Текст книги "Франция. Полная история"

Ватерлоо

В марте 1815 года Наполеон бежал с острова Эльба и высадился во Франции. И его надежды не замедлили оправдаться. Везде солдаты присоединялись к нему, и даже войско, выступившее против него под начальством маршала Нея, перешло на сторону бывшего императора вместе со своим предводителем. Уже 20 марта Наполеон вступил в Париж и, снова взяв себе императорский сан, поселился в Тюильри. Бурбоны вынуждены были спасаться бегством, однако уже 13 марта собравшиеся в Вене европейские монархи издали декларацию, которой Бонапарт был объявлен лишенным охраны законов, как враг и нарушитель всеобщего спокойствия. Одновременно с этим союзные державы выставили против Наполеона огромную армию, а пока она собиралась, в Нидерланды были стянуты британские и прусские войска под начальством герцога Веллингтона и Блюхера.

Наполеон двинулся через границу Бельгии со 170-тысячным войском и сначала, 15 июня 1815 года, обрушился на Блюхера. После мужественного сопротивления пруссаки принуждены были начать отступление, но отступили они в полном порядке в направлении к Вавру. Затем Наполеон обратился против Веллингтона и атаковал его 18 июня при Ватерлоо. Британцы с удивительной стойкостью выдержали нападение.

Задача их состояла в том, чтобы оспаривать у французов победу до той минуты, пока Блюхер не подоспеет к ним на помощь, чтобы затем окончательно вырвать у Наполеона победу. И британцы успешно выполнили эту задачу. Они отбивались от французов, не уступая своих позиций, пока не показались пруссаки.

Появление Блюхера решило битву: французы пустились бежать, и бегство это повлекло за собой полный распад наполеоновской армии. Сам Наполеон едва избежал плена, но потом все равно был вынужден вторично отречься от престола, что лично для него закончилось ссылкой на далекий остров Святой Елены.

Отметим, что главным виновником этой катастрофы вот уже 200 лет считается маршал Груши: якобы это он допустил фатальную ошибку, он вовремя не пришел на помощь императору, он своим опозданием погубил французскую армию, и, наконец, он в самый ответственный момент чуть ли не изменил своему благодетелю.

Это распространенное мнение наиболее авторитетно выразил знаменитый французский историк Адольф Тьер, который заявил: «Очевидно, что Провидение вынесло нам приговор, и оно выбрало маршала Груши, чтобы наказать нас!»[181]181
  Thiers, Adolphe. Waterloo. Paris, 1862. Р. 313–314.


[Закрыть]

Но так ли все обстояло на самом деле? К сожалению, мы уже хорошо знаем, как легко и быстро Наполеон умел находить виновников всех своих бед, не допуская и мысли о том, что истинную причину разумнее всего искать в себе самом. При этом он обладал удивительным даром убеждения, и у всех его «версий» реальных событий тут же находилось множество поклонников, активно развивавших их и находивших им массу «подтверждений». Не обстояло ли все так и на этот раз?

Известный историк Эдит Саундерс в своей книге «Сто дней Наполеона» пишет: «Пропаганда с острова Святой Елены сделала из Груши козла отпущения: некомпетентного, апатичного маршала, который мог бы спасти положение»[182]182
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 233.


[Закрыть].

Мог бы… Но не спас… Но так ли все было на самом деле? Чтобы разобраться, давайте рассмотрим события 16, 17 и 18 июня 1815 года более подробно.

Как известно, 16 июня маршалу Груши было поручено командование правым крылом французской армии, которое должно было атаковать пруссаков в направлении Сомбрефа.

В 7.00 16 июня Груши получил от начальника генерального штаба приказ следующего содержания: «Господин маршал, император приказывает, чтобы вы выдвигались <…> в направлении Сомбрефа, где вы должны будете занять позиции. Такой же приказ отдан и генералу Вандамму с 3-м пехотным корпусом и генералу Жерару с 4-м корпусом»[183]183
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 2.


[Закрыть].

