Текст книги "Коббл Хилл"

Глава 4

Лицо Теда засияло, когда он заметил Стюарта.

– Папа!

Он вырвался из толпы детей и бросился в объятия отца. Остальные ученики подходили к своим родителям без особого воодушевления или ждали, когда придут учителя и отведут их на продленку.

Стюарт обнял сына.

– Я решил сделать тебе сюрприз. Мне нужно в школе спросить кое-кого кое о чем, а потом мы можем съесть по кусочку пиццы или прогуляться до кондитерской Ample Hills и купить мороженое. Как тебе такое предложение?

Тед повернул к отцу веснушчатое, испачканное чернилами лицо, широко раскрыв зеленые глаза:

– Но, папа… Сегодня среда. По средам и пятницам я хожу в клуб «Бруклинский страгет». Помнишь?

– «Стратег», – поправил его Стюарт. – Извини, приятель, я забыл.

Он поднял глаза и увидел прыщавого подростка в выцветшей футболке с надписью «Темная сторона Луны»[28]28
  Альбом группы Pink Floyd, выпущен в 1971 году.


[Закрыть], размахивающего красно-черным флагом клуба. Это означало, что группа уже собралась и вот-вот отправится. Мальчишки, которые выстроились позади него, все были бледные и тощие и явно предпочитали настолки футболу или баскетболу.

– Беги развлекайся. Увидимся позже.

* * *

– Здравствуйте, извините, что снова беспокою.

Стюарт закрыл дверь в кабинет медсестры и засунул руки в карманы. Высокий полный парень с закрытыми глазами и засохшими соплями вокруг ноздрей лежал на койке в одной кроссовке. На спортивных штанах в области колена красовалась дыра, а само колено было забинтовано.

Сестра Пичес повернулась.

– Вы снова обнаружили этих ублюдков? – спросила она и легко улыбнулась, отчего у нее на щеках появились ямочки. – Извини, Арнольд. Прошу прощения за мой французский.

Толстяк хихикнул, не открывая глаз. Казалось, они нашли общий язык. Стюарт не мог напрямую спросить ее о покупке травы, пока в кабинете был ребенок.

– Ну, возможно… – Он вынул руку из кармана и провел ею по волосам. – Я знаю, что сейчас веду себя как параноик, но не будете ли вы возражать, если я попрошу вас еще раз меня осмотреть?

«Не буду ли я возражать?» Пичес мысленно хихикнула. Стюарт Литтл не имел ни малейшего представления о своей власти над ней. Боже, каким же он был сексуальным. Сегодня он казался даже сексуальнее, чем в понедельник или когда ему было чуть за двадцать. В нем осталась какая-то мальчишеская неприкаянность, и ей хотелось окружить его заботой, совсем не материнской. Она чувствовала себя извращенкой. Извращенкой с запасом расчесок от вшей.

– Конечно, – деловито ответила она. – Я возьму расческу. – Она встала и похлопала по спинке своего кресла. – Кондиционер нам не понадобится, если только они не успели отложить яйца.

– Господи, надеюсь, что этого не случилось.

Стюарт подошел и сел в кресло. Он почему-то дрожал. На руках у него появились мурашки. Боже, такого с ним не случалось с девятого класса, когда он влюбился в свою учительницу математики. Тогда Стюарт провалил все тесты только для того, чтобы остаться после школы на дополнительные занятия и побыть с ней наедине. Но вот однажды в мае учительница пришла в школу в босоножках, и Стюарт обнаружил, что у нее очень некрасивые стопы. На этом вся влюбленность закончилась.

Кто-то постучал в дверь кабинета. Пичес развернула Стюарта так, чтобы тот оказался спиной к незваному гостю.

– Войдите.

– Ох, Арнольд.

Это была мама мальчика: ростом выше шести футов[29]29
  Примерно 182 см.


[Закрыть] и в коленном бандаже. Женщина вздохнула:

– Ни дня без травмы. Это у нас семейное.

Пичес подошла к Арнольду и похлопала его по плечу. Он никак не отреагировал.

– Все в порядке. Мы хорошо ладим.

Его мама кивнула, приподняв тонкую бровь:

– Иногда мне кажется, что он делает это нарочно, просто чтобы увидеть вас, – сказала она громким шепотом, бросив взгляд на затылок Стюарта.

