих пор напасть не смог, с охраной поселка тоже получаются нелады. Вот минувшей ночью был убит старик-сторож, а кого убьют следующей ночью? Может ли полковник гарантировать, что не убьют никого? Нет, не может… И как тут не почувствуешь бессилие?

– А может, это духи? – спросил кто-то из солдат.

– Какие еще духи? – Полковник очнулся от своих тягостных размышлений.

– Духи, – повторил солдат, – которых не видно и не слышно. Шайтаны.

– Ну да, духи… – устало скривился полковник Хадид. – Шайтаны, которые убивают ножами стариков… Нет, это люди, которые хуже всяких шайтанов.

– Но тогда, – не унимался солдат, – может, это кто-то из местных жителей? Ну, а что? Им-то и проникать в поселок не нужно, они и без того в поселке. И все его закоулки знают наизусть. И маршруты, по которым всегда передвигался старик-сторож, тоже им известны. За столько-то лет – да не знать! А значит, им убить несчастного старика проще простого. Убили и тотчас же укрылись у себя в доме. И попробуй их увидеть или услышать! Я житель такого же поселения, как и это. Ну, так я ориентировался в нем, как летучая мышь.

Полковник призадумался. В словах солдата угадывался определенный резон. Действительно, местному жителю ориентироваться в ночном поселке куда как проще, чем кому-то пришлому. Местному знакомы все выбоины на поселковых улицах, все углы и закоулки. Но вот вопрос – для чего кому-то из местных убивать старика-сторожа? А вот для чего: его об этом попросили «каракалы». Но что же тогда получается? А получается, что так или иначе, но «каракалы» все равно вхожи в поселок. Ведь надо же им найти убийцу из местных, дать ему поручение, затем выслушать его отчет и, возможно, дать новое поручение…

А из этого следуют сразу два вывода. Вывод первый: кто-то из местных жителей вплотную сотрудничает с «каракалами». Может даже так быть, что кто-нибудь из местных и сам является «каракалом». А почему бы и нет? Кто сказал, что это невозможно? Ну а вывод второй заключается в том, что «каракалы» никуда не подевались, они совсем рядом. Очень могло статься, что и сегодня утром на площади они также присутствовали, и полковник Хадид произносил перед ними речь. Он говорил, а они слушали и посмеивались. И попробуй изобличить тех врагов, которые на виду. Таких изобличить всегда труднее. Ведь нигде на нем не написано, что он враг. И оттого-то никто и не желает помогать полковнику. Разве станет враг тебе помогать?

Полковник Хадид почувствовал, что он начинает путаться в своих размышлениях. Он был воином, всю свою сознательную жизнь посвятившим службе в армии. А что такое служба в армии? Чему она учит? Прежде всего она учит по-особому смотреть на мир. Она учит воспринимать мир в черно-белых цветах, и никак иначе. Вот ты и твои боевые товарищи, а там – враг. Ты выступаешь за правду, твой враг олицетворяет зло. Ты на белой половине мира, твой враг, соответственно, на черной половине. Постепенно и незаметно вся жизнь начинает тебе казаться раскрашенной в черно-белые цвета, ты к ним привыкаешь, и тебе начинает казаться, что никаких других цветов в жизни нет и быть не может.

Таким был полковник Хадид, и по-своему это было логично и правильно. Но вот он столкнулся с какой-то иной, непривычной для себя действительностью. Его послали в поселок Шахик, чтобы уничтожить врага, мешающего жить людям мирно. Но врага в поселке не оказалось! Ощущалось лишь его присутствие, но самого врага не было ни видно, ни слышно. Нигде не было даже его следов. Более того, оказалось, что любой, кто находится с тобой рядом, может быть врагом. А с другой стороны, может и не быть. Враг не желал сражаться по-честному, он предпочитал быть невидимым и бить в спину. К этому полковник был явно не готов, он никак не мог приспособиться к такой тактике врага. Полковник чувствовал себя как зверь, загнанный в западню. Он, значит, в западне, а вокруг его враги. И любой из врагов в любой момент может ударить полковника в спину. Да что там – уже ударил. Ударил, и не раз.