В момент прочтения этого приказа Груши получил еще одну депешу от самого императора, содержавшую следующие инструкции:

«Я предполагаю, что вы, будучи командующим правого фланга, должны взять под свое руководство 3-й корпус генерала Вандамма, 4-й корпус генерала Жерара и кавалерийские корпуса генералов Пажоля, Мильо и Эксельманса. <…> Вы должны идти с этими войсками на Сомбреф. <…> Если противник окажется в Сомбрефе, его нужно там атаковать, его нужно продолжать атаковать даже в Жемблу. <…> Не теряйте ни минуты, чем быстрее пойдет дело, тем лучше будет для моих последующих операций»[184]184
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 4–5.


[Закрыть].

Итак, Груши должен был командовать правым крылом армии Наполеона. Под его началом находились генералы Вандамм, Жерар, Пажоль, Эксельманс и Мильо. Всего это правое крыло включало в себя 28 000 человек пехоты, 11 000 человек кавалерии, почти 3000 артиллеристов и саперов, а также 112 орудий.

Груши должен был взять Сомбреф и после боя занять все дороги, ведущие в Намюр. Инструкции, казалось бы, четкие и ясные. Но при этом «Наполеон забыл сообщить Вандамму, что он теперь должен подчиняться приказам Груши, и подобное упущение неминуемо должно было осложнить ситуацию. <…> Груши нечем было подтвердить свои новые полномочия, и Вандамм, который начал день неудачно и находился не в лучшем настроении, не увидел никаких причин для того, чтобы исполнять его приказы»[185]185
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 145.


[Закрыть].

Тем не менее поле предстоявшего сражения было очерчено: британцы под командованием Веллингтона обороняли Катр-Бра, а пруссаки под командованием Блюхера – Сомбреф.

Французская армия прибыла во Флёрюс в 11.00. Наполеон с несколькими маршалами и генералами, среди которых был и Груши, осмотрел с высот позиции противника и его боевые порядки. В 14.00 Наполеон приказал начать атаку. Правый фланг его войск под командованием Груши двинулся на Сомбреф, центр – на Линьи, левый фланг – на Сент-Аман, 6-й корпус генерала Мутона должен был составить резерв.

Результатом сражения 16 июня стал разгром пруссаков у Линьи. Два их корпуса были разбиты, сам Блюхер был ранен, в армии царила полная неразбериха, связь с британцами, упорно державшимися у Катр-Бра, была полностью прекращена, и казалось, что вся кампания была безвозвратно потеряна.

Ночью пруссаки отступили на север к Вавру. Наполеон же считал, что армия Блюхера, вероятнее всего, будет отступать в восточном направлении через Намюр к Льежу. Поэтому на следующее утро после сражения у Линьи и Катр-Бра он решил сосредоточить свое внимание на уничтожении Веллингтона.

Наступила ночь. Император чувствовал себя очень плохо и уехал во Флёрюс, чтобы отдохнуть. При этом он не удосужился организовать преследование пруссаков, чего он не забывал никогда и что было крайне важным, так как прусская армия, разбитая, но не деморализованная, соединившись с 30-тысячным корпусом Бюлова, могла назавтра оказать решающую поддержку британской армии.

Эдит Саундерс отмечает, что «маршал Груши, ожидая приказа о нейтрализации пруссаков, с удивлением узнал о том, что Наполеон ушел, не оставив никаких указаний. Он поспешил за ним и, нагнав его у самого штаба, спросил о дальнейших распоряжениях. Ему ответили, что дальнейшие распоряжения поступят к нему завтра утром»[186]186
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 183.


[Закрыть].

Неправильно и бесполезно искать истинную причину поражения Наполеона при Ватерлоо, абстрагируясь от этой ошибки. Автор «Мемуаров маршала Груши» внук маршала Жорж де Груши по этому поводу пишет: «Напрасно генерал Гурго, писавший на острове Святой Елены под диктовку или под влиянием Наполеона, и автор «Истории Консульства и Империи», а за ними и толпа историков или претендующих на то, чтобы быть таковыми, не желая обратиться к достоверным источникам и находя более простым и удобным переписывать друг у друга, обвиняют того или иного подчиненного императора. Серьезные ошибки, приведшие к проигрышу сражения при Ватерлоо, были совершены самим Наполеоном. И главная из них состоит в неорганизации преследования пруссаков в ночь с 16 на 17 июня 1815 года, что позволило им достичь Вавра, соединиться с Бюловым и прийти на помощь Веллингтону»[187]187
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 15.