«Встань в очередь, Арнольд, – подумал Стюарт. – Она моя».

– Ну, это было бы очень мило, – сказала Пичес, – но я думаю, что это просто его особенность. Я уже встречала раньше таких детей. Мой сын был таким же в начальной школе. Он рос так быстро, что не успевал привыкнуть к собственному телу, постоянно спотыкался и ударялся обо все подряд. Я думала, он будет играть в хоккей или в лакросс[30]30
  Спортивная игра с резиновым мячом и клюшкой с длинной рукоятью.


[Закрыть]. А он в свои семнадцать лет выше меня на две головы, интересуется только математикой и почти не выходит на улицу.

«У медсестры Пичес есть сын-подросток?» Стюарт пристально смотрел на желтую кнопку, которая придерживала календарь. Сентябрь был отмечен изображением грустного бульдога в красной пачке.

– Я не понимаю, откуда у вас такой взрослый сын, – вам всего двадцать пять, – сказала мама Арнольда. Хотя, похоже, ей особо не было до этого дела. – В любом случае вам лучше вернуться к… – Женщина снова посмотрела на затылок Стюарта. – Пойдем, милый.

Она нахмурилась, глядя на неподвижное тело Арнольда.

– У него что, опять случилось сотрясение мозга? Наш врач говорит, что жидкая диета при сотрясении пойдет ему на пользу, а жевание и хруст, наоборот, напряга– ют мозг.

Арнольд сел.

– Я повредил руки и колени, а не мозг, – пробормотал он, – поэтому предпочел бы твердую пищу. Я просто умираю с голоду.

Мама Арнольда захлопала в ладоши.

– Он жив! Поторопись и обувайся. Мы зайдем в мясную лавку и купим стейков по дороге домой.

Как только они ушли, Пичес развернула кресло, в котором расположился Стюарт. Ему нравился ее кабинет. Отдаленный шум, доносившийся из кафетерия, и ритмичные шаги детей на лестнице погружали его в расслабленное медитативное состояние. Он мог бы просидеть там весь день.

– Думаю, мама Арнольда права. Они специально причиняют себе вред, – сказал он, глядя прямо перед собой на бледную ключицу Пичес.

Бледность вмиг исчезла.

– Ха, – пробормотала Пичес. Горячий красный румянец пополз вверх по ее шее к лицу. Сексуальная медсестра. Это появится во всех новостях, и она отправится в тюрьму. – Итак, на чем мы остановились?

– Надо проверить, есть ли у меня вши, – напомнил ей Стюарт.

Она протянула руку и провела пальцами по его волнистым темным волосам, забывшись на мгновение.

– Проверить, есть ли вши, – повторила Пичес, а затем присела на корточки, чтобы открыть застекленный шкафчик и достать расческу.

Стюарт все еще не мог поверить, что у нее есть сын, который учится уже в старшей школе. Почему-то это делало ее еще более привлекательной. У них обоих рано родились дети. У нее ребенок появился, возможно, даже раньше, чем у него.

– Честно говоря, я здесь по другой причине. Я притворялся, – признался он, – из-за того, что Арнольд был здесь.

Пичес встала так резко, что у нее хрустнул позвоночник.

– Что?

Он пришел, чтобы соблазнить ее. Это случилось. Это действительно происходит с ней!

Ее глаза были такими голубыми и яркими, а ямочки на щеках такими милыми, что Стюарт оказался застигнут врасплох.

Не вставая со стула, он оттолкнулся ногами и отъехал на пару футов назад. Стюарт собирался снова заговорить о Мэнди. Ему нужна была некоторая дистанция, чтобы мыслить ясно.

– Речь идет о моей жене, – начал он, – я хотел узнать…

«Твою мать». Пичес попыталась взять себя в руки.

Стюарт закашлялся, покачал ногой и снова начал кашлять.

– Видите ли… травка, дурь, марихуана должны помогать при рассеянном склерозе, верно? Но у нее еще нет рецепта, а я думаю, что ей стоило бы попробовать этот способ. Может быть, раз вы медсестра, то знаете кого-то, кто в теме? Может, вы могли бы связать меня с таким человеком – вдруг это и вправду поможет?

Несмотря на разочарование, Пичес улыбнулась, отвлекая его ямочками на щеках.

