Текст книги "Франция. Полная история"

«Парижская революция» барона Османна

Время правления Наполеона III было отмечено и такой важной вехой, как кардинальное изменение Парижа под руководством барона Жоржа-Эжена Османна, который «планомерно перестраивал Париж, создавая в столице широкие, величественные бульвары. Это стоило дорого, но результат был великолепный»[215]215
  Дэвис, Уильям Стирнс. История Франции. С древнейших времен до Версальского договора. Москва, 2018. С. 538.


[Закрыть].

Барона Османна французы по праву называют «градостроителем Парижа». И действительно, именно этот талантливый, но не совсем чистый на руку администратор и политик, будучи при Наполеоне III префектом департамента Сены (другими словами, мэром Парижа), безжалостно перекроил французскую столицу на свой лад и сделал Париж тем самым блестящим городом, каковым он сегодня известен во всем мире. Сломав кварталы трущоб, воспетых Эженом Сю в «Парижских тайнах» и Виктором Гюго в «Отверженных», барон Османн застроил город крепкими каменными домами.

Этот незаурядный человек родился в 1809 году в Париже в протестантской семье немецкого происхождения военного интенданта Наполеона I Николя Османна и Каролины Дензель. Родился он в квартале Божон в доме, который он потом сам же без малейших сожалений и уничтожил.

Учился Османн-младший сначала в коллеже Генриха IV, потом в лицее Кондорсэ в Париже, потом изучал право, одновременно совершенствуя свое мастерство в Парижской консерватории. Административная карьера привела его на пост супрефекта Нерака, потом префекта департамента Вар, а в 1850 году – депатрамента Йонна. В 1853 году Османн уже был главой префектуры престижного департамена Сены.

А за полгода до этого к власти во Франции пришел Наполеон III, и он решил начать кардинальное обновление столицы. Опереться в этом он решил на Османна, которого императору представил лично министр внутренних дел Виктор де Персиньи.

Как видим, работы по грандиозной реконструкции столицы оказались поручены парижанину по рождению, но отнюдь не парижанину по духу, который думал только об экономическом развитии города и не испытывал никакой ностальгии по «старому доброму Парижу».

Недоброжелатели говорят, что выбор императора пал на барона Османна лишь потому, что тот одним из первых закричал: «Да здравствует император!»

Как бы то ни было, Османн, прокладывая новые бульвары, начал безжалостно сносить дома, церкви, исторические памятники, целые улицы и кварталы. По оценкам, он снес около 27 000 различных построек.

Заметим, что к середине XIX века Париж выглядел примерно так же, как в самый расцвет Средневековья, и главной идеей нового префекта стало улучшение циркуляции в городе воздуха, людей и потоков всевозможного транспорта. Немаловажны были и соображения гигиены, ибо множество узких улочек способствовало возникновениям в городе опасных эпидемий. Ну и конечно же, не следует забывать и про составляющую общественной безопасности: революции 1830 и 1848 годов наглядно показали, что узкие улочки очень легко перегораживать баррикадами, а это новоявленному императору и его столичному префекту было совсем не нужно.

Начал Османн с того, что существенно расширил городские магистрали, проложенные еще при Людовике XIV. Именно они и стали тем, что сейчас широко известно как «большие бульвары». Именно Османн придал современный вид знаменитым Елисейским полям. Он прорезал город магистралями и проложил бульвары на месте беспорядочных трущоб.

При этом, охваченный азартом переустройства, он снес несколько десятков церквей и уничтожил более полусотни старинных улочек, хранивших, как считали многие парижане, самобытность и очарование их города.

При Османне были расчищены парижские площади, в частности, площадь перед собором Парижской Богоматери, вокруг Триумфальной арки был сформирован ансамбль площади Звезды (ныне площадь Шарля де Голля).

Было построено множество зданий, ставших настоящим украшением столицы. Некоторые архитектурные памятники были перестроены, отреставрированы либо передвинуты. Все улицы осветили газовыми фонарями.

Помимо этого Османн переоборудовал Булонский и Венсеннский леса, превратив их в общественные лесопарки. Было создано несколько новых парков и садов, в частности, парки Монсо и Бютт-Шомон. Последний, кстати, был создан Османном на развалинах старого гипсового рудника, и этот неровный рельеф местности стал идеальной основой для скалистого парка, в центре которого из искусственного озера вздымается 50-метровая гора, а на ее вершине находится копия храма Сибиллы в Тиволи.

Все это позволило городу в прямом смысле «задышать».

