Текст книги "Кодама. Тайна леса Аокигахара"

– Да, теория, безусловно, интересная, я читал о ней. Вы даже прикладывали заключение ученых-специалистов, занимавшихся изучением земли, на которой стоит наш загадочный лес. Также я видел описание некоторых аномалий, с которыми ученые сталкивались при исследованиях, и они объясняются с научной точки зрения. Вот только аномалию в виде сотен самоубийств пока никто объяснить не смог, – немного съехидничал я.

– А вы тоже с юмором относитесь к этой масштабной трагедии. Что же, это похвально, а то излишняя серьезность убьет нас еще на пути к цели, – засмеялся собеседник.

– Господин Ико, можете рассказать о следующей теории? – я постарался вернуть собеседника к сути нашего разговора.

– Не переживайте, детектив, я ничего не забыл, сейчас расскажу, – улыбнулся он. – Может еще чаю? – спросил господин Ико, взглянув на мою опустевшую чашку. Получив мое вежливое одобрение, он налил еще чаю и вновь усевшись за стол, продолжил: – Следующая теория психологическая. Если секта – это криминальная версия, воздействие пород – это природная, то третья – уже исключительно психологическая, ведь вся ее суть лежит в головах самих японцев. К ней я пришел, общаясь с хорошими специалистами в этом деле. Я стал задаваться вопросом: а что может двигать человеком, решившимся на самоубийство? Почему так много людей самопроизвольно готовы осуществить акт суицида, бесстрашно переборов животный инстинкт самосохранения? Безусловно, это какие-то глубокие личностные проблемы, под влиянием которых будущий самоубийца находит в себе силы сделать столь безумный выбор. Они терзают его, пожирают, уничтожают изнутри, словно мерзкие твари, черви-паразиты, захватившие власть его беспокойного разума. Какое-то время несчастный сопротивляется, отбивается от них, иногда даже дает отпор этим гадам, но эффект лишь временный, и пока он окончательно не искоренит их, они не оставят его в покое. Естественно, что рано или поздно чудовищный поступок свершается, и монстры в голове жертвы ликуют, что не может не вызывать печали в наших сердцах. Но знаете, детектив, я уважаю этих людей, да, по-своему они прекрасны, ведь они смогли перебороть страх смерти, инстинкт самосохранения, и это именно то, что все века выделяло нашу нацию среди прочих – отсутствие страха. Бесстрашие у нас в крови! Вспомните нашу историю: самураи, уверенно идущие на смерть, или вспарывающие себе живот слуги императора; неуловимые ниндзя, откусывающие собственные языки в плену, чтобы безмолвно умереть от потери крови; камикадзе, без жалости и сомнений летящие навстречу гибели… Все это часть нашего прошлого, все это течет и в наших жилах. Да, мы изменились, как и изменилась эпоха, но зов крови, от него никуда не скрыться. Нам просто необходимо умирать, мы нуждаемся в смерти не меньше, чем в жизни. Поэтому и был придуман этот лес, он стал спасением для тех, кто не мог найти повод для собственной храбрости, кому некуда было пустить рвущуюся из него доблесть! Ведь миру больше не нужны герои, ему требуются ученые, инженеры, рекламщики и бизнесмены, а эти профессии не подходят тем, кто жаждет большего. Ведь нет ничего откровеннее, чем сама смерть. И нет ничего чище, чем мысли о ней. Представьте, какого человеку, рожденному воином, носить галстук, пиджак и прочую атрибутику типового и примерного гражданина. Это настоящее мучение, которое не каждому под силу понять. Вот многие и осуждают, вот они-то и не понимают, почему так происходит, из-за чего такие же как они, на первый взгляд, люди, вдруг бросаются в петлю или напиваются ударной дозой снотворного. Некоторым точно не понять того, какого это, когда огонь в твоей груди сжигает тебя заживо, и ничто из того, что может предложить тебе современный мир, не в силах потушить его.