– Конечно, – медленно ответила она. Пичес понятия не имела, где взять травку, но ни за что не отказала бы. Может, Лиам сможет помочь? Он рассказывал ей о ребятах, которые курили траву через электронные сигареты и притворялись, что это просто травяной сбор с привкусом яблока или что-то в этом роде. Сама Пичес не курила со времен колледжа. Она предпочитала вино.

– Мой друг упоминал какого-то «доктора», которого можно вызвать на дом. Он принесет все, что нужно. Кажется, его зовут доктор Меллоу, но это ненастоящее имя. Я его еще не искал, потому что решил сначала спросить вас.

– Да, конечно.

Пичес понятия не имела, кто такой доктор Меллоу, но, кажется, именно таким врачам звонили все эти крутые артисты шестидесятых вроде Энди Уорхола и Эди Седжвика, когда у них случался передоз амфетамина или когда они почти не ели и не спали целый год, и, чтобы остаться в живых, им нужен был кокаин и витамин В ₁₂.

– Я посмотрю, что можно сделать.

Она подошла к нему ближе и провела расческой по его волосам, просто потому что могла это сделать. Пичес расчесывала их, делая пробор сбоку и убирая волосы назад за уши, так что Стюарт выглядел как маленький мальчик на парадном фото для семейного альбома.

– Я попрошу своих знакомых связаться с нужными людьми и перезвоню вам, – неопределенно пообещала Пичес.

Зазвонил ее школьный телефон. Она снова взъерошила его волосы пальцами и повернулась, чтобы ответить.

– Школьный медпункт. Это Пичес.

Стюарт встал и подвинул ей кресло. Пичес села, склонив голову набок, и благодарно сверкнула ямочками на щеках. Звонила мать еще одного второклассника, у которого были вши.

– Возьмите ручку. Есть четыре специалиста, кото– рые этим занимаются и с которыми вы можете связаться. Никто из них не приезжает на дом, и к ним сложно попасть, но они помогут вам избавиться от вшей.

– Спасибо, – беззвучно прошептал Стюарт, чтобы не прерывать ее разговор.

И, даже не пытаясь сдержаться, Пичес подмигнула в ответ.

* * *

– Травка? Марихуана? Каннабис? Косяк? Трава? Мэри Джейн[31]31
  Сленговое название курительных наркотических веществ растительного происхождения.


[Закрыть]?

Лиам с удивлением уставился на мать с матраса, лежащего на полу, который служил ему постелью. Он снял круглые очки для чтения в тонкой оправе, протер глаза и снова надел их. Неужели она только что спросила его, где можно купить травку?

– Все в порядке. Я не пытаюсь никого подловить или втянуть тебя или твоих друзей в неприятности, – сказала она. – Это для друга. Точнее, для его жены. Травка нужна ей, чтобы унять боль.

Лиам пожал плечами. Он был почти уверен, что Шай Кларк не курила травку. Он не мог перестать о ней думать. Он будет ее наставником. Шай нравилась ему больше года, и теперь они действительно смогут поговорить друг с другом. Шай нравилась ему так сильно, что он не мог смотреть на нее. Но теперь Лиаму придется побороть свой страх.

– Серьезно? – спросила его мама. Вслед за этим обычно следовало «Я была бунтаркой в старшей школе, и ты мог бы стать таким же, если бы просто приложил усилия». Его мама была хорошим человеком, но ей не нравилось, что сын не был музыкантом и не носил дырявые черные джинсы и рваные футболки. Ей не нравились его аккуратно подстриженные волосы и то, что он носил штаны на ремне. Ей не нравилось, что он любил салат и каждый вечер проводил дома, а когда просил проверить домашнее задание, то всегда знал все ответы. Конечно, мама любила его, и Лиам знал это. Но ее всегда раздражало, что он следует правилам.

– Ты никого не знаешь?

Лиам не собирался сдавать Брюса, с которым они даже не были настоящими друзьями. Брюс ходил под кайфом семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки, и в основном именно он снабжал всю старшую школу травкой. К тому же Брюс был грубым и жестоким. Никто не связывался с ним, боясь вывести его из себя. Он был Эль Чапо[32]32
  Хоакин Гусман Лоэра, прозв. Эль Чапо – коротышка (исп.) – известный наркобарон.


[Закрыть] их школы.