[Закрыть].

Находившийся с Наполеоном на острове Святой Елены генерал Гурго потом утверждал, что достичь всех результатов, которые можно было ждать от этой победы, не позволила темнота наступившей ночи. Вот, оказывается, чем объясняется отсутствие приказов на преследование пруссаков! Но ночь одинаково темна и для победителей, и для побежденных. Честнее было бы сказать, что Наполеон был очень болен и просто забыл отдать приказ на преследование противника.

Американский историк Виллиан Слоон именно так и говорит о Наполеоне при Ватерлоо: «На лице Наполеона отражалось как физическое, так и духовное страдание. Чрезмерная его самоуверенность и обусловленная ею мешковатость служили симптомами упадка сил. Напряжение, в котором он находился в последние три дня, могло бы, впрочем, сломить любого здорового человека»[188]188
  Слоон, Виллиан. Новое жизнеописание Наполеона I. Том 2. Москва, 1997. С. 605.


[Закрыть].

Как бы то ни было, император покинул поле боя и уехал во Флёрюс, находившийся в одном льё к югу от Линьи. Маршал Груши тоже прибыл во Флёрюс. К своему большому удивлению, вместо приказа на преследование он получил приказ не беспокоить императора и ждать завтрашнего дня для получения инструкций.

И Груши ждал… И ждала армия…

Вопрос: можно ли здесь хоть в чем-то упрекнуть маршала?

А к утру 17 июня Блюхер уже смог собрать в Вавре и его окрестностях четыре корпуса. Из Вавра он контролировал дороги на Брюссель и Лувен, а также мог поддерживать связь с британской армией.

Рано утром 17 июня Груши получил от императора следующий приказ, написанный рукой гофмаршала двора генерала Бертрана:

«Идите в Жемблу. <…> Преследуя противника, проведите разведку в направлениях Намюра и Маастрихта. Узнайте о его перемещениях и информируйте меня о них, чтобы я мог понять, что он намерен делать. Я переношу свой Генеральный штаб в Катр-Шмэн, где еще сегодня утром были англичане. <…> Очень важно понять намерения Блюхера и Веллингтона, хотят ли они объединить свои армии для прикрытия Брюсселя и Льежа, попытав счастья в сражении. В любом случае, держите свои два пехотных корпуса вместе на расстоянии одного льё, имея при этом несколько путей для отступления»[189]189
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 50–51.


[Закрыть].

По этому поводу Эдит Саундерс пишет так: «Груши не очень понравились данные ему приказы. Ему не терпелось догнать пруссаков на заре, но теперь, по его мнению, было слишком поздно, и он был убежден, что теперь Наполеону лучше было бы держать армию вместе. <…> Миссия Груши выглядела не столько загадочной, сколько опасной, поскольку его отправляли с двумя армейскими корпусами, еще не оправившимися от ожесточенного сражения в Линьи; отправляли изолированно, несмотря на риск столкнуться с целой армией пруссаков <…> Он почувствовал, что может не справиться с этой задачей, и, как он пишет, попытался убедить Наполеона принять другой план. <…> Он сказал, что не считает возможным замедлить отступление Блюхера на этой стадии, а также не думает, что с тридцатью тремя тысячами солдат он может нанести окончательное поражение прусской армии»[190]190
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 195–196.


[Закрыть].

Но возражать Наполеону было бесполезно. Груши было сухо приказано делать, что ему велят, и маршал вынужден был подчиниться. Он отослал инструкции генералу Вандамму, а сам поехал в штаб Жерара, чтобы лично дать ему указания.

Как говорится, нравятся приказы или нет, их нужно выполнять.

Вместе с Жоржем де Груши зададимся еще одним вопросом: «Чьей ошибкой является то, что правое крыло французской армии 17-го вечером едва достигло Жемблу и упустило из виду пруссаков? Не главнокомандующего ли всей армией, который не приказал начать их преследование 16-го и подарил им шестнадцать часов?»[191]191
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 52.