Наполеон III, еще не будучи императором, прожил десять лет в Лондоне, и влияние лондонских образцов в Париже совершенно очевидно. Главным отличием, связанным с идеями Османна, является то, что в Париже новые бульвары, хотя они и были сразу же усажены деревьями, стали, прежде всего, не сугубо прогулочными местами, а транспортными магистралями шириной до 70 м, а в случае бульвара Императрицы – 120 м. Кроме того, если в Лондоне в парках были закрыты все увеселительные заведения, то в Париже парки стали, прежде всего, местами развлечений; в Лондоне «жилые» площади были закрыты для коммерции, а в Париже они стали местами весьма оживленными, с множеством ресторанов и лавок на первых этажах.

Ввел барон Османн и строгие нормы на высоту парижских зданий и их архитектурный стиль. Все было сделано очень рационально. В частности, при нем была возведена знаменитая Опера, или дворец Гарнье, по имени ее создателя, с прилегающей к ней площадью. При нем был разработан первый, правда, не реализованный, план постройки метро.

Благодаря барону Османну, к Парижу были присоединены соседние деревни Отёй, Пасси, Батиньоль, Берси, Вожирар и несколько других.

Позаботился барон Османн и об инженерной инфраструктуре города, который был разделен на 20 округов: Эженом Бельграном была создана система водопровода и система стока нечистот.

Этот талантливый инженер в 1850 году создал систему водоснабжения города Аваллона, и его успех побудил Османна сделать ему такое же предложение по французской столице. Через три месяца проект был готов. До того Париж получал лишь 90 000 куб. м воды в день, и она доставлялась отчасти из грязной Сены, отчасти из реки Урк, насыщенной сернокислой известью. Бельгран смог избежать этого, проведя в Париж воду из притоков Марны и Йонны.

Один водопровод (длиной в 131 км) проводил воду в резервуар, расположенный на высотах Менильмонтен (он давал Парижу 35 000 куб. м воды ежедневно); второй (длиной в 173 км) – в другой резервуар на Монсури (он дал в 1867 году более 130 000 куб. м воды), и эта вода была чистой и свежей. Притом она аккумулировалась на такой высоте, которой было вполне достаточно для подъема ее на самые высокие этажи. Вся эта гигантская работа стоила городу до 100 млн франков[216]216
  Henri-Pajot, Jeanne. Napoléon III: l’empereur calomnié. Paris, 1972. P. 56.


[Закрыть].

Второе замечательное предприятие, осуществленное Бельграном, – это был проект устройства в Париже сети канав и стоков для нечистот. За свои заслуги перед городом инженер в 1867 году был сделан главным инспектором путей сообщения и директором водоснабжения в Париже, а также получил крест Почетного легиона и был избран членом Академии наук. В 1878 году канализационная система Парижа уже имела протяженность около 600 км.

Вся эта реконструкция стоила очень дорого, и Наполеону III пришлось дважды выдавать городу ссуды: 250 млн франков в 1865 году и 260 млн франков в 1869 году[217]217
  The Story of the Encyclopaedia Britannica. Tome XIII. University of Chicago Library, 1958. P. 71.


[Закрыть].

В целом, по оценкам специалистов, работы, затеянные бароном Османном, так или иначе затронули примерно 60 % французской столицы, а общая стоимость работ составила примерно 2 миллиарда 115 миллионов франков. Естественно, это вовлекло город в огромные долги и тут же отразилось на повышении налогов, что не могло радовать жителей города.

Конечно же, парижане роптали. Многие возмущались. Говорили, например, что Османн и «его шайка» подошли к городу, как к своему собственному дому: все там поломали, перестроили, передвинули. Говорили, что надо уважать традиции, что нельзя чертить по городу прямые линии, как по бумаге. Впрочем, точно так же они возмущались и при строительстве Эйфелевой башни, которая теперь является таким же символом Парижа, как собор Парижской Богоматери, Монмартр или остров Сите.

В укор Османну ставились не совсем демократические методы, которыми он вел свою борьбу с «наследием Средневековья», а также его достаточно сомнительные финансовые отчеты. В 1867 году депутат Эрнест Пикар даже делал депутатский запрос по поводу правомерности деятельности Османна, а парламент обсуждал вопрос о более жестком контроле за ходом и стоимостью работ. Но по прошествии ста с лишним лет (обычно так всегда и бывает) оказалось, что господин Османн не был так уж и неправ. Ведь и сегодня все восторгаются красотой Парижа, а то, что теперь считается истинно парижским стилем, создали архитекторы, скульпторы, художники, которых для реализации своих замыслов выбирал префект департамента Сены барон Османн.