– Omnia… vincit! – из подвала донесся мальчишеский вопль Грега, мужа Пичес. Он адаптировал песню Blind Mice для своего урока музыки в колледже Финни, чередуя магнитофон, губную гармошку, ксилофон и бубен. Они оба были большими фанатами Blind Mice, когда познакомились в колледже. Грег увидел на ее куртке пуговицу с эмблемой группы и начал ухаживать за Пичес. Именно это и свело их вместе. Его подвальная студия была забита сувенирами с логотипом Blind Mice.

– Может, папа кого-то знает, – предположил Лиам. – Он музыкант.

– Возможно. – Пичес даже не сказала Грегу, что Стюарт Литтл – родитель одного из учеников школы, где она работает, опасаясь, что он каким-то образом все испортит. Это была ее личная крупица счастья – по крайней мере, пока. – Мне надо выгулять собаку.

Оказавшись снаружи, она намотала поводок на руку, достала телефон и набрала в Google «доктор для знаменитостей, выезд на дом, доктор, который поможет, Нью-Йорк». Появилось много ссылок. В основном это было порно. Пичес вспомнила, что Стюарт назвал имя – доктор Меллоу. По этому запросу она обнаружила ссылки на массажисток и гипнотизеров. Она пролистала их все. В самом низу списка был сайт под названием «Коббл-Хилл Дженерал» с отличными отзывами. «Замечательно, – писал первый рецензент. – Выезжает на дом». «Приносит тебе все, что нужно», – отзывался другой. «Тактичный», – хвалил третий. Никаких имен не было, только номер телефона.

Пичес нажала кнопку вызова и прислонилась к еле живому, покосившемуся дереву на Юнион-стрит. Собака, воспользовавшись паузой, нюхала пыльную почву вокруг ее кроссовок. Гудки все шли и шли, ответа не было, но затем автоответчик наконец озвучил записанное сообщение.

– Я на вызове, – ответил дружелюбный красивый мужской голос. – Пожалуйста, оставьте короткое сообщение, и я перезвоню вам, как только смогу. Обещаю.

Прозвучал сигнал. Пичес колебалась.

– Гм, здравствуйте. Меня зовут… Я просто оставлю свой номер телефона… Я смогу объяснить больше, когда вы перезвоните. Спасибо. До связи.

Собака тем временем испражнялась. Пичес сунула телефон в задний карман и посмотрела вдаль – туда, где Юнион-стрит выходила к каналу Гованус, – чтобы дать собаке немного уединения. Когда пес закончил и энергично стал загребать лапами, Пичес вытащила из кармана пакет и убрала за ним. Ее телефон зазвонил. Это был тот самый номер. Доктор.

– Здравствуйте, – его голос был теплым и мужественным. – Кто-то звонил с этого номера. Чем я могу помочь?

«А вдруг этот человек – мужчина по вызову?» – в панике спросила себя Пичес. Что, если «приносит тебе все, что нужно» означало оргазм?

– Здравствуйте, – ответила она, пытаясь собраться с мыслями, – я звонила… вообще-то это не для меня. Это для друга. У его жены рассеянный склероз, и он хочет попробовать дать ей немного… травки. Но он не знает, какая именно могла бы ей помочь, и, поскольку я медсестра, я подумала… Он просто хочет, чтобы она попробовала.

– Без проблем. Могли бы вы назвать время и место, где вам будет удобно встретиться?

Пичес не думала об этом. Она вообще ни о чем не думала. А как насчет того, чтобы заплатить парню? Это, вероятно, будет стоить целое состояние.

– Прямо сейчас, – выпалила она. Собаке было все равно, где гулять. Но Пичес не хотела встречаться с незнакомцем в каком-то безлюдном месте на случай, если он окажется серийным убийцей. А потом, неровен час, ее выловят по частям из канала Гованус. – На пересечении Сэкетт и Бонд-стрит есть бар Bikini Bottom[33]33
  «Трусики бикини» (англ.).


[Закрыть].

– Обожаю это место.

Пичес старалась скрыть дрожь в голосе.

– Я могу встретиться с вами там через пять минут. У меня есть бумажник, но наличных у меня немного.

– Дайте мне десять минут. У меня есть приложение с платежной системой. Вы можете расплатиться кредитной картой. Я пришлю вам чек, а вы перешлете его своему другу, чтобы он мог возместить ваши расходы.