– Да, здесь я с вами полностью согласен, господин Ико, бесстрашие у нас в крови. Но ведь не только оно, а еще и честь, совесть, уважение и сострадание. Да и вообще очень многие вещи идущие вразрез с подобными деяниями, такими как самоубийство. Ведь это не героический поступок, если сравнивать его с камикадзе или самураями тех времен, он не несет в себе никакого спасения. Тогда люди жертвовали собой во имя чего-то иного, например, ради спасения других, или своей чести, или же во имя своих идеалов. А для чего нужна эта жертва? Многим из нас тяжело найти себя в этом мире, но это же не значит, что при каждой неудачной попытке интегрироваться в него, мы вынуждены будем накладывать на себя руки. Может смелость и заключается в том, чтобы продолжать бороться и сражаться на поле этой жизни? – спросил я своего собеседника, абсолютно не поддержав его взглядов, оправдывающих поступки самоубийц.

– Об этом легко говорить тем, кто с подобным не столкнулся, детектив Мори, – улыбнулся бывший инспектор.

– Это сложно выяснить и еще тяжелее измерить. Для того, чтобы понять, кто подобное испытывал, и кто с этим боролся, необходимо залезть в голову каждого человека. Хотя, я, безусловно, осуждаю тех, кто считает себя выше самоубийц, с гордостью взирая на погибших, словно те слишком слабы и ничтожных на их личном фоне. Такие люди чаще всего крайне примитивны, поэтому пытаются возвыситься за счет каждого, кто проявил слабость в том или ином моменте своей жизни. Но я и не снимаю ответственности с самоубийц, ведь большинство из них не дошли до того момента, когда иного выбора уже не было. Многие могли остановиться, многие могли бороться и жить дальше, но они не захотели этого, – ответил я.

– И это был их личный выбор, – произнес господин Ико.

– В этом вы правы. Какими бы чудовищными ни были их поступки, на первый взгляд, они мало кому принесли страдания, кроме себе самих, а значит, это их полное право. Каждая личность сама должна решать, как ей жить и как умереть, – согласился я, после чего продолжил: – Ведь мы часто осуждаем людей за те решения, которые, откровенно говоря, касаются только их лично. Они ведь не в нашем доме убили себя, испачкав кровью дорогие стены, не переложили ответственность за свои деяния на других людей, не забрали с собой кого-то еще, нет, они просто тихонько попрощались с этим миром и спокойно, в полном одиночестве, его покинули.

– Да, мы часто лишаем людей их собственного права, многого от них требуем с позиции социума, не понимая, что с личностной стороны они нам ничем не обязаны, – господин Ико в очередной раз с интересом посмотрел в окно, будто там скрывалось нечто любопытное, за чем ему всегда нравилось наблюдать.

– Господин Ико, тогда как ваша психологическая теория объяснит то, что люди убивают себя не дома, в реке или где-то еще, а именно в лесу? Почему Аокигахара? Зачем ехать множество миль до какого-то места, если можно сделать это в локациях более родных и знакомых? – поинтересовался я.

– А вот это тоже прекрасно объясняется данной теорией, – ухмыльнулся собеседник, продолжив: – Во-первых, самоубийство – это решительный шаг, к которому необходимо подойти со всей ответственностью, поэтому не удивительно, что каждый хочет избрать для этого наиболее подходящее место. Вот наш лес идеален для этого: он красив, загадочен и первобытен. И именно тяга к своей природе и служит определяющим фактором при выборе подходящего места, среди тех, кто занят его поисками. Вот они и приходят в Аокигахару, ведь лучшего места для своей задачи им не найти. А во-вторых, что не мало важно, пиар играет свою роль, да-да, именно реклама и пиар. Это место хорошо разрекламировано, всюду обсуждаемо, всегда освещается в новостях, и о нем болтают на каждом углу. Поэтому, когда человек думает о смерти, тогда он думает и об Аокигахаре. За многие годы мы воспитали в себе привычку видеть в этом лесу то, что хотим видеть. Теперь это место даже не совсем лес в нашем привычном восприятии, это некий алтарь жертвоприношений, созданный самими людьми, добровольно идущими на погибель ради мнимого спасения. И этот образ не фантазийное явление какого-то конкретного человека, это архетип, взращенный в голове каждого из нас, – пояснил мне бывший инспектор.