Пока полковник Хадид общался с солдатами и предавался тягостным размышлениям, его помощники Наги и Реза пытались найти хоть какие-то следы, которые могли остаться после убийства. Видимых следов обнаружить не удалось, и все, что оставалось, – это рассуждать.

– Убили старика умело, – вздохнул Наги. – Профессионально.

– Что значит – профессионально? – спросил Реза.

– А то и значит, – сказал Наги. – С одного удара. Бедный старик, наверно, даже вскрикнуть не успел. Даже понять ничего не успел… Мне доводилось и раньше видеть такое зверство. И объяснения от знающих людей я слышал. Профессионально убили, а не так, как, допустим, случается в жизни. Глянь, даже крови и то почти нет.

– Профессионально убивают профессионалы, – заметил Реза.

– Так и есть, – согласился Наги. – Профессионалы… Те, для кого убийство – обычное дело. Думается, не зря они называют себя «каракалами». Я вот что думаю… Чтобы стать профессионалом, то есть научиться так убивать, нужно пройти специальную подготовку.

– Наверно, – согласился Реза. – Я бы так не смог при всем моем старании. И ты бы не смог. И полковник Хадид – тоже.

– Я не хочу убивать стариков, – поморщился Наги. – Зачем ты так сказал?

– Для сравнения, – мрачно пояснил Реза.

– Для сравнения… – невесело усмехнулся Наги. – Тогда давай сравнивать дальше. Итак – мастерски убитый старик. Это первое. Теперь второе. Поселок, как известно, ночью охранялся нашими солдатами. Они патрулировали весь поселок. Но никто из них никого не заметил и даже не услышал никаких звуков…

– А может, заметили и услышали, – не согласился Реза. – Вот вернется полковник и все нам расскажет.

– Ничего он не расскажет! – вздохнул Наги. – Тут все очевидно. Если бы кто-то из солдат что-нибудь услышал или увидел, он поднял бы тревогу. Для того солдаты и охраняли поселок… Но никакой тревоги ночью мы не слышали – не так ли?

– Не слышали, – подтвердил Реза.

– Значит, подозрительного солдаты не заметили, – сказал Наги. – А между тем кто-то тихо и незаметно проник в поселок, выследил и убил старика-сторожа. И так же незаметно покинул поселок. А о чем это говорит? Только об одном – тот, кто проник в поселок, а затем из него ушел, умеет это делать тихо и незаметно.

– Я же говорю – профессионалы, – согласился Наги. – То есть люди, которые прошли специальную подготовку. И убивают они со знанием дела, и в темноте передвигаются неслышно и незримо, и прячутся так, что мы не можем их найти… Нет, что ты ни говори, а во всем этом очень даже чувствуется подготовка! Сейчас мы воюем не с простым врагом, а с врагом подготовленным!

– Хотелось бы узнать, где именно они ее прошли, такую подготовку? – вздохнул Реза.

– Мало ли у нас на этой войне врагов! – вздохнул Наги. – Кто-то да подготовил этих зверей…

– Да, но какой им смысл убивать мирных людей? – спросил Реза. – Ладно бы убили наших солдат или нас с собой… В этом был бы хоть какой-то смысл. Но что им плохого сделал, к примеру, этот несчастный старик?

– Ну, мы с тобой уже говорили на эту тему, – помолчав, сказал Наги. – Тут все понятно. Убить нас с тобой, конечно, можно. А только ничего это не даст. На то мы и солдаты, чтобы погибать на войне. А вот убивать мирных людей – совсем другое дело. Чем можно больше всего напугать человека? Смертью. Напуганные люди не станут верить нам. А почему они должны нам верить, если мы не можем их защитить? Разве это не логично?

– Наверно, так оно и есть, – согласился Реза.

– Да, именно так, и никак иначе, – сказал Наги. – Зачем им такая беспомощная власть? Рано или поздно они пожелают другой власти. Начнут роптать, поднимать восстания… На то у «каракалов» и расчет. Вернее сказать, не у них самих, а у тех, кто их подготовил и заслал к нам в Сирию. Сами «каракалы» – кто они? Слепое и алчное орудие. Им платят за то, чтобы они убивали, и они убивают. Прикажут им не убивать – они перестанут.

– Да, но Эсвад Башир… – задумчиво произнес Реза.