Его инструкции были такими практичными, разумными и адекватными, что Пичес решила довериться незнакомцу.

Она привязала пса к велосипедной стойке возле бара и велела ему лечь. В баре было полно пьяных людей, игравших в шаффлборд[34]34
  Игра с шайбами, которая проводится на столе или корте.


[Закрыть]. Пичес села и заказала пиво. Она пожалела, что не взяла номер Стюарта Литтла, чтобы рассказать хотя бы одному человеку в мире, где она находится и что делает, и убедиться, что он вернет ей деньги. На сайте школы был какой-то сложный онлайн-каталог с данными родителей учеников. Она порылась в телефоне. Может быть, все не так уж и сложно. Четвертый класс. Куратор: миссис Уотсон. Тед Литтл. Мама: Мэнди Марзулли. Папа: Стюарт Литтл. Бинго.

Привет. Я в баре, жду доктора, о котором мы говорили, чтобы забрать у него кое-что. Я оплачу своей кредиткой. Просто хотела, чтобы ты знал на случай, если части моего тела потом найдут дрейфующими в Гованусе или что-то в этом роде.

Стюарт тут же ответил:

Ого! Напиши 911, если нужна будет помощь! Спасибо тебе, ты удивительная. Я верну тебе деньги как можно скорее.

Она подумывала продолжить эту ни к чему не обязывающую переписку со Стюартом Литтлом, потому что доктор опаздывал. Бедная собака. Выпив половину пинты, Пичес уже готова была сдаться, когда рядом с ней на барный стул скользнул седовласый джентльмен в небесно-голубой льняной рубашке.

– У меня большая собака, – громко и зло произнесла она.

Мужчина рассмеялся. Лицо у него было загорелое и здоровое.

– Да, я видел его привязанным снаружи. Сколько ему лет? Пятнадцать? Двадцать?

– Восемнадцать, – ответила Пичес. – В хороший день.

– Доктор Конвей, – он протянул ей изящную руку, – к вашим услугам.

Пичес пожала ему руку.

– Я думала, приедет курьер, а не сам доктор.

Мужчина улыбнулся. У него были прекрасные зубы.

– Я все делаю сам. Иначе все становится… мутным.

Пичес кивнула. В докторе Конвее не было ничего мутного. Он был идеальным.

– С РС очень трудно жить, – продолжал он. – Но ведь это не у вас, верно? У вашего друга?

Его рубашка была такой голубой, а аккуратные джинсы – такими белыми… Серебристо-седые волосы выглядели так, словно их только что подстригли. Доктор Конвей был привлекательным мужчиной.

– Да, у жены друга, – нервно ответила Пичес. Она полезла в карман ветровки за кошельком. – Спасибо, что приехали так быстро. Я никогда не делала этого раньше.

– Ее состояние ухудшается? Я просто хочу быть уверен, что даю то, что подойдет наилучшим образом.

Пичес отхлебнула пива. Стюарт сказал, что Мэнди становится все хуже.

– Да. Да, так и есть.

Мужчина кивнул и указал под стойку бара. На одном из крючков, предназначенных для сумок, висел небольшой бумажный коричневый пакетик.

– Я думаю, что это должно помочь. Если она не курит, можно приготовить из этого масло, чтобы намазать на тосты, испечь пирожные, печенье или что-то еще. Есть еще лосьон, я могу принести, если нужно. Он из Греции.

– Хорошо, спасибо.

Пичес достала кредитную карточку и передала ее через стойку. Доктор Конвей достал телефон, приложил к нему карточку и протянул ей, чтобы она заверила свою подпись.

На ее телефоне появилось сообщение:

Коббл-Хилл Дженерал. За предоставленные услуги – 350 долларов.

И все, сделка завершена.

– Мне пора идти спасать свою собаку. Большое спасибо, – сказала Пичес, взяла сумку и встала. – Все так хорошо организовано. Куда лучше, чем я ожидала.

Доктор Конвей улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– Рад вам помочь. Если снова возникнет необходимость, обязательно звоните.

Пичес хихикнула. Теперь у нее есть наркодилер!

– О, поверьте мне, я так и сделаю.