– Получается, что эта теория объясняет все привычкой и традицией, которая формировалась в наших головах уже огромное множество лет? – уточнил я.

– Все верно, мы сами создали это место, сами вдохнули в него жизнь, и теперь оно живет совершенно самостоятельно. Не зря легенды гласят о том, что в этот лес, еще в древние времена, приводили умирать стариков и детей, которых семья не могла прикормить. Тех, кто был обузой, кто не мог работать, выводили в эти сосновые чащи и оставляли умирать. Еще давным-давно кто-то заложил первый кирпичик в будущие стены чудовищной традиции. Теперь же перед нами несокрушимая крепость, отстраиваемая веками усилий наших предков, а сейчас поддерживаемая и нашими мыслями и поступками. Такие вещи намного крепче и надежнее всяких материальных замков, ведь время не разрушает их, а наоборот, делает крепче и надежнее. И это не плод нашего воображения, это часть нашей культуры, может быть немного изощренной и даже переосмысленной, но нашей, ведь основа всегда была единой, а то, что накладывалось на нее, не могло не учесть позицию привычных устоев, – завершил свое повествование господин Ико.

– Господин Ико, это была последняя теория, которую вам удалось сформулировать в процессе изучения этого места? – спросил я. Хотя меня больше интересовало, что именно случилось с бывшим инспектором в прошлом, почему упорный сотрудник полиции, активно занимающийся расследованием важного дела, вдруг решил повторить судьбу своих подопечных, в чьей смерти он сам настойчиво пытался разобраться. Но наличие чувства такта не позволяло мне напрямую задать ему этот вопрос.

– Хм, а вот это уже самое интересное, – рассмеялся бывший инспектор. Он смеялся, что-то бормоча себе под нос, потом, сделав большой глоток чая, его лицо резкое переменилось, продемонстрировав полную серьезность и концентрацию. Посмотрев на меня, он произнес: – Знаете, детектив Мори, я тщательно проанализировал каждую теорию и ни одна из них не выдерживала критики. Для секты не было найдено никаких улик и доказательств, никто из выживших не сообщил ничего полезного на этот счет. Никто из них не состоял ни в каких сообществах или клубах, да и вообще между собой знаком не был. Если рассматривать природную теорию, то, как я уже говорил, она не объясняет многих моментов, таких, как отсутствие воздействия на других людей, неоднократно бывавших в лесу, но к суициду не склонных и в попытках его реализации незамеченных. Что касается психологической теории, кажущейся наиболее разумной и рациональной, то и тут возникает вопрос, ответ на который я предоставить пока не могу, – бывший инспектор внезапно остановился, погрузившись в размышления.

– Какой вопрос, господин Ико? – спросил я.

– Что со мной произошло? Почему я пытался покончить с собой? Ведь этих мыслей у меня в голове не было! Я не планировал этого! Что заставило меня пойти на этот шаг? Этого я понять не могу. Это то, что последняя теория никак объяснить не может, – громко и взволнованно озвучил мой собеседник. Было видно, что этот вопрос его сильно беспокоил и он, действительно, не знал на него ответ. А может и знал, но со временем забыл, а может и специально забыл, чтобы об этом больше не вспоминать.

– А вы сами ничего не помните? – спросил я, пододвинув к собеседнику его кружку с чаем.

– Нет, детектив, ничего не помню. Мне лишь сказали, что вытащили меня из петли в бессознательном состоянии, и что мне очень повезло, что ветка дерева, на которой я пытался повеситься, в последний момент обломилась, после чего я рухнул на землю. Ну и еще рассказывали мне, что я вел себя как-то неадекватно, что в итоге обернулось прохождением долгого курса лечения в психиатрической клинике, ну про клинику вы и сами знаете… – поделился со мной бывший инспектор.