Отметим, что Наполеон III до последней возможности поддерживал Османна. В 1857 году он сделал его сенатором, в 1862 году – кавалером ордена Почетного легиона, в 1867 году – членом Академии художеств.

Был ли барон Османн настоящим бароном? Этот факт подвергается сомнению. Во всяком случае, в своих «Мемуарах» Османн ссылается на декрет, подписанный еще «Великим корсиканцем», согласно которому все сенаторы автоматически становились баронами. Некоторые историки приводят и еще один довод: бароном был его дедушка по материнской линии Жорж-Фредерик Дензель, а у того не было других потомков мужского пола. При этом точно известно, что Османн решительно отказался от предложенного ему Наполеоном III герцогского титула.

Забегая вперед, скажем, что Вторая империя была низвергнута в 1870 году, и в том же году ушел с поста префекта департамента Сены барон Османн. После падения Империи он, будучи ярым бонапартистом, уехал в деревню под Бордо, а потом четыре года занимал пост депутата от Корсики.

Умер барон Османн 11 января 1891 года, оставив после себя «Мемуары», бульвар своего имени и красивую могилу на знаменитом парижском кладбище Пер-Лашез. Но самое главное, что он оставил после себя, – это современный Париж, который со своими широкими бульварами, звездоподобными площадями и расходящимися лучами-проспектами выглядит сейчас так гармонично, как будто таким он был всегда.

Франко-прусская война

А тем временем неудачи внешней политики (особенно провал мексиканской экспедиции) ослабили позиции Наполеона III внутри и вне страны. В результате половинчатые меры по либерализации режима не смогли предотвратить краха Второй империи, а ускорила его Франко-прусская война 1870–1871 годов.

19 июля 1870 года французское правительство официально объявило войну Пруссии, а 28 июля Наполеон III, все еще паривший в облаках севастопольской славы, отбыл в действующую армию, возложив регентство на императрицу Евгению.

Отбывая в армию, Наполеон выступил со следующим заявлением:

«Война законна, когда она начата с согласия страны и с одобрения ее представителей. <…> Настоящий виновник войны не тот, кто объявляет ее, но тот, кто делает ее необходимой. Мы сделали все, что зависело от нас, для ее отвращения, и я могу сказать, что весь народ наш своим непреодолимым воодушевлением предписал нам это решение. Уезжая, я доверяю вам императрицу. <…> Она твердо сумеет исполнить обязанности, которые ее положение возлагает на нее. Сына моего я беру с собой; посреди войска он будет учиться служить своему отечеству. Решившись энергически преследовать возложенную на меня великую задачу, я верю в успех нашей армии, потому что я знаю, что Франция за мною и что Бог ей покровительствует»[218]218
  Война 1870 года: Очерки и материалы для исторического описания. Книга первая. Санкт-Петербург, 1870. С. 136–137.


[Закрыть].

Что же это была за война?

Наполеон III всеми силами стремился не допустить объединения Германии и сохранить европейскую гегемонию своей страны. Со своей стороны, Отто фон Бисмарк и король Вильгельм I надеялись в результате войны объединить Германию и подорвать могущество Франции.

Так уж получилось, что Наполеон III первым объявил войну Пруссии, а уже в начале августа прусские и союзные им войска других германских государств вторглись в пределы Франции и окружили основные силы противника в городах Мец и Седан.

А 2 сентября 1870 года пруссаки заставили капитулировать седанскую группировку французских войск, при которой находился Наполеон III.

В тот день Наполеон III был в отчаянии. Он ездил верхом вдоль линии фронта в надежде, что его кто-нибудь подстрелит. Но тщетно.

Эмиль Золя в романе «Разгром» описывает это так:

«Пули свистели, как ветер во время равноденствия; снаряд разорвался и осыпал императора пылью. Император все ждал. У коня взъерошилась грива; он весь содрогался, бессознательно отступая перед смертью, которая ежесекундно проносилась, отказываясь и от коня, и от всадника. Наконец, после бесконечного ожидания император покорился року, понял, что еще не здесь решится его участь, и спокойно вернулся, словно хотел только узнать точное расположение немецких батарей.

– Ваше Величество! Какая отвага!.. Ради бога, не подвергайте себя опасности!

Но движением руки он приказал штабу следовать за ним»[219]219
  Золя, Эмиль. Разгром // Собрание сочинений. Том 15. Москва, 1964. С. 197.


[Закрыть].