Глава 5

– Так, у меня есть идея! – Стюарт положил на кухонный стол небольшой коричневый пакет. Он забрал его из офиса Пичес сегодня днем. – Я думаю, тебе стоит попробовать травку.

– Стью, ты же знаешь, какая я становлюсь после этого… – Мэнди скрестила руки на груди. – Ты, наверно, думаешь, что я невыносима, а что же будет тогда?

– Я вовсе так не думаю. Кроме того, это медицинская марихуана. – Стюарт достал из сумки причудливую стеклянную банку из-под варенья. Банка была наполнена тускло-зелеными соцветиями марихуаны. Он отвинтил металлическую крышку и понюхал: – Вау.

– Стью, пожалуйста.

Травка всегда заставляла Мэнди вести себя крайне глупо, как настоящий параноик, и это всех раздражало. Однажды в старших классах, после того как она с другими девочками выкурила косяк в раздевалке при спортзале, Мэнди ворвалась на генеральную репетицию мюзикла «Кошки», размахивая хоккейной клюшкой и шипя на всех детей, которые репетировали в пушистых костюмах. Под кайфом Мэнди всегда хотелось чипсов – она могла есть Fritos пачками, а ведь она и так была очень толстой. Медицинская трава, наверное, действовала иначе. Возможно, в каких-то случаях травка может оказать положительный эффект, но Мэнди это вряд ли касалось, потому что на самом деле она не страдала рассеянным склерозом.

Может быть, это какая-то более качественная травка, которая даст ей заряд энергии и вытащит из постели? Стью бы это понравилось. Тедди тоже бы обрадовался.

Стюарт сел на кровать рядом с Мэнди и протянул ей банку, чтобы она понюхала.

– Вау. Она такая крепкая.

– Медсестра сказала, что из нее можно сделать масло, если не хочешь курить.

– Какая медсестра?

Возможно, не стоило рассказывать, что именно школьная медсестра Теда раздобыла эту дурь.

– М-м-м, просто человек, с которым Робби меня свел. Ты же знаешь Робби. – Стюарт снова понюхал банку. – Покурим вместе, – предложил он, – после того как Тед ляжет спать.

Идея накуриться вместе, как подростки, была заманчивой. Они могли бы посидеть на крыльце – если Мэнди сможет туда добраться – и устроить свою маленькую приватную вечеринку. Пусть соседи сплетничают. Худшее, что может случиться, – она совсем перестанет себя контролировать и расскажет Стюарту всю правду. Это на самом деле сильно облегчило бы ей жизнь.

– Хорошо. Давай. Я попробую, – храбро сказала она.

Лучи закатного солнца красиво проникали в библиотеку сквозь льняные шторы. Рой слизнул крошки тоста с верхней губы и уставился на экран ноутбука, ненавидя себя. О чем, черт возьми, он пишет? О подростках, живущих на гребаном Марсе, за которыми наблюдают и которым выдают порционное мороженое. Все свои знания о космосе Рой почерпнул из сериала «Звездный крейсер “Галактика”», который смотрел в далеком 1979-м году. Будучи подростком, он по-своему бунтовал: редко мылся, беспрестанно пил пиво, слишком много курил, мочился под дождем и безответно влюблялся в красивых девочек старше него. Но по какой-то причине, с тех пор как Рой начал писать «Золотой», или «Красный», или какое там еще чертово название будет у этой гребаной книги, ему все время хотелось писать про подростков. Сначала была девочка, закапывающая лопатой в песок семейное золото, а теперь эта искра, вызванная космической пылью, между мальчиком и девочкой с раздражающими именами – Серан и Беттина. И у них не было никаких прыщей, потому что на Марсе не было ни влажности, ни бактерий, ни загрязнений – он не знал об этом доподлинно, а мог лишь предполагать. О чем Рой только думал? Что когда он изложит всю эту бессмыслицу на бумаге, то она вдруг превратится во что-то блестящее, как одна из теорий Эйнштейна или рисунки да Винчи? Сейчас все казалось безумным и надуманным, но когда он дойдет до самого конца, через четыреста страниц или около того, то все станет до того просто и понятно, что Рой удивится, почему вообще сомневался в себе.

Возможно, у него кризис среднего возраста. Вместо того чтобы купить «порше» или завести интрижку с личным тренером, он пишет безумный роман, который невозможно читать.