– Так, получается, что было три теории и ни одна из них не давала полноценного объяснения всему происходящему, верно? – уточнил я.

– Нет, детектив Мори, было не три теории, а четыре. И последняя как раз и объясняет все происходящее, в том числе и то, что произошло со мной, – собеседник вновь начал улыбаться.

– Так поделитесь, пожалуйста, своими умозаключениями, – попросил я.

– Хорошо, если вы готовы это воспринять, – рассмеялся бывший инспектор. Я же в знак согласия кивнул, так как других вариантов у меня все равно не было.

– Последнюю теорию я назвал мистической. Ее суть заключается в том, что данный лес является не чем иным, как местом обитания всевозможных духов и демонов. Да-да, и я сейчас не шучу. Эти твари заполонили собой весь лес, они там повсюду. Манят к себе, завлекают. Им важны наши смерти, они насыщаются ими, получают силу, энергию. Такова их природа, суть. Они зовут нас, шепчут наши имена, завлекают в свои смертельные объятия, лишь с одной целью – сожрать нас! Вы можете не верить мне, но это ничего не изменит. Ведь если вы их не видите, то это не значит, что они вас не видят. Они всегда начеку, они всех помнят и всех знают. И если вы им приглянетесь, то они сожрут вас. Веками они заселяли этот лес, уничтожая одиноких путников, заблудившихся грибников, брошенных стариков. Раньше им хватало этих жертв, но теперь они хотят большего, поэтому завлекают в лес каждого, кто откликнется на их зов. Как бы далеко от этого леса жертва при этом не находилась. Так они и меня поработили, так они и меня попытались сожрать, но случайность спасла меня. Чудо, что я выбрал ветку, оказавшуюся недостаточно прочной, а точнее менее прочной, чем моя шея, – господин Ико громко расхохотался. Я же в этот момент думал о том, в какой степени адекватности он находится. Иногда он казался мне абсолютно здоровым и вменяемым человеком, говорящим правильные и разумные вещи, а иногда я думал о том, что бывший коллега уже окончательно съехал с катушек, рассказывая всякие небылицы, да еще и подкрепляя их обилием безумного смеха и нервных жестикуляций. Я, естественно, не пытался критиковать его, даже наоборот, старался делать вид, что серьезно отношусь к его предположениям.

– Получается, что некие злые духи, обитающие в лесу, заманивают людей, заставляют их наложить на себя руки, после чего насыщаются их смертью? Я все верно понял, господин Ико? – я попытался структурировать в голове эту абсурдную теорию. А ведь старик Хаяси выдавал мне нечто похожее. Сдались им эти книжные легенды, которые годятся лишь для рассказов маленьким детям, но никак не в качестве разумного объяснения серьезной жизненной проблемы.

– Да, все верно, детектив Мори. Так и есть, – закивал головой собеседник.

– А как они выбирают свою жертву? Или для этого годится любой из живущих? – спросил я.

– А-а, вот тут-то и вся загвоздка, они не всех способны поглотить, есть люди, которые им неподвластны. Но я не могу объяснить почему, я так и не смог добраться до истины этого вопроса. Но точно знаю, что здесь есть объяснение того, что природная теория с металлами объяснить не смогла. И есть то, что психологическая теория тоже не смогла, и первая с сектами тем более не справилась. Понимаете, детектив? Она все объясняет. Все! – оживился господин Ико.

– Если бы вы назвали того, кто смог бы дать полное разъяснение на этот счет, то я бы с удовольствием с ним побеседовал. А пока для меня не все столь очевидно. Но такого человека, насколько я понимаю, все равно нет, – пожал я плечами.

– Почему это нет? Такой человек есть, – серьезным тоном произнес собеседник.