– Эсвад Башир, – так же задумчиво повторил Наги. – Он, конечно, зверь особого толка. Он зверь, который знает, для чего он убивает. Эсвад Башир. Черный человек… Хотя, может, и нет никакого Эсвада Башира? Как знать…

– Это как так нет? – удивился Реза. – Все говорят, что он есть…

– Вот именно – говорят, – усмехнулся Наги. – А видеть кто его видел? Или хотя бы, кто его слышал?

В это время на площади появился полковник Хадид. С ним пришли несколько молчаливых мужчин, по виду местных жителей, и среди них Аббас.

– Осмотрели тело? – спросил полковник у Наги и Резы.

– Да, – кивнули они.

– Вот – пришли люди, чтобы его забрать. – Полковник указал на молчаливых мужчин. – Чтобы похоронить, как полагается.

– Пускай забирают, – сказал Наги.

Когда мертвого старика унесли, Наги спросил у полковника:

– Ну, и что сказали солдаты?

– Ничего, – ответил полковник. – Они добросовестно охраняли поселок, но никого не видели и ничего не слышали. Так они говорят…

– Может, и правильно они говорят, – сказал Наги. – Вот послушайте наши соображения…

И Наги с Резой кратко рассказали полковнику о том, к каким выводам они пришли, пока осматривали тело старика и пытались найти хоть какие-то следы. Полковник выслушал их с мрачным вниманием.

– У вас все? – спросил он, когда его помощники умолкли. – Тогда добавьте в вашу картину еще и такой штрих…

И полковник рассказал помощникам о предположении одного из солдат, что, может статься, убийцей старика был кто-то из жителей поселка.

– Может, и так, – согласился Наги. – Отчего бы и нет? Но это означает, что «каракалы» где-то совсем рядом!

– Именно об этом я и хочу вам сказать, – буркнул полковник.

– Да, дела… – Наги потер лоб. – Ну, тогда я внесу в картину и свой штрих, который не дает мне покоя…

Полковник с мрачным выражением лица посмотрел на Наги. У Резы, наоборот, выражение лица было удивленным. Никто из них не понимал, о чем толкует Наги.

– А штрих вот какой, – сказал Наги. – Я говорю о нашем помощнике Аббасе.

– А что Аббас? – Полковник пожал плечами. – Мужественный человек. Похоже, один из немногих мужественных людей в этом поселке. Никто до сих пор не согласился нам помогать, а вот он не испугался. Что же это, если не мужество?

– Так-то оно так. – Наги еще раз потер ладонью лоб и уселся на камень – совсем недалеко от того места, где еще недавно лежало тело убитого старика. – Да вот только почему «каракалы» убили ночью именно этого старика, а не Аббаса? По логике, должны были убить именно его… Ведь это именно он наш помощник, а не этот старик. Что старик? Он всего лишь рассказал нам о том, что видел ночью во время своего дежурства. А видел он совсем мало, почти что ничего… Другое дело Аббас. Он ничуть не таится, что он наш помощник. Вот даже речь вчера произнес. Но убили не Аббаса, а старика. Почему так? Почему не убили Аббаса?

Вопрос был логичным и закономерным. В самом деле, почему ночью не убили Аббаса?

– Ну, может, хотели убить и его, да только он ничего нам не говорил, – неуверенно предположил полковник. – Не успел сказать… В поселке с самого раннего утра такая кутерьма… Мы Аббаса толком и не видели. Ничего, вот он сейчас вернется, и мы его обо всем спросим. И если ему есть что нам рассказать, он обязательно расскажет. Давайте его подождем.

– Что ж, давайте подождем, – согласился Наги, но по всему было заметно, что вопрос, который он озвучил, не дает ему покоя.

Тем временем полковник ушел давать распоряжения солдатам. Реза внимательно посмотрел на Наги и спросил:

– Ты думаешь, что Аббас как-то связан с «каракалами»?

– Я ничего не думаю, – ответил Наги. – Чтобы думать что-то конкретно, надо иметь факты. А у нас их нет. Я лишь хочу понять, отчего «каракалы» ночью убили старика-сторожа, но не убили Аббаса. И пока у меня нет ответа на этот вопрос…