[Закрыть]

В течение всего дня 17 июня шел проливной дождь. Груши по праву считался «добросовестным и опытным военачальником и, без сомнения, не понаслышке знал о том, что значит вести голодных и усталых людей со всем снаряжением по плохим дорогам и затопленным полям под проливным дождем. Если к полуночи он оказался значительно дальше от поля Ватерлоо, чем Блюхер, это была вина Наполеона, который обрек его на это столь запоздалое преследование прусской армии»[192]192
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 211–212.


[Закрыть].

В десять утра 18 июня начальник Генерального штаба Наполеона маршал Сульт написал Груши: «Его Величество намеревается атаковать английскую армию, занявшую позиции при Ватерлоо. Его Величество желает, чтобы вы двигались на Вавр, дабы приблизиться к нам. Присылайте донесения о своих действиях, пока будете теснить перед собой прусскую армию, которая может остановиться в Вавре, куда вы должны прибыть как можно скорее. Император желает получать от вас очень частые известия»[193]193
  Лашук, Анри. Наполеон. История всех походов и битв. Москва, 2008. С. 846.


[Закрыть].

Когда читаешь сентенции типа «император желает получать от вас очень частые известия», невольно начинаешь сожалеть, что в 1815 году не было мобильных телефонов, ведь тому же посыльному от маршала Сульта потребовалось не менее пяти часов, чтобы добраться до расположения Груши.

После получения этого письма маршал, наконец, понял намерения императора. Он атаковал и опрокинул прусский арьергард, загораживавший дорогу на Вавр, а потом приказал Вандамму занять высоты, доминирующие над Вавром, но не спускаться в город, а проверить, разрушен ли мост и существуют ли переправы выше и ниже по течению.

В 14.00, едва маршал вернулся из своей поездки, к нему примчался адъютант генерала Пажоля с известием о том, что его начальник потерял следы прусских колонн, за которыми он следовал с тех пор, как они покинули Намюрскую дорогу, и что он ждет новых указаний.

Предоставим теперь слово Жоржу де Груши: «Маршал, торопясь отбросить пруссаков, которых он полагал сгруппированными в Вавре, и стремясь выполнить новый приказ императора идти на этот город, прибыл в 3-й корпус. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Вандамм вместо того, чтобы занять предписанную ему позицию на высотах, вел свои войска в город, оставленный пруссаками, но обстреливаемый многочисленными батареями, установленными на берегу, и пехотой, укрывшейся в домах, стоящих вдоль реки. Находясь в отчаянии от непослушания Вандамма, Груши вынужден был несколько часов сражаться, чтобы выручить 3-й корпус из того тяжелого положения, в которое он попал из-за своего начальника»[194]194
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 81.


[Закрыть].

В районе семи вечера Груши получил из Генерального штаба новую депешу от маршала Сульта, написанную в час дня:

«Император приказал мне сказать вам, что вы должны постоянно перемещаться в нашем направлении, приближаясь к армии таким образом, чтобы объединиться до того, как какой-нибудь корпус встанет между нами. Я не указываю вам направление; вы должны будете сами определить наше местонахождение и соответственно составить свои планы, поддерживая с нами связь, чтобы быть готовым в любое время напасть и уничтожить противника, если он попытается вступить в бой с нашим правым флангом. В данный момент сражение на направлении Ватерлоо выиграно. Центр противника находится в Мон-Сен-Жан; двигайтесь, чтобы соединиться с нашим правым флангом»[195]195
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 82.


[Закрыть].

Эта депеша из Генерального штаба отменяла все предыдущие приказы, даже те, которые были отданы утром. К сожалению, написанное пришло слишком поздно.

Впоследствии Наполеон будет утверждать, что еще в ночь с 17-го на 18-е дважды высылал к Груши офицеров с приказами выделить 7000 человек из Вавра, где, по мнению императора, должен был уже находиться Груши, и двинуть их в Сан-Ламбер для восстановления связи с главной армией. Это движение позволило бы совершенно отрезать Блюхера от Веллингтона.