– И как же его зовут? – тут мне стало, действительно, интересно.

– Мичи Сугияма, – ответил бывший инспектор.

Глава 5
Госпожа Минори Вада

Удивительно, но господин Ико назвал имя загадочного монаха, о котором ранее упоминал в своих рассказах лесник Кадо. Неужели этот человек, действительно, существует, и если это так, то он обладает какими-то сведениями, которые могут быть нам полезны. Или же это очередной юродивый, верящий в древние сказания и активно продвигающий их в социуме. Не исключено, что этот человек просто умело вешает лапшу на уши тем, кто, так или иначе, соприкасается с лесом самоубийц. А может это вообще некий вымышленный персонаж из сказок, которого приплетают сюда немного свихнувшиеся люди, у которых вымысел уже перемешался с реальностью. Надо будет попросить Коичи, чтобы он внимательно изучил всю литературу, касающуюся нашего леса, вдруг там, где-нибудь фигурирует имя Мичи Сугиямы.

Только глубокой ночью я, наконец, добрался до дома. День выдался насыщенным, мне удалось плодотворно побеседовать с бывшим инспектором Изао Ико и выслушать ряд его предположений, касающихся человеческих смертей, происходящих в Аокигахаре. Не могу сказать, что я получил исчерпывающую информацию, но некоторые полезные моменты все же для себя открыл. Сонный и уставший с дороги я принял душ и лег спать. Уже засыпая, мне в голову пришла мысль: а что, если все теории верны, и каждая из них объясняет часть произошедших событий? Где-то ответ дает природное устройство леса с его железной рудой под землей, где-то психология людей и зов их крови, а какую-то часть на себя взяла и криминальная составляющая в виде сект и прочего. Хм, почему нет? Тогда не надо ждать полноценное объяснение от каждой теории, сформированной господином Ико. Они сильны в комплексе, в своем единстве, именно так они все и объясняют. Верно! Именно это и является ключом ко всему. А как же быть с самим бывшим инспектором? Почему он решил повеситься? Неужели мистика тоже имеет место быть? Что сам ты думаешь на этот счет? Детектив Мори считает, что это полный абсурд, наверняка уже были какие-то предпосылки, ознаменовавшие скорое проявление суицида. А бедолага Изао Ико до сих пор боится себе в этом признаться, списывая все на неких загадочных духов и потустороннее мистическое вмешательство. Конечно, так намного проще, так легче, ведь так он снимает с себя всякую ответственность за то безрассудство и слабость, которую позволил себе проявить. Но как бы долго ты не бегал, от самого себя не убежишь. Правда все равно найдет тебя, она обязательно выскочит перед тобой и заставить принять себя, иначе быть не может. Точно! Вот почему бывший инспектор Изао Ико и попал в психиатрическую лечебницу! Он боялся признаться себе в правде, начал обманывать самого себя абсурдными теориями и домыслами, которые сломали его психику, заставляя жить и думать вразрез со здравым смыслом. Так часто происходит с людьми, становящимися будущими пациентами, когда они отказывают себе в правде, принимая лишь некое фантастическое объяснение, обеляющее их мнимое эго, но одновременно беспощадно подавляющее и разрушающее их собственную личность. Это все объясняет, теперь мне все становится ясно. С этими мыслями я, наконец, погрузился в крепкий сон.

* * *

– Детектив Мори, срочно выезжайте, там очередной самоубийца повесился! Вам просто необходимо взглянуть на это! – произнес взволнованный голос, только что залетевшего в мой кабинет помощника.

– Хорошо, я отправляюсь в лес, выезжай с патрульной машиной, встретимся возле дома лесника Кадо Хаяси, – ответил я, второпях накидывая пальто. Через мгновение я был уже возле дома лесника Кадо, который, завидев мой автомобиль, тут же бросился мне навстречу.

– Детектив Мори, я не знаю, как это объяснить. Это какое-то безумие! Лучше вам самому на это посмотреть, – с ужасом на лице бормотал он.