Рой подумал, что ему надо поговорить с кем-нибудь об этом. Это всегда было проблемой. Многие писатели устраивали дискуссионные клубы, где обсуждали свое творчество с другими авторами и обменивались черновиками. У некоторых из них был преданный человек, которому они доверяли свои книги еще до того, как те выходили в свет: например, Стивен Кинг давал читать свои романы жене Табите. Некоторых поддерживали редакторы. «Великий Гэтсби», например, был бы вдвое больше и получился бы весьма запутанным и крайне многословным, если бы редактор Френсиса Скотта Фицджеральда – Макс Перкинс – не требовал беспощадных сокращений.

Венди была бы польщена, если бы Рой попросил ее стать первым читателем его романа. Но она была человеком из мира журналов, привыкшим размещать колонки с броскими заголовками и сексуальными фотографиями. Очень скоро Венди начала бы сердиться на себя за то, что не знает, как превратить его книгу в действительно стоящий и интересный роман, не похожий ни на один из предыдущих. И она бы начала вымещать на нем свое раздражение.

От его прекрасного молодого агента тоже не было проку. Она успела выйти замуж и родить двоих детей и оказалась достаточно умна, чтобы брать в работу все меньше и меньше романов и все больше и больше кулинарных книг, которые писали знаменитости. Рой недавно получил корпоративную рассылку от агентства с анонсом новой книги, «Обедаем дома с герцогиней Кембриджской», которая, скорее всего, станет настоящим хитом.

Он уставился на экран ноутбука, бормоча: «Все начинается с того, что незнакомец приезжает в город или герой отправляется в путешествие» – старое изречение, заимствованное откуда-то из Толстого. Изабель, девушка с Багамских островов, была незнакомкой. Она оказывается на Марсе и должна спрятать свое золото. Возможно, она дочь какого-нибудь гения-миллиардера типа Илона Маска, который финансировал программу колонизации Марса, но теперь обанкротился. Финансовой возможности вернуть людей на Землю нет, и они застряли там. Каким-то образом, однако, Изабель и два похотливых обитателя космической станции, Серан и Беттина (имена у них такие противные, что их, вероятно, из-за этого и вышвырнули с Земли), находят способ вернуться на Землю с золотом. Все это время Серан, как настоящий романтик, испытывает трудности, будучи влюблен в обеих девушек одновременно.

В конце концов все трое возвращаются в семейное имение Изабель на Багамах, чтобы вечно жить в грехе и блаженстве.

Рой нажал на клавиатуре клавишу Enter и снова уставился на экран.

Он действительно любил подростков. С Шай всегда было весело. И космос любил тоже, хотя на самом деле Рой ничего о нем не знал. Он открыл поисковик и набрал: «Жизнь на Марсе».

– Мне правда не нужен репетитор, – сказала Шай Лиаму, когда они встретились в назначенное время в пустом кабинете для рисования. – Мне просто нужно быть внимательней на алгебре. Мистер Стреко разместил в своем аккаунте латинскую цитату об абсурдных вещах. Для меня математика – это абсурд. В конце концов, у нас есть калькуляторы.

У Лиама была привычка выпаливать то, что ему больше всего не хотелось говорить.

– Я несу твое сердце в себе… – начал он, цитируя стихотворение Эдварда Каммингса, которое только что прочел в учебнике по литературе. Лиам искоса поглядывал на картины, оставленные сохнуть на одном из столов для рисования, потому что он все еще не мог смотреть на Шай. Он попытался перевести следующую часть на латынь: – Ego autem in corde meo portare?

Шай уставилась на него и хихикнула. Это был лучший ответ, на который он только мог надеяться.

– Извини. Кажется, у меня синдром Аспергера[35]35
  Нарушение развития, характеризующееся трудностями в социальном взаимодействии.


[Закрыть], – пробормотал он, сидя за столом для рисования. – Ну, неофициально, конечно, но когда мама училась на медсестру, она прочла все учебники, и мы решили, что я, вероятно, нахожусь на нижней границе нормы. Я очень хорош в учебе и очень плох во всем остальном, как-то так.

– Ты сказал Ассбургер[36]36
  Игра слов: ass burger (англ.) – дословно «дурацкий бургер».


[Закрыть]? – cпросила Шай c улыбкой, и Лиам был ей признателен.