Эту вероятность полностью отрицает Виллиан Слоон, который пишет: «Заявление императора оказывается голословным. <…> Груши категорически отрицает получение двух последних приказов. Вместе с тем, осталось невыясненным, кто именно были офицеры, долженствовавшие передать их ему. Черновики этих приказов не удалось разыскать, и, в довершение всего, на другой день в диспозициях к бою и приказах по армии не упоминается о том, чтобы император сделал подобные распоряжения. Ввиду всего этого необходимо допустить: или что двукратные заявления Наполеона на острове Святой Елены обусловливались забывчивостью, вследствие которой он смешал свои намерения и предположения с тем, что было им действительно выполнено, или же надо допустить, что император умышленно искажал истину, дабы свалить неудачу кампании на нераспорядительность Груши»[196]196
  Слоон, Виллиан. Новое жизнеописание Наполеона I. Том 2. Москва, 1997. С. 599–600.


[Закрыть].

Как бы то ни было, получив в 19.00 17 июня депешу от маршала Сульта, Груши понял свои новые обязанности так: теперь не надо было давить на пруссаков в Вавре, а нужно было идти на соединение с центром и левым крылом.

Каково же было положение войск Груши на этот момент?

Генерал Эксельманс со своими драгунами находился непосредственно перед противником под Вавром. Вандамм со своим 3-м корпусом, несмотря на приказ, вел бой на улицах Вавра и находился в серьезной опасности. 4-й корпус, за исключением дивизии, которая была с Жераром в Вавре, находился позади на дороге на Сарт-а-Вален.

Что же сделал Груши в этот критический момент?

Он тут же оставил 3-й корпус, который не мог идти на Сан-Ламбер, так как был сильно втянут в бой на улицах Вавра. Галопом он помчался в Ля Барак, находившийся в полутора лье выше по течению от Вавра, надеясь найти там 4-й корпус.

Не увидев там никаких своих войск, он послал навстречу этому корпусу своего начальника штаба с приказом поторопить его и повернуть налево. Затем, желая направить в нужном направлении и 3-й корпус, он снова поскакал к Вандамму. Но Вандамм все больше и больше втягивался в бой в Вавре.

В результате, будучи в отчаянии от всего этого, Груши лично повел в атаку подошедший полк одной из дивизий 4-го корпуса. К несчастью, эта атака провалилась, а граф Жерар, шедший в атаку рядом с Груши, был тяжело ранен.

Очевидно, что затеянная Вандаммом атака Вавра привела лишь к потере драгоценного времени.

Груши хорошо видел, что повсюду, где его не было лично, его приказы не выполняются. Наступила ночь, однако Груши продолжал яростно атаковать. Желая во что бы то ни стало выполнить приказ и прийти в Сан-Ламбер, он спешился, со шпагой в руке встал во главе своих колонн и повел их в новый бой. Наконец, ему удалось достичь склона, ведущего к позициям противника, но был уже поздний вечер, и маршал понял, что не может двигаться в полной темноте. Тогда он принял решение разбить лагерь и принять меры для возобновления атаки с началом дня.

Затем Груши отправил одного из своих офицеров к генералу Вандамму со следующим приказом:

«Мы вступили в бой в Лимале. Ночь не позволяет нам продолжать его, но мы находимся нос к носу с противником. Так как вы не можете перейти Диль, направляйтесь тоже с вашим корпусом в Лималь, оставив в Вавре лишь столько войск, сколько потребуется для удержания той части города, которую мы занимаем. С рассветом мы атакуем войска, стоящие передо мной, и мы сможем, я надеюсь, соединиться с императором, как он и приказал сделать. Говорят, он разбил англичан, но у меня нет больше новостей. <…> Именем родины прошу вас <…> выполнить этот приказ. <…> Я отдаю под ваше командование весь корпус Жерара. Я жду вас»[197]197
  Mémoires du maréchal de Grouchy par le marquis de Grouchy. Tome IV. Paris, 1874. P. 86–87.


[Закрыть].

А теперь подведем итог действиям маршала Груши во время этого ужасного и печального дня 18 июня 1815 года.