– Где тело, Кадо? – хладнокровно спросил я.

– На той самой поляне. Помните, где девушку нашли? – ответил лесник. Я мгновенно бросился в лес, даже не переодевшись в удобную одежду. Я настолько вырвался вперед, что даже лесник Хаяси отстал где-то позади. А спустя некоторое время я уже пробирался между двух голубых сосен, чтобы оказаться на знакомой мне живописной поляне. Наконец, выйдя на поляну я начал осматриваться в поисках самоубийцы, но его почему-то нигде не было. Я хотел было развернуться назад, чтобы пойти и высказаться всем участникам этого глупого розыгрыша, как вдруг решил еще раз осмотреться, и не зря, тело умершего висело в петле на одной из крупных яблонь. «Опять в капюшоне, словно сама смерть» – промелькнуло у меня в голове. Я подошел ближе, чтобы рассмотреть лицо самоубийцы, но капюшон полностью закрывал его. Тогда я, предварительно надев перчатки, аккуратно стянул его с головы жертвы, обнажив знакомое мне лицо. – Это же я! – воскликнул я, чуть не рухнув от неожиданности. Внезапно закрытые глаза мертвеца распахнулись, и он улыбнулся. «Что же это происходит? Надо бежать отсюда!» – в ужасе запаниковал я.

– Исами, – тихим шепотом раздалось из-за спины.

* * *

Я подскочил от громкого телефонного звонка, судорожно пытаясь осознать, что происходит, и где я вообще сейчас нахожусь. Через мгновение все в голове устаканилось, я понял, что спал, а теперь проснулся и находился у себя в квартире в своей спальне. Окончательно поднявшись с кровати, я подошел к телефону и взял трубку.

– Алло, я слушаю, – произнес я сонным голосом.

– Алло, детектив Мори? Здравствуйте! Вы куда пропали? Я вчера вечером звонил вам, а вы не отвечали, и на работе вас нет. Вы не заболели? – раздался знакомый голос моего помощника – офицера Коичи.

– Доброе утро, Коичи. Все в порядке, встреча затянулась, вернулся очень поздно, поэтому немного проспал. Через сорок минут буду в участке, там все и обсудим, – зевая ответил я.

– Хорошо, детектив Мори, тогда буду ждать вас на месте, очень хочется узнать подробности вашего вчерашнего путешествия, – произнес Коичи.

– Я обязательно все расскажу. А у тебя есть какие-то новости? – автоматом уточнил я.

– Да, я все узнал по поводу госпожи Вады, – ответил молодой полицейский.

– И какие сведения? – поинтересовался я.

– Во-первых, она жива, а во-вторых… – начал было Коичи.

– Это замечательная новость, Коичи. Пока на ней и остановимся, а остальное обсудим у меня в кабинете, – ответил я, попрощавшись со своим помощником. После этого я бросился умываться и собираться на работу.

Через обещанных сорок минут я уже шел по коридорам полицейского участка по направлению к своему кабинету, возле которого меня уже дожидался оживленный помощник Коичи. Зайдя в кабинет, мы расположились за столом, где мгновенно принялись обсуждать всю появившуюся информацию. Я сразу озадачил молодого коллегу поиском сведений о загадочном персонаже по имени Мичи Сугияма, попросив тщательно проверить данные о нем в детских книгах, а также в сборниках мифов и легенд средневековой Японии. Я не стал особо загружать голову Коичи мистическими теориями бывшего инспектора, посчитав эту информацию абсолютно лишней, но про персонажа Сугияму упомянул. Все же хотелось что-нибудь разузнать по этому поводу, что-то интересное таилось в имени данного господина, каким бы вымышленным он при этом не казался. В остальном я ничего скрывать не стал, рассказав все предположения и умозаключения господина Изао Ико, полученные им в процессе расследования самоубийств в Аокигахаре. Коичи же поделился со мной результатом общения с врачами, занимавшимися реанимацией девушки, недавно найденной в лесу. Она, действительно, пыталась покончить с собой, выпив огромную дозу снотворного, но ее организм пережил воздействие, доза, принятая ею, не смогла убить ее, да и своевременная помощь оказалась весьма кстати.