Фортификационные укрепления Седана были хорошо приспособлены для отражения атак пехоты, но пруссакам удалось подвести свою артиллерию достаточно близко, чтобы начать обстрел, который оказался так силен, что вызвал новую волну паники во французских рядах.

Первые же залпы оказались чрезвычайно удачны: они произвели пожар в крепости, и полчаса спустя над Седаном был поднят белый флаг, а вслед за тем был выслан парламентер, объявивший, что Наполеон III желает вступить в переговоры.

Как свидетельствует в своих письмах французский генерал Эмманюэль-Феликс де Вимпфен, переговоры эти были открыты без его согласия. На самом деле им при одном только слове «перемирие» овладевало бешенство. Он даже написал императору: «Ваше Величество! Станьте во главе ваших войск. Они будут считать честью пробить вам путь сквозь неприятельские ряды!»[220]220
  Золя, Эмиль. Разгром // Собрание сочинений. Том 15. Москва, 1964. С. 307.


[Закрыть]

Генерал все еще надеялся спасти хоть бы часть армии, и когда император стал настаивать на необходимости переговоров, он попросил об увольнении его со службы, чтобы не быть поставленным в необходимость подписывать капитуляцию, но Наполеон отклонил эту его просьбу.

В любом случае переговоры о сдаче были начаты по приказанию Наполеона III.

Около семи часов вечера генерал Рейль, адъютант императора, верхом на вороном коне и в сопровождении гусара с белым флагом, повез письмо Наполеона прусскому королю. Оно было коротким:

«Августейший брат мой! Так как мне не удалось умереть среди моих войск, мне остается только вручить Вашему Величеству мою шпагу. Остаюсь Вашего Величества преданным братом. Наполеон»[221]221
  Золя, Эмиль. Разгром // Собрание сочинений. Том 15. Москва, 1964. С. 311.


[Закрыть].

После прочтения письма, прежде чем дать письменный ответ, Вильгельм I долго совещался. Положение было затруднительное, потому что император к тому времени уже не был главнокомандующим над войсками и, следовательно, не мог входить ни в какие соглашения. Личное же пленение Наполеона не имело никакой цены, даже скорее усложняло дело, потому что можно было предвидеть, что после падения императора во Франции наступит неопределенное состояние, что после императора не будет никакого достаточно сильного правительства, с которым можно было бы заключить мир и получить гарантию исполнения его условий.

Короче говоря, в прусском лагере господствовало довольно сильное раздражение, потому что в переговорах прошло несколько часов, наступил вечер, и сражение приходилось отложить до следующего дня. Высказывалось даже подозрение, что Наполеон специально разыграл эту комедию, чтобы выиграть время для своей армии. Но в действительности это было не так.

В действительности Наполеон захотел увидеться с прусским королем, сел в коляску и с полдюжиной адъютантов поехал по широкой дороге, обсаженной высокими тополями. Но на дороге он встретил Бисмарка, спешившего ему навстречу. Единственной целью Бисмарка было отвлечь императора, помешать ему увидеться с королем, пока капитуляция не будет подписана. Король находился еще в Вендрессе, в 14 километрах от Доншери! И куда было деться? Наполеон III решил остановиться в домишке ткача Фурнезу на краю дороги…

Там он сел на плетеный стул, бледный, утомленный, задумчивый. Его адъютанты сидели просто на земле, на небольшом косогоре (домик стоял несколько выше дороги, и чтобы к нему пройти, нужно было подняться вверх по тропинке). По дороге в это время тянулся длинный обоз, сопровождаемый солдатами.

Эмиль Золя в своем романе «Разгром» так описывает состояние Наполеона III:

«Император прождал здесь немало часов, сначала в обществе Бисмарка, который улыбался, слушая его речи о великодушии, потом один со своей безысходной тоской, прижимаясь землисто-бледным лицом к оконным стеклам, все еще глядя на французскую землю и на прекрасный Маас, протекавший по широким плодородным полям»[222]222
  Золя, Эмиль. Разгром // Собрание сочинений. Том 15. Москва, 1964. С. 351.


[Закрыть].

Бисмарк имел с Наполеоном длинный разговор, в течение которого император безостановочно курил папиросы. Потом явился Хельмут фон Мольтке и другие офицеры. С императором и его свитой обходились с большим вниманием. Но сам король не приехал, и Наполеон, прождав его несколько часов, отправился со своей свитой и в сопровождении прусских кирасир в замок Бельвю, находившийся между Доншери и Седаном.