В начале дня маршал, отдавший накануне вечером приказ идти к Вавру, отправился к 3-му корпусу. В 11.30 он услышал канонаду с левого берега. Генерал Жерар стал настаивать на том, чтобы идти на звуки выстрелов.

Эдит Саундерс описывает это следующим образом: «Поле битвы находилось от них примерно в четырнадцати милях по прямой, и видно было, как клубы дыма поднимаются над горизонтом. Очевидно было, что сейчас между армиями Наполеона и Веллингтона происходит решающее столкновение. Жерар, при поддержке генерала Валазэ из инженерных войск, все еще убеждал Груши выступить в направлении стрельбы. Но генерал Бальтю, командующий артиллерией, возразил, что перевезти пушки по затопленным дорогам, ведущим к Мон-Сен-Жану, будет невозможно»[198]198
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 232–233.


[Закрыть].

Генерал Жерар разозлился на Груши, который терзался сомнениями, но не решался двинуться в другую сторону.

– Господин маршал, ваш долг – идти на звук пушек! – кричал Жерар.

На это Груши возражал:

– Император сказал мне вчера, что намерен атаковать английскую армию, если Веллингтон примет бой. Потому все это меня нисколько не удивляет. Если бы император пожелал, чтобы я принял в этом участие, он не отослал бы меня на такое расстояние в тот самый момент, когда идет против англичан.

Эдит Саундерс констатирует: «Ответ Груши был вполне резонным, и если бы Наполеон был более склонен признавать свои ошибки, мы вряд ли узнали бы об этой сцене. Акцент следовало бы сделать не на отказе Груши идти на звук пушек, а на том факте, что Наполеон отправил его слишком далеко, чтобы он мог помочь в битве при Ватерлоо»[199]199
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 233.


[Закрыть].

Но даже если бы Груши, вопреки приказу императора, пошел на звук пушек, что бы произошло? На этот вопрос отвечает российский историк В. Н. Шиканов: «Ну а если бы маршал прислушался к требованиям своих корпусных командиров и пошел на гром пушек? В этом случае на поле битвы при Ватерлоо, с разницей в несколько часов, оказались бы дополнительно тридцать тысяч французов и более семидесяти тысяч пруссаков. Да еще Тильман привел бы по следам Груши двадцать две тысячи солдат. В результате чудовищная «мясорубка» у плато Мон-Сен-Жан просто приняла бы вдвое большие масштабы и, скорее всего, с тем же финалом. Итак, перед Груши была поставлена практически невыполнимая задача (и к тому же поздно)».

Как бы то ни было, Груши решил не поддаваться эмоциям и продолжить выполнение поставленной перед ним задачи. Различные историки трактуют это решение маршала по-разному.

Например, академик А. З. Манфред вешает на Груши «всех собак»: «Фатальную ошибку допустил Груши. Преследуя пруссаков, он не заметил, как основные силы Блюхера оторвались от него и пошли на соединение с Веллингтоном. Он сбился с пути и шел по пятам небольшого отряда Тильмана, ошибочно полагая, что он преследует Блюхера. Даже когда корпус Груши услышал звуки канонады сражения при Ватерлоо, вопреки настояниям своих старших офицеров, Груши, выполняя букву приказа, продолжал следовать прежним неверным курсом, удалявшим его от места решающего сражения»[200]200
  Манфред А. З. Наполеон Бонапарт. Москва, 1972. С. 699.


[Закрыть].

Историк Виллиан Слоон сомневается: «Если бы Груши двинулся прямо на выстрелы к Мон-Сен-Жану, то ему навряд ли удалось бы изменить этим ход событий. Надлежало идти верст двадцать по самым трудным дорогам. Накануне войска Груши прошли в девять часов немногим более половины этого расстояния»[201]201
  Слоон, Виллиан. Новое жизнеописание Наполеона I. Том 2. Москва, 1997. С. 601.


[Закрыть].