– Доктор сказал, что если бы ее обнаружили на пару часов позже, то все, спасти ее уже никто бы не смог. А так они успели провести все необходимые мероприятия: прочистить ей желудок, поставить капельницу и прочее. В общем жить будет. Более того, доктор попросил предварительно позвонить и уточнить по ее состоянию. Если сегодня все будет нормально, то к ней можно будет пустить посетителей, то есть нас с вами. И тогда мы сможем задать ей интересующие нас вопросы. Я уверен, что это будет полезная встреча и многое прояснится, – радостно сообщил Коичи.

– Что же, это замечательно, надо будет связаться с доктором и все у него уточнить. Было бы просто прекрасно, если бы мы смогли навестить ее именно сегодня, – ответил я. После чего Коичи выбежал из кабинета, отправившись выяснять состояние госпожи Вады, я же тем временем взялся за записную книжку, чтобы набросать кое-какие мысли, вертевшиеся в моей голове. Я начертил небольшую табличку, которую разделил на пять столбиков, каждому из четырех столбиков я дал название теории, выдвинутой господином Изао Ико, а в самом первом я написал имена людей, которые, так или иначе, попали под влияние нашего леса, а если быть точнее, то пытались покончить с собой в его владениях. Таким образом я пытался структурировать полученные данные, чтобы определить к какой теории относится та или иная жертва. Изао Ико был первым в моем списке, его я отнес к четвертой – мистической теории, пометив, что это лишь с его слов, но также отнес его и к третей – психологической теории, к которой, помимо общего влияния, относились и внутренние – психические травмы, ставшие причиной попытки суицида. Все же я склонялся к тому, что господин бывший инспектор самолично принял решение о том, чтобы покончить с собой, возможно, по причине эмоционального выгорания или бессилия, связанного с невозможностью раскрыть это дело. Вдруг я вспомнил слова комиссара Ямамото, гласившие о том, что инспектору Ико очень повезло, так как полицейский, расследовавший дело жертв Аокигахары за несколько лет до него, тоже пытался свести счеты с жизнью, а точнее свел их, да еще и весьма успешно. А вот это уже крайне любопытно, я же совсем забыл об этом, а точнее был настолько сфокусирован на отстаивании своего права расследовать это дело в разговоре с комиссаром, что пропустил столь важные сведения мимо ушей, а точнее, уловил их, но не принял во внимание. А ведь подобная информация говорит о чем-то крайне важном. Неужели все, кто серьезно углубляются в расследования происшествий в лесу самоубийц, в конечном итоге сходят с ума, уподобляясь несчастным, чью смерть они пытались отчаянно раскрыть. Получается, что даже комиссар Ямамото верит в некую мистическую составляющую, раз настойчиво пытался отговорить меня от проведения тщательного расследования, зная, что я в каждое дело погружаюсь с головой и работаю над ним до последнего, пока результат, в конце концов, не будет получен. Значит, даже руководитель нашего участка придерживается мнения бывшего инспектора Изао Ико. Это же просто невероятно, люди настолько боятся этого места, что начинают верить во всякие легенды и сказки. Если никто прежде не смог раскрыть это дело, то это вовсе не означает, что его невозможно раскрыть. Не исключено, что есть какое-то вполне разумное объяснение, которое сокрушит все вероятные предположения и даже абсурдную теорию, выдвинутую господином Ико. Вторым человеком, которого я вписал в табличку, стала спасшаяся жертва по имени Минори Вада. А жертвой какой теории она будет являться, мы выясним в ближайшее время. Стоило мне только дописать имя спасенной девушки, как в дверь кабинета ворвался запыхавшийся офицер Коичи, который, видимо устал ждать лифт и бросился добираться до моего кабинета по лестнице.