Возможно, только в Соединенных Штатах синдром Аспергера обозначал чудаков, которые хорошо учились в школе. Англичане были деликатнее. Вероятно, все великие английские таланты страдали синдромом Аспергера. Питер Селлерс, Гарри Поттер и весь актерский состав «Монти Пайтона». Сама Шай, вполне вероятно, тоже, и именно поэтому они уже, кажется, так хорошо поладили.

– Ты действительно собираешься меня учить или мы просто притворимся, что занимаемся математикой, и поговорим о чем-нибудь другом?

Лиам указал на ее кроссовки от Gucci из белой кожи с логотипом в виде маленькой пчелки посреди полосок красного, зеленого и черного цвета:

– Вот почему ни одна девушка здесь не разговаривает с тобой. Ты ведь это знаешь, правда?

Ну вот, он снова это сделал. Да что с ним такое?

Шай посмотрела на свои кроссовки.

– Моей маме они достались бесплатно. Она работает в журнале. Кроме того, это выглядит иронично. Посмотри, как я одеваюсь. Это джинсы для мальчиков, потому что мои ноги в девичьих выглядят странно, и майка моего отца, которую он случайно порвал, а я ее обрезала, и теперь это укороченная майка.

– Ну, – сказал Лиам, не сводя глаз с ее обуви, – это знак, что ты здесь чужая. Если бы ты была парнем, тебя бы, наверное, избили.

– Но это школа для детей богатых родителей, разве не так? По крайней мере, мне так кажется.

Шай сказала это только потому, что ее мать, похоже, выбрала самую пафосную школу в Бруклине, потому что сочла ее лучшей.

– Наверное. Я учусь здесь бесплатно, потому что мой папа преподает музыку маленьким детям.

Шай кивнула. Это было мило и немного грустно.

– А моя мама раньше работала медсестрой, – продолжал Лиам. – Она просто перешла в государственную начальную школу, потому что там, как ни странно, лучше платят. Но ты права: на весенние и летние каникулы, Рождество и все такое многие любят ездить в Вейл или на Мартинику. Моя семья отправляется в поход в Беркшир или на Рокавей-Бич.

Шай ничего не знала об этих местах, но все равно согласилась с ним:

– Вот видишь! Держу пари, у них есть шмотки от Gucci, они просто не надевают их в школу. Раз нравится какая-то вещь, почему бы не носить ее все время? У меня была такая кожаная куртка из Парижа, которая… – Шай остановилась. Она казалась еще более избалованной, чем дети, которые проводят весенние каникулы на Мартинике.

Лиам пододвинул стул и вытащил из рюкзака блокнот в клеточку и калькулятор.

– Итак, алгебра. Могу я посмотреть твое домашнее задание?

Шай открыла тетрадь и громко вздохнула:

– Пожалуйста, будь со мной помягче.

Лиам усмехнулся, глядя на кнопки калькулятора и обещая себе, что не сделает ничего ужасного: например, он не будет писать «Я люблю тебя» в обратном порядке и не станет переворачивать калькулятор, чтобы она могла прочитать слова на крошечном экране.

Лиам поднял глаза и покраснел. Шай смотрела прямо на него. Он заставил себя не отводить взгляда.

– Все будет хорошо.

– Как насчет того, чтобы покурить травки сегодня вечером? – предложил Стюарт. К тому времени они успели поесть на большой кровати тортеллини с чесночным хлебом, он почитал Теду «Гарри Поттера» и отнес мальчика в его комнату, когда тот заснул. Теперь же Стюарт сел в ногах у Мэнди и потряс банку.

Мэнди поставила на паузу новый фильм об анорексии, который только что начала смотреть на телеканале Lifetime на своем iPad, и села, облокотившись на груду подушек.

– Прямо сейчас?

– Давай накуримся, – сказал Стюарт, бросая банку ей на колени.

– Ш-ш-ш, – Мэнди хихикнула.

Она поднесла банку к свету. Это определенно не было похоже на травку, которую она курила в средней школе, – та была коричневой, комковатой и совсем непривлекательной. Эта же трава была пышной, с темно-зелеными завитушками, достаточно красивыми, чтобы украсить ими свитер. На банке имелась маленькая белая этикетка с аккуратно выведенной фиолетовыми чернилами надписью: «Пурпурная дымка».