А вот французский историк Алексис Сюше оправдывает Груши, утверждая, что Наполеон «отправил курьера к Груши с приказом возвращаться как можно быстрее», однако маршал, слышавший пушечные выстрелы с 11 утра, получил это послание «только в 19 часов». Так что, делает вывод историк, виноват сам Наполеон, который «забыл собственные слова о том, что управление военными делами – только половина работы генерала, а обеспечивать связь – одна из главнейших его обязанностей»[202]202
  Сюше, Алексис. Наполеон. Москва, 2010. С. 289.


[Закрыть].

Эдит Саундерс подводит итог этой заочной дискуссии следующим образом: «Груши решил не поворачивать на запад. Ему показалось, что безопаснее будет атаковать тех пруссаков, что находятся поближе, в Вавре, чем рисковать отправиться в опасный марш-бросок, который мог прийтись не по нраву императору. Опасности перехода, вероятно, представлялись ему менее значительными, чем опасность не подчиниться Наполеону, поскольку он считал, что в первую очередь должен подчиняться приказам, а приказ был – идти за пруссаками»[203]203
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 235.


[Закрыть].

Кажется, А. Н. Толстой писал, что жизнь армии – в выполнении боевого приказа. Есть приказ – значит, нужно его выполнять. Именно такое простое поведение является наиболее оптимальным в большинстве запутанных ситуаций. Особенно в армии. В любом уставе написано, что обсуждение приказа недопустимо, а неисполнение приказа командира является преступлением против военной службы. И, кстати, не сам ли Наполеон утверждал, что «если офицеру не подчиняются, то он не должен более командовать»[204]204
  Наполеон. Максимы и мысли узника Святой Елены. Санкт-Петербург, 2000. С. 68.


[Закрыть].

Конечно же, в поражении при Ватерлоо виноват сам Наполеон. Прежде всего, он виноват в том, что предоставил 16-часовую передышку пруссакам после сражения при Линьи. «Считая, что враг «раздавлен», император поздно вечером отказал маршалу Груши, просившему дать ему приказ о немедленном преследовании армии Блюхера. Тем самым он фактически спас пруссаков и дал им время оторваться от французских войск. Наполеон упустил свой шанс, а военная фортуна не прощает таких промахов![205]205
  Лашук, Анри. Наполеон. История всех походов и битв. Москва, 2008. С. 829.


[Закрыть]

Именно Наполеон дал Груши ложное направление движения на Намюр.

Это его Генеральный штаб вместо того, чтобы 17-го вечером отправить инструкции Груши (хоть десятью посыльными, если бы это потребовалось), оставил его в полном неведении относительно передвижений и намерений императора и прислал приказ о соединении только после того, как выполнение этого приказа стало невыполнимым.

Это именно Наполеон не позаботился о том, чтобы четко информировать командующих корпусами о том, что отныне они должны подчиняться приказам Груши. В результате генерал Жерар потратил три часа 17 июня на принятие боевого порядка, а потом вяло двигался 18-го, словно он не признавал распоряжений маршала. А генерал Вандамм подошел к Вавру и своим неподчинением парализовал там весь 3-й корпус, лишив его возможности идти на Сен-Ламбер.

Теперь, когда мы лучше понимаем то, что произошло на самом деле, вернемся к выводу, который делает Эдит Саундерс: «Пропаганда с острова Святой Елены сделала из Груши козла отпущения: некомпетентного, апатичного маршала, который мог бы спасти положение. <…> Наполеон, как всегда, вел себя безукоризненно; он дал своему маршалу точнейшие указания; он рассчитывал на его приход и участие в сражении. Нас даже пытаются уверить в том, что ночью Груши сообщили о готовящейся битве и проинструктировали на предмет координации усилий. <…> На самом деле ситуация была гораздо более сложной, чем представлено в легенде. Поле боя находилось очень далеко; войска не могли маршировать туда напрямую, им пришлось бы идти в обход по извилистым дорогам, которые были в ужасном состоянии после невиданного ливня накануне. <…> Необходимо также помнить, что пруссаки следили за каждым его движением, и маловероятно, что они позволили бы ему легко воссоединиться с Наполеоном»[206]206
  Саундерс, Эдит. Сто дней Наполеона. Москва, 2002. С. 233–234.


[Закрыть].