– Детектив Мори, доктор сказал, что мы можем приехать сегодня в любое время, хоть сейчас! – выпалил он.

– Отлично, тогда поехали! – скомандовал я.

Через полчаса мы уже были в госпитале, в котором содержалась наша спасенная жертва. Врач, сопровождающий нас до палаты, сообщил, что с ней все в порядке, она в абсолютно адекватном состоянии, только у нее небольшое обезвоживание, и они дают ей необходимые лекарства и витамины, поэтому через недельку можно рассчитывать на ее полное восстановление. Но это касательно только физического здоровья, а что касается психического состояния, то по этому вопросу лучше поговорить с другим врачом, который является специалистом именно в этой области, однако, сопровождающий нас доктор заверил, что каких-то серьезных психических отклонений у нее точно нет, поэтому переживать не стоит, и можно смело задавать ей нужные нам вопросы.

– Госпожа Вада, к вам посетители, – произнес доктор, заходя в палату и приглашая нас пройти следом. Госпожа Минори Вада находилась в одноместной палате, поэтому нам никто не мог помешать. Ее палата представляла из себя типичную больничную комнату, состоящую из кровати, тумбочки, шкафчика для вещей, окна с жалюзи и коврика под ногами, больше ничего примечательного здесь не было.

– Здравствуйте, госпожа Вада, меня зовут детектив Мори, а это офицер Коичи, – представил я нас с коллегой. Коичи же улыбнулся и махнул рукой пациентке в знак приветствия.

– Добрый день, господа полицейские, – поприветствовала нас девушка. Доктор же, заметив, что его участие больше не требуется, шепнул мне на ухо, что будет ждать нас в коридоре, после чего вышел из палаты.

– Госпожа Минори, мы хотели бы задать вам несколько вопросов, – произнес я типичную для полицейского речь.

– Вас наверняка интересует, почему я пыталась покончить с собой? – улыбнулась девушка.

– Да, все верно. Видите ли, работа обязывает нас проводить тщательное расследование подобных прецедентов, – кивнул я.

– Я не думаю, что это очень интересная история. И я сомневаюсь, что вы найдете в ней нечто стоящее, а уж тем более полезное для вас, – ответила пациентка.

– Но все же, расскажите нам, что с вами случилось? – попросил я.

– Знаете, детектив, в жизни некоторых людей порой наступает момент, когда больше не хочется жить. Не хочется и не получается. Ты всячески стараешься это делать, чтобы не выделяться из толпы себе подобных, но долго притворяться не можешь, в конце концов, откровенно признаешься себе в том, что на всем этом пора ставить жирную точку, поставив которую, ты может и подвергнешь себя временным страданиям, но зато не будешь выглядеть лжецом в своих собственных глазах, – ответила Минори.

– Неужели вам совсем не хотелось жить? – спросил Коичи.

– А разве вам хочется? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Конечно, – произнес Коичи не раздумывая.

– Да? И ради чего? – спросила госпожа Вада.

– У меня есть работа, есть цель, есть стремления, ради которых я живу, – ответил молодой помощник.

– То есть, ничего из того, чего бы не было у остальных, только у большинства высокие ценности – это всегда какие-то социальные роли, штампы и навязанные идеи, в которых нас самих нет и никогда не было, – вздохнула девушка. Коичи хотел было что-то возразить ей, но я одернул его. Нам не стоило погружаться в философские дискуссии, мы здесь были явно не за этим.

– Госпожа Вада, как долго вас одолевали мысли о том, чтобы покончить жизнь самоубийством? – спросил я, начав тщательно рассматривать собеседницу. У девушки было очень красивое лицо, четкие губы и невероятно глубокие темные глаза, вся она была очень аккуратной, изящной и привлекательной. «Как же это глупо, стремиться загубить такую красоту», – пронеслось в моей голове.