А тем временем Вильгельм I написал Наполеону следующий ответ:

«Мой брат, принимаю вашу шпагу и прошу вас назначить уполномоченных для переговоров о капитуляции вашего войска»[223]223
  Глиноецкий Н. Война между Францией и Германией // Военный сборник. Том LXXV. СПб., 1870. С. 237.


[Закрыть].

Затем в Бельвю прибыл прусский король.

Продолжительный разговор их происходил без свидетелей, даже наследный принц оставался в соседней комнате. На Наполеона так глубоко подействовала эта встреча, что при прощании он утирал навернувшиеся на глазах слезы. Вильгельм I также был сильно взволнован.

После этого Наполеон телеграфировал в Париж: «Армия побеждена и взята в плен. Я сам в плену»[224]224
  Дэвис, Уильям Стирнс. История Франции. С древнейших времен до Версальского договора. Москва, 2018. С. 559.


[Закрыть]. На следующий день в сопровождении прусского конвоя он уехал в замок Вильгельмсгее, что близ Касселя, который назначили для его местопребывания.

Ряд историков считает, что Наполеон сдался в плен без достаточных на то оснований. Ничто не заставляло его оставаться в Седане в момент вступления туда французских войск. Он мог бы или пробраться в какой-нибудь из городов северных департаментов, или же удалиться в Бельгию. И объясняют, почему он этого не сделал, например, враждебным настроением французских войск, которое могло помешать его своевременному отъезду. Но это все – из разряда догадок и предположений, а в реальной истории все произошло так, как произошло, и ничего тут уже не изменишь.

Ранним утром 2 сентября (21 августа) 1870 года начались переговоры между генералами Мольтке и Вимпфеном о капитуляции. Последний действительно не хотел сдаваться, но ему дали время на размышление до двух часов пополудни, по истечении которого пообещали снова начать «неприязненные действия».

Капитуляция была заключена очень быстро. С Наполеоном III стали военнопленными: из 1-го французского корпуса 32 400 человек, из 5-го корпуса – 11 106 человек, из 7-го корпуса – 15 618 человек, из 12-го корпуса – 25 309 человек. Всего – 84 433 человека, в том числе до 4000 офицеров и 51 генерал[225]225
  Глиноецкий Н. Война между Францией и Германией // Военный сборник. Том LXXV. СПб., 1870. С. 238.


[Закрыть].

По оценке Хельмута фон Мольтке, победа «стоила германской армии убитыми и ранеными 460 офицеров и 8500 солдат»[226]226
  Фельдмаршал Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг. Москва, 1937. С. 90.


[Закрыть]. Потери французов «были гораздо больше – около 17 тысяч человек, что объясняется полным использованием германской артиллерии. Уже во время боя была взята в плен 21 тысяча человек и по капитуляции – 83 тысячи человек, всего 104 тысячи»[227]227
  Фельдмаршал Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг. Москва, 1937. С. 91.


[Закрыть].

Целых два корпуса вынуждены были принять на себя охрану такого количества пленных на месте и конвоирование их во время перевода в тыл (офицеры были отпущены под честное слово не принимать участия в войне против Германии, а унтер-офицеры и солдаты были отправлены в Германию). Позднее, уже на бельгийской территории, были обезоружены еще 3000 человек.

Хельмут фон Мольтке потом вспоминал: «Военную добычу составляли: 3 знамени, 419 полевых и 139 крепостных орудий, 66 тысяч винтовок, более 1 тысячи повозок и 6 тысяч годных еще лошадей»[228]228
  Фельдмаршал Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг. Москва, 1937. С. 91.


[Закрыть].

Практически одновременно в Меце маршал Франсуа-Ашилль Базен сдался пруссакам. Он повел себя как законченный трус, и вместе с ним в руках противника оказались 179 000 французских солдат и офицеров, 1570 пушек и 260 000 винтовок. Капитуляция Базена стала «последним злым наследством, которое Вторая империя оставила Франции, и произошла она как раз вовремя, чтобы довести до конца крушение страны»[229]229
  Дэвис, Уильям Стирнс. История Франции. С древнейших времен до Версальского договора. Москва, 2018. С. 565.


[Закрыть].

В 1872 году Базен был арестован, а затем предан военному суду, который, под давлением общественного мнения, приговорил его к смертной казни. Но приговор этот тогдашний президент республики Мак-Магон заменил на двадцать лет тюрьмы. Базен отвезен был на остров Сент-Маргерит (близ города Канны), но 10 августа 1874 года бежал оттуда. Затем он поселился в Мадриде, где и умер в 1888 году – забытый и оставленный всеми, даже собственной женой.